Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]

СКРЯБИН

(как бы про себя, весь во власти видений и звуков)

Прекрасно море, но равнины,

Леса и топи, тихие долины -

Мир детства моего -

Во мне рождают грусть и торжество.

Какое здесь раздолье!

И человек на воле

Возносит ввысь встречь солнцу по крылу,

Подобен гордому орлу,

Окидывает взором мирозданье,

Как грезу и свое созданье,

Он дух его

И торжество!

ХОР ЮНОШЕЙ

Весенний день сияньем нежным света

Благоухает, и полна привета

Вся в зелени, в цвету Земля

В летящих трелях соловья,

И небо от рассвета до заката

Неслышной музыкой сверкает,

И человек возносится все ввысь,

Как жаворонок трепеща: «Дивись!»

Он с виду юн, в движеньях истый франт,

Он наш герой, философ-музыкант,

В глазах веселость до усмешки,

Сам мал, а все вокруг лишь пешки,

Поскольку важен, как дитя,

Что новый мир творит шутя,

Каскадом звуков постигая

Стремления души без края...

Он здесь, за фортепиано, нет,

Он там, где вешний свет

Играет бесподобно на просторе,

Купаясь, как дельфины, в море

И в небо возносясь

В слепящих звуках, как сейчас.

А с волн бегущих радужная пена

Слетает переливами Шопена,

И птичий гам по всей Земле

Возносится во звездной мгле

В призывных пересвистах

В лесах недремлющего Листа...

ХОР ЮНОШЕЙ

В московских улицах весна,

И небо лучезарное без дна,

Как море, где снуют дельфины,

И изумрудны вновь долины...

Он весел и смущен до слез,

Как под дождем весенних гроз.

СКРЯБИН

Я снова юн, что ж делать?

Ко мне вернулось детство,

И я влюблен... Прости!

ВЕРА

Оставить нас, уйти,

Когда мы счастливы все вместе,

И я, и ты, и дети...

Тебя не узнаю...

СКРЯБИН

Я вас по-прежнему люблю.

Поэтому тут нет измены.

ВЕРА

У нас не будет перемены?

СКРЯБИН

Как знать? Я не приемлю лжи...

ВЕРА

Теперь хорошего не жди.

С женою, тоже пианисткой,

Он думал просто объясниться.

СКРЯБИН

Она юна, как юн я был,

Когда впервые полюбил...

Мы переписывались тайно

И виделись случайно,

Но счастьем жизнь была полна,

Как в море плещется волна.

Вновь свежесть чувств и нега,

Как в первый день от снега,

Мелодией струится кровь...

ВЕРА

Здесь посягают на любовь

Твою ко мне и к нашим детям,

И нет измены? Бог свидетель...

СКРЯБИН

О, не взывай к нему. Я с ним расчелся.

ВЕРА

Так ты и с нами разошелся

В понятиях любви, добра и зла?

СКРЯБИН

У юности моей любовь взошла

Самосознаньем личности пред миром,

Не перед немощным кумиром,

Который лишь глумиться мог,

Любовь разыгрывая, бог!

ВЕРА

Ты вновь в тисках: твоя богиня, -

Дадим же ей такое имя...

Твоя любовь из юности взошла.

Ее любовь себялюбиво зла...

Другая бы любя сокрылась.

У юности достойной крылья,

Не у нее, твои нужны

Ей для полета в дни весны...

СКРЯБИН

В полеты уношусь один, могучий,

В грозу сквозь кучевые тучи,

И чрез созвездия всегда один,

Как дух, всесветный господин.

ВЕРА

Ты всем хорош, откуда же гордыня?

СКРЯБИН

От Люцифера...

ВЕРА

Дьявола то имя!

СКРЯБИН

Нет, ангел светоносный - образ мой,

Взлелеянный моей мечтой,

Мечтою человеческого духа,

Вселенной зренье, ухо,

А без него она сплошная тьма

И света всепобедного тюрьма.

ВЕРА

Ты музыкант, а не философ...

Зачем тебе еще и слово?

Будь в музыке ты чародей,

Пронзая дали без людей

В призывах к совершенству...

Зовешь еще к священству...

СКРЯБИН

О, Вера, ты мила, проста,

И в горе, и в любви, как красота

И за тобою правда,

О, будь же рада

Тому, что было, лучше нет,

Любовь ведь движет свет...

