Семь Оттенков Зла (ЛП)

Глава 1

Июнь 1703 года.

Напротив Минкс Каттер сидел человек, на покрытых боевыми шрамами костяшках правой руки которого было вытатуировано слово «любовь», а на костяшках левой — «ненависть»[34]. Он положил руки на стол, разделявший их с Минкс, чтобы она смогла по достоинству оценить его романтичность и жесткость. Что до самой Минкс, то она решила, что этот человек принадлежит к той породе мужчин, которые обыкновенно грозились ей расправой. Посему под столом она держала наготове свой верный клинок, готовый выскользнуть из своего тайного крепления под темно-зеленым жакетом для верховой езды. Она называла этот нож «Джозефом». Пока что он мирно покоился на своем месте, но стоило кому-либо показать хоть намек на угрозу, она выхватит его одним движением и одним броском пробьет несостоявшемуся обидчику живот. Дальше она сможет легко ускользнуть прямо через окно, что находилось за ее спиной, пока остальные трое будут приходить в себя от шока.

Человек, разрывавшийся между любовью и ненавистью, отпил горьковатого красного вина из стоящей перед ним чашки и склонил голову. Его темные глаза прищурились, будто он оценивал Минкс в желтом свете свечей. Его брови представляли собой густые пламенные заросли, а рыжая пышная шевелюра стояла торчком спереди и сзади, закручиваясь в необузданные вихры.

— Итак, — протянул он хриплым тихим голосом, дававшим понять, что он является лидером этой банды дьявольских гренадеров, — вы хотите, чтобы мы поймали для вас вора.

— Не совсем «поймали», — так же тихо ответила Минкс.

Черт, встреться они где-нибудь в дальней комнате таверны «Железный Петух» в конце Уотер-Стрит, где вода из гавани накатывала на улицу клубами белой пены, а пришвартованные корабли стонали в своем тревожном полусне, они могли бы даже подружиться с этим парнем. Однако сейчас они были своего рода деловыми партнерами, стремящимися получить как можно больше выгоды друг от друга этой июньской ночью 1703 года в священном городе Бостоне. Днем городом правила пуританская этика тяжелого труда и усердия. Здесь прославляли Бога и источали праведность. Ночью правила менялись. И Минкс Каттер даже немного успокаивалась, когда тяжелые, как могильные плиты, нравы города, поворачивались своей второй стороной, выпуская из-под себя орды насекомых. Любой, даже самый праведный город был таким. Эта обитель пуританской веры в Новом Свете под своим каменным фундаментом скрывала другой мир, который выходил порезвиться, когда на землю опускалась тьма.

— Не «поймали», — повторила Минкс, пристально глядя на человека, мечущегося между любовью и ненавистью. Его звали Дилан Бэнди. — Нашли, да. Об остальном я позабочусь сама.

— А вы очень в себе уверены, — ответил Бэнди с легкой насмешкой.

— Уверена, — кивнула Минкс. Ее лицо осталось бесстрастным.

— Ха! — усмехнулся Бэнди, хотя веселья в его глазах не было. Он сделал еще глоток вина и снова оценил эту женщину из Нью-Йорка, но уже с повышенным любопытством и немалой долей благоговения.

Минкс Каттер прибыла в Бостон двумя днями ранее на пакетботе, который пережил целых два унижения: от разбушевавшихся вследствие ливней волн и от внезапно попавшейся на пути отмели близ колонии Массачусетс. Ее послали сюда из Нью-Йорка от имени нового работодателя — агентства «Герральд» — с заданием, которое, по мнению Кэтрин Герральд, могло бы заинтересовать Минкс. Поэтому Минкс в этот душный вечер сидела в дымной таверне, куда утонченные женщины обычно не заглядывали. На утонченность Минкс претендовать не могла, потому что уже исходила свою долю грязных опасных ночных улиц и знала, как пахнет жаркая пролитая кровь. Во всяком случае, на своих руках. Опыт, которого она набралась в преступном мире под предводительством Профессора Фэлла, отлично подготовил ее к новой работе, которая заключалась в том, чтобы решать проблемы. Так же, как это делали ее коллеги — Мэтью Корбетт и Хадсон Грейтхауз.

Возможно, Мэтью и Хадсон не вполне доверяли ей, но Минкс было на это плевать. Она понимала, что мадам Герральд отправила ее сюда, потому что сочла ее лучшей для этой работы, и доверие Кэтрин было гораздо важнее. Она намеревалась оправдать возложенные на нее ожидания. И все же ей было сложно сказать наверняка, что именно она почувствует, когда будет держать скорпиона в руке. Когда почувствует дуновение вольного ветра и услышит призывный гул кораблей, готовых отдать швартовы и отправиться в Англию. Она задумалась, вернет ли скорпиона владельцу, когда тот окажется в ее руках. Такого результата от нее ожидали. Или все же она отдаст собственные швартовы, а блеск великого сокровища в руках обеспечит ей вожделенную свободу? Интересно, думала ли о такой возможности Кэтрин Герральд, когда отправляла ее сюда?

Свобода, — подумала Минкс, и уголки ее губ немного приподнялись в легкой улыбке.

Она предала Профессора Фэлла и сбежала от него. Около трех месяцев назад она послужила причиной тому, что мечта Профессора об обогащении посредством войны, буквально взорвалась на острове Маятника[35]. Минкс должна была куда-то податься. Где-то осесть, чтобы спастись от гнева Профессора Фэлла. Конечно же, он не оставит этого просто так и придет за ней, равно как и за Мэтью. Даже сейчас она чувствовала, как закованный в перчатку кулак медленно сжимается, и знала, что рано или поздно он нанесет удар по ним обоим.

Свобода. Нет, даже скорпион не сможет мне ее обеспечить.

Но пока что она и впрямь была свободна. Или, по крайней мере, наслаждалась иллюзией свободы. Она вполне уверенно чувствовала себя, сидя в этой таверне и сжимая в руке нож под дубовой столешницей, а на ее белокурых локонах весело сидела шляпка цвета летнего леса, ее искривленный старым переломом нос вдыхал густой воздух мира насекомых, а ее умные светло-карие глаза смотрели на человека, который вполне мог попытаться прикончить ее в ближайшие несколько минут.

Дилан Бэнди, король этого каменного сада, уже успел убить двух мужчин и одну женщину в течение девяти месяцев с момента своего бегства из Англии в эту пуританскую цитадель. У него действительно был сложный характер, и его в самом деле разрывало между крайностями — любовью и ненавистью. Так поговаривали в других тавернах, которые Минкс успела посетить. В рассказах не скупились на подробности о насилии, которое творил не только сам Бэнди, но и его банда. Впрочем, и внешность у членов банды была соответствующая. Щуплый и высокий шотландец МакГил был бледным, как луна, а его лицо было изрыто уродливыми кратерами оспин. Здоровяк Бронсон с бочкообразной грудью и каштановой бородой производил впечатление заядлого убийцы и насильника. А индеец-вампаноаг[36] по имени Нип одевался по-щегольски и говорил, что от его настоящего имени белый человек сломает себе язык. Все, кроме Бэнди, проводили эту встречу стоя, прислонившись к дощатым стенам. Из глиняной трубки Нипа вырывались сизые клубы дыма, поднимавшиеся кверху и зависавшие в воздухе, словно призраки. Узкие глаза индейца скрывались за этими мистическими облачками. МакГил чистил ногти изогнутым ножом. Минкс была уверена, что в жизни он находит этому клинку и другое применение. Руки Бронсона были скрещены на груди и напоминали два крупных бревна. В его бороде застряли кусочки кукурузного хлеба с маслом, который он недавно съел.

— Вы, — прищурился Бэнди, — должно быть, выжили из ума. Прийти сюда, на мою территорию и сидеть тут, как королева мира… Вопиющая наглость! Я не привык вести дела с женщинами.

— Это заметно, — усмехнулась Минкс.

Бэнди вспыхнул.

— Неслыханно, чтобы здесь находилась женщина!

— Что ж, — сказала Минкс, окинув взглядом сэра Фарта Блоссома и пьяниц, окружавших Лорда Лоббокса, занимавших большую комнату за спиной банды Бэнди, — мне вовсе не хотелось бы портить этому месту его и без того дурную репутацию.

— Ваш острый язычок может обеспечить вам неприятности, — предупредил Бэнди.

— Эта женщина, — медленно и тихо произнес Нип из-за своей дымовой завесы, — держит под столом нож.

— Думаешь, я не в курсе? Господи Боже! — Бэнди ожег Нипа своими налитыми кровью глазами и снова переключил внимание на Минкс. — Что до вас, дамочка, то вы много мните о себе! Думаете, ваш клинок достаточно острый? — Его щеки раскраснелись, и он сделал еще один глоток вина. Минкс понадеялась, что это сдержит вспышку его гнева, которая была не за горами. — Но это значит, вы боитесь меня, — сказал он, опустив кружку. — А это хорошо. Это правильно. Просто не делайте того, о чем вам придется горько сожалеть.

