Семь миров: Импульс

Глава 4. В путь

Марсий проснулся очень рано, из-за волнения он всю ночь плохо спал. Ему все еще не верилось, что он заключил договор с крамами, и он оправдывал себя лишь тем, что делал это ради своего мира.

За ним могли прийти в любой момент. Старуха говорила, что звездолет готов, и медлить бы они не стали. Марсий пытался нарисовать в своем воображении тот огромный кристалл, на котором ему предстояло лететь. Крамы выращивали свои звездолеты-кристаллы десятки лет. Тот, который мог подойти для межзвездного перелета, должно быть, начали растить еще до появления его на свет, и это впечатляло.

Наступил вечер. В храм вошли крамы с факелами. Огонь был не настоящий, но выглядел вполне естественно. Люди обступили его по кругу и подняли конус с ним высоко над своими головами. Марсия понесли в столицу. Они двигались по дороге, вымощенной красными прозрачными камнями. Вокруг него повсюду шли люди. С высоты своего полёта Марсий видел потоки людей, стекающихся к нему со всех сторон. В воздухе вместе с ним парили кристаллы разных цветов, форм и размеров. Еще выше над куполом кружили драконы. Вспыхивали языки пламени и фейерверки. Марсий слышал звуки барабанов, разрывающихся салютов и звонкий вокал невидимых певцов.

Происходящее напоминало праздник. На разных уровнях городской стены проходили пляски. Ритмы были дробные, громкие, совсем не как на Тулоне. Крамы танцевали очень экспрессивно, резко, как в последний раз, не жалея ни ног, ни рук. От постоянных прыжков и наклонов их мелкие косички разлетались веером вокруг голов. Их тела были разрисованы белыми узорами. На них было мало одежды, вероятно, из-за жары.

Его несли к центральному храму. Люди кланялись в его сторону, тянули к нему руки, некоторые даже плакали. Марсий чувствовал, что был особым гостем на этом пиру. Совершенно чуждое племя возлагало на него большие надежды. Он догадывался, что процессия посвящена их отлету на поиски спасительного мира, и крамы знают, что он способен указать путь. Но эта слава не прибавила Марсию радости. Он по-прежнему чувствовал себя загнанным в клетку зверем и думал только о своем народе.

Марсия понесли в направлении главного храма. Приземлившись на огромный терракотовый балкон, он впервые со времени пленения получил свободу. Конус слетел с него и завис высоко в воздухе. Впереди него стояла линия из жрецов. Все они были в красочных длинных балахонах, расшитых золотом и камнями, с капюшонами. В отличие от остальных горожан, жрецы скрывали все участки тела, не считаясь с жарой. Среди лиц он узнал прорицательницу Татиду, но молодую жрицу не видел.

Татида вышла к нему первая, взяла под руку и повела внутрь. Жрецы расступались перед ними. В конце возник просторный зал. Его стены были выложены прозрачным искристым камнем. Крамы визуализировали свои мысли на стенах, украшая храм постоянно меняющимися узорами. К этому процессу допускались только художники с чистым и сильным воображением. Благодаря им высокий свод был расписан цветами и подвижными языками огня. Зрелище было неописуемой красоты и невообразимых масштабов.

В центре храма стояли люди, примерно пятьдесят человек: половина — женщины, половина — мужчины. Среди них была и Атла, дочь верховного шамана. Все были одеты в одинаковые полупрозрачные платья алого цвета, волосы у всех были распущены, никаких крамовских кос, а только длинные черные локоны. Они были босы, без украшений и диадем, стояли друг за другом в определенном порядке, и из тел их образовывался треугольник.

Татида завела Марсия в центр этой фигуры, указала точку и велела туда встать. Марсий замер на указанном ему месте и стал наблюдать. На троне сидел верховный шаман Лан. Дождавшись абсолютной тишины, он начал говорить:

— Благословляю вас на путешествие! Взываю к великим богам, взываю к духам прошлого и духам будущего, прошу у духа настоящего благословить на путь детей Оникса!

Он поднял руки, и все подняли руки вслед за нам.

Марсий остался недвижим. Ему не нравилось быть втянутым в крамовский ритуал. У него была своя религия и законы, и в благословлении на путь подобным образом он не нуждался.

По трем сторонам треугольника встали три прорицателя. Одним из них была Татида, остальные — старики. Прорицатели носили особые темно-синие одеяния, и их нельзя было ни с кем спутать. По очереди они поднимали руки, читая заклинания на древнем крамовском языке, и каждый раз после речей факелы в их руках выстреливали огнем. Так произошло восемь раз, но на девятый факел Татиды не вспыхнул. Она выразительно посмотрела на Лана и остановила процессию.

По залу пошло волнение, к шаману подошли жрецы, все стали шептаться. Марсий заметил в лице Лана злость, даже ярость. Правитель откинул от себя одного из жрецов, даже не коснувшись его. Тот скатился по лестнице и, скорчившись, замер. Что-то пошло не так. Зал разделился на тех, кто говорил, что боги не благословляют их, и на тех, кто не поверил знамению.

Верховный шаман призвал Татиду и двух других прорицателей к себе. Они общались между собой в умах, и разговор их остался в тайне, и все же было видно, что Татида призывает всех отпустить кристалл на поиски, в то время как другие прорицатели запрещают им лететь.

Шаман долго думал. Слово Татиды перевесило. Он встал, поднял над собой руку, затем резко опустил ее. Это был знак к действию. К каждому, кто стоял в треугольнике, подошли жрецы. И к Марсию тоже. Жрецы несли в руках сухой огонь, напоминавший с виду песок. Они встали напротив добровольцев лицом к лицу, на расстоянии вытянутой руки.

— Благословляю, — крикнул шаман. — Летите с миром! Да хранят вас боги!

