Щука

3

Десять минут спустя мы уже шагали по дороге, Тина, наш джек-рассел-терьер, с тявканьем носилась кругами. Наш тостер давно сгорел, поэтому мы просто отрезали себе по несколько кусков белого хлеба и жевали их на ходу. Я нёс удочку, а Кенни — старую коробку из-под мороженого со всем остальным: крючками, поплавками и опарышами. Удочку я ему не доверил, потому что он мог сделать с ней всё что угодно, а на новую у нас не было денег. С этой удочкой отец рыбачил ещё мальчишкой. Он не то чтобы много об этом распространялся, но я знал, что она ему дорога.

Мы шли на Беконный пруд. Так забавно он назывался потому, что на его берегу стояла беконная фабрика, на которой делали пироги с мясом, ну и ещё всякое, в том числе бекон. Но потом фабрика закрылась. В наших краях всё позакрывалось, кроме магазинов «любой товар за один фунт», пабов и супермаркета «Спар». Ходили слухи, что кто-то собрался переделать беконную фабрику в дом с квартирами для богатых, но я поверю в это, только когда увижу припаркованные рядом с ней «феррари».

— Расскажи мне ещё про щуку, — попросил Кенни.

Он любит, когда ему повторяют одни и те же истории. Собственно, чтобы история ему понравилась, надо её рассказать раз десять. Вот тогда он приходит в восторг, даже если она яйца выеденного не стоит.

Но к истории про щуку это не относится — она вполне себе сто́ящая.

— Слыхал про беконную фабрику? — спросил я.

— Да, на ней делали пироги и ветчину.

— А знаешь, куда на фабрике девали мясо, которое протухло?

— Его выбрасывали в пруд.

— Точно. А кто в те времена жил в Беконном пруду?

— Огроменные щуки! — воскликнул Кенни. — Но чего ты всё спрашиваешь? Рассказывай по-нормальному.

Я засмеялся. На самом деле я очень любил рассказывать Кенни истории, потому что он здорово умел их слушать — весь превращался в слух, словно, вдобавок к ушам, слушал ещё ногами, руками и другими частями тела.