Сдвиг по Фазе

Глава 14 Дуэт

Время неслось, подобно единорогу, хотя и не имело отношения к подполюсным часовым метаморфозам. Лисандер усердно работал над алгоритмом, используя компьютер в качестве калькулятора для простых расчётов. Какая ирония, мимоходом думал он: наконец-то получить доступ к главному протонскому компьютеру, но не вмешиваться ни в игры, ни в сознание машины. Вместо этого Лисандер создавал программу, делавшую самую цель его пребывания тут (на оболочке планеты) бессмысленной. Но что за великолепный вызов его способностям!

Работать без отдыха он не мог; даже у мозга эктара имелся предел возможностей. Отсидев перед экраном много часов подряд, Лисандер шёл расслабляться. Общество с радостью развлекало его. Здесь и впрямь хватало и мужчин, и женщин, причём некоторые из последних отдалённо напоминали давно почившую Беату. Он приглашал их на свидания, и те отчаянно флиртовали, хотя Лисандер сразу предупреждал их о своём главном недостатке.

— Верно, но может, с помощью магии… — предложила одна, попутно его соблазняя.

Лисандер обдумал её намёк. Здесь магия творила феноменальные чудеса. Это она отвечала за появление на свет Флаша-Нипи и Обвы-Экана (его интерес к девочке был неподдельным, пока она не показала свою вторую ипостась: она тоже представляла собой сочетание мужчина-женщина, что Лисандера и оттолкнула, как она, вероятно, и надеялась). Конечно, с её помощью можно было превратить и андроида в настоящего мужчину.

— Верно, Сандер, она на это способна, — кивнула Нипи, когда он обратился к ней с вопросом. Она уже расцвела в очаровательную девушку, лично поработав над прелестью форм своей пластичной плоти. Нипи проявляла к нему интерес, однако Лисандер помнил о Флаше, её двойнике, и не отвечал на заигрывания. Очевидно было: как бы эти два лабораторных гения ни кокетничали с окружающими, предназначались они друг для друга. Лисандер не знал, какая пара будет более устойчивой: Флаш-Обва или Нипи-Экан. Пока их мужские ипостаси были более заинтересованы в девушках колонии, чем в девушках-двойниках, тогда как последние пользовались большим вниманием со стороны юношей колонии. Любопытная ситуация.

— Если выживет Фаза? — уточнил он.

Она поддразнивающе улыбнулась. — Агась.

И, разумеется, если она не выживет, смысла не будет ни в чём. Всё равно Лисандер не мог способствовать зачатию отпрыска, фертильного или нет. Это переводило его мысли в русло собственного положения, чего, вероятно, Нипи и добивалась. Выбор прост: либо он выполняет свою миссию и отказывается запустить план в действие, уничтожая Протон с Фазой вместе с присутствующими на них эктарами (предупреждать их было уже слишком поздно; они не смогут эвакуироваться меньше, чем за день, — следовательно, его сородичи обречены), либо он сотрудничает с врагом, спасает миры и обеспечивает таким образом эктарам статус подчинённых. Себя он случайно тоже спасёт.

Но миссия была ясна, и не ему судить о её морали. Лисандер — всего лишь исполнитель, которым задавать вопросы и оспаривать решения вышестоящих не положено. Принимать решения дозволялось лишь в случае необходимых для успеха задания компромиссов — например, когда он помог Нипи раздобыть эктарово семя. Это действительно привело его к детальному плану сопротивления, столь аккуратно воплощаемого Клефом, Беатой, Бардаком и эльфами в подземелье. Теперь оставалось просто завершить свою миссию — бездействием.

Лисандер отложил решение на потом и отправился на очередное вечернее свидание. Девушка была так же мила и кокетлива, как и всегда. Но шесть практически идентичных доступных девиц начинали его утомлять. Он устал и от прогулок в подземном парке, где сталагмиты образовали многоцветный лес, и от просмотров одних и тех же записей видео-шоу. Несмотря на то, что всё необходимое для выживания здесь имелось, жизни не хватало полноты. Многие из местных проводили время в играх или во сне, но мир снов был не для него, а игры теперь превратились в профессию вместо досуга.

Эльфы, которые раньше добывали из шахт иридий и производили из него артефакты, чувствовали себя не лучше. Лишённые обычной рутины, они уподобились людям: спали, играли, общались, дрались. Иногда вождю Оресмиту нелегко было их утихомирить.

Существовали и романы между людьми и эьфами; не в результате зова природы, но из-за бунта против ограничений, накладываемых собственной популяцией. Лисандер их поначалу не понимал, но с течением времени эльфийки стали казаться ему всё более привлекательными, и в один прекрасный вечер он обнаружил себя на свидании с одной из них. Эти романы официально не одобрялись, но их терпели; лучше уж они, чем неприкрытое насилие.

Целью общества была поддержка компьютера и его усилий, направленных на спасение Фазы. Однако большую часть работы выполняли четверо новоприбывших. Нужда в людях и эльфах возникала, когда, к примеру, обваливался один из тоннелей. Поселенцы явно пожертвовали своими жизнями, спустившись сюда. Все тосковали по времени, когда они смогут освободиться и выбраться наружу… или умереть.

— Это правда, — созналась прелестная эльфийка, показывая ему в сексе то, о чём человеческие девушки могли лишь мечтать. — Мне неважно, с кем встречаться, лишь бы не скучать. — Эту фразу можно было сделать общим девизом. Все прекрасно знали, кто такой Лисандер, но не давили на него ради спасения Фазы.

Эхо он избегал — и она отвечала тем же. Но через год они снова сошлись.

— Я сказала тебе, что не заинтересована в сексе без обязательств, — напомнила девушка. — Я передумала.

— С любовью было лучше, — вздохнул он. — Если бы мне предложили зелье ещё раз, я бы не сомневался.

— Я тоже. Но зелья нет. Они срабатывают на каждой паре всего единожды. Придётся продираться сквозь тернии.

— Сквозь тернии?

— Влюбиться естественным путём.

— Ты хочешь сказать, это возможно? Я думал…

— И я. Но кое-кто считает, что, несмотря на зелье и его аннулирование, этого можно добиться, хотя и сложно. Над отношениями придётся работать. Вряд ли тебя это заинтересует.

— Я полагал, это не заинтересует тебя! — сказал Лисандер.

Она посмотрела на него.

— Мне не хотелось быть твоей любовницей. Тогда. Теперь это не имеет значения. Лучше секс, чем скука.

— Разве его нельзя совместить с чувством?

— С любовью? Прежде не удавалось.

— Давай бросим себе вызов.

— Давай, — согласилась Эхо.

