Самогонщик против армии США

Глава 20

Брать заложников — национальный спорт в Мульде, как мне кажется.

Я крепко стиснул Мюи, расцеловал детей. Уже более аккуратно обнял маму. Хвала Моуи и остальным богам, все мои родные — в безопасности. Но два урода удерживают на верхних этажах полторы дюжины хрымов-лакеев, кмита Алексея Леонидовича и почему-то учительницу Инессу Петровну, которую невесть как занесло туда. Наверно, хотела проконсультироваться у мамы по женскому здоровью. А главврач архиглейства принимала пациентов в соседней деревне.

И хоть я не произносил речей перед подданными — что я им всем отец, а ещё и «крыша» (по понятиям лихих девяностых), ситуация хреновая. Если брошу на самотёк, и заложников перебьют, я не выручил своих. Правитель-лузер — не самая лучшая репутация. Пусть предшественники теряли людей в куда большем количестве, я не такой, не такой… По крайней мере, сам хочу в это верить.

Что плохо, кризис начался, пока мы с па прохлаждались на морском побережье. Без меня никто ничего не предпринял. Тем более, захватчики в качестве условия ставили именно договорённость с «сержантом Гошем». Блин, а если бы мы задержались на неделю-две?

Американцы успели обустроиться и использовать выгоды положения по-максимуму.

Джен заставила принести уоки-токи из её багажа, утерянного во время неудачной засады и нашей атаки деревянными «танками». Правильно сделала. Так говорить было гораздо проще, чем перекрикиваться через запертую и забаррикадированную дверь.

— Какого чёрта вы в мире Гхарг? — спросил я вместо приветствия.

— Спасибо тебе и твоему грёбаному червю, — ответила афроамериканская паскуда. — Вышли в пересохшем колодце на краю степи. Миль триста отсюда. Практически без серебра, без воды и жратвы. В безлюдной местности! Пока выбрались, я исхудала фунтов на десять!

— Тебе идёт! — на грани слышимости прошелестел голос Пита, моего нежданного адвоката.

Она отпустила кнопку передачи. Наверно, для короткой разборки с лейтенантом. Потом снова включилась:

— Гош!

— Да! Слушаю. Зачем было замок захватывать? Навигационную неувязку можно разрешить и без этого.

— Чтобы ты выполнил свои обязательства по сделке. Учитывая твою… — она взяла издевательский тон: — Учитывая «навигационную ошибку», условия изменились. Мы забираем золото, найденное в твоих покоях. Серебро опустим на верёвке через окно. Обменяешь его тоже на золото и вернёшь. Вместе со всем этим багажом переправляешь нас на Землю. Идёшь с нами, безоружный. Когда убедимся, что мы на Земле, и не в Антарктиде или какой-то грёбаной России, вали назад. Всё понятно?

«Грёбаную» Россию тебе припомню. Потом.

— Хорошо. Ты умеешь убеждать, шоколадка. Один только вопрос. Подгрун, самый сговорчивый из местных богов, грешит неточностью создания переходов. Верун категорически против стяжательства. С мешком золота не пустит, даже если уговорю его открыть путь. В далёкой перспективе я рассчитываю на помощь Моуи.

— Не тяни. В чём вопрос?

— Если не получится решить проблему перемещения на Землю быстро, как долго вы намерены у меня гостить?

Связь оборвалась. Возможно, парочка выродков совещалась.

Снова зашипела рация.

— Десять дней. Дальше начнём твоих… Нет, не убивать. Быстро закончатся. Отрубать пальцы, потом кисти рук и ступни. Выбрасывать наружу. Чтоб все жители Мульда знали — пленников четвертуют, а Гош не телится. У тебя удобная кровать, архиглей. Я присмотрела тут служанку посмазливее и с удовольствием с ней кувыркаюсь. Ты со своей женой можешь развлекаться прямо на рыночной площади — на булыжниках.

Учитывая, что около забитой двери, ведущей с главной лестницы на третий этаж, рядом со мной стояли отец и Мюи, поганка добилась эффекта. Моя благоверная зашипела, обнажая клыки на полную длину.

А я прикинул, что больше не стану сюда подниматься. Ни с Мюи, ни без, пока не очищу дворец. Дальности связи хватит и для первого этажа.

