Рыжая для палеонтолога (СИ)

Глава 20. Лифт

― Я много думал о тебе после той ночи в хостеле, ― негромко, тщательно подбирая слова, произнёс Женя. С выражением своих мыслей у него всегда было не очень. Не то что с научными статьями, которые он писал десятками. ― Я помню, как увидел тебя в первый раз, ― добавил он, глядя в одну точку и не моргая. Глаза защипало, а металлическая стенка кабины лифта поплыла в резком свете фонарика. ― Большущие глазища, такая же грудь: в майку не помещается. Рыжая и наглая. Ты доводила меня до бешенства, но с тобой не было скучно.

― Ты мне тоже сперва не понравился, ― Рита меланхолично отбросила с лица рыжие пряди. Она распахнула пальто и стянула с шеи платок. ― Злой, голодный, смотрел на всех волком. Как будто появился новый альфа, за которым потянулась стая. Миша Генрих не выдержал, помнится. Да и сейчас при встрече преданными глазами смотрит, по стойке «смирно» чуть ли не вытягивается, ― она чуть улыбнулась, а Женя снова представил, как Маргарита стоит на плацу в военной форме с генеральскими погонами. ― Почему ты всё же ко мне не приехал? ― она говорила просто и спокойно, но Женя почти физически ощущал, как напряглась Маргарита, как бьётся её сердце и чуть розовеют впалые щёки.

― Я почувствовал, что совершенно не владею ситуацией и испугался: если я потерял контроль над самим собой, как я вообще могу что-то организовывать, ― он не говорил об этом никогда и ни с кем, даже с самим собой. Женя удивился, что может так складно рассказывать. ― А ещё я хотел помнить, что было. И хотел помнить всё так, как это было тогда. Я знал, что расхождение в образах тебя в поле и в городе может совершенно убить то чувство, которое зародилось на практике. И вообще, я не верил в то, что всё может быть хорошо, ― он сказал это и почувствовал, как стало легче. Может быть, это и нужно было ему ― выговориться, разделить груз сомнений и памяти с той, кто всё поймёт.

― И снова, как ни странно, это ― вопрос веры, ― Рита говорила совершенно серьёзно. ― В данном случае в самого себя.

― Я действительно сложно схожусь с людьми, а подобной мощной эмоциональной привязанности у меня не случалось никогда. ― Женя вдруг вспомнил, как сорил деньгами и кривлялся на конференции. ― Кажется, на Севере я пробил дно, ― он криво усмехнулся, глядя на Маргариту.

― Нижнее днище нижнего ада казалось не так глубоко, ― усмехнувшись, пробормотала Рита. ― Впрочем, не сильнее, чем я.

― Я всё хотел спросить, ― после непродолжительного молчания осторожно произнёс Женя. Раз они оба решились на откровения, он просто обязан спросить. ― Кто такой леший?

― Преподаватель из университета, этолог-поведенщик, ― по губам Риты скользнула лёгкая улыбка, а Женя буквально почувствовал, как закрытая кабина лифта наполняется солнечным светом, пением птиц и запахом тайги. ― Кажется, ещё охотовед. Уволился лет семь назад. Почти тезка Ильинского ― Вадим Ильин. У нас был роман, ― зачем-то пояснила она. ― Играли в карты, гуляли по лесу, потом снова пересеклись в городе, повстречались года полтора, а после как-то не сложилось. Сказочник был жуткий: верил в славянских богов, духов природы. И друг у него был подстать, хотя я его имени сейчас даже не вспомню.

― И где он теперь? Ильин в смысле? ― Женя, как ни странно, совершенно не ревновал Маргариту к загадочному этологу. В конце концов, он и сам какое-то время искренне любил свою жену. А Маргарита была свободна, он почти видел, как она стояла на опушке леса с цветами в волосах: счастливая и очарованная тайнами таёжных чащ.

― Понятия не имею, ― пожала плечами Рита. ― Кажется, работает где-то егерем. Женился вроде как, но это не точно. Я не интересовалась его судьбой, это Вадик что-то слышал от общих знакомых. А твоя бывшая жена? Кто она? ― Маргарита смотрела на него, чуть склонив голову, и в её ярких карих глазах отражались блики света.

― Полина Грекова, ― Поля тоже была не девочкой, а уже защищённым кандидатом, когда выходила за него замуж, поэтому так и осталась со своей девичьей фамилией.

― Археолог? ― в голосе Риты прозвучал живой интерес. ― Я читала её монографию о курганах в Колхиде. Не знала, что вы были женаты. Почему расстались?

