Сакральный эрос Третьего Завета

Когда внутри тебя царит баланс, и «твоя левая сторона равна правой» — взойди на инициатическую Гору и познай тайны Жизни.

Ищи свою женщину — Еву — и испроси у неё яблоко, дающее познание Добра и Зла.

И уж точно не обращайся к слепой женщине, молча выполняющей свой материнский долг.

Она подчиняется Богу (=Жизни), и мало заботится о Революции Человечества. Не трогай её! Пусть она тянется к своим детям.

Обратись к другой — и она существует! — к той, кому сам Сатана открыл свою тайну.

С сотворения мира у самого сердца Бога (=Жизни) она ждала того утреннего часа, когда ей будет позволено говорить.

И здесь просится наружу изречение — догма, звучащая так:

В вечной борьбе между Богом (=Волей к Жизни) и Сатаной (=Волей к Смерти) заново рождается Сын, Вторая Ипостась (гипотеза о неподвижности), утверждающая Жизнь (=Бога) в его видимом проявлении, именуемом Творением.

Он — Тот Самый, благодаря кому всё, что существует, может существовать, и без него ничего не было бы.

Это так, потому что он есть, и он зовёт Бога (=Жизнь) своим Отцом. Но и Отца не было бы без Сына.

Если бы Воля к Смерти была столь же сильна, как и Воля к Жизни, не было бы ни Сына, ни Отца, ни Творения.

Следовательно, Сын — это Победа Отца.

Но Сатана (=Отрицание Жизни) бессмертен, как и Отец, как и Сын.

И вечно продолжается борьба между Жизнью и Смертью.

Посему, в тот же момент, когда Сын рождается, Отрицающий приглашает его умереть.

Борьба, которая была, есть и будет внутри Первой Ипостаси (гипотезы о неподвижности), немедленно переходит и во Вторую. Утренний триумф длится лишь миг.

Противник Отца (= Бога = Жизни), Дьявол — также и противник Сына. Он борется как с первым, так и с последним.

Но как Отец вечно преуспевает в даровании жизни Сыну, так и Сын во веки веков испускает торжествующие лучи проявления Третьей Ипостаси (гипотезы о неподвижности): Благого Духа, или Святого Духа, ещё раз утверждающего существование видимого мира.

Это тот, про кого говорится в христианском Символе Веры: «(Верую) и в Духа Святого, Господа, подающего жизнь, исходящего от Отца и Сына и вечно торжествующего с ними на Небесах[17]».

Но та Женщина, которой Дьявол открыл свою тайну, докажет тебе — если ты найдёшь её! — что Святой Дух, или Благой Дух, в образованном тремя неподвижными Ипостасями треугольнике по сути своей является женским…

В том и состоит второй огромный секрет Искусства Королей, и, чтобы понять его, необходимо долго медитировать на следующее изречение:

В чистоте абстрактного и нереального, во льдах Небытия, где происходит одинокая дуэль между «Да» и «Нет», это не вопрос взаимоотношения полов, как и не вопрос Бога (=Жизни), потому что абстракция не порождает Жизнь.

Но нереальной абстракции на деле никогда не существовало. Человек воображает её себе, потому что его Разум принадлежит Сатане (=Воле к Смерти).

Человек должен мечтать об этой гордой Сатанинской чистоте, потому что без неё он не сражался бы с Богом (=Жизнью), и мира, таким образом, не существовало бы. И мы уже говорили об этом.

Если бы Мужчина был одинок и не имел Женщины, состоял бы только из Сердца, правящего Балансом, и Разума, стремящегося к ничтожности, никакие составляющие Вселенную вещи не могли бы поддерживать своё существование.

Дав имена каждому животному, каждому природному элементу, Адам разрушил бы весь мир, если бы в ту Ночь, что следовала за Днём Слова, Бог (=Жизнь) не удалил ему одно ребро, дабы противопоставить ему женщину, Еву!

Появление Евы рядом с Адамом в библейском Раю символизирует вторую Победу Бога (=Жизни), такую же вечную, как и первая (рождение Сына). Это Победа Сына.

О, послушник! Ты можешь себе представить вечное рождение Сына Божьего за гранью реальности проявленного мира.

Ты можешь верить — или воображать это себе, если знаешь, как — в абстрактную Победу «Да» над «Нет» (рождение Сына), без какой-либо нужды постигать Разумом всю видимую Вселенную.

Но ты не сможешь представить себе — ибо сам твой Разум будет опровергать это — возможность Воли к Жизни (=Бога) утвердить себя в видимом мире, если бы этот мир не существовал.

Вторая победа Бога (=Жизни), Благого (или Святого) Духа, непостижима в абстрактном виде.

Также непостижимо в своей кристалльной чистоте всё, где правит Баланс (=Сердце, принимающее в себя все до единой капли крови, не различая их) и всё, где бушует Разум (=Сатана). Ибо везде, где в дела вмешивается «Нет», «Да» не находится в одиночестве.

О, послушник! Благой Дух (да, «Да»!), или же Святой Дух, находится внутри Женского начала, лежащего вне Сердца, вне Справедливости, вне Баланса, и по другую сторону от Разума.

Сердце в твоём теле символизирует первую Победу Жизни. Но чистая Женственность, Понимание без Изучения, противостоит твоей чистой Мужественности (=Разуму) и является второй Победой Бога (=Жизни). Это утверждение Жизни в видимом мире через прямое Понимание, без анализа посредством Сомнения.

Если бы Женщина, чистая невинная дева, могла восторжествовать согласно надеждам некоторых гностических школ, Сатана исчез бы, поскольку человеческий Разум был бы повержен. Это был бы окончательный триумф Бога (=Жизни), и Мужчина, обессиленный перед лицом обожаемой, но при этом уважаемой, Женщины, отпраздновал бы так конец мироздания. Ибо, если бы «Нет» исчезло, и «Да» прекратило бы своё существование.

И именно поэтому улыбка утра не длится дольше мгновения.

И теперь, послушник, медитируй над этим:

Когда Бог (=Жизнь) в библейском Раю противопоставил Адаму его безукоризненную супругу, девственную Еву, и когда новобрачный нашёл её красивой, Сатана принял вид Змея (символа мудрости) и нашептал в ухо Женщины:

«О, Ева, прелестное создание! Почему Бог, Господин Жизни, запретил тебе предлагать себя Мужчине, твоему мужу? Почему Адам должен ограничивать себя, восхищаясь твоей красотой, но не вкушая того плода, что скрыт в твоём чарующем лесу? Неужели не будет несправедливо приговаривать себя к вечной стерильности и лишать себя лучших плодов этого сада?»

И Ева ответила ему:

«Господин Жизни разрешил Мужчине, моему мужу, и мне, его жене, питаться всеми плодами, что украшают этот сад, но тот плод, что спрятан в моём лесу, он назвал плодом Смерти.»

Но Сатана, обвивая Женщину своей змеиной лаской, шептал ей:

«О, Ева! Прекрасная Женщина! Господин Жизни обманывает как себя, так и тебя. И за это я денно и нощно укоряю его. То, что он называет «плодом Смерти», напротив, дарует бессмертие, познание и всемогущество тому, кто этот плод отведает. И, несомненно, Бог скрывает внутри тебя самое лучшее, чтобы и дальше держать твоего мужа в рабстве.»

И, скользя по тёплому мху потревоженной красоты, Сатана впустил в неё свой едкий яд.

Ева познала первый трепет любви и открыла её тайну Адаму.

Змей, Сатана, Воля к Смерти — эта Троица суть одно — научили сластолюбию Женщину, с того времени ставшую Возлюбленной, привлекающей к себе Мужчину не во имя Победы Жизни (=Бога), но во имя Победы Смерти (=Сатаны), и Ева, олицетворяющая Вторую Победу, воплощённый символ Третьей Ипостаси, в которой Понимание заменяет Разум, стала ареной, где борются между собой Жизнь и Смерть.

Сатана принёс Волю к Смерти туда, где доселе была только Воля к Жизни!

Послушник, не пойми то, чему мы тебя учим, неправильно, и отметь для себя то, что изначально Женщина не имела Разума, который в Мужчине противопоставлял человеческое Божественному, не имела Сатанинского духа воли к освобождению, противостоящего Божественному духу Воли к Жизни в вечной гармонии с Богом (=Жизнью). Только Мужчина знал имена всего сущего, каждого растения и зверя.

Вначале два Сердца — Мужское и Женское — находились в идеальном Балансе, и о соитии ещё не было и речи. Только лицо Евы смотрело прямо в лицо Адама, и чарующая улыбка её губ и глаз развеивала скуку Мужчины, потерявшегося среди молчания животных, чьи имена ему были слишком хорошо известны.

В этот скоротечный райский период, на второе Утро Божественного Треугольника, Сатана был повержен, и Бог (=Жизнь) торжествовал.

Но после совершения греха, сладострастного Падения Адама и Евы, борьба между Днём и Ночью возобновилась.

С того самого момента эта борьба стала происходить внутри человеческой пары. Голова Мужчины принадлежит Сатане (-), голова Женщины — Богу (+), сексуальность Женщины — Сатане (-), сексуальность Мужчины — Богу (+).

И поэтому грех, совершённый первой человеческой парой, навлёк на Мужчину наказание для его рассудка («В поте лица твоего будешь есть хлеб»), а на Женщину — наказание для её утробы («В муках ты будешь рожать детей своих»).

Но именно то, что стало их провинностью, может и должно стать искуплением[18].

Было сказано: «Женщина раздавит голову Змея и вернёт видимому миру Сына Божьего, Сына Человеческого, что отгонит Смерть от Жизни»[19].

Также было сказано: «Я отделю Женщину от Змея, и посею ненависть между ними».

Женщина, что победит Сатану внутри своей утробы, возродит мир, ибо «как Смерть вошла во всё и всех через того, кто последовал за Женщиной, она и покинет всех и всё благодаря Победе Единственного, посредством Женщины».

И с того самого дня, с момента Начала Бытия (которого Никогда не было!), женская сексуальность искала во всех женщинах способ победить Сатану. В попытке за попыткой сменялись поколения.

О, послушник! Сегодня Женщина нашла Путь[20]. Ключ к Великой Тайне был открыт Ей, способной отвергнуть пагубный дар Разума, дабы внутри Неё сиял только чистейший Свет Понимания.

Если ты встретишь Её, Она докажет тебе то, чего ты не знаешь.

Ибо ты не должен принимать ничего без ощутимого доказательства. И это будет твоим приговором.

Глава 7. Голгофа Разума

Чтобы достичь полноты, нужны двое, но они не поймут друг друга, поскольку не являются идеальными.

Ханум[21]

Мы говорили тебе, послушник, что сперва ты должен будешь взойти на Голгофу Разума.

Мы говорили тебе, что ни один Посвящённый не может послужить Богу до того, как послужит Сатане[22] и достигнет Наивысшего.

Если ты понял доктрину, содержащуюся в главах, шедших до этой, озаглавленной «Голгофа Разума», мы можем сказать тебе и больше.

Слушай внимательно, и не будь идолопоклонником[23].

Как показано на символе, который ты только что увидел, и над которым мы призываем тебя помедитировать достаточно долгое время, человек, в котором Разум не слишком силён, не является ни Белым, ни Чёрным. Он серый, и в нём доминирует Сердце, которое принимает все капли крови, не различая их.

