Рыжая чайка

Глава 30

В душу лучше было не заглядывать – полное смятение во мраке! Я шла вдоль шатров, не обращая никакого внимания на вольфгаров ветра. Я искала Хаяма, интуитивно шагая на звуки.

С десяток барабанщиков отбивали довольно быстрый и зажигательный ритм. Причем тут ритм грядущих изменений? Зрителей вообще не было, и никто, в принципе, и не танцевал. В свете костров, на широкой поляне стоял Хаям, а возле него, изображая томные движения, соблазняюще терлись две вольфгарские девушки. И чем дольше я наблюдала за ними, как он с любопытством следит за их движениями, принимая в этом участие, небрежно гладит их по спинам, позволяя им ласкать себя – тем страшнее становилась моя решительность. Мне стало отвратительно смотреть!!! Сузив глаза и скрипнув от злости зубами, я развернулась и стремительно понеслась в его шатер. Меня всю просто колотило!

– Дурацкие вольфгарские распущенные нравы! Большая свобода выбора! – гневно бормотала я себе под нос. – Значит, решили всё без меня, наградили даром, дали любовь, отобрали любовь, …мужа они мне предназначили! Вот сейчас я этим мужем вплотную и займусь! Сейчас я покажу тебе, чудовище, как я могу сердиться!

Я швырнула с себя накидку, опрокинув его стойку с оружием, нашла для себя подходящие перекрестные ремни, подобрала мечи, вставив их в два заплечные ножны, и резко откинув полог, вышла, направляясь обратно к барабанам.

О, наверняка, он заметил, что я к нему приближаюсь, виду только не подал, обнимая этих настырных жгучих красоток! Мгновение, и я приставила остриё мечей к горлу двух девушек, одним движением, как он сам меня учил. …Барабаны тут же умолкли. Вольфгарки застыли, боясь пошевелиться. Пораженный Хаям, вперился в меня возмущенным взглядом. Я гордо усмехнулась:

– Вижу, они тебе помогают думать. Видно, рядом с ними ты ещё сильнее ощущаешь, как я тебе нужна! Не советую дергаться, – перевела я взгляд на его подруг, – я успею перерезать вам глотки. Но если вы решили уйти, пошли вон! Не буду вас уговаривать остаться! – я чуть отвела мечи назад, вольфгарки в нерешительности взглянули на своего владыку, и как-то определили по этой застывшей маске гнева, что им лучше уйти.

– По закону нашего клана, женщинам запрещено драться из-за мужчин. За это их наказывают, – процедил Хаям, не сводя с меня своего горящего зеленоватыми бликами взгляда.

– Во-первых, начхать на вольфгарские законы, во-вторых, никто и не дрался, разве они мне соперницы? – с самым нахальным видом, заявила я, улыбнувшись – А в-третьих, только попробуй меня выпороть, и вся твоя предыдущая жизнь, покажется тебе блаженством, по сравнению с той, что я тебя устрою! Я тебя доведу до бешенства, и ты сам повесишься при полной луне! Не рискуй вольфгар, и запомни на всю свою жизнь, если уж собрался быть моим мужем – я не люблю делиться! Прикоснешься ещё к кому-нибудь – забудь о жрецах навеки, лучше уж сразу пусть вольфгары начинают рыть для себя ямы! Я не считаю, что, отлучившись на время без твоего соблаговоления, я тебя унизила, а вот себя я уж точно унижать не позволю! – потеряв над собой контроль, я орала на него, и отголоски разлетались по всей округе. А глаза Хаяма из темных сверкающих стали совсем багровыми, у него даже скулы свело от злости. Но меня теперь было сложно остановить, я была готова показать ему все прелести нашей семейной жизни.

– Выпустить пар именно таким образом, я тебе не дам, владыка Хаям баши! Кончилась твоя единоличная воля, ты всё же будешь прислушиваться ко мне или я буду не я! Бери свои мечи! … Я сказала, вынимай мечи! – Но Хаям и не думал браться за оружие, тогда я со всей силы ударила его в грудь ногой. От неготовности к этому он даже пошатнулся, хотя сдвинуть вольфгара с места одним ударом сложно. Взмахнув перед ним своими мечами, я заняла боевую стойку. …Вот теперь уже вышел из себя и Хаям. Отточенным красивым движением он выхватил оружие.

– Сразимся? – прошептала я, – Как же давно мне этого хотелось!

– Ну-ну, – кивнул он, хищно оскалившись, – У меня уже слюни текут. Побежденного принесут в жертву!

– Я даже знаю, в жертву чего я тебя принесу! – выкрикнула я, нападая первой.

***

– Так что я должен быть благодарен, какой-то человеческой бабе и нашему бывшему врагу, за своё спасение и за то, что они прояснили мне сознание? Это же надо, целый год просто выветрило из головы! – возмутился Камиль своим низким хриплым голосом.

– Нет, не нужно, – задумчиво покачал головой Алишер, – Мы уже их поблагодарили …за тебя. Просто живи, как жил, постепенно мы расскажем тебе подробности прошедшего года.

– Алишер!!! – в шатер ворвался изумленный Шон, – Ты уверен, что она поняла правильно, когда ты сказал ей «воспользуйся своим оружием»? Скорей, Тара дерётся с ним на мечах!!!