Она всегда стремленье

И новое рожденье

Во красоте!

ВЕРА

То упованье лишь в мечте!

То звуки музыки мгновенной...

СКРЯБИН

Летящей вечно во Вселенной!

ВЕРА

Прекрасны в музыке мечты,

Как перлы красоты...

СКРЯБИН

Мой дух возносится, озвуча

Свой страх, как громом туча,

И с молнией играя, будто Зевс,

Могучий и влюбленный весь...

ВЕРА

Со Зевсом спорить я не стану.

Влюбленность детскую за тайну

Хранил бы лучше как поэт,

Восторгами пронзая свет,

Скорбя, торжественно ликуя

И совершенства лишь взыскуя.

СКРЯБИН

А счастье юности - любовь,

Когда она восходит вновь,

Не здесь, - в полете дерзновенной

В потоках света во Вселенной?

ВЕРА

(успокоившись, деловито)

Я перепиской нот - о, красота! -

«Божественной поэмы» занята.

СКРЯБИН

Прости! Ведь решено уехать,

И это словно зов, как эхо

Стремлений детства за мечтой:

В Швейцарию уедем всей семьей!

ЛЕБЕДЕВ

Ах, что случилось, Остроумова?

И что могло отвлечь вас от искусства,

Что вспомнили забывшегося сном

Студента и кузена, на несчастье?

ОСТРОУМОВА

Смотрите! Или мне пригрезилось?

ЛЕБЕДЕВ

(подходя к мольберту)

Картина вам впервые удалась?

ОСТРОУМОВА

Да, не туда! На всадников смотрите!

ЛЕБЕДЕВ

Ого! На Ломоносова похож!

Кто это нарядился под него

Из светских львов? Ведь даже не смешно.

ОСТРОУМОВА

И вправду Ломоносов? Не смеетесь?

ЛЕБЕДЕВ

Над гением, каких на свете нет?

ОСТРОУМОВА

Ах, значит, с ним сама императрица!

ЛЕБЕДЕВ

По оде об охоте в Сарском? Как же!

ОСТРОУМОВА

Императрица, точно в юности,

С картины несравненного Серова.

ЛЕБЕДЕВ

Ну, ясненько. Все дело в лошадях.

А всадники красуются всего.

А всадницы – все раскрасавицы!

ОСТРОУМОВА

Они к нам повернули. Мы увидим,

Кто нас разыгрывает. Или сон?

Гофманиана Павловского парка.

ЛЕБЕДЕВ

Я слышу бурь немеркнущий хорал.

Концерт давно закончился, а звуки

Пронизывают лес и небеса.

ХОР ЮНОШЕЙ

Здесь дали и высокое ущелье

Рождают, как гроза, веселье,

В алмазных брызгах водопад

Струит мелодий радостный каскад...

Из звездных далей неземное соло:

У Космоса чудесный женский голос,

Ликуя и в тоске поет любовь, -

Хор женщин отзывается на зов,

И птичий хор, и сонма насекомых,

К любви и красоте влекомых...

И человек возносится: «Я есмь!»

В полетах мысли в синеве небес

И в бурю грозную над океаном,

В борениях мужая в небе рваном,

Беспечен и могуч,

Как солнца чистый луч...

Соблазны славы и любви, вестимо,

Высокий и могучий стимул...

Звук трепетный возносит ввысь мой дух,

Чтоб свет летящий вечно не потух

В бездонном мраке звездной ночи,

Да просияют человечьи очи, -

Как расцветает на Земле весна,

Вселенная да будет спасена!

СКРЯБИН

Ты здесь, Татьяна? Я предатель!

Признаюсь все ж, влюблен, о, Данте!

Любовь ведь движет миром, как и мной,

Когда я жив мелодией одной,

Гармонией вселенской,

Как воли дерзновенной

Мир новый сотворить.

Но и тебя любить...

ТАТЬЯНА

Прости! В Москве я не могла остаться...

И как поверить, что бегут от счастья?

Поехала домой, в Брюссель,

Куда доеду и отсель,

Но свидеться с тобой всяк может,

А нам нельзя, когда нас гложет,

Как в буйстве юном кровь,

Сладчайшая любовь?