С этим призывом жрецы синхронно замахнулись и кинули под ноги к добровольцам огонь. Марсий успел отпрыгнуть, все другие оказались в пламени. С ног до головы их тела полыхали, но ни криков ужаса, ни стонов слышно не было. Огонь не жег, он лишь омывал. Он горел недолго и исчез сам собой после нескольких мгновений.

Все заметили, что тулонец не побывал в пламени. Жрец, которому не удалось омыть Марсия огнем, пронзал его строгим взглядом. Атла покинула свое место, подошла близко к Марсию и стала шептать ему на ухо:

— Ты должен позволить огню поглотить тебя, ты не сгоришь!

— Ты думаешь, дело в страхе? — холодно спросил тулонец.

— Ты должен, — произнесла Татида, возникшая внезапно с другого боку от него.

Эти проклятые прорицатели умели перемещаться молниеносно.

— Я ничего не должен вам, я воин с Тулоны, у меня своя религия и свои благословления.

Прорицательница стиснула зубы. Все смотрели на него с осуждением. Но Марсий к осуждению привык, он не смутился и не поддался. Ему не хотелось угождать крамам.

— Пойми, это только формальность, — еле слышно говорила Атла. — Подыграй нам! Жрецы не отпустят нас в путь, если всех не благословят!

— Нет, — отпирался Марсий. — Я не крам! Мне это не нужно!

В этот момент за спиной у него возник верховный шаман лично. Не церемонясь более с тулонцем, он бросил ему под ноги приличную горсть сухого огня. Марсий не видел этого и не успел отпрыгнуть. Пламя уже хотело разгореться под ним, но, не добравшись и до коленей, внезапно утихло. По залу прокатились изумленные вопли. Глаза Атлы расширились до предела, казалось, она даже задрожала. Резким движением девушка схватила тулонца за руку и потянула за собой. Впервые крам касался его плоти. Марсия пронзило током от этого.

Они выбежали вместе из зала на балкон. Девушка спрыгнула на ладью и поманила Марсия за собой. Ему не хотелось лететь с ней, но, обернувшись назад и встретившись с лицами жрецов и прорицателей, выбежавших за ним, он понял, что лучше прыгнуть. Атла поднялась с ним высоко над балконом, а затем и над всем городом. Внизу остались толпы крамов, море огней, искры кристаллов, звуки барабанов и разочарованные служители храма.

Марсий смотрел на жрицу с удивлением.

— Зачем ты сделала это? — спросил он.

— Ты публично опозорил отца! Он мог убить тебя в гневе, — произнесла она.

— Опозорил? — не понимая, переспросил Марсий. — Тем, что не вспыхнул?

Атла кивнула. Если пламя шамана не горит, это говорит о его бессилии.

— Что ж, твой отец слабак, и я здесь ни при чём, — ответил Марсий.

— Мой отец — самый сильный маг, именно поэтому он на троне. Власть у нас переходит не по наследству, а по способностям. Мы выбираем лучшего через турниры. И отец невероятно силен, все это знают! Он никогда не проигрывал.

— В таком случае я заявляю свои права на трон! — улыбнулся Марсий.

Атла не ответила улыбкой. Ей было совсем не смешно. Она с волнением смотрела на Марсия.

— Ты наша единственная карта. Ты наша единственная надежда. Мы вылетаем завтра на рассвете, мы найдем новый мир, вернемся, но запомни: с моим отцом тебе встречаться больше нельзя!

— Я и не горю желанием, — строго ответил Марсий.

В черном небе просматривались семимирянские звезды. Были видны три спутника Крамы. На куполе пирамиды уже спали драконы. За пределами купола текли ядовитые реки, в которых отражались черные горы и звезды. Атла не спешила снижаться. Она все время подключалась мысленно к отцу и к Татиде, узнавая, утихли ли страсти в их душах.

— Каково это — быть в огне? — спросил Марсий.

— Это великое счастье. Для нас этот ритуал — подарок, — улыбнулась она. — Это дает силу!

— Почему же я все-таки не вспыхнул, как все остальные? — задумался Марсий.

— Я не знаю, — робко ответила она.

— На Тулоне мы верим совсем в других богов, — произнес он.

— В кого же? — спросила она.

— Мы верим в предков, верим в покровителей домов.

Марсий вытащил из-под одежды талисман, желая показать ей своего волка, покровителя дома Лаунов, и замер от удивления. Его кулон, который совсем еще недавно сверкал серебром и белизной, был полностью покрыт налетом копоти. Марсий с тревогой стал очищать его от черноты.

Атла прокомментировала это.

— Кулон забрал огонь на себя.

Марсий кивнул.

— Кулоны делают по древней технологии, в сплаве есть метеоритное железо. Отливают их в условиях открытого космоса. На Тулоне все такие носят. Может, он и впрямь защищает от крамовского огня. Видишь, вот где настоящая сила! — улыбнулся он.

— Вижу, — задумалась она и, осененная идей, добавила: — Благослови меня своим кулоном!

— Что? — возмутился Марсий.

— Мы летим слишком далеко, я хочу получить как можно больше защиты, от всех богов.

Марсий очень удивился.

— Ты знаешь, я, признаться честно, в это все не верю. Я ношу кулон потому, что так принято на Тулоне, только и всего.

— А ты благослови так, как будто веришь, ну хотя бы в шутку, — попросила она.

Марсию была неприятна эта затея, но он чувствовал себя обязанным жрице, вовремя его спасшей. Он взял кулон в руки и, не снимая с себя, коснулся им лба Атлы. Он почувствовал сквозь металл тепло ее тела и смутился. К счастью, темнота скрыла красноту его щек. Он поднял глаза к звездам и произнес:

— Атла Тида, именем дома Лаунов, защитников Тулоны, я благословляю тебя на полет! Покровители моего дома отныне будут с тобой!

