Счастье в проекте

Глава 11

Режин придумала, в чем отправиться на день рождения к матери Венсана, увидев маленькое черное платье от Валентино. Для покупки ей пришлось взять кредит. Несколько квадратных сантиметров ткани стоили целое состояние. Вдобавок к нему требовались туфли, как к каждому новому платью. И сумочка. Но тут Режин подвела черту: ее любимая лакированная сумочка подходила ко всему на свете.

Режин нравилось покупать дорогую одежду. До сих пор она всегда придерживалась принципа «быстро и недорого». Теперь вошла во вкус и могла целые часы проводить в бутиках. Ей нельзя было отказать в эстетическом чутье. Особенно когда можно самой выбирать из многообразия. Поразительно, как одежда меняет женщину, — Режин не переставала удивляться этой, казалось бы, тривиальности, неизменно оборачивающейся магическими эффектами.

Режин не удивилась бы, если бы резиденция императора универсальных магазинов была обставлена с безвкусной роскошью нуворишей или украшена скучными пыльными предметами, унаследованными от добропорядочных предков. Но вилла Гийомов превзошла все ее ожидания авангардизмом.

— Кто занимался здесь интерьером? Какой-нибудь знаменитый дизайнер? Это просто фантастика!

Режин под руку с Венсаном совершала обзорную экскурсию по дому.

— Это мой брат. Он не занимается дизайном профессионально, так что его имени ты не встречала в специальных журналах. Просто у него легкая рука.

— Я потрясена. Как выдержан стиль, какой безошибочный вкус!

Они оказались в просторном салоне с голой каменной кладкой, придававшей пространству архаическую атмосферу. Ее подчеркивала и мебель в старинном китайском духе.

— Все настоящее. Династия Тан, — прокомментировал Венсан.

Стеклянные лампы с зажженными свечами стояли на перилах лестницы. Они освещали огромное модернистское полотно, изображавшее женщину, танцующую на спине тигра.

Вместо окон в стенах были высокие узкие щели наподобие средневековых бойниц.

— В твоей семье у всех такой изысканный вкус? — спросила Режин.

— Вкус плюс деньги. Что пользы любить красивые вещи, если они тебе недоступны?

Эту банальность трудно было опровергнуть.

Спальня Венсана показалась ей аскетической, что-то вроде монашеской кельи или пещеры отшельника. Та же голая кладка стен, простые металлические светильники в форме факелов. Деревянная кровать без всякого декора.

— О чем ты думаешь? У тебя такое скептическое выражение, — спросил Венсан.

— Здесь маловато романтики. Или она какая-то мазохистская.

— А… ну, это можно изменить.

«Интересно, — подумала Режин, — это намек?»

Он вывел ее в сад, где возле бассейна, органично вписанного в ландшафт, стояли столы с закусками.

При взгляде на гостей Режин воздала себе хвалу за то, что раскошелилась на Валентино, — в любом другом из своих нарядов она чувствовала бы себя нищенкой. Здесь были воистину свои стандарты, продиктованные деньгами. Большими деньгами.

— Мама, позволь тебе представить Режин Лефевр.

Мать Венсана в день своего шестидесятилетия выглядела свежее, чем иная двадцатилетняя. При этом в ней было столько естественности и дружелюбия, что Режин непроизвольно потянулась к ней, забыв про то, что это может быть лишь проявлением светской вышколенности.

Венсан представил ее остальной родне. Режин непрерывно боролась с внутренней смутой. Кузены, кузины, тети, дяди, друзья семьи — все были люди незаурядные. В этой праздничной толпе попадались и весьма привлекательные женщины. Не все они были замужем, не все состояли в прямом родстве с Венсаном. Как вышло, что он выбрал не кого-то из них, а именно ее? Не в том ли разгадка, что она ничего не знает о нем помимо деловой стороны, а они — знают?

Хотя эти могущественные незнакомцы встретили ее с открытой душой и каждый держался так непринужденно, что она не могла усомниться в их искренности, легкая паника и тревога не покидали ее. Она еле прожевала крошечную тарталетку. Ей постоянно казалось, что взгляды членов клана оценивают всякое ее движение и выражение глаз.

