Самозванка

Глава 13

Глава тринадцатая

— Интересно девки пляшут, — вслух пожаловалась Златка. — По четыре штуки в ряд.

Сказано было по-русски, но тревожность интонации де Брюэ уловил и с сочувствием поинтересовался:

— Что-то не так?

— Не так, — кивком головы подтвердила девушка. — Этого просто не должно быть.

— Что мне передать губернатору? — напомнил о своем присутствии Том.

Доминик задумчиво посмотрел на небо. Еще недавно высокое, по-летнему пронзительно-синее, оно быстро заполнялось низкими грозовыми облаками. Откуда-то издалека донеслись глухие раскаты грома. По-разбойничьи налетевший ветерок подхватил прошлогоднюю листву, закружил ее в причудливом хороводе и так же внезапно утих, оставив после себя свежесть прохлады полуденного леса.

— Передайте ему низкий поклон, — вмешалась Златка и, видя недоумевающий взгляд крепыша, непререкаемым тоном изрекла: — Месье Доминик еще не оправился после операции, и доктор категорически запретил ему какие-либо активные действия.

Том молча кивнул в ответ, взялся за потертую луку и одним движением, не касаясь стремян, взлетел в седло. Уже развернув лошадь, гарцуя на месте, он обернулся и воскликнул:

— Да, едва не забыл! Ваш управляющий, мистер, просил передать, что судно Гарнье прибыло в порт. К вечеру он обещался быть в усадьбе…

Спустя секунду только невесомое облачко пыли осталось на месте ускакавшего всадника.

Де Брюэ помрачнел.

— Что-то случилось? — встревожилась девушка.

— Торговля, будь она неладна! — нехотя признался француз. — Жан-Поль хороший партнер, а из меня купец получился никудышный. Не мое это… — огорченно вздохнув, он пояснил: — Пушнины мало в этом году, зима была холодной и добыча упала. Гарнье понадеялся на меня, а я его подвел. И чужие контракты не перекупишь — у всех одинаковая проблема.

— А кроме мехов разве нет других товаров? — удивилась Златка.

— Ром и пушнина — это все, чем богаты колонии, — пожал плечами де Брюэ. — Но ром Жану неинтересен. Его торговые дома — поставщики королевских дворов Европы. Все светские модницы у его ног.

— И он больше ничем не торгует? — продолжала допытываться девушка.

— Диковинки разные возит из Индокитая. На них сейчас большой спрос в Старом Свете. Но у нас их нет. Разве что… — сделав паузу, Доминик невесело усмехнулся, — парочку краснокожих ему продать. Этого добра здесь хватает.

— Значит, диковинки… — задумалась Златка. Мгновение спустя она радостно хлопнула в ладоши: — Будут ему диковинки. Да такие, что вся Европа на уши встанет.

— Куда встанет? — опешил де Брюэ.

— Не обращайте внимания, — беспечно махнула рукой девушка и тут же деловито осведомилась: — Стекло и краски у вас в усадьбе найдутся?

— Найдутся, — с некоторой заминкой ответил француз и настороженно спросил: — Судя по блеску ваших очаровательных глазок, вскоре я услышу очередную идею?

— Не только услышите, но и увидите, — с загадочным видом подтвердила Златка. Оглянувшись по сторонам, она спохватилась: — А куда пропал наш юный друг?

Доминик хмыкнул и молча указал тросточкой в сторону леса. В буйных зарослях в сопровождении курчавого негритенка бродил Костилье, сучковатой палкой раздвигая высокую — по пояс — густую траву. Что-то искал.

— Что он там ищет? — удивилась девушка.

— Дичь подстреленную, — улыбнулся де Брюэ. — Если что-то от нее осталось.

— Я в голову целила, — заметила Златка и неуверенно добавила: — Без ужина не останемся.

Яркая вспышка молнии прочертила быстро темнеющее небо. Упали крупные тяжелые капли летнего дождя. Подхватив девушку под локоток, де Брюэ увлек ее к коляске.

— А Костилье? — напомнила она.

— Вскачь доберется, — торопливо открывая дверцу, пояснил француз. — Надо поторопиться, пока дорогу окончательно не развезло.

