Сёрфер. Запах шторма

Семь

Ничего не скажу вам:

Ни намёка, ни пол слова.

Только лёд от моих ран

Отойдёт по весне снова.

Две карги изо дня в день

Заунывную песнь пели.

Вышивали крестом тень

На послушном моём теле.

Две старухи трясли ночь,

Выбивали, что есть прыти,

Отметая свет звёзд прочь,

Вырывали из тьмы нити.

А я инеем укрою неподвижное лицо.

Засыпаю медленно и легко….

(Nova «Иней»)

Длинные глубокие тени тянутся по земле в лучах заходящего солнца. Тянутся к нам от полуразрушенных кирпичных зданий с высокими арками. В предзакатной алой мгле исчезает море и бухта Чалка [1].

Предыдущие несколько часов мы катались на внедорожнике по горному серпантину восточного побережья, мимо Солнечной долины, Судака, до храма-маяка в окрестностях Алушты и обратно.

Мне очень нравилось это ощущение адреналина от быстрой езды на ровных участках перевалов старой автомагистрали, с плавным притормаживанием на крутых поворотах. Это чувство сопротивления ветру, когда я вытягивала руку из окна автомобиля. Этот вид несущейся навстречу дороги, проникающей сквозь наши тела. Словно мы стремились достичь точки горизонта, где обманчиво сходятся параллельные линии обочин. На некоторых крутых спусках двигатель ревел на пониженных передачах и оборотах, близких к максимально допустимым.

И ещё мне очень нравилось наблюдать, как уверенно и спокойно Кир вёл машину, переключая передачи и прибавляя скорость там, где это было возможно, не смотря на не предназначенность серпантина для лихой езды.

По пути мы останавливались на видовых площадках, с которых открывались живописные виды на горы и море. Но везде, повсюду были люди. И нигде, ни разу он не дотронулся до меня.

Машина останавливается рядом с развалинами, напоминающими очертания административного здания с часовой башней. Вместо часов – причудливое сочленение цветных орнаментов. В этих строениях есть что-то восточное.

– Как здесь живописно! Что за развалины?

– Ты здесь не была? Это старый киногородок. Декорации для какого-то фильма.

– Декорации? Кажется тут, наконец-то, никого нет. Странно …

– Сюда мало кто добирается, не широко известная достопримечательность. Я подумал, что тебе тут понравится. Как раз к закату успевали.

К закату? О, да этот парень всё-таки романтик где-то в глубине души?

Мы оба замолкаем, продолжая любоваться тенями от развалин и алыми красками неба, стремительно переходящими в багровые. Разлитую вокруг тишину нарушает лишь неумолкаемый стрёкот цикад и шум двигателя автомобиля.

– Кстати, ты знаешь, что старый фильм «Алые паруса» снимали в окрестностях Коктебеля? Там на фоне некоторых сцен скалы Кара-Дага видно, – вспоминаю я к теме о фильмах.

– Правда? Не помню этот фильм. Даже не уверен, что смотрел.

– Ну, сказку Грина то «Алые паруса» знаешь?

Он кивает.

– Это была моя любимая сказка в детстве, – с улыбкой продолжаю я.

– Почему?

– Потому что в ней капитан Грей произносит потрясающие слова «Чудеса нужно делать своими руками. Если душа человека жаждет чуда – сделай для него это чудо. Новая душа будет у него и новая у тебя». И делает такое чудо своими руками для Ассоль. Поэтому эта история так меня цепляет.

– Хмм… – неопределенно и задумчиво мычит Кир, – Не правильный посыл у сказки, на мой взгляд. Под чудом Грей здесь имеет ввиду исполнение желания, мечты. Я согласен, что чудеса надо делать своими руками, но не согласен, что надо это делать для кого-то другого. Если никто не будет ждать, когда кто-то для него совершит чудо, и все поймут, что надо совершать чудеса самостоятельно, тогда каждый будет сам творец своей мечты и все будут самодостаточны. Вот Грей хотел быть капитаном и стал.

Проговаривая все это, он смотрит перед собой, через лобовое стекло, вслед заходящему солнцу. Не на меня. Я качаю головой.

– Ты так и не понял, о чём сказка.

Он глушит двигатель, протягивает руку к моим ногам и, минуя их, нажимает ручку регулировки пассажирского сидения, зачем-то до упора отодвигая его назад и опуская спинку.

Меня пронзает смутная догадка зачем. Внутри сразу же начинает расти напряжение.

– Возможно. Я не люблю сказки.

Так же, до упора, отодвигает назад своё сидение, опускает спинку и откидывается на неё расслабленно. Только сейчас переводит взгляд на меня. Тихо и буднично, с уже знакомыми, еле уловимыми, властными нотками, произносит.

– Сними трусики.

Шумно вздыхаю, не в силах скрыть разочарования этим словам. Хотя, чего я хочу от человека, который считает, что любовь – это рабство? Ну, что ж …

Пробираюсь пальцами под подол платья, стягиваю белую кружевную деталь нижнего белья с бёдер, опускаю по ногам вниз, вышагиваю из трусиков и, зажав их двумя пальцами, поднимаю вверх согнутой в локте рукой.

Вуаля!

Он слегка наклоняется в мою сторону, тянется к бардачку, открывает его.

– Положи пока туда. После заберёшь.

– Как залог нашей страсти? – ирония всё же прорывается наружу, но я делаю, как он говорит.

Как только белое кружево оказывается в бардачке, он захлопывает его, и жадно впивается губами в мой рот. Одна его рука остаётся лежать на подлокотнике, в то время как вторая упирается ладонью в окно и со скрипом скользит по стеклу. Моя голова с мягким стуком откидывается на подголовник.

Этот яростный поцелуй длится долго. Он похож на то, как, замученный жаждой путник, наконец, приникает к источнику воды и жадно долго пьёт.

Я, как и раньше, с готовностью отвечаю, снова поддаваясь его грубой нетерпеливой страсти. Но он почему-то всё ещё не делает никаких попыток прикоснуться. И даже сквозь затуманенный ощущениями разум мне это кажется очень странным. Внезапно прерывает поцелуй, откидывается на спинку водительского сидения. Несколько секунд наблюдает за моими, горящими в последних лучах заходящего солнца, глазами и прерывистым дыханием. Я не двигаюсь, в ожидании, что он станет делать дальше.

Но он не делает ничего. Только хрипло произносит слова, которые сначала повергают меня в растерянность.

– Я хочу, чтобы ты показала мне, как ты себя ласкаешь.

– Что? – переспрашиваю удивлённо.

– Ты слышала.

Во мне снова проносится та же буря противоречивых эмоций, что и в самолёте. Только на этот раз переключатель не срабатывает.

– Да пошёл ты!

Выскакиваю из машины, со всего размаху хлопаю дверью.

Успеваю пройти несколько шагов, как он меня догоняет и хватает за руку.

– Эй, в чём дело? Далеко собралась?

– Иди на хер! – пытаюсь выдернуть руку, но он вцепляется в неё крепче и резко разворачивает к себе.

– Да что с тобой? Если не понравилось, что я предложил – просто так бы и сказала.

И, правда. А чего я, собственно, так психанула?

Я ещё ни разу не ласкала себя при мужчине, никто мне такого не предлагал, и даже мысли у меня такой не возникало. Ну и послала бы вежливо с его пожеланием, если мне слабо это сделать. Мол – не буду! И всё. Но только ли дело в том, что мне слабо?

А в чём же тогда ещё? Наверное, в том, что он своими словами опошлил мои слова о любимой сказке. Не знаю сознательно или нет, но опошлил. Сначала с трусиками. Ладно – я согласилась. Он любит эротические эксперименты в нестандартных местах и мне, как оказалось, тоже они нравятся. Но то, что он заявил дальше, видимо вступило в полнейшее противоречие с моей вспомнившей любимую сказку романтической головой. И ещё в том, что в моих мыслях в тот момент пронеслось: «Я не первая кому он предложил это сделать». Почему-то этот факт очень сильно взбесил. И продолжает бесить. Хотя, казалось бы – ну и что такого?

Истеричка.

Вырываю руку.

– Отвали!

– Да чего ты так бесишься? Почему вы все такие истерички! – восклицает он, впервые повысив на меня голос.

Ну, точно – не первая! И, судя по всему, не первая, которая так резко отреагировала.

