Секс лучше шоколада

ГЛАВА 8

– Дебби? – с недоумением переспросила Руанда.

Макс стоял у своего стола, перебирая бумаги, когда Руанда ответила на звонок. Услышав названное ею имя, он вскинул голову.

Руанда была маленькая и кругленькая в нужных местах, хорошенькая, с черными кудряшками, обрамлявшими лицо, и глазами цвета карамели. Она работала у Макуорри и Хинкла уже около года: отвечала на звонки, заполняла документы и занималась компьютерным поиском. Они наняли ее, потому что получили субсидию, покрывающую ее зарплату, через государственную программу по трудоустройству бывших заключенных. Руанда отсидела шесть месяцев за подделку банковского чека, но уверяла, что теперь твердо встала на путь исправления. За время работы она сумела глубоко запустить свои аккуратно наманикюренные коготки в чувствительную шкуру Хинкла.

Теперь, когда срок выплаты субсидии почти истек, им предстояло где-то наскрести денег, чтобы оплачивать ее труд из своих собственных средств. Об увольнении и речи быть не могло. Как изящно выразился Хинкл: «Я эту суку никуда не отпущу». Макс тоже не хотел расставаться с Руандой, хотя и по другим причинам: она отлично справлялась со своей работой. Но в настоящий момент Руанда недоуменно хмурилась, прижимая к уху телефонную трубку.

– Здесь нет никакой Дебби, мэм. Вы, наверное, набрали не тот номер. – Она перевела изумленный взгляд на Макса. – Дебби Макуорри? Вы уверены?

– Дай мне трубку, – сказал Макс и отобрал телефон у Руанды, пока она не успела разъединить.

Остро ощущая у себя за спиной настороженные глаза и уши пары ротвейлеров, почуявших котенка (Хинкл сидел на кушетке в дальнем конце комнаты и сортировал снимки, сделанные вчера ночью), Макс произнес в трубку:

– Макуорри слушает.

– Дебби? – Голос Джули Карлсон звучал неуверенно, но он узнал бы его в любом случае.

– Здесь в конторе меня обычно называют Максом.

– Вот как? – Она сделала крохотную паузу. – Надеюсь, я не сказала ничего лишнего. То есть я… не хотела доставлять тебе неприятности. Я не подумала… мне в голову не пришло, что на работе тебя зовут не Дебби, а как-то иначе.

Макс не смог сдержать улыбки, хотя Руанда и Хинкл следили за ним во все глаза.

– Не беспокойся, ты не выдала никаких секретов. Чем могу помочь?

– Ну, мне нужно договориться о выплате ущерба за твою машину… – Опять пауза. Он прямо-таки видел, как она в нерешительности покусывает нижнюю губу. А потом слова посыпались как горох:

– И я хочу нанять тебя для слежки за моим мужем.

Это было сказано так быстро и так тихо, что Макс едва расслышал. Но он все понял.

– Умный шаг, – деловито ответил он.

Судя по голосу, Джули было невероятно трудно принять решение, и ему захотелось облегчить ей задачу, сразу переведя разговор в деловое русло. Он ждал ее звонка и не сомневался, что она позвонит хотя бы для того, чтобы уладить дела с машиной, но она предложила – сама предложила – ему проследить за Сидом! Жизнь нечасто преподносит такие подарки. Он все равно собирался заняться Сидом, раз уж взял след. Если эта сволочь просто изменяет жене, черт с ним, но если он задумал что-то другое… Макс решил, что перевернет небо и землю, но узнает, что именно затеял Сид. А теперь выясняется, что ему еще и заплатят за труды. Лафа! Он заставил себя сосредоточиться на жене Сида, которая между тем продолжала говорить:

– Я понятия не имею, как это делается. Что от меня требуется? Договориться с кем-то у тебя в конторе? Подать заявку? Или мы должны держать это в секрете?

Она говорила нервно, неуверенно, словно при первом же намеке на сложности была готова отказаться от своего плана. Макс усилием воли выбросил из головы воспоминание о том, как она поцеловала его в щеку прошлой ночью, – ни к чему ему эти угрызения совести, – и постарался приободрить ее:

– Я все сделаю сам, не волнуйся. И никто не обязан об этом знать. Но мне понадобится кое-какая информация. Не могли бы мы встретиться? Ты сейчас где?

Если мысль о новой встрече с Джули Карлсон сама по себе имела для него некоторую притягательность, вне зависимости от желания узнать от нее все, что ей известно о муже, он не желал признаваться в этом даже себе самому.

