Санта-Барбара. Том 11

ГЛАВА 20

— Доброе утро, Брик, рада тебя видеть. Здравствуй, Эмми, по-моему, мы очень давно не виделись.

— Здравствуй, мама, — сказал Брик, поцеловав ее в щеку. — С каждым днем ты выглядишь все лучше и лучше. По-моему, я не ошибусь, если скажу, что дела у тебя идут прекрасно.

— Да, — лучезарно улыбнулась София. — Но благодарить за это я должна СиСи.

Словно откликнувшись на упоминание о нем, Ченнинг-старший появился в дверях гостиной.

— Брик, заходи. Мейсон сказал мне, что Лили Лайт предложила провести дискуссию в радиопередаче по поводу нашего казино. Что ты думаешь по этому поводу?

— Именно туда я и направляюсь, — ответил Уоллес. — Точнее, мы с Эмми еще заглянем в ресторан, позавтракаем, а затем, к одиннадцати я должен быть на радиостанции.

— А ты не думаешь, что это опасно? — с осторожностью спросил Ченнинг-старший. — Все-таки эта Лили Лайт дамочка бойкая, и язык у нее подвешен ого-го как. Она наверняка начнет поливать тебя цитатами из библии, призывать к евангельскому смирению и прочей ерунде. Может быть, если ты не уверен в своих силах, тебе не стоит этого делать?

— Нет, мистер Си, я знаю, на что она способна и уверен в своих силах. Меня никто не запугает, — решительно произнес он.

— Брик, ведь Лили Лайт профессионалка, она умеет выступать на публику. Посмотри, она находится в Санта-Барбаре всего лишь несколько дней, а на ее стороне едва ли не половина города. Она обязательно будет прибегать к нечистоплотным методам, обвиняя тебя во всех смертных грехах.

— А в чем она меня может обвинить?

— В первую очередь, в личной корысти.

— Брик знает, что бороться с ней будет нелегко, но, по-моему, он сможет достойно ответить ей.

— Тогда выбора у нас нет, — согласился СиСи. — Нужно принимать ее вызов.

— Я не могу отступить, — добавил Брик. СиСи кивнул:

— Хорошо, но бить нужно будет обеими руками. Не стесняясь в выборе средств, она ведь наверняка намеренно не станет стесняться.

— СиСи, ты сейчас насоветуешь ему такого, о чем он потом будет долго жалеть.

— Ну, если у Брика есть хотя бы половина твоей силы воли, София, то он хорошо будет сражаться.

— Спасибо, я вижу, что ты обо мне высокого мнения.

— Иначе, я бы не женился на тебе ни в первый, ни во второй раз.

В коридоре радиостанции «KUSB» пока еще стояла тишина. В ожидании появления Лили, Мейсон стоял у окна, задумчиво глядя на залитые солнцем аллеи Санта-Барбары. День обещал быть прекрасным. Несмотря на то, что солнечные лучи нещадно жарили мостовые, прохладный ветер с океана приносил свежесть, которая делала калифорнийскую жару вполне терпимой.

Услышав за спиной шаги, Мейсон обернулся. По коридору навстречу ему шагал Ник Хартли.

— Доброе утро, Мейсон, — поздоровался он.

— Надеюсь, что оно, действительно, доброе. Здравствуй, Ник. Что привело тебя сюда?

— Я хочу переговорить с менеджером радиостанции о кое-каких делах. Как ты знаешь, я сейчас занимаюсь делом Сантаны и мне удалось обнаружить кое-что интересное. Если мне позволят выступить на радиостанции, то я смогу убедить общественное мнение в том, что Сантана невиновна.

— Что ж, желаю тебе удачи. Я думаю, что Сантана сейчас как никогда нуждается в поддержке, ведь ей предстоит судебное разбирательство, и от решения присяжных будет зависеть ее дальнейшая судьба.

— А что привело сюда тебя? — поинтересовался Ник. — Хочешь пристроить на радио очередную проповедь?

— Нет, на сегодня на одиннадцать назначена дискуссия в прямом эфире между Лили Лайт и Бриком Уоллесом по поводу казино. Но, похоже, что ты относишься к тому, что делает Лили, скептически?

— Ну, это даже мягко сказано. В общем, она не внушает мне доверия.

— Почему? Ведь она замечательная женщина.