Девушка закрыла глаза и обратила лицо к небу. Она казалась счастливой в этот миг.

— Благодарю, — искренне произнесла Атла.

Марсий же смотрел на нее с осуждением. В его глазах она только что оскорбила всех своих богов. Атла видела его мысли, но ей было важно другое. Она знала силу тулонского благословения, а тем более силу самого Марсия.

— Мы вылетаем завтра на рассвете, тебя простили и позволяют лететь без жреческого благословения, — объявила она, получив новости из храма. — Постарайся хорошенько выспаться!

Марсий посмотрел на столицу крамов с высоты. Он сделался таким печальным в этот миг. Девушка смогла прочитать в его мыслях, что он вспомнил о Карии. Тулонцу хотелось лететь на поиски мира с другом, а не с ними. Она видела, что Марсий уже почти уверовал в предательство и тем не менее тосковал по нему. Ни ненависти, ни злобы на Кария не было в его сердце, и это ее удивляло.

— Я хочу подарить тебе кое-что, — тихо произнесла она.

Жрица сняла с руки браслет, на котором висел цилиндр-блокнот, и протянула его Марсию. Тулонец не решался взять его в руки.

— Бери, это дневник твоего друга, там твоя жизнь, я не вправе носить это!

Он взял предмет и осторожно спрятал у себя.

Атла спустила ладью. Марсия оставили ночевать в центральном храме. Несмотря на наставления жрицы, заснуть сразу он так и не смог.

Они вылетали рано утром. Межзвездный кристалл и впрямь был так хорош, как представлял его Марсий. Камень был качественным, ни брака, ни вкраплений, ни пузырьков воздуха, однородная структура и удивительная прозрачность. Для этой миссии крамы выбрали свой лучший звездолет. Кристалл был в форме граненого шара. Он сходился конусом книзу, касаясь подиума лишь в одной точке, словно вися в воздухе. Внутри была искуственная гравитация.

Он был идеально укомплектован для экспедиции. В нижней части его располагалась небольшая лаборатория, просматриваемая сквозь стекло. Там стояли приборы для сбора грунта и ископаемых, экскаваторы и вездеходы. Кристалл был оснащен снарядами с жидким водородом, и в случае атаки мог держать оборону. Сквозь все его тело проходили длинные коридоры, закрученные по спирали от основания к вершине. На них были словно насажены круглые каюты. В самом верху располагался центр управления и павильон со страховочным кораблем, на случай если по какой-либо причине команда будет вынуждена покинуть судно. Крамы выстроились на площади возле звездолета. Сегодня они выглядели совсем иначе. Одежда их была практичной, напоминала обтягивающие плотные комбинезоны, глянцевые, темно-бардового цвета. Волосы были заплетены в тугие мелкие косы и аккуратно убраны в массивные пучки назад. Они взяли минимум украшений, диадему надела лишь Атла, у других на головах были еле заметные тонкие золотые обручи. Марсию позволили остаться в тулонском обмундировании, за что он был благодарен.

Крамы подобрались разных возрастов и комплекций. Летели и старики, и почти дети. За плечами каждого висели многофункциональные щиты, излюбленный предмет крамов. Они применяли их на все случаи жизни: как оружие, носитель информации, зеркало, стол, сосуд и многое другое. Крамы делали диски из особого стекла. Они напоминали большие оптические линзы. Внутри них были надписи, выложенные проволоками из драгоценных металлов, чаще это были их имена, благодаря чему Марсий мог назвать каждого по имени в случае необходимости. Джинов крамы не взяли, они бы не смогли выжить в пути, и Марсий был этому втайне рад. Эти лицемерные карликовые существа ему слишком не нравились.

Их провожал верховный шаман, весь совет жрецов и прорицателей, были родственники добровольцев, была и эта странная собака — химера с планеты Мури, что ходила с Атлой повсюду. Марсий стоял последним, рядом с Атлой. Ни Лан, ни Татида даже не посмотрели на него сегодня. В них еще сидела обида за вчерашнее.

Он наблюдал, как эмоционально шаман обнял дочь, как крепко обняла ее Татида. Им было очень трудно отпускать Атлу, было видно их волнение, казалось, что они едва сдерживают слезы. Эти именитые крамы очень любили свою девочку, и Марсий все никак не мог взять в толк, зачем они разрешают ей лететь с ним в такую даль.

Шаман общался с дочерью без слов, в уме.

Татида же пожелала, чтобы ее наставление слышали все, и говорила с Атлой по-человечески, используя голосовые связки.

— Вы летите очень далеко, знай, дорога будет трудной, — она взяла ее голову двумя руками, прикоснувшись лбом к ее лбу. — Что бы ни случилось, как бы трудно ни было, ни в коем случае не поворачивай назад. От этого зависит все! Во что бы то ни стало ты должна найти тот мир и вернуться к нам с координатами. Во что бы то ни стало! — повторила она трижды.

Атла кивнула, как загипнотизированная. И еще раз крепко обняла Татиду.

— Береги ее, — очень строго сказала прорицательница Марсию.

Тулонец спрятал глаза. Это было уже слишком. Под такое он не подписывался. Почему ведьма обращается с этим поручением к нему?

— Посмотри на меня, обещай мне! — произнесла Татида очень строго.

— Я не могу такого обещать, я буду думать о себе и об интересах своего мира, — ответил он честно.

Татида посмотрела на него с осуждением. Марсий почувствовал себя виноватым, но виду не подал.

Атлу его слова не поразили совсем. Ничего другого от тулонца она не ждала. Девушка молча обняла своего пса за шею и долго не отпускала от себя. Зверь скулил, предчувствуя разлуку.

— Прошу опять, позвольте взять его с собой, — умоляла она Татиду, теребя в руках ухо собаки.

— Нет, — строго произнесла прорицательница.

Девушка поцеловала химеру и встала.