Алишера как ветром сдуло. Камиль, пожав плечами, отправился за ними.

Вокруг этого зрелища, собралась целая толпа, вольфгары обоих селений. Алишер протиснулся в первые ряды, рядом с Муфаром и близнецами.

– Спорим, – Тир непринужденно толкнул Алишера в плечо, – он быстро уложит её на лопатки!

– Раньше мне казалось, что муж укладывает жену на лопатки, каким-то другим способом, – усмехнулся возле него Рас, взглянув в сторону примчавших соплеменников. И как бы ни был взволнован в эту минуту происходящим Алишер, он с явным удовольствием посмотрел на улыбающихся братьев. Их сути снова сменили свой облик, возвращая прежних Тира и Раса, к которым все так были привязаны, и на которых, так жутко злился Шон.

– А что это ты так нас рассматриваешь? – подозрительно протянул Тир, который стоял к нему ближе всего.

– С возвращением домой, надолго к нам, или скоро снова свихнетесь? – произнес Алишер, покосившись на Шона.

– Да я знаю, – отмахнулся тот, – Я с ними позже …поговорю. – Его угрожающий тон не обещал братьям мягкой задушевной беседы. – Ты лучше скажи, Алишер, что нам делать?! Может, стоит вмешаться, он же её убьёт, а кроме нас, её некому защитить! – его смятение и искренний страх за девушку, потрясли слушавшего их Камиля.

– Д-а-а, я вижу, тут многое изменилось! Вольфгары, я просто вас всех не узнаю! – пренебрежительно бросил он, – Да что с вами такое, вы жизнь готовы отдать за это человеческое создание?! Она неплохо справляется, пусть сами разбираются! Вам-то какое дело?

Алишер и Шон переглянулись, пережив столько всего из-за их любви, поддерживая то одного, то другого в их терзаниях и, наконец, найдя выход из всего этого, они вдруг поняли, что видеть теперь Камиля таким было жутко и непривычно, даже таким воинам, как они. И никто не знал, что ему ответить, как объяснить, что значит для каждого из них эта девушка. Вмешавшийся в разговор Муфар, избавил их от надобности именно сейчас пускаться перед Камилем в подробности.

– Никому ничего делать не нужно, …защитники. Владыка Хаям сам разберется с этой рыжей бестией. Если бы он хотел, то он давно бы уже убил её, как надоедливую муху. Мой брат просто развлекается с этой девчонкой, – надменно, с презрением проговорил вольфгар ветра, и тут же его за шиворот схватили сильные руки Алишера, изменившего до неузнаваемости. Из суженых горящих глаз сыпались искры, голос нового владыки клана огня, осип от ярости:

– Запомни, шелудивый пес, эта «рыжая бестия», как ты её посмел назвать, спасает такой скотине как ты жизнь! Клянусь перед своими братьями, что выпущу кишки каждому, кто посмеет даже словом обидеть её! Половина из вас не достойна даже ходить по той земле, по которой ходила она, и мне сейчас плевать на заключенный союз – ты будешь моим личным врагом!!!

И не у одного только Муфара полезли глаза на лоб, а у всех кто слышал, и знал Алишера. Очень редко Алишер позволял себе быть взбешенным, и теперь знающие его вольфгары поняли – положение дел слишком серьёзное.

– А насчет того, кто всё-таки будет положен на лопатки – им будет Хаям, не сойти мне с этого места! А то, что он непревзойденный воин, и дерется на мечах намного лучше неё, не имеет никакого значения. Потому что это Тара! – добавил Алишер, убирая руки, от колотящегося от гнева Муфара, которого сдерживал лишь четкий приказ Хаяма.

***

Хаям дрался со мной играючи, скорее непринужденно защищался от моих выпадов, с интересом ожидая, что же будет дальше. Конечно, я понимала, что мне его не победить, что если бы он вдруг использовал против меня всё своё боевое мастерство, я бы и пяти минут не продержалась, я это признаю. Мне просто хотелось, чтобы таким способом он избавился от лишнего гнева, который так мешает нам договориться.

– Ну же, атакуй! – выкрикнула я ему, – На корабле ты позволял себе меня бить!

– Бить? – возмущенно скривился он, – Я дразнил тебя, будил твою злость, чтобы ты хотела бороться. А если бы я тебя бил, то …, вообще-то, мне уже совсем не хочется лишать тебя жизни упрямая ревнивая чайка. Хотя, все собравшиеся здесь вольфгары ожидают именно развязки, они знают, что за такое полагается наказание – ты подняла оружие на владыку клана! – сказал Хаям, разведя наши скрещенные мечи.

– Ха! Ревность тут ни при чём, у меня просто такие взгляды на жизнь, а наказать меня ты не посмеешь, потому что тебе нужен второй жрец! – ударила я с права, увернувшись под его рукой.

– Я хозяин в этом клане, поэтому, женщина, я могу всё, я даже знаю, какое наказание к тебе применить, нет, не телесное.

– Что, отлучишь меня от своего шатра?! Надо же, какое горе! – съязвила я, снова нападая.

