Секретарь чудовища

как мистер Ротман фарш покупал

Когда пальцы трогаю кожу слишком сильно, она сминается, образует углубления. Затем углубления становятся красными пятнами, а затем, через какое-то время, фиолетовыми. Насколько болезненны такие углубления, зависит от болевого порога. Одри казалось, что ноги трогали множество горячих рук, они оставались на коже даже после того, как мужчина хватал другое место. Бедра, ягодицы, все они будут потом в пятнах. Отпечатки ощущались так глубоко, что на глаза рефлекторно наворачивались слезы. У него адски сильные руки. Такие сильные, что, если бы захотел, Ротман легко мог выломать девушке плечо или колено. Когда он не сдерживался, было больно. Хватал над локтями и тянул на себя, невозможно было пошевелиться, не получалось.

Нэд легко рвал её белье, бесцеремонно наклонял вперед, лицом в жесткую декоративную подушку кухонного дивана. Сердце стучало внизу живота, заходилось в своем стуке. Он снова делал это, делал, что хотел, противостоять то ли было страшно, то ли не хотелось. Никогда до этого Элс не представляла себе такой секс, такой быстрый и жестокий, без ласк. Без вопросов, без поцелуев, без интереса. Даже сексом назвать происходящее не получалось, мужчина… сношался. И это явно был не пик его пошлой жестокости.

Не пик, а только начало.

«Осторожнее, прошу тебя» — шептала девушка, пока глаза краснели от слез. «Он толстый, не так сильно. Прошу тебя, не так сильно» — шепот срывался. Она не знала, слышал он её и игнорировал, или совсем не слышал. Сухое влагалище сопротивлялось, разрывающее чувство пульсировало внизу живота. Иногда эта боль сменялась отвращением, иногда таким же болезненным удовольствием, сродни удовольствию от удара током.

«Мне больно» — раскрыв глаза, говорила девушка, глядя перед собой. Слезы падали на диван, стекали по застывшему лицу. «Больно, прошу…»

«Так и должно быть» — вдруг послышалось над ухом. Тихий, горячий голос обжигал, и в нем едва различалась усмешка. «Потом будет приятно».

Казалось, в первую ночь ей не было так больно.

«Хорошее, упругое тело» — продолжал с усмешкой рычать он. «Мне нравится. Замечательная секретарша. Я в тебя кончу».

«Раздвинь шире ноги и расслабься».

По коже поползли мурашки, Одри опустила голову и послушно расслабилась. Ротману нравилось это действие, настолько нравилось, что он сжал её руки еще сильнее, они начинали неметь. Продолжал долбить как тряпичную куклу.

По мере расслабления тело привыкало. Становилось мягким, а резкие, насильственные фрикции приносили странное мазахистическое наслаждение. Становилось стыдно от самой себя, тошно. Боль, но это все равно он. Со своим взглядом сквозь очки, со своим запахом, своей ухмылкой. Это все равно он, и сейчас он от неё в бешенном, сумасводящем восторге. Что может быть лучше? Сильный мужчина, в которого она влюблена, её хочет. Так сильно, что ничего не слышит и не видит.

Внутри расползалось что-то мерзкое и теплое. Такое мерзкое, что хотелось больше. Дыхание никак не восстанавливалось, слезы не прекращали капать на диван. Колющее ощущение захватило тело, когда мужчина больно надавил на клитор. Спема стекала по нему вниз, Нэд словно втирал её девушке в кожу своими стальными пальцами.

Она выгнулась и упала щекой на подушку, перед глазами темнело. Внизу все ныло, даже оргазм вперемешку с облегчением и наслаждением приносил боль. Ноги и руки отказывались подчиняться, жарко. За окном стемнело.

— Думаю, мы друг другу подходим. — Тихо сказал он, странно глядя в лицо секретарши. — Ты умеешь принимать, мне это нравится. Мне… хорошо от этого. Ты сделала меня сегодня счастливым, спасибо. — Губы исказились в тяжелой улыбке. — Я мечтал о чем-то таком. В следующий раз попробуем еще кое-что. А пока. — Нэд смахнул пряди с её лица, затем мягко погладил по голове. — Оставайся у меня дома сегодня, все равно завтра выходные. Узнаем друг друга, как ты и хотела. Можешь здесь делать, что захочешь. Брать, что захочешь… запасную пару ключей найдешь на полке у входа, возьми её. И приходи сюда, когда захочешь.