Выгон покидали уже под ливнем. Грязные потоки воды заструились по обочинам, местами собираясь в небольшие озерца. Лошади испугано всхрапывали при каждом раскате грома и нервно прядали ушами. Полумрак экипажа изредка озарялся зловещими зигзагами огненной стихии.

— Жуть! — зябко подернула плечами Златка.

Бросив на нее мимолетный взгляд, де Брюэ раздраженно постучал набалдашником трости по тонкой перегородке кареты:

— Сэм, прибавь ходу! Тащимся как на похоронах.

— Месье, упряжь не моя. — Рыжеволосая физиономия, раздвинув занавеску, показалась в окошечке. — Лошади хлыста не слушаются, Гарри их к свисту приучил… — Скорчив виноватую гримасу, кучер с неподдельным огорчением добавил: — Я так не умею.

В тот же момент раздался пронзительный свист. Даже ливень, казалось, на секунду примолк. Де Брюэ ошеломленно потряс головой, а кучер исчез, напоследок одарив девушку уважительным взглядом. Коляска резво понеслась вскачь, с громким чмоканьем выбрасывая грязь из-под колес.

— Это не наследница престола, — пробурчал под нос француз. — Это… это даже не ведьма, а дьявол в юбке.

Златка заразительно рассмеялась и весело спросила:

— А он богат?

— Кто, кучер? — изумился де Брюэ.

Мысль о финансовом положении дьявола в голову ему не пришла.

— Жан-Поль Гарнье, — пояснила Златка.

— Как Крез, — крылатым афоризмом ответил француз.

— Вот и славно, — задумчиво процитировала саму себя девушка.

Де Брюэ подозрительно покосился на нее: что еще пришло в прелестную головку этой непоседливой особы? Он так и спросил, не упомянув, впрочем, про особу.

— Деньги, — просто ответила девушка. — Экспедиция в Дакоту потребует немалых затрат.

— Скажите, мадемуазель, — смущенно прокашлявшись, осторожно начал француз. — Зачем вам все это? Вы молоды, красивы, умны…

— Ослепительно, — вставила реплику Златка.

— Простите? — беспомощно захлопал ресницами де Брюэ.

— Вы забыли добавить «ослепительно красивы», — нимало не смущаясь, заявила девушка. — Настоящий француз сказал бы именно так… — и, грустно вздохнув, огорченно добавила: — Значит, вы не настоящий француз… — и тут же, грозно нахмурив брови, она строго спросила: — Как давно вы работаете на английскую разведку?

Де Брюэ целую минуту хватал ртом воздух, словно пойманный ерш у лунки, затем, закатив глаза, шумно выдохнул и воздел руки к потолку кареты:

— O, mon dieu # # 1! С вами невозможно говорить серьезно!

# # 1 О, мой Бог! (франц.)

Златка прыснула в кулачок. Де Брюэ, закончив укоризненно качать головой, сосредоточенно наморщил лоб:

— Так на чем я остановился?

— Вы молились, — со всей серьезностью подсказала девушка.

Тут не выдержал и француз, расхохотавшись во все горло. Отсмеявшись, он продолжил:

— Даже если русская императрица не признает вас, Европа примет с распростертыми объятьями. Блестящее будущее вам обеспечено. Откуда эта тяга к приключениям?

Avanturere # # 1 — так это прозвучало

# # 1 Искательница приключений, авантюристка (франц.)

И в самом деле — зачем? Вскружить голову какой-нибудь светлости, родить этому сиятельству прорву толстопузых детишек, завести любовника. Или двух. В крайнем случае — троих. Королевские балы, великосветские салоны, собственный замок и беспечная жизнь. Мало развлечений? Фавориты пусть сабельками помашут. Естественный отбор, опять же. Мечта любой женщины этого столетия. Сверкающая вершина бытия. Недосягаемый абсолют…

Зачем ей эти дикари?!!

— Не знаю, месье, — честно призналась Златка, отрешенно покусывая стебелек луговой ромашки (когда только успела сорвать?). — Словно подталкивает кто-то меня к этому… — Тяжело вздохнув, она замолчала, и устало прикрыла глаза.