– У себя в магазине. – Ему казалось, что она с каждой минутой все больше нервничает. – Я не могу приехать к тебе. У меня нет машины, ты не забыл? И ты не должен приходить сюда. Сид может узнать. Я…

– Все в порядке, – перебил ее Макс, пока она не напугала себя до полусмерти и не отменила свою затею, – я понимаю. Напротив твоей лавочки есть универсальный магазин «Кроджер». Я подъеду туда и подожду тебя на стоянке. «Блейзер» ты легко узнаешь, – добавил он шутливо, чтобы ее приободрить, – у него вмятина на боку. Просто запрыгивай в него, и все. Я припаркуюсь прямо позади закусочной «Такс Белл». Дай мне только время.

Он услыхал, как Джули втягивает воздух сквозь зубы, и весь напрягся, ожидая, что вот сейчас она просто бросит трубку. Но она не бросила.

– Сегодня суббота, «Царица бала» работает до полудня. Давай встретимся в четверть первого. Господи, поверить не могу, что я в это ввязалась! Если Сид узнает…

– Он не узнает, – перебил ее Макс, – если ты сама не захочешь, чтобы он узнал. Слушай, ты все делаешь правильно. Просто помни об этом и постарайся не волноваться. Увидимся на парковке у «Кроджера» в четверть первого. Договорились?

Да, не зря он подрабатывал на рекламных объявлениях, пока учился на первом курсе полицейской академии! Если чему и выучился, так это заключать сделки.

– Договорились.

Но голос у нее был несчастный.

– Я буду ждать. В четверть первого на стоянке у «Кроджера», – для верности повторил Макс.

– Ладно, – вздохнула Джули. Он услыхал в трубке, как кто-то зовет ее: другой женский голос. – Мне надо идти, – сказала она и повесила трубку.

Макс сделал то же самое – медленно, машинально, погрузившись в собственные мысли. Судя по голосу, она была изрядно напугана, хотя это его как раз не удивляло. Противостоять Сиду Карлсону – дело чертовски опасное, в этом он убедился на собственном опыте. В случае проигрыша последствия будут просто ужасающими. Сид не признавал ничего, кроме тактики «выжженной земли».

Морщась от неприятных воспоминаний, Макс поднял голову и встретил полные ожидания взгляды Хинкла и Руанды.

– Дебби? – Руанда смерила его удивленным взглядом, явно ожидая объяснений.

– Кто это был? – одновременно с ней спросил Хинкл.

Макс пожал плечами и вернулся к сортировке документов, как будто речь шла об обычном деловом звонке. Где-то среди этих документов была квитанция на сто двадцать три доллара за новые шины взамен порезанных во время засады в начале месяца и еще одна на восемьдесят девять долларов за комнату в мотеле, понадобившуюся для прослушивания любовного свидания за стеной. Без квитанций никто не компенсирует ему расходов. В свое время он сам на этом настоял, но не пришел в восторг, когда Руанда, отвечавшая за финансовую отчетность, распространила это правило и на него.

– Новая клиентка. Я обещал ей полную конфиденциальность, так что ни о чем не спрашивай.

Это дело он не собирался делить ни с кем. Даже если бы Джули Карлсон не настояла на конфиденциальности, он сам никому бы ничего не сказал. Хинкл в свое время вылетел из полиции вместе с напарником, а когда Макс рассказал ему все о Дэниэле, стал бояться Сида, как кролик удава. Он бы сделал все, лишь бы уговорить Макса ни под каким видом не связываться с Карлсонами.

Строго говоря, Хинкл был прав, но новая возможность, свалившаяся на него как дар небес, представлялась такой заманчивой, что Макс все равно бы его не послушал. Скорее в аду мороз грянет, чем он упустит этот шанс.

– Дебби? – вновь переспросила Руанда и бросила взгляд на Хинкла. – Эта женщина по телефону спрашивала Дебби Макуорри. Я и не знала, что наш босс пользуется такой кликухой.

Макс послал ей взгляд, означавший «Ты у меня дошутишься», но вслух ничего не сказал и вернулся к поискам квитанций. Хинкл усмехнулся Руанде и перевел взгляд на Макса.

– Ты с ней познакомился прошлой ночью, так? В «Розовой киске»? – Заметив растущее изумление Руанды, Хинкл пояснил:

– Максу пришлось изображать девушку в деле Эдвардса. Он назвал себя Дебби. – Его лицо расплылось в улыбке. – Ну и видок у него был! Посмотришь – ослепнешь!