— Джен! Вроде же американцы сами себя считают хорошими парнями. И девушками. И третьего пола. Отчего же ты действуешь как террорист? Как Бен-Ладен с сиськами?

Негритянка коротко хохотнула.

— Лёгкая пехота США обучается по нормативам вашего спецназа. В том числе — для контртеррористических операций. Поэтому бен-ладенство знаем. Не забывай, мы прошли Афганистан. Теперь для нас и здесь — Афганистан. Или Гуантанамо. Правила «хороших парней» не действуют. Только правила выживания.

Для которого жизненно необходимо получить чуть ли не центнер золота. Во всём архиглействе не найти столько разменной монеты… По крайней мере — за десять дней.

— Джен! Верёвка у тебя есть?

— Сам вешайся.

— Сама же сказала — спустишь серебро из окна.

— Точно… Крепкой — нет. Скинь с крыши.

Как только сеанс связи прервался, у нас появился неожиданный собеседник. Узнаю, кто позволил ей сюда просочиться, сам четвертую его, почище американской сержантши.

Фаи была в зимнем плаще, капюшон закрыл большую часть лица, замаскировав антское происхождение, если не приглядываться.

— Над спальней, где ночевал Фирух, есть очень удобный крюк на крыше.

— Она заодно с ними! — проскрежетала Мюи, схватившись за ТТ.

— Тише! Идём вниз, — я стал между двумя женщинами, вытянув руки в стороны и не давая сблизиться. Только женского боя без правил сейчас не хватает. — Через дверь могут проникать звуки.

По-честному, просто выиграл немного времени, чтоб Мюи взяла себя в руки.

На первом этаже наёмница призналась:

— Хотела уехать из Номинорра, разорвать контракт с вашим студентом. Не вышло, ворота закрыты, стена под охраной. Прорываться, убивая твоих людей, Гош, не собираюсь. Не хочу быть тебе врагом. Они долго не живут.

— Правильный вывод. Что ты намерена делать?

Она откинула капюшон, демонстрируя несколько отросшие рыжие волосы. Когда попалась, была стрижена как пацанка.

— Свободы. Я помогу освободить заложников. Тогда между нами всё ровно и никаких счётов за Фируха. Идёт?

— Как ты себе это представляешь? — спросила Фаи голосом, не предвещавшим ничего доброго.

— Ночью спущусь на третий этаж через окно той же спальне, где дрыхнул принц.

— Джун тебя пристрелит, едва завидев силуэт в окне. Или Пит, они наверняка попеременно бодрствуют, — вставил я, не скрывая разочарования. Думал, у чертовки вызрела оригинальная мысль. Оказывается — нет.

— Я их собираюсь предупредить. Ты же дашь мне переговорное устройство? Предположим, я его выкрала. Поверь, умею.

— Чему бы хорошему поучилась… — буркнул отец. Идея вовлечения Фаи ему нравилась больше, чем мне.

— Гош! Люди видели, у них есть бочонок, примерно питов на восемьдесят. С чёрным порошком. Такой заряжают в карнавальные шутихи. В Мармеррихе, например. Если пойдёшь на штурм со стороны лестницы, они взорвут лестницу.

Пит — примерно поллитра. То есть скотиняки приволокли около трёх пудов пороха. Бабахнет, аж крыша на дыбы встанет. Похоже, Фаи много чего разузнала, ошиваясь в городе с первых часов захвата.

— Дать им с едой сонного зелья, и дело с концом, — предложила Мюи. — Сначала скармливают хрымам, потом сами. Но сонное зелье действует не сразу.

— В том как раз проблема, — идею усыпить борцов за свободу и демократию я вынашивал и отверг. — Человек не отрубается как подстреленный. Чувствуя, что нестерпимо клонит в сон, Джен или Пит наверняка сделают что-то. Взорвут порох. Или откроют стрельбу по хрымам. Мы для них не люди, а безответные декхане из афганских посёлков.

— Значит, предложений лучше моего у тебя, Гош, не имеется. В худшем случае у них станет на одного заложника больше. Я готова к такому повороту. Главное, сдержи своё обещание.

— Если выживешь — сдержу. Если нет… то Дюлька, наверно, расстроится.