Оно того стоило. С сексом проблем не возникло, поскольку за месяц любви они практиковали его достаточно часто, а вот с чувствами… Через месяц между ними были только намёки на эмоции. Через полгода они превратились в нечто большее. Через два года они назвали её привязанностью, а через три — тенью своей прежней любви.

— Думаю, мы всё же подходим друг другу, — сказал Лисандер. — Я не испытывал скуки с тех пор, как мы приняли вызов.

— Я тоже, — кивнула она. — Теперь я рада, что мы избавились от неестественной любви и доказали возможность настоящей.

Они поцеловались, ощущая удовлетворение. Кажется, наибольшую ценность любовь приобретала, когда её тяжело было достичь.

Четыре года спустя после своего прибытия Лисандер объявил, что алгоритмические вычисления проделаны.

— Если запустить программу, она всё сделает правильно, — сказал он.

Оресмит просветлел, но тут же помрачнел.

— Значит, мы должны заключить сделку.

— Моя позиция не изменилась.

— Но у тебя была возможность поразмыслить. Одержат ли эктары победу, если всё разрушить?

— Вряд ли.

— Но мы победим, если спасём планету.

— Не спорю.

— Следовательно, выиграть может лишь одна сторона, а другая — проиграть.

— Да. Логично. Моя миссия логике не поддаётся.

— Предположим, тебе удалось бы спасти большинство эктаров и кое-кого из местных, предупредив их прямо сейчас?

— Невозможно. Чтобы организовать дисциплинированное отступление, потребуется два дня, а когда я спустился под землю, до взрыва оставался всего день. Если бы я проник в тонкости плана заранее, то непременно предупредил бы эктаров.

— Верно. Мы открыли тебе немногое, пока ты не пришёл сюда. Но способ есть.

— Ты ещё чего-то мне не рассказал?

— Верно. Я ведь твой враг, помнишь?

Лисандер рассмеялся. — Почти забыл! Что за секрет?

— При помощи специальной магии мы можем перенести ускоренное время на поверхность оболочки. Исчезнув из-под полюсов, оно обеспечит городам примерно неделю до взрыва.

— Они смогут улететь! — воскликнул Лисандер.

— Да.

— Но в чём подвох?

— Я рад, что ты его уловил.

— Вы не позволите этому случиться.

— Верно. К чему действовать в пользу врага?

— А я в магии не силён, и без вашей помощи не справлюсь.

— Верно. Так же, как я не силён в компьютерах.

— Тогда в чём смысл? Это ничего не меняет. Я не спасу ваши миры, а вы — гусениц. Мы оба принципиальны.

— Нам есть, из-за чего торговаться. Будь у эктаров выбор, разве они не решили бы покинуть Протон?

— Да, разумеется! Но ведь ты не предоставишь им этот выбор.

— Предлагаю сыграть. Если победишь ты, я пойду на это и позволю улететь с планеты не только им, но и тем, кого они решат забрать с собой… тебя с Эхр это тоже касается. Половина победы лучше, чем ничего. Если выигрываю я, ты запустишь программу.

— Но ставки не равны! — возразил Лисандер, однако был заинтригован. — Ты предлагаешь не одну победу против другой, но половину против полной.

— Верно. Однако наша победа не станет совершенным поражением для эктаров или тебя. Мы поступим с ними справедливо и назначим тебя ответственным за их вливание в общество. Их навыки нам пригодятся. А мы придумаем заклинание, дабы ты обрёл фертильность…

— Эхо не способна зачать ребёнка.

— Магия преодолевает все препятствия. Вспомни о Нипи: она — дитя машины.

Лисандер стал рассуждать. Старик говорил правильно: полная победа местных будет означать лишь частичное поражение эктаров, тогда как полное их поражение — частичную победу эктаров. Ставки были равными. Но разве мог он взять на себя ответственность для заключения подобной сделки?

— Эктары ведь азартные игроки? — уточнил Оресмит. — Они бы наверняка положили свою судьбу на чашу игровых весов.

— Да, обязательно. Но я не могу…

— Когда лидер теряет трудоспособность, к кому переходит власть?

— К следующему по ступени иерархии. Но…

— Если лидер отсутствует или отвлечён другими делами, а следующий после него принимает решение действовать мгновенно, что происходит тогда?

— Он отдаёт команду действовать низшему по званию.

— Разве власти не положились бы на тебя — на единственного эктара, способного решить проблему вовремя?

— Ну, есть ещё и Обва…

— Они бы передали право принимать решение ей?

— Нет! Она на вашей стороне!

— В таком случае, думается мне, следующим командующим должен быть ты. Если только логика меня не подводит.

Лисандер понял, что старый лис его перехитрил. Его заманили в положение, где ответственность лежала на его плечах; суд эктаров согласился бы с этим. Может, он и не смеет решать судьбу двух миров, но в качестве игрока партию продул.

— Согласен. Но игра должна быть честной.

— Верно. Мы выберем её вместе. Или ты предоставишь решение Бардаку?

— Нет! — Лисандер не мог не рассмеяться. — Нет, мы придём к соглашению без его участия. Найдём компромисс для обеих сторон.

— Да. — Оресмит тоже улыбнулся. — Время у нас есть.

Последовало несколько дней переговоров. Оресмит, старый и низенький, отказывался от поединков с применением грубой физической силы. Лисандер, осведомлённый о вековом эльфийском опыте, отметал ориентированные на культуру. Интеллектуальные игры — как, например, шахматы, искушали обоих, но он не был уверен, сколько партий успел сыграть эльф за свою жизнь, а Оресмита беспокоили аналитические способности эктарова мозга.

— Думается мне, нужна новая игра, о которой раньше никто не слышал, — резюмировал в итоге Вождь.

— Да. Чтобы на её исход не повлиял ни опыт, ни особые возможности.

Они подключили к переговорам остальных. Вызов: создать новую игру, в исходе которой нельзя быть уверенными.

Скука испарилась, когда эльфы с людьми приступили к мозговому штурму. Со всех сторон сыпались предложения, анализировались и отвергались.

Получилось так, что её придумал эльфийский ребёнок, который когда-то слышал историю возникновения магии на Фазе; в те дни она ещё существовала на Земле.

— Почему бы не сыграть в Мерлина и ведьму? — полюбопытствовал он.

Это был эпизод из одной книги под названием «Меч в камне», но позже из большого сборника сказок его исключили — вероятно, он раскрывал слишком много тайн магии. Они сражались между собой, меняя обличья и превращаясь в создание, способное уничтожить противника. В итоге Мерлин обернулся микробом, который заразил и убил чудище ведьмы.

— Но я не умею превращаться! — возразил Лисандер.

— Я тоже, как и любой другой эльф, — откликнулся Оресмит. — Но иллюзорно — можем.

