Семь секретов Шивы. Философия индийского мифа

3. Секрет Шанкары

Без сопереживания нет эволюции

Шива есть Рудра — гневный бог. Он гневается на Брахму, потому что Брахма старается освободиться от страха через обретение власти над пракрити вместо того, чтобы стремиться к пуруше. В ярости Шива обезглавливает Брахму, потом закрывает глаза и погружается в бесконечное блаженство освобожденного сознания — сат-чит-ананду. Поскольку он свободен от всех пут чувственного мира, природа не оказывает на него никакого воздействия.

Физики утверждают, что поверхность выглядит белой, когда отражает все цвета светового спектра. Шива отражает от себя все материальные явления. Он ничего не удерживает. Для него все эфемерно, словно летучая камфора. Поэтому ему дали имя Карпура-Гауранга — «Камфорно-белый».

Но зачем нужна мудрость, если она оторвана от мира? Мудрость бессмысленна, если она не помогает освободиться тем, кто попал в путы страха. Безразличному оцепенению Шивы старается противостоять Богиня, являющаяся в качестве светозарной Гаури и темной Кали, поглощающей свет. Шива сидит неподвижно на севере, а она, покачивая бедрами, приходит к нему с юга в облике Дакшина-Кали и добивается, чтобы он ее увидел. Природа не терпит, чтобы ею пренебрегали.

Богиня обнажена, волосы ее распущены, и она пьет кровь. Нагота — приглашение к сексу, а следовательно, к деторождению и жизни. Ее жажда крови означает приятие смерти.

Она есть жизнь и смерть одновременно. Ее распущенные волосы напоминают о том, что Богиня дика и неукротима. Она — Шакти, энергия в постоянном движении. Шива же неподвижен, словно кобра, распустившая капюшон. Глаза Шивы закрыты — он ее не видит.

Шива с Богиней, держащей зеркало

Согласно индийской философии, объект существует тогда, когда его видят. И существо живо тогда, когда оно видит. Глаза Шивы закрыты: указание на то, что он безразличен к страхам окружающих. Шакти, мать, этого не допустит. Если она Бхайрави, внушающая страх, то ей нужен Бхайрава — тот, кто поможет напуганным перерасти страх. Без Шивы Брахма так и останется конечным и никогда не реализует свой божественный потенциал.

Глаза Брахмы открыты, но он видит лишь свои страхи, а не окружающих. Поглощенный собственной брахмандой, он не осознает, что у каждого из окружающих есть собственная брахманда. Ему нужно оглянуться и признать, что у каждого мужчины и каждой женщины есть своя собственная субъективная реальность — собственный уникальный взгляд на мир. Ему нужно научиться сопереживанию.

Взгляд на других называется даршан. Брахма смотрит на других в страхе: он преследует их, как преследует Шатарупу. Он тянется к ним, когда они услаждают взор, и избегает, когда они пугают. Глядя на них, он раздумывает, к какой категории они принадлежат: «мое» или «не мое». Если взгляд порожден страхом, если он разделяет и эксплуатирует, то это не даршан. Даршан — это взгляд, свободный от страха. Даршан устремлен на объект ради самого объекта, а не потому, что это «мое» или «не мое». Даршан — это взгляд, исполненный сопереживания. Мы смотрим на людей вокруг себя глазами оленя, страшащегося хищников, либо глазами льва, который боится нужды и ищет жертву, либо же глазами пса, который лает, когда видит угрозу, и скулит, когда его игнорируют. Даршан позволяет увидеть модели мышления и умонастроения людей. Мы видим Брахму и распознаем окружающую его брахманду. Мы видим пашу — зависящего от пракрити, боящегося Ямы, не имеющего веры в атму, пытающегося найти убежище в ахаме.

Южно-индийская каменная скульптура: Шива в облике Пинаки — «Лучника».

