Санкция на черную магию

Глава 7

Перевод never_be_free

Металлические стены и пол были холодны, дрожь прошла пару часов назад, теперь же я просто окоченела. Под коленками так распухло, что я даже не могла согнуть ноги. Они болели, пульсируя болью, которая не уходила, так что я смирилась с ней. Прочная входная дверь оставалась закрытой, и в комнате было темно, хоть глаз выколи. Я не видела стены, но пройдя вдоль них, обнаружила туалет, что было трудно, ведь я все еще была в наручниках, и раковину. Я сидела в углу возле двери, вытянув ноги на холодном полу, надеясь, что опухоль спадет. Вытаскивать скованные руки из-за спины было пыткой.

Я поняла, что пропустила завтрак, когда учуяла слабый запах лазаньи, который появился и исчез. Моим обедом был салат. Я не съела его, поднос так и стоял у двери, где его оставила женщина. Затейливый наряд, видимо, должен был сказать, что она разжалованная богиня.

До меня донеслось царапанье когтей по металлу, и сердце забилось где-то в горле; я напряженно уставилась в темноту, стараясь хоть что-нибудь разглядеть. «Крыса?», – подумала я. Я их не особо боюсь, но я же ни черта не вижу. Вздрогнув, я попыталась согнуть ноги в коленях. Запах железа и камня разбудил воспоминания, во мне проснулась надежда, и я замерла.

– Биз? – прошептала я.

Глухой удар потряс меня, и адреналин хлынул в кровь, когда пара светящихся глаз повернулась ко мне, зависнув в футе над полом.

– Мисс Рэйчел, – прошептал юная гаргулья, его когти заскребли по полу, когда он подошел ближе. – Я знал, что найду вас!

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, чувствуя, как тело расслабляется. Я протянула к нему руку, и в момент, когда холодные кончики моих пальцев коснулись гаргульи, незнакомый рисунок лей-линий Западного побережья ворвался в мои мысли. Я отдернулась, потрясенная. Черт побери, мне действительно хотелось обнять кого-нибудь, но Биз меня вырубит.

– Извините, – сказал он, его большие подвижные уши прижались к голове, как у щенка, освещенные слабым светом его глаз. Острые уши были покрыты белым мехом, как и кончик лысого хвоста, напоминавший львиный. Биз с шуршанием сложил свои кожаные крылья, его морщинистое тело выглядело молодо, несмотря на трещины и шероховатую серую кожу.

– Как ты сюда попал? – прошептала я. – Айви с тобой? Она вылетела сюда?

– Здесь только я и Пирс, – гордо ответил гаргулья. – Мы прыгнули по линии. Прямо из вашей кухни.

– Пирс! – воскликнула я, и вздрогнула. Буду говорить еще немного громче, и охрана может услышать. – Он сбежал от Ала? – о Боже, демон обвинит в этом меня, и неважно, что я в тюрьме.

Слабо вспыхнули плоские, черные зубы Биза – он улыбнулся.

– Нет. После того как вы чуть не погибли от этого проклятья, связанного с душой, демон решил послать кого-нибудь за вами присмотреть. Пирс хотел этого, мог справиться, и ему не нужно ничего платить.

– Ты шутишь! – почти прошипела я, но задумалась: может, одна из причин, почему Ал согласился на это, была связана с тем, что он боялся, что Пирс может застать его спящим и убить. Ведь серебряные браслеты ему почти не мешали. Это потрясло меня и могло немало удивить Ала.

– Айви в ярости, – сказал Биз, его слова шелестели, как каменистая осыпь. – Она думает, что вы солгали ей о том, насколько сильно вас покалечили. Пирс научил меня, как добраться сюда по линии. Я доплыл от материка, но для Пирса вода слишком холодная. Никто меня не видел. Я и не знал, что могу перемещаться по линиям. Это было клево, мисс Рэйчел! Я находился в вашей кухне – и бум! Я уже в Сан-Франциско! Вот так быстро. Хотя здесь линии по ощущениям другие.

Его словесный поток, наконец, иссяк, и только красные глаза слабо светились.

