Сердце камня

Джессика Торн

Сердце камня

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: The Stone’s Heart

Автор: Джессика Торн / Jessica Thorne

Серии: Крыло королевы / The Queen’s Wing (#2)

Перевод: Дарина Ларина

Редактор: Юля Лагутина

Глоссарий

Антеес — колониальный мир во главе с антеймом, независимый от Империи. До колонизации был домом Рондета, оставивших множество построек и следов великой цивилизации. Славится гениальными технологиями, гармонией с природой и удивительной красотой.

Антейм — правитель Антееса, выбранный Рондетом из антейцев.

Антейцы — народ Антееса, люди-колонисты, покинувшие постоянно расширяющуюся Империю, чтобы обосноваться на опустевшей планете.

Вейриан — родной мир Бел, независимый от Империи, но сотрудничающий с ней, обеспечивая военную мощь Империи.

Высший Мыс — бывшая столица Вейриана.

Гравианцы — давние враги вейрианцев, инопланетная раса, почитающая богиню смерти. Ввиду того, что их родной мир умирает, нуждаются в ресурсах других планет.

Гравия — родной мир гравианцев.

Дюнен — сельская территория близ города Эльведен на планете Вейриан.

Камарт — Имперский мир, известный религиозностью населения.

Келта — спутник Антееса, месторождение мощных энергетических кристаллов.

Куоре — центральная планета Империи, на которой находится резиденция Императрицы.

Лимасилл — столица Антееса, построенная по большей части Рондетом и заселённая антейцами при колонизации планеты. Известная своей красотой цитадель включает дворец и роскошные сады.

Маэстре / маэстра — почётный титул членов Рондета (мужской / женский).

Мелия — Имперский мир, славящийся вином и обилием еды.

Мехи — полулюди-полумашины, созданные гравианцами путём вживления протезов в мёртвых, чтобы использовать их как пушечное мясо в своих бесконечных войнах.

Монсерратт — регион Антееса.

«Оса» — вейрианский летательный аппарат.

Первомир — изначальная родина всех колонистов, расселившихся по другим мирам.

Рондет — древние существа, составляющие совет при антейме.

«Соколы» — вейрианские летательные аппараты, разработанные специально для ведения военных действий.

Эльведен — родной город Бел, с недавнего времени столица Вейриана.

Глава 1

ПЕТРА

Золотистый солнечный свет проникает сквозь окна, и я наклоняю планшет, чтобы продолжить чтение. Антейское солнце кажется ярче и мощнее того, что освещает мою родину, далёкий Вейриан, на другом конце галактики.

Кто-то стучит в дверь моего кабинета. Теперь у меня есть свой собственный кабинет — со столом и прочим. По чьей-то инициативе. Однажды я выясню, чьей именно, и тогда они поймут, почему она наказуема.

— Войдите, — выкрикиваю я, выключая экран и отбрасывая планшет в сторону. К моему огромному удивлению, когда дверь открывается, на пороге оказывается Бел.

Ну, правильнее будет сказать принцесса Беленгария из рода Меррин, герцогиня Эльведен, графиня Дюнен и наречённая правителя этого мира — антейма Конлейта. Она тонкая, изящная, чем-то даже похожая на прекрасную фею. У неё золотистая кожа и волосы цвета воронова крыла. Она неловко улыбается. Очевидно, сегодня у неё не так уж много официальных мероприятий, иначе бы я была в курсе, да и она бы надела что-нибудь изысканнее, чем простое вейрианское платье в кремовой и голубой расцветке — яркое напоминание о нашем доме. Мире, совершенно непохожем на этот.

— Бел? — я жду, пока она заходит внутрь и закрывает за собой дверь. Одна, без какого-либо сопровождения, что сразу меня напрягает. Да, конечно, на ней пояс с кинжалами. Она носит его чисто по привычке, которую я всецело одобряю. А вот привычка ускользать от стражи, которую я приставила к ней ради её же безопасности, меня уже не так радует.

