Санта-Барбара. Том 11

ГЛАВА 12

— Алло…

— Джина?.. — сказала Хейли.

— Это ты? Или линия не в порядке? — насмешливо спросила Джина.

— Нет. Это я. Мне надоело сидеть здесь одной. Давай куда-нибудь сходим, — сказала Хейли.

— Давай. Мы давно нигде не были вместе, — оживилась Джина. — У тебя есть какие-нибудь предложения? Я бы хотела поехать в казино. Давай попытаем счастье. Представляешь — истратить десятку, а заработать пару тысяч… Неплохо, правда?

— Нет, я не хочу, — мягко возразила Хейли. — Там у них какие-то неприятности… Я думаю, что нужно держаться от них подальше. Давай пойдем в «Ориент Экспресс».

— Хорошо! — не теряя энтузиазма, воскликнула Джина. — Сейчас возьму свои костыли и приковыляю за тобой. Хорошая у тебя тетка, правда? Забудь всю свою тоску! Ты, небось, еще до сих пор думаешь про Тэда? Расслабься, сегодня мы погуляем на славу… Закажем омара, хорошее вино… Ладно, я буду готова через час.

— Хорошо, — сказала Хейли и положила трубку.

— Ну, как тебе нравится мой внешний вид? Клянусь своей раненой ногой — такого ты еще не видела!

— Да, трудновато сделать эффектный выход на костылях… — продолжила Джина.

— Давай поскорее сядем. А то я чувствую себя так, как будто заставляю калеку исполнять свои прихоти.

— Мы хотим заказать себе столик на двоих, — радостно сказала она. — Причем, самый лучший.

— Конечно, — метрдотель подобострастно изогнулся и, указывая путь между столиками, повел Джину и ее племянницу в центр зала.

— Ну, ты даешь… — шепотом сказала она.

Джина без тени смущения проследовала за метрдотелем к указанному столику и, освободившись от костылей, уселась на стул.

— Отсюда я больше никуда не уйду, — удовлетворенно сказала она.

— Почему?

— Потому что я и шагу больше не могу сделать на этих штуках, — пошутила Джина. — Мы прекрасно поужинаем, и ты забудешь обо всех своих неприятностях.

Джина кокетливо поправила глубокий вырез на вечернем платье и капризно сказала:

— Знаешь, эти костыли не дают как следует одеться. Что бы я ни надела, ничего не гармонирует с этими блестящими палками… — внезапно она умолкла на полуслове и уставилась куда-то за спину Хейли.

Та недоуменно обернулась, а затем поняла, в чем дело. У дверей ресторана стояли облаченные во все белое апостолы новой религии — Лили Лайт и Мейсон Кэпвелл.

— Проходи, Лили, — сказал Мейсон. — Мы заслужили хороший ужин. К тому же нам с тобой еще потребуются силы для демонстрации возле казино.

— Но ведь ты пригласил журналистов на ужин в дом отца?

— Вот они и поужинают. Думаю, что это будет весьма любопытное и занятное зрелище.

— Не хотела бы я оказаться там в то время, когда твой отец придет в свою столовую и увидит там толпу журналистов…

— Да? — мягко улыбнулся Мейсон. — А вот я бы хотел… В глубине души я даже немного сожалею, что мы пропускаем это шоу.

— Подожди меня здесь. Это займет не больше, чем пару минут. Я только переговорю с метрдотелем насчет столика.

В ожидании Мейсона, который исчез за боковой дверью, Лили прошлась по залу. Увидев Джину, она смерила ее внимательным взглядом.

— Ты знаешь, — щебетала Джина племяннице, — носить фамилию Кэпвелл не только приятно, но и полезно. Хороший столик в хорошем ресторане — это очень важная штука.

Хейли тем временем задумчиво листала папку с меню. Джина решила подбодрить племянницу.

— Эй-эй, девочка, не кисни!.. — с легким сарказмом воскликнула она.

— Извини, Джина. Сегодня вечером я чувствую себя как никогда потерянной.

— Если бы я хотела поужинать с зомби, я пригласила бы сюда Сантану. Ты меня совсем не слушаешь. Алло, что происходит?..

Внимание Хейли было целиком поглощено женской фигурой в ослепительно белом платье, которая неслышно возникла рядом с их столиком.

— Эй, Хейли! Ты куда смотришь? Я здесь — женщина на трех ногах, пострадавшая из-за этой несчастной потаскушки… — с мрачным юмором произнесла она.

Однако, у Хейли был такой растерянный вид, что Джине поневоле пришлось обернуться.

— Привет, — с милой улыбкой сказала Лили. Джина брезгливо поморщилась и отвернулась.

— Опять ты? — ухмыльнулась она.

Враждебный тон ее голоса не оставлял никаких сомнений относительно настроения Джины по отношению к своему белоснежному антиподу.

— Какая у вас красивая дочь! — с невероятной проницательностью заметила Лили Лайт.

— Я не настолько стара, как вам кажется, милочка. А это — моя племянница. Ее зовут Хейли.