— Ну, это ты так думаешь. Честно говоря, я всегда опасаюсь людей, которые пытаются вызвать массовое преклонение перед собой. Знаешь, я насмотрелся на деятельность подобных проповедников, когда ездил по стране в качестве репортера. Везде одна и та же картина — слепое повиновение, больше напоминающее массовое помешательство. Это похоже на какой-то культ промывания мозгов. Я это не люблю и, честно говоря, удивляюсь, что тебе это нравится.

— Ну, в этом нет ничего удивительного. Я просто пытаюсь убедить людей жить в мире и любви, — объяснил он.

— Знаешь, что меня отталкивает в таких людях, как Лили Лайт? У них на все есть готовые ответы. Она даже Сантану сумела убедить в том, что только ее учение спасет мятущуюся душу.

— А что же в этом плохого?

— Плохо то, что вокруг нас есть много неуверенных в себе людей, а такая категоричность в суждениях, которую проявляет Лили Лайт, может толкнуть их на радикальные поступки.

— Да, существует много неуверенных в себе людей, — согласился Мейсон, — людей, которым требуется помощь и наставление.

— Честно говоря, мне странно слышать такие речи от тебя.

— Почему? — удивился Мейсон.

— Потому что раньше ты имел привычку нападать на таких людей, вышучивать их, выставлять их дураками.

— Раньше, это когда? — спросил Мейсон.

— До смерти Мэри.

— По-моему, она сейчас гордилась бы тем, что я делаю.

— Мне так не кажется, — возразил Ник. Мейсон нахмурился.

— Так говорить жестоко.

— Да, наверное. Извини, Мейсон, я не хотел тебя обидеть.

— Сейчас ты не прав, Ник. Мэри была бы довольна. Она бы этого хотела. Таким мне следовало быть.

— Мейсон, разумеется, ты имеешь право на то, чтобы вести себя тем или иным образом. Я не хочу лезть в твою жизнь и давать советы, но мне кажется, что тебе все-таки стоило бы прислушаться к собственному разуму, а не к велениям Лили Лайт.

— А я уже прислушался, — холодно возразил Мейсон. — Я слышу, что мое сердце бьется в унисон с сердцем Лили. Возможно, ты считаешь, будто я недостаточно критичен, однако это не так. Я вижу все, что происходит вокруг, и уверен в том, что никто кроме Лили не мог бы помочь мне встать на ноги. А теперь извини, Ник, мне пора.

Кейт Тиммонс вышел из спальни своей бабушки Жозефины с таким лицом, как будто из него откачали всю кровь. Джина со страхом смотрела на его мертвенно бледные щеки и полные слез глаза.

— Что случилось?

Кейт тяжело опустился на диван в гостиной и, обхватив голову руками, дрожащим голосом произнес:

— Она умерла, умерла.

— Как?

— Я должен был, должен был это предвидеть, — потрясенно говорил он. — Мне надо было приготовиться к этому. Я подумал, что если она увидит, что у меня все в порядке, ей станет лучше.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она, сочувственно погладив Кейта по плечу. — Мне показалось, что твоя бабушка замечательная женщина. Добрая, смелая. Кейт медленно покачивался из стороны в сторону.

— Мне сказали, что она долго не протянет. Джина прости, что я втянул тебя во все это.

— Нет, — мягко возразила она, — ты сделал все, что мог. Никто не виноват в том, что так получилось. Наверное, возраст сделал свое.

— Что? — непонимающе спросила она. — Почему ты улыбаешься?

— Ты была классной невестой, — немного успокоившись сказал он.

— Спасибо, — грустно улыбнулась она. — Я делала все, что могла.

Хотя обстановка не слишком располагала к расспросам, однако Джина не могла удержаться и не перевести разговор на ту тему, которая сейчас, действительно, по-настоящему интересовала ее.

— Послушай, Кейт, — осторожно сказала она, — твоя бабушка говорила что-то о Кэтти, твоей сестре. Что с ней случилось? Я даже не знала о том, что она у тебя была.

Возможно, в какой-нибудь другой момент окружной прокурор тут же заткнул Джине рот, однако сейчас он просто был не в силах отказать ей в этом.

— Да, у меня есть сестра, — сказал он, поднимаясь с дивана, а затем, словно, вспомнив, поправился, — то есть была. Она была чемпионкой по плаванию, но утонула.

— Какой ужас, — с непритворным удивлением произнесла Джина. — А вы были дружны?

— Да, дружны. Знаешь, она возлагала на меня большие надежды. В основном, я старался добиться успеха ради нее.

— О боже, как я ее любил. Она была… — он на мгновение задумался, — на свете другой такой женщины не было и не могло быть.