Оставшаяся часть пути прошла без разговоров. Уже на повороте перед усадьбой де Брюэ с невинным видом спросил:

— Что же вы все-таки придумали? И откуда такая уверенность, что это заинтересует Гарнье?

Златка лукаво улыбнулась и погрозила пальчиком:

— Не торопитесь. Сами все увидите… — и уже в сторону, почти беззвучно произнесла: — Через полстолетия вся Европа будет с ума сходить от этой игрушки. И сейчас никуда не денется.

Толстая служанка встретила их в дверях и с порога испуганно сообщила:

— Масса, в гостиной вас сердитый господин дожидается, — и тут же, без паузы, захлопотала вокруг девушка, охая и всплескивая руками: — Госпожа, вы же промокли до ниточки! Пойдемте скорее переодеваться, грог я уже приготовила, сейчас камин разожгу, не приведи господь, заболеете, вы такая бледненькая, худенькая. Да, русских прогнали, они позорно бежали, наши солдаты самые храбрые. Госпожа, вы вся дрожите, дайте мне вашу шляпу, господи, прическа совсем испортилась…

Прогнали, так прогнали. От безудержной трескотни зазвенело в ушах. Златка тронула за рукав озабоченного хозяина и быстро прошептала:

— Задержите гостя, мне нужен час-другой…

Так, скинуть мушкетерский наряд, насухо обтереться — прическа, к счастью, не пострадала, — переодеться в сухое. Марта, поторопись! Времени в обрез. Нет, краситься не будем. Хорошо, только очень быстро. Это что за хламида? Платье племянницы господина? Она что, плюшками питается? Нет, это не я худенькая, это она — корова. Не спорь, высеку. Пошутила я, пошутила, не плачь. Теперь быстренько веди меня к плотнику. Не знаешь кто это? Это тот самый, что виселицы мастерит для нерадивых служанок. Да не реви ты! Хочешь я тебе колечко подарю? Нет, масса ругаться не будет. Племяннице я другое куплю…

А это у нас плотник? Здравствуй, плотник, я — Злата. Он что, глухой? Боится? Кого, меня? И кто такие страсти рассказывает? Узнаю кто — выпорю розгами. Ишь что придумали! Я не злая, а строгая. Хватит болтать, давайте делом заниматься. Так, быстренько нарежьте мне стеклышки. Сейчас покажу какие. Все понятно? Мычать не обязательно, можно просто кивнуть. Марта, скажи мне как художник художнику — ты рисовать умеешь? Краски где, бестолочь?! Да не реви ты, я не сержусь. Голос такой у меня. Нет, цепочку нельзя, хватит с тебя и колечка. Мозаика от витражей осталась? Отлично. Так, что еще? Ножницы, клей, бумага. Вроде бы все…

Не знаешь, что это такое? Закрой один глаз и покрути. Марта, не надо так визжать — свиней напугаешь, нестись перестанут. Верни игрушку, сломаешь. Плотник — ты молодец. Хвалю. Возьми с полки пирожок. Не смотри на меня так — я шучу. Пойдешь на кухню, возьмешь бутылку рома. Да, скажешь — я разрешила. Не надо кланяться, не люблю. Уф-ф, с ума с вами можно сойти! Марта, не бурчи, я все слышу. Не реви, сама знаю, что стихийное бедствие. Нет, не сержусь. Все, идем. Где месье? У себя в кабинете? Не отставай…

Дверь открылась в просторное помещение, отдаленно напоминающее офис солидной фирмы. Тускло мерцающая бронзовая люстра, на внушительной цепи свисающая с отделанного дубом потолка. Стены из осветленного тиса, резная ясеневая мебель и натертые до блеска паркетные полы. За арочным окном, наполовину прикрытым тяжелой портьерой — смутная темень и одинокие капли уходящего ливня.