— А меня зовут Лили Лайт. Очень рада познакомиться с вами, Хейли.

— Я тоже, — скромно кивнула девушка и опустила глаза.

По ее внезапно загоревшимся щекам нетрудно было догадаться, что она испытывает по отношению к Лили Лайт чувство, близкое к почтению.

В зале ресторана, наконец, вместе с метрдотелем появился Мейсон. Увидев Лили, стоявшую возле столика Джины Кэпвелл, он направился туда.

— Что? Вербуешь в свои ряды новых сторонников? — спросил он с улыбкой.

— Уж если она умудрилась завербовать тебя, Мейсон, — съехидничала Джина, — то, наверное, и Гитлера смогла бы увидеть среди своих учеников.

— Я думаю, что среди ее сторонников могла бы оказаться и ты, — спокойно сказал он.

— А вот это вряд ли! Я нравлюсь себе такой, какая я есть, и не собираюсь поступать так, как хочется другим.

— Очень жаль… — с сожалением сказал он. — Лили, идем. Наш столик уже готов.

— Рада была с тобой познакомиться. У тебя доброе лицо. Надеюсь, что мы еще встретимся.

— До свидания… — пораженно прошептала Хейли и обратила свой взгляд к Джине. — Послушай, ты не обращала внимания на то, как поразительно вы с ней похожи?

Джина посмотрела на племянницу как на несмышленыша, до сих пор питающегося молочком из бутылочки.

— По-моему, это не служит для нее оправданием, — едко заметила она. — И, вообще, эта дамочка вызывает у меня подозрения. Кому это могло прийти в голову назвать ее проповедницей? Кто ей вообще может верить? Я не понимаю, почему у нее нет своего шоу на телевидении? У других проповедников есть… Наверное, она какая-то ненастоящая. Я думаю, что они с Мейсоном что-то задумали. И я буду не я, если не выведу их на чистую воду!.. Это, наверняка, какая-то проходимка. А то, что она вытворяет вокруг этого плавучего казино, толкает меня на мысль о том, что ее интересуют капиталы семейства Кэпвеллов. Не зря же она прилипла к Мейсону как лимфатический пластырь? Похоже, ее теперь не отодрать. А этот дурачок и рад стараться. А может быть, она проявляет какие-нибудь чудеса сноровки в постели? Было бы очень любопытно узнать об этом…

— Джина!.. — осуждающе протянула Хейли. — Ну, зачем же ты так? Опять твои фантазии?..

Джина торжествующе взглянула в ту сторону, где за столиком в углу сидели Мейсон и Лили Лайт.

— Дорогая моя, Хейли, — терпеливо сказала Джина. — Ты еще успеешь убедиться в том, что я никогда не гадаю на кофейной гуще. Эту дамочку я рассекла сразу. Сейчас меня интересуют только подробности.

В ожидании исполнения заказа Мейсон сидел со схемой будущего плавучего храма в руках, и размышлял вслух:

— Строительство, я думаю, обойдется нам в не слишком большую сумму, а подготовительный период не займет много времени. Все будет очень красиво.

— Очень красиво… — рассеянно ответила Лили, больше занятая изучением обращенных на нее мужских взглядов.

— Для того, чтобы реализовать этот проект, — продолжал говорить Мейсон, — мы пригласим Уэйда из Нью-Йорка и братьев Браджесов из Чикаго как возможных архитекторов храма.

Лили остановила свой взгляд на Джине и, встретившись с ней глазами, усмехнулась.

— Кажется, я сильно раздражаю здесь кое-кого?.. — вполголоса пробормотала Лили.

— Что?

— Нет-нет, ничего, — торопливо ответила Лили. — Я говорю, что ничего не понимаю в архитектуре и архитекторах.

— Ну что ж, для этого не требуется обладать какими-нибудь особенными познаниями. Просто эти архитекторы — это самые перспективные молодые мастера в нашей стране. К тому же они очень дорого стоят, но один может поработать бесплатно…

— Честно говоря, я в этом очень сильно сомневаюсь, — наконец, ответила она. — Каждый имеет свою цену.

— Даже ты?..

— Я — исключение.

Мейсон хмыкнул, но высказаться по этому поводу не успел, поскольку рядом со столиком, за которым они сидели, возникла фигура одетого в аккуратную черную униформу официанта с подносом в руке.

— Ваш коктейль, мистер Кэпвелл, — вежливо сказал он, ставя на столик перед Мейсоном и Лили по бокалу темно-пурпурной жидкости с кусочком ананаса и тонкой трубочкой.

— О! — радостно воскликнул Мейсон. — Прекрасно!.. Сначала попробую я. Ананас имеет непростой характер, но — тонкий букет.

Он приложился к бокалу и, оставив на языке несколько капель густого напитка, внимательно ознакомился с его вкусом.

— Да, — сказал Мейсон. — Сегодня вечером этот коктейль удался вам на славу. Благодарю, Том. Вкус получился очень мягким и объемным. Именно таким он и должен быть.

— Итак, за что пьем?