Я поднимаюсь на ноги и кланяюсь, но она закатывает глаза.

— Ой, да перестань.

— Чем могу быть полезна, ваше высочество?

Власть здесь не передаётся по наследству. Они выбирают лучших, самых выдающихся и блестящих кандидатов, а Бел для них как сверкающая звезда. Я знаю это лучше, чем кто-либо.

Она присаживается у окна. Здесь открывается вид на город, а не на сад, и отсюда можно увидеть, как идут строительные работы, всё ещё далёкие от завершения. Антейцы делают всё возможное, чтобы воспроизвести Лимасилл, столицу Антееса, каким он был, его уникальную архитектуру, чтобы новые здания были в одном стиле с некогда изысканными, но теперь уже полуразрушенными остатками былой цивилизации по всей планете, представленной несколькими сохранившимися деревнями и городами, без которых мир был бы совсем диким и практически безлюдным. На это уйдут годы, но мы справимся. Не каждому представляется возможность увидеть своими глазами, как новый мир строится на руинах прежнего.

— Я хочу тебя кое о чём попросить.

Как будто я могу ей в чём-то отказать.

— Конечно. Только скажи.

Но она не говорит. Не сразу. Её внимание приковано к виду из окна.

Рондет летает высоко в небе, сверкая на солнце. Поразительные создания, которых продолжают изучать ксенобиологи, выглядят как смесь насекомых и драконов. Их хрустальная чешуя отражает свет, а четыре крыла позволяют с лёгкостью парить в небесах. Трое оставшихся представителей вымершей расы разлетелись над Лимасиллом. Бел пробудила их от многолетней спячки в наихудшие часы вражеского вторжения. Без них нам бы никогда не удалось победить.

Люди тоже радуются жизни, хотя наши потери в войне колоссальны. Выжившие антейцы возвращаются в свои дома в столице, хотя многие остались в недавно открытых подземных городах, где они чувствуют себя в безопасности и рады жить среди древней архитектуры, которую тщательно изучают и пытаются воспроизвести, подобно первым поколениям колонистов. Их численность невелика, погибших оказалось больше, чем мы предполагали. И мы всё ещё не знаем общее число жертв.

Антеес находится в самом дальнем краю планетной системы, занимая нейтральное положение между двумя могущественными державами: Империи с одной стороны и Гравии — с другой. Оба государства хотели заполучить контроль над Антеесом. Имперцы пробовали мирные переговоры, гравианцы пытались взять силой, но в итоге и те, и другие потерпели поражение.

Императрицу, кажется, устраивает — пока что, по крайней мере, — что наша родина, Вейриан, через Бел стала её проводником сюда. Вейрианцы — солдаты до мозга костей. Мы сражались с гравианцами на своей планете и успешно прогнали их оттуда. С тех пор мы стали ручными псами Императрицы, ударными войсками союза миров, хоть и присоединились к альянсу совсем недавно. Послать Бел сюда в качестве будущей супруги Кона было попыткой установить власть заодно и над Антеесом. Они говорили о долге Бел перед Вейрианом, о долге её отца перед Империей, о необходимости мирного сосуществования и о важности единства — в общем, этим витиеватым языком дипломатии… По сути, принцессу просто передали из одного мира в другой, не давая права выбора.

Но всё оказалось не так просто. Ничто не бывает так просто.

Не думаю, что Императрица понимает, как Антеес влияет на всех новоприбывших. Возможно, что вообще никто этого не осознаёт. Но стоит провести здесь какое-то время, и тебя затягивает, ты начинаешь воспринимать это место как свой новый дом.

Бел и Кон, прекрасные, как ночь и день, дополняют друг друга во всём, управляя двором, полным чудес. Кон всегда в глубине души был инженером, и теперь его изобретения меняют вселенную. Смелость Бел — это основа, на которой он строит. Антейцы обожают её, как живое божество, не меньше чем первую жену Кона, Матильду. Когда ей говорят об этом, она смущается и смеётся. Но не сложно заметить, как много это для неё значит. Как сильно она любит свой народ в ответ.