— Очень жаль…

Тяжело дыша, он медленно ходил по комнате, а затем остановился возле старой, еще довоенной фотографии в большой рамке под стеклом, которая висела на стене.

— Бабушка, бабушка…

— Послушай, а что случилось с Кэтти? Это было в бассейне? — стараясь выглядеть не слишком назойливой, спросила она. — Я понимаю, Кейт, что тебе тяжело об этом говорить, но…

— Не важно. Она утонула в океане. Кэтти была бы сегодня жива, если бы не…

Он вдруг умолк, но Джина, безумно заинтригованная этим рассказом, тут же воскликнула:

— Что? Был шторм?

— Нет, был мужчина.

Джина почувствовала, как у нее от возбуждения начинают дрожать коленки и мысленно поблагодарила себя за то, что вовремя уселась на диван.

— Мужчина? — переспросила она. — Кто?

— Круз Кастильо, — едва слышно произнес он. От изумления Джина едва не потеряла дар речи.

Несколько мгновений она сидела, хватая ртом воздух, словно выброшенная из воды рыба. Такого она не ожидала. Для человека, которого больше всего на этом свете интересовала информация, начало сегодняшнего дня было как никогда удачным. Она узнала о двух совершенно потрясающих фактах. Это обещало Джине весьма плодотворное будущее. Сейчас нужно только поподробнее узнать о том, что случилось тогда в океане. Придя наконец в себя. Джина неуверенно сказала:

— Ты имеешь в виду, что она погибла по вине Круза?

— Я так считаю, — решительно произнес он, — я просто уверен в этом.

— Ну, так что же случилось? — нетерпеливо спросила Джина.

Однако здесь ее ожидало большое разочарование. Тиммонс не намеревался выдавать этого секрета.

— Тебе не обязательно знать об этом, — мрачно сказал он, — главное, что я знаю. Знаю…

Перед тем, как отправиться на радиостанцию для участия в дискуссии с Лили Лайт Брик Уоллес вместе с женой заехал в ресторан «Ориент Экспресс» позавтракать. Сегодня утром официанты были как никогда вежливы и расторопны. Уже через несколько минут тарелки с хрустящими ломтиками картофеля и овощными салатами стояли на столе перед Бриком и Эмми. И, если Уоллес не мог пожаловаться на отсутствие аппетита, то его супруга, явно взволнованная предстоящим событием, не слишком охотно ковырялась вилкой в стоявшем перед ней блюде.

— А что, если Лили будет настаивать, а ты выйдешь из себя? — с некоторой тоской в голосе спросила она.

— Если я потеряю самообладание, то поступлю с ней как настоящий зверь.

— Ты сейчас похож на людоеда.

— Вот именно, я разрежу ее на маленькие кусочки как сувениры для ее приверженцев. Потом возьму пальчики Лили…

— Спасибо за то, что поднял мне настроение, — успокоившись, сказала она.

— Нет, тебе спасибо, — возразил Брик.

— За что?

— За улыбку.

Услышав веселый смех Эмми, доносившийся из-за соседнего столика, Круз Кастильо, который завтракал здесь же вместе с Иден, удивленно обернулся:

— Черт, — с напускным неудовольствием сказал он, — а я-то думал, что одни мы с тобой счастливы.

Иден с прожорливостью саранчи поглощавшая лежавший перед ней на тарелке завтрак, сквозь плотно набитый рот проговорила:

— Почему же ты отказываешь другим в праве на счастье?

— Да нет, — мягко улыбнулся Круз. — Просто я думаю, что такого счастья, которое испытываю сейчас я, не знает сейчас никто в этом городе. Я просто безумно люблю тебя.

Демонстрируя радостное удовлетворение от услышанных слов и съеденного завтрака, Иден весело сказала:

— А вот я безумно хочу есть. У меня такое ощущение, будто я провела целую неделю на необитаемом острове, где в пищу можно было употреблять только пустые раковины. Я просто умираю с голода.

Круз с легким изумлением посмотрел на мгновенно опустевшую тарелку, стоявшую перед Иден.

— Что, ты до сих пор не насытилась? Может быть, нам стоит заказать по третьему разу? Твоему аппетиту сегодня можно позавидовать.

— А что, для тебя это проблема? — насмешливо спросила она.

— Ничуть, дорогая. Знаешь, к какому выводу я только что пришел?

— В связи с моим зверским аппетитом? — поинтересовалась Иден.

— Да. Прекрасно иметь в семье хороший ресторан.

— Хорошо было бы и семью иметь.