— Ну, разумеется, за тебя и твое дело.

— И за собор… И за того, кто придумал для него такое удачное место.

Лили протянула бокал навстречу Мейсону и отметила тост хрустальным звоном.

Пока Мейсон задумчиво отпивал коктейль из рома, сока маракуйи и ананаса, Лили, недолго думая, одним залпом выпила половину бокала.

— Какая жалость, что ведьм перестали сжигать на кострах. Я не сомневаюсь в том, что эта дамочка в белом платье за соседним столом по ночам обряжается в рваное тряпье и летает вокруг города на метле…

— А мне она понравилась.

— Вот в чем твоя проблема, Хейли. Тебе все нравятся.

— Не надо.

— Кто-то должен вытащить тебя из мира иллюзий, — оживленно говорила Джина. — Ты живешь в каком-то странном мире, который придумала сама для себя. Но ведь жизнь течет совершенно по иным законам. Если бы ты следовала моим советам, то сейчас ужинала бы с каким-нибудь богачом, а не со своей покалеченной теткой.

Хейли отложила в сторону вилку и отодвинула тарелку с салатом, который ей почему-то совсем не хотелось есть.

— Джина, мне казалось, что ты хочешь, чтобы мы с тобой были подругами, — уныло сказала она.

— А я так и хочу! — с энтузиазмом воскликнула Джина. — Но меня волнует твое будущее, круг твоего общения… Пойми, Хейли, ты где-то ошиблась. У тебя уже многое было в кармане. Даже Тэд… Надо было это использовать. Но ты вечно упускаешь все. А знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что ты еще не научилась вести себя, как следует.

Джина с пренебрежением ткнула в скромную красную кофточку, которая была одета на Хейли.

— Ну, посмотри… Что это такое? Посмотри на свою кофту… Ты же просто монашка! Так нельзя одеваться!

— Но мне так нравится.

Дрожащей рукой она теребила кружевной воротничок кофточки, стараясь застегнуть ее на последнюю оставшуюся пуговичку.

— Ты даже не понимаешь, о чем я говорю. В такой одежде только на родительские собрания в школу ходить.

— Спасибо, — угрюмо буркнула Хейли.

Джина поняла, что обидела племянницу и, стараясь исправить свою ошибку, сказала:

— Но даже из этого можно извлечь какую-то пользу. Просто ты неправильно носишь вещи. Расстегни пуговицы, покажи грудь, добавь немного лака для волос… Неистовый взгляд…

— Тогда отправь меня на курсы обольщения. Может быть, в этом случае я буду поступать так, как тебе нравится…

— Да ты и так обольстительна, Хейли. И, между прочим, очень сексуальна… Просто это нужно немножко показать.

— А что, об этом нужно говорить именно сейчас и именно здесь? По-моему, для таких разговоров больше подходят другие места. Во всяком случае, мне не хотелось бы, чтобы об этом слышали посторонние.

— Но у тебя же есть все, что надо, продолжала уговаривать ее Джина. — Слушай меня, девочка, и мужчины будут валяться у твоих ног

— Ладно, я не знаю, что с вами делать. Пойду, посоветуюсь с начальством.

— Может быть, не стоит? с сомнением спросил Перл. — Кому ты собираешься звонить?

— Не бойся, ты его хорошо знаешь. Это — Круз Кастильо.

— А… — понимающе протянул Перл. — Ну, ладно. Иди звони. И не беспокойся, мы отсюда никуда не сбежим. Сам понимаешь, что нам просто некуда бежать. Здесь было самое безопасное место до тех пор, пока сюда не нагрянула полиция. Слушай, Пол, а как ты здесь оказался?

— Это не имеет никакого значения. Главное, что нам нужно сейчас — это разобраться, как поступить с Элис. По-моему, мы не должны оставлять ее здесь.

— Ну, ладно, ладно… — торопливо воскликнул Перл. — Иди, звони.

Спустя несколько минут Пол вернулся в гостиную, но по выражению его лица Перлу так и не удалось узнать, какой ответ он сейчас услышит.

— Ну, что? — пытливо посмотрев в глаза Уитни, спросил Перл. — Что сказал шеф?

— Шеф приказал, чтобы она немедленно вернулась в больницу, — ответил Уитни. — Это почти уголовное дело. И у вас будут крупные неприятности, если вы сейчас же не последуете этому пока еще дружескому совету. Перл, я должен отвести ее в клинику, и немедленно.

— Зачем тащить ее куда-то прямо сейчас? — с натужной веселостью воскликнул он. — Ты только посмотри! С Элис все в порядке, за ней ухаживает Кортни. По-моему, это значительно лучше, чем то, что ожидает ее в больнице.

— Кортни не врач.

— Послушай, это все совершенно излишне. Нет никакой необходимости в том, чтобы немедленно тащить ее в больницу.

— Есть, — снова повторил полицейский. Перл уже начал выходить из себя.

