Считай, что ты мертв

Глава 5

Звук телефонного звонка вытащил Фроста из тяжелого сна. Подхватившись, он взглянул на стенные часы: было 13.15. Он схватил телефонную трубку.

— Майк? — спросил голос Марвина. — Натягивай форму и приходи в комнату охраны. — По голосу было понятно, что это срочно. — Прибыл Гранди, надо быть на посту. — Он повесил трубку.

Гранди? Здесь? Но ведь эта сволочь должна была явиться только завтра!

Проклиная все на свете, Фрост скатился с кровати и бросился в ванную. Меньше чем через пятнадцать минут он был уже вымыт, одет и побрит и быстро шагал от своего домика к комнате охраны.

Он обнаружил Марвина, ожидающего у дверей и встретившего его кривой ухмылкой.

— Сожалею, Майк! Он застал нас врасплох. Сейчас он говорит со стариной Ползучим Гадом. Оставайся здесь. Я отправляюсь патрулировать. Постарайся выглядеть очень занятым. — Он осмотрел Фроста. — Будь начеку. Он захочет тебя увидеть. — И Джек Марвин двинулся по дорожке, ведущей к лагуне.

Фрост вошел в комнату охраны и уселся. В открытую дверь он видел китайских садовников, которые трудились в неистовой спешке. Обычно они не утруждали себя: выдергивали какой-нибудь сорняк, насмешливо улыбались, некоторое время размышляли, а потом выдергивали следующий. Теперь они по-настоящему вкалывали — до седьмого пота. Фрост почувствовал, как в воздухе сгустилось напряжение. Еще бы! Прибыл Гранди!

Сидя у телевизионных мониторов, он увидел Марвина, патрулирующего поместье. Охранник тоже выглядел напряженным.

Послышался легкий стук в дверь, и вошел Суко с кофе и двумя сандвичами с говядиной.

— Босс здесь, — сказал он, ставя поднос. Фрост подумал, что даже невозмутимый Суко выглядит сегодня не таким, как всегда. — Ешьте побыстрее.

Однако же Фроста вызвали только через четыре часа, и тогда он обнаружил, что тоже весь был в напряжении. В комнату охраны вернулся Суко.

— Босс хочет видеть вас, — сообщил он. — Пожалуйста, пойдемте со мной.

Он повел Фроста в комнату, которая располагалась на верхнем этаже, сразу за лестницей. Слуга стал в сторону и махнул рукой, пропуская Фроста вперед.

Комната была большой, с удобными креслами, огромным диваном, на котором могло усесться сразу человек шесть, громадным столом, баром и разными маленькими столиками.

За столом сидел приземистый широкоплечий человек, которому было сильно за пятьдесят. Он был в тенниске и бутылочно-зеленых слаксах. Его покрытые волосами загорелые мускулистые руки покоились на столе.

Марвин говорил, что Гранди — головорез, только позолоченный. Глядя на хозяина и приближаясь к столу, Фрост решил, что Марвин со своим описанием попал в самую точку.

Откормленное, загорелое и злое лицо с маленькими безжалостными глазками, короткий тупой нос, тонкие губы, высокий лоб и копна пепельных волос довершали картину безжалостного могущества и жесткости.

— Садитесь! — рыкнул Гранди и махнул рукой в сторону стула, стоявшего напротив его стола.

Фрост сел — очень прямо, положив руки на колени.

Возникла пауза, в течение которой двое мужчин словно просвечивали друг друга, потом Гранди сказал:

— Я изучил ваше досье. Вы работали в ФБР. Сталкивались ли вы тогда с проблемой похищений?

— Да, сэр, — отвечал Фрост. — Я вместе с другими работал по делу о похищении Лукас.

Услышав это, Гранди переменился в лице, глаза его потемнели.

— А-а, Лукас? Та девчонка? Да… Чтобы получить ее обратно, Лукас вроде заплатил миллион. Похитителей поймали… так?

— Правильно, сэр. Троих из них схватили. Четвертый был убит. Я застрелил его.

Гранди умолк, чтобы получше изучить Фроста. Его безжалостные глаза так и сверлили охранника.

— У Марвина нет опыта по части похищений, — сказал он. — Что вы думаете о Марвине?

Фрост понял, что у него появился шанс, но сказал себе, что должен разыгрывать эту партию очень взвешенно.

— Простите, сэр, я не совсем понял вопрос.

Гранди заерзал на стуле. Его маленькие глазки теперь смотрели сердито.

— Если верить вашим характеристикам, дураком вы быть не можете. — Его голос напоминал рычание. — Я спрашиваю ваше мнение о Марвине, работа которого заключается в том, чтобы охранять мою дочь. Не финтите!

Фрост был уверен, что Гранди задавал Марвину тот же вопрос о нем самом.

— Марвин — опытный бывший полицейский, сэр. У него безупречная репутация. Если бы я был на вашем месте, то тоже выбрал бы Марвина.

Гранди кивнул:

— Он говорит о вас то же самое, но он никогда не имел дела с похищениями, а вы имели. Я верю, что следует использовать людей с опытом. Вы работали в полиции Нью-Йорка и в ФБР. И понимаю, что у вас значительно больше опыта, чем у Марвина, который был просто рядовым полицейским. Ваше мнение интересует меня значительно больше, чем мнение Марвина. — И снова последовала пауза, и опять Фрост смотрел прямо в лицо Гранди. — Очень хорошо, Фрост. А что вы думаете о предпринятых к настоящему моменту мерах по защите моей дочери от возможного похищения?

— Сделано все, что надо, и на высшем уровне — на девяносто семь процентов, — сказал Фрост.

Гранди открыл коробку, стоявшую на столе, и вынул оттуда сигару. Он откусил кончик, зажег ее и выплюнул дым в лицо Фросту.

— Значит, остается три процента опасности… согласно вашему заключению.

— Да, сэр!

Гранди наклонился вперед. Его загорелое лицо исказила едва сдерживаемая ярость.

