Рюриковичи

МИХАИЛ ТВЕРСКОЙ Защитник земли

Великий князь Михаил Ярославич относится к числу тех людей, у кого смертный час, исполненный величием и подвижничеством, на всю судьбу их накладывает благородный отпечаток. Прекрасный образ тверского князя памятен из поколения в поколение, поскольку в эпоху своекорыстия, предательства и душевного ничтожества он явил высоту самопожертвования. Михаил Ярославич отдал жизнь ради сохранения врученной ему Богом земли от гибели и разорения. Какой больший подвиг способен совершить правитель?!

Точная дата рождения Михаила Ярославича не известна. Он появился на свет через несколько месяцев после смерти отца, в самом конце 1271-го или самом начале 1272 года.

Михаил приходился третьим сыном тверскому князю Ярославу Ярославичу, занимавшему также и владимирский великокняжеский престол между 1264 и 1271 годами. В Твери Ярославу Ярославичу наследовал старший сын Святослав. О его правлении почти ничего не известно: конец XIII — начало XIV столетия — «темное время» в русском летописании. Крупицы твердо установленных фактов историкам приходится перемежать с домыслами и догадками. Имя Святослава Ярославича пропадает из летописей между 1282 и 1285 годами. Очевидно, в этом хронологическом промежутке он скончался и его сменил на тверском княжении Михаил. Ни он, ни его старший брат, наследуя Тверь, не получали великого княжения — другие князья боролись за право владеть им.

Тверской же землей Михаил Ярославич начал править в отроческом возрасте. Ранние его деяния позволяют нарисовать портрет государственного деятеля, с юных лет обладавшего большим умом и твердой волей.

Тверь, прежде мало страдавшая от татар, богатевшая волжской торговлей и укреплявшаяся потоками люда, который уходил из менее благополучных областей, к тому времени сделалась мощной силой. Может быть, самой значительной на Руси и уж во всяком случае значительнее Москвы. Молодой князь удачно использовал ресурсы, находившиеся у него под рукой.

В 1285 году он заложил каменный Спасо-Преображенский собор с медными «вратами» и мраморным полом. На такие расходы не решался в ту пору даже богатейший Новгород!

Вскоре большое литовское войско совершило грабительский набег на окраину Тверской земли. Тверичи, соединившись с соседями, догнали и наголову разбили литву.

В 1288 году возобновился старинный конфликт между Тверью и Переяславлем-Залесским. Переяславский князь Дмитрий Александрович занимал тогда великое княжение. Он потребовал от Михаила изъявить покорность; тот воспротивился, и тогда в пределы его княжества вошла армия могучей коалиции: переяславские полки, московские, ростовские, Городецкие… Кашинская волость подверглась опустошению, союзники взяли и город Кснятин, однако потом их движение затормозилось — Михаил Ярославич вышел с тверским войском против них. И, видимо, столь внушительно выглядела тверская сила, что великий князь решил обойтись без сражения. Стороны «сотвориша мир и разыдошася».

В 1293 году на Русь обрушилась карательная рать Дюдени (Тудана). Тверь не пострадала. Более того, она даже стала многолюднее — за счет народных толп, бежавших от ее соседей, разоряемых Туданом. Причина, по которой Тверь избегла ордынского набега, не ясна. Некоторые историки считают, что татары не решились сражаться с изготовившейся к бою тверской силой. Но скорее причина в другом. Михаил Ярославич, ездивший тогда в Орду, вернулся с охранной грамотой от хана Тохты[79], коему изъявил вассальную верность. На следующий год тверичам пришлось расплачиваться за такую защиту: в город явился татарский баскак Тохтамер и учинил «великую тягость». Очевидно, сбор дани сопровождался насилием и угоном в полон тех, кто не мог расплатиться.

