Семёновы

7

Осень вошла как хозяйка, не спросясь. Холодов не было, но однажды утром вокруг запестрело разноцветными красками. Все это радовало глаз, и только утренние молочные туманы говорили о том, что лето прошло. Настя уехала учиться, вслед за ней собирался и Артём. Родители были категорически против, настаивая, чтобы он долечился дома, под присмотром матери, но молодой человек как мог сопротивлялся, ему жаль было терять учебный год. Конец лета омрачился неприятным моментом – близнецы участвовали в судебном слушании. Леха, со своей весьма нелегкой ноги покалечивший Артёма, на суде выглядел растерянным и жалким. Он сидел нахохлившись, как растрепанная птица, и только моргал, когда ему задавали вопросы. Рядом, с другой стороны решетки сидела его жена, молодая, но какая-то блеклая, увядшая, замученная жизнью. Она время от времени принималась плакать, а вместе с ней и все дети, которых она притащила с собой на слушание. Когда объявили приговор, она зарыдала и стала бросаться проклятиями в сторону Насти, обвиняя ее во всех своих несчастьях. Выйдя из здания суда ребята молчали, а приехав домой, долго и тщательно мылись, как – будто испачкались в липкой и вонючей грязи.

Но было и хорошее. Каких только эмоций не пережили домашние, когда Ольга объявила о беременности. Было видно, что мать уже хорошо поработала над отцом, в первую секунду желваки на скулах шевельнулись, но он взял себя в руки и обнял дочку. Чего это стоило матери, приходилось только догадываться, Ольга слышала, как ночью она тихо журчала отцу, это был верный признак – убеждает! Артём с Настей восприняли новость с восторгом. Настя завизжала и запрыгала, а Артём уставился на Ольгу, будто у нее прямо сейчас выросла вторая голова. Они обступили сестру, просили потрогать и послушать. А Ольга, смеясь, отбивалась, убеждая, что слушать пока нечего. Никто ни разу не упомянул об Антоне, понимая, что ему места в этой радости нет.

Деревня быстро узнала об Ольгином положении, но любя и уважая девушку, никто косо не смотрел. И только самые заядлые злопыхательницы время от времени проезжались по Петровне и ее непутевому сынку. Но и эти разговоры со временем сошли на нет.

Настя шла по аллее деловито-торопливо, словно спешила куда-то. На самом деле нее было ощущение, что она зашла в чужой дом и крадется по комнатам, боясь встретить хозяев. Она выдержала целую неделю, не приезжала сюда, хотя только об этом и думала с момента приезда в город. Уговаривала себя, что встреча с Андреем это всего лишь эпизод в ее жизни. Но, в конце концов, устав с собой бороться, решила сходить. И вот она здесь, но никакого удовольствия не испытывает. Наоборот, внутри назревало раздражение, которое искало выход.

– Семенова! Настюха!

Настя вздрогнула, обернулась на крик и невольно сморщилась. Некрасов! Некрасов был некрасивый. Какой-то весь белесый – бледная кожа, светлые волосы, почти незаметные ресницы и брови, и курносый нос – все это делало Некрасова похожим на худого поросенка. Но это было не главное. Еще он был нудный. Ну, или казался таким, потому что не давал Насте прохода с того самого дня, когда она вошла в стены медицинского училища с документами для поступления. Тогда она чуть не разбила нос, споткнувшись об присевшего на корточки Некрасова, завязывающего так не вовремя развязавшийся шнурок. Обругав его дебилом, Настя не стала слушать извинения и пошла дальше. Но несчастье по фамилии Некрасов продолжало ее преследовать, и они оказались в одной группе. Некрасов не признавался в любви, не приглашал на свидания, и даже не просил денег в долг, он просто постоянно был рядом. Со временем Настя привыкла к нему, и даже рассмотрела положительные его качества. Например, Некрасов мог ее рассмешить. Причем с очень серьезным видом. Но иногда, как, например, сейчас, он был совсем некстати.

Настя остановилась и смотрела, как Некрасов через газон несется к ней. Длинные ноги, казалось, не помогали, скорее мешали ему. Задыхаясь, он подбежал, и не успев вовремя остановиться, почти врезался в девушку.

– Привет, – отпыхиваясь поздоровался Некрасов, – ты чего тут?

– Гуляю! – почти агрессивно ответила Настя. Ну не говорить же, что ищет в каждом встречном – поперечном мимолетного знакомца.

– А-а-а! – понятливо кивнул Некрасов, – а что так далеко?

– От чего далеко?

Отвяжется он или нет?!

– От общаги.

– Где хочу, там и гуляю! – Настя, сверкнув глазами, посмотрела на нежданного попутчика, и он догадался, что вопросов достаточно.

– Я тоже гуляю, – радостно сообщил Некрасов, – к тетке иду. Так неохота! Она пристанет, или вещи с балкона в гараж таскать, или на дачу, банки с помидорами отвезти.