Комната иллюзий обычно использовалась для генерирования панорам внешнего мира, чтобы уменьшить угнетающую ограниченность пещер. Однако изображения можно было выбирать любые. Стоило занять место на одной из точек фокусировки и представить себе картинку, и комната воплощала её в жизнь. Там устраивали кукольные спектакли с иллюзорными, но реалистичными куклами — впрочем, чрезмерной схожести с людьми от них не ожидали. Немногие могли нафантазировать куклу во всех подробностях.

Но если животных можно было воссоздать, пусть даже топорно, как больших кукол, тогда цель вполне достижима. Лисандер представил бы тигра, который погнался бы за антилопой эльфа. Вот только противник вообразит дракона, который набросится на тигра. Тогда…

— Мы зайдём в тупик, выставив на арену каждый своё огромное чудовище, — сказал он. — Или пытаясь заразить друг друга микробами. Не думаю, что это сработает так же хорошо, как столетия назад на Земле.

— Верно, — согласился Вождь. — Интересное предложение, но непрактичное.

— Не обязательно, — вступил в беседу Экан. — С помощью правил и ограничений можно сделать из неё хорошую игру.

— Согласна, — кивнула Нири. — Научные правила применяются и к магии. Для предотвращения тупиков.

— В таком случае, подумайте над правилами, — сказал Лисандер, заинтригованный мыслью о превращениях, пусть даже лишь понарошку. Это был единственный доступный ему вид магии. — Если нам понравится, сыграем.

И эльфы собрали комитет для разработки правил. На следующий день они вернулись с ограничениями на «животных». Ознакомившись с правилами, Оресмит с Лисандером сочли их приемлемыми. Теперь их ждала игра.

Вождь занял ключевую позицию в углу комнаты, Лисандер встал у противоположного. Вдоль стен заняли свои места зрители, державшие в руках разнообразные картинки: от божьих коровок до огнедышащих драконов. Существ представили парами. Одна сторона представляла животных Лисандера, другая — Вождя, и было их поровну.

На ладони каждого игрока лежала иридиевая монетка. Участники подбросили их вместе. Монетка Лисандера упала на пол, покатилась и остановилась напротив изображения с лошадиным хвостом. Монетка Оресмита, крутясь и вращаясь, зигзагами доскакала до картинки с головой осла. Равноценными этих животных считать было нельзя, что означало победу нечётной. Согласно разработанных правилам, первый ход достался Вождю.

Тот посмотрел на свою картинку. Осёл засветился и спрыгнул с холста на пол.

Лисандер взглянул на свою, сосредоточился на единороге, и тот послушно покинул своё место, ударив о пол всеми четырьмя копытами. Не останавливаясь, единорог поскакал за ослом, наставив на него острый рог.

На нём лежала задача в течение минуты загнать добычу — или же партия считалась проигранной.

Осёл резво сорвался с места и припустил по травянистой равнине, в которую при помощи новой иллюзии превратилась комната. К югу и северу теперь возвышались горы. Это был континент Фазы в миниатюре: на востоке и западе — моря, и ужасное Ущелье в центре, где жили демоны. Животных ограничивали естественные условия, за которые они забраться не могли. Но для маневрирования пространства хватало.

Единорог был быстрее осла, и его рог отличался способностью наносить смертельные увечья. Через полминуты Лисандер сократил расстояние между ними до минимума. Осёл бросался из стороны в сторону, но единорог следовал за ним, не давая сбить себя с толку; воображение, благодаря которому животные ожили, не повышало их природных способностей. Вождю срочно надо было что-то придумать.

И он придумал. Осёл превратился в тигра, чьи лапы мягко затормозили, вырывая с корешками траву, когда он остановился и обернулся к единорогу.

Лисандер отскочил вбок. Тигр мог постоять за себя. Да, единорог проткнёт рогом и большого кота, но тигр умел избегать таких ударов, и если он промахнётся, тот наверняка ответит укусом. Добрыча стала хищником.

Теперь тигру давалась одна минута на то, чтобы одолеть единорога или признать поражение. Они поменялись местами.

Лисандер предпочёл не менять животное, поскольку таким образом получал преимущество. Каждого зверя можно было использовать всего один раз; затем картинка с ним пропадала. Если один из противников быстро менял свой выбор, и у него заканчивались животные, другой в итоге оказывался в выигрыше — ему проще было загнать жертву быстроногим охотником, чтобы потом превратить его в грозного хищника для финала.

Единорог пустился вскачь. Тигр нёсся за ним, однако тот уже разогнался. Тигр вкладывал силы в каждый свой прыжок, настигая добычу, но сократить дистанцию в течение минуты ему явно не удалось бы, если удалось вообще. Тигры хороши на расстоянии прыжка, но быстро выдыхаются, если предстоит бежать долго, тогда как единороги могут скакать хоть весь день. Вождю снова пришлось заменить животное — или он проиграл бы по определению.

Тигр превратился в крылатого дракона. Хищник всё ещё принадлежал Вождю, но отсчёт минуты начался по новой. За это время Лисандер успел не только далеко ускакать, но и опередить его на двух зверей, всё ещё пользуясь своим первым выбранным животным. Однако третий зверь Оресмита — дракон — мог быстро закончить игру.

Действительно, мгновение спустя он уже хлопал перепончатыми крыльями прямо над головой единорога и готовился к залпу. На сей раз необходимость заменить животное возникла у Лисандера!

Единорог обернулся саламандрой, воззрившейся на дракона. Оресмит пересмотрел свой выбор и заменил дракона слепым угрём, который упал на землю и отчаянно заизвивался прочь. Захваченный врасплох, Вождь совершил ошибку; ему надо было продолжать нападение, потому что, хотя саламандра и обладала врождённым иммунитетом к огню, против острых клыков она была бессильна. Вождь перепутал её с василиском, чей взгляд «глаза в глаза» способен убивать. Противостоять ему, соответственно, мог лишь тот, кто глаз василиска не видел.

Лисандер пополз за угрём, вовсе не приспособленным к движению по суше. Услышав шум, тот поспешно превратился в ястреба, который полетел прочь, не оглядываясь.

В этом поединке Лисандер вырвался вперёд. На каждое его животное Вождь использовал двух. Его блеф тоже удался: вместо василиска или магической саламандры он выбрал обычную, которая могла прикончить только муху.

И Оресмит это в конце концов понял. Ястреб мчался назад, готовый схватить ящерицу когтями. Один удар клюва…

Лисандер зарылся в траву, пытаясь спрятаться. Если продержаться ещё тридцать секунд…

Ястреб опустился на землю и вновь сменил обличье. Лисандер не видел, в кого, поскольку новый зверь не издавал ни звука. Либо ящерица, либо…

Над травой поднялась змеиная голова. Змея ударила — и Лисандер превратился в мангуста.