– Я не одна из твоих девочек-марионеток! – выкрикиваю резко.

– Каких марионеток? Что ты несёшь?

– Знаешь, что? Если ты привык, что твои девицы выполняют все твои прихоти, то со мной этот номер не пройдёт! – не в силах остановиться, продолжаю кричать я.

– Ну, приехали! – морщится брезгливо, – И откуда же такие выводы, интересно?

Меня, почему-то, начинает буквально трясти от злости. При этом в голове мелькает мысль: «Какой накал страстей! Прямо сцена из любовной мелодрамы: Закат. Море. Мы – среди живописных развалин. Ни одной машины и ни одного человека вокруг. И этот фееричный переход от страстного поцелуя, к не менее страстному ору».

Чёрт! Чёрт! Чёрт! Вдох – выдох. Вдох – выдох. Давай, успокаивайся!

– Спасибо за чудесный день! А теперь я хочу вернуться в Коктебель. Отвези меня.

Делаю шаг в сторону машины, но он, больно сжав запястье, снова с силой разворачивает к себе, останавливая.

– Ты не ответила на мой вопрос. Так откуда такие выводы?

– Эй, полегче! Больно вообще-то!

Хватка ослабевает, и я тут же выдергиваю руку.

– Тебя родители не учили в детстве, что с девочками надо обращаться нежно? Видимо, нет!

– А тебя твои, что нельзя строить выводы о людях из воздуха, посылать на хер по неясным причинам и хамить?

– Я хамлю?

– Ты хамишь!

– Пусть так. Но, скажешь, я не права?

– Нет, не права! А насчёт того, что я предложил – тебе просто слабо! И поэтому ты бесишься. Такая же истеричка, как все!

Такая же истеричка, как все?

– Да пошёл ты! Самовлюблённый, наглый болван!

Не сдержавшись, от души размахиваюсь и смачно запечатлеваю ладонью пощёчину на его щеке. Но его это ничуть не смущает, а напротив очень злит. Потому что в ответ он вцепляется мёртвой хваткой в мои запястья и тащит к этим развалинам. Резко впечатывает в стену и крепко прижимает к ней. Так, что из меня на мгновение вышибает дух. И пока я пытаюсь поймать ртом воздух, словно рыбка, выброшенная на берег, вижу, как блестят гневом в отсвете фар внедорожника его глаза и нервно ходят желваки на скулах.

– Ты что творишь? … Придурок! … Отпусти меня!

– Заткнись! – встряхивает и резким толчком прижимает бёдрами мой копчик к стене.

Чувствую боль и тяжесть возбуждения внизу живота.

– Охренел? Мне больно! – безуспешно пытаюсь его оттолкнуть.

Он снова толкает, вжимая в стену и, застывает, замечая в свете фар, как расширились от возбуждения мои зрачки, и как плотно прижаты наши бёдра друг к другу. Чуть отклоняется корпусом назад, опускает взгляд, скользит им с обнажённого плеча ниже, на очертания, вздымающейся от учащённого дыхания, груди с заострённым соском под тонкой белой тканью платья.

– Как же ты меня достала! – впивается в мои губы, которые вынужденно распахиваются навстречу его настойчивому языку.

Одна его рука продолжает прижимать мои руки, не давая вцепиться в него, снова ударить. Пальцы другой тянут завязки широкого ворота, сдёргивают ткань платья с обнажённого плеча дальше вниз, сжимают оголившуюся грудь, сползают на мои бёдра и крепко сжимают ягодицы.

Нас обоих накрывает волна мучительного желания, но я снова пытаюсь оттолкнуть. Он никак не реагирует на мои попытки вырваться. Сопротивление только ещё больше злит и возбуждает его. Ладонь стремительно проникает под платье, задирает подол вверх, больно сжимает между ног.

– Совсем шизанулся?! Отпусти!

Вновь делаю попытку остановить, но замираю от его рыка прямо в мой рот.

– Заткнись!

Продолжая терзать рукой тело, Кир снова впивается в мои губы, принимаясь терзать и их.

– Ты грубый жестокий придурок! … Отпусти меня! Сейчас же! Слышишь? – шепчу шокировано, уворачиваясь от болезненных, но таких возбуждающих покусываний.

– Заткнись! – повторяет он, требовательно возвращая пальцами за подбородок мои губы.

Я покорно замираю. Сейчас я уже могу, но не хочу пошевелиться. Он – хищник. Я – добыча. Он поймал. Это так сильно возбуждает меня, что он это чувствует.

Слышу его торопливую возню со своим ремнём и молнией на джинсах, и волна возбуждения закручивается спиралью по моему телу вниз. Он подхватывает мою левую ногу под бедром, отводит в сторону и врывается в меня, с каждым резким толчком сдавленным рычанием повторяя: «Заткнись! Заткнись! Заткнись! Заткнись!»

От ощущения его плоти по мне проходит волна, которая выгибает тело навстречу этому хищнику, и он начинает двигаться, подчиняя мои движения своему животному ритму. Я чувствую, как ударяюсь спиной о кирпичную стену; как внутри, не смотря на захлестнувшее возбуждение, распространяется боль; как нас обоих разрывает в густом зелье эмоций: адреналина, гнева, похоти.

Поднимаю голову к небу: солнце уже село, темнота вечера и бухты Чалка рассыпала щедрой горстью тусклые звёзды над нашими головами. И они такие холодные и далекие! И снова в голове настойчиво звучат всё те же два вопроса: «Зачем я здесь? Зачем мне всё это?»

Нестандартность ситуации и переизбыток эмоций приводят к тому, что это торопливое исступленное сношение длится не больше тридцати секунд. Прохладный вечерний бриз приносит запахи выжженной южным солнцем степи. Где-то далеко шумит штормовое море, и надрывно кричат чайки. А меня уносит в падении на дно. Ощущения точно такие же как, если бы я тонула в этом море. Такие же, когда накрывает мощной штормовой волной и тянет прямо вниз, в глубину. Как если бы я могла осознавать тот короткий миг, когда проваливаюсь глубоко в сон после продолжительной бессонницы. И когда экстаз этой глубины накрывает Кира, я задыхаюсь от нехватки воздуха, перед тем как окончательно утонуть.

В этот раз, не смотря на сильное возбуждение, я не кончаю. Возможно потому, что просто не успеваю, до его очередного «Заткнись!», переходящего в смесь шумного выдоха и рычания, подобного волчьему. А может быть потому, что впервые за эти двое суток с ним с такой кристально ясной, как откровение, силой ощущаю свою раздвоенность: моё тело, горящее от возбуждения и подчинённое неистовому животному ритму – отдельно; моя душа, ошарашено застывшая от шока реакциям этого тела – где-то рядом. Она вдруг осознаёт своё тело в новой ипостаси, как послушный механизм, неожиданно, но уже закономерно откликающийся на исходящую от этого мужчины грубую подчиняющую силу и огонь. И сейчас ей очень холодно и одиноко!

После он резко отпускает меня, и я обессилено сползаю вдоль стены вниз, закрыв лицо руками. Кир приводит свою одежду в порядок, и какое-то время просто стоит надо мной. Слышу его шумное, резкое дыхание, которое постепенно успокаивается. Я не шевелюсь. Склоняется, тянет за руки вверх и осторожно прижимает к себе. Неловко гладит по голове, плечам, спине, словно извиняясь. Но мне всё равно. У меня внутри вакуум. Пустота.

Постепенно прихожу в себя.

– Мне уже можно что-нибудь сказать? – слышу, словно со стороны, как безжизненно звучит мой тихий голос.

– Если это будет не очередная гадость в мой адрес, – бормочет он мне в висок.

– Нет, не гадость. Я больше не хочу здесь оставаться! Отвези меня … ко мне.

Высвобождаюсь из его объятий и направляюсь к машине.

Всю дорогу до Коктебеля мы едем молча. Я сижу на переднем пассажирском сидении, поджав под себя ноги и обхватив колени руками. Мне невыразимо тоскливо. В темноте вечера за окном машины почти ничего не видно, но я всё равно заторможено разглядываю мелькающие тени и силуэты в тусклом отсвете редких фонарей. Кир больше не лихачит, и вообще не похоже, что торопится быстрее доставить меня в место назначения. Дорога теперь уже не несётся нам навстречу и параллельные линии обочин больше не сходятся в точке горизонта, которого не видно в темноте крымского вечера. И именно сейчас, на небольшой скорости, чёткая звенящая мысль крутится в моей голове. Это всем известное, неизменное правило: «Параллельные линии никогда не пересекаются».

