Сердце Дракона. Одиннадцатый Том. Часть 2

Глава 1025

Да, давно уже Хаджар не испытывал подобного. Примерно со времен, когда в последней раз протрубил в горн, чобы созвать тренировку Медвежьего Отряда.

Сколько лет назад это было?

И теперь, вновь, Хаджар, оголившись по пояс, в простых холщовых штанах и лаптях, взвалил на плечи тяжелый груз. Он вновь обливался потом и кровью.

Десять каменных блоков, каждый весом не меньше четверти тонны, давил ему на кости и плоть. А он, сцепив зубы, нес их на верх стены.

Том, который в это время в башне занимался чертежами, наверняка поглядывал в окно бойницы и смеялся над варваром. Но Хаджар всегда считал, что генерал или офицер, что-то требующий от солдата, не важно — в физическом или моральном смысле, должен был подавать пример.

Если солдат должен был нести сто килограмм на стену, Хаджар нес две с половиной тоны. Если солдат бился с одним противником, то Хаджар, позволяя чужим мечам резать и бить себя, не используя мистерий или энергий, будто смертный, сражался сразу с двадцатью.

— Мой генерал!

Хаджар опустил ношу на парапет. Подбежали десятки солдат и, при помощи деревянных кранов и лебедок, начали растаскивать каменные блоки для следующей линии кладки.

Кто-то говорил, что стену Сухашима нельзя восстановить и за век?

Хаджар и Том, почти воплощая слова последнего, справились с этим за неполные пять недель.

Хаджар, вытирая обвязанной вокруг пояса тряпкойплечи от крови и пота, обернулся к окликнувшем его офицеру.

— Младший лейтенант Огнешь, — принял он салют офицера.

Этот пастух пришел к ним две недели назад. Но проявил такое стремление и рвение, то не только Хаджар, но и Том обратил на него внимание.

Армия Лунного Ручья жила в три смены. Первые семь часов солдаты должны были отрабать в руднике. Вторые семь часов — на стройке Сухашима. А последнии семь часов они проводили на плацу в кровавом фехтовании, осваивая стиль, имеющий несоответствующее имя “Тихого Меча”.

Стиль Тихого Меча — шутка, которая стала уже скучной даже для новобранцев армии. Учитывая, что для его изучения, им приходилось покрывать свои тела и тела их сослуживцев, братьев и сестер по оружию, многочисленными ранами и шрамами.

Оставшиеся три часа отводились на медитацию и посещение библиотеки. Благо для того, чтобы перенести свои знания на бумагу, Хаджару потребовалось лишь волевое усилие.

Все же, передавал он лишь низкоуровневые техники, только до ранга Духа.

И это не от жадности, а просто потому, что более могущественные и серьезные Хаджар не смог бы так легко перенести на бумагу. Да и смысла в этом не было.

За неполные пять недель его армия, которая к данному моменту насчитывала три тысячи людей, не могла похвастаться тем, чтобы хотя бы две тысячи шагнули на ступень Формирования.

По последним сводкам Тома, у них имелось лишь тысяча двести практикующих Формирования различных стадий. И четырнадцать бойцов стадии Трансформации.

Хотя, учитывая, что они не обладали ресурсами настоящего Легиона, а чуть больше месяца назад все солдаты армии были простыми гражданскими и, более того, смертными, то…

В общем, если говорить об Огнеше, то в шахте он выполнял тройную норму. На стене четверную. А на плацу — дрался за десятерых.

Но него одного отвара “Шелеста в Траве”, который в столице сварила Дора, уходило больше, чем на целый взвод. Но оно того стоило.

Да и отвар, который буквально вырывал смертных и практикующих из лап смерти, по меркам столицы стоил сущие копейки.

— Донесение от разведовательного отряда, — Огнешь протянул Хаджару свиток и, отсалютовав еще раз, унесся по своим делам.

Хаджар, уже зная, что он прочтет, все же развернул донесение.

Затем, подняв лицо к небу, он медленно и спокойно задышал.

Он не верил в судьбу, но… от неё ведь не убежишь, да.

На юго-западной границе между Ласканом и Дарнасом. Там где выжженная солнцем земля переходила в заливные луга равнин, рассекаемых узкой границей моря, в этот полдень, когда с неба падал снег, с запада на восток двигалось облако тумана.

Жутким зверем, накрывая собой полоску моря, оно переходило с воды на сушу. Царапая когтями луга и травы, вырывая клыками куски неба, туманное облако волком кралось к границе.

Ему на встречу, с востока на запад, двигалась маленькая туча. Серая, низкая, она звенела сталью. И боевые бараны ревом зверя разрывали тишину неба.

Птицы не летали над равниной. И не было слышно их песен и шелеста крыльев в вышине.

Лишь только рев боевых барабанов:

— Бам-бам-бам! — били они свой неутомимый ритм.

С запада им вторил низкий вой костяных горнов.

— Ау! — пел он. — Ау!

И два звука, сливаясь, уносились куда-то в высь, чтобы затеряться среди низких облаков и, став снего, упасть на плечи тем, кто шел на равнину.

Хаджар, отставив в сторону меч, вел за собой три тысячи воинов. Воинов, которые не были истинными адептами. Которые никогда не сражались на воине. Которым, волей судьбы, пришлось встать на защиту границы своей родины.

Бывшие пастухи, крестьяне, кузнецы и глиномесы.

Но в них не было страха.