– Ну так иди к тетке, – буркнула Настя, – а то до дачи далеко ехать.

– Нее, я с тобой погуляю! – Некрасов всем видом показывал, что времени у него вагон, и он все успеет.

В это время зазвонили колокола, и Настя, как всегда, остановилась послушать.

– Красиво! – тихо сказал Некрасов, когда звон умолк.

– Может зайдем? – предложила Настя.

– Не-е, мне нельзя, – серьезно сказал Некрасов, – я мусульманин.

Услышав новость, Настя оторопело уставилась на юношу. Ей стало сомнительно, что белоголовый Некрасов, славянин в третьем поколении, по крайней мере столько поколений некрасовских родственников Настя видела своими глазами, оказался бы правоверным мусульманином.

– Ну как мусульманин… – Некрасов важно почесал бровь, – у меня этот… – он многозначительно посмотрел вниз, – обрезанный.

– Тьфу ты, придурок! – Настя фыркнула и толкнула Некрасова в бок.

– Мама говорит теребил много в детстве и занес заразу, вот и пришлось… – он изобразил пальцами ножницы, – чик-чик.

– Может хватит уже? – Настя не знала, смеяться ей над несчастным обрезанным Некрасовым или сердиться.

День повернул к вечеру, и Насте неожиданно и непреодолимо захотелось уйти. Она вдруг осознала всю тщетность своего пребывания здесь. Даже если она встретит Андрея, что скажет? А может быть он и не вспоминал ее ни разу. Подумаешь, какая-то оборванная грязная девчонка, переночевавшая в его доме. Может он каждый день таких приводит…

Она сама рассердилась на свои мысли, резко развернулась к выходу и стремительно пошла. Некрасов еле успевал сзади, но остановить не пытался, знал, что бесполезно. Настя быстро дошла до автобусной остановки.

– Ну ладно, давай, пока, – она посмотрела на Некрасова и поняла, что он не хочет, чтобы она уезжала.

– Пока, – голос юноши был печален.

В это время подъехал автобус, Настя махнула еще раз и впрыгнула на подножку. Отъезжая она увидела, как длинный нескладный парень стоит и смотрит вслед.

Сидя на потертом сидении автобуса, Настя достала телефон и позвонила брату.

– Привет, ты как?

– Нормально, – Артём говорил невнятно, недавно сняли скобы.

– Я сейчас приеду.

Общежитие Артёма было клоном Настиной общаги. Такое же серое невзрачное здание, с рекламным щитом на внешней стороне и граффити на внутренней. Она вошла, привычно поздоровалась с дежурной бабушкой и, пропетляв по коридорам, нашла нужный номер комнаты. Артём жил с двумя такими же, как он, помешанными на учебе, поэтому Настя никогда особо не наряжалась, идя к брату в гости. Довольно часто она оставалась ночевать. Парни сначала стеснялись высокой красавицы в короткой братовой футболке, но со временем привыкли.

– Привет, пацаны! – Настя вошла без стука, скинула легкое пальто и начала доставать из пакета продукты, купленные по дороге. Пачки с макаронами и крупами складывались в тумбу стола, а банки с консервами, сливочное масло и сосиски заняли место в маленьком холодильнике, принадлежавшем одному из "сожителей" Артёма. Обычно холодильник был почти пустым, точнее полка, на которой должны были лежать продукты трех товарищей. Вообще-то в самом начале все полки были пустыми, ребята забывали запасать продукты и часто жили впроголодь. До тех пор, пока в комнате не поселился Артём, а к нему не начала приходить Настя. Она бдительно следила, чтобы книжные черви хорошо питались. Но все равно, стоило ей не навестить из пару недель, и бытовой криостат приходил в запустение. Менее удачливые соседи, не имеющие такой нужной в хозяйстве техники, сначала робко просили подержать пару дней скоропортящуюся снедь, но потом, осмелев, нагло захватили две полки, составив график, кому и когда что складывать. Это было ужасно неудобно, потому что желающие перекусить могли постучаться и в двенадцать ночи, и в семь утра, а скромные владельцы не возмущались. Так было до того, как Настя взяла хозяйство в свои руки. В первый же день она вернула продукты хозяевам. Спустя время самые смелые попросились обратно, и тогда им было объявлено, что брать и складывать продукты они могут по предварительной договоренности и в специально отведенные для этого часы. После этого стало проще. Дополнительным бонусом была благодарность соседей. Время от времени на полке парней оказывались кусочек самодельной буженины или пакет с домашним творогом.

Хозяева комнаты дружно вышли встречать девушку.

– Сидите, кисните? – Настя улыбнулась всем троим, – а погода на улице – отпад!