— Ваше вы… — дородный мужчина средних лет, с глубокими залысинами и аккуратной бородкой «а ля Ришелье», торопливо вскочил с кресла и, наткнувшись на предостерегающий взгляд хозяина, торопливо поправился: — Мадмуазель, прошу простить мою неловкость… — Он церемонно склонил голову и лихо прищелкнул каблуками. — Мой друг предупреждал меня, что вы путешествуете инкогнито, но смущение явилось тому виной, ибо… — Гость замялся и окончательно умолк, виновато разведя руками.

— «Иже паки херувиме» не забудьте добавить, — мило улыбнувшись, посоветовала девушка. По-русски, разумеется. Величаво кивнув в ответ, она царственным жестом протянула руку и продолжила уже по-французски: — Я рада вас приветствовать… месье Гарнье, если не ошибаюсь? — Вопросительно взметнулась бровь.

«Хватит с него и этого», — решила она, непринужденно опускаясь в услужливо подвинутое кресло.

— Кофе? — спросил де Брюэ и, дождавшись благосклонно дрогнувших ресниц, наполнил миниатюрную чашечку.

В кабинете воцарилось молчание. Пригубив напиток, Златка насмешливо оглядела мужчин и вкрадчиво спросила:

— Уж, не о прекрасных ли дамах шла речь за этим столом, коль так скоро прекратилась беседа?

Жан-Поль Гарнье поперхнулся вином, закашлялся и покраснел. Доминик де Брюэ возмущенно вскинулся, но, наткнувшись на помигивающий украдкой взгляд, мимолетно улыбнулся и смущенно потупил глаза.

На гостя было жалко смотреть. Он нервно вертел в руках тонкостенный фужер, явно порывался что-то сказать в оправдание, с мольбой смотрел на хозяина, словно нашкодивший щенок… В общем, вел себя, как мальчишка, стащивший из вазочки конфетку и застуканный любимой бабушкой за этим занятием.

«Браво, Киса!» — мысленно зааплодировала Златка. Созрел клиент. Мало ему тайной наследницы на престол, так еще и стрела угодила не в бровь, а в глаз. Мужчины! Поменьше трепите языком — враг не дремлет.

— Мадемуазель Злата, — укоризненно произнес де Брюэ, когда тишина стала напряженно гнетущей. — Беседа наша была скучна и неинтересна. Тем более для ваших прелестных ушек… — Неуклюжесть комплимента лишь подчеркнула трагикомизм ситуации. — Мой друг проделал долгий путь через океан, но, к моему глубочайшему сожалению и по причинам от нас не зависящих, корабль уйдет в обратный путь с пустыми трюмами.

— Вам нечем их заполнить? — простодушно спросила Златка у гостя, наивно распахнув глаза. — Разве в колониях нет товара достойного вашего внимания?

Еще не пришедший в себя Гарнье отрицательно покачал головой.

Облокотившись на стол, девушка уютно устроила подбородок на подставленные кулачки и посмотрела на гостя влюбленным взглядом. Европеец заерзал в ставшем сразу же неуютным кресле.

— Мне вас так жалко! — промурлыкала Златка и смахнула мизинцем невидимую слезинку. — Это же такие убытки… А дома жена и семеро по лавкам. Голодные, плачут, папку ждут… Правда?

Жан-Поль Гарнье, испугано вздрогнув, вцепился в спасительный фужер и одним глотком опустошил его, судорожно дернув кадыком. Де Брюэ согнулся в кресле и издал звук, похожий на… как бы поделикатнее выразиться… да чего уж там — он просто хрюкнул. Бросив на него подозрительный взгляд, гость неуверенно потянулся к графину с вином.

«Не знаешь как себя вести? — злорадно усмехнулась девушка. — А чего ты ждал? Пустопорожней болтовни с дурочкой императорской крови? Получил? Это тебе не мелочь по карманам тырить, тут думать надо».

— Значит так, мой дорогой месье, — произнесла Златка. Произнесла, очаровательно улыбнувшись. Но холодный тон и ледяной взор никак не вязались при этом с доброжелательной улыбкой. — Чтобы ваши милые детки… — При этих словах де Брюэ, не выдержав, расхохотался. Бросив на него уничижительный взгляд, девушка спокойно продолжила: — Чтобы ваши детки не остались голодными, предлагаю вам сделку…

В глазах гостя мелькнул огонек интереса…

Время было такое — неторопливое. Не ходили паровозы, не летали аэропланы. Молчал телеграф и не работал телефон. Никто никуда не спешил. Но когда приходила нужда — беда стучалась в ворота иль враг стоял у порога — решения принимались быстро и бесповоротно. Другие были люди. Не умней и не глупей нынешних. Просто другие. Но цену знали словам и поступкам. И слово «да» означало — ДА!

