Секретарь чудовища

Мэри и Селеста

Шум воды ни капли не успокаивал. Пахло как-то странно, смесью алкоголя и недомытых унитазов. У выхода из уборной стояла бесхозная швабра рядом с ведром грязной воды, правда, уборщица куда-то запропастилась. Серый кафель, местами, потрескался, в тусклом белом свете эти трещины были особенно заметны. Видно, посетители клуба не самым аккуратным образом справляли нужду, иных объяснений наличия тут таких вот следов просто не находилось.

«Нужно линять отсюда, пока Мойра не начала меня искать» — раздраженно размышляла Элс, глядя на свое помятое отражение в квадратном зеркале с небольшими подтеками. Пока пьяный певец-шеф не надумал подойти, поздороваться. Что может быть хуже? «Лучше бы сказала, мол, тошнит, выйду на улицу, подышать» — Одри вздохнула. Она так разнервничалась, что ляпнула первое, что пришло в голову, чтобы избежать встречи с Нэдом. Теперь оставалось как-то тихонько выползти из уборной, раствориться среди танцующих посетителей и исчезнуть на выходе. Одно дело — встретиться на работе, где им обоим необходимо будет держать маски, играть роли начальника и подчиненной. И совсем другое дело — здесь. В неформальной обстановке, под флером крепкого алкоголя.

Скрипнула дверь, отчего девушка резко дернулась и закрыла кран. В проеме показался ужасающе знакомый силуэт, которого меньше всего хотелось вновь встречать лицом к лицу. Он отсутствующим взглядом смотрел вперед, прямо перед собой, а затем медленно взял шабру.

— Мистер Ротман, это женский туалет. — Едва выдавила из себя Элс, глядя на начальника. Вновь нервный холодок прошелся по коже. — Мужской — напротив.

— Угу. — Едва бросил он, затем перегородил шваброй выход наружу, воткнув её в ручку, чтоб она стала межу стенами.

— Мистер… вы что делаете? — Поперхнувшись, спросила Одри, глядя на замутненные, подернутые пленкой страшного алкогольного опьянения глаза.

— Привет. — Глухо ответил Нэд, пропустив мимо ушей последний вопрос. — Ты пришла ко мне. — Он стал медленно подходить. И, несмотря на концентрацию этанола в крови, вполне неплохо держался на ногах. Тяжело дышал, блуждающе улыбался, рассматривая распахнутую куртку своей секретарши.

— Нет. Не к вам. — Только и сумела выдавить девушка, отступив еще на пару шагов назад. — Я пришла с мисс Мейс, ей нужно было передать вам бумаги. И все.

— Да. Бумаги. Подпись. — Разрозненно бросал Ротман, подходя все ближе. — Иди ко мне. Я… я соскучился.

— Что⁇ — Элс вытаращила глаза и сжала кулаки. — Нэд, ты пьян. Боже, ты пьян просто до беспамятства. Я только не пойму, как у тебя в таком состоянии еще получалось петь⁇

— Ах, да, петь… да. — Он кивнул. — Тебе понравилось? Я… думал о тебе.

Мужчина подошел совсем близко, и Одри ощутила позади себя холодную кафельную стену. Тело охватывал то страх, то злость, которая вновь сменялась страхом.

— Можно я… пройду? — Тихо вывила Элс. — Меня Мойра ждет.

— Нет. — Со стеклянными глазами ответил Нэд. — Я сказал ей уйти, чтоб мы… мы… остались вдвоем. — Иногда самостоятельная постройка смысловых конструкций давалась ему тяжело, в отличии от заученного текста песен.

Она вздрогнула, когда шеф опустил ей руки на плечи, затем сжал пальцами куртку и потянул её вниз. Раздался шорох, предмет одежды упал на кафель.

— Ре-рехнулся? — Одними губами говорила Одри, пока от страха подкашивались колени. Зрачки хорошо помнили то, что было у нее в квартире. Тогда он был зол. Теперь он пьян. Не велика разница.

— Почему? — Бормотал Ротман. — Я соскучился. Я хочу просто… побыть. — В ту же секунду по обоим сторонам от головы пролетели руки с тяжелым ударом о стену, от чего Элс едва не вскрикнула и вжалась в кафель. Растрепанные волосы падали шефу на лицо, очки куда-то подевались. Он по-прежнему тяжело дышал, и от него чертовски сильно разило виски.