Когда мы по-настоящему практикуем даршан, то видим, как воспринимают нас окружающие. Иными словами, другие люди становятся для нас зеркалом (дарпаном), которое отражает, кто мы есть. Если люди рядом ведут себя подобно оленям, значит, мы сами ведем себя подобно львам. Если люди рядом ведут себя как львы, значит, они видят в нас оленей. Если люди рядом ведут себя как собаки — дружелюбно или враждебно, — это означает, что мы для них важны.

Богиня хочет, чтобы люди смотрели на людей именно как на людей. Этого не будет, пока взаимоотношениями управляет страх. Просто отсечь Брахме голову недостаточно, чтобы исправить положение вещей. Нужна также заботливая поддержка. Как Брахме нужно обрести веру в Шиву, так и Шиве нужно набраться терпения в отношении Брахмы. Для этого Шиве нужно вначале включиться во взаимодействие с миром, а не пребывать в отрешенности. Преисполненная решимости заполучить Пашу-пати, чтобы помочь людям, Шакти танцует на Шиве. Она надеется трансформировать бесчувственного гневного бога Шиву в Шанкару — бога терпеливого и способного к сопереживанию.

Дакша, выполняющий яджню

Согласно преданиям шиваизма, Брахма — отец Шакти, а Шива — ее возлюбленный. Брахма ведет себя так, как не следовало бы вести себя отцу: он пытается контролировать свою дочь. За это Шива обезглавливает его. Шива, в свою очередь, ведет себя так, как не подобает вести себя возлюбленному, когда закрывает глаза, чтобы не видеть Шакти. Шакти приходится активно налаживать отношения и с отцом, и с возлюбленным. Отцу нужно научиться доверять дочери, а возлюбленному следовало бы обращать на нее больше внимания. Для установления гармонии нужны взаимоотношения.

Пураны сообщают нам, что Брахма дает жизнь «умом рожденным» сыновьям — иными словами, рожденным без совокупления с женщиной. Эта метафора обозначает ментальные преобразования, судороги и корчи первозданного воображения, переживающего все больше и больше страха. Одного из этих сыновей зовут Дакша — «Искусный». Его имя перекликается со словом дакшин, а это «юг» — страна движения, рождения и смерти. Рождение Дакши — ответ Брахмы природе.

Постер с изображением Чандры, бога луны

Дакша искусен в обращении с трансформациями природы. Он управляет этими трансформациями, создавая культуру при помощи ритуала яджня.

Ритуал яджня направлен на обретение контроля над дикой природой и ее приручение, чтобы она попала под власть человека, стала управляемой и предсказуемой, а значит, менее пугающей. Яджня — метафора приручения, одомашнивания, окультуривания. Яджня — это приручение огня через помещение его в пределы жертвенного алтаря. Яджня — это приручение воды через помещение ее в сосуд. Яджня — это окультуривание растений и приручение животных; при этом какие-то из них получают статус благоприятного приношения, а другие остаются неблагоприятными изгоями. Наконец, яджня — это окультуривание людей при помощи правил, норм и ритуалов: у каждого своя роль и свои обязанности в структуре ритуала, а следовательно, и в структуре общества. Яджня преобразует лес в поле, диких животных — в домашних (любимцев и тягловый скот), мужчину — в мужа, женщину — в жену, а людей вообще — в членов разнообразных каст, кланов и сообществ. Таким образом, яджня порождает иерархию. Поэтому Ригведа называет яджню истоком всей деятельности человека. Она сравнивает общество с человеческим организмом, или пурушей. Расчленение пуруши соответствует учреждению иерархий и дифференциации людей по классам.

На голове у Шивы мы видим луну на последней стадии убывания

При помощи Дакши Брахма одомашнивает природу и создает культуру. В награду за то, что мы позволяем себя приручить, яджня гарантирует нам изобилие и безопасность, а также обещает избавление от страха.

