Секс с чужаками

Филип Хосе Фармер ГНИЛОЙ ШКЕТ ИЗ ДЖУНГЛЕЙ ШЛЕТ ПРИВЕТ [12]

Первой научно-фантастической публикацией Филипа Хосе Фармера был роман «Любовники», вышедший в 1952 году и ставший классическим произведением о сексе с чужаками. Фармер несколько раз получал премию «Хьюго». Он, кроме того, автор, быть может, самой шокирующей вступительной сцены романа, а именно, романа «Образ зверя», который среди прочего повествует и о сексе с чужаками. Рассказ «Гнилой Шкет из Джунглей шлет привет», один из самых старых в этом томе, шокирует, быть может, поклонников Эдгара Райса Берроуза, создателя Тарзана, но сомневаюсь, чтобы он удивил тех, кто знаком с более откровенным творчеством Уильяма Берроуза — автора романов «Голый завтрак» и «Джанки»

Если бы романы о Тарзане вместо Эдгара Райса Берроуза писал Уильям Берроуз…

Магнитофонные ленты, разрезанные и склеенные заново в беспорядке Руконогим Брюсом, старым севшим на иглу шимпанзе, дружком шкетовой задницы, в холодной синей оргоновой коробке из речи, произнесенной в Парламенте лордом Грейстоком, он же Гнилой Шкет из Джунглей, при полном кворуме, свободных мест нет, Шкет им всем дал дрозда.

— Зажравшиеся капиталистические ублюдки! Хватит слать мне вашу иносранную помощь! Вы растлеваете мой простодушный черный народ, они разъезжают по древним плантациям на Замбези в «Кадиллаках» с кондиционерами и стреляют по лошадям… Бвана он никак нет на место но скоро быть как пить дать. Уже ползут тропою в джунгли винтовки М-16, танки, минометы, огнеметы, старина Мао из Вьет Конга нам обещал!

Лорды, леди и Третий пол! Я говорить вам за обезьяноморфин но вы не слушать! Слишком много вложили в мафию и «Дженерал Моторс»… Я говорю: вам надо бросать дурную привычку к деньгам. Сбросить зелененькие с горбов долой… нечего терять кроме своих цепей, кои суть фонды, вклады, замки, «Роллсы», шлюхи, мягкая туалетная бумага, связь с Человеком… джунгли далеко-далеко, но путь того стоит, он разовьет мускулы и характер (обрыв)

…вы призвали меня сюда за мой же счет унизить и оскорбить, сорвать с меня набедренную повязку и древний почтенный титул! Вы ненавидите меня, потому что цепляетесь за цивилизацию, я же на этом крючке никогда не сидел. Вы до ушей полны смогом автострадами телевидением загрязненными пляжами налогами инфляцией концентратами часами канцерогенами галстуками и прочим дерьмом. Можете звать меня благородным дикарем… я вам расскажу как и что посредством моей личной тарзанической пурушарты… наплюй на ДХАРМУ и АРТХУ и постигай МОКШУ через КАМУ… [13]

Старый лорд Бромли-Краймер, с шапчонкой на лысой башке, а хрен с яйцами у него вроде сморщенных изюминок на макушке огромной волосатой изрезанной складками штуковины на которую и смотреть — то противно, лезет рукой в штаны юному лорду Засрантцу и говорит: Дорогуша что за белибердень суахили а?

Юный лорд Засранетц говорит: Кляну Сьюпитером, какойто африканский кузнечик чирикает черте че?

