Самозванка

Глава 7

Глава седьмая

— Это уже все или еще нет? — Рыжий верзила, одетый в темно-синий мундир служащего королевской почты, демонстративно бросил взгляд на старинные солнечные часы за окном и громко, с хрустом выворачивая челюсть, зевнул. — Так мы до вечера не управимся.

Гора крепко сколоченных ящиков и увесистых тюков из плотной парусины росла на глазах в дальнем углу конторки, а взмыленные казаки торопливо заносили через узкий дверной проем новые партии нескончаемого груза, принимаемого подручными верзилы — старшего приказчика центрального почтового отделения Варшавы.

— Если пан торопится, то мы можем найти и другого перевозчика, — недовольно отреагировал Забельский и тут же, повернувшись на грохот, он грозно прикрикнул: — Плетей давно не пробовали, дзябол вам в харю! Пошевеливайтесь, бездельники, я не собираюсь здесь ночевать!

Данила молча переглянулся с Лисицей и с виноватой улыбкой ответил, бережно поднимая с пола упавшую посылку:

— Прости, хозяин, ради бога. Вдругоряд буду осторожней.

Пан Ляшко брезгливо сморщился и снисходительно кивнул, попутно смахнув несуществующую пылинку с богато расшитого камзола. Всем своим видом — важным, чванливым и по-хозяйски неторопливым — пан изображал из себя солидного купца. Повернувшись к приемщику, он со скорбным вздохом пожаловался:

— Пользуются холопы моей добротой, скоро совсем на шею сядут.

— Пороть их надо! — охотно поддержал его рыжий. — Мой батька розги в соленой воде выдерживает и бьет бездельников нещадно. Иначе нельзя.

— Может быть, сразу же начнем взвешивать? — предложил пан Ляшко, резко сменив тему беседы.

Приказчик оценивающим взглядом окинул растущую гору и мотнул головой:

— Запутаемся, ясновельможный пан. Ящики нужно складировать отдельно, пойдут как тяжелый груз. Небольшие мешки можно будет отправлять обычной почтой, на легких экипажах. Еще потребуется рассортировать по направлениям. — Он кивнул головой на список, лежащий на столе, и уважительно добавил: — Эвон их сколько! Почти по всей Польше развозить придется.

Пан Ляшко важно надул щеки:

— Почти на пятнадцать тысяч талеров.

— Езус Мария! — восхищенно цокнул языком рыжий и тут же деловито осведомился: — Пан будет объявлять ценность?

— То так, проше пана, — подтвердил Забельский и рассудительно добавил: — На дорогах нынче неспокойно, если груз пропадет, кто-то же должен за него отвечать?

Почтовый служащий присел за небольшой столик, заваленный бумагами, порылся в них и извлек на свет солидный документ с сургучными печатями. Медленно шевеля губами, он отчеркнул мизинцем какую-то строчку и вопросительно посмотрел на клиента:

— Страховка обойдется без малого в семьсот талеров. Не считая платы за перевозку.

Пан Ляшко изумленно приподнял левую бровь и хотел что-то сказать, но, оборвав себя на полуслове, надолго задумался. Наконец, привычно дергая себя за ус, он нерешительно произнес:

— Мне нужно подумать. И… пойду, посмотрю, куда опять пропали мои холопы.

— Конечно, конечно, — засуетился рыжий приказчик. — Я понимаю, сумма очень велика. Но… если пан надумает отправлять свой груз через почту дома делла Торе, то это обойдется ему еще дороже.

— Почему? — заинтересованно спросил пан Ляшко.

