Самозванка

Глава 8

Глава восьмая

— Жанна д’Арк! — благоговейно прошептал де Брюэ.

— Ну, да, — тоскливо буркнул Костилье. — А еще Афина Паллада и дивная Диана в девичестве. Пообщайтесь с ней, месье, денек-другой, и вы никогда в своей жизни не сможете отличить правду от вымысла.

Златка прыснула в кулачок, а Доминик укоризненно покачал головой.

— Право слово, мадемуазель, ну нельзя же так насмехаться над стариком.

«Простите меня дуру грешную», — мелькнула вдруг фраза, и девушка, рассмеявшись от души, покаянно прижала руки к груди. Высокой и упругой, столь же мимолетно отметили мужчины.

— А ведь чуть было не поверил, — добродушно сокрушался Доминик, но глаза его искрились лукавым смехом.

Чернокожая служанка величественно вплыла в комнату и поставила на стол большую фарфоровую супницу. Сноровисто разлив по тарелкам бульон, она молча удалилась. Луковый суп был пресноватым и слишком горячим, и Златка непроизвольно поморщилась.

— Вам не понравилось? — с искренним огорчением спросил хозяин.

— Майонеза не хватает, — машинально ответила Златка. В последние время словами и поступками девушки руководил кто-то другой, постепенно меняя хуторскую девчонку. Странный сон давно забылся, оставив вместо себя только смутные образы и неясные воспоминания.

— Простите? — изогнул бровь де Брюэ.

— Слишком пресно, — с детской непосредственностью пожаловалась Златка. — Но если добавить капельку майонеза, будет чуть лучше.

— Новая приправа? — вмешался Костилье. — Я о такой не слышал.

— Соус, — лаконично пояснила девушка.

— Вы хотите сказать, что на свете существует соус, который не знают французы? — скептически спросил Доминик.

— А разве он еще неизвестен? — непроизвольно задала встречный вопрос Златка и, тихонько ойкнув, прикрыла ладошкой рот.

— Что значит «еще»? — цепко выхватил невольную оговорку хозяин.

— Это значит, что она ведьма, — внес привычное объяснение Костилье. Иных вариантов у него попросту не было. — Мадмуазель умеет предвидеть будущее, но очень часто путает его с настоящим.

— Это правда? — заинтересовался Доминик.

Златка испугано кивнула.

— А мысли? Вы можете сказать, о чем я думаю?

Сделав страшные глаза, девушка кивнула вновь.

— И о чем же? — серьезно спросил де Брюэ.

— Она снова издевается! — таинственным шепотом ответила Златка и, не выдержав, прыснула в ладошки.

Через мгновенье к ней присоединились и мужчины. Отсмеявшись и смахнув невольно выступившие слезы, Доминик, держась за оперированный бок, предложил:

— Давайте вернемся к гастрономии. Бульон все равно остыл, но если вы знаете рецепт диковинки, мой повар побалует нас новым блюдом.

Загибая тонкие пальчики, девушка огласила весь список (именно эта фраза пришла ей в голову):

— Яичные желтки, сахар, соль, оливковое масло и немного лимонного сока.

— И это все?

— Еще сам процесс. Проще будет, если я сама покажу.

Масло оказалось провансальским, яйца индюшачьи, а повар местный. То бишь негр. Классика майонеза, подумалось Златке, хотя червячок сомнения все же шевельнулся — в негре особой уверенности не было. Не прошло и часа, как компания собралась за столом повторно.

— Впечатляет! — аппетитно причмокнув губами, де Брюэ отложил ложку в сторону и лукаво взглянул на девушку. — И какие еще таланты в вас сокрыты?

— Ну-у… еще я умею летать на метле!

— Мадемуазель! — с упреком в голосе протянул хозяин.

Девушка слегка отстранилась и скорчила уморительную рожицу:

— Я же только по ночам летаю. Когда никто не видит.

— С вами невозможно говорить серьезно! — огорченно вздохнул де Брюэ.

— Слишком много свалилось на бедняжку за последнее время, — неожиданно вступился за девушку Костилье. — Похищение, рабство… — при этих словах он покраснел, — морское сражение, неведомая земля и…

— И невыносимо скучные мужчины, — закончила за него девушка.