– Черт, как же я все это пропустила! – Руанда бросила на Макса преувеличенно томный взгляд и встала из-за стола. Черная эластичная мини-юбка плотно обтягивала ее аппетитный зад и открывала полненькие, но стройные ножки, казавшиеся длиннее благодаря туфелькам на платформе. Белая футболка с низким вырезом щедро обнажала остальные прелести. – Ой, как я обожаю слежку под прикрытием! И почему вы никогда не берете меня с собой на дело? Держу пари, я бы стала настоящей ищейкой!

– Ты же встала на путь исправления! – строго напомнил Хинкл. – Вот и нечего совать свой нос в неприятности.

Он встал, сунул фотографии обратно в плотный коричневатый конверт, пересек покрытый вытоптанным линолеумом пол и протянул конверт Максу. Они делили на троих стандартный двухкомнатный офис, снабженный одной-единственной телефонной линией, черной виниловой кушеткой и тремя древними письменными столами, один из которых стоял в первой, крошечной комнате, служившей приемной, и принадлежал Руанде. Офис располагался на третьем этаже административного здания времен Второй мировой войны неподалеку от дома Макса. Это был, конечно, не современный небоскреб, зато цены здесь были приемлемые для пары частных сыщиков, чьи заработки, как известно, невелики, особенно летом, когда разумные обитатели Чарлстона уезжают в более прохладные места, оставляя город толпам туристов.

– Отвезешь их сегодня миссис Эдвардс? – спросил Хинкл, кивнув на конверт.

Руанда выскользнула из-за стола, подошла к Хинклу и обняла его за талию. Он ответил тем же. «Отлично смотрятся», – мельком подумал Макс. Они и в самом деле были красивой парой: Хинкл высокий и стройный в светлом летнем костюме, а Руанда маленькая, вся состоящая из аппетитных округлостей, туго обтянутых трикотажем. Но Макс уже предчувствовал, что их роман, которого он никак не мог предвидеть, когда нанимал Руанду на работу, в конечном счете повредит делу. Когда настанет неизбежный час разрыва, – а Макс скорее готов был поверить в существование доброй феи, чем в долгосрочные и стабильные отношения между мужчиной и женщиной, – расставание будет жестоким. Он давно уже понял, что Руанда ничего не делает наполовину.

«Ладно, будем расхлебывать неприятности по мере их поступления», – решил он.

– В понедельник. На выходные миссис Эдвардс уехала из города.

Макс спрятал конверт в нижний ящик своего стола, запиравшийся на ключ. Лежавшая под столом Джозефина перевернулась на спину и замахала лапками, призывая его поиграть. Макс настороженно взглянул на нее. Он давно уже понял, что Джозефина, как и большинство существ женского пола, слаще всего улыбается перед тем, как, фигурально выражаясь, взять его за зад.

– Она должна быть на седьмом небе. Эдвардса мы прижали по-крупному, – проговорил Хинкл, улыбаясь Руанде.

Руанда состроила ему глазки.

– А вы не подумали, что можно продать фотки обратно мистеру Эдвардсу? Я бы на его месте отвалила, сколько попросят, чтоб никто не увидел меня на карачках перед…

– Это называется шантажом, милая, – перебил ее Хинкл. – Карается законом.

– У-у-у, – разочарованно протянула Руанда. – Нет, мы, конечно, не будем нарушать закон.

Макс решил вмешаться, пока его не стошнило от их нежного воркования.

– Ладно, парни, я отсюда выметаюсь. Хинкл, не забудь, что ты сегодня дежуришь в третью смену у складов Хейнса в Бэттери. Смотри не упусти того, кто ворует со склада женские трусики.

– Вот всегда так! – застонал Хинкл. – Ну почему самая дерьмовая работа всегда достается мне?

– А кого вчера лапали за задницу? – возразил Макс. – Тебя или меня? Руанда, с этой минуты ты за сторожа для Джозефины. Честно говоря, я, наверное, попрошу тебя взять ее на всю ночь.

Руанда отклеилась от Хинкла, подбоченилась и энергично затрясла головой:

– Ни за что! Больше я с этой собакой никогда не останусь. В прошлый раз, когда ты оставил ее со мной здесь, в конторе, она прямо взбесилась. Набросилась на мою сумочку, как какой-нибудь питбуль, вцепилась и не выпускает. У меня там был мобильник, представляешь, он звонит как сумасшедший, а она мне не дает даже добраться до него. А это звонил мой наблюдатель по условно-досрочному, а я не ответила, и ничего хорошего в этом нет, уж поверь. Она сжевала весь ремешок, начисто оторвала, пока я отнимала у нее сумку. Я уже взяла деньги из кассы, тридцать два доллара, для меня это сумма, и больше я рисковать не буду. Вдруг она опять спятит? А уж домой так точно не возьму. И вообще, сегодня суббота, после полудня у меня офи-ци-аль-ный выходной. Это твоя бабушка уговорила тебя взять ее собачку. Как я понимаю, теперь это твоя проблема.