Но кому обещано это избавление от страха? Дакша является праджапати, господином над людьми. Он — не пашупати, не господин над животными инстинктами. Дакша стремится обрести власть над окружающими его людьми, а не перерасти свои собственные страхи. Его взгляд устремлен наружу, а не внутрь. Он хочет контролировать окружающую природу, чтобы обрести ощущение безопасности. Он хочет приручить всех вокруг. Он вообще не ставит под вопрос собственные иллюзии, которые влекут за собой увеличение страхов. Он — альфа-самец, ничем не отличающийся от льва, который применяет силу для обретения контроля и власти над своим прайдом из львиц. Он остается пашу.

Дакша обнаруживает, что природа населена божественными сущностями двух типов — дэвами, обитающими в небесах, и подземными асурами. У себя под землей асуры прячут всевозможные богатства, необходимые обществу, — растения и металлы. Дэвы же доставляют нам необходимые средства — тепло, свет, ветер, огонь, дождь, — чтобы добывать эти подземные сокровища. При содействии дэвов Дакша получает доступ к сокровищам, накопленным асурами. Таким образом, с точки зрения Дакши, дэвы суть «боги», а асуры — «демоны».

Сати и Шива. Североиндийское изображение

Яджня — это ритуал, помогающий усилить дэвов, чтобы победить и убить асуров. Дакша налаживает взаимоотношения с дэвами, предлагая им в жены своих дочерей. Это сделка. Если либо дэвы, либо его дочери не соблюдают какие-то условия соглашения, Дакша выходит из себя.

Дакша отдал двадцать восемь своих дочерей-накшатр Чандре, богу луны. Однако Чандра отдавал предпочтение перед всеми остальными лишь одной из них — Рохини. Он щедро осыпал ее знаками внимания, а другими пренебрегал. В результате одна из накшатр по имени Абхиджит совсем зачахла от тоски, а остальные двадцать шесть дочерей пожаловались Дакше, и он проклял Чандру на изнуряющий недуг. Через несколько дней, на радость Дакше, Чандра начал усыхать. Чандра в отчаянии обратился к Шиве — богу, победившему даже Яму. Шива, будучи Мритьюнджаей («Победителем смерти»), поместил Чандру себе на лоб. Прикоснувшись к его лбу, Чандра стал снова прибывать в теле — к немалому раздражению Дакши. Поэтому Шива известен также под именем Чандрашекхара — «Лунолобый».

Дакша отнимает жизнь у того, кто не следует его правилам; Шива же дает жизнь и ничего не требует взамен, а менее всего — послушания. Поэтому дэвы называют Шиву Махадэвой, величайшим из богов. Он — Бог, а следовательно, не зависит от законов природы.

Дакша же не считает Шиву Махадэвой. Он видит в Шиве врага, который ему противостоит. Есть ощущение, что Шива на стороне асуров, ибо он дал их гуру Шукре тайное знание о воскресении, которое называется саньдживани-видья. При помощи саньдживани-видьи Шукра может возвращать к жизни всех асуров, убитых дэвами.

В результате дикую природу невозможно приручить окончательно, и это очень злит Дакшу. С каждым сезоном сорняки и лесные деревья наступают на поля и сады; каждое новое потомство одомашненных животных рождается диким, и их нужно всему учить заново; однажды установленные законы приходится снова и снова насаждать силой. Для того чтобы поддерживать целостность здания культуры, приходится раз за разом проводить яджни.

Однако Дакша не понимает, что Шива просто не проводит различий между дэвами и асурами. Он безразличен к их положению и роли в мироздании. Нет ни героев, ни злодеев. Шиве не свойственны предрассудки, которые формируют мышление Дакши.

С точки зрения Дакши, послушание — это добродетель. Он отвергает тех, кто ему непослушен. Асуры его не слушаются, Чандра его не слушается, Шива не слушается. Поэтому асу-ров он приносит в жертву во время яджни; Чандру он терпит лишь до тех пор, пока тот соглашается уделять равное внимание всем своим женам. Но Шиву Дакша отвергает всегда, ибо Шива неизменно остается безразличен к нему.