Костилье в ответ лишь сокрушенно развел руками. Немного помолчав, он вкрадчиво продолжил:

— И вскоре ей предстоит еще и обратное путешествие через океан… Месье, — молодой человек смущенно повернулся к хозяину, — мы крайне нуждаемся в вашей помощи. При захвате судна пираты отобрали все золото и…

— Ни слова более! — вскричал де Брюэ. — Долг дворянина…

В чем заключался долг французского дворянина, услышать было не суждено. Гневно сощурившись, девушка стукнула по столу кулачком, отчего жалобно зазвенели хрустальные бокалы, и язвительно, подчеркнуто разделяя слова, осведомилась:

— Кто это «мы»?

— Простите?

— Я спрашиваю: кто такие «мы» и через какой такой океан эти «мы» собрались в путешествие?

— Атлантический, — глуповато ответил Костилье, слегка ошарашенный яростным напором.

— Ну, слава тебе святая дева Мария! — облегченно вздохнула Златка. — А я уж, грешным делом, подумала, что Индийский.

Доминик де Брюэ усмехнулся и поднял руки в примиряющем жесте:

— Друзья, не надо ссориться. Погостите у меня несколько дней, ближайший рейс во Францию все равно ожидается не раньше следующей недели. Судно с чаем только пришвартовалось и еще не начало разгрузку. В обратный путь тронется с партией рома и грузом пушнины, но… с последним проблемы. Индейцы не самые надежные партнеры.

— Мадемуазель?! — поспешно проглотив то, что жевал последнюю минуту, Костилье вскинулся в удивлении. — Вы намерены остаться в Новой Англии?

— Почему бы и нет? — озорно высунув язычок, спросила девушка. — Когда еще доведется увидеть живого индейца? Месье, — повернулась она к хозяину, — у вас нет на примете парочки знакомых краснокожих?

Доминик, едва сдерживаясь от смеха, молча кивнул. Златка, резко сменив тон, небрежно обронила:

— Кстати, шевалье, вам я тоже не советую возвращаться на родину.

— Но почему?! — оторопело вытаращился Костилье.

— Вам отрубят голову!

— ???!

— Аннушка пролила масло, — бросила она загадочную фразу и, видя озадаченные лица мужчин, лаконично пояснила: — Революция.

— Когда это произойдет? — быстро, с тревогой в голосе спросил де Брюэ.

— Не скоро, — после небольшой заминки ответила девушка. — Может, наш юный друг успеет к этому времени дослужиться до ранга посланника. Но… это его не защитит.

Костилье был нужен ей здесь. Почему бы и не приврать? Не корысти ради, а пользы для. Возвращаться в Россию в ближайшее время она не планировала. Скучала по Даниле, но… Если любит — подождет.

— Я вам верю, — глухо проговорил шевалье. — Но я присягал на верность короне.

— Забудьте! — беспечно махнула рукой Златка. Легко выскользнув из-за стола, она гордо вскинула подбородок, по хуторской привычке уперев руки в бока, и торжественно изрекла: — Могущество Франции в ее подданных. Трудиться во благо родины можно и на этой земле.

Костилье скептически хмыкнул. В спор вмешался хозяин, заинтересованно спросив:

— И что же ожидает нашу родину?

По неизвестной причине Златка удостоилась высокой чести быть причисленной к числу сторонников французской короны.

— На чем основано могущество любого государства? — задала девушка встречный вопрос.

— Армия и флот, — важно надув щеки, ответил Костилье.

— И деньги, — внес поправку де Брюэ.

Златка согласно кивнула и продолжила:

— Если в стране бунт, в войсках разброд, то… что сделает капитал?

— Побежит из страны, — быстро ответил хозяин и в свою очередь спросил: — Вы полагаете, что французский капитал ринется в Новый Свет?

— Увы, месье, — огорчила его девушка. — И эта земля вскоре погрязнет в войнах. Сначала это будет война за независимость, следом начнется гражданская.

Де Брюэ недоверчиво хмыкнул:

— Значит, бежать некуда?

— Ну почему же? — возразила Златка. — Деньги всегда найдут убежище.

— И где же оно?

— В России, — невозмутимо ответила девушка.

— В России? — хором воскликнули изумленные мужчины.

— Именно так, — подтвердила Златка. — У Российской империи есть то, чего нет у других государств Европы — у нее есть Суворов, Потемкин, Орлов. Есть непобедимая армия, и строится лучший в мире флот. У нее есть главное… — выдержав паузу и обведя внимательным взглядом мужчин, она веско обронила: — У нее есть защита!

Девушка была права. Описывая золотой век Екатерины, историки упускают одну важную деталь: громкие победы, одержанные русской армией, требовали денег, и их катастрофически не хватало. Но когда была повержена Османская империя, когда Европа содрогнулась от мерной поступи российских полков, ситуация волшебным образом переменилась — в Россию хлынул капитал. Первый (и единственный!) в российской истории кэрри-трейд # # 1случился в конце XVIII века. Сначала голландский гульден, а следом и французский франк, спасаясь от войн и революций, хлынули в Россию.