Он развернулся мордой к врагу, которым оказался обычный чёрный полоз, не опасный для человека, но способный проглотить саламандру. Но мангуст мог убить даже самую ядовитую змею. Преимущество опять на стороне Лисандера. Он кинулся на противника…

Змея обернулась волком, чьи челюсти щёлкнули прямо перед мордой мангуста…

Лисандер стал громадным ящером и ответил тем же.

Волк превратился в медведя. Медведь был гораздо более свирепым зверем, чем считали многие; он справился бы практически с каждым хищником своего размера или меньшего. Чудовищной лапой он замахнулся на голову ящера.

Лисандер выбрал носорога и начал яростно размахивать рогом, целясь в медвежью шкуру… вот только того уже сменила огромная птица-рок, которой не составляло труда сцапать носорога и унести его в своих крючьях-когтях куда подальше. Когти сомкнулись вокруг бочковатого тела, распростёрлись исполинские крылья. Мгновение спустя носорог окажется в воздухе, и рок просто скинет его с высоты.

Однако меняться он не стал, позволив ей сделать это. Птица отнесла его к скалам и сбросила на них.

Но в процессе падения носорог обернулся воробьём. Разумеется, теперь ему нечего было бояться! Теперь Вождь использовал двух своих самых крупных крылатых хищников: рок с драконом, а у Лисандера в запасе они ещё оставались.

Глупо упускать возможность. Надо попробовать, вдруг получится одержать победу быстро, если, конечно, Вождь не схватит его первым. Лисандер вспомнил о шахматах, где победа доставалась не тому, у кого было больше фигурок на доске, а занявшему верную позицию. Фигурки — лишь часть игры.

Воробей развернулся в воздухе и полетел на птицу рок. Мощный клюв с размаху опустился, но тот ловко увернулся; благо, размеры позволяли. Приземлившись на покрытую перьями ногу чудовищной птицы, он превратился в кобру. Правила гласили: ядовитый укус действовал на всех, даже на представителей своего вида. Распахнув пасть, Лисандер погрузил клыки в плоть.

Но они ощутили только пустоту; от него уже улетал комар. Лисандер попал в беду: он снова падал.

Теперь он, в свою очередь, стал ястребом. Вождь уже применил своего и вернуть его не мог, а в скорости с ястребом могли сравниться немногие. Но он — хищник, должен догнать и поймать комара!

Он поразмыслил. Вождь обязательно что-нибудь придумает, если не найти способ обыграть его в следующие пару минут. Против комара можно было использовать жабу, однако тот лишь взлетит повыше, и прикованная к земле жаба, несмотря на длинный язык, его не достанет. Вот же проблема!

Затем у него появилась идея. Лисандер выбрал стрекозу, которые считались одними из лучших охотников на всякую мошкару. К тому же, их крылья были сильны. Сделав круг в воздухе, он высмотрел комара неподалёку. За несколько секунд сколь-нибудь значительное расстояние ему было не покрыть. В отличие от стрекозы.

Приведя в действие все четыре крыла, он бросился в погоню. Однако на середине пути комар обернулся жабой с открытым ртом. Лисандер сообразил, что, хотя та и упадёт, но сначала поймает стрекозу и победит; падение уже не засчитается.

Захваченный врасплох, он не мог ничего придумать — разум пустовал. Изо рта жабы вырвался липкий, скрученный в тугую ленту язык и развернулся по направлению к нему. Его поймают, прежде чем…

От отчаяния он тоже превратился в жабу. Больше в голову не лезло ничего.

Две жабы столкнулись в воздухе и полетели вниз.

Лисандер всё ещё сохранял преимущество. На размышление оставались секунды: переменить обличье, чтобы первым напасть на другую жабу, или подождать, пока Оресмит сделает это первым и мгновенно найти противовес? Последнее казалось лучше.

Но тот, похоже, пришёл к такой же мысли. Они продолжали падать. Что произойдёт, если оба шмякнутся на землю? Они играли друг у друга на нервах.

Наверное, всё сведётся к ничьей, и им придётся начать вторую партию. В этой Лисандер уже получил преимущество, поэтому новая партия ему не улыбалась.

Это привело его к решению. Пускай он упадёт вслед за Вождём, но с победой в лапах.

Он обернулся хорьком, чьих зубов вполне хватало на то, чтобы перекусить противную на вкус жабью шейку. Извернувшись в воздухе, он вонзил их в…

Выбор Вождя пал на бегемота, оказавшегося над головой хорька! Приземлившись, он просто его расплющит! Умрёт — но только после врага. Суицидальная стратегия — тоже стратегия.

Лисандер ответил слепнем и зажужжал прочь. Поблизости от жабы подобное превращение было небезопасным, но бегемоту муху в воздухе не схватить.

Теперь уже Оресмит, обернувшись стрекозой из предыдущей тактики Лисандера, резво устремился за ним. Он был хищником и взял себя в руки, играя уже с большей смекалкой, чем вначале. Лисандер бежал — и в полёте, и в партии.

Расходовать хорошего хищника, для которого Вождь наверняка тут же найдёт противовес, не хотелось; напротив, Лисандер собирался вынудить противника превращаться как можно чаще, пока у него практически не останется, из чего выбирать. Внизу промелькнула вода, и в голове забрезжила идея. Слепень полетел к водоёму, хотя расстояние между ним и стрекозой неумолимо уменьшалось.

Он плюхнулся туда — уже в виде рыбы.

Оресмит последовал за ним в образе пеликана.

Кошмар! Лисандер обернулся аллигатором, не позволив пеликану проглотить рыбу. Вместо этого клюв ударился о жёсткую шкуру рептилии.

Лисандер повернул свою зубастую морду, пытаясь схватить птицу, но вместо неё встретил огромного морского змея, чья зубастая морда на несколько порядков больше, в свою очередь, попыталась ухватить аллигатора. Метаморфозы происходили слишком быстро; Лисандер просто не успевал реагировать. Не сумев припомнить никого более подходящего, он выбрал слона.

Морской змей безмолвно уставился на него. Слон?

Но вода была не глубока и не покрывала даже спины слона. Хоботом тот обвил голову змея, прочно стянув челюсти, и толкнул её вглубь. Утопление ничуть не хуже укусов. В конце концов Лисандер наткнулся на хороший вариант.

Превратившись в рыбу, змей ускользнул. Лисандер подождал, зная, что здесь она ему не повредит; они барахтались на мелководье, а слоновья шкура прочна. Но теперь преимущество было на стороне Вождя, и тот наверняка своей возможности не упустит.