Вирабхадра нападает на Дакшу. Южноиндийский храмовый барельеф

Младшая дочь Дакши, Сати, тоже оказалась непослушной — к величайшему раздражению отца. Однажды она увидела Шиву, скитавшегося в горах. Девушка поняла, кто перед ней, и сразу же влюбилась. Она изъявляет желание стать женой Шивы. Отец не дает своего благословения, но Сати непреклонна. Шива не обращает на нее ни малейшего внимания, но и не прогоняет. Она влюблена. Дакша отказывается признать Шиву своим зятем и принять в семью. Поэтому Сати покидает дом отца, чтобы стать женой Шивы.

Вместо того чтобы попытаться понять Сати, Дакша приходит в ярость. Непослушание со стороны дочери подрывает его чувство собственной важности. Он винит Шиву в поведении девушки. Чтобы преподать обоим урок, Дакша проводит великую яджню. Он созывает в свой зал для церемоний всех дэвов и просит принять его подношения. Приглашены все, кроме Шивы и Сати. Исключив их из списка приглашенных, Дакша думает их проучить. Он надеется рано или поздно одомашнить и их.

Шиву жест Дакши ничуть не волнует. Но Сати огорчена. Почему ее не пригласили? Возможно, это всего лишь упущение, думает она, и изъявляет желание пойти в дом отца. Шива ее не удерживает. Она пришла к нему по собственной воле и может по собственной воле идти, куда вздумается. Он просто говорит: «Это умышленное упущение». Но Сати не слушает.

Современная скульптура, изображающая Шиву с телом Сати

Входя в зал для жертвенных церемоний, девушка ожидает, что любящий отец поприветствует ее. Вместо этого он унижает дочь. «Зачем пришла? Тебя не звали», — бросает Дакша. Сати требует, чтобы отец объяснил, почему он не пригласил Шиву. Ведь он тоже зять ему и даже дэвы уважают Шиву. Дакша рычит в ответ: «Я не стану приглашать человека, которому чужда культура и который даже к природе безразличен. Ты посмотри на него. Бродит повсюду голый, мажет тело пеплом, курит наркотики, пляшет в крематориях, обитает в пещерах, даже дома себе не построил. Все его товарищи — собаки, змеи и призраки. Грязный, ничтожный, мерзкий, он недостоин жертвоприношения. Ему не рады в моем доме. А если у тебя осталась хоть крупица стыда, ты тоже выйдешь вон».

Сати понимает, что отцовские оскорбления не задевают ее мужа. Дакша ищет власти; Шива живет свободным. Но она хочет, чтобы отец образумился, чтобы он признал Махадэ-ву — бога, дающего жизнь. И еще она хочет, чтобы ее муж образумился и осознал, насколько важно было бы наладить отношения с Дакшей. Как иначе сможет Дакша перерасти свою жажду власти? Как перерастет свои страхи? Как еще праджапати сможет прийти к пониманию пашупати?

Поэтому Сати прыгает в жертвенный огонь и сгорает. Она приносит себя в жертву тому, кому отказался приносить жертву Дакша. Сжигает себя ради Шивы.

Когда Сати идет за Шивой, она следует зову беззаветной любви. Она не ожидает, что он изменится. Она служит ему, ничего не прося взамен. Шива так и остается странствующим тапасвином. Она принимает возлюбленного таким, какой он есть. Поэтому слово сати стало означать «преданная жена».

Южноиндийское изображение Дакши с головой козла

Но присутствие Сати — этой женщины, не задающей никаких вопросов и не предъявляющей требований, — пробивает брешь в глухом безразличии Шивы. После ее самосожжения он чувствует потребность посмотреть на нее. Он проводит даршан Сати, отыскав обуглившиеся останки в алтаре. И Сати становится для него зеркалом — дарпаном. Ее мучительная смерть становится отражением безразличия Шивы и того страха, который внушала отцу независимость дочери. Узнав, что никто не пришел на выручку девушке, Шива понимает, насколько безраздельно страх правит миром праджапати, заставляя людей подчиняться самым немыслимым требованиям. Он решает явить праджапати страх, который был бы сильнее всех других страхов. Его праведный гнев воплощается в форме Вирабхадры — внушающего ужас воина.