– Я после полудня встречаюсь с клиенткой. Этой ночью мне скорее всего придется сидеть в засаде.

– Ой, я сейчас расплачусь! Спой мне еще одну грустную песенку.

Хинкл ухмылялся: нахальная дерзость Руанды всегда доставляла ему удовольствие. Макс мрачно глянул на нее, открыл было рот, чтобы продолжить дискуссию, но передумал. По виду Руанды было ясно, что ему не победить. Он мог разве что уволить ее, но ему не хотелось идти на крайние меры. И они оба это знали.

– Прекрасно. Я возьму ее с собой. Джозефина!

Макс властно щелкнул пальцами. Никакой реакции. Он попытался еще раз. Опять ничего. Во внезапно наступившей тишине стал слышен жуткий скрежещущий звук. Он заглянул под стол. Кроткая, послушная Джозефина с усердием бобра обрабатывала своими острыми зубками переднюю правую ножку тяжелого дубового стола.

– Джозефина!

Он бы выругался, если бы был один. Джозефина даже не обернулась.

– Слушай, босс, похоже, собака ест твой стол. – Руанда давилась от смеха. – Проголодалась, наверное. Этой ножки, считай, уже нет.

– Мне все равно нужен новый стол, – ответил Макс со всей возможной беспечностью и силком вытащил злоумышленницу за шкирку, на ходу стряхивая крошки своего старого, но вполне пригодного для работы стола с ее морды. Ее хвост завращался, как пропеллер, она посмотрела на него с собачьей преданностью и лизнула в щеку. Макс сунул собачку под мышку, не поддаваясь давно привычному искушению свернуть ей шею, и покинул помещение, пока хихиканье товарищей не довело его до убийства. Он очень любил свою бабушку, но у него в голове не умещалось, как ей удалось уговорить его взять Джозефину, когда сама она переехала в дом для престарелых.

И все же ей это удалось, а теперь он завяз по горло. Бабушка обожала трижды проклятое животное, а он любил бабушку. Он даже брал пуделиху с собой, когда раз в неделю навещал бабушку, а для этого приходилось предварительно водить Джозефину в салон красоты для собак, чтобы бабушка могла полюбоваться на свою любимицу во всей красе. Большей преданности Макс вообразить себе не мог.

Прошло уже больше трех недель с тех пор, как он стал гордым обладателем чистокровного карликового пуделя, но с каждым днем в нем росло убеждение в том, что Джозефина послана ему в наказание за неизвестно какие грехи. Несмотря на свой обманчиво невинный вид, она изгрызла кресло, портфель, пластиковое ведерко для мусора, провод лампы, диванную подушку, коврик и столько древесины, что хватило бы на зал трудовой славы для полчища термитов. Когда Макс вернулся домой, проводив Джули Карлсон, он обнаружил изодранную в клочья занавеску для душа: вот почему в этот день Джозефина оказалась у него в конторе. Он побоялся оставить ее одну дома. И вот теперь она атаковала его рабочий стол. Может, в чертову собачонку вселился бес?

– Плохая собака, – проворчал он, хотя уже знал, что эти слова не входят в ее собачий лексикон.

Как и следовало ожидать, в ответ она лизнула ему руку.

– Прекрати! – прикрикнул Макс.

Этого Джозефина тоже, очевидно, не понимала, потому что лизнула его еще раз.

Черт! Спустившись вниз по ступенькам (древний лифт вот уже неделю не работал, а Макс, зная его капризный характер, в любом случае предпочитал лестницу), он направился к своей машине, оставленной с другой стороны здания. Он был настоящим южанином по рождению и по духу, изнуряющая жара на него не действовала. Она ему даже нравилась. А вот что ему совсем не нравилось, так это изнуряющая жара в сочетании с собачьим запахом. От такого сочетания хотелось чесаться.

Он бросил Джозефину за спинку сиденья, зная, что это бесполезно, – не успел он сам сесть в машину, как она уже перепрыгнула вперед, – и завел мотор. Всю дорогу ему грезились собачьи приюты.