Хаям замер, удерживая мои мечи, и вызывающе улыбаясь, произнес:

– Я просто возьму тех двух девушек себе в жёны, по закону мне полагается иметь много женщин, и тебе придется учиться делиться.

– Что?! Д …пф … Мм-а!!! – откуда во мне вспыхнуло столько ярости? Я бросилась на него с удвоенным остервенением. Хаяму даже пришлось с особым вниманием следить за движениями.

– Если ты так сделаешь, я тебя возненавижу до конца своих дней! Тебя, вольфгар, и твоих проклятых жён! Ты и пальцем ко мне не прикоснешься после этого! Да я жрецом стану только для того, чтобы сражаться не вместе с тобой, а против тебя!!! – почти рычала я, размахивая мечами.

– Интересно, кто из нас здесь «выпускает пар»? Я или всё-таки ты? Ты просто потрясающая, когда злишься! – только и усмехнулся он, с легкой высокомерностью на красивом лице. – Давай сделаем по-другому, побежденный исполняет любое желание. Предупреждаю – выиграю я, так что сдавайся лучше сразу, так у тебя хоть сил хватит на исполнение моего желания.

– Я не собираюсь тебе сдаваться вольфгарское чудовище, пока ты со мной не поговоришь! – сердито бросила я, хотя и ощущала, что силы у меня действительно на исходе, мечи стали казаться неимоверно тяжелыми, а вольфгар слишком быстрым.

Внезапно, он атаковал меня с молниеносной осторожностью! И уже мои мечи валяются на земле, а мои заведенные за спину руки, крепко держит Хаям.

– Что упиваешься быстрой победой, вольфгар? – тяжело дыша, выдавила я, глядя, с какой ликующей взбудораженностью в лице, он меня рассматривает.

– Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда ты называешь меня чудовищем, – прошептал он мне на ухо, не отпуская мои руки, прижав меня к себе ещё сильнее. – Ты проиграла, с меня желание. Потанцуй со мной, Тара! Я хочу, чтобы ты исполнила со мной брачный танец. Отличная будет развязка нашего состязания, такого эти вольфгары в своей жизни точно не видели! – своими словами он окончательно поверг меня. Можно сказать добил. Я, наверное, ещё никогда и ни на кого не смотрела таким не верящим, пораженным и одновременно умоляющим взглядом.

– Танец? Ты вздумал издеваться? – перешла я на шепот. – Я хочу поговорить с тобой о чем-то важном для меня, о серьёзных вещах, ты игнорируешь это и желаешь развлекать себя и своих вольфгаров?!! Ни капли в тебе нет ни чуткости, ни хотя бы уважения ко мне!

– Сама мне недавно говорила, что мы принадлежим разным расам. У нас вот такие нравы, нравится тебе это или нет, – игриво и в тоже время с угрожающей настойчивостью, прозвучал его шепот, обдавший жаром мою шею. – Я знаю, о чем ты хочешь говорить, но я ни как не могу принять решения, слишком много противостояний в душе. Ты можешь это изменить, моя Тара, в любую из сторон. Либо взбесить меня окончательно, пустив крахом надежды многих, либо доказать мне свою искренность и договориться со мной.

– Как? Как мне тебе это доказывать, своим унижением? – я уже знала, что пойду на всё, и от этого мне становилось не по себе.

– Я прошу лишь станцевать со мной, если это для тебя унижение, то нам больше не о чем говорить! – теперь он смотрел мне прямо в глаза. Прямо, пронизывающе, и чем дольше он ждал, тем холоднее становились эти вольфгарские глаза.

– Нет, ты всё понимаешь не так, просто танец для вас вольфгаров это особый ритуал, где можно прочесть каждое движение, это как сказание телом, а я так и не смогла в этом разобраться, я не умею, я путаюсь. Унижением для меня будет их смех, над моими глупыми танцами! – спохватилась я, ловя его ускользающий взгляд, меняющийся с поразительной скоростью. Неужели в нем бурлит столько много разных чувств?

– О, вряд ли они посмеют смеяться, – усмехнулся он, – Танец, это прежде всего доверие, Тара. Доверься мне. Танец, это единство душ, которое выражают тела. Если между нами есть это единство, ты сможешь это показать. В наших танцах раскрываются сути, то, что в них скрыто. Я сразу увижу, если ты будешь искренняя, движениями действительно можно сказать многое, выпустив свои истинные чувства. Ты боишься этого?

Я почала головой:

– Нет, если для тебя это так важно, увидеть, я согласна. Я буду танцевать с тобой, Хаям.

– Хорошо. – Его руки беззастенчиво присобрав мои юбки добрались до тантов, – Почему люди носят на себе столько тряпок? Мне нужно тело, уверяю, ты не замерзнешь, – и через мгновение на мне осталась лишь короткая по колено, открытая рубашка.