— Я вообще. — Губы вздрагивали сами собой. Девушка не имела особого опыта переговоров с пьяными людьми, в особенности с человеком, который был способен на насилие, если его довести. — Хотела, ну, домой поехать, пораньше. Выспаться.

— Поехали ко мне. — Продолжал бубнить Нэд, и вновь запах виски. Одна из его рук медленно соскользнула со стены и опустилась Одри на плечо. Горячие пальцы трогали ключицу сквозь рубашку, едва ощутимо касались кончиков волос. — Я хотел… побыть…

— Давай в следующий раз. — Едва произносила Элс, пока глаза носились по полу. — В следующий, да… завтра. Давай завтра.

— Нет. — Тихо ответил Ротман, продолжая поглаживать, и рука потихоньку опускалась вниз, к груди. — Сегодня. Я так с тобой хотел побыть… просто… побыть… Я тебя так люблю…

На эти слова девушка сжала зубы и схватила шефа за запястье руки, которой тот начинал бесцеремонно её лапать.

— Даже не думай. — Прорычала Одри. — Не смей, Нэд. Не. Смей.

— Я тебя люблю… — Продолжал бубнить он, и легко поднял руку, которую схватили, чтобы погладить секретаршу по щеке. — Давай вместе… иди сюда ко мне…

— Я тебя сейчас ударю. — Ярость перемешивалась с обидой, и вновь из глубин живота отзывался страх. — Ударю, если не прекратишь.

— Нет-нет, я не ударю. — Он спохватился и отрицательно покачал головой, а Элс скривилась. Он ничего не соображал. Вообще.

В ту же секунду Ротман начал наклоняться, с вполне определенной целью. Гулкая музыка доносилась из зала, но никаких шагов или криков в знак того, что кто-то приближался к уборной. Вновь разящий запах виски. Девушка зажмурилась и отвернула лицо в сторону, ощутив на щеке чужие горячие губы. Они медленно скользили к уху, затем опускались вниз, к шее. Ладони дрожали, глаза раскрывались сами собой.

— Не смей. — Теперь в голосе звучал страх. Одри схватилась за плечи мужчины, и попыталась его от себя отодрать, но тот словно не замечал такую мелочь. — Я… я тебя убью, сволочь! — Закричала Элс, но крик тут же сменялся грохотом клубной музыки. Она попыталась ударить шефа ногой, но тот схватил её под колено и отвел его в сторону.

— Очень милая юбка. — Бормотал он, с грустью и непониманием заглядывая подчиненной в лицо. — Нужно снять колготки, давай помогу…

— Нэд, ты больной⁇! — Снова вскрикнула Одри, едва не падая. — Пьяный урод!!

— Да, я поступил некрасиво… — Тихо продолжал Ротман, поглаживая свободной рукой плечо секретарши. — Но я прошу у тебя прощения. Давай мы побудем… ведь ты ко мне пришла…

— Я не к тебе пришла! Не к тебе!! — Выла Элс, затем, со всего размаха ударила своего начальника кулаком по спине.

Правда, тот никак не отреагировал. Лишь непонимающе склонил голову, с той же грустью подняв брови.

— Я сделаю приятно. — Он вновь погладил девушку по лицу. — Пожалуйста. Я так сильно скучал. — Молодой человек опустил руку к ширинке и стал её расстегивать.

— Господи, нет. — Прошептала Одри. — Нет… нет, нет, нет, нет!!

— Я тебя очень люблю… поехали ко мне. У меня хорошо, тебе понравится… Я… тебе подарок купил… и там кровать, и одеяло… будем вдвоем…

— Не прикасайся ко мне. — От безысходности хрипела секретарша, пока губы дрожали. — Прошу тебя. Прошу, не лезь, я не хочу. Нэд… я не хочу, пожалуйста. Пожалуйста, не надо. — Она подняла мокрые глаза, и столкнулась со взглядом шефа. Непонимающим, пьяным, и слегка растерянным.

— Не хочешь? — Переспросил он.

— Нет. Не хочу. — Элс отрицательно покачала головой.

— Но я же тебя так люблю. — Пробормотал Ротман, хотя застыл, словно пытался что-то осмыслить. — Тогда можно? Можно я подрочу на тебя? — Вновь рука ударилась о стену рядом с головой, отчего девушка зажмурилась, затем тут же шокировано уставилась вниз.

— Стой, нет!