– Пирс не знал, что у меня проблемы, пока ты ему не сказал? – потребовала я ответа, не веря, что Ал только недавно его отпустил. Мне очень не нравилось, что демон послал мне няньку. Я сама могу о себе позаботиться. Обычно. Сегодня я бы не отказалась от помощи.

Небольшая гаргулья сдвинулся, его крылья коснулись моих лодыжек, отчего мне стало неспокойно.

– Даже не подозревал. Он действительно расстроен. Он даже не знал, какую линию использовать, пока я не рассказал ему, по какой линии ушли вы. Именно поэтому он и показал мне, как по ним перемещаться. Айви сказала, что все в порядке. Все, что мне нужно было сделать, это прислушаться к лей-линиям. Там на всей линии след вашей ауры. Следовать по ней за вами было еще страннее, чем за мужским голосом, меняющимся в середине Аве Мария, особенно когда линия, на которой мы очутились, оказалась изломана и искорежена, но это было просто! Никто не сказал мне, что гаргульи могут перемещаться по линиям. Даже мой отец не знает, а он очень стар!

Гаргульи могут перемещаться по линиям? Ну, они могут проскользнуть прямо в круг, и это сделало прошлогодний комментарий Ала о том, что правильно было завести гаргулью, еще более интригующим. Но почему сами гаргульи этого не знали? Демонская цензура? Звучит похоже на правду.

– Пирс сразу понял, куда они вас поместили, как только мы выскочили из линии, – сказал Биз, придвинувшись еще на дюйм, его светящиеся глаза наполнились беспокойством. – Вы в порядке?

Хотя я знала, что это не так, я заставила себя улыбнуться.

– Теперь мне намного лучше, – прошептала я. – Ты все сделал правильно. Я действительно рада тебя видеть. Сможешь сам отсюда выбраться?

Он кивнул, и его собачья морда сделалась ужасно страшной, когда он нахмурился.

– Я обещал Пирсу не перемещаться по линии без него. Он сказал, что я еще слишком мало знаю.

Я улыбнулась, полностью понимая, как это раздражает, когда тебе говорят, что ты еще слишком мало знаешь. Хотя в этом случае я была полностью «за» небольшую подстраховку взрослого. Меня больше беспокоило, как Пирс узнал, что Ковен посадил меня именно в эту тюрьму. Хотя надо признать, он сам входил в Ковен моральных и этических стандартов, правда, до того, как его похоронили заживо, залив цементом, а Алькатрас тогда еще не был тюрьмой.

– Биз, – сказала я, вздрогнув, когда согнула ноги. – Можешь показать мне то, что Пирс показал тебе? Возможно, мы сможем вернуться домой вместе.

Пара светящихся глаз медленно сдвинулась.

– Да не очень. Я не могу объяснить это словами, мисс Рэйчел. Пирс сказал, что люди должны учиться от опытной гаргульи, а не, мм, новичка. Он не может переместиться к вам. Но все в порядке, – быстро добавил он, когда я невольно нахмурила брови. – Айви знает того, кто вернет вас домой, до того как линии для вызова в Цинциннати закроются.

Мои колени задрожали, и цвет его глаз из оранжевого стал привычного тускло-красного цвета. Даже твердый металлический пол не казался таким холодным. Я попаду домой. До того, как мне сделают лоботомию.

Приняв мое облегчение за отчаяние, Биз пододвинулся ближе, почти воткнув коготь мне в ногу.

– Пирс сам бы приплыл вас спасать, мисс Рэйчел, но вода слишком холодная. Никто не видел, как я плыл. Это часть здания старого форта, и мне нужна была лишь небольшая трещина, чтобы забраться.

Он пытался подбодрить меня, и я кивнула, не зная, куда деть руки, и впервые за ночь забеспокоившись о наручниках. Биз мог проскользнуть в очень маленькие дыры, как осьминог. Это сводило Дженкса с ума, пока однажды ночью любящий развлечения подросток не показал ему, как он это делает.

– Я не знала, что ты умеешь плавать, – сказала я тихо, просунув палец под наручники. – Охранная система вокруг острова не остановила тебя?

– Она всего лишь измененная лей-линия, – надменно ответил молодая гаргулья. – Она не может не пустить меня.