Вирабхадра собирает армию из ганов и праматхов (призраков и гоблинов, неблагоприятных и диких существ), приводит их в жертвенный зал Дакши и устраивает там погром. Все святыни осквернены. Сосуды и чаши до краев наполнены мочой, кровью, рвотой и гноем. Там, где звучали священные гимны, теперь только вопли и завывания. Никакого порядка. Посетители в страхе со стенаниями бегут прочь. Хаос и какофония. Воют псы. Стонут призраки. В конце концов Вирабхадра находит самого Дакшу и обезглавливает его.

Кама. Индийская миниатюра

В облике Вирабхадры Шива обезглавил Дакшу точно так же, как он обезглавил Брахму, будучи в облике Капалики. Обезглавливание творца — повторяющийся сюжет в индуистской мифологии. Это происходит после оскорбления Богини. Брахма возжелал Шатарупу, а Дакша обидел Сати. Снося обидчику голову, Шива тем самым осуждает ненадлежащее использование человеческого ума, когда с его помощью пытаются контролировать и приручать природу, а также создавать такой самообраз, который вводит нас в заблуждение и побуждает оправдывать подобного рода действия. Вместо того чтобы искать возможности перерасти страх, люди потакают своим животным инстинктам. Вместо того чтобы открывать для себя бесконечность, люди сами себя заманивают в ловушку ограниченности.

Шива взял тело Сати на руки и побрел в горы, воя от тоски. Объятый горем, Шива и сам забыл, что может воскресить любого, — ведь это он спас от гибели Чандру, и он же дал асурам саньдживани-видью. Шива, который был равнодушен к этой девушке при жизни, теперь, объятый болью потери, горько оплакивал ее смерть. Его завывания были столь ужасны, что сама Вселенная оказалась не в силах терпеть. И тогда Вишну раскрутил свой острый боевой диск, сударшана-чакру, и с его помощью расчленил тело Сати на 108 частей. Каждая часть, упав на землю, превратилась в шакти-питху — обитель Богини.

Постер, на котором изображен Шива, испепеляющий Каму

Когда тела не стало, Шива взял себя в руки. Дэвы молили его простить Дакшу. Они просили его воскресить Дакшу, чтобы яджня не осталась незавершенной. Шива приделал Дакше голову козла, предназначенного для жертвоприношения. Тем самым он в символической форме напомнил

Дакше о том, что подлинная жертва — это когда мы приносим в жертву свою животную природу и реализуем природу человеческую. Лишь тогда праджапати превращается в пашупати. Лишь тогда отступает страх и на смену ему приходит безмятежность.

Затем Шива отправился на свою снежную гору под Полярной звездой. Удалился в пещеру. Подобно черепахе, втянул внутрь все свои чувства, вновь перестав проявлять интерес к пракрити. Опять воспылал бесконечный столб из огня, не требующего топлива.

Но с точки зрения Богини история еще далеко не завершена. Это лишь одна сцена из пьесы в два акта. В пракрити смерть — это только запятая, а не точка. Если что-то убывает, что-то неизменно прибывает. То, что ушло в образе Сати, должно обязательно вернуться воплощенным в какой-то иной форме.

В облике Сати Богиня раскрыла сердце Шивы для чувства. Он переживает утрату и страстно реагирует на события. Но сейчас Богиня хочет, чтобы его вовлеченность в дела мира была более осмысленной — чтобы она основывалась на любви и заботе, а не на ярости. Лишь тогда Шива станет подлинным Шанкарой.