— Если до этого дойдет, — спокойно сказала Минкс, — вы пожалеете первым.

Решив, что пришло время для демонстрации силы, она вытащила нож из-под стола, прицелилась и отправила клинок в полет. Нож пронзил парик Нипа и пригвоздил его к дощатой стене. Белый порошок пудры снежной бурей обрушился на плечи его угольно-черного пальто. Надо отдать индейцу должное: он не дрогнул и даже трубку изо рта не выпустил. Он просто шагнул вперед, оставив парик висеть на стене, словно дохлую собачонку. Его собственный череп оказался почти лысым, только на макушке остался пучок волос, завязанный в тугой хвост.

— Спокойно! — скомандовал Бэнди МакГилу, когда тот приготовился ответить броском собственного ножа. Бронсон, намеревавшийся схватить Минкс за горло, тоже остановился, повиновавшись главарю. — Не будем вредить даме. Верно, Нип?

— У меня есть и другие парики, — сказал Нип, смиренно пожав плечами.

— А вы хороши в метании ножей, — оценил Бэнди. Он позволил себе тень улыбки, отчего его обветренное лицо сделалось еще более зловещим. — Что ж, хорошо, — задумчиво произнес он, словно смирился наконец с присутствием Минкс в своей обители и оценил по достоинству ее способности. — Значит, вы прибыли из Нью-Йорка, чтобы найти скорпиона, и хотите, чтобы мы вам помогли. По какой-то причине вы хотите, чтобы именно мы с моими людьми выполнили для вас эту задачу. Надо сказать, для женщины у вас нехилые яйца. Знаете, люди не стремятся искать нас. Обычно они боятся, что это мы их найдем.

— Вы пользуетесь уважением множества пуритан и наводите на них страх, — ответила Минкс. — Кроме того, вы не так давно убили констебля, и это всполошило законников, если допустить, что тут вообще есть закон, потому что вы вышли сухими из воды.

— Несколько недель назад тот констебль избил моего друга до полусмерти. Я никогда не спускаю такого с рук. Никому.

— Если верить слухам, — продолжила Минкс, слегка наклонившись к нему через стол, — у вас есть… скажем так, влияние во многих сферах жизни города. А также вы обладаете информацией о многих вещах, которые происходят здесь как днем, так и ночью. Поэтому я и разыскала вас.

— Чтобы мы помогли найти того, кто украл скорпиона, — кивнул Бэнди. — А вы не думали, что это могли сделать мы с моими людьми? У нас ведь есть опыт проникновения со взломом, и время от времени мы даже выполняли такую работенку. — Он усмехнулся и покачал головой. — К счастью для вас, не в этот раз.

— Я уже знаю, кто забрал скорпиона из дома Саттонов. Горничная по имени Элиза Роудс. Она проработала там два месяца и исчезла в ту же ночь, когда взломали сейф, где лежал скорпион. Проблема, с которой я столкнулась, мистер Бэнди, заключается в том, что, похоже, Элиза Роудс — не настоящее имя. О женщине с таким именем нет никаких записей ни в Бостоне, ни в его окрестностях. Она сочинила себе подробную фальшивую биографию, включая семейную историю и поддельные рекомендательные письма из Лондона. В настоящий момент я не знаю, где находится воровка, назвавшаяся Элизой Роудс. — Минкс несколько секунд помолчала, а затем с интересом спросила: — Возможно, вы слышали что-то о ней?

— Хм… — Мужчина задумчиво потер подбородок, после чего забарабанил пальцами по столу. После недолгих размышлений он попросил: — Расскажите-ка мне то, что знаете о скорпионе.

— Я знаю, что это потрясающее украшение. Брошь-булавка в форме скорпиона, сделанная из серебра, а ее позвоночник усыпан восемью драгоценными камнями: двумя изумрудами, двумя рубинами, двумя сапфирами и двумя бриллиантами. В центре головы — овальный лунный камень довольно крупных размеров. Этот камень называют «глазом скорпиона». Брошь принадлежала семье Саттон поколениями. Оукс Саттон говорил, что она была с ним всю жизнь, а ведь ему скоро исполнится восемьдесят три года. Кто сделал эту брошь и как она попала в семью, он не знает. Но он и его родные желают, чтобы она как можно быстрее вернулась законным владельцам, и я намерена это обеспечить.

— А что еще вам известно об этом украшении? — многозначительно спросил Бэнди, приподняв свои огненные брови.

Минкс помолчала, потому что знала, куда клонит ее собеседник.

— Семья Саттонов верит, — медленно заговорила она, — что скорпион обладает мистическими способностями. По крайней мере, так говорит сам Саттон.

Бэнди хмыкнул.

— Судя по тому, что я слышал, слово «мистическими» не вполне подходит. Мне известно, что скорпион способен навести безумие на того, кто им обладает. О, здесь, в Бостоне, это не секрет! Здесь все об этом слышали. Как думаете, почему прежде никто не пытался украсть эту брошь? Она хранилась в сейфе, и никто не надевал ее. На нее даже старались лишний раз не смотреть, насколько я знаю. Семья Саттон сама боится этой броши, однако они дорожили ей много лет. Она прибыла вместе с ними из Англии. — Бэнди сделал еще глоток вина, чтобы промочить губы. — Только идиот мог украсть эту вещицу. Наверняка замысел принадлежал не самой воровке, ее кто-то нанял для этой работы. И, скорее всего, наниматель подготовил для нее фальшивые документы и рекомендательные письма.

— Конечно же, — согласилась Минкс. — И у вас есть мысли, кто бы это мог быть?

— Коллекционер, — сказал МакГил и тут же замолчал, потому что Бэнди предупреждающе поднял палец.

— Прежде чем мы продолжим, — с елейной улыбкой проворковал Бэнди, — скажите, сколько вам платит семья Саттон за возвращение этой вещицы? И заклинаю вас сказать мне правду, потому что я способен учуять вонь лжи даже в дыхании скунса.

— Сто фунтов, — ответила Минкс, и это была правда.

— Ах! — Улыбка Бэнди сделалась шире, в ней заблестело торжество. — Что ж, будем честны, самой вам брошь не вернуть. Даже если мы скажем вам имя и местонахождение заказчика, вам не добраться до него в одиночку. Не пройти через его железные ворота. Его дом — настоящая крепость.

— Не стоит недооценивать меня, сэр, — сказала принцесса клинков, в тайнике которой уже был готов нож, который она собиралась отправить вслед за «Джозефом».

— Может, я и несправедлив к вам. Но, если скорпион находится у Ксавьера Дредсона — а, вероятно, так и есть, учитывая интересы этого человека, — то брошь придется снова выкрасть. И, заверяю вас, ни одному человеку не под силу это сделать.

— Его интересы? О каких интересах речь? — спросила Минкс.

— Скажи ей, МакГил, — небрежно махнул рукой Бэнди.

— Ксавьер Дредсон, — медленно заговорил МакГил с заметным шотландским акцентом, — коллекционирует смерть. Или, вернее будет сказать, смертельно опасные предметы. Я слышал истории о том, что находится в его доме. Мы все это слышали, хотя и неизвестно, что из слухов — правда. Если кто-то и мог организовать кражу скорпиона, то только он. Только у него такая репутация.

— И его дом — настоящая крепость? — Минкс снова пристально посмотрела на Бэнди. — У любой крепости есть слабое место.

— Возможно. Но несколько моих знакомых взломщиков пытались туда проникнуть. И больше я о них ничего не слышал. Дредсон был судостроителем в Англии, сюда перебрался несколько лет назад и здесь тоже основал судостроительную компанию. Затем купил недостроенный особняк примерно в трех милях вверх по побережью и скрылся в нем, как только строительство было завершено. Теперь его редко можно увидеть в Бостоне. Как я уже сказал, он превратил свое жилище в неприступную крепость. Он привез рабочих из Англии, разместил их в поместье и выпустил только тогда, когда они заложили последний камень. — Бэнди кивнул. — Да. Скорпион должен быть у Дредсона. Только он мог на него позариться. Его интересуют, так скажем, странности. И нет, он не откроет вам ворота, если вы просто придете к нему, и не впустит вас внутрь. Если Саттоны хотят вернуть свою вещицу, ее нужно будет выкрасть.

— Что в этом доме такого смертоносного и опасного? — спросила Минкс.

— Его коллекция, — ответил Бэнди. — Ходят слухи, что он собирал ее со всего мира. Те рабочие из гавани, которые таскали его сундуки с корабля, судачили об этом. Один сундук случайно раскрылся, и из него выкатились десятки человеческих черепов. Говаривали, что у него есть боевые мечи и топоры. А в некоторых сундуках были проделаны отверстия, и там шевелилось что-то живое. Я слышал одну подробность: Дредсон настолько ценит свою коллекцию, что по ночам выпускает живого тигра патрулировать территорию своего особняка.

— Впечатляет, — пробормотала Минкс, приподняв брови.