…айрабские подонки вновь убежали с моей Джейн… межзвездный коммунистический венерический банкирский заговор… итак, назад в джунгли, на лесную тропу, бродить по зарослям, долбить льва Нуму, топтать затерянные цивилизации, рассказывать о своих проблемах Сэму Тантору, он же Здоровый Бич. Старина Сэм, он вечно пишет поправки к протоколам старейшин марса, макая хобот в кровь невинных посторонних, пишет свои поправки кровью на песке и никто не может прочитать чего он там пишет хря

Я единственный вольный человек в этом мире… живу на деревьях в состоянии анархии… каждый шкет и множество взрослых (так называемых) мечтают о Большом Древолазании, чтобы раскачиваться на лианах, о свободе и жизни своим ножом по неписанному закону джунглей…

Старый Герморфродист лорд Бромли-Краймер говорит: Дорогуша это Анархия этот новый африканский народ а?

Гнилой Шкет из Джунглей издает посреди палаты лордов тот рев, которым он звал старину Сэма Тантора мчаться ему на помощь в крутой беде, так что все ублюдки голубой крови наложили в штаны.

…Я имел САТЬЯГРАХУ в старом изначальном смысле слова, это санскрит, конечно, в задницу, толстые вы сардельки. Я кончил. Пока. Назад, на Черный Континент… шейхи пустыни опять убежали с Джейн… хлынет кровь…

Затемнение. Лицо лорда Засрантца — призрак эрекции, шипящее дыхание. Гля на этого тяжеловеса в леопардовой шкуре какова цена славы а? (обрыв)

Следуют извлечения из дневника Джона Клейтона, который он писал по-французски бог знает почему… Sacre bleu! Nom d'un con![14]Элиска померла ктож меня теперь драть-та будет? Шкет орет так, что мозги скоро лопнут, он никак не похож на черноволосого, сероглазого, с тонкой лепки чертами отпрыска благородного британского семейства, чьи предки прибыли с Вилли-Ублюдком и его вояками, полубошами-полулягушатниками во времена англо-саксонской Потехи. Ни более молока для него ни мягкой задницы мне, возьмите меня назад в добрый старый Норфолк (двойной обрыв)

Тварь-Горилла возится с замком на двери бревенчатой хижины, которую Джон Клейтон сам смастерил. Глазами зырит в окно. Красные, как два алмаза в заднице катамита. Джон Клейтон выскакивает с большим топором, а ну, нарубим дровишек из антропоида.

Здоровенные волосатые лапы держат крепко, как торговец держит севшего на иглу; разворачивают Клейтона задом. Вонючее дыхание. Банановые шкурки курит небось. Гууу! Гууу! Экспресс «Горилла» прет вверх сквозь черный тоннель моего заднего прохода. Геморроидальные шишки взрываются, как гнилые томаты, с тихими вздохами. Смерть пришла. И идет. И идет. Полыхает кровавый оргазм. Недурной способ уйти… но моей мирной белой души ты не коснешься… поздно ли заключить сделку с этой Гориллой? Отдам свой титул, «Ягуар», развалюху — замок, старый верный слуга семьи тебе переходит, музыкальный ящик… ma tante de pisse… Кто позаботится о ребенке, кто продолжит мой род? Vive la bourgerie

Двадцать лет спустя, плюс минус пара годочков, Гнилой Шкет из Джунглей идет по следу убийцы Большой Обезьяней Мамы, которая исхитила его из колыбельки и вырастила как своего в дисциплине и безопасности теплые воспоминания о волосатых титьках, горячем непастеризованном молоке… Шкет перескакивает на лианах с дерева на дерево быстрей чем горячее дерьмо бабуина сквозь жестяной рожок. Орды муравьев ползут объявляют блицкриг, рыжие насекомыши, которые есть воплощенные мысли Чудовищной Муравьиной Матки из Крабовидной Туманности, ведущей тайную войну за эту маленькую планету, эту Землю Пеорию.

На спине у него обезьяна, Нкима, жрет рыжих насекомышей, уничтожает их триллионами, загребая горстью, Муравьиная Матка прикрывает на сегодня свою галактическую лавочку…

Шкет набрасывает аркан на чернозадого убийцу матери и втаскивает за шею на дерево перед лицом Бога и местных жителей называемых на обезьяньем диалекте гомангани.