По одному они стали заходить на корабль. Марсия отвели в его каюту. Первое, что он проверил, были его луч и импульсатор. Крамы не обманули: два предмета, которые он потребовал взамен карты, лежали в центре комнаты на свисающей с потолка круглой подставке. Его каюта была вполне уютна и просторна. Формой она напоминала многогранник и, как и многое на этом судне, была сделана из полированного стекла. Были даже предметы мебели, такие как кровать и стол, все в крамовском стиле. Самым притягательным местом его каюты был огромный, во всю стену, иллюминатор. Через него можно было наблюдать за космосом. Напротив него стояло кресло, сплетенное из стекловолокна.

Крамы сдержали слово и по поводу провианта тоже. Вода и запасы съестного были уложены в выдвижные ящики в стене. Того минимума информации, который они выудили у Изы, им хватало, чтобы рассчитать примерное время пути и запастись провизией. Крамы оснастили корабль оранжереей, в которой можно выращивать еду. Они заготовили воду с избытком и продумали способ пополнять ее, добывая из метеоритов. Благодаря старику, крамы точно знали, что искомая планета находится в их же галактике в рукаве Ориона. Но этих знаний было недостаточно. Все ждали окончательных координат от тулонца.

Первые мгновения пути прошли гладко. Новейшая система гравитаторов работала превосходно. Кристалл постоянно вращался, устраняя эффект невесомости за счет центробежной силы. По кораблю возможно было перемещаться, как вертикально, так и горизонтально. Перемен в биоритмах собственного тела Марсий не ощутил. Крамам стоило отдать должное, выращивать космические судна они умели, и все же рано было радоваться, звездолет не набрал скорость, летел осторожно, на самых низких пределах. Не сложно было догадаться почему.

«У них нет точных координат, а значит, в скором времени ко мне придут», — подумал Марсий. Сразу после этого послышался стук шагов.

Дверь бесшумно исчезла, через открывшийся портал вошла она. Медленно и плавно, широко улыбаясь, Атла подходила к нему.

Марсий не сводил с нее настороженных глаз.

— Это будешь делать ты? — спросил он, внимательно посмотрев на девушку.

— Я, — доброжелательно ответила она.

Девушка была спокойна, не совершала резких движений, держалась непринужденно и естественно, так, словно речь шла о чем-то отстраненном и второстепенном, а не о жизненно необходимых ей знаниях. Атла чувствовала его волнение и ловила каждую мысль. Волновалась сама, но играла в безмятежность. Остановившись в пяти шагах, чтобы не смущать и не раздражать своей близостью, она решила попытаться забрать карту быстро, не совершая касаний.

— Ты готов? — гипнотически медленно прошептала она.

Марсий кивнул и сжал в руках луч.

Атла с улыбкой на него посмотрела, и, хотя она чувствовала, что тулонец по-прежнему презирает её и весь крамовский род, между ними уже возникла некая связь, а значит, было возможно войти в контакт с его сознанием.

— Хорошо, — громко произнесла она, стремительным движением нарушив дистанцию.

Тулонец сделал шаг назад от неё.

— Присядь, — пытаясь снять напряжения с физического тела тулонца, предложила она, указав рукой на кресло.

Марсий сел и постарался расслабиться.

Благоприятный импульс передался Атле. Она обошла комнату по полукругу возле кресла, сканируя тулонца взглядом, словно выбирая, куда бить. Главное было не заходить ему за спину, иначе он бы закрылся окончательно, а прежний дискомфорт вернулся бы вновь.

— Ты можешь довериться мне и закрыть глаза? — почувствовав, что Марсий сбивает её своим настороженным взглядом, произнесла она.

Марсий прищурился:

— Довериться — нет. Закрыть глаза могу.

Атла кивнула.

— Начнем сначала. Постарайся представить свои видения как можно детальней, — тихо произнесла она, всматриваясь в закрытые веки юноши. Именно закрытые веки были его уязвимым местом, туда крамовская жрица и нацелилась.

Марсий было сложно расслабиться полностью. Его тело и разум выставляли невидимую броню вопреки его желанию отдать видение. Марсий уговаривал себя быть открытым с ней. Атла видела, что он старается, и надеялась забрать карту быстро и безболезненно.

Марсий стал думать о своих видениях, но не получалось. В голову лезли другие мысли, перекрывающие образы с видами неба. Концентрируясь на воспоминаниях, он вдруг увидел в своем воображении пацифский театр. События того дня на Гириусе заполнили все его сознание.

Атла видела его воспоминания. Она считала ту первую эмоцию, которая посетила тулонца при взгляде на декорации. Его озарение было таким ярким, как вспышка молнии, что Атлу ослепило. Она зажмурилась, но не остановилась. Бешеной силы восторг и жажда знать всю правду до конца, исходящие от Марсия в тот день, приободрили и ее.

— Старайся думать только о видениях, — корректировала она.

Марсий чувствовал, что сбивается на лишние воспоминания, и вывести Атлу на видения никак не мог. Как только он подумал о видах сказочного мира, то сразу вспоминал записи с импульса. Он увидел все слайды, записанные на матрице Изы, прокрутил их в своем воображении. Атла видела все очень ясно, она слышала диалог с Изой, наблюдала за тем, как он выудил у Марсия кольцо, уловила звуки музыки.

Атла коснулась рукой губ. Она уже слышала эту музыку раньше, целая крамовская лаборатория работала над её анализом и расшифровкой. Шаман заставил своих лучших музыкантов разучить её и играть на приёмах, хвастаясь перед гостями своей находкой, но то, как мелодия звучала в интерпретации Марсия, было особенным. Мурашки побежали по её телу, а сердце забилось так часто, что, казалось, выпрыгнет из груди. Ничего красивее она раньше не слышала. Марсий воспринял музыку по-своему, пропустил через собственную душу, обогатил и насытил чувствами. Звучание было настолько глубоким и сильным, что если бы можно было описать все эмоции мира звуками, то это были именно эти звуки, и шли они из подсознания врага. У Атлы закружилась голова. Приложив руки к вискам, она облокотилась на стену.