Мужчина наваливался на нее, придавливая к стене. Она слышала звон пряжки пояса, и тут же почувствовала, как рука, которая держала её ногу, скользнула выше, по бедру. Пальцы ощупывали шов трусов, который выступал сквозь колготки, гладили внутреннюю сторону бедер. В следующую секунду Одри зажмурилась и ощутила что-то нестерпимо горячее, что касалось промежности через ткань.

— Нет! — Элс вновь сжала кулаки, и стала бить шефа по спине, правда тому, казалось, по-прежнему было все равно. Он нависал над её ухом, все еще тяжело, хрипло дышал, иногда пытался поцеловать подчиненную в висок. Девушка с ужасом опустила глаза, видя, как юбка скрывала от взгляда часть ствола и головку члена, пока по нему скользили мужские пальцы.

— Любимая. — Рычал Нэд. — Ко мне. — Он схватил её за подбородок и резко повернул к себе, затем впился губами в её губы. Она пыталась что-то сказать, но тут же зажмурилась, и несколько капель соленой воды с ресниц упало на щеку.

Горечь. Алкоголь. Вкус и запах, от которого кружилась голова. В ту же секунду Одри почувствовала, как что-то горячее брызгало, и тут же начинало впитываться в колготки, стекать по ним вязкими каплями. Тело вздрагивало от перенапряжения, гнев сменялся страхом, а затем стыдом и обидой. Обидой такой силы, что хотелось рыдать.

— Милая. — Бубнил Ротман, чуть-чуть отстранившись от губ. — Хочешь, я куплю тебе машину? Хочешь?

— Отстань от меня. — Едва сдерживая слезы, повторяла Элс.

— Выйдешь за меня замуж? — Вдруг сказал Нэд, выпустив ногу секретарши, затем погладив её лицо. — Я… еще не купил кольцо, но я, я куплю. Выходи за меня замуж. Мы подадим заявление, сходим в церковь…

— Тебе так сильно нужны эти три процента, что ты готов на мне жениться⁈ — Подбородок дрожал. — Спьяну⁈ Пошел ты нахер со своей машиной и со своими подарками!! Подавись ими!!

— Но я же тебя люблю. — Все еще непонимающе бормотал Ротман. — Как же так…

— Отвяжись от меня наконец!! — Не помня себя, закричала Одри, вновь принимаясь отпихивать своего начальника.

Щелкнула ручка уборной, кто-то попытался войти, но дверь держала деревянная швабра. Нэд отвлекся, и, наконец, отошел на пару шагов назад, застегивая штаны. Элс схватила куртку и тут же метнулась к выходу, пока сердце глухо стучало в висках.

Снаружи топтались несколько полупьяных девушек, которые громко смеялись, переговариваясь меж собой. Секретарша их едва не сбила, но тут же уставилась в пол и прошла мимо. «О, это вы, мужчина со сцены!» — доносилось за спиной. «Это вы!! Вы свободны сегодня⁇».

«Ненавижу свою жизнь» — рыдающим шепотом повторяла Одри. «И тебя ненавижу, Нэд».

Снег подвижными хлопьями опускался на землю. Светились витрины магазинов, вывески, консольные знаки. Звенела рождественская музыка, иногда раздавался детский смех. Когда морозный воздух проник в легкие, становилось легче. Было уже не так больно, не так досадно. Хотя все еще хотелось плакать и смеяться, одновременно.

Ноги сквозь буран тащили её домой. В голове ползали мысли о том, идти ли завтра на работу, или же прийти только ради того, чтобы поговорить с Артуром, а потом исчезнуть. Почему-то с корпоратива молодой человек не брал трубку, и что теперь с их договоренностью, Одри понятия не имела.

Тело раздирали обида, злость, боль, стыд, пока ботинки проваливались в снег. «Я тебя люблю» из уст Ротмана теперь звучало как самое большое унижение, как насмешка. Челюсти от напряжения сжимали зубы до легкой боли. Вскоре впереди показался черный силуэт дома на фоне серого неба, которое сыпало мелкими кристаллами белого льда. Они скрывались в темноте, но, иногда, мерцали у окон со включенным светом.

Девушка едва переставляла ноги, пока поднималась к себе на темный этаж. Сил не было, хотелось упасть и все забыть. Сегодняшний вечер, вчерашний вечер… все забыть.

И Нэда Ротмана.