— Голодного тигра. По утрам приходят двое мужчин, чтобы накормить эту тварь кониной и увести обратно в клетку. А еще мне известно, что окна крепости Дредсона закрыты металлическими ставнями, которые запираются на засовы с наступлением сумерек и открываются только на рассвете. И так на каждом окне. С шести утра до шести вечера это место патрулируют несколько мужчин с мушкетами, но ворота всегда заперты, а кованый забор вокруг поместья высотой в десять футов. Дредсон очень хорошо платит своим охранникам, чтобы их невозможно было подкупить. Поэтому обычные воришки и не берутся за его крепость. Впрочем, необычные, вроде нас, тоже не берутся. Себе дороже, — заключил он.

— Интригующе, — только и ответила Минкс.

Бэнди допил вино и на какое-то время замолчал, прислушиваясь к пьяной болтовне гостей из других комнат. Он посмотрел на свои татуированные костяшки пальцев, затем прищурился и пронзительно уставился на Минкс.

— Говорят, что в этом доме есть золотые статуи из Древнего Египта. Бриллианты размером с кулак. Кинжалы и мечи в ножнах, украшенных драгоценными камнями. Целые мешки золотых монет. А для воров там расставлены смертельные ловушки, если кому-то таки удастся перелезть через ворота и каким-то образом миновать металлические ставни. И тигра. Не стоит забывать о тигре.

— Вы во все это верите?

— Некоторые слуги увольнялись из его дома, когда их чаша… как это говорится… была преисполнена. Они выбалтывали некоторые подробности, но, как я уже говорил, никто не знает наверняка, что творится в том доме. А те, кто пытался это выяснить, не вернулись живыми.

Минкс нахмурилась. Все это звучало пугающе и по-настоящему впечатляло. Было ли такое возможно? Как бы то ни было, работа есть работа, а вызов есть вызов. Она чувствовала себя обязанной взяться за дело, чего бы это ни стоило.

— Вижу, куда катится ваша повозка, — философски заметил Бэнди. — Моя тоже катится.

— В том же направлении? — заговорщицки спросила Минкс.

— Моя движется вот в каком: вам нужна помощь. И, чтобы получить ее, вам — и Саттону — придется заплатить. Я не гарантирую, что мы сможем проникнуть в этот дом, а уж тем более не гарантирую, что сможем достать скорпиона и вернуть его. Но, полагаю, попробовать стоит. — Он позволил своему выводу повисеть несколько секунд, прежде чем продолжить: — Итак мои условия таковы: мы хотим пятьдесят фунтов и возможность вынести из дома все, что нам захочется. Оплата вперед. Как вам, парни? — Он повернулся к остальным и дождался их утвердительных кивков. Один лишь Нип безразлично пожал плечами, показывая тем самым, что видел достаточно, чтобы понять: безумие свойственно людям.

Бэнди снова посмотрел на Минкс.

— Принесите деньги завтра вечером. Сюда. В десять часов. Затем возвращайтесь туда, где вы остановились, и…

— Не пойдет, — перебила Минкс. — Я поговорю с Саттонами и принесу деньги, но завтра вечером я отправлюсь туда с вами. Иначе как я могу быть уверена, что вы действительно пойдете в тот дом, а не просто присвоите себе деньги и заляжете на дно?

— А как вы можете быть уверены, что мы не возьмем деньги, а во время поездки не перережем вам горло где-нибудь вдали от города? Бросим ваше тело в заросли сорняков, никто и не хватится, — пугающе самодовольно парировал Бэнди.

Минкс слабо улыбнулась ему и пристально заглянула ему прямо в глаза.

— Вы и правда хотите поступить именно так? — спросила она.

Бэнди задумался. Он бросил короткий взгляд на МакГила, Бронсона и Нипа, словно прося у них прощения за свои чересчур джентльменские манеры.

— Нет, — наконец ответил он. — Но будь я проклят, если когда-нибудь женщина говорила со мной таким тоном и ввязывалась в мои дела!

— Я не принуждаю вас. Я лишь предложила вам вариант, — сказала Минкс. Она встала со стула. — Завтра в десять вечера вы получите свои пятьдесят фунтов. А я пойду с вами в особняк Дредсона, и, возможно, вместе мы узнаем, смогут ли пять необычных воров пробраться внутрь.

— Нас четверо, — буркнул бочкообразный Бронсон.

— Не считая меня, — настояла Минкс, все еще глядя Бэнди в глаза. — Вы недооцениваете меня, как и все, кому это прежде стоило жизни. — Она подошла к Нипу и скомандовала: — Отойдите. — Когда индеец повиновался, она вытащила нож из стены и сунула его в карман жакета. — Доброй ночи, господа, — сказала Минкс и покинула комнату.

— Женщина, тронутая луной, — заметил Нип, вокруг головы которого все еще кружили завитки дыма. Он поднял упавший парик и погладил его, как любимого питомца. — Ее мозг разбился, словно глиняный горшок.

— Самая сумасшедшая женщина из всех, что я видел, — дал свою оценку Бронсон. — Дилан, мы ведь не собираемся и правда вломиться к Дредсону, не так ли? Я не из тех, кто хочет пойти на корм тигру, какое бы сокровище ни ждало меня за воротами.

Бэнди некоторое время не отвечал. Он решил, что ему нужна еще одна кружка горького красного вина, потому что так он хотя бы сможет напиться достаточно, чтобы не чувствовать себя идиотом, попавшим под влияние красивой, но смертельно опасной женщины.

— Мы попытаемся взломать дом, — сказал он. Его голос прозвучал резче, чем он хотел. — Назовем это делом чести. Никому до нас это не удавалось, и я бы хотел, чтобы мы стали первопроходцами.

— Если только не сдохнем раньше, — буркнул МакГил.

— У меня есть несколько идей. Возможно, они сработают. Надо кое-что собрать до завтрашнего вечера. Скажу сразу: кто не со мной, может уйти прямо сейчас. Без обид. Но дальше вы останетесь сами по себе. Итак? Что скажете?

Никто не проронил ни слова и не вышел из комнаты.

— Во-от мои мальчики, — одобрительно протянул Бэнди. У него из головы не выходила эта Минкс Каттер. Только что она заставила его поставить на кон не только его собственную репутацию, но и жизнь. А также жизни своих людей.

Вот, как человек срывается в пропасть, — подумал Бэнди.

Однако, если они и вправду смогут пройти мимо забора, тигра и железных ставен, а также расставленных по дому ловушек, они выйдут оттуда богачами и станут королями ночи в этом прекрасном городе.

Дьявольски опасная женщина, — решил Бэнди. — Стоило перерезать ей горло за одно то, как она со мной говорила.

Но у него было ощущение, что она им еще пригодится. Пусть даже в качестве приманки для тигра.

Глава 2

День прошел, сгустились сумерки, следом пришла ночь и уронила на город тьму.

Выехав из Бостона по узкой грунтовой дороге в серебристом свете луны, повозка покатилась дальше и миновала две небольшие деревеньки, выросшие к северу от города.

Дилан Бэнди оказал Минкс сомнительную честь сесть рядом с ним на облучке, тогда как остальные расположились сзади. Упряжка из трех лошадей везла повозку вперед, а хвостом за ней тянулись щупальца сероватого дыма из трубки Нипа. Индеец снова надел завитой белый парик — Минкс не знала, вчерашний или новый, без дырки от ножа. В повозке она заметила холщовый мешок и два мотка веревки с привязанными железными крюками. Она отметила, что банда озаботилась даже шумоглушителями из овчины и кожаными шнурами вокруг зубцов крюков.

Минкс тоже подготовилась. Сегодня на ней было не женское платье, сковывающее движения, а рабочий наряд воровки: бархатный черный жакет с коротким задником поверх серой блузки с рюшами, черные мужские бриджи, черные чулки и черные кожаные перчатки. Волосы скрывались под плотной шапкой.

Остальные тоже оделись во все темное, за исключением парика Нипа.

В жакете Минкс было спрятано два метательных ножа. Третий она закрепила на правой икре. Она подготовилась не только к тому, чтобы пробраться в крепость Дредсона, но и к тому, что Бэнди рискнет напасть на нее, получив свои звонкие пятьдесят фунтов. Если у него возникнет такое желание, он быстро об этом пожалеет.

Они проехали мимо леса и пастбища, оставив позади две спящие деревни. В ветвях дерева ухнула сова, а в свете луны мелькнул силуэт летучей мыши. Бэнди задумчиво сказал:

— Мы почти у цели. У вас еще не сдали нервы?

— Нет. И я здесь, чтобы убедиться, что нервы не сдали у вас.

Бэнди мог бы разозлиться на такое замечание, однако он лишь вдохнул ночной воздух, несколько секунд уделил созерцанию звезд и только после этого снова посмотрел на Минкс.

— Расскажите вашу историю, — попросил он.

Мой мир за пределами твоего понимания, — подумала Минкс. Однако собеседник молчаливо требовал ответа, и она сказала:

— Мой мир, вероятно, не так уж отличается от вашего. Думаю, вам пришлось учиться выживать в довольно суровых условиях. Мне тоже.