— Слушай, я ведь тебе уже не один раз говорил, что с ней будет, если ее отвезти в больницу. Доктор Роулингс накачает ее лекарствами, а потом ты не узнаешь от нее даже собственного имени. Она уже ничего не будет помнить. Если Элис что-то и расскажет, то только здесь.

Будто в подтверждение его слов, Элис, едва сдерживая слезы, с усилием сказала:

— Церковь… с колокольней… там, там никого нет… никого…

Не выдержав, Элис снова разрыдалась. Кортни принялась успокаивать ее, а затем, испуганно посмотрев на Перла, сказала:

— Она уже несколько раз пыталась что-то сказать о церкви. Наверняка, это как-то связано со смертью Брайана.

— Тише-тише, дорогая, успокойся. Постарайся хоть что-нибудь еще сказать. Что ты помнишь? Какая это была церковь? Где?

— Там… Там было темно, — шмыгая носом, сказала Элис. — Свечи наверху не горели…

— Что она говорит? – непонимающе спросил он.

— Церковь, какая-то церковь, — осторожно произнес Перл. — Видишь, она уже понемногу начинает рассказывать нам о том, что произошло.

— Церковь… с туннелем, — сквозь силу сказала Элис. Перл наморщил лоб.

— Ты хочешь сказать, что здесь из подвала есть какой-то туннель, ведущий в церковь? В какую церковь? — стараясь не спугнуть девушку, спросил он.

— Нет! — резко воскликнула она. — Нет! Туннель в церкви! Я помогу Брайану!.. Я помогу ему…

Взгляд ее стал остекленевшим, словно она в мгновение ока перенеслась на несколько десятков тысяч миль и в другой временной отрезок.

Так и не дождавшись продолжения ее рассказа о церкви, Перл осторожно спросил:

— Так что же там было? Какой туннель? Где эта церковь? Что с Брайаном?

— Роулингс. Роулингс убил его там, в церкви… наконец, выговорила она.

— О! Боже!..

— В какой церкви? В какой? — настойчиво спрашивал Пол Уитни. — Где это было? Ты можешь сейчас еще что-нибудь вспомнить? Эта церковь здесь, в Санта-Барбаре?

— В Бо… в Бостоне… — едва смогла выговорить Элис.

— Но в Бостоне тысячи церквей! Элис, в какой из них доктор Роулингс убил моего брата?

— Элис, постарайся вспомнить, в какой церкви это произошло, — ласково сказала она.

Элис сидела вся съежившись и с тоской раскачивалась из стороны в сторону.

— Я там была… Я все видела… — растягивая слова, сказала она.

— Ты видела, как он убил моего брата? — спросил Перл.

— Что там было, Элис? Говори же… — настойчиво повторял Уитни. — Ты была там с Брайаном? Расскажи…

Потеряв самообладание, Перл метнулся к девушке и, схватив ее за плечи, стал трясти.

— Расскажи же, расскажи! Что с ним случилось? — закричал он. — Что там было?

— Не надо! Не дави на нее! — воскликнул он. — Ты же видишь, в каком она сейчас состоянии!

— Ну, теперь-то ты хоть понял, что ее сейчас ни в коем случае нельзя везти в больницу?.. Мы на полпути к истине, еще немного, и она расскажет все, что случилось с моим братом.

— Нет, я должен спросить об этом его самого.

— Кого? — изумленно воззрился на него Перл.

— Доктора Роулингса, — ответил Уитни.

— Ты что, с ума сошел? — воскликнул Перл. — Как ты можешь спрашивать его об этом? Неужели ты не понимаешь, что он будет все отрицать. Именно такой ерунде учат в ваших полицейских академиях? Если человек знает, что его подозревают в убийстве, разве он станет сам наговаривать на себя? Это же полная чушь. Вне всяких сомнений он просто посмеется над тобой, и в результате мы подставим Элис. Нам нельзя рисковать ее жизнью. Послушай, старик, — он доверительно наклонился к Уитни, — у нас есть время, нам нечего терять.

— Кому это нам? — недоуменно спросил Пол.

— Тебе и мне В общем, главным образом, это относится к тебе Ну, пошли со мной.

— Но ведь в полицейском управлении требуют, чтобы ее немедленно отвезли в больницу. Я не могу не выполнить приказ начальства.

— Так как ты не понимаешь, Элис боится больницы, там ей будет плохо.

— Но это же больница, а не тюрьма, — упирался Уитни. — Посмотри на нее, она больна, ей требуется помощь. Мы ведь не знаем, можно ли сейчас верить ее словам. В таком состоянии она может наговорить все, что угодно.

— Ну ладно, головорез, запомни свои слова, — мстительно сказал он. — Следующий раз, когда ты ее увидишь, доктор Роулингс накачает ее лекарствами, что она не будет понимать, на какой планете живет.

— Да пошел ты! — отмахнулся от него Уитни. — Я не хочу тебя слушать.

— Элис, поедем в больницу, там тебе не сделают ничего дурного. Ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, там врачи, они окажут тебе помощь, хорошо?