― Сам не знаю, ― Женя на самом деле так до конца и не понял причину развода. «Не сошлись характерами» ― звучит банально, а сколько правды. ― Мы были, что называется, вдвоём, но не вместе. В какой-то момент нам это надоело. Она поначалу ревновала меня: я действительно не мог остановиться, а потом ей стало как-то всё равно. Когда только начали общаться, было здорово, ― Женя вспомнил первые месяцы отношений, то, как радостно светились серые глаза Полины ― рослой, крупной женщины со светлой косой толщиной с руку. ― Она интересно рассказывала и вообще очень начитанная дама.

― Ты с ней общаешься?

― Нет, ― криво усмехнулся Женя. Хоть они и расстались не врагами, но и друзьями их было назвать сложно. ― Моими друзьями давно стали коллеги. Она больше в подвале с Генрихом время проводила. Сейчас вообще переехала. Не узнавал, куда. Мы развелись лет десять назад, а вместе были четыре года.

― Понятненько. ― Рита, подогнув пальто, присела на пол, с тихим вздохом наслаждения сняв туфли. Она откинулась спиной на стенку кабины и, запрокинув голову, прикрыла глаза.

― Не спи, замёрзнешь, ― попытался пошутить Женя. ― Если я не приду на защиту, Антон умрёт. А вообще, знаешь что? Мы постоянно болтаем о всякой чепухе, а о главном забываем: о нас, ― он давно хотел это сказать, и сейчас было самое время. ― Отношения на расстоянии убивают. Я бы хотел провести это лето вместе с тобой. Вадик Ильинский упоминал, что выше по течению «Тайги» есть геологические колодцы с останками мамонтовой фауны. Мне бы было интересно взглянуть на эти костяные скопления. А ты там уже была лет восемь назад. Я читал твою статью о залежах базальта. Я попросил руководство института включить себя в состав экспедиции. Ты сама куда собиралась этим летом? Я договорюсь: всё можно отменить и поедем вместе, ― Женя перевёл дух: говорить подобные вещи он не привык.

― Уже никуда, ― медленно ответила Маргарита. Жене показалось, что в воздухе повисло странное напряжение, какое бывает перед грозой. ― А так, в тундру. Но теперь никуда я этим летом не поеду ― в свете последних событий, ― на её губах играла странная улыбка, от которой мороз пробежал у него по коже.

― Что случилось? ― мысли метались в голове, и Женя решил узнать всё сразу: мучениями он сыт по горло. ― Ты заболела?

― Забеременела, ― карие глаза Риты светились. ― Да, Женя, я беременна.

Первым его желанием было забиться в угол и сидеть там. Как только Рита произнесла это, взгляд Жени упорно соскальзывал на её живот, хотя на Север они ездили всего полтора месяца назад. Он крепко зажмурился.

― Сколько? ― Женя глубоко вздохнул. Ему нужны были факты. С ними можно работать.

― Девять недель. По факту семь, ― Рита ответила отрывисто и чётко, но Женя чувствовал, как внутри у неё всё пылает. Казалось, что её горячее сердце билось у него в ладони. Теперь стало понятно всё: и отказ от курения, и бледность, и всё остальное. Маргарита беременна. Так просто. Слишком просто. ― Хочешь отвертеться? ― вопрос прилетел в лоб, но Женя не растерялся.

― Ну уж нет, ― веско растягивая слова, произнёс он. ― Больше никогда.

― Меня морозит, ― прошептала Рита. С неё мигом слетело напряжение. Осталась только усталость. ― Обними меня. ― Бледная кожа на контрасте с рыжими волосами казалась совсем белой. Даже полные алые губы потеряли цвет.

Он прижимал её к себе. Рука сама собой проникла под её блузку и нащупала тёплый живот.

― Не сиди на холодном, ― рассеянно произнёс Женя, расстилая пальто на полу. ― У меня есть пакет, если тебя тошнит.

― Не противно тебе будет держать мне волосы? ― Рита положила голову ему на плечо, и Женя вдруг перестал бояться. Что он, не мужик, в конце концов? ― Я не знаю, как быть матерью, Женя, ― вдруг прошептала она. ― Я никогда об этом всерьёз не думала. Я всю жизнь была одинокой бабой: ни ребёнка, ни котёнка.

― Я люблю тебя в точности такой, как ты есть, ― произнёс Женя. Пора сказать всё словами. ― Теперь поспи ― нам тут до утра сидеть. А беречь твой сон буду я.