На исходе XIII века «великий стол» во Владимире занял человек, которого ненавидела бóльшая часть Руси, — Андрей Александрович, князь Городецкий. Именно он привел воинство Тудана, давя своих соперников ордынской силой. Бедствие было столь ужасающим, что власть Андрея Городецкого воспринималась как власть тьмы, нечто безбожное, мерзкое. Его наместников выгнали из Новгорода. Даниил Московский и Михаил Ярославич оказались на стороне новгородцев. Первого из них вечевая республика пригласила на княжение, последний заключил с ней союз. Попытка Андрея Городецкого захватить Переяславль встретила согласованный отпор со стороны Даниила Московского и Михаила Тверского. В ту пору Тверь и Москва сделались союзниками. Почувствовав совокупную мощь двух молодых многолюдных городов, Андрей Александрович отступил.

В 1294 году Михаил Ярославич женился на княжне Анне, дочери ростовского князя Дмитрия Борисовича. К ее имени нередко добавляют эпитет «Кашинская», хотя Анна Дмитриевна никогда не была кашинской княгиней. В Кашине она провела, в лучшем случае, полтора года и там же скончалась (1368), пережив супруга на 50 лет. От их брака на свет появились четверо сыновей[80], и каждому из них предстояла яркая, насыщенная крупными политическими событиями жизнь. После кончины Михаила Ярославича его вдова оплакала разорение Твери татарами, гибель в Орде двух сыновей и внука, жестокую усобицу в семействе тверских князей, ускорившую гибель третьего сына, а перед смертью увидела величие и унижение последнего, младшего своего отпрыска. Ей перед многим пришлось смиренно склонить голову в нестерпимо долгой жизни… Но Анна Дмитриевна не ожесточилась, а лишь приобрела крепчайшую веру и большое благочестие. Она жертвовала свои земли тверским обителям, а затем сама постриглась во инокини. Предположительно бывшая княгиня стала одной из настоятельниц тверского Афанасьевского (Софьина) монастыря. Скончалась она в другой обители, специально для нее построенной младшим сыном Василием, — Успенском Кашинском монастыре. Житие сообщает о ней: «…И многу посту и воздержанию себе вдавши, кротостию и смирением украшашеся, нищих питая, и странных и убогих повелеваше в дом свой вводите и питати, и сирот, и вдовиц заступая». Впоследствии Русская церковь причислила ее клику святых и в Тверской земле почитание ее расцвело…

На рубеже XIII–XIV веков Михаил Ярославич сделался союзником Андрея Городецкого. У него имелся свой расчет: непутевый союзник мог завещать ему великое княжение. В конечном итоге так и произошло. В 1304 году Андрей Александрович умер, и Михаил Тверской заменил его на великокняжеском столе.

С этого момента начинается жестокое противоборство Москвы и Твери, стоившее обоим городам немало крови. Два сильнейших центра Северо-Восточной Руси должны были столкнуться в борьбе за первенство и, в перспективе, за право стать объединителем русских земель.

Эта борьба велась дипломатическими и военными средствами на протяжении многих лет. То москвичи разобьют тверскую рать, то тверичи осадят Москву. До 1317 года общий перевес — за Тверью. Москва несла территориальные потери.

Михаил Ярославич претендовал на роль единодержавного повелителя Руси. По силе характера, по масштабу мышления он способен был принять на себя такую ношу. Но пристрастие к решению главнейших противоречий вооруженной силой, по-львиному, в открытой борьбе и безо всякой пощады к побежденным, привело к тому, что у тверского властителя появилось множество врагов.

В 1317 году московский князь Юрий Данилович переиграл его политическими методами. Он лишил его благоволения Орды, а затем женился на сестре хана Узбека Кончаке, которая приняла крещение с именем Агафья. Юрий Данилович возвратился на Русь в сопровождении татарского представителя Кавгадыя с небольшим отрядом. Сплотив вокруг себя всех недовольных Михаилом князей, договорившись о союзе с Новгородом, Юрий Данилович двинул войска против Твери. Переговоры перемежались боевыми действиями. Михаил Ярославич готов был, смирившись, отдать великое княжение, но идти в уступках дальше он не желал. Тогда войска антитверского союза вторглись на его земли.

Тверской лев в последний раз показал свою силу. От его полков потерпели поражение новгородцы. Затем он устремился против московской рати. Большое сражение при Бортеневе принесло ему полную победу: Юрий бежал… но мнение Орды было всё еще на стороне московского князя.