— У них нет своей страховки, и ее придется оплачивать отдельно — в варшавском отделении Ллойда. Мы королевская почта, а не какая-то там…

Рыжий покрутил рукой в воздухе, но, не найдя подходящего определения для конкурентов, просто сплюнул на пол, вложив в это действо максимум презрения. Забельский круто развернулся и, топая сапогами, вышел на улицу, где в тени раскидистой акации, под мелодичное журчание ампирного фонтанчика отдыхали, развалившись на пустой подводе, запорожцы. Рядом дожидались своей очереди еще две повозки, под завязку набитые ящиками и тюками. При виде своего «хозяина» мнимые холопы даже не сделали попытки приподняться. Шляхтич недовольно нахмурился и настороженно оглянулся по сторонам. Поймав вопросительный взгляд Данилы, он негромко и торопливо зачастил:

— Приказчик брешет, что можно страховать груз прямо на почте. Раньше такого не было. Что будем делать, брат?

Данил легко спрыгнул на землю и так же шепотом ответил:

— То славно, пан Ляшко! Соглашайся.

— Грошей мало, может не хватить и на перевозку, и на страховку.

— Предложи им оплату страховки по частям: половину внесем сразу, оставшуюся сумму — при получении груза.

Пан Ляшко согласно кивнул. Услышав за спиной скрип открываемой двери, он немедленно заорал:

— Опять развалились, бездельники? А ну, живо принимайтесь за работу!

Подошедшему рыжему приказчику шляхтич смущенно пояснил:

— Понимаете, пан, у меня возникли небольшие затруднения и всю сумму сразу я оплатить не смогу. Нельзя ли некоторую часть внести позже, когда я буду получать отправленный товар?

— В этом случае в расписке появится соответствующая запись, — предупредил его служащий. — Пока вы не оплатите недостающую часть, груз получить не сможете. Но я могу помочь вам…

Он выдержал паузу и многозначительно посмотрел на Забельского. Пан Ляшко моментально понял неприкрытый намек, но, как и положено прижимистому торговцу, огорченно крякнул, выуживая из кармана серебряную монету. Воровато покрутив головой, рыжий наклонился к уху «купца» и горячо зашептал:

— Наши расписки приравниваются к ценным бумагам, и любой банк охотно выдаст вам ссуду под их залог. Вы без труда сможете получить необходимую сумму. Могу порекомендовать местное отделение голландского банкирского дома «Гопе и Ко». У нас с ним давние отношения. Но имейте в виду… — он вновь примолк, с искренним сожалением разведя руками, и продолжил уже без прежнего напора: — Пока вы не выкупите расписки, груз будет лежать на наших складах, и у вас будут дополнительные расходы за хранение.

Пан Ляшко крякнул вторично, но на этот раз с нескрываемой радостью: посещение банка было следующим этапом в тщательно разработанной комбинации, и рекомендация почтовика была не излишней. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его присвистнуть от восторга. Тщательные наставления, полученные от Данилы, этого не предполагали, но ясновельможный пан решил проявить инициативу. Ожесточенно потянув себя за ус и закончив через некоторое время с привычным ритуалом, способствующим мыслительному процессу, он осторожно спросил у почтового служащего:

— Скажите, пан…

— Яцек, — услужливо подсказал рыжий.

— Пан Яцек, — благодарно кивнув головой, продолжил Забельский. — Дело в том, что я все равно собирался брать ссуду под залог, но, чтобы не заниматься лишней писаниной, предлагаю выдать одну расписку на весь товар. Через месяц я погашу ссуду, и мы с вами переоформим расписку, разбив ее на части.

— Здравая мысль, — уважительно протянул Яцек, но продолжил уже с хитринкой во взгляде: — А как пан собирается…

— Вы пойдете в банк вместе со мной, — торопливо перебил его пан Ляшко. — Как только мне выдадут ссуду, я тут же рассчитаюсь с вами за страховку и…

Он многозначительно умолк, но продолжение не потребовалось — намек был понят с полуслова. Получив на руки гербовую расписку с сургучными печатями королевской почты, солидный «купец» в сопровождении старшего приказчика направился в банкирский дом, занимавший каменный двухэтажные особняк в самом центре Краковского предместья. Тщедушный клерк, услышав названную сумму, расплылся в угодливой улыбке и со всевозможным почтением проводил гостей в кабинет управляющего. Не в пример своему подчиненному, желчного вида, с темными кругами под глазами и с одышкой при разговоре, банкир встретил их неприветливо. Хмуро покрутив в руках почтовую расписку, он небрежно швырнул ее на стол и коротко бросил:

— Пятнадцать процентов!

