Счастье в проекте

Глава 2

Режин любила бывать у матери. В ее районе жило больше иностранцев, студентов и представителей богемы, чем в остальном Цюрихе, и улицы были оживленнее, веселее и пестрее. Арабские фруктовые лавочки с экзотической россыпью товара, магазинчики экологически чистых продуктов, соседствующие с антиквариатом, антикварные бутики — с лотками, где продавались пластинки на любой вкус, включая панковские. Неподалеку обучались по системе Монтессори отпрыски местной богемы. В этой частной гимназии детям не ставили отметок и не давили на их нежную психику.

Мать Режин, Доминик Лефевр, снимала мастерскую в просторной и светлой мансарде. Вдоль стен шли ряды крупноформатных абстрактных полотен. Доминик в комбинезоне, заляпанном краской, стояла перед мольбертом. Холст на подрамнике был девственно чист.

— Привет, мамочка!

Она отложила кисть и вытерла руки платком.

— Режин, малышка, молодец, что зашла! — Доминик обняла дочку, стараясь не коснуться ее. — Новый костюмчик?

— Костюмчик от Диора, между прочим. Хотела услышать твое мнение.

Доминик отступила подальше, чтобы рассмотреть дочь во всех деталях, как картину, и восхищенно присвистнула:

— Выглядишь просто потрясающе! Есть повод?

— Спасибо, мама. Да, представь, есть. Угадай, с кем я иду ужинать?

— Нашла, наконец, мужчину, который подходит к костюму от Диора?

— Это еще мягко сказано, мамуля! Он неплохо смотрится и рядом с Армани или Версаче. Да что там — они для таких, как он, и работают!

— Ну, поздравляю! У тебя есть пара минут? Садись, я как раз испекла морковный тортик с тростниковым сахаром.

— Это что-то чересчур экзотическое на мой вкус…

— Сначала попробуй.

— Мммм! — промычала Режин через пару минут, и вскоре на ее тарелке не осталось ни крошки.

— Его зовут Венсан Гийом, мамочка, и мы завтра вечером ужинаем вместе. Он эффектный, стильный, ужасно обаятельный, потрясающе умный, дико успешный — и богатый, мама! Его родители живут на собственной вилле с бассейном и, кажется, лошадьми. Им принадлежит половина универсальных магазинов Франции и целые кварталы недвижимости.

— Вот как, — сказала Доминик через паузу. — Лично я стараюсь встречаться с мужчинами, которые подкупают своей неповторимой индивидуальностью. Очевидно, у тебя другие предпочтения.

— Я так и знала, что ты начнешь вредничать. Я не спрашиваю, что ты думаешь о Венсане! Я всего лишь хотела знать, как тебе мой костюм.

Она встала и сделала пируэт, демонстрируя туфельки из черной замши с умопомрачительно заостренными носками. В руках у нее была старомодная лакированная сумочка, так что весь ансамбль непередаваемо сочетал стили середины 60-х и поздних 70-х. В этом смешении сказывалось богемное воспитание.

— Ну-у-у, — протянула Доминик, — если ты задумала покорить мужчину с помощью удачно подобранных аксессуаров — считай, что он твой.

— Ты просто не понимаешь, мама. Для такого человека, как Гийом, как раз эти мелочи и могут быть важны. Подумай только! Встреча с ним, может быть, мой главный шанс на прорыв в карьере!

— Так у вас не свидание, а переговоры?

— Ты можешь иронизировать сколько угодно. Конечно, он нравится мне как мужчина. Он именно тот, кого я всегда представляла рядом с собой.

— В качестве мужа?

— В качестве мужчины, с которым я могу строить планы на будущее. Он крепко стоит на ногах. Мы хорошо понимаем друг друга. У нас грандиозные проекты. И мы оба страшно честолюбивы.

— М-да… Я тоже долго тешилась подобной иллюзией насчет твоего отца. Правда, в итоге все свое честолюбие он адресовал другой женщине. И все же я его любила. А ты? В твоих чувствах к этому Венсану есть хоть капля привязанности или страсти? Что-нибудь, знаешь ли, безотчетное? Не все можно планировать, моя маленькая, особенно в любви.