Как по мановению заговорили барабаны. И Хаям притянул меня к себе. И мне пришлось довериться этому властному, полному собственнических инстинктов вольфгару, дополняя его в движениях. Сначала, я старалась двигаться с ним в одном ритме, плавно отводя плечи, энергично крутила бедрами, выбрасывала ноги, изящно изгибала руки, стараясь вспомнить всё, чему учил меня Рас, сопоставляя движения с их значениями. И получалось что-то среднее между танцем победы и танцем удачной охоты. Что-то продолжало меня сковывать. Взгляд Хаяма оставался пытливым и настороженным. Я улавливала его очень хорошо скрытое недовольство, я понимала, что должна показать всем, и ему в первую очередь, свой брачный танец в котором двое сливаются в ритме одного сердца. И тогда, я перестала контролировать свои движения, и чтобы они могли значить. Я поддалась своей женской интуиции, и стала двигаться так, как бы мне этого хотелось. Скользнув ладонями по его обнаженной груди, продолжая танцевать, я сомкнула руки на его затылке, и, подавшись вперед и одновременно вытягиваясь вверх, соприкасаясь с его бедрами, я поцеловала его в губы. Кажется, он ждал этого. Его руки обожгли мою кожу под рубашкой на ногах, поддерживая и подтягивая меня к себе. И первый раз он сбился с ритма. Тогда откинувшись назад, и изогнувшись, я увлекла за собой его голову, заставляя поцеловать меня в глубокий вырез декольте, слабо скрывающий мою грудь. Барабаны били неистово. Его взгляд стал плавить меня, безудержно маня за собой. Теперь наши тела в танце двигались в такт, постоянно касаясь друг друга, переплетаясь ногами и руками. Он с жадностью целовал меня в шею, а я, закрывая глаза, царапала ему спину. Он, скользя под ткань, сжимал мою грудь, а я запускала свои пальцы ему за пояс. Этот магический ритм барабанов, эта ночь, высвободили из меня какую-то мою глубинную дикую страсть. Мой разум, разум Тары, затуманился. Моей сутью правили уже инстинкты, которые перекликались с его желаниями. Мне вдруг стало всё равно, где я, кто вокруг, что происходит в целом мире. Я видела только эти темные глаза с желтыми огненными бликами, ощущала его дыхание, жар его рук, вкус поцелуев, ощущала движения тела – и он был нужен мне. И это был не вольфгарский яд, это была я! Я действительно хотела … своего мужа. И сейчас это было для меня совершенно естественным.

– Наконец-то, – прошептал он, и только сейчас я поняла, что отчетливо слышен его шепот, из-за того, что исчезли барабаны. – Наконец-то они поверили нам.

Я открыла глаза, которые, кажется, прикрыла всего лишь на миг, но теперь, в темноте я различила очертания шатра.

– Уже здесь? – удивленно вырвалось у меня.

– Ещё одно вольфгарское преимущество, – усмехнулся Хаям. – Ведь дальше они уже нам не нужны. Их восторженные блестящие взгляды меня отвлекают, а вот тебя почему-то нет.

– Они поверили, а ты? – выдохнула я, поймав одну свою связную мысль.

Но ответа я уже и не ждала, потому что сама же и пленила эти губы. Я не знаю, как у него это получалось и почему возникало такое сильное притяжение, заставляющее растворяться в нём. Возможно, причиной была наша связанная сила. Но это была странная ночь. Странная, потому что не походила ни на одну из предыдущих. А ведь вместе мы с ним были уже ни раз, во мне даже рос плод этих единений. Да вот только именно этой ночью я искренне хотела быть с ним. Не потому что приносила жертву, чувствуя безысходность, или попав под власть его воли, нет. Я даже была с ним ни ради спасения людей, вольфгаров, или этого загадочного мира. Мне нужен был сам Хаям! То мгновение, мелькнувшее на корабле перед прибытием, когда только от одного поцелуя я забыла своё имя – словно вернулось, умножая наши желания. Теперь его страсть заражала меня, а не подавляла. Я словно раскрылась, как ночной цветок, а он заново раскрылся для меня. То, как он прикасался ко мне, его запах, его дыхание и тихий стон доводили меня до дрожи, лишая дара речи. Своего рода эта ночь стала нашей первой ночью, и я упивалась ею.

А когда проснулась, ещё не открывая глаз, сразу же вспомнила творившиеся здесь страсти. Мне было тепло, но его рядом не было. Я приоткрыла веки, обнаружив себя закутанной в мягкие шкуры. В узкую щель под пологом, пробивался серый свет пасмурного утра. Очарование ночи исчезло, и на меня рухнула вся тяжесть нашей неразрешенной ситуации, а вместе с ней все терзания и сомнения.

«Почему он ушел, не сообщив мне своего решения?! Или он и дальше решил играть со мной?! Ведь должен же он понимать, как это важно для меня, я ведь кричала душой!!!»

Из моей одежды здесь были только мои узкие боты и рубашка, в которой я с ним танцевала, остальное, наверное, так и валялось там, на поляне. Но это сейчас меня не волновало. Я спешила найти его. Даже меховую накидку не подумала искать. Так и выскочила.

Я увидела Хаяма в окружении его вольфгаров возле селения Алишера. Я бежала, еле касаясь земли, с одним желанием

– поймать его взгляд и увидеть там ответ.

– Хаям! – тонко прозвенел мой голос. Взгляд его я поймала, только эта таинственная поволока и вспышки бликов лишь запутывали, не внося ясности. – Прошу, не говори, что ещё думаешь! Я умоляю тебя, ответь мне!