Выждав паузу, Бел тяжело вздыхает.

— Ты не обрадуешься, Петра. Но мне очень нужно, чтобы ты сделала это для меня.

Я сажусь в такое же кресло, как и у неё.

— Бел, я в твоём распоряжении. Ты это знаешь.

Наверняка это как-то связано со свадьбой.

Их свадьба — первая попытка — была прервана вторжением гравианцев. Бел и Кон прошли через настоящий ад, чтобы вновь прийти к этому, но теперь уже церемония — простая формальность, скорее праздник в честь обновлённого Антееса и отвоёванной свободы. Празднование победы. Всё должно пройти идеально. Джондар ждёт этого с нетерпением, и Том тоже.

Распорядитель антейского двора, принц Джондар из рода Хенндейл, — просто чокнутый фанатик, помешанный на контроле. Как мой вейрианский товарищ, недавно ставший антейским генералом, Том Ралей, уживается с ним в нерабочее время, я не представляю. Может, он и сам такой же. Только хорошо скрывается.

Кстати о них, Том и Джондар недавно обручились по вейрианским традициям, а вот свадьба была чисто антейской — жутко сложной, продуманной до мельчайших деталей, масштабной и затратной, но они наслаждались каждой минутой. Я говорила им, что лучше дать Бел и Кону пожениться первыми, но Том ответил, что это займёт слишком много времени, а он не хочет ждать. Так что вот.

И вот я здесь, служу своей принцессе, командую военными отрядами, восстанавливаю заново разрушенный мир. Я теперь уже не рядовой солдат, а генерал, что значит больше бумажной волокиты и меньше свободного времени. Но им же нужно было раздавать награды и звания. Мне вручили медали. Говоря откровенно, это всё мне не по душе. Я видела, как быстро всё может измениться, как легко потерять все эти знаки почёта вместе с головой. Когда межзвёздные социальные сети пересказывают историю освобождения Антееса, они вещают о доблести и героизме. Кто захочет слушать про боль и смерть, про жертвы и разрушения? Никто не говорит о последствиях.

Бел переплетает пальцы — явный признак того, что она нервничает. Так что это, похоже, действительно что-то, что мне не понравится. Признаться, я заинтригована.

— Я бы не хотела, чтобы это было распоряжением, Петра. Это довольно сложно, и мне непросто просить тебя об этом.

С каждой секундой звучит всё хуже. Я уже представляю себе бальные платья, тюль и горы кружева. Возможно, в каком-то ярком цвете, уж точно не чёрное, как мне бы хотелось.

— Что такое, Бел?

Она прикусывает нижнюю губу и бросает виноватый взгляд. Значит, всё очень плохо. Даже хуже бальных платьев.

— На свадьбу приедет Зендер.

Ох.

Я отчаянно пытаюсь подобрать какой-нибудь вежливый ответ вместо того, чтобы озвучить свои мысли. Он же её брат, в конце концов. Его приглашали ещё в тот раз, когда должна была состояться церемония.

Но это… Зендер. Бальные платья — сущая ерунда в сравнении с ним.

— Ну, разумеется. Кронпринц Лисендер…

— Прекрати. Я знаю, он та ещё головная боль. Мы все слышали последние сплетни. Мне нужно, чтобы ты за ним присмотрела. У него дурная привычка влипать в неприятности. И я знаю, что это будет неловко, но…

Она знает. Кто бы сомневался. Ей всегда всё известно. Сначала она кажется маленькой и беспомощной, а потом приставляет нож к горлу и пистолет к спине. Хотя ей вовсе не обязательно иметь оружие.

Зендер и я. У нас непростые отношения. Дело не только в моём отказе выполнять его приказы, когда они пошли вразрез с моей верностью принцессе. Было нечто большее. Тогда, на Вейриане, во время всех тех тренировок и многочисленных миссий.