Она испуганно бросилась в объятия Кортни, но Уитни с бычьим упрямством приставал к ней:

— Пойдем, Элис, все будет хорошо, не бойся.

С помощью силы и уговоров ему удалось высвободить Элис из объятий Кортни и поднять с дивана.

— Пойдем. Хорошая девочка, у нас все будет нормально. Ты же понимаешь, что я прав, пойдем, — говорил он.

Она подняла взгляд на Уитни и вдруг неожиданно увидела перед собой иезуитскую улыбку доктора Роулингса и его медоточивый голос. «Все правильно, Элис, — сказал этот Уитни-Роулингс, — я всем здесь хочу только добра». Ее вдруг охватила паника, и, вырвавшись из объятий полицейского, Элис бросилась к стене.

— Это вы сделали это! — закричала она. — Вы убили Брайана!

— Элис, что с тобой?

— Тебе никто не хочет зла, Элис, пойдем, пойдем.

— Нет! — снова дико заверещала Элис. — Вы убили Брайана! Вы оставили его в церкви умирать, а я вам помогла, я позволила вам это сделать.

Она забилась в конвульсиях и, обхватив руками голову, съехала вниз по стене.

Часы в зале ресторана «Ориент Экспресс» показывали начало девятого, когда Лили Лайт решила закончить ужин.

— Я думаю, нам пора расплатиться и покинуть это гостеприимное место, — сказала она, обращаясь к Мейсону.

— Почему? Ведь еще больше часа до начала демонстрации?

— Нам пора ехать, настойчиво сказала она. — Я хочу оказаться в казино пораньше любопытных журналистов.

— Ну что ж, хорошо.

— Том, подойди к нашему столику.

Когда тот вежливо подал счет, Мейсон расписался на листке бумаги и вернул его официанту. Тот мгновенно удалился.

— Судя по твоим блестящим глазам, — сказал Мейсон, — ты любишь драку.

— Да, люблю. Я думаю, что сегодня нас ожидает настоящая решительная схватка. И я уверена, что победа будет на нашей стороне. Эта уверенность придает мне силы

Джина, которая немного отяжелела от выпитого и съеденного, на время потеряла интерес к Лили Лайт и продолжала учить жизни племянницу:

— Ты должна побеждать всех своих врагов их же оружием, это единственный способ борьбы, который я принимаю.

— Нет, я в эти игры не играю.

— А ведь игры могут быть забавными! — воскликнула Джина. — Особенно если знаешь, как выиграть. Я, бывало, срывала банк.

—Это совсем другое, — возразила Хейли. — К тому же, вспомни, чем заканчивались все твои игры.

— Я верну себе СиСи, — торжественно заявила она, — это лишь вопрос времени. Мне не помешают даже эти никелированные палки.

— Не обманывай себя. СиСи никогда не вернется к тебе. Времена, когда ты могла повелевать им, давно закончились.

— Не загадывай наперед, поживем увидим. А ты еще должна поучиться у меня кое-чему.

— Нет, наверное, мы все-таки не поймем друг друга, я не могу поступать также, как и ты.

— Тогда не вини меня, если станешь проводить время в исключительно девичьем обществе.

— Джина, я пойду. Мне больше не хочется выслушивать твои поучения, я тебе позвоню завтра… Или послезавтра.

Она выскочила из зала, оставив Джину в одиночестве. Поскольку никто из присутствующих в зале не проявлял к ней явного интереса, Джина решила последовать примеру племянницы. Она не без труда встала из-за столика, сунула подмышку костыли и стала медленно продвигаться к выходу.

— Мы все время пересекаемся, — воскликнула проповедница, — это, наверное, судьба.

— Или невезение, — хмуро констатировала Джина.

— Будь полюбезнее, Джина, — довольно мрачно сказал Мейсон. — Твой тон мне не нравится.

— Раньше ты меня никогда об этом не просил.

— Я изменился, — сказал Мейсон подчеркнуто вежливым тоном.

— Это заметно, — едко парировала Джина.

— И тебе следовало бы.

— Я в этом не уверена, — с ехидной улыбкой заявила Джина.

— Нам пора идти, Мейсон.

— Что, наступило время ставить Мейсону пиявки? — саркастически заявила Джина. — Торопитесь, а то у него, наверное, начинается очередной приступ.

— Надеюсь, что мы когда-нибудь станем друзьями, Джина.

— Сомневаюсь, — ухмыльнулась Джина. — Если мне понадобятся друзья, то я вступлю в клуб.

Демонстрируя явное намерение закончить разговор, Джина повернулась на костылях, а затем, обернувшись, бросила через плечо:

— Мейсон, раньше все считали тебя просто сумасшедшим, но теперь убедились в том, что ты настоящий дурак.

И хотя Мейсон с Лили тоже направлялись к выходу, они предпочли сделать это другим путем. Пока Джина ковыляла на костылях, две фигуры в белом, словно видение ангелов, растворились в вечернем полумраке.