– А ты разве по их лицам не видишь? Посмотри на вольфгаров и узнаешь! – сдержано ответил он, тоном истинного владыки. И тут, я, наконец, заметила и остальных мужчин. Хмурые, отягощенные безысходностью взгляды, мрачные, даже злые лица. Они были недовольны, но беспомощно подчинились. И только лица вольфгаров Алишера оставались спокойными, с небольшой долей свойственного им превосходства, да и сам Алишер улыбнулся мне.

– Ты приказал им больше не нападать на людей? – всё ещё не веря, выдавила я. – И собирающиеся кланы не будут пить нашу кровь?

– Ну, да, ты же видишь, как они «счастливы» и «благодарны» тебе! – теперь Хаям усмехнулся, – Вот, прошу Алишера поделиться опытом.

Меня словно ослепила яркая вспышка, и качнулась под ногами земля, от потрясшей меня радости. Они ведь не зря называли меня чайкой – я как на крыльях подлетела к Хаяму, запрыгнув на него, обвив ногами.

– Ты даже не представляешь, что ты сделал для меня! – горячо прошептала я, обхватив ладонями его лицо, целуя его в глаза, губы, щёки, не помня себя от свалившегося счастья. Этот вольфгар всё-таки уступил мне!

– Только ради такого её взгляда, можно было это сделать ещё раньше, правда, Хаям? – Раздался голос Алишера.

А я, порывисто стянув с шеи Хаяма ожерелье из алантина, приложив его к себе, снова переспросила: – Скажи мне ещё раз!

– Не доверяешь мне? – тут же резанул его меняющийся взгляд.

– Просто не вериться, что такое количество вольфгаров сдержат слово, – надевая на него обратно ожерелье правды, прошептала я, а потом добавила ещё тише: – Значит, и ты всё-таки поверил…

Его сжимавшие меня руки, вдруг резко меня отстранили, опуская вниз:

– Иди, Тара, … оденься, – коротко бросил он, приказным тоном, глядя куда-то поверх моей головы. Я собиралась сказать ему, что мне сейчас же нужно спешить в Криленд, сообщить поселенцам хорошие новости, … как неожиданно, к моему ужасу, молниеносно выхватив мечи, Хаям … убил двоих своих вольфгаров, с совершенно хладнокровным и пугающим меня видом.

– Можно было и подождать, пока она уйдет, – буркнул Алишер, почему-то так же совершенно спокойно, глядя на всё это.

– Не удержался! – процедил Хаям, снова поворачиваясь ко мне. Вид убитых и запах крови поднял во мне приступ дикой тошноты. Зажмурившись, я содрогнулась, зажимая ладонями рот, почувствовав, как меня снова притянули к себе руки Хаяма.

– Так было нужно, Тара. Они позволили себе неправильные мысли. Править кланом не значит быть спокойным, сильным и мудрым. Это ещё и жесткость, без необходимого кровопролития не обойтись, иначе кто-то потеряет страх и ударит в спину. А вот этим опытом, я поделюсь с Алишером, в обмен на опыт его постной диеты.

– Как? …За что ты их убил?! Как ты прочел их мысли? А как же дать шанс исправиться и искупить вину?! – со стоном выдавила я, до сих пор убийство вольфгаров вызывало во мне панику.

– Мне достаточно видеть их глаза. Я правлю ими пятнадцать лет, и очень хорошо чувствую каждого. Тот, кто захотел предать – оправданию не подлежит!

– Не всякое предательство – есть истинным предательством, – вынеся истину из своего горького опыта, возразила я.

– Желание тела и крови моей жены, для меня неоспоримое преступление! – категорично отрезал Хаям. – Они даже этого не пытались скрыть. А вот те, кто скрывает, те опасней. Но если ты будешь расхаживать полуголой, как можно чаще – мы их быстро обезвредим, ведь вольфгарские воины привыкли к природной беззастенчивости вольфгарских женщин, а вот лицезрение доступности девушки из рода людей – сбивает их с толку. Останутся только самые стойкие. – И снова, к моему ужасу, только теперь вольфгары уже рассмеялись.

– Какие же вы все чу…. , м…, – возмущенно воскликнула я, запнувшись, подыскивая нужное слово, потому что уже знала, что «чудовище» и «монстр» будят в Хаяме зверя.

– Ну, никто и не говорил, человечек, – нарочно вставив это дурацкое слово, произнес Хаям, – что быть женой вольфгара легко. Вчерашний танец был испытанием и для вольфгаров тоже, я хотел убедиться, насколько хорошо они управляют своими сутями. Мне нужны только сильные духом воины. Те, кто поддался ущербной слабости – уже мертвы. В моём клане чужое желать запрещено!

– А если бы …это был твой сводный брат Муфар?! – продолжала спорить я, сжав кулаки.

– Я убил бы и его, без снисходительности, и он это знает, – с чувством собственного достоинства, ответил Хаям. – Тебе ещё придется ко многому привыкать.

– Как и тебе, вольфгар. Мне нужно в Криленд и я отправляюсь туда прямо сейчас! – с вызовом, выставив подбородок, приготовилась я выдержать приступ его ярости. – И твои вольфгары меня не остановят! Гнёт силы!