Такой человек принадлежит толпе, и, как и толпа, он любит и ненавидит, но никогда не размышляет.

Такому человеку (легионам таких людей!) ничего не может быть сказано, потому что он ничего не различает. Можно дотронуться до его Сердца, и тогда он будет слепо повиноваться, ибо будет считать, что ему предлагают то, чего он хочет. Его можно шокировать, и тогда он будет раздражаться, ибо ему будет казаться, что ему хотят навязать что-то, чего он не любит.

По сути своей такой человек — человек толпы — не отличается от обычной женщины, которую мы именовали слепой. Как и она, он не служит ни Сатане (Отрицанию Жизни), ни Богу (Утверждению Жизни).

Он — бессознательная арена для вечной борьбы между «Да» и «Нет», подобно животным и растениям.

Он одновременно непоследователен и гармоничен, как и всё вокруг, составляющее Вселенную.

В этом смысле он подчиняется Богу («подчиняться» не значит «служить»!), ибо, не акцентируясь ни на Белом, ни на Чёрном, он течёт вместе со всеми каплями, составляющими поток человечества, к Океану, о котором ничего не знает.

И с начала этой книги мы говорим о том, что каждая человеческая река должна оставаться в своём русле.

Должна, потому что для того, чтобы Всеобщий Угол в нужный момент изменился, внося свой вклад в вечное преобразование Треугольника, всему человеческому потоку (кроме неизбежных потерь) необходимо в тот же самый момент и в ту же эпоху образовать излучину.

Это необходимо, потому что такова Воля Сильнейшего, Воля Бога (=Жизни). И нет никакой пользы в том, чтобы противопоставлять себя Закону Сильнейшего.

Но тот же Закон, по велению которого так происходит, желает и того, чтобы в утренний час Пробуждения был сформирован рычаг.

Этот рычаг образуют Посвящённые. И именно поэтому Посвящённые тоже необходимы.

Если бы это не было необходимо, мы бы не получили приказа написать эту книгу. Ибо то, что мы открываем здесь — не для толпы, но для избранных, взрослых людей, заслуживающих того, чтобы знать, откуда они пришли и куда идут.

О, послушник! Являешься ли ты одним из них, взволнованных всеми этими вещами? Загляни в своё сознание.

Принадлежишь ли ты к тем, кто, устав от принадлежности к серой толпе профанов, решительно вступает на опасные дороги?

Ты не будешь знать заранее, где находится твоя цель, но тебе сразу скажут, что там тебя ждёт Повешение, ибо роза цветёт для того, чтобы её семена могли упасть вниз.

Чувствуешь ли ты в себе эту безумную преданность?

Момент твоего решения принадлежит тебе; остальное же принадлежит Богу (Да-Нет-Да).

С другой стороны, если ты обманываешь себя, если твоя отвага — не более чем тщеславие, сон снова одолеет тебя, и ты останешься непосвящённым и вечно недовольным среди толпы.

Но да сбудется твоя воля! И слушай внимательно.

Когда взрослый человек, достойный знать, откуда он пришёл и куда направляется, осознаёт, что серая толпа подобна дикому лесу, откуда нет выхода — его охватывает страх, и он кричит, как кричал Данте: «Я заблудился!»

С этого момента он обнаруживает, что противостоит лесу, серой толпе, и естественным образом восстаёт против Бога (=Жизни). И тогда он спрашивает свою мать: «Зачем ты родила меня?»

Сказав это, он оказывается вне порочного круга привычной жизни, там, где «Да» и «Нет» смешиваются в противоречивой гармонии Непрерывности, оберегаемые щитом Закона. И внутри него «Нет» одерживает верх.

Сатана[24] овладевает его жизненной силой, подчиняет её своей собственной отрицающей власти, и зажигает внутри восставшего Человека грозный Огонь Чёрного Золота.

Этот Огонь сжигает всё, источая запах серы. Это основа той магии, посредством которой Человек, освобождённый из цепей толпы, творит Добро или Зло по своей воле.

Сатанинский Огонь горит в голове Мужчины, поглощая все силы, что находятся в его теле, в особенности те, что располагаются в его половых органах.

Всё то Солнце, что располагалось в крылатом стержне Мужчины, теперь сходится в одну точку на макушке его головы, и если бы Бог (=Жизнь = «Да») покинул его, вскоре Освобождённый бы перестал существовать, или же существовал бы лишь для того, чтобы стать идеальным местонахождением для Сатаны (=Нет).

Но с тех пор, как мир стал миром, «Да» борется с «Нет» в равной степени: везде в целом и там, где «Нет» преобладает, в частности.

Видя, что Мужчина, освобождённый из цепей толпы, начал восхождение по опасным тропам инициатической Горы, Жизнь (=Бог) бежит перед ним и препятствует прохождению.

Затем из дикого леса выбегают символические звери и искушают Посвящённого. Послушник, желающий услышать нас, запомни: «искушения» приходят от Бога, а не от Сатаны.

Видел ли ты в Египте, стране инициатических страданий, четыре элемента, составляющих Сфинкса: Жеребца, Льва, Орла и Женщину? Дали ли тебе твои профессора ключ к этой мудрой композиции? Сказали ли они тебе, что эта четвёрка, по отдельности символизирующая четыре великих следующих друг за другом испытания, дававшихся «кандидатам» в далёкие времена мистерий Исиды, вместе являет собой песнопение Воззвания к Порядку Жизни (=Бога)?

Понял ли ты, что Мужчине, которого увлёк за собой Сатана, не нужны испытания, чтобы придти к Наивысшему? Воля «Нет» так же прямолинейна, как воля «Да», но борьба между ними и делает путь мучительным. На каждом этапе — Жеребце[25], Льве, Орле и Женщине — ты становишься ареной, и два Мастера будут бороться на ней внутри тебя. Но ты — живая арена, и, если желаешь, ты можешь давать предпочтение тому или иному бойцу.

Если ты оседлаешь Жеребца и подчинишь его своим приказам, Сатана победит в тебе, а Бог (=Жизнь) будет повержен.

Если ты укротишь Льва и избежишь его клыков, Сатана всё так же будет торжествовать.

Если, подобно Орлу, ты вознесёшься в Небеса и остановишь свой взгляд на ослепляющем лике Солнца, «Нет» всё ещё будет праздновать победу внутри тебя, ибо ты увидишь Жизнь (=Бога), и сделаешь себя равным Ей, той Женщине, которую Бог противопоставляет тебе, чтобы Вселенная продолжала существовать.

В инициатических школах, поддерживающих «Традицию» в беспокойные эпохи Ночи Времён (такие, как та, в которой мы сейчас живём), сохраняются формы, но теряется смысл.

Посему теперь неизвестно, где находится Сатана, где находится Бог, где находится жизнь, в которой смешались они оба.

Неизвестно, что являет собой чистота, и, главным образом, неизвестно, зачем она нужна.

Теперь, при свете нашего учения, ты, взволнованный послушник, начинаешь видеть яснее.

Ты начинаешь понимать, что для того, чтобы быть способным помочь Богу (=Жизни) возродиться в Полночь — и сейчас как раз эта Полночь, Угол Спасения, что искривляет реку человечества и заставляет её образовать Вечный Треугольник — ты должен сперва последовать за Сатаной на его Голгофу. Ты должен достичь Чёрной Чистоты, непрерывно усиливая её, пока на твоём лбу не засияет Лунный Полумесяц.

Так делал великий Моисей, и на горе Синай над его лбом поднялись два рога Луны Принятия.

Мы расскажем тебе эту тайну, объясняющую Ритуал Подвешивания (двенадцатый аркан Таро), далее, а пока же обрати всё своё внимание на первом из Четырёх испытаний, Испытании Жеребца.

Глава 8. Белый Жеребец

Вы будете ненавидеть и презирать свою плоть до того дня, когда, поверженные, вы познаете мою Истину.

Если ты оседлаешь Жеребца и подчинишь его своим приказам, Сатана победит в тебе, а Бог (=Жизнь) будет повержен.

О, послушник! Не отправляйся в бой, если твоё оборонительное орудие, твой щит (= твоё тело) недостаточно крепок.

Не взбирайся на инициатическую Гору, не ищи того яблока, что дарует Познание Добра и Зла, если твоё сердце, твоя печень, твои почки, твой желудок и твои кишки не состоят в идеальном Балансе и не функционируют в соответствии с формальным Законом Жизни: Да, Нет, Да, Нет, Да, Нет — и так далее.

Восхождение по иссушенным склонам — не приятная вечеринка. Это жречество, в котором, как говорят нисходящие на человеческую арену «Да» и «Нет», «не нужны слабые, беспорядочные, нездоровые, озабоченные, развращённые, оголтело прелюбодействующие; не нужны болтуны, воры, чревоугодники, и не нужны люди, для которых ничто не является здоровым — нам нужна твёрдая и ровная почва».

Подготовка этой почвы — работа Дворника, остающегося во Дворе до тех пор, пока не научится молчать, уважая моральное и физическое достоинство других, быть хозяином своим аппетитам, терпеливо ждать своей очереди говорить и действовать.

Ни один человек не сможет сделать эту работу эффективно, если его шаги не направляет Мастер. Поэтому каждый Дворник должен подчиниться Старшему, отвечающему за его обучение.

Notabene: В хорошо организованных инициатических обществах недостойных Старших не бывает.

«Потому что ты забыл это, — говорят Повелители "Да" и "Нет" — твои храмы уже не те, чем они были изначально.»

Но ты построишь новый Храм для нового посвящения.

Теперь, когда Старший, отвечающий за твоё обучение, скажет, что твоя подготовка достаточна, он позволит тебе Предстать перед Воинами, и Собрание этих почтенных людей спросит тебя трижды:

«Юный Брат, хорошо ли вымыты твои руки и ноги?»

И трижды ты ответишь «Да», если во время приготовлений до конца поймёшь, что пыль, препятствовавшая твоим делам во дворе, была белой.

Тогда Глава Собрания скажет тебе:

«Юный Брат, ты обманываешь себя — хоть и правда то, что твои руки чисты, а твоё тело находится в равновесии, как сообщает твой Старший Брат, в чьих словах мы не сомневаемся, ведь он знает о возложенной на него ответственности в случае касающейся тебя ошибки, тем не менее, твои ступни не омыты, потому что ты всё ещё оскверняешь свои ноги. Юный Брат, ты ещё не оседлал Белого Жеребца, скачущего внутри тебя необузданным галопом.»

И если ты действительно понимаешь, зачем всё это время подметал во Дворе, в то время, когда на землю спускалась ночь, и Освобождённые входили в Храм, чтобы зажечь Свечи и петь гимны славы перед Вечным Треугольником, ты гордо ответишь:

«У того, кто ходит среди пыли, конечно же, будут грязные ноги. Но я подчиню себе Жеребца, если вы испытаете меня — ибо мои руки чисты, как вы видите, и моё тело крепко, как вы знаете. Проверьте меня!»

И если Почтенные Воины увидят в твоих словах не тщеславную гордыню, а оправданную смелость, они испытают тебя.

После короткого периода особых приготовлений тебя допустят к испытанию.

Старший, отвечающий за твоё обучение, проведёт тебя в комнату для омовения, и ты тщательно вымоешься от макушки до пяток.