— Я к вашим услугам, ваше высочество, — отвечаю ей.

А что ещё я могу сказать? Она моя королева, и, если она хочет, чтобы я нянчилась с её старшим братом, значит… буду нянчиться.

Зендер и я.

Это будет катастрофа.

***

От Тома никакой помощи. Когда я рассказала ему, он тупо уставился на меня.

— Ну, логично, что он приедет. Он же её брат.

— Да, но…

И как ему объяснить? Когда я была маленькой, я даже не задумывалась об отношениях. С чего бы? Задолго до того, как гравианцы напали на Антеес, они пришли в мой мир. Война между Вейрианом и Гравией длилась много лет, и я родилась в те годы, а потом росла в хаосе и разрухе. Я военная сирота, каких много, что на Вейриане, что на Антеесе. Когда я была ребёнком, мне хотелось только одного: вырасти как можно скорее и начать сражаться, чтобы как-то отплатить тем, кто лишил меня всего. Или, по крайней мере, гравианцам в целом.

И да, я отомстила. Тогда на Вейриане, а затем в каждой зоне военных действий, куда нас только ни посылала Императрица. Вейрианские солдаты — самые лучшие, самые пригодные для войны. Мы псы Империи: на нас смотрят свысока, но в то же время нуждаются в наших умениях.

— Ты про ту фигню, что случилась между вами, когда вас отправили в Нобл-Хоук? — спрашивает Том.

Как удар под дых.

Ту фигню. Поверить не могу, что он назвал это так.

Ту. Фигню.

Я старательно беру себя в руки, прежде чем ответить.

— Да, про это. И ещё про то, что в наш последний разговор я отказалась подчиняться его прямому приказу.

Том пожимает плечами.

— Ну, так я тоже.

— Ты не его бывшая.

И тут он смеётся.

— Это было много лет назад. К тому же, генерал Кел… Зендер теперь — наследный принц. Неважно, что он творил в прошлом или даже как повёл себя недавно, он должен вести себя безукоризненно и жениться на самой политически выгодной претендентке. Ты же это понимаешь, да?

Он смягчается на последних словах. Всё же Том не такой незамутнённый болван, каким иногда прикидывается. И это не брак с Джондаром на него так повлиял. В нём всегда была эта сторона. Он просто нечасто её показывает. Даже своим друзьям.

— Конечно, я всё понимаю, генерал Ралей, — специально выделяю интонацией звание, как он сам это только что сделал. Если честно, мы оба всё ещё не свыклись с нашим стремительным продвижением по службе. Звание кажется чужеродным. Может, Том и ожидал получить его со временем, но я никогда об этом не думала, только не с историей моей семьи. Но Кон так решил, и когда он что-то решает, то становится ещё более упрямым, чем Бел. — Даже после всех пьянок и одни предки знают, чего ещё, Зендер добрался до Куоре… Ну, ты сам слышал эти сплетни.

Императрица вызвала его во дворец на свою планету как раз накануне вторжения гравианцев в Антеес, и порой, когда я настроена не очень доброжелательно, я задаюсь вопросом, а не использовал ли он сражение за нашу свободу как предлог, чтобы избежать встречи с ней. Как бы то ни было, после окончания войны у него иссякли оправдания. Зендер отправился на Куоре, потому что у него не было иного выбора. Наш мир подчиняется Империи, и будучи кронпринцем Вейриана, он был обязан принести клятву верности. Он провёл там несколько месяцев, по слухам, предаваясь всевозможным порокам. Неприятно признаваться, но меня это даже не удивило.

Том пожимает плечами.

— Да, парочку. Об этом знают все даже против своей воли. Слушай, он не привык подчиняться приказам, вот и всё. А Императрица не из тех, кто стерпел бы подобное. Не могу представить, чтобы всё у них прошло гладко, а ты можешь?

— Думаешь, она держала его при себе в качестве наказания?