— Это я уже слышал, — односложно ответил он, также поднимая высокий стакан.

— Нас воспитали как дегустаторов, — сказала Иден. — Пожалуй, я закажу третье блюдо.

— Боже мой, с кем я связался, — театрально ужаснулся Круз, — похоже, что отец подарил тебе этот ресторан по причине твоей безумной страсти к еде. Очевидно, по-другому он никак не мог тебя прокормить.

Круз и Иден сидели за дальним столиком в зале ресторана, а потому и не заметили, как в двери показались Кейт Тиммонс и Джина. Бывшая супруга СиСи Кэпвелла держала в одной руке палку, а в другой — какой-то большой предмет, завернутый в бумагу. Кейт остановился возле двери и, придержав Джину за руку, сказал:

— Знаешь, ты могла бы оставить это в машине.

— Нет, слишком дорогая вещь. Боюсь, что украдут. Для меня это будет большой потерей.

— Ну хорошо, ты хоть можешь сказать мне, что это. Я же вижу по твоему лицу, что ты ждешь, когда я спрошу — что это такое.

— Это подарок СиСи и Софии ко дню свадьбы, — торжествующе объявила она. — Я вручу его сегодня.

— Именно этому ты так радуешься?

— Да.

— Не верю, — пробурчал окружной прокурор и вошел в зал.

Увидев сидевших за дальним столиком Круза и Иден он остановился как вкопанный и неотрывным взглядом посмотрел на Кастильо. Джина с недоумением посмотрела вначале на Круза, а затем на Кейта. Быстро сообразив, в чем дело, она издевательски спросила:

— Надеюсь, ты сейчас не станешь устраивать при всех сцену ревности?

— Нет, — мрачно ответил он. — Но боюсь, что тебе придется позавтракать без меня.

— Почему? Куда ты? — удивленно спросила Джина.

— Не важно, — ответил он холодным тоном. Затем, будто почувствовав перед Джиной какую-то вину, он взял ее за руку.

— Большое спасибо, что ты была так добра с моей бабушкой, но я хочу, чтобы ты забыла о Крузе и о том, что я сказал тебе о сестре. Ни слова об этом.

— Не бойся, не скажу даже под страхом смертной казни. Ну разве что проболтаюсь где-нибудь случайно под бокал шампанского.

— Не надо так легкомысленно говорить об этом, — хмуро сказал он.

— Ну хорошо, хорошо, — торопливо сказала Джина, — извини. Мне и самой надо было сообразить, что сейчас не время для шуток.

— Подожди! — воскликнула Джина. — А куда ты?

— Мне нужно позвонить.

— Я только хотела спросить тебя. Это насчет?..

Она даже не успела сказать о том, что ее интересовало, как окружной прокурор резко оборвал ее:

— Джина, Круз Кастильо помогает семейству Кэпвеллов прятать Келли. А я хочу, чтобы она предстала перед судом.

— И это все? Я могла бы довольно быстро вернуть Келли домой, если бы захотела, — сообщила она.

— Но я этого не хочу. Во всяком случае не сейчас.

— Кейт, я ничего не понимаю, — обиженным тоном заявила она. — Ты противоречишь самому себе. Сначала ты говоришь, что хочешь, чтобы Келли предстала перед судом, а потом тебе уже ничего не надо. Может, разъяснишь?

— Кастильо, — наконец сказал он, — слишком долго все делает в этом городе по-своему. Нора это изменить. Если он знает где Келли, но не хочет говорить об этом, то я его достану.

С угрозой бросив последние слова, Тиммонс резко развернулся и вышел из зала. Оставшись одна, Джина озабоченно осмотрела зал и увидела завтракавшего вместе с женой Брика Уоллеса. Вытащив из большого свертка, который она держала в руке, тонкую папку. Джина направилась к столику Уоллеса.

— Брик! — с радостной улыбкой воскликнула она, останавливаясь рядом с ним. — Хорошо, что мы встретились. Я собиралась заехать к тебе.

Появление Джины было для Брика полной неожиданностью. Удивленно посмотрев на нее, он вытер руки салфеткой и поднялся из-за стола.

— Здравствуй, Джина.

— Привет. Здравствуй, Эмми, — поздоровалась она. — У меня есть для тебя кое-что.

— Любопытно.

— Я слышала, что ты сегодня собираешься сказать по радио пару теплых слов Лили Лайт. Я подумала, что может это окажется полезным?

Она протянула Брику папку. Он с интересом посмотрел на документы в папке.