– Айви в порядке? А Дженкс? – прервала его я. Я соскучилась по воспоминаниям о комфорте и дружеским отношениям. Его глаза опустились ниже, потом он посмотрел на меня и кивнул.

– Дженкс погнул крыло, но он в порядке. Он может летать и все такое. Они хотят подождать восхода солнца в Цинциннати, и вызвать вас домой, чтобы Ковен не смог вызвать вас обратно. Я здесь, чтобы рассказать вам об этом. Пирс волнуется. Он передал, что вы не ели здешнюю еду.

«Он знал о еде?», – подумала я, нервничая.

– Меня сюда вызвал Ник, – сказала я горько.

– Ник? – молодая гаргулья качнулся назад. – Вы уверены?

– Да, – ответила я кисло. – Он почти сразу ушел, но если они предложат ему достаточно денег, я думаю, он сделает это снова. – Биз знал про Ника из ругательств Дженкса, но никогда его не встречал. – Мне надо будет поговорить с Алом, когдая вернусь домой, – сказала я и, ощупав коленки, я поняла насколько все плохо, когда унылая пульсация сменилась острой болью. – Я не хочу, чтобы Пирс был моей нянькой и присматривал за мной. Мне хватает Дженкса и Айви.

– Айви тоже так думает, – сказал Биз тихо, отведя взгляд, и я поняла, что она выразила это в совершенно других словах. И намного громче, наверное.

Я уже пыталась заставить Ала забрать свое имя вызова назад, но часть сделки подразумевала, что он уберет одну из моих демонских меток, а он не хотел этого делать. Я не торопилась разбираться с этой проблемой, потому что Ал не мог похищать людей, пока его не вызовут. А то, что эту ситуацию смогут обернуть против меня, никогда не приходило мне в голову. Я задрожала, когда нижняя часть распухших коленей коснулась ледяного пола. Меня дергали туда-сюда, как игрушку. Неудивительно, что демоны так злились, когда их вызывали.

– Вы замерзли, – сказал Биз, как будто только что это поняв. Паренек мог спать в снегу.

– Ммм-хм.

Мои мучения временны. Я смогу пережить это.

– Я могу помочь, – сказал он, и его кожа стала розоветь. Тусклый красный свет расцвел, освещая мою камеру и создавая причудливые тени. Он пылал, как перегретый камень, и его серая, шероховатая кожа начала переливаться и блестеть. Большие, покрытые мехом уши Биза опустились, как у наказанного щенка, а его уродливое лицо беспокойно нахмурилось. Хвост он обернул вокруг своих больших ног, чтобы стать как можно меньше.

– Биз, да ты просто чудо! – воскликнула я, протянув руки, и отдернула, почувствовав очень высокую температуру. У меня даже ноги согрелись.

Гаргулья-подросток покраснел, отчего меня накрыло еще одной волной тепла, как вдруг его большие заостренные уши повернулись, за ними последовали глаза. Послышался приглушенный звук тревоги, сопровождаемый поворотом ключа в замке моей входной двери. Дерьмо. Уже пришло время для моего допроса?

– Прячься, – сказала я, и он немедленно прекратил нагреваться и светиться. – Ничего не предпринимай, за исключением случая, если они попытаются отвести меня в больничное крыло. Они могут сделать мне лоботомию.

– Я им не позволю, – послышался его голос с темного потолка, и очень тихий звук, когда он когтем царапнул по металлу. Его светящийся образ отпечатался у меня под веками, постепенно исчезая, когда выходная дверь заскрипела и открылась. Резкий электрический свет образовал длинный прямоугольник, осветив мой нетронутый салат и распухшие колени.

Я заморгала, пытаясь подвинуться, когда охрана открыла дверь и отступила. Я не могла нормально встать из-за моих коленей. На потолке надо распластался мной Биз, как летучая мышь размером с кота, мой защитник на случай, если дела станут еще хуже. Пульс у меня застучал быстрее, когда я, используя трясущиеся руки и угол, смогла подняться на ноги. Я не пойду в больничное крыло. Лучше умру сначала.

Тень заслонила электрический свет. В камеру проник запах жареной свинины, и мой живот заурчал.