На сей раз ты зашел слишком далеко, говорит Шкет, потроша злодея убийцу матери старым отцовским охотничьим ножом и отделывая его по старому турецкому обычаю, пока тот катается и корчится в смертной агонии.

Известие разносится огненным колесом по всем местным гомангани, они говорят: Гляди-ка!

Старый знахарь наркоша кашляет кусочками легких в серое тошнотворное африканское утро, шаркая по серебристой пыли старого крааля.

Ты говоришь мой сын мертв Шкет его убил?

Барабаны джунглей лупят как пульс в висках престарелого пьянчуги утром после попойки.

Схватить Белопузого!

Шкет, кое-где известный под именем Джон Геноцид устраняет тупоумных гомангани с лица земли. Позор конечно что столько пропало зря этой черной швали говорит Шкет, однако же закон джунглей. Ноблесс оближ.

Местные говорят: Такое дерьмо нам не по нраву и отваливают в иные края. Шкету конец потехи а у шимпанзе задница очень уж волосатая не говоря про обезьянью привычку срать во время оргазма. Тут появляется Джейн, она же Балтиморская Блондинка, в бегах от типа по имени Рудольф Рассендейл, который рычит: Выходи за меня, Джейн, а то заднице твоего папаши не поздоровится.

Шкет выручает Джейн и они вместе строят домашний уют, отплывают в Европу на Цивилизованном Капере, но Шкет быстро выясняет, что закон джунглей плохо совместим с тамошними порядками. По словам легавых нельзя заворачивать преступникам салазки и ломать шею, даже если они нападают на тебя — у них тоже есть гражданские права. Портреты Шкета висят на любой почте или полицейском участке, он известен как Архетипический Арчи, а парижским фараошкам — как La Magnifique Merde[16] 50000 франков за живого или мертвого. Когда начинает пахнуть жареным, Шкет с Балтиморской Блондинкой сваливают в свой дом на вершине дерева.

Тут приходит Ла, иногда известная, как Святоша Сал, в остальное же время — как Птичка-Потрошитель. Она — царица Опара и правит племенем волосатых человечков в тайной колонии древней Атлантиды, Шкет всегда тащился от затерянных городов. Так что Шкет временно разводится с Джейн, чтобы подзаняться Ла.

— Тут опять появляются подлые айрабы и похищают Джейн, трахают ее всей бандой… ни хрена она с тех пор не стоит… пришлось отдать все драгоценности и золотые слитки, которые я награбил в Опаре, чтобы избавиться от ее трипака, сифака, вшей, блох, пародонтоза, двуствольной дизентерии, растянутого сфинктера, разорванной уретры, порванных ноздрей, проткнутых перепонок, попорченных почек, нимфомании, пристрастия к гашишу и других вещей, слишком отвратительных, чтобы упоминать…

Тут наступает Всем Заварушкам Заварушка образца 1914–го и Джейн похищают подлые фрицы… их богомольи зрачки пылают насекомой похотью. Они получают приказы от зеленых венерианцев по телепатической связи через фон Гинденбурга.

— Jawohl![17]— пролаять летенант Херрлипп фон Дрекфингер на приказ своего полковника Бомбаста фон Аршангста. — Ми использовать ди Балтимор шлюх чтоби поймать gottverdammerungt[18] Гнилой Шкет Джунгли, псевдоарийск Oberaffenmensch[19] унд ми его убивайт унд весь Африка есть наш! Дрей приветствий для дер Кайзер унд ди семейстф Крупп!

Шкет как раз опять забавлялся с Ла, но бросил ее, как старый нарк сбрасывает штаны, чтобы вколоть себе дозу, и бросился по следу фрицев как велит закон джунглей.