Затем он увидел в воде тёмную тень, похожую на угря.

Ой… электрический угорь! Опять же, по определению электричеством можно было убить любое существо. Лисандер-лягушка выскочил на берег.

Так оно и продолжалось: удар, контр-удар, и ассортимент животных по обе стороны значительно уменьшился. Однако стратегия Лисандера оправдала себя, и в игре наступил момент, когда у него ещё оставалось несколько первоклассных хищников, в то время, как Оресмит был ограничен двумя животными. Став птицей рок, Лисандер спикировал на овцу, вынудив Вождя прибегнуть к последнему своему образу: мыши.

Лисандер-дракон набрал в грудь воздуха. Сейчас он пошлёт в направлении противника огненный залп, который выжжет всю округу, не говоря уже о мыши.

Но мышь, к его удивлению, убегать не стала. Вместо этого она запрыгнула в драконову ноздрю и всеми когтями вцепилась в неё изнутри.

Лисандер потряс головой в попытке либо передвинуть мышь в пасть, либо сбросить на землю, где он сразу бы её поджарил. От другого существа она могла бы спастись, но от драконьего пламени не укрыться. Тем не менее, мышь отказывалась перемещаться; она устроилась в его ноздре надолго.

Такого подвоха со стороны Вождя он не ожидал. Задние лапы были слишком коротки, чтобы достать до морды. Лисандер попробовал было выковырять её хвостом, но тот лишь больно оцарапал ноздри. Не помогло и перекатывание по земле. Избавиться от мыши не удавалось!

Он дыхнул огнём, но драконья морда была защищена таким образом, что жар на неё не действовал, и это было только на руку Вождю.

Если опять сменить обличье, мышь сбежит; никаких особенных хищников для её поимки не осталось, он потратил их, чтобы сберечь самых больших монстров напоследок. Если бы только он не использовал хорька…

Может, он сумеет подсунуть нос под собственный огонь? Пламя повредит его плоть, но испечёт и мышь заодно, а этого ему было и надо.

Приложившись носом к камню, Лисандер дунул огнём. Пламя отразилось вбок. Ещё одна попытка — и снова промах. Нужен вогнутый камень, который соберёт весь жар в чашу и правильно его отразит… Внезапно прозвучал гонг. Минута истекла, и он не успел убить мышь. Партия проиграна.

Игра закончилась, и Вождь Оресмит победил. Лисандер старался изо всех сил и думал, что уже не может потерпеть поражение, пока тот не предпринял свой последний отчаянный прыжок. Его побили честно, и теперь он обязан уступить врагу и запустить программу. Но почему-то Лисандер чувствовал облегчение.

Позже до него дошло, какую критическую ошибку он совершил. Превратился в птицу рок, когда Вождь стал овцой, и вынудил того сменить облик на грызуна. Не надо было выбирать дракона. Надо было просто сохранить образ птицы рок и улететь прочь, чтобы застрявший в облике пусть и маленького, но хищника Оресмит через минуту проиграл.

Флаш с Обвой, встав перед компьютером, подняли флейты. Они заиграли, и Лисандеру неволько вспомнилась магия — фигуральная и буквальная — музыки Клефа. Мальчик играл хорошо: надлежащим слухом единороги и их потомки были одарены с рождения. Однако Обва играла ещё лучше, сказывалось наследие эктаров. Вот для чего её сотворили. Лишь разум эктара, обученный магии, мог справиться с цифрами, которые выдавал алгоритм Лисандера.

Магия окутала их — ещё более мощная, чем раньше, почти ощутимая. Они отложили флейты, но музыка не умолкла. Она звучала из их сознания.

На экране Бардака побежали цифры. Это была внушительная матрица: тысячи стиснутых воедино чисел. Обва отслеживала их взглядом неспроста; проходя сквозь её разум, цифры меняли музыку. Человеческий мозг не способен на подобное, в отличие от её — при поддержке компаньона.

Мир начал меняться. Взорвалась Магическая Бомба, и атомы двинулись по уготовленным им траекториям. Объединившиеся миры заскользили вокруг чёрной дыры столь аккуратно, что внутри них никто ничего не замечал. Менялись лишь пейзажи, обрамлявшие континент.

Раздался грохот, и сверху посыпалась пыль. Эльфы с людьми тревожно озирались. Происходившее напоминало землетрясение, а они как раз сидели под землёй.

Грохот нарастал. В камнях появились трещины.

— Что-то пошло не так! — раздался чей-то крик.

Экран компьютера опустел. Затем на нём замерцало единственное слово: ОШИБКА.

— Мы в тебя верили! — завопил один из эльфов, обращаясь к Лисандеру. — Ты обещал, что всё сделаешь правильно!

— Я и сделал всё правильно! — отозвался тот. — Ошибка не моя!

— Прекратить игру! — повысил голос Оресмит, и музыка стихла. — Где-то случился сбой, но обмануть нас Лисандеру не позволила бы честь.

— Значит, он просто ошибся! — сказал Флаш.

— Я не ошибался, — покачал головой Лисандер. — Каждая цифра проверена. Что-то не так в переводе.

— Нет, — возразила Обва. — Мы играли верно!

— Если мы не возобновим действия, взрыв Магической Бомбы уничтожит и нас тоже, — напомнил Флаш. — Надо всё исправить.

— Время! — вдруг воскликнула Эхо. — Мы здесь живём ускоренно, а как насчёт остального мира?

— Мы и это продумали, — кивнула Обва. — Музыка соответствовала.

— Полюса! — произнёс Лисандер. — Здесь время течёт иначе. Об этом вы вспомнили?

— Разумеется, — фыркнула она. — В двенадцать раз — для Восточного, в сто сорок четыре — для Западного, где создали меня. Я бы не забыла о доме.

— А как насчёт Северного? С замедленным временем.

Обва закрыла лицо руками.

— Замедленное время! Я приспособила всё для ускоренного!

— Можешь исправить?

— Да. Сейчас. — Девочка снова подняла флейту, и Флаш тут же присоединился к мелодии.

— Начни по новой, Бардак! — обратился к компьютеру Лисандер. — Ошибка исправлена.

Цифры вновь вспыхнули на экране.

Музыка возобновилась, и через минуту дети снова отложили флейты, так она продолжалась уже сама по себе. На сей раз грохота не последовало; магия уплотнилась, и все почувствовали, будто что-то колоссально большое плавно сдвинулось с места. Сработало.

Но где-то на заднем плане ощущалась чуть заметная дисгармония. Будто что-то по-прежнему действовало не совсем так, как требовалось. Ошибка вынудила их начать сначала, и старт получился запоздалым; имело ли это значение? Если да, дисгармония могла обернуться катастрофой.