– Никуда ты не пойдешь, упрямая, местами рыжая, местами синяя чайка! – почему-то шутливо прорычал Хаям, улыбнувшись. – Да, я знал, что ты соберешься идти, поэтому с тобой пойдет тот, против кого твоя сила не действует – то есть я!

– Ну, не то чтобы не действует, – лукаво усмехаясь, и отводя взгляд, тихо заметил ему Алишер. Хаям лишь покосился в его сторону.

А я уже в припрыжку бежала одеваться.

Хаям очень быстро донес меня до поселения. Я спешила в подземелье, но он почему-то оказался возле моего одиноко пустующего дома.

– И что, ты позарился на моё припрятанное золото? Что нам здесь делать? – усмехаясь, пожала я плечами.

– Есть кое-что, – бросил Хаям, быстро взбираясь по ступеням в мои покои. – Удивительно, правда? Ты ведь хорошо помнишь нашу первую встречу здесь? И я помню, каждое твоё движение, взгляды, слова. Прошло сорок дней и сорок ночей, Тара и мир словно изменился! Сорок дней назад, ты плевалась, визжала и, падая в обморок, кричала, что никогда этому не бывать! И вот мы снова здесь. Повторишь то же самое? – Хаям следил за мной испытывающим взглядом.

– Сорок дней? А кажется несколько лет! – повела я плечами, отворачиваясь, и тем самым, пытаясь уйти от его каверзных вопросов. Действительно, столько всего произошло, что с лихвой бы хватило на пару лет, а может быть, и больше. Рядом с вольфгарами жизнь неслась какими-то необузданными скачками.

– А я знал, что так будет, и ужасно злился, изводясь твоим упрямством и отрицанием, – прошептал Хаям, обнимая меня сзади.

– Что, вот всё-всё, до мелочей? И на корабле и вчерашний танец? А если так, то почему позволил мне сбежать?

– Нет, все подробности наших дней я не видел. Я не знал, что ты устроишь, что скажешь, как поступлю я, и в какую сторону при этом будет дуть ветер. Ты же знаешь, видения приходят по-особенному. Но именно наш брачный танец я и видел, с тех пор, как начал взрослеть. И все те ощущения, что я испытывал вчера, тоже преследовали меня, толкая меня на твои поиски. Но после харонских топей, открою тебе эту тайну, я стал бояться, что мы безвозвратно изменили наше будущее. Я не хотел потерять тебя, Тара! Ты действительно нужна мне. Но не только для того, чтобы сохранить мир, как ты считаешь. Мне …нужна твоя улыбка, но не вымученная, а та, которую рождает твоя душа, вот как сегодня. За такую улыбку и лучистые глаза … я бы отдал всё, что ты у меня попросила, кроме свободы, потому что я не могу без тебя. Мне нужен твой шепот, особенно, когда ты шепчешь моё имя. Мне нежен твой голос, даже когда он срывается на крик! Мне нужна твоя тонкая ладонь, даже тогда, когда ты вырываешь её из моих рук. – Хаям говорил шепотом, не отрывая от меня своих мягких искрящихся глаз, придающих особенное выражение его лицу. Или это я не могла оторвать от него взгляда, впитывая каждое его слово?

– Мне нужно твоё тепло, Тара, чтобы ощущать себя живым. Мне, одному из близнецов, может, и позволили выжить, только потому что рядом со мной должна была быть ты!

Я снова поддалась этой странной магии его глаз, заползающей мне в душу, как жаждущий потянувшись к его губам. – Нет, подожди. Для меня это символично, – Хаям улыбнулся, выставив руку, как преграду. – Скажи мне, сейчас, Тара. Ты предназначена мне силой, на нас двоих разделен дар и связаны наши души, нам суждено стать жрецами. Станешь ли ты частью меня? Моей женщиной, матерью моих детей? Будешь, как верная жена предано следовать за мной? Ты согласна провести ритуал?

Я опустила голову, боясь на него взглянуть, тяжело вздохнула, и глухо выдавила, закусив губу, чтобы он меня не раскусил, запрещая себе улыбаться. Ведь интересно было ещё немного помучить вольфгара:

– Я не могу не согласиться, разве у меня есть выбор, – судя по его шумному сбивающемуся дыханию, он достигал предела кипения. И я, вскинув глаза, широко улыбнулась этому мрачному сцепившему от злости зубы, владыке: – Выбора у меня действительно нет, потому что я, необъяснимо почему, сама этого хочу! После вчерашнего танца, у меня всё перевернулось в душе и в сознании. Я не знаю, что это со мной, но я вдруг ощутила потребность быть твоей. Да, да, да, на все твои вопросы!

– И за что мне такая кара жить с несносной женщиной?! – облегченно вздохнул Хаям, улыбаясь мне в ответ, – Причем с одной тобой, если учесть твою убийственную ревность.

Теперь он сам набросился на меня с поцелуями, одурманив меня ими, затуманив рассудок, уложив на моё старое ложе.

Вот так символично, после категорического отрицания, через сорок дней, я с огромным желанием отдалась этому вольфгару на том же самом месте. И я сказала ему правду – я действительно нуждалась в том, чтобы он был со мной, …словно он являлся условием для моей жизни.