Холодные синие оргоновые пузыри сыплются с неба, солнце опускается, окутывая вонючими алыми глистами огромный катых Земли. Ночь подлетает, точно лягаш в черном воронке. Загадочные звуки тропической глуши… Нума ревет, дикие кабаны хрюкают, будто у них запор, попугай с тошнотворно зелеными перьями и глазами, желтыми, как старые таблетки кричит: Rache![20]Кровь фрицев льется ручьем, шеи хрустят, словно коричные палочки, Шкет ставит ногу на мертвую задницу убитого тевтона и издает победный крик гигантской обезьяны так что даже царь зверей Нума напугался до коликов затемнение

Шкет со своей подругой вновь живут в прежнем доме на дереве… арох огелакаш макувз к еихулг[21]шимпанзе, реву Нумы, кашлю пантеры Шиты, она как старый курильщик. Джейн, она же Балтиморская Бабенка, ворчит пилит ноет брюзжит на москитов мух цеце муравьев гиен да еще это отродье гомангани объявились по соседству они в три дня превратят нормальные джунгли в сплошной бардак, нет я конечно без предрассудков среди моих лучших друзей есть вазири ты мене почему никогда даже отобедать не сводишь до Найроби всего то тысяча миль вот уж там можно оторваться бог ты мой и (обрыв)

…деревья вырубают увозят на лесопильни зверей стреляют реки воняют от отбросов полных ленточных червей величиной с долбленку, там же битые бутылки из-под джина, разбухшие контрацептивы и всякие такие мерзкие штучки какими пользуются бабешки, детергенты, сигаретные фильтры… гигантских обезьян всех развезли по зоопаркам в США, они шлют телеграммы: ЮЖНАЯ КАЛИФОРНИЯ КЛИМАТ И СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ ПРОСТО СКАЗОЧНЫЕ ТЧК НИКАКИХ ОСОБЕННЫХ НЕПРИЯТНОСТЕЙ ТЧК ТИХУАНА РЯДОМ ТЧК КАКОВА ЦЕНА СВОБОДЫ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ ДЕРЬМО ТЧК

…Опар — ловушка для туристов, Ла заправляет торговлей предметами местного искусства с клеймом «made in Japan» и повернуться негде чтобы не высечь искру из чьей-нибудь черной задницы.

Африканская скука Шкета теперь совсем достала… Голос Джейн и звуки джунглей медленно уплывают, точно комета, уходящая от Земли навсегда в холодные межзвездные бездны…

Шкет не двигая ни одним мускулом созерцает свой большой палец на ноге не думая ни о чем — не хотите попробовать? — даже о Ла, увешанной алмазами шлюхе, он женщин бросил, все бросил, завязал, в отрубе, нижняя часть спины на десять градусов ниже абсолютного нуля будто там прямое соединение с Человеком из Жидкого Водорода на мысе Кеннеди…

Шкет едет, взявши билет в один конец, на Гегелевском Экспрессе тезис антитезис синтезис, всасывая холодные синие оргоновые пузыри и выплевывая Вечный Абсолют…

Уильям Берроуз — автор безумной и ставшей уже классической книги «Нова Экспресс», откуда произошло популярное выражение «хэви метал». В этой и большинство других его книг пурпурной от ЛСД прозой описываются такие вещи, как Сверхновая Полиция, пристрастие к наркотикам, гомосексуализм, содомия, вторжения на Землю ужасных инопланетян, презрение и отвращение к женщинам, и наконец, полный аморализм. Подлинный ли гений Берроуз или лишь эрзац такового — решит только время. Его апокалиптические видения «дна жизни» и его изобретательность очаровывают меня, хотя повторяемость его последних работ, написанных на одной ноте, меня все-таки утомляет.

Данный рассказ представляет собой пастиш-пародию, дань, отданную мной Берроузу, на которую я вдохновился, перечитывая его «Голый завтрак». Я подумал: что, если бы он, а не Эдгар Райс Берроуз писал романы о Тарзане? В результате родился этот короткий набросок, выдержанный в стиле Уильяма и наполненный соответственным содержанием. Сочиняя его я неплохо поразвлекся, но — да простит меня Владыка Джунглей!