— Да, чего-то подобного я и ожидал, — кивнул он. — Вы когда-нибудь были замужем?

— Нет. А вы были женаты?

— У меня были жена и сын в Лондоне. Их жизни унесла эпидемия, которая чуть не забрала и мою. Я долго лежал в облаке пота и дерьма, пока не пришел в себя. Каким-то образом мне удалось выжить, сам не знаю, почему. Бог будто сказал, что не желает забирать меня вместе с моей семьей, и мне стоит продолжить… — он помедлил, подбирая правильные слова, — использовать дарованные мне возможности. Я должен идти вперед к тому, что меня ждет. Но куда может идти человек, потерявший все, что он любил? Каков его пункт назначения и смысл жизни?

— Сама жизнь, — ответила Минкс.

— Ах! Конечно. — Бэнди кивнул. — Нужно оставаться сильным и не терять контроль над собой. Сама жизнь, — повторил он. — В конце концов, любая жизнь окончится смертью. После того, как я потерял жену и сына, я понял то, чего не понимал раньше, и это сломило меня на долгие годы. Это заставляло меня разбивать кулаками стены и кричать, чтобы меня услышали, хотя никто меня не слушал. Я понял, что жизнь… она несправедлива. Вот и все. Поэтому я стал распространять эту несправедливость как можно дальше, чтобы эту печальную истину осознало как можно больше людей.

— Восхитительно, — без выражения сказала Минкс.

— В Лондоне я был профессором экономики. О, да, я хорошо понимал в деловых вопросах! Когда я потерял должность в силу своего душевного состояния и своих любопытных пристрастий, я стал профессором совсем иного рода. Я преподал людям урок: не поворачивайся спиной к такому, как я, в темном переулке, иначе твой карман опустеет от удара дубинкой по голове. — Он ухмыльнулся и посерьезнел. — А теперь ваша история. Как так получилось, что вы никогда не были замужем? Не нашли достойного мужчину?

Минкс молчала, наблюдая, как лунный свет играет в верхушках деревьев.

— Я была не так далека от замужества, как вы думаете, — ответила она, вспоминая отважного молодого человека по имени Натан Спейд[37]. — Но время было упущено, а мужчина… его больше нет. — На миг она устыдилась тоски, прозвучавшей в собственном голосе.

— И вот мы здесь, — философски заметил Бэнди, остановив лошадей. Они прибыли не только в конец истории, но и в свой пункт назначения. — Зажгите свет, — обратился он к остальным.

Бронсон открыл сумку, достал оттуда небольшой фонарь из перфорированной жести, зажег его свечу огнивом и передал Бэнди.

— Ворота Дредсона находятся прямо за этим поворотом, — сказал Бэнди, указав фонарем на гравийную дорожку впереди себя. — Приступим к делу, мальчики! — скомандовал он.

Минкс уловила в его голосе нотки дерзкой самоуверенности и мрачной решимости.

Бронсон взял веревки и крюки. Нип снял парик и оставил трубку остывать, а холщовую сумку надел на плечо — для тонкокостного шотландца МакГила она выглядела слишком тяжелой. Бэнди шагал впереди, Минкс держалась на несколько шагов позади него. Они зашли за поворот, пройдя между вековыми дубами, чьи ветви страстно переплелись прямо над дорогой, и через мгновение фонарь выхватил из темноты массивные металлические ворота и забор, увенчанный острыми пиками. Такие запросто могли не только попортить одежду, но и разорвать плоть.

— Смотрите сюда. — Бэнди подошел к воротам и повернул фонарь. Минкс увидела тяжелую цепь, на которой висел замок размером с кулак. — Нип, что скажешь?

Индеец подошел к воротам и поставил сумку на землю. Некоторое время он деловито рассматривал замок, почти лаская его своими жилистыми пальцами.

— Попробую, — наконец сказал он. Из-под своего табачно-коричневого плаща он достал тонкий металлический инструмент, встряхнул его, и тот раскрылся, как павлиний хвост. Внутри оказалось спрятано множество отмычек разных форм и размеров, три напильника и нечто, похожее на миниатюрный бур. Пока Минкс заинтересованно наблюдала, а Бэнди направлял свет, индеец трудился над замочной скважиной.

— Это может занять некоторое время, — пояснил Бэнди Минкс, когда Нип испробовал несколько отмычек, но не добился успеха. При следующей попытке он плюнул в замочную скважину, однако замок продолжал бросать ему вызов.

Минкс уловила движение света в темноте примерно в сотне ярдов за воротами. Он будто парил в воздухе в тридцати или сорока футах над землей, и она не могла сказать точно, что это было.

— Кажется, кто-то ходит со свечой на верхнем этаже дома, — тихо сказала она. — Я думала, все окна закрыты металлическими ставнями.

— Так и должно быть. — Бэнди вгляделся в темноту, но свет там больше не мелькал. — Вы уверены, что что-то видели?

— Уверена. По крайней мере, одно верхнее окно не закрыто ставнями. Вон! Видите? — Свет снова мелькнул и двинулся вправо.

— Вижу. Странно. Я несколько раз бывал здесь и рассматривал дом, но никогда раньше не видел здесь свет ночью. Обычно ставни закрыты наглухо.

— Фух! — выдохнул Нип, поработав другой отмычкой. — Кажется, у нас прогресс.

Никто не думал торопить индейца. Минкс поняла, что члены банды с уважением относятся к его способностям взломщика. Им оставалось только ждать, пока Нип справится с замком.

Минкс продолжала изучать темный силуэт особняка Дредсона. Света свечи она больше не видела. В чернильной тьме, разбавленной лишь лунным светом, она с трудом различала детали, однако увидела высокие крыши с дымоходами, вдовью тропу[38] в верхней части дома, и каменные плиты, окружавшие это место. Она подумала, что особняк больше напоминает темницу, чем жилой дом. Возможно, Ксавьер Дредсон в прошлом сделал что-то настолько ужасное, что по собственной воле заключил себя в тюрьму.

Щелк!

Замок удалось одолеть. Бэнди вытащил цепь и отбросил ее в сторону.

— Хорошая работа, — похвалил он Нипа. Тот сдержанно кивнул в ответ.

Бэнди распахнул ворота, и те ужасающе взвизгнули несмазанными петлями. Звук показался всем присутствующим тревожным. Возможно, он даже служил специальным сигналом — то ли для хозяина дома, то ли для тигра, если он и вправду здесь бродил.

— Ну ладно, — сказал Бэнди. Минкс показалось, что он произнес это сквозь плотно стиснутые зубы. — Держитесь вместе и будьте внимательны. Следите за поворотами. Зажги нам еще один фонарь, Нип, и дай мне мехи[39].

Нип достал из сумки второй фонарь, зажег его свечу от своего трутня, после чего извлек оттуда же небольшие каминные мехи.

— Держите, — сказал Бэнди, передавая Минкс фонарь. — Мне понадобится две руки, если эта тварь нас найдет. И с этого момента все говорим шепотом.

Они двинулись вдоль по гравийной дороге к зловещей громаде особняка Дредсона. У Минкс было ощущение, что за ней постоянно наблюдают. Она поворачивала голову из стороны в сторону, светила фонарем, но ничего подозрительного не видела. При этом она отметила, что трава по обе стороны дороги выросла почти до уровня бедер. Обыкновенно богачи держат на территории своих поместий овец или лошадей, которые ощипывают лужайки. Впрочем, при наличии тигра это было бы сомнительное решение.

— Скажите мне, — обратилась Минкс к Бэнди, — вы когда-нибудь видели этого тигра? Или это просто миф, чтобы отпугивать воров?

— Нет, я его не видел. Только слышал о нем. Миф это или нет — я предпочитаю не рисковать попусту. — Он счел этот ответ исчерпывающим, и Минкс не стала углубляться в расспросы. Она была слишком занята поиском своего соглядатая и попыткой снова уловить свет в доме. По мере их приближения особняк казался ей все более и более массивным.

— Давайте сначала попробуем входную дверь, — шепнул Бэнди. — Посмотрим, сможет ли Нип провести нас через нее, прежде чем карабкаться.

Поднявшись по ступеням и подойдя к двери, они обнаружили еще одну металлическую калитку и большой замок, закрывающий доступ к основному замку. Это делало процедуру вдвое сложнее.

— Думаю, нет нужды проверять черный ход, — досадливо сказал Бэнди. — Нам к северо-восточному углу дома. Это самый простой путь наверх.

— Почему? Там окно без ставен? — спросила Минкс.

— Нет. Просто там МакГил сможет подняться. Он лучший стенолаз из всех, что я видел.

— Спасибо, сэр, — ответил МакГил. Голос у него немного дрожал.

— Ах, понятно, — выдохнула Минкс.

Стенолаз, стало быть. Худой вор, способный проникнуть в труднодоступные места. Но в насколько маленькое отверстие нужно попасть в этот раз?

Когда они приблизились к северо-восточному углу дома, Минкс подняла глаза и поняла, куда собирается проникнуть МакГил.

— Дымоход? — изумилась она.