— С-спасибо. — Элс кивнула, закусив губу.

— Хочу, чтобы ты гостила у меня, время от времени, почему нет? — Продолжал Нэд, но слушать его становилось все сложнее. — Отоспись завтра. Рядом с подъездом есть аптека и круглосутка, имей это ввиду.

— Ладно. — Она кивнула. Аптека и круглосутка. Вроде бы, правда полезно. Можно будет что-нибудь купить по утру к завтраку.

* * *

Он уже отвык оттого, чтобы ранним утром выходить за продуктами. Курьеры оставляли ему пакеты в назначенное время у двери, но сегодня сайт службы доставки упал, и был на техническом обслуживании уже третий час.

Дерьмо.

Ротман быстро накидывал на себя серую хлопковую рубашку, так же быстро застегивал джинсы. За соседней дверью должна сейчас крепко спать секретарша, которой он был рад и не рад одновременно. С одной стороны, уже жалел, что не отправил на ночь домой. С другой… пусть будет, нужно начинать готовить почву. В конце концов, она — будущий инструмент для достижения цели. Будущий скальпель для разрезания туши столь желаемой корпорации.

Челюсти сжимались сами собой, но что делать. Нэд был не намерен обращаться в другую службу доставки еды, потому как очень не любил делиться персональными данными с лишними компаниями. Лучше уж пройтись пешком. Пешком, ближайший супермаркет находился всего в нескольких шагах.

Холодало. Солнце, казалось, светило, но никак не грело сегодня. В шесть утра еще лежала роса, город был практически пуст. Видно, шел небольшой циклон.

Стеклянные двери разъехались перед первым клиентом за это утро, отчего одинокая женщина на кассе встрепенулась и встала. Ночью людей не так уж и много, а утром и подавно, но вот он — клиент. Как раз перед пересменой.

Мужчина брезгливо схватил небольшую корзину и прошел вперед, к рядам. Слегка гудели холодильники, продукты в полиэтилене на полках зазывали ярким дизайном. С тяжелым вздохом Ротман взял одну из упаковок мяса и принялся читать состав.

Ну конечно. Цитрат натрия — стабилизатор, четыре регулятора кислотности, краситель, и, как вишенка на торте — бензоат натрия, консервант. Вишенка на мясе, в этом случае. «А он не запрещен у нас?» — проскрежетал Нэд, и откинул упаковку. Просто кусок вырезки, и столько мерзости сверху чтобы продлить срок хранения и сделать продукт более привлекательным по цвету. С одной стороны, Ротман обожал капитализм, потому что сам был его частью. Бизнесменом, архетипическим членом, а с другой стороны терпеть не мог. Видел по одному дизайну, по интонации, по части слова, как кто-то что-то пытался ему впихнуть. Кожей чувствовал любые продающие манипуляции, потому что сам их рождал. Акулы бизнеса… во многом схожи.

«Это что, фарш?» — вдруг сказал вслух Нэд, с раздражением глядя на очередную упаковку. «Серьезно, фарш?».

— Мистер? — Молодая женщина-консультант, что расставляла по холодным полкам свежие соски вздрогнула, косясь на клиента. — Что-то не так? Вам помочь?

— Да, помочь. — Ротман широко оскалился. — Что это за продукт, скажи мне? — Он прищурился, поднял упаковку в воздух и слегка ею потряс.

— Фарш. — Сотрудница в мгновение ока съежилась, глаза забегали по белому кафельному полу. — Вы сами сказали. С ним что-то не так?

— Хм, интересно. — Взгляд становился надменным. — Здесь у вас в составе указаны две позиции: говядина и свинина. Довольно размытый состав, не находите?

— Почему размытый? — Она сдвинула брови, все еще косясь в пол.