Почему он это сделал? Может быть, дело в прошлом? В его детстве?

Он ведь сказал, что, после смерти отца, дядя и отчим были совсем не тем влиянием, которого он для себя хотел. Что, если там было насилие? Моральное или даже физическое? Ведь не даром он такой жёсткий и закрытый. Ведь и я тоже выросла не в благополучной семье. И поэтому такая своевольная истеричка.

Идеальная пара – ничего не скажешь!

Я вспоминаю про свадебный букет из сухоцвета Кермек, который положила на заднее сидение. Тянусь за ним, беру в руки. Открываю окно и в сердцах швыряю букет в темноту крымского вечера. На Кира я не смотрю. Он никак не комментирует мой эмоциональный поступок.

Когда он останавливает автомобиль у ворот моего дома, я выхожу не сразу. Чувствую на себе взгляд и всеми силами сдерживаюсь, чтобы не повернуть голову навстречу.

Нет – довольно! Приехали. Это всё надо прекратить!

Протягиваю руку, сжимаю ручку дверцы. И медлю … Чёрт! Что я делаю? Что я делаю? Вставай, же! Подними свою задницу, и просто свали отсюда! Почему же я медлю? Почему словно приросла к сидению, будто чья-то невидимая рука удерживает на месте? Какой странный, дикий вечер!

– Послушай, я не …

– Не надо! Не хочу это обсуждать!

– Ладно. Но хотя бы знай – я регулярно проверяюсь и всегда предохраняюсь.

О чём это он? Ах, да – незащищенный секс. Спасибо, что хоть кончить успел не в меня!

Продолжаю упорно разглядывать ручку.

– Прекрасно! Я тоже.

Усилием воли делаю глубокий вдох, и решительно выхожу из машины, хлопнув дверью. Кир выходит следом. Шум захлопывающейся двери со стороны водителя. Не оглядываясь, быстро делаю несколько шагов к металлическим воротам. Нажимаю код на калитке. Открываю, и … оборачиваюсь.

Он стоит, облокотившись на капот. Скрещённые на груди руки, голова опущена, угрюмый взгляд устремлён вниз. Уловив моё движение назад, поднимает голову.

Твою же мать! Сколько мрачного огня и тоски в его глазах!

Сердце замирает в груди и падает куда-то вниз. К ногам. Горло схватывает судорога. Опускаю глаза. А когда снова поднимаю их, с моих губ срывается.

– Я не волна, Кир. Не бездушная большая волна, которую надо оседлать и покорить. И потом делать с ней что хочешь. Я – женщина! Живая женщина со своими чувствами и болью. Прощай!

А теперь – просто быстро отвернуться и закрыть за собой калитку. И уйти в дом. И всё. Действуй! Иначе ты не сможешь, а ты должна.

Звук захлопывающейся калитки. Пересекаю двор. В голове настойчиво крутится только одна мысль: «Он уедет! Уедет сейчас, и я больше никогда его не увижу».

«Ну и что? Пусть валит!» – тут же подключается мой внутренний критик, – «И продолжает кататься на своих волнах. А ты – не волна!»

Поднявшись на веранду второго этажа к моей комнате, включаю свет. Все декоративные стены заросли вьющимися побегами дикого винограда, за листьями которого почти не видно происходящее внутри. Подхожу к просвету между листьями и осторожно выглядываю во двор в сторону ворот, стараясь чтобы меня не было видно снизу. Внедорожник всё ещё припаркован за воротами. Его хозяин всё ещё стоит, облокотившись на капот в той же позе.

Обдумывает мои слова? … Ждёт, что я передумаю и вернусь?

Меня всю трясёт. И почему-то безумно хочется позвать его сюда, наверх. Но – нет. Нельзя!

Стремительно подхожу к двери комнаты и скрываюсь внутри, закрываясь на замок.

«Зачем закрываешься? Опасаешься, что он сейчас войдет во двор, поднимется на веранду и начнёт ломиться в твою дверь?» – снова подаёт голос мой внутренний критик, – «Глупо! Конечно, этого не будет. Закрываешься от себя? Чтобы не сделать очередную глупость и не сорваться обратно? Вот это более вероятное объяснение».

Чёрт! Это всё какое-то безумие. Безумие! И так не должно быть, иначе приведёт в тупик. Но разве уже не привело? Что дальше?

Мысли путаются. Мешают эмоции. Но я точно знаю одно: если я сейчас не сдержусь и позову его – тогда это точно тупик. Он останется. О! Конечно же, он останется! Ещё на время. Ещё на ночь, или может даже на две. Но это – тупик, потому что я не хочу ощущать себя этим послушным механизмом в его руках. Этой большой волной, которую, взяв однажды, легко держать под контролем и творить с ней всё что вздумается. Ловить её подзадоривающие взбрыкивания, гасить их своим напором и умением нажать на нужные кнопки.

Пошёл на хер!

Прошли сутки и на Коктебель снова опустилась темнота. Я сижу за ближайшим к бару большим деревянным столом в «Бубнах», в компании моих старых и новых знакомых по Коктебелю. Здесь и сейчас с этими людьми мне уютно и хорошо. Слава и Андрей тоже здесь. Слава расположился рядом слева и весело поддерживает со мной разговор, Андрей на другом конце стола заигрывает с какой-то милой девушкой.

Потягиваю всё тот же коньяк, растянув стограммовую порцию уже почти на час. Стараюсь не думать о Кире, и мне это почти удаётся. Вечер течёт размеренно и неторопливо. Однако, несколько раз мимолётными фразами и жестами соседей по застолью и проходящих мимо людей настойчиво напоминает о том, что кого-то не хватает. Кто, скорее всего, уже уехал вместе со своим другом куда-нибудь дальше вдоль побережья. Я почти уверена в этом. Но внутренний голос почему-то робко подсказывает, что это не так.

Справа ко мне подсаживается высокий темноволосый мужчина. Судя по всему, тоже завсегдатай Коктебеля, но его я вижу впервые. Слава тут же представляет нас, в ответ на мой вопросительный взгляд, мол, кто такой? Игорь лет на десять старше меня. Оба интересны внешне, хотя и по-разному. У Славы приятное доброе лицо, лучистые серо-голубые глаза, тёмно-русые длинные волосы по плечи, короткая аристократическая борода, за состоянием которой он перестаёт тщательно следить только здесь и приземистая пропорциональная фигура. Он всегда расслаблен и двигается немного лениво, как кот. У моего нового знакомого короткие, вьющиеся, чёрные волосы, довольно резкие черты лица, неопределенного оттенка глаза, длинные жилистые пальцы, вытянутое худощавое тело и слегка беспокойные взгляд и жесты. Он тоже пьёт коньяк. Да за этим столом почти все пьют этот коньяк. Странное единство вкусов.

– Какой-то наиболее полный заезд сторожил в этот раз получился, – хрипло смеётся брюнет, – Давненько не видел столько знакомых лиц на набережной и здесь.

– А вы который год сюда приезжаете? – интересуюсь я.

– Оленька, не надо со мной на «вы». Пожалуйста! Я ведь не настолько старый! – весело возмущается он, – Который год? Уууу! Так сразу и не вспомню. Давно это было. Очень давно!

– Ну вот, а говоришь – не настолько старый, – подтруниваю над ним, переходя на «ты».

– Да лет восемнадцать уже как приезжаю, наверное. Не все годы подряд, конечно. Иногда по два заезда в сезон получается: на майские и в сентябре. Иногда год-два пропускаю. Но всегда в итоге тянет обратно. Последние года три вот не был. И – вуаля – снова здравствуйте! – улыбается.

– Понимаю, – улыбаюсь в ответ, – Сама не была здесь два года. И – снова здравствуйте!

Смеёмся.

– Почему-то я тебя раньше здесь не видел? Ты второй раз, третий?

– Третий.

– Наверное, годами не пересекались, или датами.

– Наверное. Первый раз я была здесь в августе. Потом в сентябре.

– А на майские?

– На майские пока не побывала. Это удовольствие ещё впереди.