— Нечего кормить меня подобного рода дерьмом! — прорычал он. — Я хочу знать, в безопасности моя дочь или нет?

— Как я вижу, сэр, в цепи охраны существует слабое звено, и этим слабым звеном может оказаться заброшенный сюда человек — мужчина или женщина, — спокойно ответил Фрост.

— Я уже думал об этом. И говорил с шефом полиции Терреллом. Он сказал, что весь персонал, работающий на вилле, тщательно проверен, включая и вас. Террелл удовлетворен. Он сказал, что на вилле не может быть засланного кем-либо — мужчины или женщины.

С деревянным лицом Фрост отчеканил:

— Тогда ваша дочь в безопасности на все сто процентов.

Гранди отодвинул стул и подошел к окну, из которого открывался живописный вид. Глядя на его коренастую фигуру, Фрост отметил про себя, что этот человек был почти карликом. В нем едва ли больше пяти футов роста, но его сила и могучие мышцы производили должное впечатление.

Гранди повернулся и ткнул сигарой в Фроста.

— Вы так не думаете! И все-таки полагаете, что в доме может быть засланный человек?

— Я сказал, что ваша дочь в безопасности на девяносто семь процентов. То, что думает Террелл, не стоит и гроша ломаного. Все равно остаются три процента риска: это маленький, но риск.

Гранди вернулся к своему стулу и уселся снова.

— Итак, что это за три процента риска? Расскажите мне о них.

— Если какой-нибудь толковый умелец похитит вашу дочь, он потребует выкуп — как минимум, пятнадцать миллионов долларов, — начал Фрост. — Может быть, вы, сэр, и не стали бы рисковать за такую сумму своей жизнью или свободой, но вы — это вы, а на свете существуют миллионы людей, которые согласятся рискнуть и свободой, и жизнью за такие деньги. Говорю вам, сэр: каждого человека можно купить и каждый человек имеет цену. Я просто сказал, что слабое звено в цепи охраны, защищающей вашу дочь, — это потенциальный предатель, который находится в доме.

Гранди наклонился вперед, глядя на Фроста.

— А какова ваша цена, Фрост? Согласились бы вы стать предателем за пятнадцать миллионов долларов?

«Я собираюсь стать им за пять миллионов», — ухмыльнулся про себя Фрост. Но его полицейская закалка дала о себе знать: лицо по-прежнему сохраняло каменное выражение.

— Я вас понял, сэр, — сказал он, поднимаясь. — Но вы, сэр, должны спросить себя: если у меня есть намерение похитить вашу дочь, для чего бы мне вести подобные разговоры? Я сказал вам, что существует постоянная вероятность того, что в доме может появиться предатель. Высказывать свое мнение — это часть моей работы. Принимать мою точку зрения или не принимать — это ваше дело. Вы только что спросили меня, стал ли бы я действовать как предатель за пятнадцать миллионов. Это пустой вопрос. Я не стану предателем и за тридцать миллионов долларов, и я скажу вам почему. — Он уперся обеими руками в крышку стола и наклонился вперед, чтобы заглянуть Гранди в глаза. — Я не продаю своих клиентов. Меня наняли, чтобы делать определенную работу, и я ее делаю. Я прошел подготовку в полиции, так же как и Марвин. Ни один из нас не сдаст клиента. Если вы не верите в это, я найду себе другую работу. Шар в ваш угол, — заключил он и, повернувшись, двинулся к двери.

— Фрост! — Грозный рык, вырвавшийся из глотки Гранди, мог бы остановить и поезд. — А ну вернитесь! Сядьте!

Фрост знал, что он только что преодолел один серьезный барьер, но он также знал, что впереди их будет еще немало.

Он как бы нехотя вернулся к своему стулу и сел.

— Это — первый разговор такого рода, который у меня происходит с тех пор, как я сюда попал, — сказал Гранди. — Я разговаривал с шефом полиции, с Амандо и с Марвином. Все они убеждали меня, что моя дочь в полной безопасности, а теперь вы утверждаете, что существуют три процента риска. Я хочу, чтобы моя дочь была в безопасности на все сто процентов! Так что, расскажите мне подробнее об этих трех процентах…

— Поместье охраняется по высшему разряду, — сказал Фрост. — Ни один человек не может ступить на остров, не подняв по тревоге Марвина и меня, а также полицейское управление. Об этом прекрасно позаботились, и я не могу этого отрицать. — Он сделал паузу, затем продолжал: — Но если в доме заведется предатель, комната охраны станет уязвимой. Все контрольные системы сосредоточены в этой комнате. В эту комнату могут входить четыре человека: мистер Амандо, Суко, Марвин и я. У мистера Амандо есть привычка проверять, не спит ли ночной охранник. Он входит без предупреждения. Суко приносит нам еду. Чтобы снизить риск, сэр, я предлагаю запретить Амандо и Суко входить в комнату охраны. Я говорил, что остается три процента риска. Если мистеру Амандо и Суко будет запрещено появляться в комнате охраны, риск снижается до одного процента… минимальный риск, но тем не менее… Если будет совершена попытка похищения, то полиция и вы будете знать, что остаются лишь два подозреваемых: Марвин и я. Это обостряет риск. Мы оба — я и Марвин — были наняты для того, чтобы оберегать вашу дочь. Я могу отвечать за него, как за самого себя: мы не продаем своих клиентов.

Гранди кивнул:

— Согласен с вашими предложениями. Я скажу Амандо и Суко, чтобы они держались подальше от комнаты охраны. С этой минуты только вы и Марвин несете ответственность за безопасность моей дочери. Помните это!

— Да, сэр. — Фрост поднялся. — Есть еще одна вещь. Я знаю, что не мне бы говорить об этом, но думаю, что кто-то должен вам это сказать. Как долго вы собираетесь держать молодую, здоровую женщину в клетке, какой является эта вилла? По правде сказать, она здесь просто как в тюрьме. Она…

Свирепым взмахом руки Гранди приказал ему умолкнуть.