— А сама-то как думаешь? — Мужчина едко усмехнулся. — Какой процент от этого фарша составляет свинина, а какой говядина? Какой процент от общей массы составляет говяжий или свиной шпик? Или я должен жрать сало, которое производитель любезно обозвал фаршем? Шкурка есть в составе? Модифицированный крахмал?

— Раз не указано, значит, нет. — Женщина очевидно нервничала. На лбу появлялась испарина, дыхание учащалось. — Не хотите — не берите, вас никто не заставляет.

— Ну нет, я — потенциальный клиент. — Зрачки жутко блеснули в свете белых ламп. — Я хочу знать полный состав, чтобы принять решение.

— Мужик. — Вдруг послышался знакомый мягкий девичий голос за спиной. — Купи чистый кусок говядины или свинины, принеси домой и сделай фарш сам. Зачем вы культивируете раздражение, дарите кому-то плохое настроение? Вам предложили продукт. Со своими плюсами и минусами, достоинствами и недостатками. За рамками маркетинговой компании данного продукта вам никто и ничего не должен. Прошу вас, хватит давить на консультанта. Не создавайте боль вокруг себя.

Он шокировано обернулся, столкнувшись с безучастными, усталыми, серо-голубыми глазами, в которых так же засветился шок. Девушка отшатнулась и приоткрыла рот, не в силах выдавить из себя больше ни слова.

— Одри? — Спросил в воздух Нэд, и лицо тут же перекосила змеиная кривая улыбка. Мужчина едва смирял раздражение, едва скрывал негодование и удивление. — Я думал, ты будешь спать. Я думал, ты дома.

— А я думала, вы поехали на работу. — Прошептала она, глядя на своего шефа. — Простите, мистер Ротман, я не хотела вас обидеть. — Выражение выглядело потерянным. — Просто… вряд ли консультант знает состав всех мясных продуктов тут, это безумие. Может, ну его, если он вам не нравится? И все?

— Я хотел приготовить что-нибудь с фаршем. — Он прищурился. — Правда, нормальный фарш мне сегодня не доставят. Извини, я просто на взводе. И прошу, давай на «ты». Слегка раздражает, что мы спим вместе, а уже в магазине я слышу официальное обращение. Просто «Нэд», хорошо? — Улыбка все еще казалась ассиметричной, словно мужчина был в ужасе, что после постели встретил свою секретаршу тут, в магазине рядом с домом. Мало того, она видела, пока он читал мораль сотруднице магазина. Хамил? В каком-то роде.

Еще слишком рано такое ей показывать. Еще слишком рано, тотальное нарушение планов вызывало гнев и замешательство. Парализовало.

— Не думай обо мне плохо, хорошо? — Ротман вновь прищурился, улыбка обретала дружелюбный вид. — Я просто устал.

Элс медленно кивнула.

— Я… понимаю. Ты вышел за продуктами, пока я спала… я тоже вышла. Хотела приготовить завтрак к твоему возвращению. — Чуть-чуть краснели щеки. — Теперь буду знать, что ты ешь только фермерское мясо травяного откорма. — Одри тепло улыбнулась и склонила голову в сторону. — Как-то так, да?

— Вообще да. — Мужчина удивленно кивнул в ответ. — Довольно точное наблюдение.

Нервозность постепенно сходила, и Ротман выдохнул, спустив себе с рук такую неосторожность. Казалось, секретарша совсем не разочаровалась в нем из-за случайного инцидента. Отлегло, потому что Нэд как никогда нуждался в секретарше. Мягкой, покладистой, чтобы делала то, что он скажет. Чтобы делала все, что он ей скажет.

До сего момента Одри Элс казалась просто идеальной кандидаткой. Молоденькая, экономист после университета. Неопытная, наивная, неуклюжая. Достаточно симпатичная, чтобы с ней спать, достаточно мнительная, чтобы ею манипулировать, правда, укор из слова «мужик» до сих пор не шел из головы. Она говорила с ним так, когда не знала, что он — это он.

У неё хватало сил так с ним разговаривать. Это, почему-то, злило. А еще раззадоривало, одновременно.