– О, да! Обязательно приезжай на майские! Или даже немного раньше. Весь Крым цветёт и благоухает. Красота! Ты здесь с подругами?

– Нет.

– С парнем?

– Игорёк, не подкатывай. И даже не пытайся. Оля с «нашими» дружбу не портит, – встревает Слава, подмигивая мне..

– А ты что, ревнуешь что ли, старый перечник? – вскидывает брови Игорь.

– Я просто ставлю в известность. Не трать время даром!

– Может быть, вы просто не в её вкусе, Вячеслав Александрович?

– Ха! А вы, значит, в её, Игорь … как там тебя по батюшке? Забыл, – отворачивается от Славы и снова обращается ко мне, – Оленька?

– Да?

– Так ты с парнем или как?

– Вообще-то, Слава дело говорит, – смеюсь я, и уже серьёзно добавляю, – Имей ввиду. Если хочешь просто пообщаться – всегда, пожалуйста. Не более того.

– Воот! – красноречиво тянет мой сосед слева и указывает на меня большим пальцем правой руки, – Ну, ладно. Расскажи лучше, какие новости у тебя Игорёк. Где пропадал эти три года?

– Да так, закрутился что-то. Никак не мог выбраться.

– Как молодая жена поживает? – интересуется с хитрым прищуром в глазах Слава, и снова подмигивает мне.

– Не знаю. Развелся, – тяжело вздыхает тот, косится в мою сторону и повторяет, – Я развелся и совершенно свободен!

Смеётся, замечая, как я фыркаю в ответ и слегка качаю головой.

– Что? Пофлиртовать то можно?

– Ты из какого города, совершенно свободный?

– Из культурной столицы нашей Родины! – отвечает гордо.

– Питерский? Правда? – пихаю его легонько плечом, – Я там родилась.

– О! Землячка значит. Ну, тогда у нас много общего!

– Не много. Я с трёх лет там не живу. Хотя и приезжаю к родственникам.

– А где живешь? В Москве?

– Да. Почему так решил?

– В этой тусовке большинство из Москвы или из Питера. Так что, раз не в Питере обитаешь, значит – соответственно…. Иначе говор был бы другой. Но, если ты родилась в Питере – ты питерская навсегда. Это как печать на сердце.

– Думаешь? А вот это интересная тема для разговора, кстати! – восклицаю воодушевленно и … зависаю взглядом в направлении стойки бара.

Прямо на меня смотрит Кир, серьёзно и внимательно, без тени улыбки. По спине пробегает холодок. Он снова в чёрном. Как и я сегодня. Частично. На мне красный сарафан свободного кроя по колено и чёрная, тёплая кофта с длинным рукавом. На нем те же джинсы, чёрная футболка и чёрная толстовка.

Давно он здесь? И куда же, интересно, подевался мой встроенный радар? Поломался?

– Кстати, да! И за это надо выпить! – слышу, словно со стороны низкий голос Игоря.

Он звучит почти над ухом, но всё равно как-то далеко. Успеваю заметить рядом с Киром Алексея, перед тем как быстро опускаю взгляд и поворачиваюсь обратно к своему собеседнику лицом.

Чёрт! Они всё-таки не уехали. И, наверняка, пришли сюда не только из-за того, что понравилось заведение и обслуживание.

– Ну вот, лимончик, вопрос с отъездом на завтра решён отрицательно. Ты рада? – звучит в голове его голос.

– Иди на хер! – злобно отвечает мой.

– Ну, так что? Выпьем за питерских? – Игорь поднимает свой бокал и замечает моё смятение.

– Что с тобой? Ты словно привидение увидела.

– Привидение? Хмм … – встряхиваю головой, отгоняя наваждение, с улыбкой поднимаю бокал и чокаюсь с соседом, – Выпьем! Не в обиду москвичам.

Оглядываюсь на Славу и подмигиваю ему, сдерживаясь, чтобы не кинуть мимолётный взгляд за него в сторону барной стойки.

– Ой, ладно! Мы не обидчивые! – чокается с нами тот.

Два больших глотка коньяка, морщусь вкусу крепкого напитка. Подхватываю с тарелки дольку лимона и закусываю, встряхивая головой.

– Брр!

– Это какая уже порция у тебя за этот вечер? – интересуется Игорь.

– Вторая. А что?

– Уважаю девушек, пьющих добротные крепкие напитки, и когда их не развозит сразу же после первой порции!

– Я не бухаю, если ты про это, – отвечаю спокойно.

– Нет-нет! Я просто хотел высказать восхищение, – оправдывается он.

– Тут нечем восхищаться, – отрезаю я.

– Она остра на язык? – брюнет наклоняется над столом, весело обращаясь к Вячеславу Александровичу через меня.

– Она режет им без ножа! – усмехается по-доброму тот.

– Ммм! – закуривает и доверительно склоняется ко мне, – Так что мы там хотели обсудить насчет Питера?

– Питер – город интеллигентных людей. Не правда ли? – ехидно кошусь на него я.

– Истинная правда! – восклицает Игорь, и зачем-то проникновенно добавляет, – И очень ранимых!

– Это ты то ранимый? – снова встревает Слава, – В каком месте?

– Отстань! – брюнет дружески пихает в бок за моей спиной, не унимающегося в своём сарказме соседа по застолью.

Рефлекторно отстраняюсь чуть вперед, переведя взгляд на Вячеслава, и краем зрения замечаю, как Кир отходит от барной стойки и решительно направляется в нашу сторону.

– А, правда, в каком? – поворачиваюсь к Игорю, наклоняю голову вбок, поднимаю руку, и кокетливо заправляю прядь волос за ухо.

– Зачем ты с ним флиртуешь? – тут же подключается мой внутренний критик.

– Так надо! Отвянь!

– Я тебе потом покажу, … если захочешь, – тут же проникновенно реагирует на моё заигрывание брюнет.

– Интеллигентные петербуржцы не терпят пошлостей, – тут же осаживаю его я, снова чувствуя встроенным радаром присутствие Кира совсем близко.

Он склоняется к моему уху, выдыхает из себя бархатным голосом только одно слово, и меня тут же окутывает этот будоражащий запах: смесь коньяка с лимоном, его дыхания и моря.

– Поговорим?

Я на пару секунд закрываю глаза, медленно втягивая воздух.

Он так близко!

Делаю над собой усилие, кидаю на него мимолётный взгляд, стараясь вложить в него как можно больше равнодушия, и холодно отвечаю.

– Нам не о чем говорить!

Мой взгляд падает на Лёшу. Тот улыбается и поднимает в приветственном жесте в мою сторону бокал с пивом. Поднимаю в ответ свой бокал и улыбаюсь ему в ответ.

– Зря ты так! – вибрирует над ухом с экспрессией.

Может и зря, но я молчу и продолжаю смотреть перед собой.

– И всё-таки?

– И всё-таки, не о чем! – оборачиваюсь, прищурив глаза и вкладывая в них как можно больше холода.

Я всё ещё очень зла на него. … Как и на себя. Во мне продолжает бурлить коктейль эмоций, с которым не могу разобраться, и понимаю, что поговорить и разобраться вместе надо бы, но мешают гордость и характер, сдобренные коньяком.

Слава и Игорь настороженно смотрят на моего визитёра. Мы переговариваемся тихо, они не слышат о чём, но чувствуют в наших жестах и взглядах напряжение.

– Если так – забудь! – резко выдыхает он и возвращается к барной стойке.

Во мне стремительно разрастается ощущение одиночества и потери. Если бы он сейчас настоял и проявил немного дипломатичности, я бы согласилась поговорить. Но он снова был в своём репертуаре: "Я сказал – ты слышала – решай".

– Кто это был? – интересуется Игорь.

– Никто! – несётся с моих губ вслед Киру.

– Так на чём мы там остановились?

– На том, что истинные петербуржцы не пошлят, – отвечаю рассеянно.

– Ах, да. Пардон! – тут же признаёт свою оплошность Игорь.

– Так в какой же части тела ты ранимый? – интересуюсь снова, не в силах придумать сейчас ничего путного на тему Питера, и чтобы как-то отвлечь себя от внутренних переживаний.

– В сердце, детка. Все мы ранимые только в одной части тела – в сердце.

– Хммм… – махом допиваю остатки коньяка в бокале.

– Ещё будешь?

– Буду!