Девушка закатала рукава и начала чистить картошку. Надо было сварить парням что-то на ужин и на завтрашний обед. Мужская половина как могла участвовала в приготовлении, убирая, подтирая и подавая. В очередной раз, возблагодарив изобретателей современной бытовой техники, Настя сложила продукты в мультиварку и запустила режим. После этого налила чашку чая, вынула из пакетика печенье и плюхнулась на стул.

– Ну что, может вас развлечь как-то? – она подмигнула брату, – у нас намечается небольшая гулянка, я вас приглашаю!

Артём сморщился, он знал, чем кончаются гулянки, а двое его товарищей растерянно переглядывались, их приглашали на вечеринки не часто.

– Тёмыч, все нормально будет, – уверила Настя, – мы с девчонками собрались в караоке, но сильная половина нам бы не помешала. Просто, в виде кавалеров, – она улыбнулась.

– Я подумаю, – сурово сказал Артём.

– Ну подумай, подумай, только недолго, а то ведь мы себе других сопровождающих найдем!

Ходить в караоке-бар у девчонок из "медовухи" было традицией. Во-первых, он был рядом, во-вторых, именно там многие рассчитывали подцепить приличного парня, все-таки это не просто пивнушка для гопников, а какое-никакое приличное заведение. Хозяин бара, пожилой добродушный грузин, знал не одно поколение молодых медсестер, зашедших погреться у него и найти свое счастье.

Настя любила ходить сюда. Ей нравилась сама атмосфера. Когда-то это было просто кафе с экраном и парой колонок, но потом хозяин, видя, как популярно его караоке, сделал что-то вроде небольшой сцены, повесил цветные фонарики, а в центре под потолком сверкал огромный зеркальный шар. А еще Настя любила петь. Она это делала часто, иногда сама не замечала, что напевает под нос. Голос у нее был приятный, грудной. Услышав, как говорит Настя, многие мужчины оборачивались вслед. А уж когда она пела…

Сегодня заняли самый большой столик. Кроме Тёмки и двух его застенчивых приятелей, Настя привела пятерых подружек, которые чирикали, рассаживались поудобнее и делали вид, что не разглядывают юных интеллигентов.

– Привет, красавица! – к столику подошел седовласый хозяин заведения.

Настя искренне обрадовалась ему, дядька он был хороший, за порядком следил и девчонок у себя в баре обижать не давал.

– Здравствуйте, Серги Арчилович! – она обняла мужчину и чмокнула его в щеку.

– Ай, хороша! – грузин покрутил Настю и прищелкнул языком, – ох, уведут тебя, чую, уведут!

Настя засмеялась, ей было приятно.

– Не уведут, дядя Серги, я себе охрану привела, – и она указала на троих представителей мужского пола.

Хозяин скептически осмотрел всех и, жестом попросив Настю наклониться, нарочито громким шепотом сказал на ухо:

– Я все-таки присмотрю за тобой, больно уж ненадежная твоя охрана.

Настя залилась смехом.

– Споешь сегодня для меня?

Старый грузин любил слушать музыку, и с удовольствием выходил, когда пели что-то, приятное ему. Но когда приходила Настя, она могла быть уверена, что в зале есть ее поклонник. За такую преданность она даже выучила на слух грузинскую песню. Когда она пела ее первый раз, мужчина прослезился. А девушка обрела друга.

– Конечно, дядя Серги! – Настя обняла его еще раз.

Они провели прекрасный вечер. Бар был полон, пели сегодня много, впрочем, как и пили. Парень в джинсах, исполняющий лихую ковбойскую песню, проскакал на невидимом коне мимо Насти и подмигнул ей, махнув невидимой шляпой. Она засмеялась и послала ему воздушный поцелуй. Исполняли много лирики, и в какой-то момент девушка увидела, как вся троица застенчивых студентов была уведена на танцпол. К ней тоже подходили, приглашали потанцевать, но она махала рукой, отказываясь. Она ждала своей очереди взять микрофон.

Когда Настя допела последние аккорды любимой "Without You", зал взорвался. Она на минуту почувствовала себя звездой и мысленно поблагодарила Мэрайю, за то, что та поделилась своей популярностью. Спускаясь со сцены, она увидела высокого молодого человека, протягивающего ей руку. Настя вложила свою ладонь в его, и он бережно помог ей сойти. Они вместе дошли до Настиного столика, но парень не ушел, а присел рядом.

– Привет, я Олег, – прокричал парень, в зале играла очередная мелодия.

– Я – Настя, – сказала Настя и отпила из стакана.

– Классно поешь! – искренне восхитился Олег.

– Спасибо! – Настя кивнула, он был не первым, похвалившим ее.

– Ты не хотела бы попробовать петь профессионально?

А вот этого она совсем не ожидала и растерялась. Олег улыбнулся, сунул ей в руку картонную визитку.

– Позвони мне завтра, – прокричал он и ушел.

И она позвонила…