– Я туда не пойду, – послышался голос Брук, кислый и немного надменный, и снова свет виднелся лишь из прохода. Брук? Брук хотела поговорить со мной?

В груди заболело. Ну, хотя бы это не врачи. Возможно, разногласия, которые я заметила в комнате Ковена, были глубже, чем я думала. Вряд ли эта встреча в три утра была санкционирована. Она пришла сюда по собственной инициативе.

– Я туда не пойду, – сказала Брук, на сей раз громче, когда охранник возмутился. – Выведите ее. Я поговорю с ней в том подобии библиотеки, что у вас есть.

Послышался приглушенный разговор, затем мужской голос произнес:

– Она босс твоего босса, ты, кретин! Выводи ее! – отозвалось эхом в моей камере.

На меня упал свет фонарика.

– Выходи, – приказал кто-то, и я вышла на свет, чувствуя себя очень… оранжевой. Высохший кофе на моем комбинезоне походил на засохшую кровь, и я подняла голову, когда Брук осмотрела меня с головы до ног, задержавшись на моих распухших, закованных в наручники запястьях. Побег вереска на ее заколке Мебиуса увял, и я забеспокоилась сильнее, когда заметила подобную вышивку на воротничке охранников. Черт, у них что, собственная тюрьма?

– Рэйчел, ты можешь идти? – спросила она.

– Мисс Морган, если не возражаете, – сказала я, прислоняясь к стене. Живот свело, и у меня кружилась голова от боли в коленях.

– Заключенным запрещено заходить в библиотеку, мисс Лидер Ковена, – слабо попытался возразить один из охранников, и она повернулась, зло на него уставившись.

– Я не собираюсь сидеть на ваших уродских стульях и разговаривать с ней через пластиковое стекло. Она же закована в наручники. На ней зачарованное серебро. Она не сможет ударить меня и взять в заложники. Благодаря вам, она с трудом стоять может. Рэйчел, пойдем, нам сюда.

– Я же сказала, для вас мисс Морган, – я опустила голову, и мои длинные волосы упали на глаза, когда я потащилась за ней. Дерьмо, я с трудом могу двигаться, и внезапно почувствовав тошноту, я обрадовалась, что не поела. Было бы мило, если бы кто-нибудь предложил мне амулет от боли, но мы были окружены соленой водой. К тому же, это разрушит весь эффект от избиения, которое мне устроили.

Охранники были недовольны, но один подскочил и открыл двери, отступив назад. Я оглянулась в свою камеру, посмотреть, там ли еще Биз. Кто-то нацарапал солнышко на двери. Ха, ха.

– Который час? – спросила я у Брук, когда она притормозила, поджидая меня. Казалось, мне все сто шестьдесят, но надежда, что скоро я буду в черной ванне Айви, наполненной горячей водой, заставила меня двигаться дальше.

Низкие каблучки женщины стучали, пока я шла за ней в главное здание.

– Немного больше трех, – ответила она, фыркнув. – Боже, здесь воняет протухшими суши.

Большинство заключенных, мимо которых мы проходили, лежали в кроватях или сидели на них, ожидая, пока выключат свет. Шепот расходился волнами, когда они видели нас. Если здесь уже больше трех, значит, дома уже больше шести. Принимая во внимание различие в широтах, в Цинциннати уже скоро взойдет солнце. От предвкушения я задрожала и стала идти немного ровнее. Линии в Цинциннати скоро закроются для вызова, хотя, если вы умеете путешествовать по ним, неважно, сколько сейчас времени.

Быстро глянув вверх, я убедилась, что Биз все еще со мной. Он полз по потолку, и я видела его, только когда он пересекал металлические прутья, его кожа не успевала меняться так быстро. Когда он станет старше, даже этого не будет заметно. Он хороший парнишка.

Шепот перерастал в приглушенные голоса, когда разговоры переходили из блока в блок. Алькатрас отчасти походил на школу с одной комнатой. Если что-то случалось, все знали об этом через три минуты. Я медленно шла, чтобы скрыть боль, расправив плечи и подняв голову высоко, пока мы не вошли в библиотеку, отгороженную решеткой от пола до потолка. В центре комнаты стоял вытянутый кофейный столик, окруженный старыми стульями, чтобы придать ей вид зальчика книжного магазина. К несчастью, отсюда я могла видеть мою пустую койку в камере с Мэри, Чарльзом, и Ральфом. Мэри выглядела потрясенной, ее глаза были широко раскрыты от удивления, когда она села на свою койку, обернувшись простыней до подбородка.