Лисандер не стал додумывать последнюю мысль. Да, его симпатии принадлежали эктарам, но после поражения в честном бою он собирался выполнить свою часть сделки добросовестно. Он не будет смотреть сквозь пальцы на недочёты, чтобы эктары победили хотя бы таким образом, якобы не по его вине. Не после того, как захотел жить дальше и полюбил Эхо.

Жуткий оттенок фальши не угасал; напротив, становился всё хуже. Лисандер понял, что случилось: задержка из-за Северного Полюса породила дисбаланс, который продолжал расти. Если он будет множиться логарифмическим путём, как это часто бывало с подобными величинами, их попытка всё ещё может провалиться. Все усилия будут затрачены впустую.

Эхо стояла рядом с ним. Взяв её за руку, Лисандер сжал её, давая понять, что ценил их отношения, несмотря на неопределённость будущего. Затем эльфийка поймала его свободную руку, а ещё кто-то проделал то же самое со свободной рукой Эхо. Импульсивность подействовала на всех: вскоре все в комнате стояли, сжав пальцы друг друга, включая Флаша, Обву и Вождя Оресмита. Мелодия продолжала звучать — они слышали её у себя в голове, и все в мире слышали её тоже, переводя цифры в реальность, удерживая их на мощной волне Магического Взрыва.

Тормозившее на Северном Полюсе время ограничивало возможности бомбы. Самый неудачный из полюсов для ошибки!

Соединив руки, они чувствовали себя чуть более уютно, однако неправильность нарастала. Внутренности скручивало в тугой комок, мозг пронизывали электрические импульсы. Лисандеру приходилось хуже остальных, однако он сдерживал тошноту, чтобы содержимое желудка не влияло на работу мозга. Если миры совсем скоро не завершат свой путь…

Заключительная торжественная нота — и музыка стихла. Они прибыли на место назначения!

Воцарилась тишина. Затем Вождь огляделся.

— Мы живы, — подытожил он. — Что означает, всё прошло успешно. Но не совсем. Следует вести себя осторожно.

— Время, — вздохнула Обва. — Мне не удалось компенсировать его полностью. Думаю, всё в порядке, но какие-то мелочи могли измениться.

Они разжали руки. Лисандер привлёк Эхо к себе.

— Лишь бы не ты! — сказал он.

Её глаза округлились.

— Боюсь, что я тоже. Я…

— Проверь тело, — предложил он. Все вокруг тоже волновались. Никто не знал толком, что произошло, но перемены ощущались на уровне самого мироустройства.

— Ну, оно по-прежнему из пластика и металла. Сейчас покажу. — Распахнув одеяние, девушка коснулась места под левой грудью, где находилась задвижка. — Ой!

— Ты отлично выглядишь! — утешил её Лисандер. — Задвижка сломалась? Неважно, починим.

— Её нет.

— Ну, в любом случае. Я принял местную культуру, а ты — её часть.

Эхо запахнулась. — Даже если я уже не та, кого ты знал?

По спине Лисандера пробежал неприятный холодок.

— Ты хочешь сказать, что изменились твои чувства? Что теперь, когда миновал кризис, ты уже не…

Она прижала палец к его губам. — Нет, Лисан! Я всё ещё люблю тебя и провела бы с тобой всю жизнь! Но если я — уже не та…

Прижав её покрепче, он поцеловал девушку. — Мои чувства тоже не изменились. Твоя любовь взаимна, и зелья тут не при чём. Но думаю, нам стоит подняться наверх.

— Верно, — с облегчением выдохнула Эхо.

Окружающие пришли к такому же выводу. Все устремились на выход.

Но, когда они откинули крышку, внутрь ворвался сильный ветер, заставив эльфов отшатнуться.

— Может, там песчаная буря, — предположил Лисандер.

— Без песка? У меня на лице — капли воды! — возразил один из эльфов.

Действительно.

— Значит, там безопасно, — кивнул Лисандер. — Я пойду первым.

Эльфы уступили ему дорогу, и он, оставив тоннель позади, выбрался наружу, где бушевала гроза. Впрочем, всё было не так уж плохо. Тёплый дождь окатил его, как душ, и одежда прилипла к телу. Всего-то?

За ним наверх вылезла Эхо.

— Не похоже на пёкло Южного Полюса! — заметила она.

— Но здесь достаточно тепло. Скинь свою робу и пойдём пройдёмся; мы справимся.

Она так и сделала. Взяв возлюбленную за руку, Лисандер зашагал вперёд, пытаясь разглядеть что-нибудь за плотной пеленой дождя.

Затем облака расступились, и солнечный луч упал на юг полюса.

Лисандер замер. На юг?

Эхо рядом с ним тоже опешила.

— Магия исчезла? — спросила она. — Солнечный свет не преломляется?

К ним подошли Флаш с Обвой.

— Теперь я вижу, что случилось, — кивнула девочка. — Дисбаланс привёл к частичному смещению оболочки! Южный Полюс стал Западным!

— Вот почему здесь была гроза, — согласился мальчик. — Изменилась температура; пройдёт какое-то время, пока опять установится привычная.

— Оболочка развернулась на целую четверть! — недоверчиво покачал головой Лисандер. — Впрочем, нам повезло. Могло быть и хуже.

— Всё и есть намного хуже, — отозвалась Обва. — Мы изменились точно схожим образом.

Лисандер посмотрел на неё. — По тебе не скажешь.

Та улыбнулась. — Ты идиот, Сандер.

— Я что-то проглядел?

Эхо коснулась его плеча. — Верно, потому что тебя не затронуло. У тебя не было двойника. Посмотри на моё превращение.

Она приняла обличье гарпии и взлетела над ними.

Её тело отливало металлом, перья казались пластиковыми.

— Теперь понимаешь? — спросила она.

— Ты стала гарпией-киборгом! — воскликнул Лисандер.

— Я Эхо. — Опустившись на землю, она вернулась к человеческому облику. — И Охэ. Не отрекаешься от своей любви ко мне?

Даже произношение теперь было общим, не разделяясь на современный протонский диалект и старомодное наречие Фазы. Они и впрямь изменились!

— Но ты сказала, что всё ещё меня любишь! — озадаченно напомнил он.

— Верно, Лисан. Я люблю тебя, как живая частица Эхо. Тебя всегда любила именно я, но не говорила этого вслух, чтобы тебя не оттолкнуть. Теперь я могу остаться с тобой, а могу уйти, если попросишь.

— Но если тело гарпии неодушевлённое…

— Живым стало человеческое, — пояснила она. — Я предлагаю его тебе вместе со своей любовью, если ты не возжелаешь другую.

Появилась Нипи.

