Семена Зла

Глава 27

— Хватит! — выкрикнул я, выходя вперёд, натянув на физиономию выражение максимального благочестия.

Взгляды всех присутствующих скрестились на мне. В основном - удивлённые и не понимающие. Слово взял король:

— Представьтесь для начала, молодой человек.

— Сэр Горд. Рыцарь Ренегона.

На мгновение во взгляде короле мелькнуло удивление — до этого меня никак нельзя было выделить из строя присутствующих солдат новоявленного барона Орта, ведь свои походные вещи я предусмотрительно оставил во дворе замка. Он посмотрел на меня так, как будто видит впервые, составляя своё мнение. Окинул взглядом потрёпанную кольчугу, более качественный меч и чёрный щит. И наконец спросил с неподдельным любопытством и небольшим укором:

— Что вы вообще здесь делаете, юноша? И почему позволяете себе вмешиваться?

— Я здесь с письмом от герцога Лиссарийского для Вашего величества. Но вмешаться в это дело — мой долг как рыцаря!

— Поясните. — изрядно охладевшим голосом в приказном порядке потребовал король.

— Ни одно живое разумное существо в мире не заслуживает подобного обращения. Клятва, что требует защищать достойных, взывает к моей чести. Здесь творится зло, и мой долг остановить его! - Я выдвинулся вперёд, и со звоном обнажил клинок вставая между королём и варваром.

Кто-то сзади ахнул. Лучники натянули тетивы. Воины ощетинились оружием. А сэр Орт посмотрел на меня с такой ненавистью, что даже спиной легко было почувствовать его взгляд. Лишь король и монах остались бесстрастными, изучая меня нечитаемыми взглядами. Монах наклонился и начал что-то нашёптывать королю. В конце концов, тот махнул рукой, и лучники опустили луки.

— Вы правда думаете, что можете изменить что-то в одиночку, юноша? Оглянитесь: здесь по меньшей мере полсотни моих воинов. — медленно, выговаривая мне как юродивому, сказал король, обводя рукой тронный зал.

— Чтобы не стояло на кону — да не коснётся ложь моих уст. Чтобы за враг не встал предо мной — я встречу его без страха. Неважно какой ценой — да встану я на защиту тех, кто того достоин. — эхом раздались цитаты рыцарского кодекса в зале. Боевая химия хлынула в кровь, обостряя чувства, а я, подобравшись и перехватив поудобнее щит приготовился к броску за колонны, чтобы уклониться от лучников.

То, что испытывали все находящиеся в зале люди кроме меня и даже варвар можно было описать не иначе как когнитивный диссонанс. Крайнее удивление в их глазах можно было есть ложкой — после такого демарша даже король выглядел весьма обескураженным: к такому королевская карьера, видимо, его не готовила. Всё, кроме монаха, вероятно, были опытными бойцами и моя собранность и готовность к бою не укрылась от них. Но вдобавок к этому никто из присутствующих не считал себя неправым — варвара как равное человеку существо они, скорее всего, вообще не рассматривали, и происходящее котировалась у них на уровне “издевательства над животными” что в условиях жизни в окружении регулярно убивающей людей фауны воспринималось только как определённо справедливое возмездие. И оттого что один из них, причём честнейший и благороднейший по умолчанию рыцарь встал на защиту этой самой фауны, вызвало у них серьёзный ступор. Пожалуй, мне стоило этим гордиться… В зале воцарилась звенящая тишина, в любое мгновение готовая взорваться битвой — я молча стоял на месте, всем своим видом выражая готовность сражаться до последнего за рыцарские идеалы, солдаты не решались напасть на меня без приказа, король не решался отдать приказ схватить меня — определённо, опасаясь того, что в процессе меня могут затоптать, и такое убийство благородного рыцаря, даже пусть и ненамеренно, наверняка может заклеймить его злодеем в глазах всех людей.

Ситуацию разрешил сэр Орт. Если за время нашего общения по пути к королю в нём и начала возникать какая-то снисходительная приязнь к более молодому и неопытному рыцарю, то теперь из прорезей шлема на меня смотрели глаза наполненные чистой, незамутнённой ненавистью. Создавалось впечатление, что в его отношении к варварам было что-то личное.

— Позвольте мне наказать этого наглеца, милорд. — грохнул рыцарь.

— Дуэль? Что же, это выход. Вы согласны, сэр Горд? — последние слова король произнёс с изрядной долей презрения.

— Условия? — спокойно осведомился я.