– Комната выглядит... уютно, – сказала Брук сухо, сняв пальто и помедлив, прежде чем осторожно положить его поверх грязного стула и сесть сверху.

Я посмотрела на мой такой же грязный стул, понимая, что как только сяду, буду уже не в состоянии подняться с него. Обещание мягких подушек было непреодолимо, и я почти упала, стараясь не сгибать колени. От легкого толчка я на мгновение закрыла глаза, и глубоко вдохнула, ощутив запах заплесневелой ткани и старых заброшенных книг.

– Как приятно, – произнесла я, отвлекая ее, чтобы она не увидела, как Биз ползет мимо окон. – Что вы хотите, Брук? – спросила я утомленно. Если здесь три часа, то дома шесть, в это время я обычно ложусь спать.

Она подвинулась, проведя рукой по глазам, и посмотрела на меня сквозь пальцы.

– Мне сказали, что вы не ели. Это хорошо. Ничего ее ешьте, кроме того, что пришлю я.

Я опустила руки, которые были скрещены на груди.

– Вы знаете о еде?

Женщина улыбнулась, сверкнув ровными зубами.

– Изоляция аминокислот дорога, но мы пользуемся этим в течение многих столетий. Это дает превосходные результаты.

Я подумала о Мэри, которая будет голодать еще тридцать лет, и расслабила челюсть.

– Не все думают, что вас надо стерилизовать, – сказала она, одернув юбку и прикрыв свои уродливые колени. – Магически или еще как. Я ваш друг, Рэйчел. Вы должны мне верить.

О. Да. Вот это замечательная идея. Я посмотрела на потолок, и не увидев Биза, перевела взгляд на нее. Будь проклят Трент до самого Поворота. Это его ошибка. Моей заднице рассказывай, что ты им не говорил.

– Я одна думаю, что вы не нуждаетесь в таком жестком лечении, – продолжила она. – Если вы способны оживлять демонские проклятья, вы…

– Инструмент? – прервала я. – Оружие? Вы когда-нибудь боролись с демоном, Брук? Вы поступили очень глупо, поймав меня. Единственная причина, почему я еще жива, это потому, что у них на меня свои планы.

Я замолчала, не желая усугублять мое дело еще больше, чем только что умудрилась, но Брук улыбалась своей западнопобережной улыбкой.

– Я пытаюсь помочь вам, Рэйчел.

– Мисс Морган, пожалуйста, – я отряхнула с себя кусок жареного яйца, который почти долетел до нее.

– Мор-р-р-ган, – позвала Брук, растягивая звуки и привлекая мое внимание. – Я не хочу, чтобы вы, пытаясь выжить, стали собственностью гребанного эльфа.

«О-о-х, нехорошо ругаться!», – подумала я, ухмыляясь.

– Нет, конечно, ведь вы бы предпочли сами владеть мной. Секретное оружие Ковена ведьм. Нет, спасибо.

Загар женщины стал темнее, когда она покраснела от гнева.

– Он не сможет защитить вас от нас. Никогда. Вы думаете, что вы особенная, раз смогли избежать смертного приговора ОВ? Где, вы думаете, они брали все свои чары? Те, что мы не оставляли себе? Мы всегда получаем то, что хотим, Рэйчел. Всегда.

Я подавила дрожь, вспомнив чары Вивиан, технически белые, но с разрушительными результатами, использованные без страха о последствиях, и Пирса, который был похоронен заживо, потому что заявил им, что белых чар порой недостаточно. Страх, вышедший из инстинкта самосохранения, пробился сквозь мой гнев.

– Подпишите это, – сказала Брук уверенно, доставая конверт из сумочки и положив его на стол между нами. – Это даст нам разрешение удалить вам способность к воспроизводству и химически убирть возможность заниматься лей-линейной магией.

Я заставила себя весело фыркнуть, хотя на самом деле такой уверенности не чувствовала.