— Не лезьте не в свое дело, Фрост! — рявкнул он. — Когда моя дочь научится себя вести, тогда и получит больше свободы. Это — все.

— Да, сэр.

Фрост нашел Марвина в комнате охраны. Прикрыв дверь, он в деталях изложил ему свой разговор с Гранди. Марвин слушал Фроста, задумчиво глядя на него.

— Итак, — заключил Фрост, — Амандо больше не будет торчать у нас за спиной. Я приплел сюда же и Суко. Полагаю, что он сможет оставлять для нас подносы с едой за дверью, а кто-нибудь из нас будет их забирать.

— Ты думаешь, что существует риск… что какой-нибудь умный подонок все-таки может добраться до девушки? — спросил Марвин.

— Никоим образом, — отвечал Фрост. — Я просто убрал Амандо с нашего пути.

Подумав немного, Марвин, усмехнувшись, потер подбородок.

— Точно. Ты сделал правильно, Майк. Я всегда говорил, что этот Ползучий Гад портит нам всю обедню. Снимаю шляпу — ты его повязал!

— Будем надеяться, что он не развяжется. — Фрост поднялся. — Сегодня у меня выходной. Хочешь, чтобы я болтался где-нибудь поблизости? А то я жажду поплавать.

— Можешь отправляться, только не возвращайся слишком поздно.

— Увидимся. Ты, случайно, не знаешь, как долго собирается тут пробыть мистер Большая Шишка?

Марвин хихикнул:

— Кому задашь подобный вопрос?

Вернувшись к себе в домик, Фрост переоделся в слаксы и хлопковый спортивный свитер и решил позвонить Марсии. Может быть, они смогут провести вместе еще немного времени и неплохо поразвлечься.

Выходя из дома, он увидел отъезжающий «роллс-ройс», за рулем которого сидел Амандо, а на месте пассажира — Гранди. Посмотрев налево, он увидел, как Марвин вышел из комнаты охраны и направился к лагуне.

Он задержался на пороге, издали наблюдая, как три китайца-садовника, теперь уже не торопясь, выпалывают сорняки и склоняются над ними, словно в размышлении. А потом из-за купы цветущих кустов появилась Джина. Она была одета в обтягивающие голубые лосины и бюстгальтер. Девушка помахала рукой, пока перебиралась к нему через газон. Стоило ей подойти к нему, как Фрост тут же ступил обратно в домик, закрыл и запер дверь.

Они стояли лицом друг к другу.

— Майк! Мне нужно поговорить с тобой, — задыхаясь, произнесла она. — Ты — единственный, кто может мне помочь! Ты должен мне помочь!

— Я помогу тебе, — улыбнулся он. — В чем проблема?

— Черт бы тебя побрал, ты слишком бойкий парень! — сказала она, и ее голос стал пронзительным. — Сначала выслушай!

Фрост посмотрел на нее. Ее лицо вытянулось, она дрожала, и маленькие капельки пота покрыли ее лоб.

— Спокойно, — сказал он, его голос звучал умиротворяюще. — Присядь. Расскажи мне все.

Она плюхнулась на стул.

— Ты — единственный человек, который может мне помочь, Майк! — Она ударила кулаком по коленке. — Ты должен помочь мне! Если ты мне поможешь, то получишь все деньги мира.

Фрост подвинул стул и сел с ней рядом.

— Ну, давай же рассказывай, — сказал он.

Она посмотрела на него, затем схватила за руку, и ее ногти больно впились ему в кожу.

— Никто этому не поверит! Мой отец — извращенец! Мой отец! — Она вскочила и начала ходить по комнате, стуча кулаком о кулак. — Представь себе! Мой отец!

Фрост нахмурившись смотрел на нее. «В себе ли она? — подумал он. — «Ты сможешь получить все деньги мира, если поможешь мне». Что она хочет этим сказать? Может быть, она истеричка?»

— Джина! — он подпустил в голос сердитые нотки. — Успокойся. Расскажи же, наконец, мне все!

Она вдруг застыла на месте, ее глаза закрылись, потом она пришла в себя и села с ним рядом.

— Мой отец влюблен в меня, — сказал она.

Фрост недоверчиво уставился на нее.

— Ну и в чем тут проблема? Отцы обычно любят своих дочерей, разве не так?

— Любят! — взвизгнула Джина. — Неужели ты настолько туп, черт тебя побери, чтобы заставлять меня в это поверить? Он любит меня не так, как отцы любят своих дочерей! Он — извращенец. Он — больной! Ему хочется трахнуть меня!

Шокированный, Фрост сидел открыв рот.

— Этому я не могу поверить, — сказал он.

— Я говорю тебе! — И снова в ее голосе послышались нотки приближающейся истерики. — Моя мать покончила жизнь самоубийством! Ему на нее наплевать. Ему нужна я! Ты бы только посмотрел на него, когда он наедине со мной! Думаешь, я повидала недостаточно мужчин, чтобы это понять? Именно поэтому он и держится от меня подальше. Он больше сам себе не доверяет!

Фрост глубоко вздохнул:

— Ради Бога…

— У меня было такое счастливое время в Риме! Я знала, что он из себя представляет, и потому была осторожна. Я никогда не позволяла его больному сознанию заподозрить, что нуждаюсь в сексе. А потом эти тупые ублюдки попытались похитить меня, и поднялась вся эта шумиха вокруг. Тогда мой больной папаша понял, что происходит. — Ее лицо исказилось мучительной гримасой, когда она попыталась загнать слезы внутрь. — И тогда он поместил меня в эту чертову тюрьму и будет держать меня здесь, чтобы ни один мужчина не смог насладиться мной, и будет держать меня здесь до самой своей смерти!

Фрост продолжал смотреть на нее открыв рот. Он был в шоке и даже не мог придумать, что бы такое сказать ей в ответ.