— Когда барон Орт выбьет из вас пыль, вы поклянётесь прослужить мне пять лет на северных границах. Познакомитесь со столь любимыми вами варварами поближе. — король смотрел на меня коршуном, давая понять, что он отнюдь не огорчится, если это знакомство один рыцарь не переживёт.

— Когда я вобью в досточтимого барона немного милосердия, вы позволите мне и варвару беспрепятственно покинуть ваши земли. — выдвинул я встречное условие.

— Приемлемо. Приступайте. — властно кивнул король.

Солдаты подхватили варвара и сдвинулись к колоннам, образуя в центре зала широкий круг. В глазах гиганта на мгновение мне почудилась искра любопытства. А затем Орт достал свой огромный двуручный клинок и, не говоря ни слова, пошёл на меня.

От первого удара я уклонился. Второй — принял вскользь на щит. А вот мои быстрые контратаки бессильно скользнули по латам противника — он даже не стал блокировать их, и мне с трудом удалось уйти от очередного размашистого взмаха двуручника. Ещё спустя несколько обменов ударами стало понятно, что противник заметно превосходит меня в мастерстве — он умело двигался, не давая мне ударить в сочленения или уязвимые места лат, и ни на секунду не превращал свой техничный, идеально выверенный град ударов, уходить от которого мне удавалось с трудом — подозреваю, если бы не модификации ордена, проклятый северянин действительно выбил из меня пыль без шансов. Пусть я был быстрее и сильнее — этого едва хватало, чтобы не дать ему достать меня, а с превосходством и в мастерстве, и в снаряжении латник гонял меня по залу. Решение пришло быстро — ни один живой человек не сможет вечно размахивать огромным мечом будучи в латах, поэтому я стал выжидать, уйдя в глухую оборону, кружа вокруг соперника. Барон усилил натиск, но тщетно — я уклонился, принимал щитом скользящие удары, полностью сосредоточившись на обороне. Так продолжалось некоторое время — однако вскоре мой противник всё же начал уставать. В прорезях шлема мелькнуло удивление — более опытный воин никак не мог ожидать от молодого и безусого рыцаря такой прыти.

Стоило бы ожидать от противника криков в стиле “хватит бегать, сражайся трус!” однако барон к моему лёгкому удивлению не произнёс за весь наш бой ни слова. Медленно и методично он чередовал техники и стили боя, и лишь хриплое дыхание со временем начало выдавать его усталость. А затем он начал делать ошибки: движения стали замедляться, и вот уже было видно брешь в его движениях, и я немедленно использовал ситуацию и попытался ударить в сочленение доспехов между рукой и туловищем.

Это было большой ошибкой — как будто и не было напряжённого боя, якобы уставший соперник мгновенно сместил корпус подставляя пластину доспеха под удар и молниеносно контратаковал меня длинным выпадом. Проявив невероятные чудеса ловкости мне удалось уклониться в последний момент, и вместо разрубленного лица я отделался лёгким порезом на щеке. Такой удар определённо был бы смертельным — и это было очень неожиданно. Из всех моих наставников фехтования ни один никогда не показывал удар, который был бы смертельным для человека. Строго наоборот — школа фехтования против людей была в целом заточена на то, чтобы максимум тяжело ранить противника, направляя удары мимо жизненно важных органов. Убивать учили только различных зверей…

Было ли это случайностью, следствием того, что северяне привыкли сражаться с варварами насмерть или ненависть сэра Орта была столь сильна, что пробилась сквозь правило не убий — мне так и не удалось узнать. Но больше такой ошибки я не совершал: танцуя вокруг соперника, я начал наносить удары щитом по его мечу, стремясь отсушить ему руки. А барон всё уставал и уставал, и вскоре уже ему пришлось перейти в оборону, и здесь уже можно было развернуться на полною: пусть прорубить мечом латы практически невозможно, но направленный колющий удар в сочленения доспеха всё же может пустить латнику кровь — и вскоре так и случилось. Плечо, рука, бедро — вскоре мой враг обзавёлся неглубокими, но болезненными и кровоточащими ранами в сочленениях доспеха, и слабел прямо на глазах. Вяло размахивая мечом, он ещё пытался что-то сделать, однако уже было ясно, что победа за мной. Улучив момент, я ударил рыцаря щитом по голове, с грохотом опрокидывая его на пол, с которого новоявленный барон уже не поднялся.

Я медленно коснулся рукой пореза на щеке. Похоже, от него останется шрам. Однако обучение в монастыре стоило потраченного времени — возможно, именно сегодня оно спасло мне жизнь.