– Как замена того, что вы делаете за тюремными дверьми с насыщенными жирами?

Она замялась, и затем, как будто приняв решение, близко наклонялась ко мне, так что я смогла почувствовать запах ее костюма, чистого и легкого. Ее глаза сверкали возбужденно, и я похолодела. Все это очень нехорошо.

– Я не против того, что вы можете оживлять демонскую магию, – прошептала она, пугая меня. – Меня не волнует, что с вас начнется заселение земли демонами. У меня проблемы лишь с членами Ковена, неспособными видеть дальше своих близоруких носов, которые настолько укоренились в застарелых страхах, что не способны разглядеть, кто вы на самом деле. Они бы проголосовали против меня, за принципы большинства, даже хотя это большинство слепо.

У меня во рту стало сухо.

– И кто я на самом деле?

– Вы – это то, какими мы все должны быть! – воскликнула она, понизив голос, когда откинулась назад. – Сила, которой вы обладаете? Мы все лишь подростки. Лишь часть того, чем могли бы быть. Мы сможем стать цельными, и вы – наш шанс. Вы – наше будущее. Я смогу защитить вас. Подпишите бумагу, и я обещаю, когда вы отойдете от анестезии, вы будете самой собой и будете обладать магическими способностями. Это мошенничество, чтобы снять вас с радара Ковена ведьм и избавить от Трента Каламака.

Ого. Раскол в Ковене? Да это же чертов Большой каньон.

– И я буду вашим, а не Ковена, личным монстром? – спросила я, уже не просто напуганная. – Я не заключаю сделок с демонами.

– Заключаете, – настаивала Брук, и тихий шепот из камер прекратился. – Это записано в вашем деле. Вы выживали каждый раз. Сила, которую вы нам дадите…

– Я не об этом, – сказала я, чувствуя отвращение, – я не буду иметь дел с вами и не собираюсь подписывать бумаги.

Лицо Брук стало кислым.

– Вы глупы. Если вы не можете увидеть будущее, хотя бы посмотрите на настоящее. Вы хотите вернуться в ту дыру? Прекрасно. Или вас могут переселить в комнату начальника. Меньше охраны, лучше еда. Вид из окна, – она пристально посмотрела на заключенных. – Уединенность. Подпишите бумаги. У вас мое слово, вы останетесь такой же, как и сейчас.

Я посмотрела на бумаги, лежащие на столе между нами. Такой же, как и сейчас? Замерзшей, несчастной, и в сотнях миль от дома?

– Давайте предположим, что с утра я приняла таблетку, отупела и подписала ваши бумаги. И кем же я буду? Солдатом? Племенной кобылой?

Женщина улыбнулась.

– Материнство – это благородная профессия.

Я подняла голову и кивнула.

– Я никогда и не утверждала обратного, но кого бы я не родила, милая Брук, оно будет тут же украдено демонами.

– Выбор за вами, – сказала она. Ручка, которую она достала из сумки, брякнула на столе. – Вы станете донором яйцеклеток, – сказала женщина, неспособная скрыть нетерпеливый взгляд. – Демоны никогда не узнают. Вы даже сможете усыновить своего ребенка. Я точно собираюсь это сделать.

Она уже хотела одного из моих нерожденных детей? Распределить мое потомство по тем, кто больше предложит?

– Вы отвратительны, – сказала я, но на ее лице отразилось лишь удивление. Она вздохнула, и я подняла свои закованные руки, чтобы не дать ей заговорить. – Который час? – Спросила я, и на ее лице отразилось возмущение.

– Три пятнадцать, – сказала она, наклонив свою худую руку, чтобы взглянуть на часы.

Вздохнув, я откинулась на мягкую спинку. Время почти пришло.

– Брук, я уже ухожу. Единственная причина, почему я не попыталась сбежать от вас, тупиц, раньше, это потому, что я хотела несколько часов, чтобы осмотреть достопримечательности, прежде чем отправиться домой. Ломбард-стрит там, или Остров Сокровищ. Ну, или тот славный мостик, от которого вы все без ума*. Хотя тур в Алькатрас мне тоже понравился. Но уж слишком он получился реалистичный.

Брук фыркнула, демонстрируя свое недоверие.