Их вела за собой проснувшаяся кровь, которая вскипала от самой мысли о том, что честь и слава их предков может быть попрана. Что нога иноземца может ступить на землю, ради которой умирали поколения их праотцов.

И потому в них не было страха.

Даже тогда, когда с лодок, напоминавших собой по форме различных зверей, ступали на границу Ласкана и Дарнаса жуткие монстры. Сотни, тысячи, десятки, сотни тысяч.

Казалось, будто с глади синего моря сошло море второе.

Разноцветное.

Великаны с зеленой, коричневой и черной кожей. В их волосах перья. Их клыки украшены стальными кольцами. Их скудная броня почти не прикрывала мощного, нечеловеческого торса, где мышцы были больше, чем камни на стене Сухашима.

— Орки… — Том опустил забрало. Несмотря ни на что… несмотря ни на что, он стоял плечом к плечу с Хаджаром. Его меч не дрогнул. — Пришли мстить за степных… но почему сюда?

— Потому что Ласкан и Дарнас так же надменны, как любая аристократия, — процедил Хаджар. — Потому что орки не знают небесного флота, но умеют пересекать моря. И потому, что они могли сделать это незаметно… относительно незаметно… И здесь, около Сухашима, самое удобное место, чтобы высадится на берег. До столицы Дарнаса — рукой подать. И проще биться с одной империей, чем с двумя.

— Они хотят устроить марш-бросок на Даанатан, но… Ярость Смертного Неба.

— Сильно против людей, — перебил Хаджар. — Поверь мне, один орк, которого мы бы ранжировали, как Неьбесного Солдата стоит сотни таких же среди людей.

— Сотни? — Том еще раз посмотрел на море орков, идущих на них огромной лавиной.

Их рев перекрывал вой горнов. Они били оружие о костяные и деревянные щиты. Но не стоило обманываться простым видом их брони и оружия. Хаджар уже видел, на что были способны степные орки Ласкана.

Перед ними была армия.

Армия, перед которой в войне двух Империй придется считаться каждой из сторон.

— И что мы будем делать.

— Попытаемся поговорить, — ответил Хаджар. — А теперь, чтобы не случилось, не подходи. Если у меня не получится — уводи нашу армию к Даанатану. Эйнен знает, что с ними делать. Клану Кесалия нужны мышцы…

— Погоди — не получится что?

Вместо ответа Хаджар вошел в спустившуюся с неба молнию.

Огнешь смотрел на человека, которым восхищался. И этот человек, в данный момент, на расстоянии в десять километров встал один на один против бескрайнего моря жутких монстров.

Он развел руки в стороны и запрокинул голову так, что лицо подставил под падающий снег.

— Что генерал делает?

— Он собирается биться с ними один?

— Молчите! — прервал Огнешь начавшийся ропот. — Держать строй! Поднять щиты! Лучники — тетива!

Перед внутренним взором бывшего пастуха пролетели сцены сражения с волками…

Но на этот раз он был не один.

Нет, не один.

С ними были его братья и сестры. И пока они рядом — он сможет одолеть любого врага. И, самое главное, их ведет за собой…

Мысли Огнеша прервал жуткий гром. Зимнее небо, вдруг, озарила вспышка яркой, синей молнии. А следом грянул такой удар, что казалось, будто небо раскололось.

С севера подул ветер.

Такой силы, что вырывал пласты земли. Огромные валуны он перекидывал проще, чем ребенок снежки.

Молнии сияли все чаще и чаще. Гром уже не гремел, а ревел единым, затянувшимся боем.

И в центре этого ужаса стоял их Безумный Генерал.

Словно подтверждая свое прозвище, данное ему много лет назад, он разведя руки в сторону, будто наслаждался неведомо откуда взявшейся бурей, а затем, в какой-то момент, словно очнувшись, разом ударил перед собой свои легендарным клинком.

И тысячи молний сплелись воедино. Они сформировали крылья. Крылья огромного дракона, телом которого был меч, а его ревом — гром.

И этот меч, вытянувшись на многие километры, вспорол землю перед морем из монстров. Трещина, глубиной в десять метров, а длинной в десятки километров, шрамом прочертила землю.

И пока все смотрели на буйство красок и энергий, Огнешь увидел, как покачнулся Безумный Генерал. Как он схватился за меч, который вонзил в землю и оперся на него, будто на костыль.

Дрожащей рукой он закинул в рот пять пилюль и только после этого выпрямился.

Но своего он добился — монстры замерли.

А потом из их первого ряда вышел гигант. Завернутый в плащ, он перепрыгнул через ров и подошел в плотную к Безумному Генералу.

— Приготовиться! — выкрикнул Огнешь и опустил забрало.

Хаджар смотрел на орка, который вышел перед всей армией. Высокий. Плечистый. Но не такой высокий или плечистый, как его сородичи.

Из под плаща, полы которого трепал ветер, выглядывали стальные ноги. И это не метафора. Они действительно были выплавлены из стали и сияли черными и алыми рунами и иероглифами.

— Меня зовут Хаджар Дархан, Северный Ветер. Я генерал армии Лунного Ручья. И я…

— Я знаю кто ты, маленький воин, — донесся знакомый голос. — Но, видимо, ты не узнаешь, кто я.

И стальная рука, такая же как и ноги, откинула капюшон плаща.

— Степной Клык, — прошептал ошарашенный Хаджар.

Вернее то — что от него осталось…