– Это все тайны на сегодня? – прошептала я, через время, нежно целуя его.

– Нет. Наверно, я должен тебе ещё кое-что рассказать.

Я с тревогой, удивленно взглянула в блеснувшие вольфгарские глаза. – Я …, – Хаям слегка поморщился, – Я не обращаюсь в ночного дьявола. Мне не дано это с самого рождения.

Я смотрела на него во все глаза, и улыбка невольно, расползлась по моему лицу:

– Так вот почему ты так не любишь, когда я называю тебя чудовищем! Ты у меня вовсе не монстр! Хаям …. – это чудо!

– Да? А я вот так всю жизнь не считал. Потому что приходилось кулаками и мечом доказывать свою силу и право на жизнь, – буркнул он, пытаясь ещё раз поцеловать меня в плечо.

– Хаям, – так ласково прошептала я, что даже сама поразилась своему изменившемуся состоянию и певучему голосу.

– Скажи, что любишь меня! – вдруг резко вскинув голову, потребовал он, глядя прямо в глаза.

– Я …сказала тебе, но другими словами, – испугано зашептала я, – Это чувство часто мучает и убивает, не нужно его кликать словно беду.

Хаям рассмеялся:

– Но ведь разве чувство измениться, оттого, как ты его назовешь?

– Да, – упрямо кивнула я, – оно бывает разным.

– Пусть разным, – хрипло произнес он, – но я хочу, чтобы оно было сильнее чем …. Ты всё равно полюбишь меня, Тара, уже полюбила. И ты скажешь мне об этом, … через время.

Постаравшись быстро сменить тему, на которую сама для себя наложила табу, я спросила о том, что меня тоже волновало:

– Ты голоден?

– Очень, – сдержано кивнул он, – Поэтому мне неимоверно сложно быть рядом с тобой. Хорошо ещё, что вольфгары не должны питаться каждый день. А до завершения ритуала я даже не могу пить кровь животных.

– И когда же ты всё-таки думаешь завершить его?

– Сегодня ночью.

От неожиданности я вскочила:

– Спасибо, что предупредил заранее! И вообще мы направлялись с вестью к крилендцам! Опять заморочил мне голову! Как у тебя это получается? Вставай быстрее! Я смешная?

И Хаям, сверкнув своей ослепительной улыбкой, подхватив меня на спину, выпрыгнул прямо в окно, домчавшись до тайника, без единого моего указания, опустив меня у его входа, всё ещё продолжая улыбаться.

– А знаешь, Тара, что ещё самое забавное? Что я, как и ты, теперь могу быть проводником. Я взял из твоей памяти немного больше, … почти всё. Поэтому я знаю дороги во все тайники, и ни одна живая душа теперь не скроется от меня в лабиринтах. Я вольфгар – проводник!

– Ты украл мою уникальность. Раньше я была особенная, а теперь просто девушка, следующая в тени великого владыки, – наиграно горько вздохнула я, задумавшись, загрустить мне и вправду или рассмеяться.

– Не прибедняйся, твою особенность никому не переплюнуть, так что можешь на жалость не давить. Давай войдем, что ли. Только позволь мне первому, обожаю их перепуганные лица!

Естественно он знал, где находится и рычаг. Огромная плита стала ребром, открывая вход, и Хаям ринулся в пещеру, поднимая там настоящий переполох. Люди испугано закричали, воины, издав боевой клич, схватившись за мечи, кинулись на вольфгара, пока из-за его спины не выглянула я.

– Тихо, тихо, назад! Никакой опасности нет! – произнесла я, пока Хаям сотрясался от смеха. – Ирвин, отведи своих лучников, мне жутко стоять под их прицелом. Я принесла вам хорошие новости. Вольфгары дали слово не нападать. Вы можете спокойно возвращаться в Криленд! – громко выкрикивала я, а столпившиеся в кучу поселенцы не торопились шевелиться, со страхом и любопытством продолжая пялиться на статного хищника. – Перед вами владыка клана ветра, правитель тысяч, Хаям баши. … Мой муж, – добавила я, глядя на их реакцию.

– Вот видишь Тара, и эти нам не верят! – усмехнувшись, проговорил Хаям, вдруг взяв и поцеловав меня в губы, со свойственной ему страстью, приводя этих людей в смятение. Потому что эта картина была дикой и неприемлемой для моего народа, ведь столько раз люди видели лишь, как хищные вольфгары убивали, вгрызаясь в шею какой-нибудь несчастной пойманной жертве. Никто бы из них не поверил, что между вольфгаром и человеком может зародиться чувство. Они могли признать, что с вольфгарами можно заключить временный союз и воевать бок о бок, но чтобы целоваться! По их рядам пробежал трепет ужаса, словно я им снова предъявила голову ведьмы.

Когда Хаям, разжал свои объятья, отпуская меня, взглянул на поселенцев, его лицо изменилось, в нем зажглась хищность и непримиримость, именно то, что так пугало в вольфгарах.