— Что это? Где ты достала эти копии?

— Это досье окружного прокурора Кейта Тиммонса на Лили Лайт. Между прочим, очень важные документы. Я подумала, что информация тебе не помешает.

— Да, это очень интересно. Спасибо, Джина.

— Всегда пожалуйста, — она широко улыбнулась. — Если тебе понадобятся еще какие-либо услуги с моей стороны, обращайся. Я буду слушать сегодняшнюю передачу. Надеюсь, ты ее как следует проучишь.

— Большое спасибо, Джина.

— Пока.

Она зашагала в дальний конец зала к свободному столику. Брик снова уселся рядом с Эмми и, потрясая папкой, сказал:

— Очень любопытная информация. К тому же, я получил в лице Джины моральную поддержку.

— Думаешь, это тебе поможет.

— О, дорогая, кажется, что я немного задержался. Мне пора ехать на радиостанцию, не то эта мисс Лайт приберет там все к своим рукам. А я не хочу заранее сдавать ей спектакль.

— Может быть, мне стоит поехать вместе с тобой? — нерешительно предложила она.

— Нет, с этим драконом я хочу сразиться сам, один на один, иначе победа будет для меня не такой убедительной.

— Ну что ж, я желаю тебе удачи, милый, — Эмми с нежностью поцеловала Брика в губы.

В зале вновь появился окружной прокурор. На сей раз он не задерживался у порога, а сразу же решительно направился к столику Круза Кастильо. Даже не поздоровавшись с полицейским инспектором, Тиммонс сказал:

— Мне нужно поговорить с тобой по делу.

— Что, прямо сейчас? — спросил Кастильо.

— Да, именно сейчас. Шеф вызывает нас обоих. Что-то по поводу исчезновения Келли Кэпвелл.

Круз недовольно засопел носом. Все поведение окружного прокурора говорило о том, что он явно вызывает Круза на неприятности. Однако в данном случае наиболее благоразумным было сохранять спокойствие.

— Ну что ж… — сказал Круз, — если шеф вызывает, тогда надо ехать.

— Я буду ждать тебя, — ободряюще сказала Иден. Без особой охоты Кастильо поднялся из-за столика и, направляясь к выходу, сказал:

— Я расплачусь и подожду тебя внизу, Кейт.

— Будь добр, — процедил сквозь зубы Тиммонс.

Когда Кастильо оставил Тиммонса и Иден наедине, она, чуть поморщившись, сказала:

— Тебе не кажется, Кейт, что ты груб?

— Хочу сказать тебе кое-что. На твоем месте я бы держался от Круза подальше. Его жизнь скоро превратится в ад, — угрожающе произнес он. — Об этом позабочусь я лично.

Оставив Иден пребывать в растерянном недоумении, окружной прокурор покинул ресторан «Ориент Экспресс».

Когда Лили Лайт появилась на радиостанции «KUSB», там ее уже поджидал Мейсон.

— Лили, прежде чем ты начнешь дискуссию, я хотел бы показать тебе кое-что, — сказал он, беря ее под локоть.

— А что это? — заинтересованно спросила она.

— Давай зайдем в редакторскую комнату, — предложил Мейсон, — там ты все увидишь.

На столе в редакторской стоял большой макет собора, который должен был быть построен на месте плавучего казино «У Ника». Это была помпезная конструкция в готическом стиле с несколькими высокими шпилями. Мисс Лайт восхищенно всплеснула руками.

— Какая прелесть! Изумительно! По-моему, он просто прекрасен.

— Я рад, что он тебе нравится.

— Ну что ж, — радостно воскликнула она, — ты нашел прекрасного архитектора. Интересно, сколько это будет стоить?

— Около пяти миллионов.

— Пять? Даже если бы мы собрали столько денег, я бы не могла истратить их на это. Подумай, сколько можно было бы полезного сделать на эти деньги.

— Возможно, ты права, — спокойно возразил Мейсон, — но подумай сама, сколько пользы может принести это здание.

— Я не совсем понимаю, о какой пользе ты говоришь.

— Оно будет стоять как памятник твоему делу даже после того, как ты покинешь этот бренный мир.

Лили благодарно посмотрела на него и, разделяя оптимизм Мейсона, воскликнула:

— Да! Оно было бы для меня чем-то вроде дома. Место, где я могла бы жить с другими одинокими людьми!..

— Прекрасно сказано, Лили!..

Обмен любезностями был прерван появлением в редакторской комнате Джейн Уилсон.