— Майк! Ты должен мне верить! Ты — единственный, кто может мне помочь! — Она соскользнула со стула к нему на колени, схватив Фроста за руки. — Я не могу больше так жить! Послушай, Майк, если он умрет, я буду свободна, и я унаследую все его деньги… миллиарды долларов! — Ее ногти впились ему в кожу. — Ты понимаешь, что я говорю, Майк? Ты — единственный, кто может сделать меня свободной! — Она ослабила свою хватку, повалилась к его ногам и прижалась лицом к его коленям. — Майк! Я умоляю тебя, убей его!

Довольно долго Фрост сидел неподвижно: работала только его голова.

Он думал: «Господи Иисусе! Она не в своем уме! Я не верю ни одному ее слову! Черт побери, во что я ввязался?»

— Майк! — Ее пальцы проникли под его рубашку. — Ты можешь получить все деньги мира! Убей его ради меня! Освободи меня! Это такие деньги, Майк. Мне на деньги плевать. Все, чего я хочу, — это свободы!

Ее пальцы двигались у него под свитером, а для Фроста их прикосновения были подобны прикосновению паучьих лап. Осторожно, но твердо он отодвинул ее, встал, отодвинул стул и глядел, как она все еще стоит перед ним на коленях.

— Джина! — Он придал своему голосу строгости. — Соберись! Ты не можешь вправду просить меня о том, чтобы я убил твоего отца!

Она встала с колен, присела на корточки, и он почувствовал, как у него по спине пробежал холодок, когда он посмотрел ей в глаза: теперь он был уверен, что она обкурилась марихуаны.

— Он — старый, он ужасно больной, — сказала она. — А я молода, и у меня вся жизнь впереди. Убей его ради меня. Убей его, и получишь все, что только захочешь: все деньги мира, — все повторяла и повторяла она.

Фрост отодвинулся, повернувшись к ней спиной. И он собирался похитить ее всего за какие-то пять миллионов долларов! Теперь ему нужно было время, чтобы обдумать такую неожиданную перемену декораций. Предположим, Гранди умрет. Действительно ли эта чокнутая девица унаследует грандиозные капиталы своего отца? А если так?.. Фрост почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Его мысль перенеслась к Силку. Тот был профессиональным убийцей и, конечно, мог убрать Гранди, не вызывая подозрений. Но он наверняка не допустит, чтобы Фрост получил все деньги мира из рук этой девчонки.

Тут было о чем поразмыслить.

Все еще стоя к Джине спиной и глядя в окно, Фрост сказал:

— Как долго твой отец пробудет здесь?

— Неделю.

Ну, недели вполне достаточно, чтобы обдумать все это. Он повернулся к ней.

— Я ничего тебе не обещаю, детка, — сказал он, — но надежда у тебя есть.

— Когда я узнаю о твоем решении? — Она неуверенно поднялась на ноги.

— Скоро. Дай мне подумать. В субботу я заступаю на дневное дежурство. Можешь ты прийти в следующий четверг, вечером?

Она покачала головой: — В среду. Мой отец с Амандо в девять вечера проводят деловое совещание с каким-то человеком. После этого я смогу прийти.

— Тогда — в среду?

— Пожалуйста, пожалуйста, освободи меня, Майк! — сказал она напоследок и, повернувшись, отправилась к себе.

Фрост почувствовал, как по его лицу побежал холодный пот. Он стоял у окна и смотрел, как ее фигура скрывалась за кустами.

Проведя на пляже два часа и вдоволь наплававшись, Фрост уселся в «Таурус-7» и направился в «Пиковый туз». Он прибыл туда в 17.20 — мертвое время, когда персонал отдыхает, парковка пуста и всяческая активность сведена к нулю.

Когда он вошел в ресторан, ему навстречу поднялся Росс Амни, который сидел за столом и проверял счета за ленч.

— Привет, Майк! — Его широкая, обаятельная улыбка так и сияла. — Не ожидал увидеть тебя так рано.

— Есть о чем потолковать, — вежливо ответил Фрост. — Где Силк?

— Играет в джин с Митчем. Пойдем.

Амни провел Фроста в комнату над плавательным бассейном.

Силк и Гобл устроились за столом напротив большого окна. Рядом с Гоблом стоял еще боковой столик, на котором красовались сдобные булочки с кремом и большая чашка чая. Когда Амни и Фрост вошли в комнату, Силк сказал: «Джин», — и Гобл с проклятиями бросил на стол свои карты.

Силк посмотрел вверх, потом перевел взгляд на Фроста и поднял бровь.

— Надо поговорить. — Фрост вытащил из-за стола раскладной стул.

— О чем это? — Силк собрал карты, посмотрел на Гобла и сказал: — Ты должен мне пятьдесят баксов.

— Как будто ты забудешь, — отозвался Гобл и отправил себе в рот булочку с кремом.

— Давайте поговорим, — нетерпеливо повторил Фрост. — Кончайте валять дурака. Мы — партнеры, не так ли?

Силк поднялся на ноги, облюбовал себе кресло рядышком с Фростом и уселся.

— Итак?

Гобл дотянулся до следующей булочки с кремом, подумал, затем взял ее и присел на стул рядом с Силком. Амни занял оставшийся стул.

— Итак, все в порядке, — начал Фрост. — Я решил все проблемы, а значит, мы похищаем девушку.

Силк улыбнулся:

— Это хорошие новости. — Он посмотрел на Гобла, потом на Амни. — Я же говорил вам, что Майк — умный парень.

— Это ты нам говорил, — отозвался Гобл, не сводя с Фроста своих жестких маленьких глазок. — Теперь давайте послушаем, насколько он действительно умен.

Силк повернулся к Фросту:

— Продолжай. Мы хотим знать, как ты собираешься подмешать наркотик Амандо, Марвину и девушке. Мы хотим знать, как ты нейтрализуешь собак и электрифицированную ограду. Ну, поехали!

Фрост зажег сигарету и посмотрел на Силка:

— Сначала ты. Я говорю тебе, что решил эти проблемы, но я не расскажу тебе как, пока ты не расскажешь, как сможешь гарантировать мне пять миллионов долларов. Пока я этого не узнаю, продолжать не буду.