Она покопалась в кармане, холодной рукой достав оттуда небольшую связку из нескольких ключей. Вставила в замочную скважину, и…

Ключ не проворачивался. Тут же сердцебиение возросло в своем темпе, пульс стал слышен в висках. Внезапный пот пробил ладони, Элс взялась за ручку двери, и слегка толкнула её вперед. Открыто.

На кухне явно горел свет. Доносились голоса, но как только Одри зашла, они тут же стихли. Следом раздались шаги, темная тень от взрослого мужчины упала на пол. Она тянулась до самой стены, и увеличивалась в размерах с каждой секундой. Вскоре в коридоре показалось знакомое, безучастное лицо.

— Папа. — Только и сумела выдавить девушка, глядя на сухое лицо, примерно, пятидесяти лет. С безучастными, серо-зелеными глазами, на которые падали каштановые волосы, пополам перемешанные с седыми.

— Одри. — Мужчина вздохнул. — Привет.

— А ты… что не позвонил? Не предупредил? — Элс проглотила ком. Вновь раздались шаги, и теперь рядом с мужчиной встали две довольно рослые, абсолютно одинаковые девочки четырнадцати-пятнадцати лет. Со светло-каштановыми прядями, заплетенными в странные косы на затылке, у одной — в одну, у другой — в две. Обе они смотрели с неприкрытой враждебностью, подозрением, и даже неприязнью.

— Мэри. Селеста. — Продолжала бормотать Одри. — Привет. А… в чем дело?

Она не видела единокровных сестер года три, наверное, если не больше. Теперь перед ней стояли не маленькие одинаковые девочки, которых все путали меж собой, а молодые девушки, с крепкой грудью, округлившимися бедрами. Юные леди, которые выглядели объективно старше своего возраста, им легко можно было дать восемнадцать, или даже все двадцать лет.

— Привет, Оди. — Сухо ответила одна из них, та, что стояла ближе к отцу, была с одной косой, в светлых обтягивающих джинсах и в тонкой сиреневой кофте с черной розой.

— Селеста. — Элс медленно, неуверенно кивнула.

— Ну надо же, ты меня узнала. — Девушка закатила глаза, иногда косясь на сестру-близнеца. — Хотя нет, что это я. — Она мерзко прищурилась и поджала губы. — Вообще-то я Мэри. — Другая девушка, в белой рубашке с Микки Маусом и в таких же джинсах громко усмехнулась и осуждающе покачала головой.

— Селеста! — Рявкнул мужчина, глядя на дочь. — Идите на кухню! Живо!

Сестры медленно развернулись, и, все же, скрылись из виду.

— Так я все-таки угадала. — Одри вздохнула. — Ну и что случилось?

— Не знаю, с чего начать. — Отец нахмурился и потупил глаза. — Мы с Алисией разводимся.

— Пусть эта мегера сдохнет!! — Тут же послышалось из кухни.

— Селеста, заткнись! — Вновь рявкнул мужчина. — В общем, мы с Алисией разводимся. Мартина остается с ней.

Мартина. Еще одна единокровная сестра Одри, примерно, пяти-шести лет. Дочь Алисии, которая, примерно, восемь лет была третьей женой отца Элс и мачехой девочкам-близнецам.

— Так, ну а я тут при чем?

— В общем, мы с ней покупали дом. — Гость замялся. — И этот дом… отходит ей.

— На каком основании? — Девушка подозрительно нахмурилась. — Вы же вдвоем на него копили. Должны теперь разделить, разве нет?

— Я кое-чего не знал. — Мужчина вздохнул. — Алисия — риелтор, ну, ты знаешь. В общем, выяснилось, что дом она записала на свою мать. Теперь у нас суд. Мне нужно как-то доказать, что это совместно нажитое жилье, и все прочее.

— Что значит «записала»⁈ — Одри с яростью раскрыла глаза. — А ты где был⁈ — Она хотела сказать что-то еще, но тут же осеклась и опустила голову. Любовь бывает слепа, доверчива и глуха. Сама же Элс как-то без особых мыслей оформила доверенность на молодого человека, который клялся ей в любви, обещал свадьбу и совместный бизнес.

— Она нас обокрала! — Вновь послышался ор из кухни, но отец тут же шикнул.

— Одри. — Мужчина стал серьезен. — Нам негде жить. А это, все же, квартира моей матери. Мы с девочками поживем здесь один-два месяца, не более того. Потом я найду, куда съехать.