Поправив сидевшие у нее на носу очки в тонкой металлической оправе, она строго сказала:

— До эфира осталось десять минут. Господа, вы уже готовы?

— А где мистер Уоллес? — спросила Лили.

— Его еще нет.

— Ничего, он придет, — успокоил Мейсон. — Он не спасует.

— Да, лучше этого не делать, — сказала Джейн. — На волну нашей радиостанции сейчас настроены половина приемников Санта-Барбары. Итак, господа, я жду вас в аппаратной.

Бросив последний, не лишенный любопытства, взгляд на Лили, Джейн удалилась.

— Ну, как, ты готова выйти на ринг? — спросил он с некоторым волнением.

— Да.

— Совсем готова?..

— Абсолютно.

— И во многом благодаря тебе — добавила она.

Они не успели войти в аппаратную, как следом за ними, немного запыхавшись, вошел Брик Уоллес. Папку, которую ему дала в ресторане Джина, он держал под мышкой.

— А! Вот и наш достойный оппонент! — воскликнул Мейсон, оборачиваясь к Уоллесу. — Видишь, Лили, я оказался прав.

— Здравствуй, Брик, — сказала она.

— Добрый день, — ответил Уоллес без особого радушия.

— Итак, — распорядилась Джейн, — мисс Лайт, сядьте сюда. А вы, мистер Уоллес, — за противоположный конец стола.

Они уселись за столом, с расставленными на нем микрофонами. Мейсон остановился рядом с Лили.

— Ну, что ж, — взволнованно потирая руки, сказал он, — я думаю, что мы можем пренебречь таким стандартным ритуалом, как рукопожатие. Вы не против, мисс Уилсон?

— Разумеется, нет, — ответила она. — Но если вы не возражаете, мистер Кэпвелл, я попросила бы присесть рядом с мисс Лайт. Так будет удобнее.

— Что ж, хорошо, — Мейсон наклонился над столом. — Сейчас я хотел бы еще на одну минуту задержать ваше внимание, господа. Запомните: не кусаться, не царапаться, не лягаться и не бить ниже пояса, разве что в крайнем случае. Желаю удачи.

С этими словами он уселся позади Лили Лайт и, сложив руки на груди, занял позицию стороннего наблюдателя.

После случившихся с ней утром событий Джина не могла похвастаться хорошим аппетитом: все, на что ее хватило — это чашка кофе, к тому же сильно разбавленного сливками.

Когда основные действующие лица мужского пола покинули сцену, то есть зал ресторана «Ориент Экспресс», бурная энергия Джины обратилась на Иден.

Увидев, как владелица ресторана и по совместительству возлюбленная Круза Кастильо, наконец, закончила завтракать и подошла к метрдотелю, Джина, не обращая внимания на раненую ногу, торопливо вскочила со своего места и поковыляла к Иден.

Зуд, разбиравший Джину, был столь силен, что заставлял позабыть о боли в лодыжке.

— Иден! — приветливо воскликнула она, когда та уже собиралась уходить. — Можно поговорить с тобой?

— Нет, Джина. У меня не слишком много времени.

Вот тут Иден врала, потому что она твердо намеревалась дождаться Круза. А когда это случится, было известно лишь одному богу и начальнику полицейского управления Санта-Барбары. Просто ей не хотелось слушать Джину.

— Это не займет много времени, но касается очень важной темы, — серьезно сказала Джина. — Думаю, что тебе нужно обязательно узнать об этом.

— Что ж, идем, если это очень важно…

— Вообще-то, не знаю, почему я тебе это говорю. Но я, вроде, как бы обязана тебе и Крузу… — заговорщицки оглянувшись по сторонам, сказала она.

— Ну, так в чем дело? Джина, у тебя такой вид, как будто ты хочешь сообщить мне страшную тайну…

— Сегодня умерла бабушка Кейта. Если ты заметила — он очень расстроен.

— Я не думала, что из-за смерти бабушки можно быть таким грубым.

— Ну, его чувства понятны, — продолжила Джина. — Но мне кажется, что вся его злоба направлена на Круза. Кейт говорил об этом все утро. Возможно, ты и раньше знала, что Тиммонс ненавидит Круза… Но посмотрела бы ты на него сегодня! Я подумала, может быть ты что-нибудь знаешь?

Тактика достижения результата косвенным путем на сей раз никаких результатов Джине не принесла.

— Я ничего не знаю, — сказала Иден. — Наверное, мне известно об этом еще меньше, чем тебе.