— Настоящий сукин сын! Разве я не предупреждал тебя, Лу? — спросил Гобл.

Фрост молниеносно вскочил со стула, схватил Гобла за грудки, рывком поднял его на ноги, а затем, толкнув изо всей силы, заставил его, пошатывающегося, отлететь в конец комнаты.

— Попробуй еще раз так меня назвать, ты, жирная образина, — прорычал Фрост хорошо поставленным голосом полицейского, — и я забью твои собственные зубы в твою бездонную глотку!

В руках Гобла появилась пушка.

— Митч! — Голос Силка был мертвенно-спокоен.

Гобл посмотрел на Фроста, затем нехотя сунул пушку обратно.

Силк продолжал:

— Ты вылез, когда тебя не спрашивали, Митч.

Гобл подумал, потом кивнул. Он медленно вернулся к своему стулу и уселся.

— Приношу свои извинения, Майк, — сказал он.

Фрост улыбнулся:

— Отлично. Нет проблем. — И тоже сел. Потом посмотрел на Силка. — Или мы делаем одно дело, или я выхожу и забываю обо всем! Я спрашиваю, как вы можете гарантировать — повторяю, гарантировать, — что я получу свою долю выкупа и она останется нетронутой?

— Если я расскажу тебе это, — спокойно сказал Силк, — это значит, что ты с нами?

— Я буду с вами, если вы меня убедите.

— Не спеши. Я сумею тебя убедить, но, как только я расскажу тебе все, пути назад, как я тебе неоднократно говорил, уже не будет. Или ты работаешь с нами, или я тебя убью.

«Если я не убью тебя первым», — подумал Фрост, но на лице его ничего не отразилось. Вслух же он сказал:

— Тебе нет нужды рассказывать мне все. Ты просто убеди меня, что мои деньги мне гарантированы, и я в доле.

Силк кивнул:

— Если мы получим девушку, это будет самое прелестное похищение, какое только можно себе представить. Осечки не будет. Слышишь? Осечка вообще невозможна.

Фрост стряхнул пепел с сигареты.

— Да ладно! Вы собираетесь убить Марвина. Копы — толковые ребята. Есть шанс, что дело даст осечку. Не обманывайтесь насчет того, что, как только Гранди получит свою дочку обратно, он не возбудит дела о расследовании.

— Марвина убивать не придется, и Гранди не начнет расследования, — сказал Силк.

Фрост смотрел на Силка с окаменевшим лицом.

— Именно поэтому это похищение — такое прелестное, — объяснил Силк. — Когда я говорил тебе, что Марвину лучше будет навсегда исчезнуть, я хотел испытать твои нервишки. Я хотел быть уверен, что ты пойдешь дальше, несмотря на убийство. Убийства не будет, но я буду знать, что ты пойдешь дальше, даже если оно случится. Это мне лишний раз подсказывает, что я правильно выбрал человека. Можешь расслабиться, Марвина только опоят наркотиком.

Фрост медленно покачал головой:

— Но тогда подозрения снова падут на меня. А вы говорили, что все подозрения будут на Марвине.

— Да, говорил, но то была только проверка. Я хотел посмотреть на твою реакцию. — Силк наклонился вперед, его единственный глаз сверкал. — Подозрений вообще не будет… как не будет и расследования. Никаких копов… ничего. Денежки заплатят, и девушку вручат обратно. Это я гарантирую.

Фрост посмотрел на Гобла, потом на Амни, а потом опять на Силка.

— Продолжай, — сказал он.

— Я говорил тебе, что Росс способен вытрясти информацию даже из устрицы, это так и есть. Когда в Риме была сделана неуклюжая попытка похитить девушку, я подумал, что теперь стоит попытаться и мне. Митч исследовал систему безопасности виллы и сказал: «Нет», но я продолжал думать. И послал Росса в Рим. Он приехал оттуда с кое-какой информацией, но Митч настаивал на том, что возможностей для похищения нет, поскольку девушку слишком хорошо охраняют. Тогда я стал думать дальше, и тут Марсия привела тебя… Ты говоришь, что решил проблемы с тем, как заполучить девушку. А я говорю тебе, что с твоей информацией да плюс информацией Росса мы организуем самое изящное похищение в мире.

— Что же такое добыл Росс? — спросил Фрост.

Силк усмехнулся:

— Я скажу тебе, но помни: как только ты узнаешь это, ты — в деле и остаешься в нем до конца… Так?

— Ты что-то слишком часто повторяешься, — нетерпеливо перебил Фрост. — Так что это за информация?

Несколько секунд Силк изучал его.

— Дело не в том, что я повторяюсь. Я хочу тебе внушить: как только ты узнаешь информацию, ты — с нами, и для тебя уже нет другого пути, разве что получить пулю в лоб…

Двое мужчин в упор изучающе смотрели друг на друга. Единственный глаз Силка был словно дуло наставленного пистолета, и Фрост даже почувствовал, что слегка вспотел.

Пять миллионов!..

Тихим, твердым голосом он повторил:

— Что же это за информация?

Силк не спускал с Фроста глаз.

— Ты действительно хочешь знать? — спросил он мертвящим голосом.

— Кончай гнать волну, Силк, — огрызнулся наконец Фрост, теряющий терпение. — Води за нос кого-нибудь другого! Со мной этот номер не пройдет!

Силк улыбнулся, потом повернулся к Амни:

— Ну хорошо, продолжай ты, Росс. Он — с нами… Расскажи ему.