Кондиционер гнал раскаленный, как из печки, воздух. Завывало радио. Когда Макс яростно ткнул пальцем в панель приемника, чтобы его заглушить, Джозефина поднялась на задние лапки и лизнула его в ухо.

– Отстань, – строго повторил Макс, мотнув головой, но все было бесполезно.

Он давно уже понял, что слова на Джозефину не действуют. Открыв «бардачок», он вытащил собачье печенье из пакета, который научился держать там постоянно, и дал собачке, потом нажал на газ и выехал со стоянки на предельной скорости. Довольная Джозефина устроилась на пассажирском сиденье и принялась закусывать. А Макс повел машину к Саммервиллу под хруст печенья, стараясь не думать о неизбежных крошках. Наоборот, он пытался вспомнить все хорошее, что знал о Джозефине, пока мысль о собачьих приютах не пустила слишком глубокие корни в его душе.

Увы, на данный момент Джозефине можно было приписать только одну заслугу: в глазах окружающих она делала своего хозяина похожим на гомика. И это действительно было ему на руку при предстоящей встрече с Джули Карлсон.

Вообще-то это неэтично – вводить ее в заблуждение и позволять ей думать, что он гей, размышлял Макс, обгоняя немногочисленные машины, двигавшиеся в сторону от пляжей. Но по крайней мере дважды – на стоянке у «Розовой киски», когда он, повинуясь мужскому инстинкту, оглядел ее с головы до ног, и потом у него дома, когда он разоблачился после вынужденного маскарада, – на лице у нее появилось настороженное выражение, подсказавшее ему, что ей лучше не знать правды. Если бы он честно признался, что он нормальный мужчина, Джули не смогла бы общаться с ним непринужденно. Скорее всего она испугалась бы и убежала.

А он хотел, чтобы она ему доверяла, чтобы чувствовала себя с ним свободно. Она стала для него подарком судьбы, связующим звеном между ним и Сидом. За последние пять лет на него столько всего обрушилось – увольнение из полиции, развод, налаживание нового дела, – что розыски Дэниэла пришлось отодвинуть на заднюю конфорку. Но он не забыл. Не мог забыть.

Ну, словом, если парик, женское платье и пудель ввели ее в заблуждение и она решила, что он трансвестит, его вины в этом нет. В конце концов, он же не солгал напрямую. Когда она спросила, гей ли Макс, он вместо ответа спросил, имеет ли это значение? Это же не ложь!

Вот именно.

Но вот он свернул на Саммервилл, проехал несколько кварталов до «Кроджера», и все это время Макса точила мысль о том, что ему не особенно хочется, чтобы Джули Карлсон считала его геем. Ему это не нравилось

А еще больше ему не понравилось, что это имеет для него значение.

Причины этого загадочного явления и вытекающие из них следствия стали ему ясны лишь несколько минут спустя, когда он поставил машину позади закусочной «Тако Белл» и увидел, как Джули Карлсон собственной персоной направляется к нему по плавящемуся от жары асфальту.

Даже в дрожащем мареве летнего дня она казалась прохладной и соблазнительной, как порция сливочного пломбира, посыпанного шоколадом. В простом белом платье она выглядела и сексуально, и в то же время не вульгарно. Волосы, собранные на затылке, оставляли лицо открытым и черным водопадом струились по спине. Слегка хмурясь и приложив руку козырьком к глазам от слепящего солнца, она оглядывала стоянку. Длинные загорелые ноги мелькали под белым платьем при каждом шаге. Макс готов был держать пари на любую сумму, что она без чулок, и с ужасом почувствовал, как при одной лишь мысли о голых ногах Джули Карлсон сам разогревается не хуже чем асфальт.

Отрывочные воспоминания о вчерашней ночи без спроса ворвались в его сознание. Вот он обнимает ее, чувствует в руках ее гибкое, упругое тело, вдыхает ее сладкий запах; вот ее округлые груди с торчащими сосками, как будто просящими, чтобы на них обратили внимание, прижимаются к его груди; вот ее потрясающая попка, обтянутая скользким атласом, трется о его самое чувствительное место, и он не может не реагировать. Он вспомнил ее волосы, шелковистые на ощупь, нежное тепло ее губ, целующих его в щеку

Диагноз обрушился на него подобно удару молотка по голове: острая вспышка влечения к клиентке, чисто случайно оказавшейся женой его злейшего врага. Он шел по зыбучим пескам, надо было бы скорее повернуть назад, пока его не затянуло с головой, и если бы бог дал ему хоть каплю разума, он так и поступил бы.