Брюнет подзывает официанта и просит принести еще сто барышне и себе. Здесь принято отдавать деньги за выпивку сразу. Поэтому, когда тот приносит заказанное, я тянусь в маленькую поясную сумку за деньгами, но мою руку тут же останавливает ладонь Игоря.

– Позволишь угостить тебя?

– Спасибо, не надо!

Он не убирает ладонь, повторяя свою просьбу взглядом.

– Я серьёзно! Нет! – настаиваю с нажимом в голосе.

Он с разочарованным вздохом убирает руку, и я расплачиваюсь с официантом. Беру бокал и принимаюсь греть его в ладонях.

– Упрямая! – громко бурчит себе под нос.

– Брось попытки, петербуржец. Я тебя не зря предупреждал, – ехидничает Слава и приобнимает меня по-дружески за плечи, – Вот скажи мне, Олька – где ты пропадала эти два дня?

– Соскучился? – с добродушной улыбкой кошусь на него я.

– А то! Мы с тобой ещё не станцевали зажигательно в этот заезд на одной из местных дискотек. Не порядок! – восклицает, и чувствуется, что эта эмоция идёт прямо из глубины души.

Сразу вспоминаю наш зажигательный танец в прошлый приезд, когда подвыпивший Вячеслав Александрович, довольно скоординировано и точно отплясывал со мной нечто вроде танго. Но на попытке сделать красивый финальный выпад что-то пошло не так. Я не успела ничего понять и среагировать, как оказалась лежащей на полу танцпола, придавленная сверху телом незадачливого партнера. Первым делом осознавая, что его ладони находятся под моей головой и я только что мягко спружинила затылком на них. И эта быстрая реакция явно спасла меня как минимум от сотрясения мозга.

– Станцуем, если больше не будешь ронять меня на пол.

– Вот я так и знал, что ты сейчас мне это припомнишь!

– Ладно-ладно! Голову мою сберёг. Успел-таки среагировать, – смеюсь я.

– Я всегда берегу женщин. Особенно таких партнёрш по танцам! – хохочет в ответ он, целует меня в щёку, и я замечаю мимоходом, как Кир махом выпивает свою порцию коньяка за барной стойкой и закуривает.

Внутри тут же расцветает мрачное удовлетворение.

Так тебе! Думай там себе что хочешь. Каждый всё воспринимает в меру своей испорченности.

– А со мной потанцуешь? – всё-таки встревает в наш диалог Игорь.

– А ты умеешь?

– Не очень. Но ты же меня научишь?

– Из меня хреновый учитель, Игорь, – отнекиваюсь, и замечая, как он горестно сдвигает брови, добавляю, – Правда.

– Угу. Все лжецы всегда добавляют «Правда» или «Честно», когда пытаются соврать, – поджав губы, изрекает брюнет.

– Да ладно тебе! Из меня правда плохой учитель. Честно-честно! Не заставляй только сейчас клясться мамой, – мягко улыбаюсь ему я.

– Не буду, – усмехается, – Твоё здоровье!

Ударяет своим бокалом о мой, и вливает в себя почти всю порцию коньяка.

– Твоё! – поднимаю в его сторону бокал и медленно отпиваю пару маленьких глотков с наслаждением отмечая, как крепкая, ароматная жидкость растекается по горлу вниз, оставляя приятное виноградное послевкусие.

– Я вчера была на Клемухе и каталась на параплане, Слав, – возвращаюсь к нашему диалогу со старым приятелем.

– Ого! Ты же вроде боишься высоты, насколько я помню?

– Боялась. Но, знаешь, оказалось – зря. Мне было совсем не страшно. Хотя полёт получился очень экстремальный!

– Как это?

– Да вот.

Принимаюсь рассказывать о своём головокружительном полёте, замечая, как к моему рассказу начинают прислушиваться остальные люди за столом. К концу повествования все они молча, внимательно слушают. Опуская не нужные подробности, с кем я там была, заканчиваю рассказ тостом парапланериста в Парабаре.

– Так давайте же выпьем за то, чтобы орлы не падали, а бараны не летали! – восклицаю громко и кидаю на Кира красноречивый взгляд.

В ответ он только глубоко затягивается и выпускает плотный дым вниз не только изо рта, но и из ноздрей. И этот дым медленно окутывает его фигуру.

«Сейчас свалит отсюда!» – мелькает следом мрачная мысль.

Но, нет. Он только заказывает ещё одну порцию коньяка и остаётся на месте, продолжая наблюдать.

Пары алкоголя немного ударяют мне в голову. Понимаю, что могу легко демонстративно уйти отсюда пару минут спустя в сопровождении Игоря. Только мне совсем не хочется. И ещё понимаю, что делать этого вовсе не стоит. Пусть я и не позволю потом брюнету перейти со мной ещё ближе на «ты», только Кир уже этого не узнает, а выглядеть всё будет слишком красноречиво.

Это дешёвая месть. А я не хочу разочаровывать не только его, но и себя подобным представлением.

После моего тоста пытливый Андрей с противоположного конца стола интересуется, каким же ветром меня таки занесло на Клемуху, да ещё сподобило полететь на параплане.

– Понимаешь, иногда некоторые люди благотворно влияют на нас своей категоричностью. И тогда мы совершаем не свойственные нам ранее поступки. Стремимся доказать себе и им, что мы лучше и сильнее, чем о нас успели сделать выводы, – достаточно громко, чтобы было слышно не только ему, произношу я, – А иногда, те же люди влияют на нас разрушительно. И тогда, единственный способ показать им всю глубину их ошибки – заявить об этом, уйти и оставить их наедине со своими мыслями.

Подношу ладонь к лицу, прикрывая глаза. Сквозь пальцы и пряди волос, наблюдаю за реакцией Кира. Он облокачивается на стойку и, прикрыв губы полусогнутыми пальцами, продолжает сверлить меня взглядом.

– О как! Кто это на тебя успел повлиять так категорично и разрушительно за эти два дня? Покажи мне – я с ним разберусь.

– Да так, было дело. Не надо, уже не важно.

Мой взгляд украдкой в сторону бара явно подмечает Игорь, потому что тут же тихо и глубокомысленно произносит, чуть склонившись ко мне.

– Молодые парни все как один – глупые и горячие. Им надо ещё дорасти до серьёзных отношений и ответственности за свои поступки.

– Это зависит не от возраста, а от склада характера, наличия мозгов и опыта, – уверенно парирую я, – И если следовать твоей логике, тогда это и к молодым девушкам относится.

– Хммм. Если следовать твоей – к тебе это не относится. И с мозгами у тебя всё в порядке. Не по возрасту. Сколько тебе? Двадцать?

– Двадцать пять. И ты ошибаешься. Я как раз горячая и до сих пор бываю наивная. Но, быстро учусь на ошибках и делаю выводы.

– Вот в этом – не сомневаюсь. Молодец! И, знаешь что? – он наклоняется ещё ближе, меня обдаёт смесью запаха алкоголя и его дыхания, и этот запах мне не нравится.

– Что?

– Думаю, тебе не помешает близкое знакомство со взрослым, опытным мужчиной. Для более интенсивного и развивающего развития.

– Мне это не нужно, – слегка морщусь я, отодвигаясь.

– Да брось! Ты просто сильно обижена. Чувствуется по твоим агрессивным выпадам. Но не стоит всех мужчин грести под одну гребёнку.

– Мне это не нужно! – повторяю с нажимом.

– Это нужно всем. Просто расслабься! Ты же на отдыхе. – снова придвигается ко мне он и кладёт ладонь на мою руку на столе.

Убираю её под стол.

«Hange looze! Просто – расслабься!» – немедленно вызывают во мне яркое воспоминание и не менее мощный внутренний протест эти слова.

– Я Сказала Мне Это Не Надо! – с расстановкой и металлическими нотками отчеканиваю я и встаю, намереваясь пересесть подальше от назойливого собеседника.

Но он хватает меня под локоть, вскакивает и резко тянет назад, с хриплым шипением, напоминающим змеиное.

– Ой, да перестань! Все вы так говорите, пока вам основательно не вставишь промеж ног!

Вот это да! Какой резкий переход от назойливых намёков к откровенному пошлому хамству!

– Отвали от меня! – отвечаю сквозь зубы, пытаясь вырвать руку из его цепкой хватки.