— Думается мне, с твоей стороны мудро будет принять предложение, Лисан, — вставила она.

Лисандер повернул голову, чтобы бросить на неё короткий взгляд.

— Ты — Флаш, — сказал он.

— Да. Но во мне всегда жили двое — так же, как в случае Обвы с Эканом. Нам снова предстоит приспосабливаться, но мы справимся, как и раньше со слиянием. — Он(а) лукаво улыбнулся(-ась). — Думается мне, в городах тоже произошли крупные перемены!

Обва стала Эканом.

— Да, я — Обва, — сказал(а) он(а). — Привыкать придётся всем. Но особенно важно это для тебя, Лисан, поскольку именно тебе предстоит помогать эктарам приспособиться к новому порядку. Чем скорее мы все придём к внутренней гармонии, тем лучше будем жить.

Лисандер обернулся к Охэ.

— Я всегда знал, что в тебе живут двое, — кивнул он. — Понимал, что гарпия наблюдает за нами, ведь она — мозг в механическом теле. Точно так же, как разум эктара управляет моим, созданным в лаборатории. Изменились лишь детали. Я люблю тебя всю. Если ты любишь меня…

— Да, — улыбнулась она. Потом шагнула к нему, и они обнялись. — Но думаю, твоё тело теперь тоже человеческое, Лисан.

— Полностью? Но это значит…

— Что у нас будет настоящая семья, — заключила девушка.

Лисандер осознал, что его будущее обещает быть посложней прошлого, но времени обдумывать грядущие трудности не было; требовалось организовать новый порядок.

Они перебрались к деревянному замку во владениях Коричневой. Выглянув из окна, компанию увидела Цеце.

— Коричневая, снаружи армия! Но всего секунду назад там было пусто!

— Может, Франкен вернулся, — предположила та. — Его поступь сотрясает землю. Я отправила его с заданием, он должен был вернуть Красному Адепту Книгу Магии.

— Нет, там настоящие люди, — настаивала Цеце. — И животные, и маленький народец.

— Мне почудилось какое-то колдовство, — задумчиво кивнула Коричневая. Поскольку вторая её ипостась ничем не отличалась от первой, а Цеце и вовсе не имела двойника, их перемещение практически не затронуло. Да, понадобилось привыкать к тому, что солнце теперь встаёт и заходит на Северном и Южном полюсах вместо Восточного и Западного, а стрелка компаса на четверть сдвинулась, но климат в обители изменился мало. Главным для неё стало не это. Коричневая ощутила ни с чем не сравнимое облегчение, заметив, что вторжение пришельцев прекратилось.

Но что привело сюда эту разношёрстную толпу? Выглянув из окна, она увидела волков, единорогов, эльфов, демонов, звереголовых, гусениц и, разумеется, людей. Кажется, они что-то праздновали, поскольку на людях красовались яркие одежды, а на траве тут и там были расстелены покрывала для пикника.

— Выйдем и проверим, — решила Коричневая. Несмотря на ободряющий тон, она была удивлена и слегка нервничала.

— Может, мне остаться, — засомневалась Цеце.

Коричневая покачала головой. — Нет, подруга. Я люблю тебя и не откажусь от этого чувства даже у всех на виду. Если и ты меня любишь, идём вместе.

— Если ты уверена…

— Я знаю только, что не стану больше жить во лжи. Будь, что будет. — Взяв Цеце за руку, Коричневая поцеловала её и повела к входной двери.

Сборище снаружи и впрямь напоминало армию. Все разместились широким полукругом, а маленькая группка в центре стояла прямо у входа в замок. Когда Коричневая вышла, посетители молча направились к ней.

Во главе делегации был Пурпурный — гражданин или адепт, пока он молчал, оставалось неясным; а впрочем, теперь это не имело значения. Ещё один сюрприз… она-то думала, что он снова за решёткой. Прямо за ним шла Алиси — та самая, что встречалась с Лисандером, но была завербована врагом. Она явно нашла себе другого. Коричневая остановилась перед Пурпурным, рука об руку с Цеце.

Пурпурный заговорил.

— Тебе известно, что вся моя жизнь — фальшь, и я дважды предал собственную культуру. Но сейчас я скажу тебе правду, и ты должна мне поверить. Я не сдамся никому, кроме тебя, поскольку лишь ты была ко мне добра. Знай, Адепт, что мой предыдущий шантаж — мыльный пузырь, ведь тебя никто не осуждал, как и ты — их. Если ты не хочешь слушать своих друзей, услышь врага: для тебя нет запретов.

Она воззрилась на него. Пурпурный явно имел в виду то, о чём она подумала. Неужели он пришёл опозорить её перед всеми?

Пурпурный сделал шаг вперёд и поймал враз онемевшую от страха руку Цеце.

— Я отправил тебя в Коричневую Обитель с подлым намерением, — сказал он ей. — Хотел шантажировать хозяйку сего замка, дабы она служила эктарам. Но всё — ложь. Никто не возмущается личной жизнью Коричневой — или твоей. Я отрекаюсь от власти над тобой, Цеце, и желаю тебе счастья. — Он опять обернулся к Коричневой. — Глубоко сожалею, что отплатил тебе злом за добро и лгал, чтобы тебя поработить. Ты этого не заслужила.

Он развернулся и направился прочь. Алиси следовала за ним.

— Подожди! — крикнула Коричневая. — Что они пообещали тебе за подобные речи?

Пурпурный замедлил шаг.

— Пусть это тебя не беспокоит. Будь уверен, я поведал тебе правду.

— Но меня это тревожит! — настаивала она. — Я знаю, что ты ничего просто так не делаешь. Что?..

— Быструю и безболезненную смерть, — ответил Пурпурный и возобновил свой путь.

— Нет! — вскрикнула Коричневая, бросаясь за ним. — Я не желала тебе смерти! Мы заключили сделку, и я обязалась не причинять тебе вреда: ни прямого, ни своим молчанием при появлении угрозы.

— От тебя это не зависит, — пробурчал он, продолжая идти. — В любом случае, договор расторгнут; он был в силе, когда у власти стояли эктары. Не беспокойся больше об этом.

Но она не могла вот так просто его отпустить.

— Если тебя привели сюда для публичной казни, я подобного не потерплю! Я прощаю твои намерения и благодарю за компаньонку. Ты не должен умирать!

— Я не прошу твоей милости, — ответил Пурпурный, вновь замедляя шаг. — Я пришёл под действием чар, моя свобода ограничена. Если правдой выторгую себе быструю смерть, меня это устроит.

Коричневая посмотрела в сторону. Там стоял Голубой Адепт с Голубой Леди.

— Стайл! Молю тебя, если наша дружба имеет значение, отмени этот кошмар!