— Я нашел бухгалтера Гранди: парень по имени Джузеппе Весси, — начал Амни. — Он помешан на молоденьких мальчиках, а женат на деньгах. Я без проблем прижал его к стенке. Все богатые итальянцы стараются уклониться от налогов и идут на всякие трюки. Долгие годы Гранди перекачивал кое-какие из своих грандиозных доходов на номерной счет в Швейцарии. Весси занимался этой операцией. В данный момент, как рассказал мне Весси, деньги, припрятанные в Швейцарии, достигают тридцати миллионов долларов. Я надавил на Весси, и мы ударили по рукам. Он получает десять миллионов, а мы получаем двадцать, и Гранди ничего не сможет с этим поделать. У нас есть ксерокопии всех швейцарских сделок. И если только Гранди попытается начать расследование, когда его дочь будет похищена, эти ксерокопии будут переданы итальянской налоговой полиции, а он загремит в тюрьму на пятнадцать лет, и Гранди это известно. Итак, если мы получаем девушку, проблем больше не будет. Мы, четверо, — Лу, Митч, ты и я — подписываем документ, по которому каждый из нас является владельцем пяти миллионов, и Гранди переводит на нас деньги со своего номерного счета. Мы защищены со всех сторон, нет проблем, а Весси получает остаток.

— Но станет ли Гранди переводить на нас свои деньги? — спросил Фрост, несколько сбитый с толку тем, что услышал.

— Либо он это делает и получает назад свою дочь, либо нет, и тогда отправляется за решетку на пятнадцать лет. Можешь представить себе, чтобы такой богатый человек, как Гранди, отправился в тюрьму? — ухмыльнувшись, спросил Амни.

— Говорю тебе, Майк, — это очень изящное похищение, — сказал Силк. — Никаких копов, никаких неприятностей, нам лишь нужно заполучить девушку. Теперь расскажи нам, как ты это представляешь.

— Я хотел бы посмотреть на тот документ, о котором вы говорите, согласно которому деньги с номерного счета переводятся на нас, — сказал Фрост.

— Ты своего не упустишь! Это уж точно! — зло ухмыльнулся Силк. — Покажи ему документ, Росс.

Амни поднялся, подошел к бюро, открыл выдвижной ящик и вернулся с листом бумаги, который отдал Фросту.

Фрост изучил то, что было записано на нем. Внизу листа оставалось пустое место для подписи Гранди. Он прочел снова и снова затем кивнул.

— Да, полагаю, эта кнопка сработает, — сказал он и вручил бумагу обратно Амни. — Хорошо. Я вполне удовлетворен. Теперь у нас осталась одна проблема — со временем. Ночь следующей субботы — это подходящий день. Если вы не хотите сделать это скоро, нам придется ждать следующего месяца. И вот почему: Марсия сказала, что регулярно встречается с Амандо каждую первую субботу месяца, это как раз и будет следующая суббота. Он появляется у нее около девяти, немножко выпивает, делает свое дело и исчезает. Она говорит, что все это — обычные вещи. Вы даете Марсии одну пилюлю, и Амандо готов. Забыл спросить, быстро ли растворяется эта пилюля и имеет ли она вкус?

— Быстро, и вкуса не имеет, — ответил Силк.

— Очень хорошо, Амандо все выпивает, и около трех утра он уже — в отключке. Как вам это нравится? Слушаете дальше?

Силк кивнул.

— Нет проблем, — сказал он.

— Мы с Марвином всегда ужинаем вместе, — начал Фрост. — У нас всегда есть пара банок пива, так что я без проблем подброшу ему пилюлю. В воскресенье я выхожу на ночное дежурство, так что в субботу вечером я скажу ему, что устал, и отправлюсь спать. Он усядется следить за мониторами, и примерно в два часа утра он отрубается. Так что я позаботился и об Амандо, и о Марвине. — Фрост замолчал, глядя на Силка. — Вы слушаете меня?

— Ну, так… Ты обработаешь Амандо и Марвина, — сказал Силк. — А как насчет собак? Насчет ограды? Как насчет того, чтобы подмешать наркотик девушке?

— Девушку вырубать не нужно. Она сама отзовет собак и отключит ограду, — сообщил Фрост.

— Послушай, Лу, этот парень или дурачит нас, или он сошел с ума, — взорвался Гобл.

Фрост посмотрел на него.

— Я больше не желаю тебя слушать, куча жира! — огрызнулся он. — Еще раз раскроешь пасть, и я сделаю из тебя блин.

— Заткнись, Митч! — проворчал Силк. — Не лезь в это! — Он повернулся к Фросту: — Я слушаю… продолжай.

— Сегодня утром Гранди прибыл на виллу. Он говорил со мной… — И Фрост пустился в детальное описание своей беседы с Гранди. — Таким образом, — заключил он, — я убрал от своей задницы Амандо и Суко. И это очень важно. Это означает, что в комнату охраны не явятся нежданные визитеры. А теперь самая главная новость. Гранди и Амандо куда-то отправились сегодня после полудня, и девчонка пришла в мою хибару. У нее совсем крыша поехала. Можете себе представить, что она умоляла меня сделать? — Он сделал паузу, посмотрел на троих мужчин, затем, понизив голос, сказал: — Она умоляла меня убить своего отца, и тогда она будет свободна.

В комнате повисло тяжелое молчание, которое нарушал лишь свист кондиционера. Силк закинул ногу за ногу, потом поменял их. Амни запустил пальцы в свои густые волосы. Гобл издал что-то вроде слабого похрюкивания.

— Возможно, вы, трое, не осознаете, что означает для девушки с темпераментом Джины быть запертой внутри смертоносной ограды, — раздался в этой тишине голос Фроста. — У этой девушки одно место просто горит. И единственный выход для нее — это смерть отца. Она это знает. Она знает, что, пока он жив, она будет сидеть за решеткой. — Фрост остановился, чтобы зажечь следующую сигарету, а мужчины смотрели на него, приготовившись слушать дальше. — А теперь я скажу вам еще кое-что. Гранди — извращенец. Она говорила мне об этом и была достаточно убедительна. У него на нее встает одна штука — понимаете, какую штуку я имею в виду, или мне все назвать своими именами? Она это знает. Она трахалась, где и с кем только могла, и знает мужчин. Когда римские газеты расписали на первых полосах ее образ жизни, Гранди тотчас упрятал ее за ограду. Если он не может ее получить, так и никто больше не получит. Уловили?

— Продолжай, — сказал Силк, — пока мне все это нравится.