— Что ты задумал, Мейсон? — пробормотала Джина, провожая их взглядом. — Я ведь все равно узнаю, как всегда узнаю. Меня на мякине не проведешь…

По своему обыкновению вечер СиСи встретил на работе. Обычно он уделял повышенное внимание стратегически важным направлениям своей деятельности. Сегодня это было плавучее казино «У Ника». Оставаться дома ему не хотелось и еще по одной причине — приехав поужинать, он обнаружил в собственной столовой ватагу галдящих, как голодные птенцы, журналистов. Оказалось, что Мейсон пригласил их на ужин, правда, забыл поставить об этом в известность самого СиСи.

Ченнинг-старший вернулся в казино, чувствуя неприятное урчание в пустом желудке. Поскольку в баре ничего кроме спиртного и прохладительных напитков не было, СиСи налил себе бокал вина, решив, что это будет лучшим вознаграждением за пережитые сегодня неприятности.

Он успел отпить лишь несколько глотков, когда в холле казино из вечернего сумрака, словно материализовались две фигуры в белом. В последнее время они постоянно были вместе, и не надо было обладать особой догадливостью, чтобы узнать в них Мейсона и Лили Лайт.

Увидев возле стойки бара Ченнинга-старшего они направились к нему. СиСи гневно сверкнул глазами.

— Вы вернулись?

— Как и обещали.

— Я не буду вызывать полицию, — угрожающе произнес он, — я вышвырну вас отсюда сам, и из дома для гостей, — он ткнул пальцем в Лили, — тоже убирайтесь. Я не желаю вас видеть рядом с собой. Вы приложили достаточно усилий для того, чтобы я отказал вам в своем гостеприимстве.

— Отец, но это не по-христиански, — попробовал возражать он. — В начале ты даешь приют, а затем отказываешь в нем.

— Я знаю, что это не по-христиански. Но мне сдается, что гость моего дома наносит мне удар ножом в спину, а я этого не люблю.

— Мне жаль, что вы так думаете, мистер Кэпвелл.

— Забирайте банду своих поклонников и убирайтесь из моего казино, — резко заявил он. — Я не желаю больше видеться с вами.

— Извините, мистер Кэпвелл, но я не могу этого сделать, — ответила она. — Мне не позволяет поступить так поставленная цель.

— Я не могу оценить этого. Мейсон, приглашение на ужин в мой дом кучи журналистов я тоже не оценил.

— Но ведь они тоже люди и хотят есть.

— Ну хватит, — рявкнул он — убирайтесь отсюда.

Демонстрируя свое нежелание продолжать этот разговор, СиСи развернулся и зашагал прочь. Лили бросилась следом за ним.

— Мистер Кэпвелл, — воскликнула она, — но это же не атака на вас лично. Давайте поговорим, я думаю, мы можем найти общие точки соприкосновения, ведь вы тоже христианин и должны понимать, за что мы боремся.

— Я уже понял, за что вы боретесь. Мне удалось ознакомиться с последними телевизионными новостями и вечерними газетами. Там сказано, что вы хотите закрыть мое заведение, так что говорить мне с вами не о чем. Единственная любезность, которую вы можете мне оказать — поскорее убраться отсюда. Ваши праведные речи вызывают у меня только одно желание — сбросить вас в воду.

— Ты даже не хочешь узнать нашу точку зрения, папа? Думаю, что это просто неразумно с твоей стороны.

— Знаешь, Мейсон, когда ты вернулся домой после долгого отсутствия, я грешным делом подумал, что у нас появился шанс восстановить доброе отношение, и как последний дурак я решил, что мой сын станет мне другом.

— Мейсон тоже этого хочет, — вмешалась в их разговор Лили Лайт, — возможно, вы просто не так его поняли.

Лицо Ченнинга-старшего постепенно стало приобретать пурпурный оттенок. Однако пока он не успел возразить, Мейсон прервал Лили:

— Я сам скажу за себя, не нужно меня защищать.

— Папа, мои друзья понимают, что мне требуется в этой жизни, даже если они с этим не согласны. Я могу считать их друзьями только потому, что они принимают меня таким, каким я есть.

— Значит, ты согласен с ней в том, чтобы закрыть это заведение? — с плохо скрытой угрозой в голосе произнес он. — Ты идешь против своей семьи и против всего, чему тебя учили?

— Просто ты хочешь все свалить с больной головы на здоровую, — ответствовал он.

— Поздравляю, дорогая, вам удалось расколоть семью.

— Не надо, отец, — возразил Мейсон, — она тут не при чем. Так было всегда, с того самого дня, когда доктор в родильном отделении сказал: поздравляю, мистер Кэпвелл, у вас сын.

СиСи с подчеркнутой любезностью, которая сама по себе является оскорблением, сказал:

— Мейсон, будь джентльменом, помоги даме уйти отсюда.

— Мы не уйдем отсюда, отец, и не сдадимся. Мы будем продолжать нашу борьбу до тех пор, пока не закроем это заведение.

— Вы в пределах моей собственности, — сквозь плотно сжатые губы произнес он, — уходите отсюда, я даю вам пять минут, и не секунды больше. Если после этого вы еще будете находиться на территории казино, то я распоряжусь, чтобы вас утопили, как котят. Разговор окончен.