Стайл поднял руки.

— Ты помилован по просьбе Коричневой, Пурпурный. Не твори больше зла, и избежишь смерти с заточением. Это касается и твоей любовницы. Скройся с глаз. — Адепт явно досадовал, но не очень. Он никогда не отличался мстительностью и каждый раз внимательно изучал варианты получше. Стайл обернулся к стоявшему позади эктару. — Передай своим, чтобы следили за ним, но не убивали.

Гусеница вытянула щупальце и загнула кончик вверх.

Пурпурный медленно обернулся.

— Леди, твоя щедрость не знает границ. Я обошёлся с тобой намного хуже. Благодарю тебя за нежданный исход. — Затем вновь повернулся к ней спиной и побрёл прочь; никто его не преследовал.

Никто, кроме Алиси, которая догнала и обняла Пурпурного. Он обнял её рукой. Ему всегда нравились молоденькие, а её репутация страстной девушки была известна.

Коричневая увидела и Бежевого Адепта со стоявшей рядом вампиршей Джоди. Винить её было не за что; Бежевый применил на девушке свои чары, противостоять которым та не могла. Коричневая открыла было рот…

— Бежевый, ты тоже прощён, — сказал Голубой, прежде чем она успела молвить хоть слово.

Эктар сделал ещё одну отметку.

— Благодарю тебя, о моя леди! — воскликнула Джоди.

Бежевый направился прочь вместе с ней. Коричневая поневоле признала, что пара из них получилась красивая. С женой-вампиршей Бежевый больше не предаст интересов Фазы.

Вперёд вышли ещё двое. Лисандер, который тоже оказался вражеским шпионом, но в итоге сделал выбор в пользу спасения Фазы, и его подруга Эхо, она же Охэ.

— Когда ты взяла Цеце с собой в Гардом, чтобы помочь Пурпурному в игре против эктара, на самом деле ты взяла меня вместо неё. Прошу прощения за невольный обман.

Коричневая была поражена.

— Тебя? Мужчину? — Но осознала, что это вполне реалистично. Она заметила, что новая «спутница» была выше и крупнее Цеце, но половые признаки, естественно, проверять не стала.

— Да. Пророчество указывало на моё участие в спасении оболочки планеты. Таким образом, моё присутствие было необходимо, и Нипи провела меня под купол, чтобы раздобыть один из ключевых элементов плана «Сдвиг по Фазе».

Сдвиг по Фазе. Коричневая подумала, что название действительно подходящее.

— Какой ключевой элемент?

Из толпы выступила симпатичная девушка лет семнадцати на вид.

— Меня в форме эктарова семени, — призналась она. — Сейчас меня зовут Обва, хотя это обращение не является постоянным. Я хочу поблагодарить тебя, Адепт, за то, что помогла воплотить меня в жизнь и спасти Фазу.

Значит, это и есть новый Адепт-Эктар, чья музыка действительно спасла Фазу! Без неё всё было бы потеряно.

— Я рада, что это случилось, — улыбнулась Коричневая.

— Мой друг Флаш и Робот-Адепт сожалеют, что не смогли прийти. Они заняты, отправляя последних снежных демонов на запад, где сейчас наиболее подходящие для них условия. Я предложила помочь, но Флаш предпочёл разобраться самостоятельно.

Коричневая посмотрела на неё. — Тебе сие не по душе?

Обва сухо улыбнулась. — Не совсем. Я думаю, он хочет попрощаться с одной снежной демонессой, прежде чем между нами начнутся серьёзные отношения.

Коричневая рассмеялась. — Кажется, я слыхала об Иззи! Поверь мне, с ней у него нет будущего!

— Верно. Но думаю, я не раз ему об этом напомню, пока позволю до себя дотронуться. Неважно, я всё рада познакомиться с тобой, ведь ты поспособствовала моему появлению на свет. У меня не было настоящих родителей, но я всегда мечтала, чтобы кто-то вроде тебя… — Девушка пожала плечами. — Дурацкая идея, конечно же.

— Я похожа на мать? — удивилась Коричневая.

— Мне не следовало этого говорить, — быстро сказала Обва, заливаясь краской. — Теперь я понимаю, что у меня не было права на подобный намёк в твою сторону…

— Ты не обидела меня, девочка! — воскликнула Коричневая. — Я бы с удовольствием воспитывала тебя, если бы это было возможно без…

По щеке Обвы побежала солёная капля. — Тогда…

— Позволишь ли обнять тебя, милая?

— Да! — И та бросилась к ней. Они сердечно обнялись.

— Навещай меня, обязательно, — попросила её Коричневая. — Ты и твой молодой… — Она заколебалась. — А Флаш с Нипи тоже?..

— Да. Мы разберёмся. Пока решили, что он будет парнем, а я — девушкой. Со временем мы устраним эту неясность.

— Так оно и будет, — согласилась Коричневая, которой пришло вдруг в голову, что Обва могла тянуться к ней и по другой причине. Эта сексуальная неопределённость…

Теперь к ней приблизился единорог. Нейса. Приняв своё человеческое обличье, она превратилась в моэбитку Несси.

— Я последняя, — сказала она. — Мой груз — самый обременительный.

— Ты? — поразилась Коричневая. — Ты всегда была моей лучшей подругой, Нейса!

— Верно. Потому и страдаю больше других. Я предала тебя в тягостный час.

— Что? Ты никогда…

— Нет, предала! Когда ты поведала мне о том, чего слышать мне прежде не доводилось, в поисках поддержки.

— Ты оказала мне её, Нейса. Ты…

— Я сказала, что никто не узнает о твоём позоре. Я, сама полюбившая не единорога, не имевшая смелости это признать, презревшая своего жеребёнка, когда она проявила больше храбрости… как могла я клеймить тебя за иную любовь! Я была слепа, когда причинила тебе боль, Коричневая, и горько о том пожалела. — Обва проронила слезинку, глаза Нейсы кипели от набежавших слёз. — Сие был не твой позор, о вернейшая из подруг, а мой.

Коричневая хотела было запротестовать, но так и замерла на месте с открытым ртом. От кобылы разошёлся всплеск правды, от которого вспыхнул радугой воздух и дрогнула земля, а небо сменило цвет. Отражаясь от всех собравшихся, он порождал всё новые всплески. Они были солидарны с Нейсой. Когда общая волна захлестнула Коричневую с Цеце, адепт ощутила молчаливую поддержку и одобрение. Они всё знали — и принимали её такой. Так же, как она приняла их.

Коричневая обняла Нейсу.

— Позора нет, — просто сказала она. И это тоже была правда. Последний толчок двинул культуру Фазы вперёд.

Конец