Режин почувствовала себя задетой. Почему ее мать всегда находит слабое звено? Неужели нельзя выделить позитивное начало?

— Венсан Гийом — тот, кто мне нужен. Я уверена. Я хочу именно его. А я всегда получаю то, что хочу, — над бровями Режин обозначилась упрямая складка. — Твой морковный пирог — чудо, но советчица из тебя никакая, извини.

Где-то очень глубоко в душе Режин знала, что в ее намерениях заполучить Венсана было больше расчета, чем чувства. Ну и что? Ведь все только начинается. Вот познакомится с ним поближе — придут и чувства.

Венсан открыл дверцу своего синего «сааба» и протянул Режин руку. Ключи от машины он отдал швейцару в ливрее «Мариотта». Рука об руку они миновали вестибюль отеля, направляясь в ресторан, где их ожидали изыски знаменитого на весь Цюрих повара, которого сюда не так давно переманили из Лондона. Венсан в костюме из итальянского шелка и Режин в туалете от Диора с романтическими ретроаксессуарами были, что и говорить, красивой парой и привлекали внимание гостей отеля.

Они уселись за столик. Выслушав рекомендации шефа, выбрали рябчика в гранатовом желе и форель-пралинэ. Затем Венсан поднял бокал «Моэ Шандон» и произнес:

— За оптимальные деловые отношения!

Режин похолодела. Это насмешка? Он предлагает выпить за деловые отношения? Улыбка у нее получилась вымученная.

— И за наше знакомство, Режин.

Теперь она искренне просияла, и по лицу Венсана пробежала тень улыбки. Режин вспомнила рассуждения матери о непредсказуемости влечения, тонких нитях взаимной тяги и многих других неуловимостях, из которых рождается влюбленность.

Как будто угадывая ее мысли, Венсан продолжил:

— Теперь, когда мы начинаем сближаться, я хотел бы сказать тебе что-то очень личное.

Она затрепетала:

— Личное?..

— Я уже довольно давно один, я имею в виду, без подруги. Дело в том, что мне нелегко найти женщину, которая может разделить мои… м-м… пристрастия. К тому же у меня очень строгий вкус. Но когда я познакомился с тобой, у меня сразу появилось ощущение, что между нами существует совершенно особая связь.

Это было именно то, что хотелось услышать Режин.

— И я чувствовала что-то подобное, Венсан. С того самого раза, когда мы встретились, чтобы обсудить первые наброски проекта.

— Ну, вот. Как я уже говорил, «Хрустальная сфера» — это только начало. Таких торговых пассажей будет множество. Но я хочу пойти дальше, и мне кажется, что вместе мы можем осуществить проекты, аналогов которым нет в Швейцарии. Впрочем, зачем ограничиваться пределами Швейцарии?

Режин пожалела, что завела разговор о торговом центре. Венсан мог часами говорить о своих грандиозных планах.

— Давай поговорим о чем-нибудь выходящем за рамки нашей работы, всей этой строительной рутины.

Тем временем перед ними появились тарелки с соблазнительно пахнущей едой, живописно разложенной на белом фарфоре.

— Да-да, позволь мне только в нескольких словах закончить свою мысль…

Режин успела расправиться с великолепной форелью, нежнейшими миндальным крокетами и славным салатиком под малиновым соусом, а Венсан все излагал бизнес-план своей империи шоппинг-моллов под искусственными хрустальными небесами.

Не закончил он и за десертом. Чтобы не расстроиться окончательно, Режин попробовала переключиться. Она давно уже не вникала в то, что он говорит, благо ее участия в беседе не требовалось, а просто занималась созерцанием своего визави. Все-таки он был очень хорош собой. Благородный нос, мужественные, твердо очерченные губы, глаза со стальным оттенком и холеные руки, свободно управляющиеся со столовыми приборами.

В наступившей наконец паузе она сказала, отложив салфетку:

— Это было восхитительно. Знаешь, чего бы мне хотелось? Потанцевать. Весь вечер мы говорили о делах, надо же хоть как-то отвлечься.

— Отличная мысль.