Пока гости лакомились закусками, племянники и внуки поздравляли юбиляршу, преподносили оригинальные подарки и демонстрировали разнообразные таланты. Если Режин когда-нибудь и опасалась, что семья Венсана богата деньгами за счет недостатка изысканности, то сегодня ее опасения были рассеяны. Один из братьев Венсана сыграл на рояле пьесу Шостаковича, требовавшую виртуозного владения инструментом, и сделал это блестяще. Семилетний внук именинницы играл на кларнете, как лауреат международных конкурсов, семнадцатилетний племянник презентовал тете карандашный портрет, который обеспечил бы ему место в Академии художеств.

И в эту семью она, Режин, имеет шанс войти? Да! Да, да, еще раз да!

— Венсан, все твои родственники блещут талантами. Мне стыдно, что я ничего не приготовила.

— Не волнуйся, — ответил Венсан. — Тебе есть, что показать.

Он пригласил всех собравшихся к столу, стоявшему отдельно от праздничных. И тут Режин поняла, что у него на уме.

— Большинство из вас уже видели наброски и планы, а некоторые еще нет. Итак, наш проект века: «Хрустальная сфера».

Он сдернул легкое покрывало. Перед гостями предстала модель футуристического здания. У Режин в голове мелькнуло, что наброски выполнены с большим мастерством и очень недурны с точки зрения графики.

— А вот и автор проекта. Это она придумала конструкцию из стекла и титана. Идея поистине революционная. Прошу любить и жаловать — Режин Лефевр.

Режин купалась в теплых волнах аплодисментов. Она испытала прилив гордости за свое детище, но еще больше за то, что среди этих людей ей не придется быть бедной родственницей. Она — одна из них, такая же, как они, — женщина со своей судьбой, талантом и успехом.

— А теперь прошу внимания, я хочу сделать важное сообщение. — Венсан обнял Режин за плечи и притянул к себе. Он улыбнулся ей и снова обратился к собравшимся: — Я хочу объявить, что мы с Режин решили обручиться.

У Режин в буквальном смысле перехватило дыхание. Она глотала воздух, но Венсан не остановился. Он извлек из кармана небольшую шкатулочку и открыл ее:

— Это — тебе.

Режин поняла только, что кольцо безумно дорогое. И Венсан надел это кольцо ей на палец. Свет играл в гранях камней. Тут до нее дошло, что от нее ждут какого-то отклика.

— Очень красиво, — выдавила Режин. Венсан вдруг взял ее за подбородок и поцеловал в губы. Это было как во сне, когда никаким образом нельзя вмешаться в происходящее.

Она и сосредоточиться-то не могла настолько, чтобы осознать, нравится ей это происходящее или нет. Только улыбалась, как кукла: «Ты у цели. Ты добилась, чего хотела. Помолвка с Венсаном Гийомом! Ну, и как тебе? С ума сойти!»

Толпа рассеялась, и Режин отошла со своим женихом в сторону:

— Ты мог бы сначала поговорить со мной, Венсан.

— Я хотел, чтобы для тебя это было ни на что не похоже. Сильное впечатление на грани шока.

— Это тебе удалось.

— Ну, вот видишь!

Ему не приходило на ум, что у Режин не было до сих пор ни шанса принять участие в обсуждении их совместного будущего. Видимо, он думал, что ей нечего сказать на эту тему.

И через два часа Режин не свыклась с мыслью, что она заняла определенное положение в семье Гийомов. Она не могла выйти из шока и двигалась как в тумане.

К ней подошла полная блондинка лет под сорок, с которой они в начале вечера обменялись мнениями по поводу продукции Валентино & К°.

— О чем задумалась?

Режин посмотрела в ее свежее, мирно улыбающееся лицо и постаралась собрать мысли, чтобы дать сколь-нибудь разумный ответ:

— Да вот, не могу прийти в себя.

— Представляю. Нелегко идти в ногу с Гийомами — для этого нужна особая поступь. Не самая простая семья, у них нестандартная хватка и темп. Иначе они не имели бы того, что имеют.

Режин благодарно улыбнулась. Кажется, блондинку звали Евой и, кажется, с ней можно было говорить откровенно. Кем она приходилась Венсану, Режин не разобралась, но случайных людей на такие вечеринки не приглашают.

— Все родные Венсана такие милые, все они приняли меня, как будто мы знакомы целую вечность. Столько сердечности, такая гармония — все как в сказке. Честно говоря, это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Меня одолевают мрачные подозрения — скандалы за кулисами, скелеты в шкафах, все, как в других благородных семействах.