Ты наденешь короткую красную тунику из чистого шёлка, символизирующую кровь твоих артерий, основу твоей силы и главную причину того, что ты был допущен во Двор Братства.

Ибо в твоём Уставе будет написано: «Малокровный да не войдёт внутрь этой ограды, и пусть не ропщет, ибо наша цель — завоевать Солнце. И можно ли победить Божественную Звезду, не неся её суть внутри себя?»

Одеваясь в красную тунику, ты громко произнесёшь следующее:

«Входя во Двор Братства Рыцарей Золотой Стрелы, я не видел своей крови, кроме тех мгновений, когда ранил себя. Теперь же я буду носить её цвет поверх своей кожи, ибо больше не боюсь Быка, которого этот Свет дразнит. Подметая Двор, я укротил этого зверя.»

Твой Старший умастит твоё тело приятным тебе ароматом, и ты последуешь за ним босиком в приёмную Второй Степени.

Ты остановишься перед закрытой дверью, и твой Проводник постучит в неё, требуя её открытия для тебя.

С той стороны двери ответит Привратник: «Кто пришёл? Кто стучится в дверь, закрытую для профанов?» И твой Проводник ответит: «Мужчина, очистивший свой Двор и пришедший за своим вознаграждением.» «Как зовут его, и каков его цвет?» «Его зовут Отделённым-от-Дерева, и его одежда красного цвета.» — скажет твой Проводник.

«Пусть он сам постучится в закрытую дверь. — прокричит Страж Храма. — Эта дверь не открывается. Если он силён, то пусть войдёт.»

И ты будешь бороться с закрытой дверью, и войдёшь в неё, если сможешь сломать.

Когда твоя сила преодолеет деревянное препятствие, Страж всё ещё будет препятствовать твоему проходу, загораживая проём двумя руками.

«Ты сломал неподвижное дерево!» — прокричит он, — «Теперь же попробуй сдвинуть эту живую преграду!»

И если мышцы твои крепки, и ты держишься крепко, ты оттолкнёшь Стража и пройдёшь в зал.

И тогда Освобождённые и Почтенные Воины радостно встретят тебя под звуки фанфар.

Но пока ещё велико смятение, и пока ты ещё не отдышался, Страж подбежит к тебе и набросит на твою голову чёрную мантию с опущенным на лицо капюшоном.

Ты будешь погружен в глубину Ночи, и там услышишь громоподобный голос Стража, произносящего: «Слепому запрещено видеть это Собрание!»

Твой Проводник немедленно встанет на твою защиту и скажет: «Этот Мужчина не слеп — я сделал его зрячим.» «Пусть он докажет это!» — прокричит Страж.

И тогда каждый займёт своё место, а ты, стоя в центре зала, будешь подвергнуть допросу, дабы войти во Вторую Степень Сатанинского Посвящения Рыцарей Золотой Стрелы.

Отвечая на вопросы, заданные тебе, которых ты не будешь знать заранее, ты будешь должен доказать, что понял, почему та Гора, на которую ты хочешь взобраться, чёрного цвета, и почему, таким образом, ты должен возненавидеть человеческую толпу.

Ибо будет написано в изучаемых тобой книгах:

«Он покинул их, ища новых путей и незнакомых берегов, и посему плебеи и плебейки указывают на него.

Мужчины и женщины толпы правы, как прав и он, ибо принадлежащие Земле должны стоять на страже Земного — противоречивой гармонии Вечной Непрерывности — но Освобождённые, подчиняющиеся Двору Рыцарей Золотой Стрелы, должны сражаться с этой дикостью, не боясь Смерти: сначала в себе, потом в своих Младших Братьях, затем — во всём человечестве.

Ты должен бороться с Дикостью (= непоследовательной гармонией Непрерывности) в себе, овладевая любыми из своих эмоций, и теми эмоциями, что просыпаются в тебе от Видения нового. В любой момент ты будешь внутренне холоден, но внешне ты будешь идеально играть свою роль в Человеческой Комедии, действуя согласно «кодексу Шута», которому тебя научат при Дворе.

Будучи всегда добр, ты будешь одинаково ко всем равнодушен. Ты не будешь оказывать никому предпочтения и не будешь никого любить, ибо ‘любить’ означает ‘привлекать вовнутрь себя чужой текучий образ’. Таким образом, привлекая в себя образы непосвящённых мужчин или женщин, ты разрушишь всю проведённую здесь работу Чёрного очищения; и было написано: ‘Тот, кто желает придти ко Мне, должен оставить своего отца, свою мать, своих братьев и сестёр, своих детей и своих мирских друзей’. Освобождённый, подчиняющийся Двору Рыцарей Золотой Стрелы, не имеет братьев нигде, кроме этого места».

Этот отрывок из книги, озаглавленной «Сатанинская Этика», будет прочитан тебе одним из Освобождённых Двора после допроса, и после окончания текста ты скажешь: «У меня нет братьев, кроме тех, чьи Свечи зажжены здесь».

«Видел ли ты эти Свечи?» — спросят тебя.

И ты ответишь: «В тёмные часы Сумерек Времён, когда я работал во дворе, покрытом в то время белой пылью, мимо проходили Чёрные Тени. Старший, что направлял мою очистительную работу, говорил мне: ‘Посмотри на этих людей! Они покорили Огонь и Воду, и теперь они идут в Храм, чтобы поддерживать свет своих Свечей.’ И позже мой проводник добавил: ‘Твоё время придёт — будь терпелив.’ Теперь моё время пришло, и я хочу зажечь свою Свечу.»

В своей наивности ты будешь верить, что Свеча сделана из воска и зажигается спичкой. Но она будет зажжена тобой самим — как была зажжена и Освобождённым, чьё свидетельство, хранящееся в наших архивах, мы сейчас и представим.

Примечания

[1] Я продолжаю настаивать на том, что «Стрела» — это также псевдоним Марии Нагловской, несмотря на словесные портреты из «Магического сеанса» «Стрелы, органа магического действия».

[2] Белый Жеребец символизирует сексуальную энергию.

[3] Оно называется Сатанинским, потому что, символизируя «Нет» и контролируя сексуальную энергию (ибо такова суть испытания) оно противостоит и сопротивляется Жизни.

[4] Гора чёрная, потому что этот цвет символизирует «Нет» контроля над сексуальностью. Кандидат, устанавливая для себя высокую планку стандартов, таким образом, начинает ненавидеть толпу, требующую однородности.

[5] И снова — чёрный цвет символизирует «Нет» сексуального контроля, сопротивляющегося необузданной Жизни.

[6] К настоящему моменту уже должно быть ясно, что Сатана, как нечто внешнее по отношению к нам самим, не имеет к этому никакого отношения.

[7] Его Старшие Братья в Ордене.

Глава 9. Правдивое свидетельство Вольного Охотника при Дворе Рыцарей Золотой Стрелы

Я утвердил своё право на то, чтобы зажечь Свечу, ибо на то не было возражений у Почтенных Воинов и всех Освобождённых Двора Рыцарей Золотой Стрелы после тех чётких и ясных ответов, что я дал в ходе своего допроса.

И я действительно не мог сказать из-под опущенного капюшона мантии, смотрят ли эти Господа на меня с одобрением или укором.

Их вопросы и мои ответы примерно и кратко переданы ниже:

«Временный гость Храма Стрелы, откуда ты пришёл?»

«Я пришёл из Двора Повиновения Рыцарей Золотой Стрелы.»

«Что делал ты в том Дворе?»

«Я сметал с себя белую пыль, мешавшую моим движениям и действиям своим невежественным сопротивлением.»

«Какого цвета ты сейчас?»

«Я красный, ибо кровь моя чиста, и мои чувства — в моей власти.»

«Каковы твои намерения?»

«Я хочу взойти наверх по чёрному склону, чтобы ощутить Солнце в своих глазах. Я хочу покорить Воду и Воздух, чтобы заслужить Испытание Огнём.»

Я ждал дальнейших вопросов, ибо мне казалось, что мои экзаменаторы должны понимать совершенно точно, чем являлись мои идеи о Воде, Огне и Победе этих двух мощных Сопротивлений Утверждения Жизни (=Бога) — но продолжения не последовало, по крайней мере сразу, и всё было явно не так, как я себе представлял.

После моего последнего ответа, приведённого выше, повисло долгое молчание, и среди глубокой Ночи, которую я ощущал вокруг себя, я не мог угадать, происходило ли что-либо снаружи.

И вдруг голос особенной силы ударил в мои уши ещё одним вопросом:

«Кандидат в Войско Освобождённых, какова твоя эмблема?»

Не давая себе и мгновения на осмысление вопроса, я прокричал: «НЕТ — моя эмблема!»

Тогда хор труб и охотничьих рожков пропел триумфальный гимн Воина, который, казалось, умножал многократно провозглашённое мной Отрицание.

Затем кто-то предложил освободить меня от закрывающей лицо мантии, делая вид, что моё «зрение» было подтверждено, и у меня появилось право видеть членов Собрания, но один из Воинов — несомненно, их Глава — возразил на это, приказав прочесть отрывок из книги под названием «Сатанинская Этика», заканчивавшийся словами: «Освобождённый, подчиняющийся Двору Рыцарей Золотой Стрелы, не имеет братьев нигде, кроме этого места.»

Я был и остался глубоко убеждён в абсолютной необходимости этой строгой этики для окончательной Победы; и посему на заданный мне вопрос: «Кандидат в Войско Освобождённых, принимаешь ли ты эти принципы?» я ответил решительно: «Да, и отныне у меня не будет других братьев, кроме тех, чьи Свечи зажжены здесь. И я заявляю своё право зажечь собственную Свечу, когда настанет моя очередь.»

И тогда произошло нечто странное, чего я уж точно не ожидал. Моя мантия была снята с меня, очень медленно, при помощи крюка, уносившего её в глубины Конуса, нависавшего над залом собраний Братства Рыцарей Золотой Стрелы. Моё освобождение от Ночи началось с ног, и, пока я ощущал лёгкое дуновение ветра между своих ног, подъём мантии на мгновение прервался на высоте моего мужского органа.

После чего машина, приводившая крюк в движение, снова принялась за работу, и мантия поднялась до высоты моей шеи.

Тут пауза была долгой, и во время этого перерыва какой-то струнный инструмент, возможно, скрипка, начал играть нежную мелодию, полную ностальгического сожаления. Мне казалось, что я слышал вдалеке чей-то горестно всхлипывавший голос.

Моя голова была освобождена с одного захода, в то время, как чистый и возвышенный голос потонул в металлических аккордах труб и рожков, снова принявшихся за обозначение своей воинственной сущности.

Они оглушали меня.

От неожиданного света, сбивающей с толку музыки и странного заполнившего атмосферу запаха у меня закружилась голова. В запахе отчётливо угадывался мужской пот, смешанный с более тонкими ароматами.

Когда головокружение прошло, я увидел мужчин, стоявших вокруг меня. Я успел заметить их мужественную наготу, хоть они уже и запахивали свои широкие мантии из чёрного шёлка резкими движениями.

Я увидел, что высокие стены круглого зала были завешены чёрной тканью и декорированы символическими красными и золотыми изображениями. Светило много электрических ламп. Впереди меня, в двух крыльях зала, каждое из которых содержало по два расположенных друг над другом ряда, сидели Почтенные Воины, одетые в чёрное и золотую парчу, а также Освобождённые Двора в охотничьих одеждах.