– Эй! Прекрати немедленно! – доносится сбоку окрик Славы.

Но он не отпускает.

– Я сказала – отвали! – громко выкрикиваю я, продолжая вырывать руку.

Слава встаёт с места, но не успевает ничего предпринять. Рядом со мной возникает Кир и впивается в Игоря яростным взглядом.

– Отпустил её! Быстро!

– Ты тут чего опять забыл? Ты кто такой вообще? – тут же подбирается брюнет, выпуская мою руку.

Кир задвигает меня чётким, но бережным движением назад, за себя, практически впечатывая в грудь Славы.

– Тот, кто пересчитает все твои зубы, если ты не извинишься перед девушкой за своё хамство!

– Что? Не родился ещё тот щенок, который будет учить меня, как вести себя с женщинами!

– Сейчас посмотрим.

С этими словами Кир начинает наступать грудью на Игоря, совсем как лев в прайде, обозначая свою территорию и «выпирающий» соперника прочь. Только свирепого рыка не хватает. Притом, что сам ниже долговязого зарвавшегося ухажёра почти на голову. Но мышцы рук с зажатыми в кулаки пальцами и всего корпуса так напряжены, и – я сейчас не вижу, но уверена – на скулах так угрожающе ходят желваки, а глаза просто сверлят противника насквозь, что выглядит он угрожающе.

Я ловлю себя на мысли, что вся эта ситуация очень напоминает мне шаблонную сцену из любовной мелодрамы, или кино про Дикий Запад и ковбоев. И эта мысль, почему-то, очень радует и веселит. Ещё никто не устраивал из-за меня драки с целью защитить мою честь. И это приятно. Очень приятно! Была бы я мужиком – сама «заехала» бы этому подвыпившему придурку по физиономии за эти слова.

Хотя, на самом деле, всё это вовсе не смешно. Просто моё извращённо-защитное мировосприятие, как всегда, заставляет ёрничать, стоит мне попасть в нестандартную волнующую ситуацию.

Я слегка сжимаю плечо моего сёрфера в успокаивающе-поддерживающем жесте. Он шумно выдыхает, не глядя на меня, и с обледенелым металлом в голосе произносит.

– Пойдем – выйдем! Поговорим, по-мужски.

На лице Игоря проносится сомнение. Он колеблется несколько секунд и, кажется, уже не рад, что выплеснул на меня эти слова, которые, скорее всего, долго копились в нём и предназначались вовсе не мне. Просто так совпало – не сдержался. Но он не торопится извиняться и всё-таки мрачно идет к выходу из бара за Киром.

Вслед за ними тут же следуют почти все из моей компании по застолью, включая Славу и Андрея, и ещё несколько посторонних человек. А как же – потасовка ожидается. Как такое пропустить! И мне тоже безумно хочется посмотреть, во что это всё сейчас выльется. Но я остаюсь на месте.

Почему? Не хочу попасть случайно под чью-то горячую руку? Не хочу полезть их разнимать, если дело примет совсем уж крутой оборот? Или всё же упорно стремлюсь показать Киру, что во мне ещё сильно негодование за Чалку? Я не знаю!

Я просто подхватываю со стола свой бокал и перемещаюсь к стойке бара. Попутно замечаю, что Алексея здесь нет. Значит, тоже вышел наружу. Нервно прислушиваюсь к звукам на улице. И не слышу ничего, кроме подзадоривающих выкриков соглядатаев и гула голосов.

Сажусь на высокий барный стул. Обращаю внимание на круглые часы, висящие над баром. Зависаю взглядом на секундной стрелке, бегущей по кругу. Пять секунд, десять, тридцать, минута, две, три. … Вздрагиваю от голоса рядом.

– Послушай, я …

Оборачиваюсь, попутно замечая, что всё это время нервно комкаю пальцами салфетку. Передо мной стоит Игорь. Он выглядит ещё немного злым, но больше удручённым. Край его губы разбит. Мимоходом кидает на меня взгляд и тут же переводит его куда-то в сторону и вниз.

– Извини! Я не хотел обидеть. Просто сорвался. Выпил лишнего и сказал … не про тебя. Вырвалось.

Поднимает глаза и смотрит, мрачно так, исподлобья. В ответ я только молча киваю. Он коротко кивает следом, разворачивается и уходит прочь из бара.

Зрители «мужского разговора», не торопясь, возвращаются обратно и рассредоточиваются по своим местам. Приятели из моей компании тоже. Слава с Андреем подходят и интересуется всё ли со мной в порядке. Получив утвердительный ответ, кивают и возвращаются за стол.

Последним входит Лёша. Один. Без друга. Приближается ко мне и улыбается своей тёплой улыбкой. Я склоняюсь над барной стойкой, выгибая по кошачьи спину, и сбрасывая напряжение «выстреливаю» пальцами скомканную салфетку вперёд.

– И что там произошло? – кидаю на него искоса взгляд.

– О! Это было очень зрелищно! Сначала Кир снова предложил этому долговязому извиниться. Тот выразил своё несогласие тем, что первый полез с ударом. Но, не на того напал – Кир увернулся и врезал ему с размаху в челюсть, разбив губу. А этот то, этот! Хоть и выпил, но, судя по всему, драться умеет. В общем, они сцепились, и началось: хук справа. ответный хук слева, джеб в голову, апперкот в солнечное сплетение, – красноречиво сыплет боксерскими терминами Алексей и воодушевлённо демонстрирует удары наглядно по воздуху, – Трибуны неистовствуют! В итоге, долговязый быстро выматывается, переходит на свинг, и пытается «молотить мельницей». Но, не на того напал!

Он заходится смехом, глядя на мою скептическую мину.

– Лёша, перестань!

– Что перестань? – смеётся, – Пошла бы и сама посмотрела. Чего не пошла?

– Не пошла и всё! – хмурюсь я, – Может, всё-таки, расскажешь, что там было на самом деле? И где Кир?

– Что было? Да началось так, как я и рассказал. И этот долговязый действительно умеет драться. Но его это не спасло, – с явной гордостью за друга продолжает рассказывать он, – Всё кончилось довольно быстро. Киру тоже прилетело пару раз – не успел увернуться. Но он, в итоге, зажал долговязого крепким захватом сзади и что-то сказал. После чего тот задумался, согласился и пошел извиняться. Он ведь извинился?

– Извинился – извинился! А что он ему сказал?

– Я не слышал. Могу только предположить. Кир это умеет – надавить на мозг и заставить почувствовать свою вину.

– Хм … Ну и где же герой потасовки сам?

– Ушёл.

– Ушёл? Куда?

– По набережной прогуляться. Сказал, один хочет побыть.

– Почему ушёл?

– Ну, это вам с ним виднее, почему, – пожимает плечами, находит на стойке бара свой недопитый бокал с пивом и отхлёбывает пару глотков.

Задумчиво смотрю на него. Протягиваю свой бокал с коньяком. Молча чокаемся и выпиваем по глотку.

– А где Марина?

– Уехала сегодня утром. Отпуск закончился.

– Понятно. А она откуда?

– Запорожье.

– О! Тоже Украина. Я так и подумала по характерному говору. Хотя, вот у вас киевлян он гораздо менее заметен. И что?

– Что? – он вопросительно приподнимает одну бровь и улыбается.

– Ну, вы планируете дальше общаться? Или это был просто курортный роман без продолжения?

– Мы обменялись телефонами. Договорились созвониться и сошлись на том, что хотим ещё увидеться. А дальше посмотрим, что из этого выйдет.

– О, это хорошая новость! – улыбаюсь, – Так значит, ни тебя, ни Кира тут уже ничего не держит? Чего же не уехали сегодня?

– Кир не захотел.

– Почему?

– Сказал, что ему надо с тобой поговорить. Он заходил к тебе сегодня пару раз, но не застал тебя. Вы же телефонами так и не обменялись, почему-то, странные люди.

– Вот как? Да, я весь день то на пляже, то ещё где-нибудь. И телефон у меня в номере лежит, и не обменялись, да – так что … А больше ничего не сказал?

– Нет. А должен был?

– Но, вы же друзья? Разве не делитесь переживаниями, какими-то мыслями?

– Ну почему, бывает, конечно. Но он обычно более скрытный, и женщин мы не обсуждаем.

Опускаю взгляд на свой бокал.