— Это грабеж! — ахнул Яцек, поймав вопрошающий взгляд пана Ляшко. — Никогда не было больше десяти.

— Кофейня Ллойда оплачивает страховку за порчу и утерю груза в считанные дни, а королевская почта тянет месяцами, — скупо пояснил управляющий. — Я не намерен больше терпеть убытки и ссуда под залог ваших расписок теперь будет обходиться дороже. И еще. Надеюсь, вам известно, что выданная сумма не может превышать половины стоимости товара?

Придержав за рукав старшего приказчика, с возмущением открывшего рот, пан Ляшко торопливо вмешался в спор:

— Я согласен, пан управляющий. Но хотелось бы получить червонными злотыми, а не талерами.

Понимающе кивнув — вес семи с половиной тысяч талеров равнялся пятистам фунтам, а золото при равной стоимости было в пятнадцать раз легче — банкир спросил:

— Австрийские дукаты вас устроят?

— Вполне, — не стал ломаться Забельский.

— Ценный товар? — осведомился управляющий, не выказав, впрочем, особого интереса.

— Кашмирские и персидские ткани, — начал перечислять пан Ляшко, — турецкие шали, восточные пряности, сибирский анис…

— Хорошо, — протянул банкир, думая о чем-то своем. Болезненно поморщившись, он, спустя мгновенье, коротко бросил клерку: — Оформляйте документы.

Через два часа, рассчитавшись с почтовым приказчиком, пан Ляшко присоединился к своим товарищам, коротавшим время за кружкой пива в ближайшей корчме. Неприметный потертый саквояж, весящий без малого пуд, в последний момент предательски выскользнул из широкой ладони ясновельможного пана и с глухим звоном опустился на дубовую лавку.

— Ума лишился? — яростно зашипев, набросился на него Лисица. — Гуляешь, как поп по майдану… с такими грошами!

— Так то не страшно, — небрежно отмахнулся шляхтич. — Вот если бы ссуду медью выдали…

Запорожцы дружно расхохотались. Еще свежа была в памяти история, как глуховский купец рассчитался с евреем-ростовщиком, заломившим несусветный процент, медными деньгами. Занятая им тысяча серебряных рублей при возврате с трудом уместилась на тяжелую подводу.

— Что дальше, брат? — спросил пан Ляшко у Данилы.

— Валим! — последовал лаконичный ответ.

— Платья бы заменить, — вмешался Лисица. — В наших портках далеко не ускачем.

Замечание было резонным. Вид богато разодетого купца с двумя безоружными холопами даже в этой корчме привлекал внимание подозрительных личностей, бросающих косые заинтересованные взгляды. На неспокойных трактах появление грабителей было гарантировано.

— Переоденетесь в венгерские кафтаны, — предложил пан Ляшко. — Я сойду за вельможу, а вы будете гайдуками — моей охраной.

— Добре! — согласился Данила. — Будем ждать тебя здесь, пока не раздобудешь все необходимое.

— Да где же, проше пана, я добуду платья? — изумился шляхтич. — Кони и оружие — то ладно, в укромном месте нас дожидаются. Но одежда?.. Лавки-то купцы закрыли.

— Ты, брат пан, не рассуждай, а выполняй! — неожиданно для самого себя отрезал Данила и, добавив металла в голос, приказал: — Кру-угом! Шаго-ом марш!

Бывший интендант панцирной конницы Войска Польского поперхнулся пивом и пулей выскочил из-за стола, машинально вытянувшись в строевой стойке. Наткнувшись взглядом на смеющиеся глаза товарищей, он привычно помянул дзябола, его родственников и, круто развернувшись, вышел из корчмы. Проводив его беспокойным взглядом, Лисица любовно прижал к себе тяжелый саквояж и спросил:

— А для чого ты в каждый пакунок поклал коровяк?