Глубокая тень Конуса, нависавшего над залом тяжестью Ночи, выглядела бесконечно привлекательной загадкой. Еле-еле различимо было внутри неё сияние источника света, похожего на звезду.

Они дали мне несколько минут, чтобы рассмотреть всё это.

Затем же, явно решив, что я увидел достаточно, один из Воинов — несомненно, их Глава — сошёл вниз по ступенькам, соединявшим два крыла трибунала, шагая точно в ритм воинственной мелодии, исполняемой оркестром, которого я не видел. Он приблизился к живому кругу, стоявшему вокруг меня.

Тем временем я осознал, что мужчин в этом кругу было десять.

Глава Собрания вытащил свой сверкающий меч — в этот момент свет приобрёл красноватый оттенок — и разрезал символический круг величественным жестом.

Мужчины, обёрнутые в чёрный шёлк, разошлись по сторонам, подобно крыльям большой птицы, и образовали прямую линию позади меня.

Музыка смягчила свой напор.

Глава повернулся к Собранию Воинов и Охотников и сказал громким голосом:

«Господа Почтенные Воины и Вольные Охотники Двора Рыцарей Золотой Стрелы, новый Мужчина предстал перед вами!»

В ту же секунду всё Собрание встало, и, пока Воины приветствовали меня своими обнажёнными мечами, Охотники хором пели Салют нашему Братству:

«Слава тебе, о, Младший Брат, рождённый в этот миг для Мужского Света Сатаны! Да будет воля его благосклонна к тебе!»

Глава очень мягко попросил меня ответить на это.

Я протянул руки к Собранию и закричал во весь голос:

«Слава вам, Старшие Братья, Почтенные Воины и Вольные Охотники! И пусть мои усилия вместе с вашими пойдут на благо Общего Дела!»

«И пусть «Нет» восторжествует!» — прокричали Воины в один голос, бесцеремонно размахивая мечами.

И тогда я увидел двенадцать Лунных Серпов, направленных на меня.

Я посмотрел на Главу, и заметил, что рукоять его меча имела такую же форму.

Заметив моё осознание, Глава улыбнулся в знак согласия.

«Господа Охотники! — сказал он, — придите и примите этого Младшего Брата в своё Войско Освобождённых.»

Тотчас же образовалась процессия из Охотников Двора Рыцарей Золотой Стрелы, единой колонной сошедших вниз на арену, где стоял я, и вставших по сторонам в перпендикулярные линии относительно мужчин в мантиях из чёрного шёлка.

Ритмичными и слаженными движениями они сбросили свои ремни и чёрные рубашки, представ пред моими ослеплёнными глазами в обтягивающем красном трико с бросающейся в глаза сатанинской эмблемой «НЕТ», художественно вышитой на груди.

Охотников было двенадцать — значит, их было шесть по каждую сторону.

Глава Собрания дал мне железное благословение: остриём своего меча он дотронулся по очереди до каждого из моих нервных центров, управляющих Сексуальностью, Сердцем и Мозгом, а затем, лёгкими прикосновениями, он нарисовал на моём теле перевёрнутый Треугольник: от правой подмышки до левой, оттуда — до моего мужского органа, и от него — снова к правой подмышке.

Он сделал шаг назад, поднял свои ладони к Звезде, сверкавшей в глубине Чёрного Конуса, и голосом, полным мистической убеждённости, произнёс:

«О, Утренняя Звезда, возвещающая о Пробуждении после Тёмной Ночи — направляй движения и поступки этого юного Освобождённого, который сейчас отправится охотиться на Льва в диком лесу человечества. Направляй его шаги в ужасном Испытании Водой, и приведи его обратно сюда с победой. Этим вечером он зажжёт свой обещанный светильник в Храме посредством своей священной Свечи. Я молю тебя, во имя всех моих Братьев, собравшихся здесь и рассеянных по миру — прими его светильник во благо. Ибо что ты, Утренняя Звезда, голубая и чистая, делала бы без нас?»

«Воистину так!» — прокричали все собравшиеся в зале мужчины, включая меня.

Это были тридцать шесть мужских голосов.

Глава 10. Инициатический пир и Свеча Мужественности

Правдивое свидетельство Вольного Охотника Двора Рыцарей Золотой Стрелы было продолжено так:

Мои Старшие Братья, Вольные Охотники при Дворе Повиновения Рыцарей Золотой Стрелы, помогли мне переодеться в униформу Второй Степени Сатанинского[26] Посвящения, состоявшей из следующих предметов одежды: во-первых, обтягивающего трико из красного шёлка, сшитого так, чтобы закрывать всё тело, кроме головы и рук; во-вторых, коротких штанов, и, в-третьих, рубашки из чёрной ткани, покрывающей тело до колен. Рубашка подпоясана кожаным ремнём, и высокие начищенные до блеска сапоги, надетые поверх красного шёлка трико, защищают ступни и голени.

Также мои Братья дали мне чёрные, с белой подкладкой[27], перчатки для верховой езды, и я подоткнул их себе за пояс; а вместе с перчатками мне дали большую фетровую шляпу, украшенную павлиньим пером — и я держал её в руке.

Сатанинская эмблема — «Нет» — была вышита чёрными буквами на трико и внизу на красной подкладке шляпы. Её не было видно, когда рубашка была застёгнута, а шляпа надета на голову.

До пиршества и церемонии Свечей мне не должны были давать символического лука и колчана с золотыми стрелами наших Охотников, поскольку испытание ещё не было завершено, и я оставался младшим среди них.

Когда я оделся, мои Братья-Охотники надели свои рубашки и ремни, и каждый из них повесил на плечо колчан для стрел на золотистом шнурке. Глава Собрания пригласил Почтенных Воинов снизойти на арену — и единой колонной эти Господа спустились по узким ступенькам, по одному подходя ко мне и по-братски обнимая.

Охотники последовали их примеру, и Глава обнял меня последним, после десяти свидетелей, одетых в чёрный шёлк.

Таким образом, в день своего принятия в Войско Освобождённых Двора Повиновения Рыцарей Золотой Стрелы я получил семьдесят[28] мужских поцелуев.

И после этого мы пели молитвы, которые выучили по нашим учебным книгам.

На часах была полночь, когда Глава Собрания объявил перерыв на трапезу.

В центре пола арены открылся люк, через который из подвала поднялся большой круглый стол, окружённый тридцатью шестью деревянными стульями, накрытый для ужина, полностью заставленный тарелками и кушаньями.

«Приступим к ужину в весёлом настроении!» — прокричал Глава, усаживаясь за стол.

Мы заняли свои места, обозначенные карточками, прикреплёнными к подсвечникам у каждой тарелки. На карточках были написаны имена и возраст каждого из гостей, а в каждом подсвечнике было по тринадцать свечей. Когда все сели за стол, один из Воинов — и я узнал его: это был Страж, препятствовавший моему входу в Храм в начале церемонии — обошёл стол по кругу, неся на маленькой золотой тарелке фонарик с небольшой восковой свечой, при помощи которой каждый из гостей зажигал свечи на своём подсвечнике, передавая им частицы огня лампы. Охотники зажигали только те Свечи, что стояли в нижнем ряду — их было семь[29], и каждый зажигал ровно столько из них, сколько лет прошло со времени его Перерождения в Храме Братства. Воины же зажигали все Свечи в нижнем ряду, и столько из пяти свечей верхнего ряда, сколько степеней они получили со времени Посвящения Третьей Степени. И только Глава зажёг все тринадцать Свечей.

Страж Храма не поднёс лампу со Священным Огнём ко мне, потому что моя Свеча Мужественности ещё не была ритуально зажжена. Это должно было случиться примерно в два часа ночи.

Они погасили электрические лампы, и трапеза началась.

Чёрная тень, окружавшая нас со всех сторон, полностью закрывала украшения стен и проходов. Только Звезда[30] в глубине висевшего над залом Конуса[31] разрывала темноту над нашими головами.

Круглый стол, освещённый двумястами восемьюдесятью тремя Свечами наших канделябров, был похож на светящийся остров посреди ночи.

Мы брали себе еду сами, каждый по своему аппетиту, без стеснения. Было много мяса с кровью, и не меньше было богато заправленных салатов. Фрукты из Испании и Италии наполняли большие плетёные корзины, и выдержанные вина из Франции были одними из лучших. И пока мы ели, мы непринуждённо общались.

Но ближе к концу трапезы общение стало более серьёзным. Несколько Почтенных Воинов выразили свою озабоченность плачевной политической ситуацией во всех странах Европы, и Вольные Охотники замолчали, внимательно слушая их. Было видно, что члены Братства Рыцарей Золотой Стрелы не могли оставаться безучастными по отношению к тому, что происходило вовне.

Когда Братья, Почтенные Воины, завершили обмен мнениями, Глава собрания, выглядевший полностью погружённым в глубокие размышления и доселе молчавший, произнёс следующую речь:

«Что отличает Тёмную Эпоху, через которую мы проходим-так это падение корон, узурпированных неправомерно. Народы восстают против лживых пастырей и убивают их. Так вершится Справедливость, и не нам осуждать естественные реакции сил природы, проявляющиеся через людские массы. Да, с ними приходит страдание, и это правда — но это всё же справедливо, потому что каждый беспорядок, возникая из потерянного равновесия, заслуживает своего наказания, своей боли.

Что же касается всего того, что волнует нас — мы здесь не для того, чтобы проявлять жалость или облегчать страдания; есть люди и кроме нас, что способны в меру своих сил удовлетворить потребности во всём этом. Мы — Чёрное Братство, чья единственная роль состоит в том, чтобы принять Утреннюю Звезду и направить её лучи на Новое Человечество.

И да не будем мы тратить наши силы зря, совершая бесплодные действия. Утро приближается, и Звезде нужны мы все. Наша публичная работа начнётся совсем скоро.

Тогда мы выйдем из той тени, в которой скрывались в течение долгих веков, и открыто провозгласим Истину Благотворной Сатанинской Доктрины. Не для того, чтобы пригласить толпу последовать нашему примеру, или же слепо подражать нашему мировоззрению, но дабы привить им те истины, что принадлежат им, и приучить их уважать истины не для всех.

Ибо это болезнь нашего века — каждый верит, что способен на всё, и каждый воображает, что достоин всех возможных привилегий.

На деле же привилегии зарабатываются ценой огромных усилий. И это та суть, которую мы должны доказать массам, дабы те прислушивались к нам.

Другой важной задачей будет показать, что Искусство Королей и те науки и искусства, что вытекают из него, не должны быть обеднены лёгкостью их профанации для людских толп, напротив, они должны прилагать достаточно усилий для того, чтобы стать достойными их. Пригласить их совершить эти усилия — и есть наша задача. Мы повесим Яблоко Познания весьма высоко, чтобы сорвать его было сложно. И только так иерархия ценностей сможет быть восстановлена, а теперешней несправедливости будет положен конец.»[32]

Глава замолчал, и позже продолжил снова:

«Разумеется, страдающее человечество нельзя осуждать, и его бред исходит не сам от себя. Винить следует посвящённых Рыцарей, первыми позволивших необходимой гордости превратиться в бесчувственное высокомерие. Болезнь поразила наш век в тот же день, когда правление круглого стола было ослаблено воздвижением тронов над ним.