У тебя появилась уникальная возможность задать вопросы другу Кира. Те, которые не решалась задать ему самому, и тем самым кое-что для себя прояснить. Действуй!

– Лёш, вы ведь давно с Киром друг друга знаете?

– Достаточно давно.

– А скажи – он надёжный друг?

– Да. Иначе мы бы не дружили, – звучит простой и короткий ответ.

– А что у него было не так с отчимом и …?

Не успеваю договорить, Лёша нетерпеливо прерывает.

– Тебе лучше самой спросить его об этом. Не уверен, что расскажет, но вдруг.

– Ладно, а у него есть кто-то в Киеве? Девушка или бывшая, с которой «всё сложно»?

– Нет.

– Хм. А может он с кем-то болезненно расстался перед вашим путешествием в Крым или раньше?

– Это допрос? – усмехается, качая головой.

– Я тебя об этом спрашиваю, потому что он ведёт себя так, будто ему кто-то недавно разбил сердце или очень сильно нагадил.

Алексей допивает своё пиво, молча смотрит на меня, и как будто колеблется «Сказать – не сказать». Я складываю руки в молитвенном жесте и делаю глаза как у кота из мультика про Шрека.

– Лёша, умоляю! Мне жизненно важно это знать!

– Там уже очень давняя и тяжёлая история, Оль. Что именно – не буду говорить, не думаю, что это будет правильно за его спиной. Если захочет – расскажет тебе сам. Но он про свою личную жизнь и семью не любит говорить – будь готова. А постоянной девушки у него нет всё то время, что мы с ним знакомы, а это уже лет семь. Он избегает серьёзных отношений.

– Хммм … Но с девушками же он иногда встречается?

– Конечно, но эти встречи чисто для … ну, сама понимаешь.

– Угу.

– А что у вас случилось то?

– Ну … эээээ.

Осознаю, что ответить на этот вопрос мне крайне сложно, потому что признаться в том, что между нами произошло другу Кира я не могу, слишком личное. Да и раз Кир Лёше ничего не рассказал, не думаю, что ему было бы приятно, если бы я поделилась произошедшим с его другом за его спиной.

– Ладно, не хочешь не говори, – тактично сворачивает свой вопрос парень, – Только, странно всё это. Он последние дни, с тех пор как с тобой в Коктебеле завис, не такой как обычно. Сначала мне это нравилось, когда вы танцевали вместе в кафе «У Виктора» и вчера на Клемухе. Я его очень давно с девушкой таким воодушевлённым не видел. Сейчас – нет. Ходит мрачнее тучи, а на мои попытки узнать, почему и чем помочь, рычит, что это не моё дело и он сам разберётся.

– Он … очень сильно накосячил, – произношу немного помолчав, и ещё подумав добавляю, – И я могла бы это остановить, но не стала.

Некоторое время не произносим ни слова, медленно потягивая алкоголь.

– Думаешь, мне с ним всё же стоит поговорить? – спрашиваю, наконец.

– Ну, я не знаю в чём накосячил, ты же загадками изъясняешься. Но, если есть что обсудить, всегда лучше это сделать. Чтобы не жалеть потом о не сделанном. Мы всего лишь люди. Мы все ошибаемся и косячим.

Улыбаюсь ему грустно, а сама думаю: «Он не уехал. Хотя мог бы. Ну, накосячил, пусть и очень сильно. И ладно. Кто я ему такая? Никто. Просто очередная девушка, с которой оказалось классно заниматься страстным сексом в нестандартных местах и воплощать свои фантазии, доминируя, и на эмоциях срываясь в грубость на грани. Почему тогда не уехал? Просто хочет извиниться и как-то загладить свою вину? Или, как он и сказал мне позавчера после фаер-шоу на пляже, я его, всё-таки, зацепила сильнее, чем он планировал? И если так, то насколько сильно?»

– Пойду, прогуляюсь.

– Составить тебе компанию?

– Нет, не надо. Хочу побыть одна. Спасибо тебе, Лёш.

– За что?

– За разговор и поддержку.

– Да я ничего такого не сказал и не сделал.

– Ты зря так думаешь. Удачи тебе! Пока!

Тепло и благодарно улыбаюсь ему, обнимаю на прощание и покидаю бар с уверенностью, что ещё встречу Кира сегодня на набережной. Это не просто вероятно – это практически неизбежно.

Ещё не поздний вечер и на набережной полно народу. Медленно прохожу вдоль неё. Прямо передо мной возникает книжный магазин «Ассоль». Вспоминаю, что хотела купить себе сканворды для пляжа. Понимаю, что рискую пропустить проходящего мимо Кира, но во мне сильна уверенность, что мы встретимся в нужный момент, поэтому всё-таки захожу внутрь.

Выбирая сканворд из ряда лежащих на прилавке, наталкиваюсь взглядом на книгу «Значение имени. Характер и судьба». Я не верю во всю эту чушь с гороскопами по знакам зодиака и унифицированием всех людей с одинаковыми именами и датами рождения под один тип характера. Хотя, надо признать, иногда встречаются совпадения с реальными людьми, которых я знаю. Ладно, посмотрим…

Беру книгу в руки, нахожу по оглавлению интересующее имя и начинаю читать: «С древнегреческого языка имя Кирилл переводится как «властный», «сильный», «обладающий могуществом», «господин». Согласно одной из версий происхождения оно представляет собой форму древнегреческого, Древней Грецией правил царь с именем Кир. По другой версии, имя имеет персидские корни и происходит от слова "солнце"». [2]

Ого! «Властный царь-солнце Кир!» Значит, не зря я всё время думала – с кем это я связалась на свою голову? Так вот в чём дело, оказывается?

Улыбаюсь. Читаю дальше.

«Кирилл – это противоречивая натура, подверженная частой смене настроений. Он сентиментален и раним, сострадателен и чувственен, при этом безынициативен. Но черты его характера зависят также и от времени года и знака зодиака, в которые он родился». [2]

Ну конечно, и тут не обошлось без зодиаков! Чувственен. … Ну, с этим трудно поспорить. Сентиментален и раним? Сострадателен и безынициативен? Пффф! Ладно, а что там про осенних «скорпионов» с этим именем пишут?

««Осенний» Кирилл имеет аналитический склад ума. Лидер по натуре, он стремится достичь во всех сферах жизни максимальных высот. Его жизнь всегда распланирована, поэтому любые "сюрпризы" способны вывести его из состояния равновесия (причем неважно, хорошими будут эти самые "сюрпризы" или плохими)». [2]

Гм. … А вот это похоже на то, что я успела увидеть и прочувствовать на себе. Интересно!

«Кирилл – «Скорпион». Это властная и замкнутая натура, сосредоточенная исключительно на достижении поставленных перед собой целей. Он упрям и настойчив, никогда не отойдёт от намеченного плана и не изменит своим жизненным принципам, поэтому работать, дружить, а тем более жить с ним крайне сложно. Партнерша Кирилла – «Скорпиона» должна смириться с тем, что её жизнь будет рано или поздно полностью подчинена жизни и распорядку дня Кирилла». [2]

Вот как? Не нравится мне это. Что ещё?

Читаю дальше.

Везде указание на то, что он эгоист и стремится во всем доминировать. Пытливый, рассудительный, всегда тщательно обдумывает каждое действие и в принятии решений никогда не руководствуется чувствами и эмоциями. Он их не выказывает, хранит внутри, не пуская в душу никого, кроме самых близких и родных. Авантюризм, присущий его юношеской натуре с годами бесследно проходит.

Как жаль!

Может хорошо преуспеть в спорте.

Шака – такая шака!

«Это очень жизнелюбивый, серьёзный и волевой человек. Люди сторонятся его, потому что чувствуют – он не так прост, каким кажется на первый взгляд. Обладает очень большой, просто колоссальной силой, но утаивает её. Случаются ситуации, когда надо сделать решительный шаг, совершить поступок во имя чести – в такие моменты Кирилл не стушёвывается, быстро собирает все силы и действует. После такой атаки неприятели остаются в проигрыше.» [3]

С улыбкой вспоминаю недавние разборки около бара.

Да – похоже на то. Удивительно! А что тут пишут про личные отношения и сексуальность? Ага – вот здесь.

«Не способны распыляться в любовном плане. Они не женятся по расчёту, избегают фальши в любви. Замкнутость Кирилла часто выводит партнершу. Порой женщина хочет поговорить с ним по душам, а он уходит в себя».