СКРЯБИН

Сладка любовь лишь в юности, но мука,

Когда томит заранее разлука,

Как с жизнью, уходящей в ночь,

И счастье больно превозмочь.

ТАТЬЯНА

Бежать любви, как вдохновенья,

Поэт не станет...

СКРЯБИН

Наслажденья,

Минутного, когда он ценит власть

Высоких озарений всласть.

ТАТЬЯНА

Благоразумный гений!

Отдайся власти песнопений.

А я во власти лишь любви.

Когда захочешь, позови!

СКРЯБИН

Мне надо, знаешь, быть в Париже...

ТАТЬЯНА

Я буду там к тебе все ближе...

Так близко, - как нам здесь не сметь, -

От счастья только умереть!

ГОЛОС ПОЭТА

Художник и ученый; он влюблен,

И каждый гениально одарен.

Она влюбилась в итальянца.

Что нужно ей для счастья?

Свобода для труда; ему жена.

Такая участь русской не нужна.

Гондола. Ночь. Сестра и брат несчастны.

Безмолвно. К красоте вокруг причастны,

Глядят глаза в глаза, как в ночь,

И как судьбу им превозмочь?

В его очах любовь светилась мукой,

Все разгораясь вечною разлукой.

С ее очей вдруг спала пелена:

Всегда была в кузена влюблена!

Какая новость! «Чертики» во взгляде

И восхитительна в любом наряде,

Что итальянец и приметил в ней,

Любовь, свободу, как в весне.

Никак не объяснялись, так все ясно.

Развод оформить, зря тянул напрасно.

Тянулось долго, до войны,

И с революцией, как в дни весны.

О, жизнь, когда сбываются мечты

ХОР ЮНОШЕЙ

Бездомный, без семьи,

Беспечный от любви

С возлюбленной ревнивой

Порой для творчества счастливой

Творит прелюдий целый рой,

Гармоний новый лад и строй,

«Поэмою экстаза» и этюдов -

Хоров вселенских чудо!

И раб восстал, свободен и могуч,

Как Человек и солнца жгучий луч,

И выше нет кумира,

Он символ обновленья мира -

Не для богов, а для людей,

Восставший Прометей!

И звезды водят хороводы,

Лучась, приветствуя народы

С очами, полными огня,

Любви всесветная возня

Возносится до края

В сиянии чудесном Рая.

Элизиум? Страна ли света?

Видна отсюда вся планета

Во времени, как дивный сон,

У озера знакомый павильон

Из Северной Пальмиры - Росси,

И солнцем брызжут росы...

Там за роялем юный музыкант,

Все юны, каждый оркестрант, -

То репетиция оркестра...

Лужайка, что палестра

С амфитеатром, - нет свободных мест,

Под вечер начинается концерт,

С каскадом звуков и с игрою света,

Как будто в поднебесье вся планета,

Взывая к мириадам звезд, поет,

Вся устремленная в полет.

Концерт вселенский Скрябина бушует,

Как небеса в грозу, не скажешь всуе,

Безмолвие миров пронзает Хор, -

В призывах слышишь приговор

Стремленьям высшим, как и жизни

Здесь на Земле, на крохотной отчизне.

Но свет умчит высокие мечты -

Творить, как исстари, мир красоты

В оазисах Вселенной

Гармонией нетленной,

И наша жизнь взойдет,

Как новою весною, среди звезд!

МАКСИМОВА

Сошлись впервые мы за школьной партой

В балетной школе при Большом театре.

ВАСИЛЬЕВ

О, кто вознес меня так высоко

Мальчишку из семьи рабочих? Ты же

Росла в семье интеллигентной, ясно,

Призванье выбрала, как Павлова.

МАКСИМОВА

Ну да, пожарником мечтала стать,

Кондуктором трамвая, но театр,

Балет на сцене вдохновил меня,

И я уж знала, в чем мое призванье!

ВАСИЛЬЕВ

Я рос подвижен, легок, как сатир,

Забрел в кружок при Доме пионеров.

Из высших сфер заметили задиру

И в классе усадили с юной нимфой,

Отчаянно красивой и веселой,

Как в наказанье мне и воспитанье.

МАКСИМОВА

Хорошо тебе с копытцами!

А я танцую до сих пор до крови.