В тот день в человеческую иерархию пришло разложение, распространяясь от чина к чину до самой Земли. Обязательностью посвящения пренебрегали для королевских сыновей, унаследовавших власть просто по праву рождения, кое отнюдь не подразумевает приложения усилий для Сатанинского очищения. Блуждая в белоснежном невежестве, мирские короли объявили войну Рыцарям, дабы угодить Священникам — чья победа, таким образом, была лёгкой.

Но Христос от неё ничего не получил, ибо, потеряв сопротивление Чёрного Войска, его Белое Войско само развалилось на части. И именно его пыль ты, заново рождённый Освобождённый, подметал во Дворе, пока мы здесь зажигали наши Свечи Мужественности. Теперь настала и твоя очередь!» — произнёс Глава, устремив на меня свой пронизывающий взгляд. — «Очистите стол!»

Почтенные Воины и Вольные Охотники Двора Рыцарей Золотой Стрелы сразу же стали изрядно серьёзнее. Все они смотрели на меня, и в их серьёзных глазах я читал вопрос: «Сможет ли он?» Торжественный миг приближался.

Блюда и тарелки были очень быстро убраны под большой круглый стол, и люк в полу снова открылся, унося остатки трапезы в подвал.

Каждый гость взял свой подсвечник и поставил его на землю, на расстоянии трёх шагов от края стола, стоявшего в тени и отделённого от ночи стен сверкающим кругом из двухсот восьмидесяти трёх Свечей, горевших Священным Огнём. И я заметил, что Звезда в глубине Конуса засияла ярче.

Пока Почтенные Воины и Вольные Охотники собрались в тени, а одетые в чёрный шёлк свидетели встали полукругом в свободном пространстве между столом и Свечами, Глава указал мне моё место: лицом к свидетелям и спиной к подсвечнику с тринадцатью зажжёнными Свечами. Необходимо помнить, что эти тринадцать Свечей зажёг сам Глава. И он сам, и Проводник, обучавший меня в те времена, когда я подметал во Дворе, встали по левую и правую стороны от меня, по двум концам полукруга, образованного свидетелями.

Страж Храма принёс три больших подушки, обтянутых белым шёлком, и положил их друг за другом на круглый стол. На той подушке, что лежала ближе всех ко мне, я увидел прекрасную пятиконечную звезду, вышитую золотыми нитями[33]. На второй подушке такими же золотыми нитями был вышит правильный Треугольник, вершина которого была повёрнута в мою сторону[34]. Рисунок, вышитый на третьей подушке всё тем же золотом, представлял собой стрелу, направленную на свидетелей[35].

В Храме воцарилась глубочайшая тишина. Церемониальным жестом Страж призвал Почтенных Воинов и Вольных Охотников выйти из тени и встать в полукруг, лицом к свидетелям, но находясь вне светящегося круга, образованного подсвечниками. Приложенный рисунок показывает символическую фигуру, что была таким образом сформирована на арене огромного Сатанинского Храма Рыцарей Золотой Стрелы, где вот-вот должно было случиться самое экстраординарное событие, которое мне когда-либо было дано видеть[36].

Когда каждый участник занял своё место и замер в неподвижном сосредоточении, Страж Храма принёс странный маленький аппарат и поставил его на стол возле внешней стороны третьей подушки, уделяя особое внимание тому, чтобы симметрично повернуть его в перпендикулярное по отношению к стреле положение. Этот аппарат, расположенный прямо напротив моего пупка, состоял из некого экрана с двойными стенками и на позолоченном основании, площадью в двадцать пять квадратных сантиметров[37]. Впоследствии мне объяснили, как этот аппарат был подготовлен, но на данный момент я не вправе открывать его секрет, ибо я поклялся ждать, пока не придёт время и не будет дан сигнал к началу действий. Пока же я могу сказать, что между двумя одинаково прозрачными стенками экрана был помещён тонкий фитиль, прикреплённый к очень маленькой Свече.

Почтенные Воины, Вольные Охотники и обёрнутые в чёрный шёлк свидетели были настолько сосредоточены на своих собственных мыслях, что казалось, что они не видели ничего из этих приготовлений. В то же время, вставая между Главой и мной, Страж Храма поприветствовал ритуальным жестом сначала свидетелей, затем Почтенных Воинов и Вольных Охотников, и все эти господа наклонили свои головы, но при этом не склоняли своих спин.

После этого Страж повернулся ко мне и поприветствовал меня, разведя руки широко в стороны. Я ответил на это так же, как и мои Старшие Братья. Затем Страж пересёк сверкающий круг перед тем полукругом, что был образован Почтенными Воинами и Вольными Охотниками, и вышел из этой живой изгороди на противоположной стороне, справа от меня.

Медленным размеренным шагом он трижды обошёл по кругу образованную нами символическую фигуру и, возвратясь к изначальной точке справа от меня и вне тройного круга, своим громким голосом он прокричал: «Да снизойдёт Звезда!»

В тот же миг все взгляды были устремлены вверх, в глубины Конуса, где всё сильнее и сильнее разгорался голубой свет.

Внезапно в глубине этого соблазнительного света образовалось белое облако. Оно спускалось вниз медленно, очень медленно, прямо под Звездой — и явно готовилось приземлиться на подушки.

Я уже угадал, что это облако скрывало, ибо понял многое из того, чему меня учили во Дворе, но нетерпение увидеть тело, обещанное мне в течение столь долгого времени, терзало меня с не меньшей силой, растягивая эти несколько минут до весьма долгого по моим меркам времени.

Мне даже казалось, что нисхождение Женщины становилось тем медленнее, чем сильнее уменьшалось расстояние между ней и подушками.

И вот, наконец, она опустилась до уровня наших голов, умиротворённо лежа в гамаке, сплетённом из шёлковых верёвок, полностью завёрнутая в лёгкую прозрачную белоголубую ткань — роскошная Женщина, у которой я пока что по-прежнему видел лишь спину и ягодицы.

Я с трудом подавил в себе мучительный крик, когда я увидел, что Глава и мой старый Проводник вытянули руки, чтобы поддержать её на своих окрещённых мечах. Мне казалось, что сталь была слишком жестка для столь очаровательной плоти. Но Глава и Проводник смягчили возможный удар, подставив свои левые руки — Глава держал загривок её шеи, а Проводник поддерживал голени этой живой статуи, которую они почтительно положили на маленькую мягкую постель, образованную тремя подушками.

Женщина спала глубоким сном, как предписывалось ей по правилам обряда — ибо это было Испытание Водой, Испытание Плотью, и Женщина не могла знать, для какой цели она должна была послужить нам.

Когда это идеальное тело было окончательно освобождено от оборачивавшего его облака шёлка, мне дали немного времени на его созерцание. Это были мгновения великой внутренней борьбы. Затем Стражем Храма, удостоверившимся, что всё в порядке, был подан знак.

И тогда Глава и мой Проводник, каждый на своей стороне, одновременно нажали электрические кнопки по краям круглого стола перед ними. Одна из деревянных частей стола перестала быть закреплена и немедленно соскользнула на пол к моим ногам, вместе с собой унося вниз ту подушку, на которой покоились ноги прекрасной Звезды. Но её ноги были вовремя подхвачены Главой и Проводником, согнувшими их и поставившими на вторую подушку.

В тот миг я увидел две превосходных колонны и Врата Рождения между ними — Врата, которые застают врасплох каждого, приходящего в этот мир.

Эта плоть приглашала меня совершить путешествие снова, в обратном направлении и с полным осознанием этого. Час грозного испытания настал, и безжалостные свидетели стояли позади меня[38].

Подобно ничего не боящемуся огню, я снял и положил на пол мои красно-чёрные одежды; и с непримиримым «Нет», запечатлённым на моей груди, я храбро встретил опасность[39].

Это была опасность смерти — ибо, если бы я не преуспел, я был бы разрушен. В этом испытании получают или теряют всё, и само испытание состоит в напряжении своей воли к жизни до предела человеческих возможностей — до сверхчеловеческих! — и в том, чтобы желанным оргазмом зажечь не чёрную пещеру, но сияющее Наивысшее той Женщины, что была, не сознавая этого, принесена для сей дьявольской операции[40]. И испытуемый должен оставаться сухим до самого конца.

Ибо было сказано в наших учебных книгах: «Вы не позволите своей священной силе быть сосредоточенной в смертной жидкости.»

Я сделал то, что должен был сделать, и преуспел в этом, ибо в тот же миг фитиль между двумя стенками экрана зажёгся, и тринадцать мечей приветствовали мой триумф: одиннадцать позади меня, два справа и слева от меня.

И пока мечи принимали на себя лучи голубого света, ниспадавшего из Конуса, передо мной предстало необычайное видение: прямо впереди меня, за обёрнутыми в чёрный шёлк свидетелями и над бледным сиянием подсвечников, возник силуэт — чёрный, имевший схожую со мной форму, и лицом напоминавший меня же.

Я смотрел на этого призрака, спрашивая себя, не сам ли я это, и заметил, что его торс внезапно начал крайне быстро расти. Он принял треугольную форму наших парадных щитов, но был не менее чем в четыре раза больше них.

Руки призрака тоже стали чрезвычайно огромными — и кисти этих сильных рук терялись в бесконечности. Казалось, что эти руки были способны обхватить Вселенную!

И тогда я посмотрел на голову, что была похожа на мою, и я увидел её взгляд — зелёный, металлический, холодный. Этот взгляд не был моим.

Над взглядом возвышался огромный лоб. Он был чёрного цвета, но сиял, подобно золоту. Лунный Полумесяц венчал его своими острыми рогами.

Я не знаю, как описать странный свет, окружавший эту голову сверкающей аурой. Он содержал в себе огненный блеск всех бриллиантов мира, но впадины его дрожащих волн были чёрными.

Это было проявление Мужественной Силы «Нет»[41].

Я верил, что Сатана что-то сказал мне, но вокруг ничего не происходило. Тревожная тишина Храма была прервана десятью тихими голосами свидетелей, подтвердивших: «Он увидел это.»

И Почтенные Воины с Вольными Охотниками, стоявшие полукругом позади меня, немедленно ответили: «Пусть эта победа пойдёт ему на благо.»

«Да будет чист его свет в утренний час,» — сказал Глава, и мой старый Проводник, стоявший перед ним, добавил: «В час мимолётного торжества «Нет»!»

«И пусть в ту же минуту Звезда будет наготове!» — прокричал Страж Храма, стоя в одиночестве за тройным кругом, образованным вокруг стола.

«Воистину так!» — прокричали тридцать шесть Братьев, и я был в их числе.

После чего огромная арена наполнилась жутким шумом, происхождение которого ни в коей мере не было реальным. Я слышал шум цепей, падающих на мостовые, наводнений от вышедших из берегов рек, молний, сокрушающих стены, домов, разрушающихся до самой земли. Человеческие голоса издавали леденящие душу крики, и звери, казалось, убегали от творящегося бедствия.

Я ничего не видел, но знал, что всё это было Страшным Предзнаменованием.