«Да уж! Бесит! Как же он меня бесит!» – снова улыбаюсь.

«Перфекционист во всём, Кирилл и спутницу жизни выбирает очень тщательно и скрупулезно. Для него важно, чтобы его женщина была красивой, женственной, умной, заботливой, сексуальной и эффектной, ведь она должна будет соответствовать своему обаятельному и привлекательному мужчине. Чаще всего он влюбляется не в женщину, а в её отношение к нему, поэтому его избраннице придется изрядно постараться, чтобы по-настоящему влюбить в себя эгоистичного Кирилла.

В интимной сфере старается достичь совершенства: для него важны и комфортная обстановка, и романтическая атмосфера, и духовная связь с партнершей. Он стремится не только сам получить удовольствие, но и доставить его своей избраннице, при этом предпочитает брать инициативу в свои руки, тогда как главенства партнерши в любовных играх не потерпит. Кирилл, рано познающий все прелести интимной жизни, любит разнообразие, старается вносить в секс элемент игры, поэтому ему нужна раскрепощённая женщина, готовая поддержать его фантазии». [2]

Ты смотри! Прямо как будто с него писали всё это безобразие! Правда насчет комфортной обстановки я бы поспорила, вспоминая пляж и самолёт. О! Тут ещё и совместимость с женскими именами есть. Поглядим!

«Совместимость Кирилла и Ольги. Тип взаимоотношений: «Единство и борьба».

Так-так! Что же сулят нам «псевдоучёные»?

«Маловероятно, что этот союз вообще состоится, но если он всё-таки состоялся, то обоим придётся научиться уступать, иначе их отношения рассыплются как карточный домик. Дело в том, что каждый партнер обладает очень волевым, сильным характером, так что даже несмотря на взаимное влечение и страсть, им, как правило, бывает очень нелегко ужиться под одной крышей. В быту это нередко выливается в борьбу за лидерство, споры и конфликты».

Угу. И тут похоже на то.

«Впрочем, если они научатся сдерживать свои амбиции, их отношения могут продлиться очень долго. В этом случае женщина способна стать не только прекрасной женой и хозяйкой, но и лучшим другом своего избранника и даже помогать ему в работе».[4]

«Если они научатся сдерживать свои амбиции» Хммм… Сложно, но возможно. И ещё ему надо научиться контролировать приступы гнева, а мне перестать истерить и делать скоропалительные выводы.

Ведь, вот какое у меня было о нём мнение поначалу знакомства? А теперь – оно изменилось? После того, что он всё же не уехал, попытался поговорить, и после разборок в баре – однозначно в лучшую сторону. Хотя, оно и до этого не было в целом отрицательным. Разве что его отстранённое и даже «отмороженное», или слишком самоуверенное поведение меня раздражали. Но они же и вызывали интерес.

И это гипотетически большое количество прошлых интрижек сначала бесило, потом расстраивало. Но почему я вообще решила, что их было много, и с чего сделала выводы, что он такой уж бабник? Из-за эффектной внешности и спортивной фигуры? По наличию презервативов, освежителю рта и запасной одежды в багажнике машины? Это красноречиво говорит только о том, что человек следит за своим здоровьем, гигиеной и запасливый. Что касается вещей – вполне логично иметь с собой их смену на разную погоду, находясь там, где есть море и горы, и в течение дня меняются погодные условия. По тому, как он уверенно ведёт себя в сексе и чутко реагирует на восприятие происходящего партнершей? Ну да, у него есть опыт и чувственный талант. Так это же только плюс! И потом, ведь он же сам мне сказал, что у меня о нём предвзятое мнение. Так может быть он прав и я, в данном случае, поддалась стереотипам? Хотя обычно не сторонница мыслить шаблонно.

А тот «срыв» у развалин в бухте Чалка – вообще очень неоднозначная ситуация. Можно ли это назвать насилием, или всё-таки нет? Однозначно, что вышедшая из себя и сорвавшаяся женщина, и сдавшие в ответ нервы мужчины – не повод так себя вести с ней. Да и вообще, таких поводов нет! Только ведь он меня, по сути, ни к чему не принуждал. Просто чувствовал, что я сама хочу того же. А то, что сопротивляюсь и «поливаю» ругательствами, так это только заводило нас обоих ещё больше, если уж честно признаться. Ведь я могла его остановить, если бы действительно захотела. И он бы остановился, уверена, что да. Но я не остановила.

Но тогда получается, что меня очень возбуждает грубость на грани насилия? Ведь вот он факт. И достаточно вспомнить все наши предыдущие сексуальные контакты. Хотя, нет – вчера утром в моей комнате всё было по-другому, благодаря моей инициативе. И он ведь её поддержал. Правда и там не обошлось без грубоватых движений. Но всё равно, в целом, – это было нечто другое. И не помешало обоим получить не менее сильное удовольствие от процесса и финала. … Ох! Как же это всё запутано!

– Вот что ты тут развела? Гороскопы, совместимость. Отношения что ли с ним планируешь? С чего бы? Неужели всё-таки влюбилась? – наконец, ворчливо подает голос мой внутренний критик, – Точно – влюбилась! Поэтому и читаешь сейчас всю эту дребедень с таким интересом. И поэтому же оправдываешь сейчас его в своих глазах. Тоже мне, нашла в кого влюбиться!

– Ну и что? С ним я, наконец, почувствовала себя живой. Живой, как ни с кем и никогда!

– И что дальше? Да, ты, бесспорно, вывела парня на эмоции. Но, как это повлияло на него? Если вообще хоть как-то повлияло. И как он теперь к тебе относится?

– Как относится, как относится. … Не знаю я! И не знаю, что мне с этим делать и как себя вести, после того, что произошло в Чалке. Да, та моя реакция вчера вечером, когда я всё-таки ушла, выказав своё недовольство и сказав «прощай», была верной. Такое нельзя спускать просто так. Необходимо было заставить его задуматься и показать свой характер.

– Что ж, показала. И продолжила демонстрировать сегодня. И что? Ну, вот встретитесь вы сейчас, поговорите, он признает свою вину. Что дальше? Ты и правда готова поверить в то, что расколдуешь его, как в сказке, он влюбится в тебя и захочет продолжить ваше знакомство после отпуска, как Лёша с Мариной?

– Я не знаю. Не знаю! Я просто не хочу его отпускать!

В задумчивости перелистываю страницы. Вспоминаю один способ гадания, когда берешь в руки любую книгу, задав себе вопрос, называешь номер страницы и строку, или, пролистывая, останавливаешься наугад, открываешь, тычешь пальцем в строчку и читаешь ответ.

Мы будем вместе?

Останавливаю указательным пальцем порхающие листы и, закрыв глаза, ставлю его на странице наугад. Открываю глаза и читаю.

«Совместимость в соответствии с нумерологией. Число совместимости 5. Вибрации пятерки в отношения любой пары привнесут дух приключений, авантюризма и постоянного стремления к новому. Поскольку влияние пятерки является объединяющим, жажду постоянных перемен испытывают оба партнера. Они снова и снова переезжают с места на место, ищут способы расширить область деятельности, начинают новую жизнь каждый раз, когда старая хоть немного наскучит. В этих отношениях нет однообразия, но не хватает им и стабильности. Под влиянием пятерки оба начинают жить одним днём, забывают о необходимости заботиться о будущем, планировать его». [5]

Хмм ... Какой-то странный ответ. Неоднозначный. Ну да ладно: в целом – удивили меня псевдоучёные с этой книгой, многое совпадает. Надо же! Своё имя смотреть не буду. Думаю, ничего неожиданного для себя там не найду, а сама я себя хорошо знаю.

Удовлетворённая прочитанным, выхожу из магазина и направляюсь вдоль набережной дальше, напрочь забыв купить себе сканворды.

Примечания к главе

[1] Чалка – это любой канат или петлевой строп для удержания груза или конструкции, или подъёма груза на стройке; а также существительное от действия по значению глаголов чалить, чалиться – приближаясь, прикрепляться к морскому судну чалом (причальным канатом).

[2] Источник: www.infoniac.ru

[3] Источник: www.astrolibra.com/znacheniya-imen/

[4] Источник: www.1001goroskop.ru

[5] Источник: www.совместимость-имени.рф