Каменные барельефы из Юго-Восточной Азии и Северной Индии, изображающие Парвати в медитации

И тогда Богиня рождается как Парвати, дочь владыки гор Химавата. Жилище Шивы, гора Кайлас, находится в снежных Гималаях. Это царство ее отца. Шива тут — гость. Парвати решает, что Шива должен стать ее мужем, — в точности так, как и Сати в ее предыдущем воплощении. Пусть он всеми уважаемый отшельник, но она сделает из него семьянина.

Чтобы помочь Парвати пробудить Шиву, дэвы обращаются за помощью к Каме, богу страсти. Они просят, чтобы он поразил Шиву своей стрелой, когда Богиня к нему приблизится.

Каму описывают как жизнерадостного бога, ездящего верхом на попугае и вооруженного луком, древко которого сделано из сахарного тростника, а тетива состоит из пчел. Стрелы, при помощи которых он возбуждает пять чувств, сделаны из цветов. Его спутники — бог весны Васанта и богиня любовных ласк Рати. Его свита состоит из танцовщиц-апсар и небесных музыкантов-гандхарвов. Они высоко несут его знамя, на котором изображен символ Камы — Макара (индийский аналог Козерога). Когда солнце входит в это созвездие, зима уступает место весне, холодная земля согревается страстью и, подобно цветку, раскрывается навстречу небу.

Постер с изображением Шивы, являющегося перед Парвати

При содействии Камы Индра сумел разрушить тапасью (аскезу) множества тапасвинов. Стрелы Камы перенаправили вниз восходящий поток семени отшельников. Вместо того чтобы воспламенять тапас в их умах и проливать свет на пурушу, семя вытекало в пракрити, чтобы зачать ребенка. Таким образом они оказались в плену у природы и лишились освобождения.

Однако Шива — не обыкновенный тапасвин. Он и есть пуруша. Он — пашупати. Кама посылает свои стрелы, но они не действуют на Шиву. Он просто открывает свой третий глаз, оттуда вырывается струя пламени и пожирает Каму. Рати и Парвати с ужасом наблюдают, как Кама превращается в пепел. А Шива остается безмятежен, как всегда. Фаллос пребывает в самовозбужденном состоянии, два глаза закрыты. Он остается безразличен к пракрити. В результате этого события Ямантака, сокрушитель смерти, становится также Камантакой — сокрушителем желания, а следовательно, и жизни.

Третий глаз Шивы — признак трансцендентной мудрости. Идея желания подразумевает идею выбора. Желание предполагает, что мы предпочитаем одну вещь другой. Желать что-то означает не желать чего-то другого. Иными словами, нам нужно два глаза: один выбирает, а другой отвергает. Когда оба глаза закрыты, это означает, что мы ничего не выбираем и не отвергаем, ничего не одобряем и не осуждаем, ничего не принимаем и не отклоняем. Все едино. Таким образом, третий глаз олицетворяет отсутствие склонности проводить различия и делать выбор, а значит, и отсутствие желаний. Кама не в состоянии открыть два глаза Шивы. Он пал жертвой его третьего глаза. Однако Парвати отказывается признать свое поражение. Она полна решимости заставить Шиву открыть два глаза — и добиться этого не силой или хитростью, как пытался сделать Кама, а так, чтобы Шива захотел этого сам.

Изображение Камы. Майсор

Горная царевна Парвати решает обратиться к тапасье, чтобы пробудить тапасвина. Она отказывается от цветастых одежд, от драгоценностей, от косметики, одевается в шкуры и погружается в молитву к Шиве. Она молит его с неослабным рвением, стоя на морозе на одном пальце ноги, погружаясь в студеную воду, в окружении жаркого пламени… Она не ест и не пьет. Она истязает плоть, чтобы продемонстрировать свою решимость и преданность. Царевна становится тапасвини.