Я был достаточно хорошо обучен, чтобы знать об ужасной борьбе «Да» и «Нет», мимолётном триумфе последнего и долговременной Победе утверждения Жизни. Три года я сознательно принадлежал Двору Рыцарей Золотой Стрелы, члены которого подвергали себя первоначальной муштре, конечной целью которой было Подвешивание, иными словами, переворачивание Высшего Мужского Совершенства, достигнутого за счёт нечеловеческих испытаний.

Плебею не дано понять этих вещей, ибо точка опоры его жизни лежит в его личных интересах, но Вольные Охотники и, превыше всех, Почтенные Воины нашего Братства, знают, что «жить для Сатаны» означает «жить для Звезды»… для сияющей Утренней Звезды, что заставляет реку человечества изгибаться вокруг себя и обязывает её снова принимать Путь Вечного Треугольника, повинуясь Закону[42]. И когда известно, для чего нужна эта жертва, принести её легко.

Глава 11. Священное представление и танец Воды

Правдивое свидетельство Вольного Охотника при Дворе Повиновения Рыцарей Золотой Стрелы продолжается так:

Когда призрак Сатаны был поглощён яркими синими лучами из Конуса, Братья восстановили порядок на огромной арене Храма.

Несравненная Женщина снова располагалась на трёх шёлковых подушках, в центре круглого стола, и была по самое своё горло прикрыта полупрозрачным шёлком чистейшей белизны.

Страж Храма достал из-за стенок экрана фонарик, скрытый там доселе, а ныне горевший Свящённым Огнём — зажжённым электрической эманацией, исходившей от белокурой головы в тот самый момент, когда свершилось описанное выше фаллическое действо. С тысячей предосторожностей он поставил его на позолоченный треножник у ложа спящей Женщины.

Приглашённые жестом Стража Храма, Почтенные Воины и Вольные Охотники в одну шеренгу поднялись по узким ступеням лестницы, ведшей к балконам, и расположились, каждый на своём месте, в два ряда, один над другим: Вольные Охотники ниже, Почтенные Воины выше.

Я занял предназначенное мне место у левого края первого ряда, снова надев свой чёрный костюм Вольного Охотника, но Лука и Стрел у меня всё ещё не было, потому что моя Заря ещё не настала.

И началось священное представление.

Вокруг стола, где спало прелестное создание, круг из подсвечников растворился в тени, ибо свечи сгорели дотла, и иного источника света, помимо голубых отблесков Звезды внутри Конуса, внутри арены не было. Отблески приобрели зеленоватый оттенок и были заметно приглушены.

Оркестр арф, невидимый, как и оркестр труб и рожков в начале церемонии, начал играть очень приятную музыку, напоминавшую шум прибоя на безмолвных берегах.

Раз за разом в повторяющиеся арпеджио арф врывался далёкий голос скрипки — и это было похоже на пробуждение ото сна в последние часы ночи.

Всё это продолжалось довольно долго, не с точки зрения времени на часах, но с точки зрения ощущений, растягивавших минуты.

И вдруг раздался звук из правой части арены — справа от спящей Женщины, у которой мы видели в основном голову в обрамлении прекрасных волос, и тело которой, прикрытое тонкой тканью, было ориентировано по осям арены, от центра двух наших галерей по направлению к входной двери, сопротивление которой я преодолел, входя в Святилище.

Звук продолжался, смешиваясь с волнообразным журчанием арф, и тридцать пять грациозных танцовщиц плавно вошли в Храм через маленькую боковую дверь, так низко расположенную над полом, что обычному человеку пришлось бы сложиться вдвое, чтобы пройти через неё. Каждая танцовщица сделала по два небольших шага, прежде чем выпрямиться, и, пройдя один ярд, согнулась снова. Выпрямляясь, эти грациозные дамы склоняли головы назад и отводили руки за спину, а склоняясь к земле, они касались пола кончиками своих тонких пальцев.

Этот волнообразный марш создавал эффект морских волн, попеременно вздымающихся и утихающих в такт томных арпеджио.

Это был танец воды, искусство, изучаемое женщинами, посвящёнными в Храм Рыцарей Золотой Стрелы, в качестве религиозной службы.

Костюм каждой из танцующих жриц состоял из белого тонкого шёлкового платья, ниспадавшего до щиколоток, но с разрезами по бокам до самой талии.

И таким образом часто было видно их прекрасные ноги во всей их трогательной наготе.

Верхняя часть их тел, от талии до плеч, была едва прикрыта, и широкая зелёная лента была дважды обёрнута вокруг живота и ягодиц каждой, подчёркивая их формы. Лента была завязана большим бантом на левом бедре.

У всех наших жриц были длинные волосы — ибо так их и отбирали — и все они были блондинками, поскольку Утренняя Звезда не может родиться ни от расового смешения, ни от южных народов. Утренняя Звезда принадлежит арктическому Северу.

Шатенки и брюнетки не должны обижаться, ибо это есть Закон, и человеческие предпочтения ничего здесь не изменят.

Ничто не решается из соображений человеческого удовольствия, и у каждой расы есть своё предназначение и своё величие.

На лбу каждой из танцовщиц сияла прекрасная пятиконечная звезда из бриллиантов. Они держались на узких золотых лентах, закреплённых на затылке поверх ниспадающих подобно водопаду распущенных волос. Под бледным зеленоватым сиянием Конуса их отблески казались серебристыми.

В своём волнообразном движении жрицы обошли всю большую арену. Затем они приблизились к круглому столу, образуя полукруг напротив наших галерей.

Музыка стала более резкой, и в её мелодии, полной мистических грёз, главную роль стала играть скрипка.

Жрицы теперь держались прямо и приближались к столу неощутимыми шагами, расширяя свой полукруг до полноценной окружности. Их руки были распростёрты так, чтобы они могли дотронуться до пальцев друг друга на высоте своих плеч.

Они пересекли потухший круг из подсвечников, поднимая колени до талии, и остановились у края деревянной поверхности, на которой лежала моя Возлюбленная.

Затем они произвели несколько ритуальных пассов, мудро отдавая должное правилам своего замысловатого Искусства, и, угадав подходящий момент по серьёзному тону скрипки, все они одновременно повернулись, склонились вниз, и каждая схватила нужный ей подсвечник.

Каждая жрица знала свой подсвечник, ибо знала Рыцаря, которому он принадлежал, посредством той священной и благотворной фаллической операции, что посвятила её в Сатанинский Храм Ордена Золотой Стрелы — как я и сам только что сделал со своей Возлюбленной.

После чего жрицы-танцовщицы проследовали к источнику священного пламени, зажжённого в эту ночь.

Из большого банта, украшавшего левое бедро, каждая из жриц достала маленькую лампу, спрятанную там, и, одна за одной, приближаясь к горящему фонарику на треножнике, каждая зажигала от него свой фитиль.

Грациозным и отточенным жестом они прикрепили лампы к подсвечникам, на то самое особое место для верхней Свечи, и, подняв эти священные подсвечники себе на головы и слегка придерживая их руками, тихо удалились под медленный ритм музыки в направлении боковой двери, расположенной напротив той, из которой они появились.

Эта дверь была нормального размера, и две её панели были распахнуты Стражем Храма, спустившегося со своего места во второй галерее для того, чтобы Возлюбленные проследовали в святилище, в которое никогда не входил мужчина.

В этом святилище жрицы Ордена Рыцарей Золотой Стрелы поддерживали Священный Огонь, обновляя его каждый раз, когда очередной Дворник был освобождён от повиновения Двору.

Страж Храма оставался неподвижен, держа свой меч поднятым, пока тридцать пять жриц одна за одной пересекали порог святилища, опустив глаза, словно и не видя Стража.

Дверь за ними не была закрыта, и я видел, как прекрасные Возлюбленные поставили свои подсвечники перед тридцатью пятью портретами, выполненными масляными красками и идеально воспроизводившими силуэты и черты лица моих Братьев, Вольных Охотников и Почтенных Воинов Ордена Золотой Стрелы, сидевших со мной в двух галереях.

Также я видел, что у одного портрета — моего — не было своего Священного Пламени, ведь моя Возлюбленная до сих пор спала. Кроме того, мой подсвечник, Свечи которого не были зажжены во время пиршества, всё ещё стоял на полу у круглого стола.

Жрицы-танцовщицы встали на колени, каждая перед портретом своего Возлюбленного, Охотника или Воина, и несколько минут стояли так в глубокой медитации.

Музыка зазвучала очень нежно, и скрипка играла что-то благоговейное.

И вдруг произошла резкая перемена. Зелёный свет приобрёл розовато-лиловые отблески, арпеджио арф стали более шумными, и благоговейная песня скрипки, одинокая доселе, но поддерживаемая альтами отныне, через несколько мягких модуляций превратилась в танцевальную мелодию и вскоре приобрела ритм вальса.

Тридцать пять молодых женщин, лёгких, словно газели, подпрыгнули на своих маленьких ножках и побежали, улыбающиеся и воодушевлённые, в главный зал Храма, вторгаясь на его арену безумными хороводами по двое, трое и четверо, подобно радостному летнему вихрю.

Так продолжалось не менее четверти часа, и свет из высокого Конуса, освещавший арену, становился всё более и более розовым, изредка переливаясь фиолетовыми полосками.

Зелень Ночи отступала, ибо приближался Рассвет.

Он наконец-то улыбнулся моей нетерпеливости!

Танцовщицы заметили это до нас. Они резко прервали свой танец и устремились, подобно маленьким сияющим облакам, к круглому столу, где поднималось символическое Солнце.

Они помогли спящей красавице сесть прямо на её подушках. Я не видел её прекрасного лица, ибо она сидела к нам спиной. Я видел только великолепные волосы, лежавшие мягкими волнами и ласкаемые страстными фиолетовыми лучами Звезды Конуса.

Миниатюрные руки тридцати пяти танцовщиц очень быстро принялись за работу — они одели Заново Рождённую в жреческий костюм, который я описал выше.

Под звуки арф и скрипок моя несравненная Возлюбленная предстала во всей своей красоте, ведомая своими сёстрами под оценивающие взгляды тридцати шести Рыцарей Ордена Золотой Стрелы; и когда она остановилась на расстоянии нескольких шагов от меня, протягивая ко мне руки и улыбаясь, я стоял, выпрямившись и зная свои границы.

Рассчитанным заранее движением я расстегнул свою рубашку, и, распахнув её стороны до начала рукавов, я противопоставил своей соблазнительной Женщине свою обёрнутую в красное трико грудь с чёрным девизом — «НЕТ!»

Музыка оцепенела на мгновение, как оцепенели и тридцать шесть женщин, но вскоре Старшая Сестра передала Младшей лук и стрелу, говоря ей:

«Пронзи его Сердце этой стрелой!»

«Да, да, пронзи его стрелой!» — кричали остальные сёстры.

Заново Рождённая взяла лук и маленькую золотую стрелу, прицелилась без содрогания и выстрелила мне прямо в грудь. Но я удержал стрелу своей правой рукой, и она не нанесла мне вреда.

Я снова застегнул рубашку и заткнул стрелу себе за пояс.

«У нас есть ещё стрелы!» — сказали женщины, демонстрируя мне колчан с ними.

Моя Возлюбленная протянула руку, чтобы схватить колчан, но тут открылась главная входная дверь, и серость Утра в ту же секунду одолела лиловые иллюзии Ночи.

Охотничий рожок дал сигнал к пробуждению, и хор духовых инструментов ответил на него, рассеивая чары женской магии.