Михаил Ярославич понимал, во что ему может обойтись сопротивление воле Узбека. Отряд Кавгадыя то ли участвовал в Бортеневской битве лишь на начальном этапе, а затем отступил, то ли и вовсе стоял неподалеку, наблюдая за сечей русских людей. Но в любом случае ордынцы требовали особой почтительности. После сражения Михаил Ярославич принял ханского посла с его «дружиной» как дорогих гостей, отвел в Тверь и там «взял мир». Иначе говоря, постарался проявить учтивость. Один вопрос оставался непроясненным: тверичи пленили Кончаку-Агафью. И не отдали ее Кавгадыю, когда отпустили ханского посла. Она осталась заложницей. Так и не увидев свободы, супруга московского князя умерла. Как — остается невыясненным. Ее могли в ярости изрубить сразу после битвы. Но могла она уйти из жизни и естественным путем — Тверская земля страдала тогда от «мора». Одна из летописей прямо говорит о ее судьбе: «убили злым зельем», то есть отравили. Юрий Данилович не сомневался в насильственной смерти жены: отсюда его неистовый гнев на тверского князя. Сторону разъяренного вдовца, несмотря на всю тверскую учтивость, принял и Кавгадый.

Невозможно со всей определенностью сказать, что произошло в Твери — сама ли скончалась сестра Узбека, отрава ли стала причиной ее гибели. И если кто-то учинил над несчастной женщиной злодейство, то виновен ли сам Михаил Ярославич, кто-то из его бояр или простой дружинник, нанесший смертельную рану по незнанию, — бог весть. Для душегубства имелась очень серьезная причина: появился бы у Кончаки-Агафьи сын, и не миновало бы его великое княжение; страшно Твери потерять владимирский престол, но еще страшнее посадить на него полутатарина, пугающего чужака с ордынской кровью в жилах…

Не похож Михаил Ярославич на убийцу женщин. Он бывал жесток и даже свиреп, но это свирепость льва, а не гиены. Выйти в поле, сразиться, разгромить, наказать, казнить, унизить противника — да! В его характере. Но тайно прикончить беззащитную пленницу? Вряд ли. Прежде того Михаил Ярославич не совершал поступков, схожих с чем-либо подобным. Всего вероятнее, какой-то услужливый разумник пожелал завоевать признательность государя, выполнив грязную работу без приказа, в надежде на то, что князь похвалит его. Если так, то поистине медвежью услугу оказал правителю хитрый боярин или дружинник.

Юрий Данилович призвал на помощь новгородцев и ринулся выручать супругу. Но назад ее не получил. Продолжение войны стало рискованным для измотанной Твери, а за спиной неприятельской коалиции стояла Орда. Пришлось договариваться — хан станет в их споре верховным арбитром.

Заключив перемирие с Юрием Даниловичем, Михаил Тверской с самого начала знал, что спасает свою землю дважды: от московских ратей и от ордынских. Если не соглашаться на то, чтобы сам Узбек рассудил двух врагов, боевые действия продолжатся, а силы Твери небесконечны, ее окрестности уже разорены. Если же согласиться, а потом обмануть, сама Орда явится рассуживать дело. И тогда тысячи полягут, другие тысячи отправятся в полон, города запылают, села опустеют, земля пропитается кровью.

Но идти в Орду значило — умереть. А ведь имелся и другой выход: бежать в Литву, во Псков, к шведам! Захватить с собой семью и княжескую казну, чтобы на чужбине жилось безбедно. Примут? Кто-нибудь да примет. Многих русских князей-беглецов привечали в дальних краях.

Вот только если князь спасется, то Тверь погибнет…

И Михаил Ярославич решил: надо идти ему в Орду одному. Может быть, хан заберет его жизнь и тем удовлетворится. Тогда не придет карательное войско под стены города.

