Семена Зла

Глава 42

За городские ворота нас ожидала очередь. Очередь к очередному чиновнику. Большая очередь.

— В Палеотре есть какие-то особенные правила дуэлей?

Спокойно осведомился я у Кадогана.

— Да. Запрещено вызывать на дуэль государственных служащих.

Во флегматичном ответе старого рыцаря явственно чувствовался личный опыт.

Было много вещей, которые не нравились мне в этом мире. Средневековая еда. Неудобные кровати. Грязные туалеты. Отвратительно бесчеловечные люди, которые заботились друг о друге больше чем о себе. Однако были и хорошие вещи: например, отсутствие кучи всяких законов, правил, и ограничений, присущих государственным системам более развитых обществ. Это было похоже на глоток воздуха свободы после тюрьмы — знать, что официальных правил, что сковывают тебя, почти нет. Большая часть общественных правил в королевствах сводилась к двум простым принципам: не вреди другим людям и не проваливай дело, что за которое ты взялся. Конфликты возникали чаще всего на почве нарушения кем-то одного из этих правил — среди воинов и аристократии они часто разрешались отнюдь не смертельными дуэлями, а среди простых людей — обращением к вышестоящему лорду. Были и исключения, конечно, но на удивление работало это неплохо.

Устройство Палеотры было заметно более продвинуто, и это было заметно с первого взгляда. Чувствовалась отлаженная система…

Я ненавидел систему. И эта старая, позабытая с прошлой жизни ненависть внезапно вернулась ко мне, в момент, когда этого сложно было ожидать. На мгновение я утратил над собой контроль. Но лишь на мгновение.

С правой руки посыпалась пыль. Часть перчатки под воздействием смерти просто рассыпалась, и это отрезвило меня. К счастью, в большой очереди этого никто не заметил. И в этот же момент из порта зазвучал громкий, утробный звук боевого рога. А затем ему вторил звон тяжёлых колоколов.

— Что это значит?

Старик плотно поджал губы.

— Звук рога это тревога по порту. Обычно означает, что прибыла крупная тварь, и все не участвующие в отражении атаки должны бежать в город. А вот колокола звенят, если в порту считают, что не справятся своими силами, и надо отступать в город уже всем. Но вот вместе… Я не знаю.

Очередь мгновенно распалась, и большая часть людей устремилась вглубь города. Меньшая, та, что была вооружена и экипирована — полезла на стены. Наставник, развернувшись сто восемьдесят градусов, быстрым шагом направился за ними. На мгновение остановившись и обернувшись ко мне, он иронично спросил:

— Ты же не собираешься отсиживаться в городе во время нападения, верно?

На самом деле именно это я бы и предпочёл сделать. И если какая-то морская тварь сожрёт весь этот проклятый город бюрократов, я буду только рад. Однако репутация труса — отнюдь не та вещь, которая нужна рыцарю в средневековом обществе, где воинские навыки и доблесть ценятся больше всего.

Мы поднялись на стены и принялись внимательно вглядываться в порт. Люди стройным ручьём бежали к городу, часто оставив поклажу. Моряки спешно покидали корабли, стремясь как можно быстрее добраться до города.

— Все корабли в порту обречены?

Поинтересовался я у одного из воинов на стене, что был одет побогаче.

— Нет конечно. Так никакого дерева на новые не напасёшься. Скорее всего, тварь не тронет большую часть.

— Зачем они вообще нападают на город? Такое количество людей может прикончить любого монстра, разве нет?

Я демонстративно обвёл взглядом высокие и широкие стены, уставленные стрелометами. На башнях виднелись камнемёты, а многие бойцы на стенах имели при себе глиняные колбы с зажигательной смесью.

— Как и любой зверь — ради пропитания. Бывают случаи, когда твари удаётся сожрать часть людей в порту, и уйти в море. Мы стараемся не отпускать их, но бывают и удачливые.

Воин скрипнул зубами, видимо, припомнив похожий случай.