С этими словами Ченнинг-старший резко развернулся и зашагал прочь. На сей раз ни Лили Лайт, ни Мейсон не делали попытки остановить его. Проводив Ченнинга-старшего выразительным взглядом, Лили обернулась к Мейсону и сделала сочувственное лицо.

— В одном он прав — мне удалось поссорить вас, извини, — с сожалением сказала она.

— Нет, нет, не надо извиняться, я сказал ему все, что хотел. Между нами всегда была напряженность, забудь об этом. Знаешь, я собираюсь съездить на Восточное побережье поговорить с архитектором насчет нашего будущего храма. Думаю, что они примут мое предложение.

— По-моему, ты чего-то не договариваешь, что тебя смущает?

— Я не хочу оставлять тебя здесь одну. Боюсь, что это будет ошибкой с моей стороны.

— Нет, нет, не бойся. Я справлюсь с любым, кто встанет на нашем пути. Храм будет построен, я никогда не отказываюсь от своих мечтаний, — с энтузиазмом воскликнула она.

— Но ведь мой отец явно намерен применить силу для того, чтобы не допустить закрытия казино. Тебя это не останавливает? — с сомнением спросил Мейсон.

— Я не отступаю ни перед угрозой силой, ни перед ее применением, — спокойно ответила Лили. — Чем они могут запугать меня? Тюрьмы я не боюсь, а широкий общественный резонанс идет только на пользу нам Сейчас сюда прибудут журналисты, и мы начнем новый этап борьбы против этого вместилища порока

— Не бойся, поедем со мной в больницу, там тебе окажут помощь.

Она испуганно вскинула голову и, снова увидев перед собой доктора Роулингса, взвизгнула и отскочила в сторону.

— Нет, нет, не приближайтесь ко мне! Вы не можете хотеть добра, точно также вы говорили и Брайану.

— Что она несет? Она ведь явно больна.

— Не трогай ее. Пол, ты же видишь, она хочет что-то рассказать. Очевидно, доктор Роулингс запугал ее до такой степени, что теперь она везде видит его мерзкую физиономию.

— Я хотела остановить вас, чтобы вы не причинили зла Брайану.

— Да она просто не в себе, — пробормотал он. Перл заступился за девушку

— Не мешай ей, пусть скажет, что хочет.

— Я… Я хотела выйти, надрывно кричала Элис, — я хотела выйти из церкви, а вы… Я хотела вернуться к себе, а вы не позволили. Нет, я должна была остаться и посмотреть. Вы сказали, что я должна увидеть все это собственными глазами, я ничего не могла поделать, — она вдруг умолкла.

— Что он заставлял тебя посмотреть? — осторожно спросил Перл.

Несколько мгновений Элис молчала, испуганно заламывая руки, а затем снова выкрикнула.

— Сколько крови, кровь на запястьях, веревка слишком тугая, вы делаете ему больно, боже, доктор Роулингс, вы так сильно его ударили, я подумала, что он мертв. Вы заставили меня подойти к нему.

Словно осознав, что перед ней нет доктора Роулингса, она вдруг заговорила в третьем лице.

— И тогда он спустился в подвал, в туннель, нет, это был мрачный сырой подвал. Он отнес туда Брайана. Брайан был связан, но он открыл глаза, увидел меня и хотел что-то сказать… Он хотел что-то сказать…

— Где это было? — спросил Уитни. — Ты можешь сказать что-нибудь конкретно? В каком месте все это произошло?

— Там были кирпичи, там было много кирпичей, а он их складывал все выше и выше, а Брайан был там, Брайан был за этой стенкой, я слышала, как он стонет. Он так тихо говорил: кто-нибудь, помогите мне, помогите. А Персиваль все лаял и лаял, а потом кирпичи кончились, и ничего не осталось, и ничего не осталось. Где Брайан? Где Брайан?

Она метнулась к стене и, ломая ногти, стала царапать ее, словно хотела вырваться из замкнутого пространства.

— Помогите мне вырваться! — кричала она. — Я больше не могу находиться здесь. Доктор Роулингс оставил его там. Я хочу помочь ему, но не могу.

— Успокойся, Элис! — кричал Перл. — Не надо, с тобой друзья. Доктор Роулингс больше никогда не запрет тебя в подвале.

— Теперь ты понял, почему она испугалась там, внизу? Я оказался прав, она знает о судьбе моего брата. Нам нужно только выяснить, где он.

Он снова повернулся к отчаянно рыдавшей девушке и стараясь не спугнуть ее, успокаивающе сказал:

— Элис, скажи, куда они его положили? Где его тело? Где я могу найти своего брата?

— Северный… Северный…

— Санглент, — закончил за нее Перл. Северный Санглент был районом Бостона, где когда-то находилась клиника доктора Роулингса.

— Да, да, — начала кивать головой Элис, — он там, помогите ему, пожалуйста.