Звучит не очень. Представить только: Зендер разозлил её настолько, что она умышленно оставила его на Куоре. И он отплатил ей… ну, тем, что вёл себя как Зендер. Или даже хуже.

— Кто кого наказывал, по-твоему?

Мы смотрим друг на друга и чуть было не прыскаем от смеха. Даже среди обычных солдат Зендер был известен как дебошир, задолго до стремительного возвышения до наследника престола. И не просто известен, а славился этим. Сколько раз мы вытаскивали его из бара или борделя, сколько пьяных девушек нам пришлось осторожно отвадить… Искренне сочувствую тому, кто теперь этим занимается.

Не стоило мне так глупо связываться с Зендером. Но мы были молоды, постоянно в сражениях. И никто никогда не знал, вернётся ли из следующей битвы. Мне было достаточно, чтобы он просто был рядом.

А затем он признался мне в любви.

Меньше чем через час я подала заявление о переводе.

***

Вейрианский шаттл, кружась, спускается к посадочной полосе. Его широкий корпус сверкает в свете полуденного солнца. Кто-то додумался украсить зону встречи шёлковыми лентами, развевающимися на ветру. Как только шаттл приземляется, начинается бурная деятельность. Птицы разом взлетают, напуганные шумом. Ренна, одна из Рондета, парит низко над полем, раскинув все четыре блестящих крыла.

Бел радостно смеётся при виде неё.

— Ей любопытно.

Нервно переминаюсь с ноги на ногу.

— Как и всем нам, разве нет? Как думаешь, что с ним было на Куоре? Он провёл там несколько месяцев.

В ответ она просто качает головой.

— Уверена, всё прошло нормально.

А я нет. До нас доходили слухи, как я и сказала Тому. Разве можно было их пропустить? Межзвёздные социальные сети обожают разносить сплетни о романах почти так же, как о войне, и плохиш, сердцеед, привлекательный принц, особенно недавно им ставший, не мог не стать главной темой обсуждений. Они пересказывали слухи о многочисленных скандалах, пьянках, драках и сотне разбитых сердец. Они смаковали подробности его недостойного поведения, в деталях описывая, как он позорил весь Вейриан.

Я верю в каждую из этих историй. Бел, возможно, нет.

Иногда я задаюсь вопросом, не знаю ли Зендера лучше, чем его родная сестра. Или она просто всё отрицает. Я знаю его худшие стороны — по крайней мере, видела их все ещё тогда, прежде чем он опустился на новый уровень, — но для неё он всегда будет героем. Так уж сложилось. Интересно, он серьёзно собирается сюда на свадьбу? Или зачем-то ещё? От него можно ожидать чего угодно. Но я не успеваю задать следующий вопрос. Дверь шаттла открывается, и оттуда выходит Зендер.

Но это не Зендер. Не тот Зендер, которого я знала. Это кронпринц Лисендер Вейрианский из рода Меррин, плюс ещё несколько титулов, которые ему присвоили. Слишком много, чтобы перечислять. Вейрианский принц-плейбой.

От него по-прежнему нельзя оторвать глаз. Высокий, широкоплечий, идеально сложенный. Иначе бы ему не сходило с рук всё то, что он делает. Эти его глаза. И улыбка…

Я уже знаю на горьком опыте, что с этой улыбкой нужно быть осторожней.

Он использует её, как оружие, на всех встречающих. Трое фрейлин Бел уже расплылись лужицами. Несколько стражников тоже, хоть и пытаются принять раскаивающийся вид, когда я бросаю на них взгляд. Им повезло, что Том не стал обращать внимания.

Его улыбка на меня не действует. У меня есть иммунитет.

Главное, почаще себе об этом напоминать.

Я узнаю рядом с ним Дарию. Её высокая, крепкая фигура, как всегда, неотъемлемая часть его окружения. Её чёрные волосы коротко подстрижены для удобства, и у меня такое ощущение, что она совсем не постарела с тех пор, как я видела её в последний раз. Она приходится Зендеру тем же, кем Шай был когда-то для Бел — телохранитель, доверенное лицо, лучший друг. Я ей никогда не нравилась, в этом я уверена. Но много лет назад она служила вместе с моим отцом.