Тем временем в порту, похоже, назревала проблема. Пристаней было меньше, чем кораблей в море, и часть была пришвартована. Поэтому те, что изначально болтались недалеко от берега, сейчас всеми силами гребли к пляжу, стремясь высадится. И успели не всё…

Одна из лодок с треском переломилась от удара в днище. Люди мгновенно оказались в воде. И начали исчезать. Секунда — и что-то утащило одного под воду. Ещё одна — и новый человек, что отчаянно грёб к берегу, исчезает под водой.

Неизвестной твари потребовалось меньше двух минут, чтобы утащить под воду больше полусотни человек. А затем она ударила в днище следующей лодки. В воде пару блеснуло что-то, похожее на хвост или продолговатое туловище, но с большого расстояния было сложно различить что-то. Воины на стенах с мрачной обречённостью добела сжимали кулаки, бессильные что-либо сделать. Прежде чем все лодки достигли берега и люди гурьбой вывалились с них, чудовище успело потопить три судна. И ни один человек из них до берега не добрался.

Я задумался над тем, насколько большой и прожорливой может быть тварь. На моих глазах она употребила примерно полторы сотни человек, не меньше. Если прикинуть общий вес, то тварь сожрала не менее десяти тонн… Получается, она сама весит как минимум под сотню?

А затем на берег выползло оно. Медленно, не торопясь, длинная и хвостатая тварь, лишь отдалённо напоминающая рептилию, выползла на берег. Тёмно-синяя чешуя заблестела в лучах закатного солнца. Отсюда, со стен она не выглядела слишком уж большой — однако выброшенная на берег рядом лодка позволяла оценить масштабы. Чудовище было по меньшей мере несколько десятков метров в длину даже без учёта хвоста, который медленно тащился за ней из моря. Продолговатое туловище с немалым количеством наростов, выполняющих, видимо, роль плавников, дополнялось шестью короткими лапами с перепонками. Голова же напоминала не рептилию, а скорее насекомое — там, где у крокодила начиналась бы пасть, у этой твари шея словно обрывалась, открывая отвратительную зубастую безглазую пасть с двумя гигантскими жвалами по бокам. Выбравшись на берег и немного поводив жвалами в разные стороны, тварь безошибочно потопала к городским воротам, куда забегали последние люди, что успели причалить к берегу.

Расстояние от города до моря составляло около километра. Стрелометы и камнемёты не могли метать снаряды на такую дистанцию — пределом инженерной мысли Тиала являлось метание камней метров на сто, не больше. Стрелометы могли запустить стрелу и подальше — однако точность уже начинала хромать, да сила выстрела падала с расстоянием и не могла повредить серьёзной твари. Однако, как показали дальнейшие действия защитников, в арсенале у людей были вещи и посерьёзнее.

Когда твари до города осталось меньше трехсот метров, из бойницы надвратной башни ударил ослепительно яркий луч белого огня, осветивший пляж лучше уходящего за горизонт солнца. На миг я остолбенел при виде такого зрелища — воины вокруг же смотрели на это с гордостью и благоговением. Не знаю, куда именно хотел попасть неизвестный стрелок, однако явно было похоже, что он промахнулся — луч ударил в загривок твари, место, где находился один из самых больших плавников. И было совсем непохоже, что это было смертельное ранение. А затем тварь завизжала…

Чудовищный, громче любого раската грома не то вой, не то визг — рёвом это было назвать нельзя, ударил по людям страшнее любой атаки. Страшная, режущая боль ударила по ушам так, что у меня выступили слёзы. Рефлекторно я на мгновение зажмурился, зажимая уши руками. Проморгавшись, я увидел, что большая часть людей на стенах потеряла сознание, а немногие выдержавшие катались по полу, зажимая кровоточащие уши руками. На ногах остались только я и Кадоган. Тот что-то крикнул мне, однако звуки словно испарились. Лишь звенящая тишина в окровавленных ушах… Однако долгие годы вместе не прошли зря — мысль наставника была мне мгновенно понятна и без всяких слов. Не раздумывая, мы бросились к стрелометам, расчёты которых лежали без сознания. Навести — выстрел — попадание! И мгновенная перебежка к следующему, уже заряженному и готовому стрелять. Однако уже к третьему нашему залпу стало понятно, что двухметровые болты стрелометов для этой твари не опаснее зубочисток. Даже болт Кадогана, попавший в голову, бессильно отскочил от зубов твари…

Опытные охотники, сидящие в засаде, всегда знают, что лучше общаться жестами, чтобы звуком не спугнуть идущую в ловушку добычу. Помимо прочих наук, в монастыре нас учили простейшему языку жестов, включающему в себя всего пару десятков позиций. Увидев, как и я, тщетность нашей стрельбы по чудовищу, учитель махнул рукой в сторону башню, показав другой рукой жест, означающий “Спасение”.