— Ему всё равно придётся грустить. От моей смерти или от моего ухода. Гош! Я не пара хрыму из села.

Проблемы разбитого сердца Дюльки в этот момент интересовали меня в наименьшей степени.

Их рассортировали.

Дурочку Харру, личную прислужницу Мюи, чернокожая террористка приблизила к себе. Они заняли апартаменты жены архиглея. Харру она поселила у себя.

Инесса Петровна никогда не считала себя расистом. Но почему-то именно эта чёрная баба с замашками провинциала из Мухосранска, дорвавшегося до власти и влияния, бесила её гораздо больше, чем Питер Бэкман. Тот — тоже не подарок. Но не унижал. Удивился, что земная пленница — белоруска. Спросил: «Белорусы и русские — разве не одно и то же?» Просветительской лекции о схожести и различии двух народов он не удостоился.

Первым делом, проникнув во дворец (куда смотрела стража?), они закрыли двери на лестницы, ведущие вниз. Забаррикадировали мебелью изнутри. Точнее — заставили это сделать хрымов. Те, зная об убойной силе огнестрельного оружия, безропотно подчинились под дулами автоматов.

Мало того, что американцы как-то проникли на самый охраняемый этаж — третий, где личные покои семьи Георгия Михайловича. Возможно, убили или вырубили часовых. Но ещё и протащили бочонок.

Инесса сумела подсмотреть. Он засыпан доверху чёрным порошком. Под крышку Джен установила какое-то устройство земного вида.

Не разбираясь во взрывотехнике, она с ужасом предположила, что в бочонке — чёрный порох. А устройство наверху — это какая-то штучка, способная этот порох взорвать.

Знает ли Георгий Михайлович о бомбе?

Америкосы выбрали время для нападения, когда он уехал из города. Но не учли, что внутри не оказалось никого из самых ценных заложников — членов его семьи. Особенно детей.

Инесса тоже не знала. Рассчитывала, что Оксана Ивановна дома. Хотелось признаться ей и попросить совета…

История обычная, житейская. Вздыхая по мужчине номер один этого мира, но ещё и номер один по недоступности, учительница как-то устраивала личную жизнь. Без средств контрацепции считала календарь, да, видно, обсчиталась на день или два. Результат сказался сразу.

Он — сын брента. Двадцати девяти лет. Недурён собою, по местным меркам. Не женат. Обожает её. Но… Это человек культуры, отстающей от привычной лет на тысячу. Тонкий и шаткий мостик, что земляне перекидывают к ним из двадцать первого века, разлетится под дуновением обстоятельств в первый же миг.

Должна ли она стать женой мелкого землевладельца, по сравнению с имением которого любой белорусский агрокомбинат — это целая Римская империя? Ограничить свою жизнь замком, на самом деле — избой, обнесённой бревенчатым частоколом? Посвятить себя взращиванию детей, рожая раз восемь, чтоб хоть двое-трое выжили, да домашнему хозяйству, где самый ценный скот — коровы с лосиными мордами и довольно диким нравом…

Конечно, в Номинорре всё цивилизованнее. Понятное дело, благодаря Георгию Михайловичу. Его кипучая энергия поражает…

Она запала на него в первую же встречу, в зимнем Минске.

Если бы встретились где-нибудь на приёме, в ресторане или в любом другом подобном месте, Инна в коротком обтягивающем платье, на высоких каблуках, с тщательно уложенной причёской и с правильным макияжем, ничуть не напоминающая школьную училку, наверняка произвела бы на него куда более сильное впечатление, чем Мюи, первобытная амазонка. И чем бы закончился полный драматизма женский поединок, не предсказал бы ни Моуи, ни Христос.

Здесь все козыри на руках у местной клыкастой аристократки. Тем более, та чувствует опасность. Видит, каким обожанием женщин пользуется её супруг. И постоянно кладёт руку на рукоять пистолета. Не против врагов собирается воевать, а готова выстрелить при одной лишь мысли о соперницах.

Мюи устроила своё гнездо. У Инны другая женская доля — любить одного, спать с другим. Когда оказалась в тяжкой ситуации, рядом нет ни одного, ни второго…

— Пошевеливайся, неженка! — прикрикнула Харра.