Страж Храма взял в руки кнут и щёлкнул им трижды.

Женщины уронили лук и колчан на пол и поспешили в своё святилище.

Ни одна из них не вернулась — за исключением Заново Рождённой, ласкавшей меня долгим покорным взглядом. Она подняла мой подсвечник, на котором ещё не зажигалось ни одной свечи, заменила тринадцатую свечу фонариком с треножника и удалилась, подобно своим сёстрам, в направлении женского святилища, не оглядываясь.

Я смотрел, как она переступала порог Святилища Огня, держа над головой зажжённое мной пламя.

«Да будет это разделение благом для тебя! — прокричали мои Братья. — И пусть установленная между ней и тобой связь длится вечно!»

«Чтобы его Дело было победоносным!» — прокричал Страж.

«Чтобы мы исполнили свой долг.» — ответил Глава.

«Воистину так!» — прогремели тридцать шесть мужских голосов.

И тогда Страж Храма закрыл дверь женского святилища, провернул ключ в замке трижды и повесил его себе на пояс.

Он поднял лук, колчан и стрелы, оброненные жрицами на пол, и, демонстрируя мне эти символы борьбы, он произнёс:

«Это будет твоим оружием до Окончательной Победы.»

«До Подвешивания.» — ответил я.

«До Испытания Орла.» — сказали Освобождённые.

«До перенаправления Течения Человечества на Великий Путь, желанный самой Жизнью.» — пояснили Воины.

Тогда я спустился на серую арену, и Страж Храма закрепил на моём левом плече золотой шнурок для крепления колчана и лук Вольного Охотника при Дворе Рыцарей Золотой Стрелы.

Охотничьи рожки и невидимые глазу трубы приветствовали это событие яркими и звучными воинскими напевами.

Глава, за которым следовала процессия Почтенных Воинов и Вольных Охотников, спустился к нам, и все Братья радушно пожали друг другу руки.

Я бросил взгляд через открытую дверь, и во дворе я увидел тринадцать Белых Жеребцов, чью нетерпеливость пытались обуздать тринадцать Дворников.

«Тот, кто подчинит себе Белого Жеребца, символ похоти в её диком виде — тот будет признан Хозяином в королевстве жизни.»

Огюст Апотр

Приложение А. Свидетельства очевидцев

К счастью, у нас есть свидетельства людей, посещавших мероприятия и собрания Нагловской. Некоторые были её студентами, прочие были журналистами или писателями, затрагивавшими эзотерические и оккультные темы. В то время, как каждый из свидетелей предположительно мог иметь свои собственные предубеждения, вместе они дают нам удивительное представление как о самой Марии Нагловской, так и о собраниях и ритуалах, которые она возглавляла.

Самые ранние в хронологическом смысле свидетельства принадлежат Рене Тимми (псевдоним французского оккультиста Мориса Мегрэ), иногда подрабатывавшего журналистом. Его книга «Магия в Париже» была напечатана в 1934 году. Он называл Нагловскую «Вера Петрушка» и, очевидно, брал у неё интервью. Как и прочие, он упоминал, что она курила сигареты. Она была невысокого роста, прилично одета, без следа косметики на лице; как он сказал — «вы могли бы пройти мимо неё сто раз, не заметив». Её волосы он описывает как пепельно-светлые, коротко остриженные. И всё в ней, как он говорил, дышало благопристойностью. Лишь одна деталь облика характеризовала её — глаза. «Их сложно забыть, если они задержались на тебе хотя бы единожды». Он писал, что её глаза были синими, подобно леднику, или же подобно лезвиям кинжалов; были исполнены жизни и движения, и сияли огнём, горящим внутри. Помимо прочего, она рассказала ему, что ей нужен был зал, который принадлежал бы ей целиком — дословно цитируя, «Знаете, у меня есть только мечта отслужить Золотую Мессу…»

Следующий после Тимми свидетель — «Пьер Гейро», анаграмматический псевдоним католического священника аббата Гиадье. Можно было бы ожидать, что он будет антагонистом — но на деле он достаточно беспристрастен в своём описании Нагловской. Его книга «Les petites eglises de Paris» была опубликована в 1937 году. Он брал у неё интервью в её маленьком гостиничном номере, где она сидела на кровати. В его описании у неё был интеллигентный высокий лоб под светлыми волосами, глаза странного голубовато-зелёного оттенка, необыкновенно глубокие и живые. Также он говорил, что от неё исходила атмосфера удивительного целомудрия (вероятно, это было не то, чего он ожидал, учитывая ритуалы, которые она, по слухам, практиковала). Но, впрочем, важнее всего здесь то, что Гейро даёт весьма детальное свидетельство о ритуале посвящения Первой Степени, проведённом над Клодом д’Иже и ещё одним учеником Нагловской (позже оказалось, что это был Марк Плуке). Из свидетельства становится ясно, что Гейро уже знал д’Иже, молодого поэта и студента, и, возможно, получил от него какие-то детали «гимнов» и «свидетельства о крещении» после самой церемонии. В 1970 году другой участник, Марк Плуке, выступил с собственным описанием того же самого действа (см. ниже).

Ещё один участник группы Нагловской, Анри Меслен, написал книгу под псевдонимом «Б. Анель-Хам», вышедшую в 1938 году. Он поведал нам о «великолепной церемонии», во время которой две молодые женщины были посвящены в Жрицы Любви при присутствовавших там журналистах. (Позже от Марка Плуке мы узнаем, кем была одна из этих женщин). Несмотря на то, что Меслен явно видел немало всего, большинство из его описаний выведены из материала, опубликованного в «Стреле». Он говорит: «Как мы можем видеть, эта любопытная доктрина упорядочивает интимные взаимоотношения внутри пары, одухотворяет любовь, но в то же время оставляет неприкосновенным её сексуальную сущность, и, суммируя вышесказанное, синтезирует ионический и фаллический культы в единое целое.» «Согласно Марии Нагловской, врата Рая открываются посредством священного соития.»

Очень важным свидетелем был Юлиус Эвола, но он не упоминал о своём участии до 1969 года, когда была опубликована книга «Metafisica del sesso», в 1983 году изданная в США под названием «Метафизика секса». Многие считают, что Эвола и Нагловская были любовниками в 1920‑е годы, когда та жила в Риме, и он как минимум должен был достаточно хорошо её знать. Но то, что он писал о её религиозной и магической практике, явно исходило от третьих лиц. Мы точно знаем, что Нагловская переводила дадаистское стихотворение Эволы на французский язык в 1920‑е годы, и только в этом виде оно и дошло до наших дней. Эвола также был автором статьи в первом выпуске небольшой газеты «Стрела» под редакцией Нагловской. И по теме учения самой Нагловской и приписываемого ей сатанизма Эвола высказался так: «Даже несмотря на то, что с виду всё выглядит иначе, там есть кое-что помимо простых фантазий (и достаточно далёкое от неизбежного «сатанинского» антуража, который здесь абсолютно не к месту).»

Последний из наших свидетелей, Марк Плуке — наиболее важный из всех. В 1984 году он написал биографию Марии Нагловской «La Sophiale». Очевидно, он был её любимым учеником, и, в свою очередь, он сам был к ней сильно привязан. Он называл её своей духовной матерью. Также он рассказывает о том, кем были прочие участники той группы (состав включает в себя Жана Картере, Камилля Бриена, Анри Меслена, Клода д’Иже и других). Я склонен верить, что «Марк Ивер», которого Плуке называет другом Нагловской, был на деле Марком Гивером, монпарнасским критиком искусства, имевшим некоторое влияние в середине 20‑х годов. К 1930 году он вышел из моды ввиду собственного традиционализма, но он мог быть тем меценатом, что помог Марии начать выпускать «Стрелу». Плуке очаровательно рассказывает о том, как Мария каждый день ходила в Приходскую Церковь Богоматери, размышляя там и медитируя, и как он сам всегда составлял ей в этом компанию, несмотря на то, что сидение в церкви было слишком скучным для него. Он даёт хорошее и полное деталей описание церемонии, в ходе которой его и Клода д’Иже произвели в Дворники (Посвящённые Первой Степени). Также Плуке сообщает о церемонии наречения двух молодых женщин (одной из которой была Джейн Пигкис, его жена) кандидатками в будущие Жрицы Любви. В конце 1935 года Нагловская сообщила Плуке, что её миссия завершена, и что она скоро оставит этот мир. Он был опустошён этим (как говорит он сам, даже больше, чем после смерти своей собственной матери). Также Мария сказала ему, что её учение не сможет быть распространено, пока не сменится два или три поколения. То, что учение Нагловской не исчезло окончательно с лица Земли — по большей части заслуга её верного ученика, Марка Плуке.

Приложение В. «Мужской сатанизм, женский сатанизм»

Примечание переводчика: в начале 1933 года, возможно, будучи задета критическим отношением обозревателя, заметившего, что её Сатана был «нравственен» и «почти добродетелен», Нагловская написала статью, в которой долго и подробно объясняла, что она подразумевает под «Сатаной» и «сатанизмом». Ввиду важности этой статьи я включил в книгу её полный перевод, следующий ниже.

Люди спрашивают меня, не представляюсь ли я на публике ученицей П. Б. Рэндолфа, знаменитого своим трудом «Magia Sexualis» американского автора. Несколько серьёзных оккультистов так и представляются — но моим однозначным ответом на это будет следующее: нет, я не ученица Рэндолфа, я возвещаю миру о совершенно новой религии, откровение которой было дано мне (не людьми и не книгами) в Риме, в тот же момент, когда встречавшимся в Ватикане кардиналам от Небесного Посланника пришло вдохновение на избрание теперешнего Папы Римского. Я уже рассказывала об этом в одном из прошлых выпусков «Стрелы». Это откровение, переведённое мной в человеческие слова и изложенное в моей недавней книге «Свет секса», формально не противоречит принципам и процедурам из «Magia Sexualis», но тот Свет, что ведёт меня — не тот же, за которым идёт Рэндолф. И я прошу своих оппонентов запомнить это утверждение, потому что важность его огромна. Пока Рэндолф, всё ещё купаясь в индуистском идолопоклонничестве, верит, подобно теософам всех мастей, в независимую и индивидуальную жизнь и эволюцию каждой души-частицы — и это тот самый концепт, что в конечном итоге приводит к ужасному усилению духовной самовлюблённости мужчин и женщин — я восстаю во всей своей силе, поскольку само Божественное Учение, данное мне, было противоположно этой гибельной идее, ошибочной и порождающей всё зло в людях. Я говорю — и прошу это записывать — что ничто не является личным или индивидуальным, ни на Земле, ни на Небесах, ни в глубине подземных вод (и да услышат это те, у кого есть уши!). Я говорю: ничто не противоположно мне, я не противоположна ничему и никому, и среди вас, читающих меня, никто не противоположен ничему и никому из находящегося отдельно от вас, и ни одна вещь, ни одно существо, небесное или земное, не противоположно вам. Мы не идём к Единству, мы и есть Единство — и были им с самого начала, которого, впрочем, никогда не было. Идея разделения самозваных частиц Вселенной — иллюзия Мужского Сатанизма, и П. Б. Рэндолф, подобно всем теософам, католическим богословам, иудейским раввинам и образованным людям в целом, поддерживает одну из разновидностей Мужского Сатанизма. Голова мужчины, его Разум, принадлежит Сатане, как мы уже говорили. И как раз Мужской Сатанизм и отвергает прямое Божественное Откровение и просеивает любую спонтанно исходящую от жизненной силы Истину через сито отрицающих её проверок. Мужской Сатанизм создаёт разделение, потому что он и есть разделение, но его творение — ложно. Это то «Нет», что противостоит «Да», и оно умирает, не прекращая существования, потому что оно уже лишено жизни. Но в то же время оно необходимо — ибо это тот фермент, что порождает жизнь, и без борьбы Жизни бы не было. С самого начала, которого никогда не было, Элохим, «Да» и «Нет», противопоставили Небо Земле, утверждая таким образом принцип контраста, неотъемлемую и абсолютную основу сущего, Единственного — и нас самих. До самого конца, которого никогда не будет, Элохим, «Да» и «Нет», продолжат свою битву один на один — и эта всеобъемлющая битва будет отражаться везде и формировать собой всё. Как следствие — ошибки будут продолжать совершаться, и ни заблуждения, ни Смерть не прекратят своё существование. Мужской Сатанизм бессмертен. Он бессмертен на Небесах, он бессмертен на земле, он бессмертен в глубине подземных вод. Если бы Смерть, которую он порождает, остановилась, то и Жизнь прервалась бы. Но так Жизнь не умрёт. И, поскольку Жизнь существует, существует и Смерть. Откройте ваши уши, серьёзные и напыщенные от гордости оккультисты, и попробуйте понять эту Истину…