— Именно. Накладки на крюках смягчат удар. А у Бронсона отличный бросок и хорошее умение удерживать достаточно большой вес.

— Эй! — напряженно шепнул МакГил. — Вы слышали? Там что-то двигается. В траве слева!

Минкс и Нип направили фонари в ту сторону, но не увидели ничего, кроме высокой травы.

— Спокойнее, — приободрил Бэнди. — Давайте не будем видеть и слышать то, чего нет. Бронсон, сможешь забросить отсюда?

— Смогу. — Бронсон уже раскручивал одну из веревок для броска. — Отойдите, — буркнул он.

Когда все было готово, он бросил веревку. Крюки взмыли вверх, утягивая ее за собой. Раздался тихий стук, а затем Бронсон дернул за веревку, чтобы проверить, плотно ли держится крюк на крыше. Для достоверности он дернул несколько раз: все держалось хорошо.

— С первой попытки! — не без гордости заявил Бронсон.

МакГил надел перчатки из оленьей кожи, затем вынул из холщовой сумки третий фонарь и привязал его кожаным ремнем к груди.

— Пошел! — приказал Бэнди, и Бронсон натянул веревку, пока стенолаз карабкался по ней все выше и выше. Он продемонстрировал удивительную ловкость и скорость, которых Минкс никак не ожидала.

Благодаря своему криминальному прошлому Минкс хорошо знала, что задача стенолаза — найти путь внутрь для остальных, если с этой задачей не справился взломщик замков. В этом случае время имеет решающее значение. И МакГил тоже знал это, поэтому двигался быстро.

Минкс прислушалась. Ей тоже показалось, что в траве что-то движется. Могло ли это быть крадущейся походкой голодного хищника? Вполне. Но ее фонарь ничего не уловил в темноте. Тем не менее, она почувствовала нарастающее напряжение, на лбу выступила легкая испарина. Что-то внутри нее предупреждало: грядет опасность, и про себя Минкс считала секунды, мысленно умоляя МакГила поторопиться.

МакГил почти забрался на одну из крыш. Рядом находился дымоход, в который он вполне мог пробраться, если только там не было засора.

У верхнего окна, не закрытого ставнями, снова мелькнула свеча. Минкс увидела размытую фигуру в белом, которая, казалось, прижалась лицом к искривленному стеклу. Ее рука поднялась и приникла к окну. Фигура оставалась там, замерев в этой мученической позе примерно на три секунды, после чего исчезла в глубине дома.

— Черт! — прошипел Бэнди. — Что это было?

— Может, свалим, пока не поздно? — спросил Бронсон, когда МакГил наверху вырвал крюк из крыши и смотал веревку, чтобы использовать ее для спуска по дымоходу.

— Не знаю, — поколебался Бэнди. — Мы зашли так далеко… Я не уверен. Не думал, что кто-то в доме будет бодрствовать.

МакГил ждал сигнала, чтобы продолжить работу.

Бэнди провел рукой по губам и задумчиво посмотрел на Минкс.

— Что скажете?

Минкс окинула взглядом другие окна, большая часть которых и впрямь была закрыта металлическими ставнями. Никаких признаков движения не было.

— Вам интересно, что думает женщина? — усмехнулась она.

— Да. Ответьте мне. Лучше быстрее.

— Мы далеко зашли, — кивнула она. — И пора двигаться дальше.

Нип пробормотал что-то невнятное, и Бронсон покачал головой, но индеец поднял фонарь и быстро подвигал им вверх-вниз. МакГил прикрепил крюк к краю дымохода и опустил веревку. Запалив свечу своего фонаря, стенолаз начал спуск.

Минкс учуяла запах прежде, чем увидела это.

То был тяжелый мускусный запах дикого зверя — островатый и кисловатый. Он был знаком ей, потому что она родилась в семье цирковых и знала, как пахнут большие кошки. Она повернулась и посветила фонарем в высокую траву. Оттуда на нее глядела пара голодных и злых глаз. Минкс почувствовала, как у нее сводит все внутренности.

Тигр Дредсона пришел за ними.

Существо шагнуло вперед, бесшумное, как сама смерть, и припало к земле. Оно было великолепно в своих размерах и в скрытой в них силе. Минкс почувствовала себя почти беспомощной при приближении тигра. Его взгляд, казалось, был устремлен только на нее, а пасть уже раскрылась, обнажая клыки, готовые отрывать мясо от костей.

Минкс услышала, как Бронсон вскрикнул от ужаса. Вероятно, он никогда прежде не видел живого тигра, и для него этот крупный зверь был настоящим чудовищем.

Большая кошка напряглась, приготовившись к прыжку. Минкс Каттер поняла, что сейчас один из редких моментов в ее жизни, когда все тело сковали щупальца страха.

Бэнди был напуган не меньше, однако, взяв себя в руки, он шагнул навстречу зверю и дунул мехами прямо в его оскалившуюся морду. Вьюга мелких черных крупинок вырвалась наружу и закружилась в воздухе. Тигр моргнул и чихнул, отступая от облака раздавленных и измельченных горошин черного перца. Однако в следующее мгновение зверь зарычал, выпрямился и бросился вперед. Бэнди стоял на месте и работал мехами. Тигр вновь угодил в черное облако и несколько раз чихнул, пытаясь избавиться от жжения в глазах и ноздрях. Бэнди не мог позволить ему оправиться, поэтому снова шагнул вперед и выдул в его сторону третью порцию перца.

С рычанием, способным сотрясти землю, и грозным клацаньем зубов тигр повернулся и умчался в высокую траву, благоразумно решив, что перца к мясу в эту ночь он получил достаточно.

Минкс выдохнула и поняла, что не дышала все это время. Ее глаза тоже заслезились от перца. Рука потянулась к одному из ножей, спрятанных в жакете, однако она одернула себя. Защищаться нужно было раньше. Теперь опасность миновала… по крайней мере, пока.

— Ладно, — хрипло произнес Бэнди, будто пытался утешить себя и остальных. — Пронесло. — Несмотря на проявленную храбрость, в его голосе звенела дрожь. — Эта тварь убралась подальше. Боже, ну и зверюга! — Он попытался улыбнуться, но получилась перепуганная гримаса. — Что ж, по крайней мере, теперь мы знаем, что слухи не врали.

Он посмотрел наверх, на дымоход, в который спустился МакГил. Минкс же продолжала светить в высокую траву, не в силах оправиться от страха. Бронсон и Нип оба приникли к стене так, словно хотели стать ее частью.

Итак, необычные воры замерли в ожидании.

— Он уже должен был спуститься, — забеспокоился Бэнди. — Если только он не застрял где-то на полпути. Черт, ладно, еще немного, и он подаст сигнал. Например, откроет одно из нижних окон.

Они подождали еще минуту.

Нип первым озвучил всеобщую мысль:

— Что-то пошло не так.

— Да, — нехотя согласился Бэнди. — У нас проблема.

— Что будем делать? — спросил Бронсон. — Бросим его?

— Мы не можем его бросить. Черт! Нужен стенолаз… Ладно, хрен с ним, я пойду. Бронсон, закидывай вторую веревку!

— Ты ни разу не спускался в дымоход! — запротестовал Бронсон. — И ты слишком большой!

— Бросай, я сказал, — прорычал Бэнди. — Я не оставлю его в этом доме!

— Но Бронсон прав, — покачала головой Минкс. Она знала, что делать, чтобы появился хоть один шанс найти скорпиона. — Вы слишком крупный. Он и индеец — тоже. — Минкс посмотрела на дымоход, который поглотил МакГила. Она была единственной, кто бы туда поместился. — Я пойду. Подбросьте веревку.

— Вы не сможете! — запротестовал Бэнди. — Мы не знаем, что там случилось с МакГилом. Он может быть ранен или даже…

— Мертв. Я знаю, — согласилась она. — Но если вы не хотите бросать его здесь, кто-то должен пойти следом и выяснить, в чем дело. А еще мы так и не нашли скорпиона.

— Мы даже не знаем наверняка, там ли он! Мы никогда этого не знали…

— Что ж, — вздохнула Минкс. — Тот, кто бродит внутри со свечой, должен рассказать нам об этом. Вот, для чего я здесь. Итак, Бронсон, веревку, пожалуйста.

Крюк взлетел вверх. На этот раз он не зацепился так идеально, и Бронсону пришлось снять его и повторить попытку. Следующий бросок был удачным.

— Готово, — пробасил он.

Нип полез в сумку, достал еще один кожаный ремень и подошел к Минкс. Он посмотрел ей в глаза, прежде чем привязать к ней фонарь.

— Женщина с треснувшим котелком, — пробормотал он.

— Возьмите это на случай, если свеча погаснет. — Бэнди протянул ей огниво, чтобы она положила его в карман. — Это хороший кремень. Проблем быть не должно. — Его губы покривились. — Ха! Проблем быть не должно. После того, во что мы ввязались, это самое нелепое, что я мог сказать. Как говорится, ложась спать с собаками, будь готов ко встрече с блохами.