— Ну, я решила, что нужно предупредить Круза… — протянула Джина. — Пусть будет настороже. А теперь, пожалуйста, забудь о том, что я тебе говорила.

— Ну, разумеется. Никаких проблем, — с легким чувством беспокойства ответила Иден. — Спасибо.

Джина развернулась и поковыляла к своему столику. Иден, оставшись наедине сама с собой, почувствовала, как ее охватывает настоящая тревога. Что происходит? Почему враждебность между Кейтом и Крузом переросла в открытую схватку? Судя по словам Джины, это уже приобретало очертания настоящей войны…

— Закрыть это казино, — говорила Лили, — это не только моя задача, она касается и вас тоже. Здесь в Санта-Барбаре, существует движение порядочных людей, которые хотят иметь нравственно здоровые условия для воспитания детей. Я уверена, что здесь, в заливе, они рады были бы видеть молитвенный дом, а не вертеп.

— Спасибо, — сказала Джейн, ведущая дискуссии. — Это была точка зрения мисс Лайт. А теперь мы хотим представить вашему вниманию мистера Брика Уоллеса — управляющего того самого казино, о котором идет речь в нашей дискуссии.

— Очень впечатляет, Лили. Шума — много, — сдержанно произнес Брик.

— Извините… — вызывающе сказала мисс Лайт.

— Я уверен, что все с удовольствием услышали об этом движении порядочных людей по защите нравственности в нашем обществе, — продолжил он. — Но позвольте мне рассказать о том, что слышал я. Я слышал звук бьющегося стекла, когда в окна моего дома бросают камни!..

— Мистер Уоллес! — повышенным тоном воскликнула она.

— Мисс Лайт! — продолжал он. — Ваши проповеди превратили некогда порядочных людей в толпу, беспрекословно подчиняющуюся вашим указаниям! Мой дом подвергается нападениям. Моя жена боится выйти из дома одна — она напугана до смерти, и не без причин. Знаете, почему? Потому что вы на этом не остановитесь. Нет, не остановитесь! Вы хотите привести эту толпу в ярость! — он обвиняюще ткнул пальцем в Лили. — Вы хотите сделать их толпой послушных биороботов, которые подчиняются вашим, даже молчаливым, указаниям! После этого вы толкуете о сохранении морали и нравственности в нашем обществе?

— Похоже, мистер Уоллес не был на моих собраниях… Иначе, он бы познакомился…

— Мне не нужно посещать ваши собрания! — возбужденно вскричал Брик. — Я — свободный человек, который привык полагаться только на собственный ум, и я не собираюсь делать что-то только потому, что так вам хочется! Казино «У Ника» — независимое добровольное предприятие, и меня тошнит от таких людей, как Лили Лайт! Они пытаются отобрать свободы, которые делают нашу страну местом, достойным для жизни — свободу предпринимательства, свободу выбора!..

Лили почувствовала, что под яростным напором аргументов Брика ее собственная позиция начинает рушиться. А потому от абстрактных увещеваний она перешла к конкретным нападкам.

— Нет ничего удивительного в том, что вы хотите сохранить казино. Вы ведь не только менеджер — им владеет ваша семья! Вы не защищали бы его так рьяно, если бы не были родственником Кэпвеллов. Да, мистер Уоллес?

— Причем тут это? — опешил он. — Да, Кэпвеллы в какой-то степени близки мне. Но я пришел сюда, чтобы говорить не о семье, а о тех принципах, на которых строится жизнь в нашем обществе. И мне не нравится, что вы уводите наш разговор в сторону.

Лили вскипела. Раскрасневшись, она стала размахивать руками, выкрикивая в микрофон:

— Я тоже говорю не о семье! Я говорю о правах человека! Я говорю о праве жить там, где вас не будут оскорблять! Вы, мистер Уоллес, должны знать об этом! Вы ведь тоже с таким сталкивались, насколько мне известно…

— Что вы хотите этим сказать?

— Я удивлена, что человек, обвинявшийся в растрате, занимает такую должность!..

— Ну, вот! Теперь мы видим, как далеко может зайти мисс Лили Лайт!.. Бели бы она была честна с вами, наши слушатели, то сказала бы, что обвинение в растрате с меня сняли, потому что свою вину признал настоящий растратчик… С языка мисс Лили Лайт слетают слова благопристойности и, в тоже время она несет людям ложь и ненависть. Но ведь вы привыкли к такой среде? — он полистал документы, лежавшие перед ним в папке, и, поднеся один из них к глазам, продолжил. — Разве ваш отец, проповедник, не был вором? Разве он не воровал деньги в церкви, не подвергался арестам за пьянство и бурное поведение?.. У вас был хороший пример для подражания! Возможно, нашим слушателям следует знать об атом!