Мгновенно поняв его мысль, я рванулся к надвратной башне. Взлетев по ступеням каменной лестницы к центральной бойнице, нашёл два лежащих без сознания тела в красных мантиях — старика, и молодого мужчины моих лет. Не раздумывая, я подхватил старика и вынес его из башни, перенеся его за стены, а затем побежал за его более молодым коллегой. Но прежде чем мне удалось подхватить второго — что-то со страшной силой, сильнее любого тарана ударило по башне, сбивая меня с ног. Тварь наносила удар за ударом по башне, и очень быстро та начала рушиться. А потому судьба второго адепта огня меня уже не интересовала — своё спасение было очевидным приоритетом. Я рванулся к выходу из башни, но было уже поздно — под градом ударов по основанию, та часть башни, где я находился начала падать. И я вместе с ней. В последний момент мне удалось прыгнуть в образовавшийся со стене разрыв, и больно ударившись ногами, приземлится, погасив часть удара перекатом, надалеко от городских ворот.

Развернувшись к груде камней, оставшихся об башни, я обнаружил, что это крушение ничуть не повредило монстру. Отряхнувшись от упавших на него камней как от мелкого гравия, он принялся азартно выковыривать и пожирать тела тех людей, что были в башне. Я аккуратно, медленно, попятился к закрытой калитке в городских воротах, надеясь, что найдётся человек, который откроет её. И в момент, когда до неё остался с десяток метров, тварь закончила трапезу и решила, как назло, обратить своё внимание на меня. Не раздумывая, я бросился к калитке — закрытой… А морское чудовище, обманчиво неторопливо направилось ко мне. Я побежал вдоль стены, но тварь также решила резко ускориться — и быстро сократила дистанцию между нами до десятка метров. Быстрый удар хвоста, от которого я ушёл перекатом, выбил изрядный кусок камня из стены. На суше тварь была далеко не такой быстрой, какой казалась в воде. Она передвигалась медленно, едва ли не ползком. Вероятно, я бы выиграл у неё в беге на длинную дистанцию. Однако когда зверюга хотела, она могла неплохо ускориться или весьма шустро попытаться ударить весьма гибким хвостом с большим шаром на конце или ударить жвалами.

Стало ясно, что убежать не получиться. С некоторую грустью мне пришлось обнажить меч, который смотрелся для твари как заноза. Даже если мне вдруг удастся вонзить его твари прямо в пасть, уверенности, что он достанет до какого-то важного органа, не было. Судя по строению твари, я бы скорее предположил, что основной мозг у неё находится в небольшом горбе на спине...

Не было никаких шансов на то, что мне удастся самому убить это чудовище. А значит, оставалось лишь уклоняться, надеясь, что люди на стенах придут в себя и организуют оборону. Впрочем, был и последний вариант…

Подкинув в воздух меч, я запустил в тварь стрелу смерти. Со стороны это должно было выглядеть как салют мечом противнику… Тщетно, впрочем. Многотонная туша даже не заметила моих потугов.

К счастью, её тактика на суше была просто, как сапог. Сделав быстрый рывок, тварь пытался ударить меня жвалами, а затем просто проглотить. Я резко сдвигался вбок, уклоняясь, и она пролетала мимо по инерции. Затем тварь пыталась достать меня хвостом. Била сверху вниз или горизонтально на низкой высоте. Я снова уклонялся.

Мне едва хватало ловкости и скорости, чтобы уклоняться. Тварь была не очень манёвренной, но быстрой и очень большой. Неизвестно, сколько я мог бы играть так со смертью. однако в голову пришла внезапная мысль: если у неё нет глаз, как она ориентируется в пространстве? После очередного уклонения я резко замер на месте, перестав дышать и делать какие-либо движения. И она на мгновение замешкалась!