Эта запись с импульса была ей совсем не нужна, не за этим она проникала в сознание Марсия, а уже потеряла столько сил.

— Марсий, если ты не возражаешь, я возьму тебя за руки, только чтобы усилить эффект, — попросила она.

Глаза Марсия распахнулись в немом протесте. Все его нутро бунтовало при мысли, что жрица будет держать его за руки. Но выбора не было. Он слишком сильно желал найти свой мир, и ради этого готов был терпеть даже ее прикосновение.

Он кивнул. Атла подошла ближе, села возле него и положила свои ладони поверх его.

— Пожалуйста, вспомни свои видения! — умоляюще просила она.

Марсий выбрал ночь, в которую видения приходили к нему отчетливее всего, это было на планете крамов. Да, именно тогда звездное небо искомого мира являлось ему наиболее ярко. Он стал вспоминать, как лежал под прозрачным конусом, пережил вновь то состояние полудремы, в котором видения настигли его, но неожиданно для себя сбился на мысли о невыносимой крамовской жаре, которая мучила его в тот момент.

Атла увидела, как неуютно и тревожно было тулонцу у них. У нее сжалось сердце. Ей приходилось испытывать все его чувства на себе, и это было настолько тяжело и неприятно, что она с трудом сдерживалась, чтобы не отпустить руки.

— Вспомни, что ты видел в ту ночь? — просила она. — Сфокусируйся на образах неба.

Марсий оказался в том мире под беспредельным звездным небом. Атла начала проходить туда вместе с ним постепенно. Но тут мысли тулонца обернулись к Карию. Ее захлестнули боль, тоска и холод, и она отдернула руку, не выдержав глубину его скорби.

— Мне очень трудно, — произнесла она. — Ты слишком сильно обо всем переживаешь.

Марсий открыл глаза. Девушка выглядела почти испугано. Она смотрела на Марсия осуждающе безмолвно обвиняя его в недоверии.

— Я не специально. — холодно произнес он.

— Знаю! — эмоционально сказала она. — Твой разум охраняет твои видения сильнее, чем я думала. Даже твое согласие отдать их мне не может убедить твое подсознание сделать то же самое. У тебя есть удивительная способность скрывать сокровенное.

— Я тренировался всю жизнь, — произнес он. — Как ты поступишь теперь?

— Я останусь с тобой и буду ждать до тех пор, пока видения не придут к тебе.

Марсий посмотрел на нее с изумлением.

— Ты хочешь остаться в моей каюте?

— А как иначе? — не понимая его возмущения, произнесла она. — В противном случае я могу их пропустить.

— Видения приходят ко мне перед сном или накануне пробуждения, но я не знаю заранее, когда именно это случится.

— Будим ловить их вместе! Другого выбора нет, — уверенно сказала Атла.

— Это может случиться и через сутки, и через трое, — уточнил Марсий.

— Значит, трое суток или столько, сколько нужно, нам предстоит провести в одной комнате, — не уступала она.

Марсий тяжело вздохнул. Ему эта идея не нравилась. Он нуждался в своем личном пространстве, и тем более не желал делить его с крамовкой. Но выбора действительно не было, ради координат он готов был терпеть.

— Хорошо, только давай договоримся заранее, что разговаривать мы не будем, — строго произнес он. — Это мои условия!

Атла кивнула и отошла в другой конец комнаты.

Более суток они провели вместе в молчании. Все это время Атла не спала. Она следила за каждой мыслью Марсия и особенно была на стороже в моменты его сна и пробуждения. Но в первую ночь видений не было. Кристалл летел очень медленно. Их никто не тревожил и не торопил, на корабле все знали о происходящем.

Все это время Марсий читал дневник Кария. Он никогда не делал этого ранее, хотя Карий и позволил бы, это была их общая история. Марсий даже не представлял, что друг писал так интересно и с таким юмором. В текстах Кария было много от него самого: знакомые резкие выражения, ругательства, шутки, и все очень подробно. Несколько раз Марсий смеялся, но, вспоминая о присутствии Атлы, замолкал. Чем больше он читал, тем больше убеждался, что друг не мог предать его. Последняя запись была сделана перед высадкой на Гириусе. Более Карий ничего не писал, возможно крамы перестали запрашивать копии от него. Марсий не верил, что от крамовки можно было получить правдивый ответ, и не спрашивал.

Пришла вторая ночь. Он стал засыпать. Находиться под непрестанным наблюдением у крамовки было неприятно, но но все же он понемногу привыкал и, благодаря ее тихому поведению, временами забывал, что она рядом. В эту ночь он засыпал легче. Он развернулся к Атле спиной и приглушил свет. Оставалась только еле заметная подсветка по граням кристаллических стен. Он закрыл глаза, и в этот самый момент видения пришли к нему. Сквозь дрему на фоне долгожданного звездного неба он видел мерцание и контуры ее диадемы. Она прошла к нему сквозь полумрак, осторожно села и взяла за руку. Марсий не мог сопротивляться ни ей, ни своим видениям. Он взял ее с собой в свой сокровенный мир. Он сидел на снегу под беспредельным ночным небом, повернул голову и увидел ее лицо рядом. Ничего подобного он раньше не испытывал. В своих видениях он всегда был одинок, а теперь вдруг живое существо очутилось внутри его мира. Он чувствовал тепло ее присутствия. Словно она принесла немного крамовской жары в его холодный мир. Из потаенных уголков его сознания послышалась музыка.