— Поскольку вы убедили меня, что выкуп нам гарантирован, мои дальнейшие размышления основаны на этом факте. Исходя из того, что мне сказала Джина, она пойдет на все, включая и смерть отца, ради того, чтобы освободиться. У нас с ней назначено свидание в среду, кода Гранди уже тут не будет. И я попытаюсь спросить ее, как ей понравится, если ее похитят. В ее невротическом состоянии, руку даю на отсечение, что она ухватится за эту идею. Я объясню ей, что у меня есть трое хороших друзей, которые полны желания помочь ей обрести свободу, но мы нуждаемся в сотрудничестве с ее стороны. У нее на вилле прямой доступ в комнату охраны. Я скажу ей, что все, что ей придется сделать, — это войти в комнату охраны в 3.00 утра в субботу, где она обнаружит Марвина, который к тому времени уже отрубится. Я скажу ей, какие кнопки нажать, чтобы убрать с дороги собак и нейтрализовать ограду. Дальше: все, что ей нужно будет сделать, — это пойти к причалу, где вы трое будете ждать ее в лодке и увезете в безопасное место. Я уверен, что смогу уговорить ее, и вам троим даже не придется ни шага сделать на земле поместья. — Фрост вопросительно посмотрел на Силка. — Такой вариант нравится?

— Пока мне нравится все! Продолжай.

— Где вы будете держать ее?

— Здесь… где же еще? Она может занять комнату Марсии.

— Хорошо! Итак, мы без проблем получаем девушку. На следующее утро я отправляюсь в комнату охраны, чтобы сменить Марвина, обнаруживаю его в отключке, зову Суко, мы вместе обнаруживаем, что и Амандо тоже в отключке, а Джина исчезла. Я нахожу в комнате охраны запечатанный конверт, на котором значится: «Эту записку насчет выкупа вручить лично в руки Гранди. Никаких копов, в противном случае…» Итак, я сразу берусь за дело. Звоню Гранди. Суко должен будет знать, где он. К тому времени, как на виллу прибывает Гранди, Марвин и Амандо приходят в себя, но заправлять к тому времени уже всем буду я. Гранди читает записку и видит, что он влип: он должен заплатить или отправиться в тюрьму. Вы даете ему денек попотеть над этой проблемой, потом звоните, и с большой радостью он соглашается встретиться с одним из вас. Я буду тут же, чтобы проверить, не попытается ли он как-нибудь по-умному выкрутиться. Я ему рассказал, что прежде имел дело с похищениями — когда был федералом, — значит, он будет советоваться со мной. И тогда он берет меня с собой, чтобы завершить дело. Вы получаете подписанный документ, отдаете девушку и удаляетесь со сцены. Остаемся Джина, я и Гранди. Она говорит отцу, чтобы он заткнулся раз и навсегда. Я же говорю, что он по закону не имеет права распоряжаться ею, и Джина уходит. Меня вообще не волнует, куда она пойдет, главное, чтобы она ушла. Я возвращаюсь с Гранди на виллу. Как только он поймет, что потерял дочь, он закроет виллу и рассчитает нас с Марвином. И тогда я сажусь на первый же самолет в Швейцарию, забираю свою долю награбленного и всю оставшуюся жизнь живу счастливо. — Фрост улыбнулся. — Что ты думаешь об этом Силк?

Тот кивнул:

— Это толково, Майк. — Он посмотрел на двух своих подельников. — Что скажете?

— Мне нравится, — кивнул Амни. — Это умно!

Гобл встал и угостился последней булочкой с кремом, оставшейся на подносе.

— Предвижу кое-какие проблемы, — промямлил он, откусывая булку. — Давайте обговорим все в целом, идет?

И тогда четверо мужчин сели вокруг стола и обговорили все целиком. Часом позже Фрост отодвинул свой стул и встал.

— Мне нужно возвращаться, — сообщил он. — Вас устраивает все, в том числе и то, что я побеседую по душам с Джиной?

— Это так, — подтвердил Силк. — Ты убедил нас в том, что она хорошо сыграет свою роль, теперь дело за тобой.

— Я буду здесь в четверг вечером, в 18.00, — сказал Фрост. — Мне нужна копия этого документа, подписанная вами тремя. Мне нужна копня письма Гранди о выкупе.

— Хорошо, — сказал Силк. — Похоже, теперь мы все — в одной лодке, Майк.

Кивнув всем троим, Фрост вышел из комнаты.

Наступила мертвая тишина, потом Митч поднялся, открыл дверь и выглянул в коридор, тщательно осмотрев его из конца в конец. Потом закрыл ее и привалился к ней спиной.

— Я верю этому подонку ровно настолько, насколько поверил бы гремучей змее.

— Не беспокойся, — утешил его Силк с дьявольской улыбкой. — Гремучую змею всегда можно пустить в расход, не так ли?

Вечер среды, 21.00.

Фрост без устали ходил по своей хижине, то и дело хлопая ладонью по сжатому кулаку. Он видел, как Гранди и Амандо уехали в «роллс-ройсе» вскоре после восьми вечера. Он отдал должное вкусному обеду, а потом сообщил Марвину, что объелся, оставив его перед мониторами, и отправился в хижину. Марвин предупредил, что спустит собак точно в 21.00.

Когда стрелка его часов передвинулась на 21.03, он выключил свет и подошел к окну.

«Боже! — подумал он. — Как долго тянулись последние пять дней! Он был в ночной смене и не видел Гранди, целые дни проводя на пляже. Он и близко не подходил к «Пиковому тузу». И теперь, наконец, наступила среда, но он все еще не был уверен, что Джина придет к нему. Какое это будет тогда фиаско! И тут он увидел девушку, продирающуюся сквозь кусты и потом бегущую к его хижине. Стоило ей ступить на порог, как он уже открыл перед ней дверь. Она бросилась к нему в объятия, ее тело напряглось, коснувшись его тела, и ему пришлось оттолкнуть ее, чтобы закрыть и запереть дверь, а потом он снова заключил ее в объятия.