Он взял благословение у тверского епископа Варсонофия, потом у своего духовника игумена Иоанна и отправился в путь. Жена провожала его до Нерли с младшим сыном, рыдала, расставаясь, и едва нашла в себе силы отправиться обратно. Старшие сыновья ехали с князем до Владимира. Там Михаил Ярославич встретился с великим человеком ордынским, Ахмылом. Между ними состоялся разговор.

Летопись рассказывает: «Зовет тя царь, — говорит Ахмыл, — поиде вборзе, буди за месяц; аще ли не будеши, то уже воименована на тебя рать и на твои городы. Обадил (оболгал. — Д. В.) тя… Кавгадый, глаголя: „Не бывати ему в Орде“». В то время Михаила представлял в Орде его сын Константин, княжич-отрок. Старшие сыновья и бояре посоветовали Михаилу Ярославичу отправить другого сына или кого-то еще, пока гнев хана не минул и злые слова Кавгадыя еще владеют его умом. Михаил Ярославич ответил им так, что слова его звучат в русской истории певучей бронзой, словно колокол на соборной церкви: «Видите чада моя, якоже не требует царь вас, детей моих и ни иного которого разве мене, но моея главы хощет. Аще бо яз где уклонюся, то вотчина моя вся в полону будет, множество християн избиены будут; аще ли после того умрети же ми есть, то лучше мне есть ныне положити душу свою за многие души».

В Орде состоялся суд, исход его был заранее предрешен. Смерть Кончаки и прямое вооруженное неповиновение ханскому послу обрекали тверского князя на казнь. Но столь чудовищной расправы, какую сотворили с Михаилом Ярославичем, никто не ожидал.

Ему повесили на шею тяжкую деревянную колоду и продержали в таком положении 26 дней. Перед смертью он молился и читал Псалтырь. Наконец к нему явились Кавгадый и Юрий Данилович с вооруженной свитой. Их слуги повергли Михаила Ярославича на землю, жестоко избили, а потом вырезали у него сердце. Это случилось 22 ноября 1318 года.

Смерть его не была напрасной: Тверь избежала ордынского разгрома.

Каким бы ни был Михаил Ярославич врагом Москве, что бы ни произошло с Кончакой-Агафьей в Твери, но то, что совершили с ним, — вещь страшная и никак не согласующаяся с христианской нравственностью. Понимая это, Юрий Данилович пожелал хотя бы после смерти ненавистного противника оказать ему подобающие почести. По его распоряжению тело Михаила Тверского из Орды перевезли в Москву. Здесь его похоронили в кремлевском храме Спаса на Бору. Но тверичи и прежде всех вдова князя пожелали получить его останки себе. Осенью 1320 года тело Михаила доставили в Тверь и погребли в Спасо-Преображенском соборе. Очень быстро на Тверской земле установилось почитание Михаила Ярославича как святого. С середины XVI века он — общерусский святой[81].

День памяти святого Михаила Тверского — 22 ноября.

Смертью Михаила Ярославича не прервалась грандиозная борьба между Тверью и Москвой. Еще дважды его сыновья получали ярлык на великое княжение. С 1322 по 1325 год Владимирский великий стол занимал его первенец — Дмитрий Грозные Очи. Но сделавшись убийцей московского князя Юрия Даниловича, он был казнен в Орде. Ему наследовал брат Александр, приведший на Русь большое татарское войско под предводительством Чолхана. Ордынский представитель вел себя оскорбительно. Русь претерпела много насилий и лихоимства от его людей. Наконец сами же тверичи восстали против Чолхана (1327). Князь присоединился к восстанию. Возглавил его и… поплатился за это головой.

Тверь еще возродится из пепла, вернет себе богатство и многолюдство, станет великим культурным центром Русской земли. Но ярлык на великое княжение Владимирское она уже не вернет себе никогда.

В истории средневековой России ученые выделяют несколько периодов, традиционно именуемых по названию области, которая в ту пору доминировала. Русь Киевская, Русь Владимирская, Русь Московская… Наверное, будет правильным считать, что между двумя последними эпохами стоит еще Русь Тверская. Она недолго продержалась, всего-то четверть века — с 1304 по 1327 год. Но оставила по себе величественную память.