Режин облегченно вздохнула. Похоже, она выдержала самое тяжелое испытание, и теперь все пойдет на лад.

— Только давай в другой раз, — продолжил он, взглянув на свои часы «Патек Филипп». — Я обещал сегодня заехать к отцу, обсудить неотложные семейные дела. Но мы непременно наверстаем упущенное, договорились?

Он улыбнулся со всесокрушающим обаянием, подозвал официанта и попросил счет.

Режин уговаривала себя, что плохо знает людей этого круга и что, вполне возможно, там приняты другие правила. Видимо, в этих сферах сближение запрограммировано на месяцы вперед, и продвигаться можно микроскопическими шагами. Одного свидания недостаточно для того, чтобы разбить лед. В конце концов, тут главное — не потерять лицо. По этим критериям встреча прошла, можно считать, на высшем уровне.

— Позволишь отвезти тебя домой? — спросил Венсан.

— Нет, спасибо, — сказала она, следуя внезапному наитию. — Мне не хочется домой, я, пожалуй, выпью чего-нибудь в баре. — Она надеялась, что он захочет присоединиться. Напрасно!

— Хорошо. Созвонимся. — И он поспешно удалился, оставив Режин разбираться со своими малоприятными ощущениями.

Сидя в баре над сиротливым джин-тоником, Режин поняла, что никаких запасов оптимизма не хватит для того, чтобы считать прошедший вечер успешным. Нет, нет и нет. Начало было многообещающим, но все дальнейшее… На ее месте мог оказаться, например, пожилой астматик, личный нотариус Гийомов. За весь вечер не промелькнуло даже слабого намека на что-нибудь эротическое. Венсан, очевидно, совершенно не интересовался ею как женщиной. Кошмар! А она-то разогналась…

Второй джин-тоник тоже не принес облегчения. Со скуки Режин достала мобильник, предусмотрительно выключенный перед встречей с Венсаном. На автоответчике было несколько сообщений, одно из них — от неутомимого Наварро.

«Слушайте, мадемуазель Лефевр, — говорил низкий голос с хрипотцой, готовой перейти в злобный рык. — Если вы не собираетесь укреплять фундамент, то не ходите к гадалке. Я вам предсказываю, что у нас в котловане очень скоро можно будет разводить рыбу. Если вы хоть что-то смыслите в своем деле, примите меры! Я вас предупредил!»

Звук этого голоса никак не улучшил настроения Режин. Что, в конце концов, он себе позволяет, этот параноидальный испанец? Обвиняет ее в том, что она по халатности прохлопала конец света?

Она нажала кнопку ответного звонка. Там тоже был включен автоответчик:

— Спасибо за любезный звонок, сеньор Наварро. Ваши апокалиптические видения нисколько меня не впечатлили. Не могу описать, как мне надоели ваши замашки закоренелого мачо. Вы не можете смириться с фактом, что вам отдает распоряжения женщина. Но не надо из-за своего дурного настроения прогнозировать катастрофу всего строительства. Иначе мне действительно придется принять меры. Я надеюсь, вы меня поняли. Спокойной ночи!

Дрожащими от ярости руками Режин обхватила запотевший стакан. Кажется, она слегка вышла из берегов. Видно, неудача с Венсаном ударила ей по нервам. Ну, ничего, этот нахрапистый испанец давно заслужил выволочку.

Венсан задел ее глубоко, заставив сомневаться в ее женской привлекательности. А она так старалась преподнести себя с лучшей стороны! Она обвела усталым взглядом помещение. Хорошо бы найти кого-нибудь, кто немедленно подтвердит, что она неотразима! Вот невезение! Бар на две трети был заполнен женщинами, а среди мужчин никому, не покривив душой, нельзя было дать меньше шестидесяти.

Все равно здесь было приятно, и музыка недурна — пожилая негритянка с теплым бархатным голосом импровизировала у рояля.

«Ладно, допью — и пойду», — решила Режин. Она протянула руку к своей любимой сумочке, напоминающей ридикюль Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани», и тут в бар вошел мужчина — так гладиаторы выходят на арену. Режин чуть не упала с табурета. Она была готова увидеть кого угодно, только не его.