Лили слушала его с окаменевшим лицом. Но стоило Брику умолкнуть, она со злостью сказала:

— Жаль, что вы опускаетесь до лжи и клеветы!

— Неужели? — нервно воскликнул Брик. — Протоколы из полицейских досье вы тоже назовете ложью? Вот они — здесь, передо мной. Что вы на это скажете?

— Что касается моего отца, — оскорбленно сказала она, — то его ошибки, действительно занесены в судебные протоколы. Из-за него я и делаю то, чем занимаюсь сегодня.

— Что? — возмущенно воскликнул Брик. — Вы мажете дегтем честных людей! Бог знает, на какие пакости вы еще способны! Для якобы прозревшего человека, вы действуете довольно подло! Любой, кто непредвзято наблюдает за вами, может с уверенностью сказать, что вы пользуетесь запрещенными приемами. Манипулирование сознанием людей еще никогда не было благодетелью. Вы пытаетесь заработать себе моральный капитал, спекулируя на прошлом своей семьи и, обливая грязью тех, кто не желает возносить вас на рукотворный пьедестал. Вот ваши методы!

— Я буду делать все, что понадобится! — без тени сомнения сказала она. — Я не стыжусь своего происхождения! Оттуда моя сила… Родители заставили меня работать, как только я смогла ходить. Мне каждый день приходилось видеть ошибки отца, его болезнь. Передо мной каждый день был пример того, что правильно и что неправильно. И я научилась жить, как проповедую. Я так и живу!..

— Вы научились жить во лжи, — уверенно сказал он. — Вы всем лжете: говорите о себе одно, а делаете другое. Вы проповедуете лицемерие…

— Я проповедую правду, — возразила она. — Я проповедую истину, а истина состоит в том, что неисправимых людей нет. В последние годы жизни мой отец исправился. Он был опорой церкви и общины. Я надеюсь, что мои слушатели осудят его не сильнее, чем я осуждаю мистера Уоллеса за то, что он жестоко опорочил имя мертвого человека. И эти бессердечные попытки…

Брик вышел из себя. Вскочив из-за стола, он раздраженно отмахнулся и вскричал:

— Хорошо, хорошо! С меня хватит этой чепухи! Вы — фальсификатор и мошенница! И любой, даже не очень умный человек может раскусить вас. Ваши слова так не согласуются с делами, что не представляет никакого труда понять, чем вы являетесь на самом деле.

Почувствовав, что перевес в этой словесной схватке переходит на ее сторону. Лили поторопилась завершить разгром противника:

— Боюсь, мистер Уоллес, что вы слепы! — гневно заявила она. — Вам все заслоняют деньги! Мне вас жаль… Поведение Брика свидетельствует о том, что он не готов достойно смириться с поражением.

— Что вы чувствуете? А? — закричал он. — Мне не нужны ваши жалость и снисхождение! Я хочу, чтобы вы убрались отсюда!

Он схватил документы из раскрытой папки, смял их и швырнул в Лили, которая с оскорбленным видом заявила:

— Боюсь, что жители Санта-Барбары с вами не согласны.

— Чихать я хотел на жителей Санта-Барбары! — рявкнул Брик.

По изумленно вытянувшемуся лицу Джейн Уилсон он понял, что совершил ошибку, но было уже поздно. Он еще попытался что-то сказать, но Лили Лайт тут же уцепилась за его последние слова.

— Да, мистер Уоллес, — ехидно сказала она. — Это очень любопытное заявление. Оно как нельзя лучше характеризует вашу наплевательскую позицию.

Брик постарался поскорее взять себя в руки. Он наклонился над микрофоном и, с трудом сдерживая возбуждение, произнес:

— Вы используете шулерские приемы, потому что вы более испорчены и более опасны, чем какая-нибудь игра в кости. И мне больше нечего сказать вам, — он повернулся к Джейн. — Извините, я больше не могу здесь находиться.

— Ну, что ж, — поспешно сказала в микрофон Джейн. — Это были Брик Уоллес — менеджер казино «У Ника», и мисс Лили Лайт. Они излагали свои точки зрения на азартные игры в Санта-Барбаре. И я вижу, что нам уже звонят. Мы будем фиксировать эти звонки, чтобы узнать ваши мнения за и против.

— Идем, Мейсон.