— Не люблю я их, — отвлеченно пояснил Данила.

— Кого?

— Страховые компании… банки.

Лисица мрачно усмехнулся: вспомнилась фраза товарища, что дерьмо — тоже деньги. Целую неделю, предшествующую сегодняшнему дню, они сколачивали деревянные ящики, забивая их старым тряпьем, и паковали в непромокаемую плотную парусину прошлогоднее сено. В каждую из посылок Данила засовывал несколько высохших коровьих лепешек. Тяжкий труд в пыльном заброшенном сарае на окраине Варшавы привел к логичному результату: страховщиков и банкиров Лисица теперь тоже ненавидел. Немного грел душу саквояж, уютно прижатый к боку казака.

Каким образом Данила смог поменять траву и рухлядь на звонкую монету он не знал, как не знал и того, что их затея вскроется только спустя два года. Королевская почта, получив положенную плату за перевозку, еще долго не будет обращать внимания на невостребованный вовремя груз, зная, что получит дополнительную прибыль за хранение, а банкирский дом через год перепродаст гербовую расписку своему конкуренту — голландскому купцу Фредериксу, придворному банкиру Екатерины II.

Венгерскими платьями удалось разжиться только утром следующего дня, и в обратный путь друзья тронулись после обеда. Всю долгую дорогу Данила торопил своих товарищей, беспокоясь за судьбу нареченной. Добравшись до войсковой канцелярии, он с бьющимся от волнения сердцем взлетел по ступенькам крыльца, но спустя час вышел к ожидавшим его друзьям мрачный и подавленный, глухо поделившись с ними новостью:

— Златку увезли в Париж. Лесю высвободил из полона посланник государыни и увез с собой в Петербург.

— Государыни? В Петербург? — с изумлением переспросил Лисица и быстро добавил: — Откуда ведаешь?

— В ставке гетмана батько кошевой разузнал.

— Отправимся во Францию? — деловито осведомился пан Ляшко.

Данила горестно покачал головой:

— Там мы ее не разыщем. Надо что-то придумать… Но что?

— Заговор прочитай, — авторитетно посоветовал Лисица. — Ты, брат — характерник, не забывай об этом.

Палий недоверчиво посмотрел на товарища, взиравшего на него с сочувствием, сквозь которое, впрочем, пробивалась и радость от полученного известия о судьбе своей сестренки. Приложив пальцы к голове, он несильно сжал виски и, дождавшись привычно стрельнувшей боли, на секунду замер. После чего вздохнул и грустно поведал:

— Ничего. Не вижу и не слышу.

— Не расстраивайся, брат, — положил ему руку на плечо пан Ляшко. — Может быть, махнем все-таки в Париж?

— И как будем искать?

— Зарежем кого-нибудь, — поделился мыслью Лисица. — Мигом расскажут все, что знают.

Данила хмыкнул и неожиданно спросил у шляхтича:

— Сколько стоит наемник в Европе?

Пан Ляшко, задумавшись на мгновение, выдал ответ:

— Если добрый воин, то не меньше талера. — И, спустя секунду, потрясенно выдохнул: — Ты никак французов воевать собрался?

Данила, погруженный в свои мысли, отрицательно качнул головой.

— Тогда зачем тебе наемники?

Вместо него ответил Лисица, с глубокомысленным видом оглядев товарищей. Почесав в затылке, он безапелляционно внес еще одно предложение:

— Надо их кинуть.

— Наемников?!

— Французов, — встретив дикий взгляд шляхтича, терпеливо пояснил Лисица.

— Давайте-ка, братцы, двинем в курень, — очнулся от раздумий Данила. — Завтра все и решим. Утро вчера мудреней…

Майское утро следующего дня выдалось теплым, солнечным и, как верно предсказал казачий колдун, мудреным. Утром в Сечи начался бунт.