Атла получила что хотела. Жрица увидела ночное небо во всю силу видений Марсия. Ощущения её поразили. Небо было таким глубоким и насыщенным, что перехватило дух. Теперь она видела каждую точку в небе и запоминала ее, фотографируя своим внутренним взором. Марсий Аппа-Лаун был особенным, сомнений не оставалось. Чистота и восприимчивость его открытого разума поражала. Объяснить хотя бы себе, почему именно он был способен видеть это, Атла не могла.

«Как мог тот, кто не работал над развитием сверхспособностей, добиться таких немыслимых результатов? А может, кто-то оттуда шлет ему приглашение в виде видений? В таком случае существа того мира очень сильны», — с опаской подумала жрица.

Атла убрала руку.

Марсий медленно открыл глаза. Сон пропал. В молчаливом переглядывании девушка благодарила его за доверие и приносила извинение за вторжение в разум. В лице она старалась сохранить безмятежность и радушие, не выдавая ни одним мускулом пережитого волнения.

— Я отнесу карту нашим штурманам, — с улыбкой произнесла она, встала и развернулась.

— Стой, — вытянув луч по направлению ее спины, почти касаясь ее кожи, холодно приказал Марсий. — В уговоре было сказано, что вы сообщите координаты мне, после чего я передам их на Тулону, — он указал рукой на радиоимпульсатор.

Атла почувствовала слабый разряд тока между лопаток. Его луч был совсем близко. Тулонец был настроен агрессивно, и никакая её доброжелательность не смогла бы переломить его ненависть.

— Оставайся здесь, я обработаю карту и вернусь с координатами, — произнесла она.

— Не пойдет, нет гарантий, что ты вернешься. Я иду с тобой!

Марсий верил в свою неуязвимость на этом корабле. Интуиция подсказывала ему, что он все еще нужен крамам и его не тронут, но вот уверенности в том, что они поделятся с тулонцами координатами, не было.

Прочитав его мысли, Атла объявила:

— Хорошо, можешь пойти со мной, только будь добр, не размахивай своим лучом понапрасну.

— Зависит от вас, — холодно произнес он.

Крамовка быстро шла впереди, совершая в стороны проходящих мимо мысленные приветствия. Марсий держался сзади. Она ни разу не обернулась, и в какой-то степени это было проявлением доверия. Награждая встречаемых крамов косым надменным взглядом, Марсий спешил отворачиваться. Крамы же, напротив, изучали его глазами и улыбались. Атла успела пустить мысленный импульс по коридорам, предупредив остальных о том, что тулонец находится за пределами своей каюты и движется вместе с ней к центру. Некоторые из любопытства выбежали на него посмотреть.

Каждого из добровольцев девушка знала лично. Все они верили в неё, и это не давало ей права на ошибку. Она понимала, сколь ответственная миссия возложена на её плечи, и оттого сильно спешила, опасаясь что-нибудь упустить. Запавшая в душу музыка сбивала ее мысли, и Атле приходилось бороться с собой, чтобы заглушить её. Шедший сзади Марсий делал атмосферу еще более напряженной, но Атла терпела, понимая, что разумнее всего было не спорить с тулонцем до тех пор, пока координаты не загружены в память звездолета.

В помещении главной кабины Атлу уже ждали. Появление Марсия вместе с ней, не смотря на улыбки и радушие, мало кого радовало. Особенно волновал луч в его руках.

«Мы же умоляли прорицательницу всучить ему муляж, и зачем только она настояла на подлиннике?» — проносилось в едином сознании крамов.

В помещении было три человека. Один был очень стар, другой очень молод, третий был средних лет. Их налобные обручи казались чуть толще, чем у других, и были инкрустированы драгоценными камнями. Все управление звездолетом велось напрямую из их голов. Мозговые импульсы усиливались за счет этих обручей, но Марсий по-прежнему не понимал, как они это делали. Тулонцам этот способ управления был неведом.

Старец стоял в центре и не сводил глаз с Атлы. За длинной панелью в виде плоского кристалла сидел молодой пилот. Крам средних лет стоял в глубине возле трех больших стеклянных капель. Одна свисала с потолка, две другие вырастали из пола. Цвет их напоминал темно-синий, почти черный. Эти образования были размером с человека и, очевидно, выполняли важную функцию.

Через эти стеклянные капли мужчина средних лет проводил отсев собственных мыслей с целью вычленения только тех, что посвящались управлению кораблем. В человеческом подсознании таится слишком много воспоминаний, и это тулонец теперь увидел воочию. Мысли мужчины визуализировались сначала в первой стеклянной капле, очищались там и попадали во вторую. А из второй в третью проникала уже только одна-единственная мысль — команда.

В первой капле мелькали тени. Марсий видел, как этот крам играет с дочерью и ужинает с женой. Рой глаз смотрел оттуда, все мысли и вся жизнь чужого человека были как на ладони. В следующей визуализировались уже только цифры и схемы, хаотично разбросанные внутри. В одной из комбинаций Марсий распознал карту Семи миров, в другой — строение военных баз на тулонском спутнике Ката. Поразительно, сколько всего пряталось в маленькой голове этого проклятого крама. В третьей капле четким и ярким контуром прорисовывались координаты квадрата, из которого был послан импульс. Именно эти данные были приняты звездолетом за основное направление. Крам средних лет отвечал за навигацию судна.

Атла подошла к трем каплям. И хотя она велела Марсию оставаться на месте, он проследовал за ней.

Девушка посмотрела в первую каплю. Внутреннее пространство ее наполнилось густой алой краской, замелькали силуэты, цифры и буквы. Поверхность капли отражала все то, что было в подсознании юной жрицы, и содержимое поражало своим разнообразием. Несмотря на юный возраст, крамовке, похоже, довелось немало пережить. Внутри капли было много слез. В одном из лиц Марсий узнал Татиду. Судя по четкой прорисовке, седая ведьма занимала значительное место в жизни жрицы. Был среди образов пес, шаман-отец, множество неприятных инопланетных лиц, контрабандисты, пацифы, роботы и даже погибшие оилы. Похоже, крамовка побывала в самых разных уголках их системы. И жизнь ее, вероятно, была не так проста, как ему показалось на первый взгляд. Марсий считал Атлу избалованной наследницей, не знавшей горя, но то, что он увидел, говорило о большом опыте.