Только что хрымы втянули большую корзину со съестным. Ужин. Инесса делила принесённое на порции. Три — Харре и американцам. Они поедят намного позже, когда убедятся, что у пленников нет признаков отравления. И не срубает на сон.

Подружка сержантки особенно отрывалась на Инне. Раз даже схватила и тягала за волосы, демонстрируя власть, придравшись к пустяку, не стоившему внимания.

Хуже всего, что шёл уже третий день, как их схватили, а от Георгия Михайловича ни слуху, ни духу. Видимо, американцы неправильно рассчитали, когда он вернётся. Без архиглея бесполезно о чем-либо разговаривать с Мюи или Оксаной Ивановной. Тем более, оба заокеанских наёмника желают срочно вернуться на Землю. Это может только Георгий. Точнее — мог. Он уверяет, что все пути домой закрылись. На время или навсегда — не знает.

Для простоты наблюдения похитители содержали их, девятнадцать человек, в одной большой комнате, самой обширной — детской игровой. Правитель велел сломать перегородку между двумя спальнями. Здесь заложники и сидели, и спали. Выходить — только в туалет, по одному.

После ужина началось движение.

Джен приказала четверым лакеям вытащить здоровенный сундук из спальни Георгия Михайловича, подтянув его к окну детской. Махнула стволом автомата и рявкнула:

— Всем остальным стать у стены.

Они повиновались.

Далее в окно стукнулся конец толстого, практически корабельного каната. Джен вела открыть окно и втянуть канат в игровую. Им обвязали сундук, а затем, перевалив через узкий подоконник, выпихнули его в окно.

Канат натянулся, заскрипел. Снаружи раздались предостерегающие крики. Наконец, сундук вроде бы опустился на булыжники, стук прозвучал именно такой. Верёвка упала. А на разгрузке Джен запищал вызов уоки-токи.

Инесса стояла близко и разобрала почти всё, что говорил вызывавший.

— Джен! Это Фаи. Скажи, мой контракт с Питом как начальником отряда — ещё в силе? Я — ваша?

Всегда невозмутимая и самоуверенная, американка опешила. Вместо ответа спросила:

— Рация у тебя откуда?

— Спёрла у Гоша. Они такие беспечные! Внимание целиком отдано вам. Мне бы человек шесть-семь из Кароссы в помощь, за ночь вырезали бы всех. Включая самого Гоша.

— В одиночку ты не справишься…

— Смотря с чем. В общем, ночью ждите. Там обсудим. Я могу много. Но мне важно знать, кто, за что и когда заплатит.

Рация смолкла. А в душе у Инессы поднялась паника. Если у американской парочки в городе появится тайный сообщник, позиция Георгия Михайловича ухудшится страшно…

Было бы это до ужина, исхитрилась бы написать и прикрепить к корзине записку. Авось обнаружат и прочтут. Значит, нужно сделать утром, когда мерзавка уже заберётся во дворец. Как проникнет? Похоже, Фаи знает способ.

Тут она спохватилась, что от волнения упустила самую главную деталь. Рация украдена у самого Гоша, как сказала негодница… Значит, он вернулся! И что-то наверняка придумает.

В любом случае, развязка приближается.

Пусть у Пита и Джен появился тайный агент в городе. У Георгия Михайловича тоже есть свой человек во дворце. Она, Инесса Петровна. Остальные просто ждут своей участи.

Только как ему сообщить, как помочь, скоординировать действия? Рации красть не обучена, лазить с крыши по верёвке — тоже.

Эти навыки не входят в арсенал необходимых умений белорусской учительницы начальных классов. К сожалению.

Проскользнув в незакрытое окно, Фаи увидела две фигуры в глубине комнаты. В руках у них угадывались автоматы.

Она на фоне окна и полного звёзд ночного неба представляла собой идеальную мишень. Дырок делай — сколько хочешь, если не жалко патронов.

— Я вам тоже рада, сэр Пит и мисс Джен, — напрягшись и с отвратительным произношением, она повторила по-английски: — I am glad to see you.

Иностранная речь не перевелась на привычный язык Мульда. Значит, никто не слышит их разговор. В том числе — люди Гоша.

— Девочка поднаторела. Знает, наверно, кто такой Авраам Линкольн, — ответил женский голос.