Аскеза Парвати лежит в основе ритуала под названием врата, в ходе которого домохозяйка постится и бодрствует всю ночь, чтобы привлечь в дом удачу — везение, здоровье и процветание. Все обстоятельства жизни определяются кармой. Каждое событие нашей жизни является результатом прошлых действий. Поэтому каждый момент именно таков, каким он должен быть. Однако существует возможность изменить свою судьбу и свою участь. Танец пракрити может быть изменен вмешательством пуруши. Для этого нам надлежит призывать пурушу преисполненными решимости действиями, которые демонстрируют нашу страсть и преданность.

Постер с изображением Камакши

Парвати тверда, как горы, среди которых она родилась. Ее решимость служит мерилом ее преданности, а преданность порождена страстным желанием. Она хочет Шиву. Она хочет, чтобы он открыл глаза. Хочет, чтобы он обнял ее и вовлекся в дела мира. Хочет сокрушить его безразличие.

Тапасья Парвати отличается от того, что практикуют другие тапасвины. Многие асуры, дэвы и риши, такие как Маркандейя, совершали тапасью и призывали Бога. Они просили о дарах во благо себе. Парвати же просит у Шивы дар во благо миру. Она надеется, что ее аскеза пробудит сострадание и сопереживание в его сердце. Без него все живые существа остаются пленниками природы. А он может освободить их. Они скованы гравитацией, а он своей милостью может дать им свободу.

В «Шива-пуране» рассказывается, что действия Парвати растрогали Шиву. Он открыл глаза и направился к ней. Для начала он испытал ее решимость: «Уверена ли ты, что хочешь в мужья странствующего монаха? Ни на что не годного бродягу?» Парвати ответила утвердительно. «Не хочешь ли более достойного жениха? Более миловидного, сильного, богатого?» Парвати ответила отрицательно. Он пытается сбить ее с толку и переубедить, но из этого ничего не выходит.

Майсорская картина с изображением богов при дворе Шивы и Парвати

Столь велика решимость Парвати, что он наконец сдается. «Проси, и получишь желаемое», — говорит он. Парвати просит, чтобы он стал ее женихом. Шива соглашается. Она просит, чтобы он явился во дворец отца и попросил ее руки. Парвати не хочет бежать из отцовского дома, как она сделала в своем предыдущем воплощении в облике Сати.

Шива смотрит на Парвати и узнает Сати. Если он сейчас закроет глаза, то она снова обратится в Кали — неистовую и ужасную. Если он откроет глаза и посмотрит на нее, то она станет спокойной и ласковой Гаури. Мир пугающ, когда мы смотрим на природу, не имея мудрости; когда же мы смотрим на природу глазами мудрости, мир прекрасен. Парвати обращает к Шиве зеркальце, и Шива видит свое отражение в виде внимательного Шанкары.

Итак, Шива верхом на буйволе вместе со своими ганами (членами свиты) прибывает во дворец Химавата и просит руки Парвати. Тот дает согласие, и Парвати в качестве жены Шивы отправляется вместе с ним на Кайлас с благословения отца. Так Шакти приручила Шиву. Отшельник превратился в домохозяина Шанкару. Поэтому Богиня носит имя Камакши, или Камакхья — «Та, в чьих глазах Кама». Ее изображают держащей в руках символы, ассоциирующиеся с Камой: лук из сахарного тростника, цветы и попугая. В ее теле возродился Кама, обогащенный таким качеством, как преданность.

Постер, изображающий свадьбу Шивы

Шива не поддается страсти. Поэтому Кама потерпел поражение. Шива откликается на молитву. Именно поэтому преуспела Камакши. Она не принуждает Шиву вовлечься в мирские дела: она умоляет его сделать это. В отличие от Сати, которая последовала за Шивой, отвергнув отца, Парвати настояла на том, чтобы сам Шива пошел за ней и добился родительского благословения. Взаимоотношения между Шивой и Дакшей носят негативный характер: безразличный муж и разгневанный отец. Взаимоотношения между Шанкарой, Парвати и Химаватом позитивны: заботливый муж и любящий отец.