— Меня покусали блохи задолго до приезда в Бостон, — сказала Минкс, обворожительно улыбнувшись. — Кроме того, мне всегда нравились собаки.

— Ваш клинок при вас?

— И не один.

— Ну, конечно. Будьте осторожны. Если вы сможете добраться до нижнего окна и отпереть ставни, дайте нам сигнал. У Нипа есть инструмент для резки стекла.

— Я не дождусь. Я сама разобью проклятое стекло.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами Бэнди. — Полагаю, элемент неожиданности уже все равно перестал быть нашим преимуществом. Я просто надеюсь, что МакГил не столкнулся ни с чем таким, что стоило бы ему жизни. А теперь… лезьте, леди!

Минкс кивнула. Она взялась за веревку, пока Бронсон держал ее натянутой, и начала карабкаться. Ей вспомнилось, когда она в последний раз занималась скалолазанием вместе с Мэтью Корбеттом. Они поднимались по крепкой виноградной лозе на склоне пороховой крепости Профессора Фэлла на острове Маятника. По сравнению с тем приключением сейчас ей предстояла легкая прогулка.

Минкс добралась до нижней крыши и обнаружила, что свеча все еще горит в ее фонаре. Дымоход был прямо перед ней, крюк все еще был прикреплен к его краю, а веревка тянулась вниз. Заглянув внутрь, Минкс не увидела света.

Пора, — подумала она. — Надо бы отработать свой гонорар. Если скорпион здесь, я без него не уйду.

Впрочем, возможно, она вообще не уйдет.

Но опасность манила ее, как наркотик, а триумф был ее лучшей наградой. Поэтому Минкс пробралась в пасть дымохода и начала спускаться по веревке стенолаза.

Глава 3

На полпути вниз в закопченном мире трубочистов и тощих воров Минкс почувствовала, как черные кирпичи сжимают ее плечи. Казалось, дом был живым существом, которое решило моментально сжать дымоход, чтобы расплющить угодившую в его пасть добычу. Продолжая спускаться, Минкс ощущала как рвется ткань ее жакета. Еще немного, и под угрозой окажется уже ее собственная кожа.

Она спускалась все ниже и ниже, а пространство вокруг нее продолжало сужаться.

Внезапно под ее ботинками показался старый пепел, поднявшийся вокруг нее вихрем и окутавший ее серым саваном. Минкс сунула голову под каминную полку и ступила на дощатый пол, тут же сняв с шеи фонарь и осветив окрестности.

Это была внутренняя комната без окон. Похоже, гостиная. Здесь стояла тяжелая черная мебель, а стены были выкрашены в угольно-серый цвет. Облицовка стен тоже была частью смертельной коллекции Ксавьера Дредсона. На черных полках рядами стояли десятки, а то и сотни человеческих черепов. У некоторых сохранились зубы, у других нет, некоторые выглядели целыми, другие были сильно повреждены. Минкс обнаружила среди черепов более мелкие — судя по всему, детские, и даже младенческие.

Несмотря на свою силу духа, Минкс невольно вздрогнула. Для нее в этой комнате было слишком много пожелтевших костей.

Пара закрытых дверей, выкрашенных в черный цвет, поманила ее из другого конца гостиной. Первой задачей было найти МакГила, но надо было действовать осторожно. Минкс подошла к дверям и медленно приоткрыла одну створку, выглянув наружу. Хотелось бы, конечно, фонарь поярче, однако приходилось довольствоваться малым.

Впереди тянулся коридор, ведущий к лестнице вверх. Свет не распространялся достаточно далеко, чтобы все как следует разглядеть, но на стенах этого коридора, также выкрашенных в эбеново-черный, было закреплено множество топоров, мечей и копий. Если случится заварушка, недостатка в оружии здесь не будет, и Минкс сочла это хорошим знаком.

Слева вдруг послышался вздох и стон.

Похоже, кто-то лежал на полу.

— МакГил? — прошептала Минкс.

Несколько секунд ответа не было. Затем послышался болезненный шепот:

— Ммм… кто… кто здесь? Каттер?

— В чем дело? Ты можешь двигаться?

МакГил негромко застонал.

— Моя правая нога. Я… наступил в ловушку. Кусок пола… открылся. Я наступил на лезвия, пробил подошву ботинка. Черт…

Откуда-то сверху послышался вопль, за которым последовал приступ нервного смеха и бормотания. Голос был женским.

— Это еще что такое? — спросила Минкс. Она задала свой вопрос в воздух, но МакГил решил ей ответить:

— Это длится… с тех пор, как я сюда попал. Ты… поможешь мне?

Она вышла в коридор и заметила, что МакГил лежит на левом боку. Лицо у него было бледным и блестело от пота. Из его ботинка текла кровь, но кусок пола, под которым должна была скрываться ловушка, закрылся сам собой, и Минкс не знала, где спрятаны клинки. Фонарь МакГила лежал неподалеку, но его свеча погасла при падении.

Сверху снова захохотала женщина, но на этот раз звук был далеким.

Минкс прониклась уважением к МакГилу: ей было бы весьма не по себе, если б пришлось лежать здесь, слушать эти завывания и не знать, придет тебе кто-то на помощь или нет.

— Ты в принципе шевелиться можешь? — спросила Минкс.

— Не могу перенести вес на правую ногу. Но… могу ползти. Только не знаю, что еще тут спрятано в полу. Ты… будь осторожна, выходя сюда. Ловушка… примерно в трех футах от… того места, где ты стоишь…

— Как далеко отсюда до фасада дома? Есть идеи?

— Нет. И… слушай… если в полу есть ловушка… то она наверняка не единственная.

— Согласна, — сказала Минкс. Она уже осматривала доски в поисках чего-то похожего на слишком широкие трещины, где можно было разместить петли или пружины. Она потянулась к стене и сняла с него древнегреческое или римское копье (она не была уверена в его происхождении). Сейчас оно вполне сгодится, чтобы прозондировать пол на предмет скрытых опасностей.

Минкс осторожно вышла в коридор, с силой прижимая наконечник копья к доскам перед собой. Это не гарантировало безопасность: некоторые ловушки могли сработать только под человеческим весом. Что бы Дредсон здесь ни собрал, над защитой он явно хорошо поработал. Такой, как Дредсон, мог защититься даже от гнева Профессора Фэлла, чья месть в больших и малых делах могла свести на нет свирепость тигра.

Наверху засмеялась женщина, и смех быстро перешел в рыдание. Сначала она бормотала что-то невнятное, затем вдруг срывающимся голосом закричала:

— Никогда! Никогда!

Минкс нужно было принять решение. И она сделала это.

— МакГил, мне нужно, чтобы ты еще немного подождал. Я должна сходить наверх.

— Что?! Ты с ума сошла?! Нам нужно выбраться отсюда!

— Я пришла сюда за скорпионом, — строго сказала Минкс. — Кто бы там ни был, это не Дредсон. — Про себя Минкс добавила, что это вполне могла быть женщина, назвавшаяся Элизой Роудс. Не было времени бродить по дому и искать окно, которое можно разбить, чтобы впустить остальных. Особенно учитывая ловушки, которые могли скрываться повсюду. А наверху? Там они тоже будут? Отчего-то Минкс в этом сомневалась. Что-то подсказывало ей, что так тщательно защищали только первый этаж.

— Я зажгу твой фонарь, прежде чем подняться наверх, — сказала Минкс, решив, что это меньшее, что она может для него сделать. — Просто подожди меня немного.

Она исследовала свой путь копьем и двинулась вперед. Ничто не открылось, чтобы проткнуть ее ногу лезвием. Добравшись до МакГила, она немного повозилась с трутницей, зажгла фонарь и поставила его рядом с раненым.

— Не ходи туда! — отчаянно зашептал шотландец. — Пожалуйста! Не оставляй меня!

— Я вернусь, — пообещала Минкс, заметив лужу крови на досках. Время играло не в пользу МакГила.

Минкс поднялась по лестнице, продолжая подсвечивать себе путь фонарем и прощупывать доски копьем. На стене слева от нее висело нечто, похожее на маски африканских племен, раскрашенные в разные цвета и украшенные перьями. Она пригляделась и заметила, что у некоторых из них настоящие человеческие зубы, а другие покрыты высушенной и морщинистой человеческой кожей.

Примерно на трех четвертях пути вверх по лестнице наконечник копья задел тонкую проволоку, которая исчезла в стене. Раздался щелчок, и какие-то шестеренки пришли в действие. Ступеньки перед Минкс разверзлись, как крышка гроба, и под ними обнаружилось около пяти десятков заточенных лезвий, смотрящих вверх. Смертельная ловушка. Если бы Минкс натолкнулась на эту проволоку, это был бы ее последний шаг. А это был не тот способ, которым она хотела покинуть этот грешный мир.

Минкс толкнула плиту в стене, дождалась, пока снова раздастся щелчок механизма, после чего осторожно перешагнула через вновь натянутую проволоку и продолжила путь вверх.