В следующий миг он был поражен, узнав себя в одном из образов. В ее воспоминаниях ему было десять лет. В тот день они с Карием впервые вышли за пределы своей планеты на корабле родителей, чтобы посетить ярмарку на Сириусе. И вот теперь, спустя столько лет, он смотрел на себя со стороны через призму воспоминаний темнокожей жрицы. «Крамы и впрямь следили за мной все это время», — с отвращением подумал он и хотел было отвернуться, как остановился и замер. Из стеклянной капли на него смотрели собственные глаза. Крамовка думала сейчас о нем, и это приводило его душу в неистовое волнение.

Глаза Атлы были закрыты. Она не шевелилась и молчала. Но несмотря на это, было видно, насколько большую работу сейчас проделывает её мозг, чтобы совершить отсев. Вибрации от неё теплом разносились по воздуху. Постепенно стала загораться вторая стеклянная капля. Она была посвящена Марсию целиком. Там были воспоминания только о нем. В комнате повисло напряжение. Прямо за его спинной, тяжело дыша, стоял старец, по правую руку — юный пилот, и совсем недалеко, в углу, потирающий виски крам средних лет. Все с нетерпением смотрели то на последнюю каплю, то на Атлу.

Из всех воспоминаний о тулонце крамовка выбрала видение звездного неба, и переместила в последний сосуд. Облокотившись на стеклянную поверхность двумя руками, не открывая глаз, она стала выводить полученные знания. Карта проявлялась постепенно и будто бы из тумана. Тысячи песчинок-звезд засияли внутри капли. Рисунок звездного неба той далекой планеты был расстелен перед ними, оставалось только сопоставить его со всеми планетами из квадрата Изы и вычленить нужную.

Правой рукой Марсий сжимал радиоимпульсатор, левой держался за луч. Он был готов передать сообщение сразу, как только цифры будут у него. Но данные предстояло еще обработать.

Темнокожие хорошо изучили свою галактику. Модели с точным расположением звезд, межзвездного газа, пыли и темной материи существовали у них в голограммных макетах. Крамы были очень рады, что искомая планета была в их же галактике. Оставаться внутри своего дома было куда приятней и безопасней. И хотя в их родной галактике было примерно двести миллиардов звезд, расположенных по спирали, да и сама галактика не отличалась миниатюрностью (шутка ли, диаметр 100 000 световых лет), все равно, вера в то, что спасительную планету непременно удастся найти, жила в каждом сердце. Они заранее приготовили модели квадрата, на который указал Иза, сузив поиск в миллионы раз.

Крамы стали проверять, с какой именно из планет можно было видеть такие созвездия. Для расчета они использовали ионское оборудование, привлекая силы искусственного интеллекта на помощь. Аппарат этот они, вероятно, приобрели у старика. Он был очень редким, использовался в основном шпионами. Машина долго обрабатывала данные и выдала ответ. Она показала три возможных варианта. Подобное звездное небо в тот или иной момент можно увидеть с трех разных планет. Но удобным было то, что все эти три планеты располагались в одной звездной системе и были соседями друг другу, вращаясь на второй, третьей и четвертой орбитах от звезды. Понять, какая из них обитаема, не составит труда, главное попасть в их звездную систему — на второй виток галактической спирали, в двухстах пяти световых годах от центра.

— Это действительно другой конец галактики, — произнес крам средних лет.

— Не удивительно, будь планета под носом, мы бы давно ее нашли сами, — с сарказмом сказал юный пилот.

— Разворачивай схему магических туннелей, — приказал крам средних лет.

Явление Кротовых нор, или магических туннелей, как их называли крамы, связывающих разные части пространства, было хорошо изучено в Семи мирах. Туннели трудно было найти. Некоторые из них были настолько малы, что обнаружить их, казалось, было невозможно. Но существовали и такие, которые, напротив, не заметить было нельзя. Вход в туннель мог быть размером со звезду, с планету, с дом, с пылинку. У Крамов была большая картотека таких порталов. Они скупали все находки у гинейцев, потому что именно контрабандисты путешествовали больше остальных. Это было их промыслом. Каждый новый портал стоил целое состояние.

Путешествие по магическим тоннелям было рискованным и непредсказуемым занятием. Если в него нырнуть, то вынырнуть доведется в другом месте, зачастую в очень далеком от того, где ты находишься сейчас. Можно попасть в другую часть собственной галактики, можно в другую галактику, можно в другую вселенную. И все же, в отличие от губительных черных дыр, из кротовой норы был шанс вернуться, и поэтому семимиряне пользовались ими в своих путешествиях. Были такие безумцы, кто рисковал жизнью, но чаще крамы посылали по норам свои заряженные кристаллы и вели наблюдение за явлением на расстоянии.

За тысячи лет поисков в их картотеке набралось порядка полутора тысяч магических туннелей, и это была лишь крупица возможного. Самый последний из открытых, например, существовала в паре световых лет от Крамы, то есть, можно сказать, прямо перед глазами, просто его никто не замечал из-за ничтожно малого размера. Возможно, были порталы гораздо ближе, может, и на самой Краме, и внутри нее, но их еще только предстояло открыть.

Все открытые туннели были в большей степени внутригалактическими. Иными словами, соединяли коридорами разные части галактики.

— Нам предстоит скакнуть через три тоннеля, — скоропалительно объявил юный крам.

— Что у нас есть? — спросила Атла у старца, проигнорировав реплику молодого крама.