Стволы автоматов не опустились.

— Понятия не имею. Если это какой-то иностранный деятель, то русские рассказывали мне только про одного — Джо Байдена. О котором невысокого мнения.

— Я — тоже, — подтвердила Джен. — Но это ничего не меняет. Клянусь богом, сейчас вышибу тебе мозги, если толком не объяснишь, какого грёбаного дьявола ты тут делаешь.

— Вы спустили из окна сундук с чем-то тяжёлым. Наверняка — ценным. Значит, у вас зреет крупная сделка с Гошем. Если я по-прежнему в одной с вами команде, претендую на долю. Естественно, отработав участие. Но если вас и без меня слишком много — могу убраться через окно и не заставлять тебя, Джен, тратить драгоценные патроны.

— Откуда нам знать, что ты не в сговоре с Гошем? — встрял Пит.

— Для начала — жест доверия и доброй воли. Дворцовая стража настолько наивна, что сдержала обещание отдать выходящему всё изъятое. В том числе — пистолет Джен.

Фаи неторопливо распахнула плащ и сняла кобуру с оружием.

— Спасибо! — без единой нотки благодарности в тоне сержант забрала пистолет. — Но это ещё ничего не доказывает. Вдруг Гош пообещал тебе особо ценную награду?

— Какую, например? Брентство? Но я — не мужчина. До женского равноправия, как на вашей Земле, здесь должна пройти тысяча лет. Не доживу. Из разговоров я усвоила, что вы намерены заставить Гоша открыть проход на Землю. Он утратил своего верью, но другие варианты перехода всё равно существуют. Здесь меня держали наполовину пленницей, наполовину не пойми что. Учила брентских сыновей-бездарей основам чтения, письма и счёта, у Гоша не хватает педагогов. Я хочу увидеть ваш мир. Купить айфон. Прокатиться на машине и в самолёте. Сходить в кино. Попробовать кока-колу и сникерсы. Потому и начала учить ваш грёбаный английский язык. В нём для правильного произношения надо говорить так, будто рот полон дерьма пырха.

Лейтенант соизволил прояснить ситуацию.

— Мы спустили Гошу сундук. В нём десять мешочков с серебром. Все его накопления. Курс обмена серебра на золото — один к двадцати. Сечёшь? Гошу дано условие: меняет своё серебро на золото, отдаёт нам и возвращает на Землю. Тогда не будем убивать его разлюбезных хрымов и взрывать его траханый дворец. Он обещал.

Объявив решение, Питер не посоветовался с Джен. Даже в темноте почувствовалось возросшее напряжение между американцами. Фаи смекнула, что настал подходящий момент.

— Тогда я точно с вами. Согласна на десять процентов. Двадцать мешочков золота на Земле. Ради такого могу вернуться наружу и убить кого угодно, кроме Гоша — без него на Землю не попасть.

— Двадцать мешочков золота фунтов по двадцать в каждом? Девочка, ты охренела, — зло засмеялась Джен. — Даже за один такой мешочек ты купишь дом, машину и не будешь нуждаться ни в чём до конца дней. Один. Это моё последнее слово. Или дуй в окно. Лучше — без верёвки.

— О'кей. Один мешочек. Но тогда дополнительное условие — вы мне делаете легализацию в США. Паспорт, грин кард, всё, что угодно. Лишь бы могла жить, купить дом, получить водительские права.

— Сделаем, — пообещал Пит. — Будешь украинской беженкой, чей дом вместе с родными и документами сожгли. Жертвам войны все сочувствуют.

— Только нужно научиться ругаться русским матом, — добавила Джен. — Иначе никто не поверит, что ты из Украины.

А Фаи охватили сомнения. Она до проникновения на третий этаж дворца не знала о сделке серебро-золото. Теперь, выходит, самоуверенные американские наёмники, вообразившие, что взяли богов за яйца (выражение Джен), добровольно отдали Гошу всю его кассу! Там серебра гораздо больше, чем стоит замок. Тем более, целиком не взорвут. Отстроится.

Гошу гораздо дешевле пожертвовать двумя землянами, своими хрымами и ей, Фаи, чем продолжать сомнительную операцию.

Что он выберет?