Но у Сатаны есть и женская сторона. Большую часть времени она молчит, потому что с самого начала она была лишена слов. Иногда Бог даёт ей высказаться, но только в те времена, когда страдание становится чрезмерным, и в этих случаях она подобна лебединой песне. Так заканчивается одно время и начинается другое — только из-за того, что Женский Сатанизм проявил себя. Женский Сатанизм — это принцип Нового Рождения, и его радостный крик возвещает о наступлении нового дня. В целомудренной утробе Женщины зарождается Слово, оно поднимается до её головы и говорит её ртом, определяя начало Новой Эры. Женский Сатанизм обычно молчалив, ибо он — Страж Порога, тот молчаливый Страж, что противостоит солнечному фаллосу, дабы предотвратить зачатие. Его задача — выступать против оплодотворения, радости Солнца, поскольку без этого противостояния не было бы и Жизни. Но когда страдание слишком велико, когда злоключения умножаются сверх меры, сгибая слабые тела — Страж Порога, Женщина-Сатана, Божественная Мать-Сатана изрекает своё Слово. И в тот же миг всё меняется на Небесах и на Земле, и в тех водах, что текут под Землёй; и на одно величественное мгновение разделение перестаёт существовать: Мужчина и Женщина становятся одним существом, две противоположности сливаются в Единое целое, крик радости разносится громким эхом, приходит спасение, и Жизнь снова торжествует.

Мы знаем, что Верным было обещано: Женщина сокрушит голову зловещего Змея в назначенный час. Это и есть то, что я делаю. Я сокрушаю голову Змея, Мужского Сатанизма, и я провозглашаю торжество Солнечной Оси во рту Сатанизма Женского. Вот вам и разница между моим учением и учением Рэндолфа, а также теософами, богословами и раввинами. Я провозглашаю триумф Жизни, вызванный радостью Стража Порога. Эта радость имеет духовную природу, ибо исходит от перерождения вод Ада в реки Рая.

И теперь пусть начитанный глава карфагенской «Астрософии» перечитает меня. Пусть почтенный епископ Гностической Церкви Лиона, спрашивавший, традиционно ли моё учение, перечитает меня тоже. Пусть перечитают и продавцы оккультных изданий, не желающие видеть моих книг в своих магазинах. Пусть бесстыдные сексологи, проповедующие женское распутство, раскаются. Пусть врачи, ничего не понимающие в этом, но точно так же пытающиеся рассуждать о сексуальной философии, покраснеют от стыда, ибо совершают грех против Духа, единственный, что не будет прощён — и они препятствуют любому пониманию Истины и ввергают человечество в нравственную распущенность. И им лучше молчать, ведь Истина совсем скоро воссияет и посрамит их…

Сейчас и есть то мимолётное мгновение торжества Истины. Торопитесь, если желаете насладиться им. Когда мгновение улетучится, вернётся Ложь комментариев. И тогда будет уже поздно. Избранные, заслужившие этого, войдут в новый Храм, а остальные будут раздавлены под руинами разрушенных домов.

Приложение С. Введение в таинство подвешивания

Примечание переводчика: «Таинство подвешивания» было опубликовано по-французски в 1934 году под названием «Le Mystere de la Pendaison». Ниже следует краткое содержание этой работы, изложенное самой Марией Нагловской.

Если ты, пылкий и беспокойный послушник, прочитал внимательно примечательное свидетельство Вольного Охотника при Дворе Рыцарей Золотой Стрелы, ты многое должен был понять.

Если это не так, то винить в этом ты должен самого себя, ибо тот, кто не понимает ясного языка символов, не поймёт и объяснений на более тайных языках.

Второе Великое Испытание, которое проходят Вольные Охотники, чтобы быть принятыми в войско Почтенных Воинов, скрыто в первом, подобно семени розы в только что сформировавшемся бутоне.

Но всё же оно производит куда более глубокое впечатление и требует небывалой, немыслимой для профанов храбрости от испытуемого.

Ибо, когда Вольный Охотник возвращается в Храм после долгой Охоты на Льва, состоящей в том, чтобы смешаться с потоком невзгод мирской жизни, но не запятнаться им, не раскрыться перед людскими толпами, не попасть в их ловушки и не искать личной выгоды от огромной магической силы, приобретённой в ходе Испытания Жеребца — он решает пожертвовать собой во имя торжества Жизни (=Бога), Путь которой он проложил своими Отрицаниями.

В момент этой внушающей ужас церемонии, описание которой мы дадим в этой работе, он больше не видит Сатану перед собой, будучи отделён от него защитным кругом свидетелей — но он сам и есть Сатана, собственной персоной являя бесконечную Силу Отрицания.

И он приносит себя в жертву, он принимает всем своим естеством, сверху донизу, электризующее проникновение сияющей (и ритуально очищенной) Женственности в наивысший момент священного соития, во время которого его Возлюбленная бодрствует.

После этого Испытания Мужчина осознаёт, что его Разум пошатнулся, и становится Великим Безумцем, о котором говорят тайные писания.

Ибо во время совершения этой высшей золотой магии Сатана (= Космический Разум, отрицающий и сомневающийся) отправляется в Ад, олицетворяемый половым органом Мужчины, и становится легко довериться ошеломляющему эффекту, получающемуся в результате.

Когда, после более или менее долгого периода, испытуемый успокаивается и восстанавливает своё равновесие — он становится новым Человеком, и именно тогда получает гордое звание Почётного Воина Золотой Стрелы.

Дары и возможности, которые он тогда получает, имеют такую природу, что профаны боятся их или не верят в них, считая «сверхчеловеческими»; ибо каждый обыватель убеждён в собственной идеальности и обижается, если его кто-либо превосходит. Именно поэтому мужчины и женщины толпы обречены быть посредственностью.

Ритуал и доктрина Рыцарей Золотой Стрелы включают в себя все те чистые жемчужины, что можно найти в великих религиях и во всех истинных тайных традициях — ибо Истина Едина, и каждый освобождённый человек видит один и тот же Свет.

Но в наше время Мир, о котором мы возвещаем — совершенно новый, потому что вне истинного текста, напечатанного в этой книге, всё является лишь комментариями, и очень часто — ложными комментариями. Дабы избежать какого бы то ни было мучительного непонимания, мы умолчим обо всей оккультной литературе, написанной в последние годы Тёмной Эры, через которую мы уже почти прошли, и которая скоро закончится; и мы провозглашаем, что нет и не будет каких бы то ни было договоров между нами и прочими. Новое вино должно быть налито в новые бокалы.

Кроме этого есть и историческая причина, чтобы объяснить которую, мы восстановим в памяти образ человеческого поезда, данный в первой главе этой книги.

В сущности, вечное обращение человечества вокруг Божественного Ока (см. рис.1) следует по треугольному Пути, самоорганизующемуся и продолжающему самоорганизовы-ваться в одном и том же порядке: сначала линия Падения от Наивысшего к Основанию, затем линия Основания, и после неё — Восхождение от Основания к Наивысшему.

В то время, как поезд человечества находится на одной из этих трёх линий, откровение, сделанное в духе освобождённых от страданий толпы, будет иным, и дары, полученные теми, кто пройдёт Великие Испытания в момент Торжества Орла, или Видения Чистого Солнца, будут разными, потому что при прохождении каждого Угла этого Треугольника (за Космические Минуты!) на Землю проецируется ещё одна Ипостась.

На этапе Наивысшего — это Видение Отца. На первом Углу Основания — это Видение Сына. Второй угол Основания — Видение Матери. Но эти Трое — Единственные Истинные, и нет истины в идолопоклоннических умопостроениях. Мы уже говорили это.

В соответствии с этим неизменным законом, Мужчина, перерождающийся в Сатанинском Храме в Полночь Первой Эры, провозглашает Торжество Отца. Он отвергает Мать и её Великое Чадородие, навязывая людям религию, разумную в своей основе — то есть, содержащую в себе разум и, как следствие, содержащую Сатану.

Власть такой религии собирает правоверных во дворе, дозволяя лишь интеллектуальной Элите входить на арену Храма, и в Святая Святых, посещаемой единожды в год Верховным Жрецом, хранит Чудотворный Жезл, покоящийся внутри Символического Корабля, одновременно олицетворяющий как далёкую Память, так и непостижимую Надежду.

Этика такой религии, постоянно напоминающая, что человечество находится на линии Падения, основана на принципах Справедливости и Баланса. А женщины не принадлежат к общине, если только не содействуют размножению вида. Бездетная женщина — проклятая женщина.

Когда Первый День, если его можно так охарактеризовать, приближается к своему Полудню, плод созревает и начинает гнить. Дух угасает, и взамен начинают звучать комментарии. Это движение от плохого к худшему продолжается до Полуночи.

Затем рождается Мужчина, видящий Сына. Он отделяет Женщину от Мужчины, ибо желает, чтобы все были свободны. Правоверные собираются на большой арене, а двора больше не существует. Святая Святых превращается в символический Алтарь, на котором совершается Таинство, цель которого для Земли преходяща и недолговечна.

Провозглашается новая этика — этика братской благотворительности, совершаемой с кротостью и смирением. Торжествует уже не Разум, но Сердце, чьи доводы хитры и противоречивы. Женщины с этого дня должны оставаться девами, чтобы быть удостоены Рая, но есть и те, кто рожают детей — и их прощают!

До Полудня и до новой Полуночи этот день расцветает, после чего умирает. Наступает новая Тёмная Эра, и ещё один Мужчина рождается в Полночь.

Он рождается от Женщины, должным образом очищенной в Сатанинском Храме. Он перерождается от своей торжествующей Возлюбленной после Подвешивания.

Он провозглашает Религию Третьей Части Троицы, и её Власть длится настолько долго, насколько должна: от этой Полуночи до следующей.

И так продолжается вечно.