Наконец, она добралась до второго этажа. Жуткий безумный женский смех раздавался где-то неподалеку. Минкс пошла по извилистому коридору, по обеим сторонам которого стояла дюжина доспехов. Стены снова были усеяны ножами, мечами и боевыми топорами. На полу Минкс обнаружила засохшие человеческие экскременты, что показалось ей дурным знаком.

За очередным поворотом коридора свет выхватил из темноты женщину, свернувшуюся калачиком в углу. Назвать ее «несчастной» было бы комплиментом. У женщины были растрепанные грязные черные волосы, и почти такими же темными были круги под ее запавшими глазами. Она была худой, как скелет, ходила босиком и носила грязное платье, которое когда-то было белым, но теперь перепачкалось бог знает чем. Женщина пристально смотрела на свечу в подсвечнике, стоявшую на полу рядом с ней. Ее губы со следами белой пены, шевелились, но с них не срывалось ни звука.

Минкс сглотнула и заговорила:

— Элиза Роудс?

Женщина никак не отреагировала, лишь пролепетала что-то чуть громче, а затем снова зашептала какую-то околесицу, понятную только ее воспаленному уму. Минкс задалась вопросом, как давно эта женщина ничего не ела. Эта сумасшедшая явно умирала от голода, медленно иссыхая до собственной тени.

— Я пришла за скорпионом, — сказала Минкс. — Где он?

— Нет, нет, нет, — прошептала женщина, все еще глядя на свечу. — Нет, нет, нет. Никогда. Никогда! — Она начала смеяться, хотя по изможденным грязным щекам лились слезы. Смех быстро перешел в сдавленное рыдание.

— Скорпион должен быть у Дредсона, — настаивала Минкс. — Где он?

— Дредсон, Дредсон, Дредсон, — почти нараспев повторила женщина. — Он у него. У него. Я должна покинуть это место. Я должна… — Она вдруг будто осознала, что находится здесь не одна. Ее взгляд сосредоточился на Минкс. — Это скорпион, — прошептала она. — Он манит тебя. Не могу оставить его здесь. Никогда… Никогда…. Нет… не так…

— Где Дредсон? Он здесь?

— Где я? — спросила женщина, посмотрев на свои тонкие, вымазанные в грязи пальцы. — Какой сейчас год?

— Тысяча семьсот третий, — ответила Минкс.

— Здесь есть нечто, — прошептала женщина. — В воздухе. Нечто… оно меняется… но оно повсюду. — Она начала ковырять собственный ноготь так, будто старалась выдрать его. — Дредсон, Дредсон, Дредсон. Оно манит тебя. Оно не оставит тебя в покое. Каждый раз, когда смотришь на него… что-то странное. Что-то меняется. Никогда, нет! Только не так. Мир не закончится вот так…

— Что?

— Появится огненный шар, и все сгинет. Не смотри сквозь него.

— Не смотреть сквозь что?

Женщина тупо уставилась на Минкс, изо рта у нее потекла слюна.

— Глаз скорпиона, — ответила она. — Он показывает тебе разные вещи… и лучше после этого выжечь себе глаза… чтобы видения ушли. — Она взяла подсвечник.

— Где Дредсон? — строго спросила Минкс.

— Здесь. И он у него. Дредсон, Дредсон, Дредсон, мой господин и повелитель. Лучше выжечь себе глаза… Боже, помоги мне!

Женщина наклонилась вперед и поднесла свечу к правому глазу.

Минкс тут же выбила у нее из рук свечу копьем. Женщина свернулась еще сильнее в своем углу и начала раскачиваться, тихо плакать и шептать:

— Никогда… никогда… только не так…

Минкс прошла мимо нее и чуть дальше по коридору обнаружила открытую дверь, за которой тусклый свет ее фонаря нашел сияние золота. Ксавьер Дредсон и вправду скопил целую сокровищницу. На столе стояли маленькие золотые статуэтки различных странных зверей — возможно, мифических животных или тотемов древних религий, — которые могли принадлежать любому уголку мира. На стене блестели золотые маски в форме солнца, луны и звезд. В комнате отвратительно пахло, а на кровати в ворохе мерзких простыней лежало еще одно жалкое скелетообразное существо. Это был мужчина с длинными рваными седыми волосами и седой спутанной бородой. Когда Минкс вошла в грязную комнату, мужчина не заметил ее. Он держал брошь в форме скорпиона, прижав свой правый глаз к лунному камню. Минкс услышала, как он задыхается и что-то бормочет. На миг он вдруг отстранил лицо от броши и откинулся на грязную подушку. Казалось, он пытался сопротивляться своему желанию, но его хватило ненадолго, и он снова приник к глазу скорпиона и уставился на что-то, чего Минкс не видела.

— Мистер Дредсон? — позвала Минкс. — Я пришла вернуть скорпиона туда, где ему самое место.

Он либо не услышал ее, либо ему было все равно. С тем же успехом она могла бы говорить с могильной плитой.

Минкс подошла к кровати, стараясь не наступать на разбросанные по полу зловонные кучи экскрементов. В этой комнате не знали о существовании ночного горшка, а также не знали о существовании обеденных тарелок. Минкс замерла рядом со стариком и некоторое время смотрела, как он вглядывается в лунный камень. Она слушала его шепот и стоны. Он страдал от какой-то тайны, которая ему открылась.

Минкс протянула руку, схватила скорпиона и вырвала его из ослабевших пальцев.

Ксавьер Дредсон сначала посмотрел на свою руку так, будто брошь исчезла из нее сама по себе, а затем его темные запавшие глаза обнаружили фонарь Минкс и ее лицо. Он открыл рот, обнажив обломки грязных зубов, и закричал, как человек, чья жизнь рухнула в одно мгновение:

— Верни его мне! Отдай его! — возопил он и попытался встать с кровати, но его ноги будто атрофировались, и он рухнул на пол, и Минкс попятилась при виде обнаженного мерзкого старческого тела.

— Отдай! Он мой! Мой! — потребовал безумец, ползком пробираясь через кучи еды и экскрементов на полу, преследуя Минкс, которая продолжала пятиться к двери.

Пара тонких рук ухватила Минкс сзади. Она ударила локтем в лицо женщине, которая раньше звала себя Элизой Роудс, а теперь едва ли могла называться человеком. Та упала, словно сухой лист, подброшенный ветром.

Хозяин этих жутких владений все еще приближался к Минкс и пытался поймать ее за лодыжки. Его серая плоть была испещрена пролежнями, сквозь кожу проглядывали кости. Минкс поспешила выбраться наружу, прежде чем это существо доберется до нее. Она отошла в сторону и дала себе время на раздумья. Как настоящая воровка, она должна была поразмыслить над тем, что теряет, прежде чем покинуть это место. Через несколько секунд она все-таки взяла две маленькие золотые статуэтки и спрятала их в карманы жакета. Ее сообщникам причитается компенсация.

Дредсон, рыдая, полз вперед.

— Он мой… мой… мой!

Она и раньше видела людей, впавших в безумие. Кого-то свели с ума наркотики, кого-то спиртные напитки или другие ужасы этого мира. Но никогда прежде она не видела ни мужчину, ни женщину, которых уничтожила бы украшенная камнями брошь. Однако это случилось, и Минкс никак не могла им помочь, кроме как сообщить констеблю в ближайшей деревне о том, что здесь происходит, чтобы он приехал сюда и разобрался с этим беспорядком.

Дредсон почти добрался до нее. Он протянул руку, собираясь схватить Минкс за лодыжки своими отвратительными руками с длинными ногтями. Минкс подумала, что можно пронзить его копьем и даровать ему милосердную смерть, однако убийства были уже не в ее правилах.

Она отвернулась и со скорпионом в кармане и двумя тяжелыми золотыми статуэтками вышла из комнаты, миновала рыдающую женщину и направилась к опасной лестнице. Спустившись со всей возможной осторожностью, она услышала, как оба несчастных безумца кричат и визжат, как младенцы, у которых отобрали любимые погремушки.

Когда Минкс без происшествий добралась до подножия лестницы, ей вдруг пришло в голову, что работа на агентство «Герральд» даст ей ровно столько, сколько она может выдержать. А, возможно, даже больше.

Она подошла к МакГилу, помогла ему подняться и сказала:

— Обопрись на меня. Мы выходим.

Глава 4

На востоке, за гаванью медленно восходило солнце. Минкс Каттер сидела в кресле в своей комнате в гостинице «Уотербери-Инн» и позволяла солнечному свету согревать ей лицо. Перед ней на столе лучи солнца касались и серебряного скорпиона, освещая восемь камней вдоль его позвоночника — два изумруда, два рубина, два сапфира и два бриллианта. Глаз скорпиона источал ярко-голубой свет.

Минкс посмотрела на воду в гавани, на корабли, стоявшие у причала.

Свобода, — подумала она. Теперь она была свободна. Она плыла только под своим собственным флагом, но куда она направлялась? Каково было ее будущее?

Этот вопрос всегда вызывал в ней трепет своей загадочностью. Если б можно было узнать будущее, изменила ли бы Минкс Каттер что-то в настоящем?