Если бы Кама все-таки сумел соединить Шиву и Парвати, то это были бы взаимоотношения, основанные на силе, взаимоотношения между соблазнительницей (Парвати) и соблазненным (Шива); это была бы ситуация, обратная по отношению к тому, что произошло между Брахмой, стремившимся завладеть избранницей, и Шатарупой, которая не хотела ему покоряться. Взаимоотношения Шивы и Парвати не основываются на силе. Нет победителя, нет завоевания. Каждый позволяет другому доминировать. И никто не стремится доминировать. Это — любовь.

Согласно южноиндийским мифам, в результате брака Шивы и Шакти Богиня превращается из неистовой воительницы в спокойную и рассудительную супругу. Так что приручение носит обоюдный характер. Он перестает быть отшельником, а она утрачивает свое яростное неистовство. Он уступает, чтобы стать домохозяином, а она уступает, чтобы сделаться его женой. Из внушающей ужас Бхайрави она превращается в милую Лалиту, а Шива — в Шанкару.

Бенгальская картина в стиле калигхат: Шива как наполовину Богиня

После свадьбы Шивы его почитатель Бхринги хотел обойти вокруг Шивы. Шива сказал: «Ты должен обойти и вокруг Шакти. Я не завершен без нее». Но Бхринги отказался. Он норовил проскользнуть между Богом и Богиней. Богиня уселась на бедре Шивы, чтобы Бхринги было трудно это сделать. Тогда Бхринги обратился в пчелу, намереваясь пролететь в промежуток между шеями супругов — и тем самым обойти вокруг Шивы, но не вокруг Шакти. Но Шива слил свое тело с телом Шакти. Он превратился в Ардханаришвару — Бога, который является наполовину женщиной, — в результате чего Бхринги уже никак не мог протиснуться между супругами. Шакти прокляла Бхринги, пожелав, чтобы он утратил все части тела, которые достались от матери, — мягкую плоть и жидкую кровь. У Бхринги остались только кости и нервы — то, что досталось от отца. В результате Бхринги даже стоять не мог. Тогда Шива дал ему третью ногу. Так и стоит он, словно тренога из одних костей без мяса, рядом с Шивой и Шакти, служа напоминанием о том, что нельзя почитать Шиву, не почитая заодно и Богиню. Слившись с Шакти воедино, так что половина тела у него от нее, Шива продемонстрировал миру, что он — воистину Шанкара, сопереживающий всем тяготам и недостаткам мирской жизни.

Шива-лингам. Ориентация по сторонам света

В шиваитских храмах верующие не могут поклоняться Шиве, не поклонившись заодно и Богине. Камень-лингам устанавливается на подставке, имеющей форму листа, который нацелен черенком на север — в сторону Полярной звезды. Это — йони, вход в лоно Богини. Храм есть вместилище этого лона (гарбхагриха), куда был втянут Шива. Она его охватывает. Только через нее мы можем постичь его. Ни воображение, ни порожденная им мудрость не имеют ни малейшего смысла без природы. Мудрость существует ради мира. Шива и Шакти составляют единую сущность.

Верующий может обойти Шива-лингам, но полностью замкнуть круг ему не удастся — путь преграждает черенок подставки. Пройдя по часовой стрелке, посетитель храма вынужден развернуться и возобновить движение по дуге, но теперь уже против часовой стрелки. Таким образом, в шиваитском храме верующий движется из северо-восточного сектора в северо-западный, а затем из северо-западного опять в северо-восточный, при этом он два раза пересекает южный сектор, но ни разу северный. Это служит напоминанием о том, что для достижения пашупати человеку нужно жить в мире праджапати. Это царство несовершенно и пугающе. Здесь люди часто оказываются подвержены страхам. Но Шива их не оставляет. Поддавшись уговорам Шакти, он терпеливо ждет, когда человек перерастет эти страхи, и тогда текущая на юг река развернется на север, пройдет через Каши и наконец достигнет Кайласа.