— Это совсем недалеко от больницы, — потрясенно прошептал Перл.

— Норд-Кумберленд-Черч, — сказала Элис, — он там.

— Да, я знаю, где находится эта церковь.

Элис бросилась в объятия Уитни. Сквозь слезы и всхлипывания Пол расслышал ее слова:

— Помогите Брайану, помогите. Он там, я ничего не смогла поделать.

— Норд-Кумберленд-Черч… Сколько раз я был рядом с этой церковью и даже не подозревал, что там может находиться мой брат.

— Перл, ты веришь в то, что такое возможно?

— Думаю, что это правда. Я должен его найти, я немедленно отправлюсь в Бостон. Я должен добраться до него хотя бы мертвого.

Толпа журналистов, которая еще полчаса назад осаждала столовую дома Кэпвеллов, с фотоаппаратами и телекамерами наперевес ворвалась в вестибюль казино. Здесь их уже ожидали Мейсон и Лили Лайт.

— Проходите, господа, — распорядился Мейсон как один из организаторов шоу.

Оказавшись в вестибюле в одиночестве, СиСи Кэпвелл немедленно распорядился вызвать Брика Уоллеса, который сидел в своем кабинете с бумагами.

Когда Брик появился в вестибюле, СиСи указал ему на ватагу журналистов, окружившую Лили Лайт.

— Немедленно убери ее отсюда, сделай что хочешь. Посади ее на катер и вывези в открытое море, воспользуйся моим вертолетом, но чтобы ее через минуту здесь не было.

— Господа, пресс-конференции сегодня не будет, — с этими словами он схватил Лили за руку и потащил к выходу. — Мисс Лайт, пойдемте со мной, ваше внимание к казино становится все более и более назойливым, и я, как управляющий, не могу этого допустить. Вы должны немедленно покинуть пределы частного владения.

— Я никуда не пойду, вы должны закрыть этот храм порока.

Каждый ее шаг сопровождался вспышками фотокамер и фиксировался на видеопленку.

— Сейчас я одна, — воскликнула Лили, — но скоро ко мне присоединятся тысячи. Мы добьемся того, чтобы это заведение закрыли. Люди оставляют здесь кровью заработанные деньги, чтобы мистер Кэпвелл мог пить шампанское.

— Немедленно выключите камеру! — закричал он, прикрывая рукой объектив одного из самых назойливых телевизионщиков.

— Вы хотите что-нибудь сказать? — последовал вопрос из толпы журналистов.

— Никаких комментариев не будет, — рявкнул СиСи. — Вы не имеете права здесь снимать. Выключите эту камеру или я ее разобью.

— Мистер Кэпвелл, не нужно, этим мы создаем только лишний ажиотаж.

— Вы получили свои материалы, а теперь я прошу вас покинуть пределы казино, иначе я буду вынужден прибегнуть к силе. Сейчас мы вызовем полицию и прекратим все это.

— Вы и прессу хотите контролировать в этом городе? — гневно воскликнула она. — Вы все контролируете, даже умы.

Самообладание покинуло Брика, и он бросился к телекамере, оттолкнув Лили Лайт.

— Выключите немедленно! — закричал он.

Коротко ухнув, проповедница упала на пол и замерла без движения. Объективы мгновенно зафиксировали это. Мейсон тут же бросился на помощь ей.

— Спокойно, — закричал он, — отойдите все!

Мисс Лайт потеряла сознание. СиСи сунул руки в карманы брюк и надменно отвернулся.

— Да она в порядке, Мейсон, — холодно сказал он. — Эти театральные трюки мы уже не раз видели, с ней ничего не случилось.

— Ладно, дорогая, снимки сделаны, можешь вставать.

Мейсон осторожно перевернул упавшую навзничь Лили Лайт и обращаясь к журналистам сказал:

— Ей дурно. Вы видите, как здесь обращаются с людьми, которые борются за правду?

— Я ее не трогал. Она сама подвернулась под руку.

— Ты ее толкнул, причем, сделал это намеренно. Просто так это не сойдет тебе с рук.

— Это получилось случайно, — попытался оправдываться он, — я не хотел.

— Не подходи, ты и так наделал много дел, — закричал он. — Мы приехали сюда, чтобы помочь людям, чтобы покончить с безумием в этом городе, а с ней обошлись вот так.

— Лили, Лили, ты слышишь меня?

— Что со мной случилось? — слабым голосом спросила она.

— Ну слава Богу, — вздохнул Мейсон, — ты пришла в себя. Ну ничего, даром им это не пройдет, они еще поплатятся. Пойдем, я унесу тебя отсюда.

Под звуки непрерывно щелкавших затворов фотоаппаратов Мейсон осторожно поднял Лили Лайт на руки и понес к выходу.

— Ей нужен воздух, ей очень плохо, расступитесь! — кричал он.

На мгновение задержавшись возле двери, Мейсон обернулся и с угрозой произнес:

— Ты никогда не ошибался, отец, но сейчас ты допустил крупный промах, ты вызвал на себя огонь прессы, и теперь берегись!