Через несколько часов она намеревалась вернуть брошь в поместье Саттонов и забронировать билет на пакетбот обратно в Нью-Йорк. Однако это путешествие могло подождать несколько дней, потому что этой ночью ее пригласили на ужин новые друзья — банда необычных воров. Ее позвал сам Дилан Бэнди. Золото, что она принесла ему, распалило его жажду. А также оно требовало хорошей компании. С Минкс произошло почти то же самое, только ей нужны были смех и легкость после ночных событий.

Она и МакГил выбрались из дома, открыв железные ставни переднего окна и выбив стекло стулом. К тому моменту Бэнди уже сам собирался залезть в особняк по дымоходу, а Бронсон и Нип его отговаривали.

Когда Минкс передала золотые статуэтки Бэнди, тот ошеломленно уставился на нее и спросил:

— А там еще что-нибудь есть?

— Да, — ответила она, — но, Дилан, оно того не стоит. Возьми то, что есть, и пусть этого будет достаточно.

— Надо помочь МакГилу, — сказал Бронсон. — Он может потерять ногу.

— Уходим, — сказал Нип. — Прямо сейчас.

Казалось, все воровские желания были удовлетворены.

На пути к выходу они услышали, как тигр двигается в высокой траве, словно бродячий ветер. Однако он больше не решился напасть, и Минкс подумала, что запах крови МакГила недостаточно силен, чтобы побудить зверя пережить еще одну перечную атаку.

Они закрыли ворота, как сумели, затем Бэнди некоторое время постоял, глядя на дом, черный, как грех.

— Ты расскажешь мне всю историю? — спросил он Минкс по пути к повозке.

— Если ты захочешь ее услышать.

— Все было так плохо?

— Это было… познавательно, — ответила она.

Минкс уставилась на серебряного скорпиона, что лежал перед ней на столе, залитый солнечным светом. Его глаз все еще светился голубым.

Говорят, в этой броши заключена мистическая сила. Проклятие, доводящее владельца до безумия.

Он мой! — вспомнила она рыдания Дредсона. В памяти всплыли и слова женщины, прежде звавшей себя Элизой Роудс: — Каждый раз, когда смотришь на него… что-то странное. Что-то меняется.

Но что именно? Минкс не давал покоя этот вопрос. Какая сила была заключена в этой вещице, если она так привлекала и так… разрушала? Заставить мужчину и женщину покинуть мир и превратиться в зверей, которым не нужна даже пища? Какой наркотик способен на такое?

Минкс взяла скорпиона… и отложила его, потому что сегодня он показался ей маслянистым на ощупь.

Могла бы она хоть разок взглянуть в этот лунный камень? В конце концов, это всего лишь камень! Большой, размером с ноготь большого пальца человека… прямо в центре головы скорпиона.

Может, всего одним глазком?

Но когда Минкс снова взяла брошь в руки, она подумала, что ее стоит закопать, никогда не выкапывать и уж точно никогда не носить. Кто мог создать такую вещь и для чего?

Одним глазком?

Минкс поднесла лунный камень к правому глазу и посмотрела сквозь него на гавань Бостона.

В лунном камне не было ничего, кроме голубизны.

Она ждала, сама не зная, чего. Глаз скорпиона ничего ей не показал. Ничего. Спустя полминуты тоже ничего.

Но все же…

Ей показалось, что в глубине камня родился образ, который становился все яснее. Она сконцентрировалась на гавани за окном, и образ растворился. Осталась только мирная гавань. Больше ничего.

И все же…

Что-то… что-то изменилось.

Там стало меньше кораблей, чем она помнила. Минкс отвела глаз скорпиона от своего лица и отметила, что на это и вправду потребовалось некоторое усилие. Сцена за окном осталась прежней. Минкс снова взглянула через лунный камень. Еще корабли? Да. Гораздо больше. Но это же невозможно, не так ли?

А потом она почувствовала, как в это солнечное утро ее пронзает холодный ветер, и глаз скорпиона начал показывать ей движущуюся картину. Все больше кораблей устремляется к гавани с невероятной скоростью. Ускорялось все вокруг, даже тучи, небо и луна. Дни сменяли друг друга, а корабли все прибывали. Теперь их было тысячи, и они плавали по заливу, исторгая черный дым из труб. Здания становились выше… и выше… Они рушились и возводились снова, становясь только больше. Теперь корабли ездили по дороге, и у них были гребаные колеса. Это переворачивало с ног на голову все, что Минкс когда-либо видела. Видение ускорялось… ускорялось… ускорялось…

Она с силой убрала глаз скорпиона прочь. На этот раз ей потребовалось куда больше сконцентрировать свою силу воли. Рука у нее дрожала. Минкс посмотрела на гавань и убедилась, что там все по-прежнему тихо и мирно. Несколько новых кораблей прибыли, чтобы разгрузиться, но на этом все.

— Ох, — выдохнула Минкс. Примерно такой вздох она слышала из уст Ксавьера Дредсона. — Хватит! — приказала она себе.

Но скорпион заговорил с ней. Или же это был голос самого дьявола, шепчущего ей:

— Посмотри, что будет, если осмелишься…

Глаз скорпиона приближался к ней, хотя она даже не поняла, как взяла его в руки. Минкс отвернулась от гавани… и внезапно стена между ней и миром исчезла — а возможно, это пала стена между настоящим и будущим. Либо Минкс Каттер просто сходила с ума, потому что обстановка колониального города стремительно менялась. Скорость была головокружительной… тошнотворной. За несколько секунд пожары сожгли деревянные дома, и на их месте появились кирпичные, которые тоже разрушились и были возведены вновь. Солнце и луна мчались по небу, на улицах снова появились то ли корабли с колесами, то ли кареты сумасшедших конструкций. Они становились все более странными. В них помещалось все больше людей. Людей вообще было так много, что они напоминали гудящий улей. Человечество было безумным: сражалось, дралось, кричало и ревело. А ночью огни, которые не были свечами, горели и пульсировали всеми цветами. В воздухе летали вещи, которые тоже источали мигающий свет. Башни поднимались на невероятную высоту, а по улицам двигались кареты с огнями, которым не нужны были лошади. Все это было так странно…

Минкс приказала себе отложить и убрать брошь, прежде чем эти образы доведут ее до безумия. Она не знала, насколько готова увидеть то, что глаз скорпиона покажет ей дальше. И, вероятно, никто не был к этому по-настоящему готов. Чтобы положить серебряного скорпиона на стол, потребовалось усилие, с которым запросто можно было выходить на бой с адскими гончими.

Минкс сидела неподвижно, ее сердце сильно колотилось, а она неотрывно смотрела на это… существо. Ее рука тянулась снова схватить его, глаза хотели увидеть, что будет дальше. Однако разум умолял ее этого не делать. Настанет время, когда мир, возможно, будет таким, но, даже если это правда, это будет очень нескоро. Она никогда не доживет ни до одного из событий, которые показывает ей глаз. И это, пожалуй, была самая опасная часть этого наркотика. Желание узнать, что лежит за пределами — далеко за пределами — твоей собственной жизни.

Минкс не могла отрицать того, что видела, но приняла решение никогда и никому об этом не рассказывать. Ни Дилану Бэнди, ни Оуксу Саттону, ни даже Кэтрин Герральд.

Иллюзии? Ложные представления о том, что может быть? Игра разума и света?

Что бы это ни было, Минкс просто устала, и ей требовался отдых.

Да, лучше всего будет оставить все так.

Однако ее рука снова хотела взять скорпиона.

Никогда, никогда, — лепетала Элиза Роудс из своего грязного угла в доме Дредсона. — Только не так. Мир так не закончится…

Минкс помнила, как спросила ее: «Что?», и теперь она предпочитала не знать ответ.

Разве не безумием было действительно заглянуть в будущее и увидеть, как мир развалится и заберет с собой все, что тебе было когда-то дорого? Все, что сохранила твоя память? Неужели всему суждено просто исчезнуть в огненной вспышке? Неужели мир действительно так изменится? И когда это произойдет? Возможно, тогда даже само время перестанет быть таким, каким люди понимают его сейчас.

Рука Минкс потянулась к скорпиону.

Это была смертельно опасная вещь. Минкс взяла брошь и завернула ее в коричневую ткань. Очень плотно. Чем скорее она вернет его Саттонам, тем лучше. Сама она к этой штуке больше не прикоснется. Во всяком случае, она на это надеялась. Сейчас она была молодой женщиной — энергичной, живой и стойкой. Сегодня вечером она собиралась на ужин, чтобы поесть, выпить и посмеяться в компании новых друзей, потому что она выполнила свой долг и может с гордостью доложить об этом Кэтрин Герральд. А вдобавок получить сто фунтов вознаграждения.

Минкс примирилась с собой.

Теперь она знала, куда движется ее собственный корабль. Она была хозяйкой собственного будущего, и она проживет его так, как это должен сделать любой другой человек — мгновение за мгновением. И в полной мере.