Когда Бел направляется к ним — неужели она умрёт, если хоть раз останется на месте, как ей было сказано? — я следую за ней максимально невозмутимо. Мы уже почти подошли, как вдруг с грохотом, как будто каменную глыбу уронили на бетон, Ренна приземляется между нами.

Девяноста килограмм сверкающего хрустального драконоподобного инопланетного существа преграждают путь Зендеру. И, как бы невероятно это ни звучало, он не сразу отступает. Я знала, что он отважный, но это уже граничит с безрассудством.

— Что она делает? — спрашиваю Бел.

Она хмурится, её глаза слегка расфокусированы, из чего я понимаю, что она сейчас переговаривает с последней женской особью Рондета. И между ними сейчас, в лучшем случае, небольшое разногласие.

Том говорит, что общение с ними похоже на чей-то шёпот на задворках твоего сознания. Мне ещё не доводилось испытать такого удовольствия. И я не совсем уверена, что хотела бы. Ментальные связи с нечеловеческим разумом? Нет, спасибо.

— Ей любопытно. И немного… о, предки, Ренна…

Зендер остаётся на прежнем месте, глядя на неё, отчасти удивлённо и отчасти с вызовом. Его стражники занимают позиции, неуверенные, как им поступить. К такому их никто не готовил. Даже Дария выглядит потрясённой. Как вообще можно подготовиться к встрече с древней нечеловеческой, но разумной формой жизни, которая до недавних пор считалась вымершей? Зендер не двигается, когда Ренна делает шаг и следом ещё один, а затем опускает свою узкую пугающую морду к его лицу. Её хвост дёргается из стороны в сторону.

— Бел? — спрашиваю я. — Что происходит?

Я никогда ещё не видела Ренну такой, словно бы занявшей оборонительную позицию. Ей несвойственно такое поведение, и мне это не нравится.

Бел же выглядит раздражённой. Что бы Ренна ей там ни отвечала, принцессе это не нравится.

— В последний раз, когда Зендер был здесь, он пытался заставить меня улететь с ним. Она… не очень рада видеть его вновь.

Нет, серьёзно?! Да она вот-вот откусит ему голову!

— И что нам делать?

— Я пытаюсь с ней поговорить, но она очень упряма.

Ну, кому как не ей знать об упрямстве. Что до Зендера…

Он так и стоит там, глядя на огромное враждебное существо, как на чудо. Что, конечно, так и есть. Но блеск в его светло-карих глазах не показывает ни малейшего признака страха, который он должен бы испытывать прямо сейчас. Снова эта дурацкая смелость Мерринов, талант противостоять тяжёлым ситуациям, когда все нормальные люди с мозгами убегают прочь.

Мы на волоске от катастрофы. Достаточно секунды, чтобы Ренна раздавила его или оторвала ему все конечности.

Я уже видела, как она это делала.

Правда, с гравианскими захватчиками. Но всё же потом ходили всякие слухи: звучали обвинения о пропаже скота и даже исчезновении детей. Я не верю ни в одну из этих бредней. Но слухи распространяются. Это только вопрос времени, прежде чем на Рондет начнут прямо указывать пальцем. Или вейрианские солдаты решат, что она представляет угрозу их кронпринцу и попытаются защитить его, напав на неё. Её реакция будет не очень хорошей.

Я не могу просто стоять и смотреть. Инстинкты требуют действовать. Я бросаюсь вперёд, перескакивая через её хвост и ныряя под её крылья. Но уже слишком поздно. Я понимаю это ещё до того, как успеваю что-либо сделать. Мне ни за что не успеть. Слишком, слишком поздно.

Зендер поднимает ладонь и кладёт на жёсткую сияющую морду Ренны.