— Все братья и сестры Венсана счастливо женаты, у всех очаровательные дети. Только Венсан одинок. Здесь есть своя проблема. Его родители очень консервативны во взглядах на семейную жизнь. Они ждут от Венсана, что он тоже покажет себя примерным семьянином. А он никогда не увлекался женщинами, его всегда интересовали только дела. Ну, может, и увлекался, но на стороне. Он действительно невероятно успешен. Похоже, что для тебя он сделал исключение. И, по-моему, выбор удачный. Венсан лишний раз доказал, что не способен на меньшее, чем блестящий результат. Я очень рада, что ты войдешь в нашу семью. А Венсану больше не придется выслушивать нотации своей матери.

«Блестящий результат»… «Своя проблема»… Здесь было о чем подумать.

— Дочка! Красавица моя! Какой сюрприз!

— Папа, ты бы мог хоть иногда побриться?

Режин прекрасно знала, что ее отец забывал за работой обо всем — есть, спать, не говоря уж о внешнем виде. Его бюро погрязло в первобытном хаосе. Три громадных стола были завалены проектами, документацией, каталогами и разнообразными бумагами. Все это лежало слоями, в которых наверняка никто, кроме самого Марка Лефевра, не смог бы увидеть ничего, похожего на смысл и порядок. Зато он не помнил, какого цвета хотя бы одна из столешниц.

— Папа, у меня новости.

— Ого! Вот кто внесет разнообразие в мои серые будни! Отлично. Кофе будешь?

— Извини, но я не могу ждать, пока ты его сваришь. К тому же твой кофе невозможно пить! — Это была обычная манера их общения. Говоря колкости, Режин сияла широкой улыбкой. — Папа, я помолвлена с Венсаном Гийомом.

— Заказчиком «Хрустальной сферы»? Из тех самых Гийомов?

— Да!

Марк Лефевр помотал головой, переваривая информацию.

— Я пришла спросить, что ты об этом думаешь. Выходить мне за него замуж?

Отец засмеялся:

— Ты серьезно? Советуешься, стало быть, с отцом?

— Ну, а как же? Разве дочери не спрашивают у отцов совета в таких делах? Мне эта традиция кажется очень разумной. Ведь у тебя есть опыт, которого нет у меня. Раньше отцы вообще сами договаривались с женихами.

— С каких пор у тебя такие старомодные воззрения, синеглазка?

— Ах, сама не знаю. Ну, правда: ты два раза женился и, наверное, хотя бы во второй раз знал, что делал. Так поделись с дочерью! Мне бы не хотелось, чтобы мой первый брак был ошибкой, как у тебя.

Марк Лефевр встал и прошелся по кабинету. Он потянулся, снимая напряжение. Тело у него было такое же поджарое и спортивное, как у Режин.

— Ты же все понимаешь… Какой из меня советчик?

— Почему ты ушел от мамы?

— Очень просто. Влюбился. Страстно влюбился!

— Разве ты не любил маму?

— Любил. Но в мою жизнь вошла женщина, которая… Не умею говорить об этом. Да и зачем? Синеглазка моя, я знаю, что твоей матери пришлось нелегко.

— Мне тоже.

— Да. Прости меня. И все же я никогда не жалел о содеянном. Оказалось, что она есть — большая любовь. И я рад, что не отрекся от нее, когда она вошла в мою жизнь. Я любил Доминик, но совсем не так, как мою теперешнюю жену.

Этот ответ вызвал у Режин неприятные ассоциации. Она столько сил потратила на то, чтобы устранить воспоминания об Антонио…

И тут ее взгляд упал на раскрытый блокнот. Торопливым отцовским почерком было написано до боли знакомое имя: Антонио Наварро. Буквы поплыли перед глазами Режин. Она оперлась рукой о край стола и поднесла блокнот поближе к глазам, чтобы убедиться, что ей это померещилось… Но там действительно стояло его имя.

— Что у тебя с ним за дела?

— С кем?

— С Антонио Наварро.

Он забрал блокнот у нее из рук:

— Зачем ты роешься в моих бумагах? Это все сырое, ничего готового.

— Ты работаешь над новым проектом?

— Я же сказал, все это слишком сырое, чтобы обсуждать.

У Режин стало пусто и противно где-то под ложечкой.

— Антонио Наварро — прораб на моем объекте, руководит работами по закладке фундамента. Я удивлена, что он как-то связан с тобой.

— Я сделал запрос на его фирме в Испании. Вот и все.

— Что за проект?

— Без комментариев.