# # 1 Кэрри трейд — инвестиционная стратегия, которая основана на базовом арбитраже между процентными ставками, но основную прибыль приносит растущий курс валюты. В описываемых событиях капитал бежал в самую защищенную и привлекательную валюту — российский рубль.

Казачьи отряды высекали искры из булыжных мостовых Парижа, и местные трактирщики спешно меняли вывески на своих заведениях: Европа узнала слово «бистро». Разгромленная отступающая армия Наполеона родила ласково-презрительное слово «шаромыжники» (оборванные, замершие французы, клянча еду у российских крестьян, начинали обращение с вежливого «шер ами» — дорогой друг). Европа с жадным интересом ловила новости из Петербурга, а парижские кокетки накалывали шелковые платки на граненые штыки российских солдат.

Русская армия могла дать то, чего не могла ни одна армия мира — она могла дать защиту.

— А кто это — Потемкин? — заинтересовался Костилье. — Я о нем не слышал.

— Скоро услышите! — зловеще пообещала девушка.

— Мадемуазель, если вы считаете, что Россия в скором времени будет процветающим государством, то почему вы отказываетесь плыть на родину? — задал резонный вопрос де Брюэ.

— Я хочу создать свое государство.

Невозмутимый ответ ошеломил мужчин. Костилье почти неслышно ахнул:

— Вы сошли с ума!

— Я могу обидеться! — пригрозила Златка.

— Простите, — смешался француз. — Но… неужели вы сами верите в это?

— Верю, — просто ответила девушка.

Костилье порывисто поднялся из кресла и взволнованно прошелся по столовой. Де Брюэ, лишенный такой возможности, лишь покачивал головой. Видя смятение мужчин, девушка поспешила внести пояснения:

— Сказано, конечно, громко. Но… пока это будет небольшая территория, хорошо защищенная, с собственной армией и своей денежной единицей. А потом…

— Господин, вождь прибыл.

Прервав беседу, в комнату вплыла чернокожая служанка. В ее пухлых губах это прозвучало торжественно и величаво. Доминик де Брюэ молча кивнул в ответ, взглянув в окно, мутное от потоков дождя, и неожиданно предложил:

— Не желаете познакомиться с вождем? Он сын одного из старейшин племени сиу. Занимается поставками пушнины из Дакоты.

— Дакота? — вскинулась Златка.

— Да, — удивленно ответил де Брюэ. — А почему это вас заинтересовало?

— Да так, — туманно ответила девушка. — Мне необходимо отлучиться… вы позволите?

— Конечно, конечно, — засуетился хозяин. — Марта вас проводит, а мы пока займемся скучными вопросами торговли.

Необъятных форм негритянка, топая слоновьими ногами, неторопливо шествовала по коридору. Златка остановилась — внезапная мысль посетила ее.

— Марта, — тихо окликнула она служанку.

— Да, госпожа?

— Где месье хранит письменные принадлежности?..

Стоя перед зеркалом, оправленным в резную раму, она тщательно, несколько раз стирая и подправляя, воспроизводила смутно припоминаемый рисунок. Тяжело вздохнув, девушка отложила гусиное перо в сторону, подула на плечо и скептически осмотрела творение.

— Ладно, сойдет на один раз, — огласила она окончательный вердикт. — Моду на тату придется вводить позже.

Еще раз полюбовавшись на самое себя, Златка показала язык отражению и осторожно, двумя пальцами, чтобы не размазать едва просохший рисунок, водрузила бретельку платья на место.

На деликатный скрип половых досок синхронно повернулись три головы: две французские и одна индейская. За время ее отсутствия мужчины переместились за небольшой карточный столик, стоящий рядом с камином.

Лакота-сиу выглядел так, как и должен выглядеть индеец. Высокий, поджарый, но широкий в кости. Бесстрастный взгляд глубоко посаженных серых глаз с надменной гордостью сверкал на татуированной физиономии дикаря. Толстая коса, тщательно обернутая узорчатой тряпочкой, ленивым удавом сползала с бритого черепа. Яркая одежда, расшитая бисером и украшенная шкурками горностая, висла мокрой бахромой, роняя крупные капли на вощеный до матового блеска пол. В общем — обычный, ничем особо не примечательный краснокожий. Златка мысленно рассмеялась — именно так она и представляла себе коренного жителя Америки.