– Это правда, я дал слово, что мои вольфгары не будут охотиться на людей, и моё слово для них закон! Но вы не должны препятствовать нам, охотиться на животных. Вам придется пожертвовать и вашим скотом. Передайте это по другим поселениям. Мы, конечно, будем придерживаться этого соглашения, в том случае, если люди не будут нас провоцировать. Зачинщиков стычек, я буду карать нещадно! И Тара вам здесь не поможет. Я и так, ради неё, пошел на слишком большие жертвы! В ваших интересах, сохраняя союз – сохранить себе жизнь. Подумайте об этом, когда голодный вольфгар будет отбирать вашу лошадь, а вы броситесь на него с мечом.

– Нельзя забирать у них коров! – тут же возразила я. – Люди тогда тоже начнут голодать. Коровы это как кормящие матери, дающие молоко. Если без коз и лошадей ещё можно кое-как обойтись, то без коров нельзя.

Хаям возмущенно закатил глаза:

– Подумай хорошенько, ты всё вспомнила?! Может, ещё будут какие-то условия? – от его хриплого с хищными нотками окрика все вздрогнули, … кроме меня. Крилендцы ведь не верили, что он ни за что меня не тронет. – Тара, здесь соберутся тысячи вольфгаров обоих кланов, им нужно будет чем-то питаться, чтобы были силы для боя. Нам и так придется по очереди, частями уходить далеко на запад в леса, в поисках дичи. А ты со своими коровами!

– Наша Тара права, – осторожно вмешался лекарь Мэт, – Возможно, вольфгару тяжело оценить важность для нашего народа этого продукта. У нас много детей.

– Во-первых, Тара не ваша, а моя! Во-вторых, послушайте вы, люди, скоро здесь разверзнется тьма и закипит последний бой, не на жизнь, а на смерть, и мне некогда будет объяснять некоторым измотанным вольфгарам, чем отличается корова от кобылицы! – рявкнул Хаям. – Вы уж как-нибудь сами! Чем больше идешь на уступки, тем больше требований!

– Это правда, со своим провиантом мы разберемся сами, нам бы выжить в этой войне с кастой, – заговорил Ирвин. Командир крилендских лучников как всегда держался с честью. – Мне хотелось бы узнать, как скоро жрецы создадут армию васау, и как можно попасть в её ряды.

Взглянув на меня, Хаям усмехнулся:

– Ты им и про васау успела рассказать? И пообещала, наверное, что из них выйдут отличные воины? – затем он снова обратился к Ирвину, более пристальней вглядываясь в глаза командира. – В ближайшие дни, я собираюсь набирать воинов. До затмения у нас пару месяцев, кое-как успеем обучиться. Но, … воины васау, это не просто мужчины с оружием, это переводится, как «одна стихия». Это воины, управляющие своей стихией. Их стихия будет их главным оружием. Вольфгарам ветра будут подчинены смерчи, вольфгарам огня естественно огонь. Я не знаю, как могут бороться против черной магии люди.

– О, да, снова преимущества уникальной расы! – возразила я. – Они смогут бороться, я тоже читала руны на стенах! Или ты забыл? А, я знаю, всё, что касалось людей – ты просто пропустил!

Страх поселенцев отступил, теперь они с интересом наблюдали, как это я могу так легко спорить с хищным вольфгаром.

– Так вот, мой славный драгоценный и уважаемый муж, триста лет назад, в рядах васау были люди! Силой жрецов, в специально отобранных воинах, можно развить способность распознавать угрозу незримой магии. Силы касты будут использовать обращение, посылая своих воинов даже в образе детей, а люди из васау смогут безошибочно различать, где друг, а где враг, и откуда ползет темная сила. Их глаза, через которые будет смотреть душа – станет их оружием! Ясно?

– Ясно, я знаю, что ты не только упрямая, ты ещё и задавака. А скажи мне, умница, а кто из жрецов будет отбирать подобных воинов? – Хаям, хитро сощурившись, пригвоздил меня взглядом.

– Ты знаешь кто, – тут же поникла я, – это сможет сделать только доминар. То есть ваше непревзойденное величие. Но, ведь ты же понимаешь, как это важно, набрать такую армию! – я прильнула к нему, пытаясь своими глазами выразить ему всё, что тесниться у меня на душе, пытаясь завладеть его сердцем, которое так часто откликалось мне. – Они смогут постоять за свои поселения, они смогут помочь и нам, они, в конце концов, возьмут часть врагов на себя. Это наша общая война, общая беда, нельзя бросать их беспомощными, нужно дать возможность им драться. Они будут бороться за свои семьи, за будущее своих детей!

– Я даже боюсь себе представить, что ты у меня попросишь в следующий раз, пожирая меня вот такими глазами, и что самое страшное, я знаю, что соглашусь с тобой, – прошептал Хаям, и от ощущения моей над ним победы, моё сердце задрожало приятной мелкой ликующей дрожью. Но я сдержала свой бешеный порыв расцеловать его снова, потому что поселенцы до сих пор не могли прийти в себя от отвращения. Они и так боялись меня до этого, а теперь, видно, будут пугать мною детей, непослушных маленьких девочек, которым будут говорить, что нужно вести себя хорошо, а то вырастите такими как Тара.

– Пусть через несколько дней смельчаки приходят, посмотрим, что получится, – кивнул Хаям командиру лучников. Мой муж мог это отрицать, но я видела, что Ирвин ему понравился.