Старый крам открыл карту магических тоннелей. Она также была объемной, размером с целую комнату. Была отмечена точка, в которой они находились сейчас, и точка с искомой планетой. Они стали высчитывать самый короткий путь. Система предложила им несколько вариантов.

— Самый близкий портал к искомой планете называется Прайм. Одним концом своим он выходит в межзвездное пространство возле искомой системы. Но вот другой конец Прайма находится в соседней галактике Трон. Иными словами, сначала мы должны попасть в галактику Трон и только потом в другой конец нашей галактики.

— Ближайший выход на Трон? — прищурившись, спросила Атла.

— Тоннель Ольмеко, — громко подумал крам средних лет. — Он находится прямо на выходе из Ониксовой системы. Затем перескок в тоннель Делос, и только после на Прайм.

— Я именно об этом и говорил, — немного обиженный тем, что ему не поверили сразу, произнес юный пилот. — Нам придется лететь через три портала, и это самый короткий путь из всех существующих. Основное время съедят перелеты от портала до портала, путешествие по самому тоннелю займет мгновение.

Мыслительные переговоры Крамов Марсий не слышал. Со стороны их беседа выглядела обычным переглядыванием, но судя по тому, как долго это происходило, он догадался, что предметом их диалога стал маршрут. На голограммной модели Марсий видел, как сильно планета была удалена от Семи миров, и понимал, что без «магических туннелей» не обойтись. Иначе пришлось бы лететь вечность. Тулонцы также искали порталы. Их картотека отличалась от крамовской количеством и, признаться, была полнее. В Ари очень берегли свои знания и не выдавали секреты никому и ни за какие деньги. Как, впрочем, и в других мирах. Объединение усилий могло бы значительно ускорить поиски, но на такое соглашение никто бы не пошел.

Марсий с нетерпением смотрел на крамов, ни на секунду не забывая о своем желании передать послание в Ари. Он знал, что, вероятность того, что ему, преступнику, похищенному крамами, поверят, была невелика, но вместе с тем он так же хорошо знал своих. Тулонцы проверяли все сигналы извне.

— Я жду обещанных координат! — настойчиво произнес он, прервав мыслительный диалог крамов.

Все четверо резко посмотрели на него, как бы вспомнив о его присутствии. Марсий, больше им был не нужен, и радушие заметно стерлось с лиц.

— Скоро! — ответила Атла.

Проделав очередную мыслительную комбинацию, она вывела космические координаты планеты на экран кристалла.

Язык цифр был общим для всех Семи миров. Еще в глубокой древности планеты пришли к соглашению пользоваться единой системой измерения. Это было необходимо для раздела космических территорий, путей и помогало при осуществлении минимального контакта. Полученное число определяло местонахождение планеты в космическом пространстве галактики. Именно это и было нужно Марсию.

Высветилось три многозначные цифры. Марсий внимательно переписал координаты в радиоимпульсатор. Текст, с которым он отправлял координаты, был подготовлен им заранее. Марсий сообщал обо всем, что узнал от крамов в форме отчета. Послание способно было достигнуть тулонских спутников со скоростью магнитной волны. И все же в душе Марсия зародилось сомнение. Слишком великодушный жест от Крамов — позволить тулонцам получить координаты спасительного мира. В импульсаторе еще оставался заряд. Он стал думать, как можно было испытать его, и ничего умнее, чем продублировать еще раз свое послание, не придумал. Радиоимпульсатор незамедлительно передал его сообщение во второй раз, чего не могло случиться в подлинном аппарате. Магнитные волны не в силах были молниеносно перестраиваться, и между посылами требовался больший интервал.

«Муляж», — крепко сжав игрушку в руках, со злостью подумал Марсий.

Крамы его обманули. Марсий еле сдерживался, чтобы не схватить свой луч и не перерубить подлецов на куски. Но так поступить он не мог, на кристалле крамов он был в ловушке.

Крамы прочли его мысли, но виду, что знают о них, подавать не стали.

— Всё в порядке? — улыбаясь, спросила Атла, понимая, что Марсий не станет создавать конфликт. Его единственным шансом донести координаты до своего мира было вернуться на Тулону живым после экспедиции.

— Да, все в порядке, — скупо ответил он, с ненавистью посмотрев на лживую крамовку.

Атла хорошо держалась, ничем не выдавая своего огорчения от того, что тулонец смог понять, что импульсатор не настоящий.

— Чудесно, теперь можешь идти к себе! Путь будет долгим, главное — не сойди сума от одиночества, — любезно произнесла она.

Марсий и сам это понимал. Ему предстояло прожить в своей изолированной камере не один день, и все же между длительным одиночеством и общением с ненавистными крамами он выбирал первое.

— Проводите его, — бросила ему в спину Атла.

Марсий шел в свою каюту, не обращая внимания ни на конвой, ни на злорадные взгляды в его сторону. Он был совершенно сломлен поступком крамов. Не было в них благородства. Они не умели держать свое слово. Он изнывал от несправедливости и собственного бессилия. Было нечестно, что право на спасение крамы оставили только за собой, не желая делиться координатами с другими. Да, Татида обещала, что его довезут до искомого мира и вернут обратно, но цену обещаниям крамов он уже понял. Скорее всего они будут держать его у себя до тех пор, пока не долетят. Темнокожие слишком ценили сверхспособности, и его видения все еще были с ним. Но вот на что действительно не мог рассчитывать Марсий, это на то, что ему позволят вернуться назад в Семь миров и доложить обо всем своей планете. По прибытии в искомый мир его скорее всего убьют или бросят там. Один тулонец для них не опасен. Он просчитался. В его голове был спрятан такой клад, а он истратил его бездарно. Марсий был совершенно опустошен. Он вернулся в свою каюту, вдребезги разбил фальшивый импульсатор о стену и рухнул на свое ложе вниз лицом.