— Знакомьтесь, Злата, это — мой друг, Сидящий Медведь, — представил индейца де Брюэ.

Девушка удостоилась едва заметного величественного кивка.

— А это — мадемуазель Злата.

Еще один неохотный кивок. Наступило молчание. Медведь пыхнул клубами ароматного дыма из полированной трубки красного дерева и неожиданно сказал:

— У тебя красивая скво, бледнолицый друг. Продай!

Прозвучало как требование. Де Брюэ отрицательно мотнул головой, тщательно пряча усмешку в глазах.

— Двадцать шкурок серебристого горностая, — продолжал упорствовать дикарь. Немного поразмыслив, он внушительно добавил: — Это много!

— У всего племени сиу не хватит мехов, чтобы купить меня! — дерзко заявила девушка.

Индеец окинул ее презрительным взглядом: женщины, не принадлежащие племени, были товаром. То, что товар попался разговорчивый, особой роли не играло. Он настойчиво повторил:

— Продай!

— Ты не ответил мне, вождь! — добавив презренья в голос, сказала Златка.

— Кто ты…

Девушка не дала ему договорить:

— Я не знаю, кто я такая. Но моя бабушка мне рассказывала, что когда-нибудь я переплыву Большую Воду и там, в стране Великих равнин, у подножья Черных холмов, найду свой народ.

С этими слова она неторопливо опустила бретельку платья, обнажив прелестное плечико. Костилье шумно сглотнул слюну, де Брюэ нахмурился, а дикарь вонзился взглядом в искусно выполненный рисунок. Вопреки ожиданиям девушки он не стал падать на колени, воздевая руки к небу, и биться лысым черепом о паркет. Но невозмутимость его покинула: индеец побледнел.

— Ты все еще хочешь меня купить, вождь? — с вызовом спросила Златка.

— Прости меня, дочь Великой Совы! — глухо покаялся краснокожий дикарь. — Сидящий Медведь совершил ошибку.

Костилье всхлипнул, торопливо извинился и быстрым шагом покинул комнату. Через мгновение сквозь приоткрытую дверь донеслись приглушенные рыданья с трудом сдерживаемого смеха. Индеец, подозрительно скосив глаза на всхлипывающий звук, вновь перевел взгляд на девушку. Златка поднялась из кресла, подошла к дикарю и покровительственно похлопала ладошкой по лысине. Глаза индейца испугано порхнули в сторону. Через минуту, приняв прежний невозмутимый вид, он с затаенным ожиданием промолвил:

— Племя лакоты с радостью увидит у своего костра дочь Великой Совы.

Де Брюэ выразительно крякнул, а дикарь вопрошающе уставился на девушку. Глубокомысленно прикусив губу, Златка с достоинством ответила:

— Я принимаю твое приглашение, вождь. Но… не сейчас. Жди меня позже.

— Мы будем ждать, — эхом откликнулся дикарь. — Я оставлю проводника, чтобы дочь Совы пришла к нам по кратчайшему пути.

— Дочь Совы не может заблудиться в лесу! — отрезала девушка.

— Прости меня, — вновь смешался индеец.

— Ступай! — она величественно взмахнула рукой. — А проводник… пусть остается.

Краснокожий дикарь молча кивнул и, столкнувшись в дверях с краснорожим Костилье, исчез, словно его и не было. Шевалье несколько секунд прислушивался к затихающим шагам, затем с облегченьем разразился хохотом. Де Брюэ укоризненно покачал головой и требовательно спросил:

— И к чему весь этот спектакль?

— В горах Дакоты есть все, что нужно любому государству.

— А именно?

— Золото и армия, — напомнила девушка.

— Это сиу-то армия? — насмешливо усмехнулся де Брюэ.

— Они смелы, воинственны и… не предают друзей, — задумчиво произнесла девушка. — Если их вооружить, то на первое время хватит.

— И вы хотите отправиться к ним в одиночку, — скептически вмешался Костилье.

— Неужели вы способны бросить девушку на растерзанье дикарям?

Мужчины замялись и смущенно переглянулись.

— А где же дух авантюризма? И куда пропало хваленое рыцарское благородство? — продолжала наседать Златка.

— Мадемуазель, — осторожно начал де Брюэ. — До гор Дакоты не одна неделя пути. Потребуется снаряжение, специалисты — если вы и в самом деле найдете золото, в чем я глубоко сомневаюсь.

— Найду! — мрачно пообещала девушка. — Но специалисты мне не нужны — обойдусь без них.

— Ну, а рабочие?