— Что? — Казалось, Элс на секунду забыла сделать вдох. — И где мы тут все разместимся⁈

— Ну, мы с тобой в одной комнате, Мэри и Селеста — в другой. — Отец как-то странно поджал губы, словно упрекал дочь. — В конце концов, у тебя их две. Место есть.

Две комнаты. Правда, одна походила, скорее, на кладовку, нежели на комнату. Там едва умещалась одноместная кроватка и тонкий шкаф. Работала Одри в другой, где у окна стоял письменный стол, там было куда просторнее.

— Как ты это себе представляешь, пап? — Сипло продолжила девушка.

— Девочки лягут в спальне, а мы с тобой — в зале. Днем они будут приходить в зал, за столом делать уроки, или на кухне.

— Там одноместная кровать. — Элс едва не раскрыла рот.

— Одна будет спать на полу, на надувном матрасе, а другая на постели. И так по очереди, чтобы никому не было обидно.

— Искрометно ты придумал, конечно. — Она сконфузилась и тяжело вздохнула. — Мне, по-хорошему, работать надо. У меня с коллегами совместный стартап.

— Ну, поработаешь, когда девчонки уроки сделают. — Мужчина закатил глаза. — Разместимся. Ты же не думаешь отца с сестрами зимой за порог выставить?

Одри вздохнула. Беда никогда не приходила одна.

* * *

Она ворочалась на диване, слыша, как на еще одном надувном матрасе, прямо посреди комнаты храпел папа. Храпел и причмокивал, иногда что-то бормотал во сне. Запах в квартире теперь стоял совершенно чужой, смесь недорого одеколона, таких же недорогих сладких цветочных духов. А еще аромат замерших чемоданов, которые так и не распаковали, влажной верхней одежды и чужих людей. Не спалось. Элс пыталась стиснуть зубы и засунуть голову под подушку, как вдруг услышала адский крик за стеной, и тут же из-за него подскочила.

— Тебе по лицу съездить, идиотка⁈ — Раздался визг. — Ты мне чуть на шею не встала!!

— Катись под кровать, если не хочешь, чтобы по тебе ходили! — Тут же последовал ответный, такой же сильный вопль, казалось, того же самого голоса.

— Сама катись под кровать, свинья жирная! Ноги как копыта!

— Я это копыто тебе сейчас в глотку запихну, услышала⁈

Одри стиснула зубы, прищурилась, и, все же, засунула голову под подушку. И вот так нужно продержаться месяц? Два? Отец словно ничего не слышал, продолжал храпеть и причмокивать, иногда ворочаясь с боку на бок. «Если они не прекратят орать, нужно сходить к ним» — со вздохом размышляла девушка. «На меня начнут жаловаться соседи».

Правда скандал, казалось, только разгорался. В конце концов, Элс медленно поднялась с дивана, и, сквозь тьму, побрела к спальне. Слегка в нее заглянула и прохрипела:

— Ночь, хватит уже. Здесь не частный дом, соседи могут и полицию вызвать.

— Оди. — Ядовито протянула одна из сестер. — А не хочешь кроватями поменяться? Тогда никто кричать не будет.

— Не хочу. — Спокойно отрезала Одри. — Это моя квартира, и я буду спать там, где мне удобно.

— Это квартира нашей бабушки! — Взвизгнула вторая. — Нашей общей бабушки! А ты её себе присвоила! Она, вообще-то, нам всем принадлежит!

— Скажи это бабушке. — Элс стиснула зубы. — Что-то когда она в коляску села, никто не прибежал, никто помогать ей не торопился. Только я.

— Потому что ты — самая старшая. — Так же ядовито процедил первый голос. — И все. Если бы старшими были мы — ухаживали бы мы, тебе просто повезло.

— Значит, мне повезло. — Так же едко парировала девушка. — Класс, люблю везение. Родилась первая, и хорошо. Но так или иначе, квартира — моя. Будем спать так, как легли. И прекратите орать. Если на вас вызовут полицию ночью, ваш отец будет платить штраф.

— Нет, Оди, штраф будешь платить ты, потому что квартира — твоя. — Сладко-мерзким голосом продолжал кто-то из сестер.

— Если такое, вдруг, произойдет. — Зарычала Элс. — Вы с вашим отцом отправитесь ночевать на вокзал. Продолжите орать — разбужу его, пусть сам вас укладывает. Спокойной ночи. — Она резко захлопнула дверь и вышла из комнаты.

Начинала болеть голова.

Новый год не предвещал ничего хорошего.