ВАСИЛЬЕВ

Копытца отвалились, Феб помог,

Вочеловечился сатир, влюбленный

В Джульетту…

МАКСИМОВА

Но Ромео ты не стал

В том возрасте, для юности заветном.

ВАСИЛЬЕВ

Мне было девять, а тебе же десять,

Когда мы встретились в балетной школе.

Ты взрослой уж казалась, столь красивой,

И я подсел к тебе, как за защитой,

А ты поворотилась в сторону.

МАКСИМОВА

Сконфузилась, наверное, слегка,

Хотя я не из робкого десятка.

ВАСИЛЬЕВ

То возраст Данте – Беатриче был,

Когда впервые я тебя увидел!

Влюбился позже, но тогда заметил

Сияние вокруг тебя в окрест

От взора, полных света и любви.

С тех пор ты как путеводительница,

Как красота девичья и товарищ…

МАКСИМОВА

Как пионерка, комсомолка, скажешь?

ВАСИЛЬЕВ

Такою ты росла, как зов и счастье,

Стремленье к совершенству в каждом шаге,

Как в жизни, так на сцене, в фуэте!

МАКСИМОВА

В прыжках подняться выше – к красоте,

Когда полет в сердцах людей все длится!

ВАСИЛЬЕВ

Но сердцем встрепенулся до волненья

Я на балу, на новогоднем, в школе,

Когда вошла ты в зал, сияя счастьем,

Пленительным до головокруженья!

МАКСИМОВА

Сама я влюблена была в весь мир,

А он сосредоточился в Володе,

Который вдруг решился на признанье,

Заговорил как будто бы стихами!

ВАСИЛЬЕВ

Я речь готовил прозой, вдруг стихами

Выходит, словно в шутку на балу,

Замолк в испуге: засмеется Катя, -

И все пропало: жизнь, - а с нею сцена!

МАКСИМОВА

Что я могла сказать? И я люблю?

Да отвечать ведь надобно стихами?

И тут решилась я на реверанс,

Как в шутку иль в насмешку, но всерьез,

Склоняясь так, взволнована до слез.

ВАСИЛЬЕВ

И мы умчались, закружившись в вальсе!

МАКСИМОВА

По возрасту Ромео и Джульетта!

ВАСИЛЬЕВ

По внешности Ромео и Джульетта!

МАКСИМОВА

И десять лет Ромео и Джульетта,

Ах, не на сцене, в жизни при Большом

Театре, с фуэте – как труд и слава.

ВАСИЛЬЕВ

Увы! Уланова еще на сценах

Театров мира покоряет всех.

Любимый педагог, она, Джульетта,

Тобою занята, ролей хватает,

Пусть ты Джульетта юная, как дочь.

МАКСИМОВА

Так годы юности и промелькнули.

«Спартак» - прямой заказ, как он удался?

«Ромео и Джульетта» - то ж заказ?

О, нет! Искусство Возрождения

В России – и «Анюта», и «Спартак».

ХОР ЖЕНЩИН

Перикл с Аспазией в движеньях танца

Задумчивы, исполнены величья,

Но и веселость светится в глазах!

А вот и Гамлет, с ним Офелия,

Вся убрана цветами, словно Флора,

Исполнена печали и любви…

Здесь Остроумова и Лебедев –

Вновь юны, гениальны и несчастны,

Вне жизни света, в муках творчества,

Как фуэте у пленников балета.

Максимова с Васильевым танцуют,

Как все в ряду, в изысканных костюмах,

С иголочки, парижских кутюрье,

С изяществом простых телодвижений

И с грацией любви, как благодать,

Сходящая на публику с небес

Весенних, в белоснежных облаках.

Какою долгою казалась жизнь

Со счетом лет, а все уж промелькнуло,

Умчалось, как весна заветная

Во возрасте Ромео и Джульетты.

Припухлость щек и жизни полнота

В ногах и туловище – красота

Девичья, как в избытке для балета, -

В замужестве спасение и счастье!

В зените творческих удач и славы,

Казалось, с опозданием свобода

Пришла и к нам… С распадом Родины,

С разрухой, с разграблением страны

И с погружением в Средневековье?

И в чем тут благо? Как нам рассудить?

А с новым обращеньем торжествует

Не Бог, не Правда, - Золотой Телец.

Великая эпоха закатилась!