— Чтобы через месяц все побережье знало о месторождениях? — возразила она. — Добывать будут индейцы.

— Индейцы? — хмыкнул Костилье.

Повисло молчание, нарушаемое лишь тиканьем напольных часов.

— А деньги на экспедицию? — озадаченно отбил дробь по столу де Брюэ.

Златка и бровью не повела.

— Биржа в городе есть?

— Есть, но…

— С «но» разберемся позже, — категорично отрезала девушка.

— Это безумие! — с нажимом произнес Костилье. — Вы даже не представляете, что вас ожидает.

— Нас или вас? — ехидно поинтересовалась Златка.

Мужчины вновь умолки.

— Скажите, господа, вы верите в рок? В предначертание?

Она вновь огорошила их очередным неожиданным вопросом.

— Ну да, верим… а как же еще? — почти беззвучно пробормотал Костилье. — И в предначертание верим, и в переселение душ.

Девушка нахмурила брови и требовательно притопнула каблучком. Де Брюэ усмехнулся:

— Предвестницу рока — femme fatale # # 1— я вижу воочию перед собой.

# # Роковая женщина (франц.)

Златка очаровательно улыбнулась. Взглядом указав на колоду карт, лежащую с краешка стола, она озорно предложила:

— Доверимся судьбе. Карты не лгут, и если они укажут нам дорогу, значит — суждено.

Де Брюэ весело рассмеялся и, наблюдая за тем, как неуклюже тасуют колоду руки девушки, спросил:

— Кстати, а что означает сова, нарисованная на вашем прелестном плечике?

Ни мало не смутившись, девушка пояснила:

— Это полярная сова. У многих племен индейцев, в том числе и у сиу, она — богиня мудрости и предсказания. В общем…

— Ведьма, — закончил за нее Костилье.

— Она самая, — охотно согласилась девушка, протягивая ему колоду. Недоуменно пожав плечами — не может же кавалер подозревать в очаровательной мадемуазель мошенницу! — он все же снял часть колоды. Острый коготок, вставленный между карт, остался, естественно, незамеченным. Трефовый туз, как и было задумано, оказался сверху. Положив колоду на зеленое сукно, она объяснила правила игры:

— Все просто. Я задаю вопрос, кто-то из вас отвечает. Отвечает быстро, не задумываясь — его устами будет говорить сама судьба. Все ясно?

Мужчины, обменявшись быстрыми взглядами, неуверенно качнули головами.

Златка вздохнула. Этому фокусу ее научил Денис, и непрошеная грусть волной поднялась в груди при одном воспоминании. Или… это не ее он учил? И кто такой Денис? Отмахнувшись от назойливых мыслей, она поднялась из-за столика и отошла на несколько шагов в сторону. Колода осталась сиротливо лежать на столе, привлекая внимание заинтригованных мужчин.

— Кто будет устами рока? — утробным голосом вопросила она.

— Позвольте мне, — криво ухмыльнувшись, вызвался де Брюэ.

Костилье зябко поежился.

Фокус был прост и эффектен. Непременным условием является умение заговорить и запутать разыгрываемого, который при этом остается в полной уверенности, что выбор сделан им добровольно.

— Итак, мой яхонтовый, слушаем внимательно, отвечаем быстро, — подражая вокзальной цыганке, пропела Златка. — В колоде два цвета: черный и красный. Выбираем один, другой откидываем.

— Черный, — быстро ответил де Брюэ.

— Хорошо, — затараторила девушка. — Красный отбрасываем, черный оставляем. Черный цвет состоит их двух мастей: треф и пик. Какой будет выбор.

— Пики, — после секундного замешательства последовал неуверенный ответ.

— Прекрасно. Пики отбрасываем, остаются трефы. Теперь, бриллиантовый мой, делаем следующий выбор: картинки или низшая масть?

— Картинки.

— Отлично! Значит, отбрасываем низшие карты, оставляем картинки. Дальше… у нас остались валет, дама, король и туз. Делим по парам — старшие и младшие. Что выбираем?

— Младших.

— Очень хорошо! Младших отбросили, оставили старших. Сейчас самое трудное…

На мгновение переведя дух, девушка понизила голос:

— В колоде у нас остались туз и король. Так?

— Так, — в один голос ответили мужчины.

— Масть помните?

— Трефы, — заворожено прошептал Костилье.

— Ваш выбор?

— Туз! — выдохнул де Брюэ.

— Откройте верхнюю карту! — устало приказала Златка.

На зеленом сукне трефовым тузом замерцала призрачная звезда короны зарождающейся империи.