– Мы окружены соленой водой. На острове нет лей-линий. Очень дорогая защита не дает ведьмам прыгнуть сюда, чтобы вытащить кого-нибудь. И даже если бы вы смогли дотянуться до линии через своего фамилиара, которого, я знаю, у вас нет, на вас все равно зачарованное серебро.

– Это? – я подняла руки, чтобы показать липучки на моих опухших запястьях. На них даже было мое имя и чертов порядковый номер. – Да, они такие милые, – сказала я, опуская руки. – Но, Брук, любимая, вы не сможете удержать меня.

В любое время, Айви.

– Я думаю, мы сможем, – на лице у нее появилась уверенность, когда она откинулась в своем невзрачном стуле.

Я покачала головой и улыбнулась.

– Нет, не сможете. В Цинциннати почти взошло солнце. А вы знаете, что происходит, когда встает солнце? Линии закрываются для вызова. О, вы можете перемещаться по ним, но вызывать не сможете. И вы знаете, что произойдет до восхода? – лицо Брук стало пустым, но потом до нее дошло.

– Вы не сможете перенестись по линии, – сказала она, голос стал громче. – Вы отрезаны от нее липучкой.

Я наклонилась вперед, и пережитое мной избиение, унижение и неуважение, когда меня на день заперли в металлическом туалете, ушло, оставив только горькое удовлетворение.

– Я не демон, – сказал я тихо. – Но я в их системе.

Я резко чихнула, и дрожь начала разрастаться в груди. Я отправляюсь домой.

– Вам стоило приехать и поговорить со мной, – сказала я, жалея, что не могу положить ногу на ногу и выглядеть самодовольно. – Я, в основном, действительно хороший человек, но вы меня немного разозлили.

Я снова чихнула, и внутри все сжалось еще сильнее.

– Я отправляюсь домой, там я собираюсь принять горячую ванну и выспаться. Я вот что вам скажу, – добавила я, вцепившись в стул, как будто это могло мне помочь задержаться тут хоть на мгновение, – я понимаю, меня легко недооценить. Давайте начнем сначала. Вы можете развязать войну со мной или приехать и поговорить. Сами выбирайте.

Широко раскрыв глаза, Брук вскочила, потянувшись через стол, чтобы схватить меня. Серое пятно опустилось между нами, шипя.

Мое сердце глухо стукнуло, но я заставила себя сидеть, когда Биз уселся, раскрыв крылья и обвив ноги хвостом с шерстью на конце, как кошка. Когтистая лапа сжала неподписанный контракт, он опустил голову, взгляд красных глаз обещал насилие.

– Вот дерьмо, это же гаргулья! – закричала Мэри, ее слова подхватили и стали передавать. – У Рэйчел есть гаргулья!

– Охрана! – закричала Брук, подскакивая. Я от нее сбегу, и она знала это.

Я обернулась, когда Биз раскрыл крылья и перепрыгнул на мое плечо. Незнакомый рисунок линий Западного Побережья ворвался в мои мысли, резкий и острый, как разломанный камень. Биз чувствовал их постоянно, и когда он коснулся меня, я тоже их ощутила. Молодая гаргулья обернул хвост вокруг моей шеи и угрожающе зашипел. Я отправляюсь домой.

Я хотела встать, но не могла. Тяга вызова стала болезненной и, послав Брук вампирский поцелуй, я отстранилась от действительности и почувствовала, как линия втянула меня. И пятно на ауру за это я приму с огромной радостью.

Черт, у меня замечательные друзья.

* перечислены известные достопримечательности Сан-Франциско.

Мост Золотые ворота — это висячий мост через залив. Он был самым большим висячим мостом в мире с момента открытия в 1937 году и до 1964 года. Длина моста — 1970 метров, от проезжей части до поверхности воды — 67 метров.

Ломбард-стрит получила известность благодаря своей изогнутой форме, которая помогает сгладить 27 % уклон, на котором она расположена. Она вымощена красным кирпичом. Скорость на поворотах ограничена 8 км/ч.

Остров сокровищ — это искусственный остров в заливе Сан-Франциско, созданный в 1937 году, чтобы разместить национальную выставку о мосте Золотые ворота.