— О, Майк!.. Я все ждала, ждала! — воскликнула она. — Каждый час каждого из этих ужасных дней был для меня мучением!

Он подхватил ее на руки и понес в спальню, остановился, чтобы включить ночник, затем положил ее на кровать. Он заранее задернул занавески, но, кроме того, знал, что Марвин из комнаты охраны не сможет увидеть света в его спальне.

— Я тоже ждал, — сказал он, склоняясь к ней. — Сколько у нас времени?

— Три часа… не больше.

Она уже почти вылезла из своих обтягивающих штанишек, и он легко стащил их, пока она расстегивала бюстгальтер.

Их соитие было почти свирепым: двое, охваченные ничем не ограниченной, животной страстью. И когда она, наконец, достигла вершины удовольствия, то издала придушенный, с трудом сдерживаемый вскрик.

Они лежали в объятиях друг друга, восстанавливая дыхание. Фрост нежно обнял ее, но теперь он беспокоился об уходящих минутах.

— Джина, сладкая моя, — сказал он, все еще прижимая ее к себе. — Я думаю, что нашел для тебя выход.

Он почувствовал, как ее тело напряглось. Она оттолкнула его и села.

— Ты хочешь сказать, что убьешь его?

Глядя на нее и видя, как сверкают ее глаза, Фрост ощутил смертельный холод. Должно быть, она совсем свихнулась! — подумал он. Нужно быть очень осторожным — ведь это словно игра с огнем.

— Нет… У меня есть идея получше. Видишь ли, дорогая, если я его убью, в дело вмешаются копы, и где я тогда окажусь?

— Ты соображаешь! — Она схватила его за руку. — Ты найдешь способ сделать это так, чтобы было похоже на несчастный случай. — Ее хватка не ослабевала. — Подумай! Если он будет мертв, ты получишь все деньги мира!

— Почему ты так уверена, что он оставит все деньги тебе? — спросил Фрост.

— А кому же еще? — Она улыбнулась и ее пальцы принялись ласкать его руку. — Я стану богаче Кристины Онасис! Миллиарды долларов! Ты сможешь получить столько, сколько захочешь. Убей его, Майк, и я обещаю подарить тебе всю Землю!

Фрост отвел глаза: он не хотел, чтобы она видела его отвращение.

— Нет, у меня идея получше: никаких подозрений, никакого риска, никаких копов, и ты получаешь свою свободу.

Она смотрела на него, слегка наклонив голову, и он подумал, до чего же развращенной и жестокой она выглядела сейчас!

— Что за идея? Какая такая идея может быть лучше того, чтобы просто убить этого извращенного старого подонка?

«Вот тебе и на, — подумал он. — Если она на это не купится, что, черт побери, я буду тогда делать?»

И глядя прямо на нее, он произнес медленно и членораздельно:

— А что, если бы тебя похитили?

Ее глаза расширились, а потом она весело рассмеялась.

— Похитили! Я это обожаю! Я всегда хотела быть похищенной! Когда эти придурки в Риме пытались меня украсть, я была в таком восторге, что даже обмочилась. Ты похитишь меня, Майк? Я хотела бы, чтобы меня заперли в шкаф, как Пэтти Херст. Я хочу, чтобы со мной жестоко обращались. Я хочу, чтобы меня связали веревками!

Слушая ее и глядя на нее, Фрост почувствовал себя просто больным. Он скатился с постели и встал от нее подальше. А натягивая джинсы, увидел, как она перевернулась на спину, ее соски были напряжены, а ноги широко раскинуты.

— Не делай этого, — сказал она. — Я люблю, когда ты раздет.

Не обращая на нее внимания, Фрост подошел к туалетному столику. Где же это он поставил бутылку скотча и стаканы? Он плеснул себе — совсем немного, потом посмотрел на нее.

— Выпьешь?

Она скорчила гримасу:

— Нет… иди сюда. Расскажи мне подробнее об этом похищении.

Он одним глотком осушил свой стакан, потом зажег сигарету и подошел к кровати. Присел на краешек, подальше от нее.

— Это — верная идея, — сказал он. — Но сначала я хочу кое-что прояснить. Ты сказала, что плевать хотела на деньги. Ты и сейчас повторишь мне это?

Она посмотрела на него, потом кивнула.

— Есть только одна вещь, которая меня заботит, — сказала она. — Я хочу быть свободной и делать свои дела. Деньги — это дерьмо. Я просто хочу вырваться и заниматься тем, что мне нравится.

— Если ты действительно понимаешь, что говоришь, тогда я получил ответ на свой вопрос.

— Я знаю, что говорю. Говори теперь ты.

— Повторю: могу устроить так, чтобы тебя похитили. У меня есть друзья, которые в этом помогут.

— Кто они?

— Тебе не нужно знать это, дорогая, но, заверяю, что тебе не придется об этом беспокоиться.

Она словно просвечивала его глазами.

— Что они с этого будут иметь?

— Выкуп.

— А что будешь иметь с этого ты?

— Часть выкупа.

— Тогда рассказывай мне все в деталях.

Он не был уверен, что подцепил ее на крючок, но теперь понимал, что ему придется раскрыть ей весь план похищения. Последующие полчаса он говорил очень убедительно. Он подробно объяснял, что она должна будет делать. Рассказал насчет денег, сокрытых от налогов.

— Он не сможет и пальцем двинуть без того, чтобы не попасть за решетку, дорогая. Ты получишь свою свободу, я — выкуп. Скажу между нами, мы застанем его врасплох, — заключил он. Потом сделал паузу, понимая, что уже вспотел от напряжения. — Как ты на это смотришь?

Она погладила руками груди и улыбнулась ему.

— Потрясающе… чудесно!

Он с тревогой смотрел на нее.

— Точно?

— Конечно, я в этом уверена. Итак, в субботу… я буду свободна! — Она скользнула по кровати и прижала его к себе. — Больше ни слова, Майк… давай перейдем к делу!