— Стреляй рядом с ней! Отвлеки её выстрелами!

Крикнул я, не слыша собственного голоса, надеясь, что наставник услышит меня со стен. В этот же момент мне снова пришлось уклоняться от удара хвоста.

Мой крик всё же услышали — несколько стрел воткнулись в землю вокруг твари, слегка её дезориентируя. Однако помогло это ненадолго — поняв, что её становится сложно меня найти, тварь завизжала вновь. Этого я не услышал, но догадался по широко открытой пасти и волне мурашек, пробежавшей по коже. Ультразвук — мелькнула мысль. И сразу после этого тварь резко поняла, где я нахожусь и нанесла новый удар.

Очередная стрела со стен пролетел мимо, едва не попав в меня. Однако не успел я всерьёз возмутится этому, как с удивлением обнаружил, что это не снаряд стреломета, а двухметровое, цельнометаллическое копьё! Видимо, наставник тоже понял, что мечом убить подобную тварь нереально, и решил подкинуть мне оружие посерьёзнее. Великолепно… И куда его вонзать?

Однако даже с таким оружием тварь оставалась слишком быстрой, чтобы я мог безопасно подобраться к ней и воткнуть куда-то копьё. Поэтому, после очередной серии попыток достать меня, я выгадал момента паузы между криками твари, когда она в очередной раз потеряла меня из виду благодаря выстрелам со стен, и принялся выращивать через свои руки нити смерти, так быстро, как никогда. Десяток чёрных полос проросли под кожей, отзываясь ледяной болью отмирающей плоти. Стиснув зубы, я терпел, вытягивая их дальше и дальше от своего тела. В голове резко помутнело, и я вдруг понял, что не успеваю убраться с пути очередного рывка. Оставалось лишь резко упасть на землю, надеясь, что тварь меня не растопчет. Учитывая ширину её лап — неплохой шанс. Гигантская туша проскользнула надо мной и замерла, потеряв меня из виду. Это был идеальный шанс для того, чтобы воткнуть копьё ей в пузо, однако у меня были большие сомнения, что это убьёт тварь, даже если мне вдруг удастся проткнуть более тонкую чешую на брюхе. А вот если эта туша сядет на меня — останется лишь мокрое место. Не найдя меня вокруг, тварь снова завизжала. И поняв, что я под ней, мгновенно грохнулась на пузо — однако едва уйдя из-под этого удара перекатом, я снова замер: она не может кричать постоянно, а значит это очередная пауза для меня. В этот же момент рядом ударило несколько стрел, и пара горящих камней попала в чудовище. Это ему не повредило — но отвлекло. Монстр развернулся в сторону стен и направился туда с вполне понятными целями. И в момент, когда его хвост прошёл по земле рядом со мной, я взял копьё, и со всей силой и всем весом вонзил его в сочленение чешуек.

Реакция была незамедлительной — тварь мгновенно дёрнула хвостом, вырывая копьё из моих рук и заревела так, что воздух задрожал. Это тебе за мои уши, ублюдок — мстительно подумал я. Тварь совершенно озверела от подобного обращения и принялась беспорядочно метаться и бить хвостом по стенам и земле, стремясь достать оттуда копьё, однако этим лишь загнала его глубже и погнула. А я воспользовался этим моментом, чтоб сосредоточится и окутать это гигантскую, полную жизни тушу нитями смерти. В этот же момент со второй надвратной башни прямо в пасть твари ударил намного более толстый и продолжительный луч белого пламени. Она не издохла — но в этот раз даже не ответила рёвом!

Похоже, что огонь повредил голосовые связки, и из-за этого тварь стала ориентироваться в пространстве заметно хуже. Однако на резвости её движений это почти не сказалось — лишённая голоса, обожжённая, и с занозой в хвосте, она совсем не спешила умирать. Поэтому, сжимая зубы, я вновь и вновь вливал смерть в созданные мной незримые нити, что опутывали чудовище. И похоже, тварь это заметила.