Никто не прятался за параграфом инструкций. Ведь что такое параграф? Тоненькая изящная загогулина. Росчерк пера. Но спрячется за ним чиновник, и ни пулей ты его не достанешь, ни ядром. Но это сейчас — не тогда. На пожелтевших от времени листках бумаги той эпохи можно увидеть «казнить» и «помиловать», но никогда: «на рассмотрение». Люди умели принимать решение и не боялись этого…

Парижский гость, недрогнувшей рукой отставив фужер в сторону, сидел спокойно и расслаблено. Непонятная неправильность ситуации ушла, уступив место ожиданию. От него ждали решения, он ждал предложения. Вместе с неловкостью исчез и растерянный дворянин — перед девушкой сидел матерый волк. Купец. Но небольшое представление не прошло без следа — соперник заслуживал уважения.

Не отводя взгляда от настороженных глаз купца, Златка плавным движением потянулась к колокольчику, медленно приподняла его и отрывисто звякнула. Мелодичный «бзыньк» резанул по нервам. Дверь распахнулась, и в кабинет, сопя и пыхтя, вплыла Марта, бережно неся на вытянутых руках невзрачную трубку, пахнущую казеиновым клеем. Калейдоскоп. Детская игрушка.

«Безделушка», — презрительно фыркнет читатель. И будет прав. «Кому она нужна?» — возмутится он. И ошибется. Минует всего полстолетия, и эта безделица с триумфом пройдется по Европе, России и завоюет далекую Японию. Займет умы светских модниц, циничных политиков и восторженных поэтов. Ученые испишут тома диссертаций, а персидские вышивальщицы ковров будут переносить неповторимые узоры на свои творения. В кабинетах королей и императоров на самом видном — почетном! — месте будет стоять калейдоскоп.

— Что это? — осторожно взяв в руки игрушку, спросил Гарнье.

— Диковинка, — беспечно пожала плечами Златка. — Насколько я знаю, вы охотитесь именно за ними.

Покрутив безделушку в руках, купец вопросительно посмотрел на девушку.

— Подзорной трубой умеете пользоваться? — с насмешкой спросила она. — Когда смотрите в глазок, вращайте вокруг своей оси.

Даже опыт прожженного дельца не смог удержать его от восхищенного возгласа. Через минуту — а если быть честным, прошло не менее пяти! — игрушка оказалась в руках де Брюэ. Реакция была столь же шумна, как и восторженна.

— Сколько? — деловито, сухим тоном спросил Гарнье.

Время сантиментов прошло — пришла пора принимать решение. Чутье подсказывало… нет, оно кричало — ЭТО надо брать за любые деньги. Брать, пока секрет диковинки не уплыл в чужие руки. Купец был готов услышать астрономическую сумму, но названная цифра ошеломила его. Ввергла в ступор.

— Пять тысяч талеров?! — осипшим голосом повторил он. — Вот за это?! — короткий выдох прозвучал как выстрел.

Неказистый цилиндр возмущенно задрожал в руках обескураженного гостя.

— Я не торгуюсь, — бесстрастно обронила Златка и требовательно прищурила глаза. — Итак, ваше слово месье?

Секунда, другая и… короткий кивок. Согласен.

— Вот и славно! — Она поднялась из кресла и мило улыбнулась.

Холодная расчетливая мадемуазель бесследно испарилась — перед Гарнье вновь стояла очаровательная девушка с лукавой смешинкой в прекрасных черных глазах.

Сославшись на усталость, она направилась к выходу. Открыв дверь, не выдержала — обернулась. Представшая взору картина вызвала непроизвольную улыбку: двое мужчин яростно вырвали друг у друга из рук калейдоскоп.