Способна была она на подобную чувствительность изначально, или смогла понять это только сейчас? Даже без глаз и ушей не так сложно интуитивно определить, что тебя покидает жизнь, как и несложно понять, откуда приходит подобная угроза. Я знал это на собственном опыте. Прекратив свои метания, она вновь медленно, но верно направилась ко мне, безошибочно определив главный источник угрозы. А у меня уже начало сбоить зрение от усилий, которые я вкладывал, чтобы даже не убить — замедлить многотонную зверюгу. Рядом со мной в землю вонзилось ещё одно копьё. Со стен в спину твари ударили зажигательные снаряды и новый град стрел и болтов — из города подошли свежие защитники, не затронутые ужасным воплем. А тварь шла и шла, но замедлялась с каждым шагом…

Я страстно желал ей смерти. Так сильно, как никогда не желал ни одному человеку. Я не мог умереть здесь, на первых шагах моего могущества. Просто не мог! И повинуясь моей воле, запитанные до предела нити смерти превратились в настоящие канаты, оплетая короткие ноги и туловище морского чудовища. А затем произошло нечто странное.

В голове словно взорвалась сверхновая, и я упал на колено, потеряв ориентацию в пространстве. Выбитый из колеи, я немедленно утратил контроль над нитями. Однако паутина смерти, которой я пытался окутать тварь чтобы замедлить её, отрезанная от меня, отнюдь не рассеялась!

Словно хищный паразит, вгрызающийся в свою жертву, она присосаласьк чудовищу и принялась разъедать его жизнь, разрастаясь благодаря этому пиршеству. И тварь споткнулась. С лёгким изумлением и сильным ликованием я понял, что многотонная, размером больше кита туша стремительно умирает, пожираемая моим творением! Поднявшись, вынув из земли и поудобнее перехватив копьё, я решительно направился к ней. Тварь уже едва-едва семенила ногами, когда я подошёл. Она вяло попыталась клацнуть жвалами, однако от этого увернулся бы и ребёнок. Я легко обошёл её сбоку, и она попыталась достать меня хвостом, но это уже напоминало не удар, а ленивое дёрганье. Цепляясь за боковые плавники, я залез её на спину, и сосредоточился на том, чтобы найти самый большой оставшийся сгусток жизни в организме. Он оказался в центре спины.

Балансируя, я дошёл до нужного места. Морская бестия уже даже не сопротивлялась — лишь медленно ползла в сторону моря, стремясь уйти. Со стен прекратили обстрел, чтобы не задеть меня. Примерившись, я ударил в нужное место. А потом ещё раз, ещё раз, и ещё…

Острое копьё в результате многократных ударов в одну точку погнуло чешую и позволило пройти дальше. Брызнула тёмно-синяя кровь. С меня уже градом катился пот от напряжения, но я всё же вонзил копьё глубоко в тварь. А потом надавил, проталкивая дальше, дальше и дальше. до тех пор, пока оно не ушло на почти всю длину. А потом забил его окончательно ногами, как гвоздь. И только тогда, не добравшись всего полсотни метров до берега, бестия упала, чтобы больше никогда не подняться вновь.

Лёжа на её теле и пытаясь отдышаться, я внезапно вспомнил одну вещь об искусстве смерти, которую узнал ещё в самом начале своего обучения. Каждый убитый на поле боя — враги или союзник, делает мастера смерти сильнее. Смерть питает адепта этого искусства, придавая ему новых и новых сил, которые он может бросить в бой. Но что будет, если враг, убитый тобой слишком силён? Человеческие силы не безграничны, и запасу смерти, который может накопить живой адепт ограничены, и снять это лимит можно, лишь окончательно превратившись в немертвого. Однако мгновением раньше, чем я успел предпринять что-то, чтобы избежать этой проблемы, морская фурия окончательно издохла, и на организм, приученный втягивать каждую крупицу смерти в себя, обрушился целый океан эха исчезающей жизни столь могучего и крупного создания. Всеми силами я пытался как-то контролировать этот процесс, сжать смерть в себе в плотную точку, или хотя бы сбросить излишки в пространство, понимая, что подобное количество может просто превратить всё моё тело в прах...Тщетно. И в момент, когда мне уже показалось, что гремящее эхо исчезающей жизни вот-вот разорвёт меня изнутри, наступила темнота.