Я резко торможу между ними, приготовившись остановить её. Или его. В общем, развести их подальше друг от друга. Пусть нападёт на меня, а не на него. Но Ренна едва ли замечает меня. Она тянется к его руке, фасеточные глаза сияют, глядя на Зендера. Она сейчас разговаривает с ним? Не могу понять. Знаю только, что она никогда не соизволит пообщаться со мной.

Внезапно она начинает… урчать? Да, точно. Глухой рокот проносится сквозь меня, как маленькое землетрясение, заставляя мои лёгкие вибрировать в грудной клетке.

Ренна переводит взгляд с брата Бел на меня. В её глазах столько разных цветов, постоянно меняющихся, светящихся, почти гипнотизирующих. Она изучает меня.

А затем Ренна отходит от нас, немного приседает и взмывает в небо, распрямляя все четыре крыла. Воздушная волна откидывает волосы с моего лица, и я поднимаю руку, чтобы защитить глаза, пока она улетает прочь.

— Красавица, — произносит Зендер. Абсолютно искренне, его изумлённый взгляд устремлён на коренную антейку в полёте. Мне не удаётся сдержать улыбку, когда я слышу, с каким придыханием он произнёс одно-единственное слово. — Здравствуй, Петра, — продолжает он тем же тоном, удивительно спокойный. — Это было немного драматично, не находишь?

Прежняя я бы ощетинилась и тут же стала бы защищаться. Часть меня всё ещё хочет. Но я с тех пор повзрослела. Стараюсь максимально быстро взять себя в руки.

— А ты, как всегда, не можешь без эффектного появления, Зендер.

Не удержавшись, я поднимаю глаза на него. О, предки, за все эти годы он стал ещё прекраснее. Как такое вообще возможно?

— Ну, твой дракон определённо это понимает. Она только что метила свою территорию?

Или я? Несказанные слова отражаются блеском веселья в его ореховых глазах.

— Она не мой дракон, ваше высочество, — отвечаю я, отступая на шаг, чтобы коротко поклониться. — Она вообще не дракон. Это местные обитатели, древние антейцы. Это их мир. А мы здесь непрошеные гости.

В этот момент приближается Бел и завладевает вниманием брата, обвив руками его шею совершенно неподобающим принцессе образом — наверняка это вызовет настоящий скандал среди чопорных, помешанных на этикете антейских придворных.

А может, и нет. Они уже почти привыкли к Бел.

У межзвёздных СМИ, напротив, сегодня счастливый день — это понятно по одному только растерянному виду Джондара. Он всячески старается относится к Бел с пониманием, но теперь, когда во дворце будет сразу двое Мерринов, у него нет шансов. Делаю мысленную заметку переговорить с Томом, чтобы тот его успокоил. Он единственный, кто сможет. Может даже, придумает какие-нибудь советы, как вести себя с вейрианской знатью. Они совсем не такие, как антейцы. Наши миры очень разные, и люди в них воспитаны совершенно иначе.

— Кел, — обращается ко мне Дария с кратким кивком. — Отлично сработано, — я принимаю неожиданный комплимент кивком. — Они часто так делают?

— Именно это не часто. Но они почти всегда ведут себя, как хотят.

Дария усмехается.

— Ну, к этому-то мы уже привычные, не так ли?

Бел тем временем безостановочно болтает со своим удивлённым и внезапно несколько беспомощным на вид старшим братом, знакомя его с различными придворными. Он хорошо справляется, учитывая, что это же Зендер, и он бы предпочёл отправиться прямиком в бар, если я правильно помню.

И затем, не успеваю я осознать, что происходит, как всё внимание вновь оказывается на мне.

— И ты, конечно, помнишь генерала Кел, — радостно произносит Бел. Коварный маленький монстр. Она даже интонацией выделяет. Подчёркивая. Я теперь генерал. Её генерал.

— Генерал Кел, — он прокатывает слова на языке, словно пробуя на вкус. Ну, может, он теперь и кронпринц, но до генерала дослужиться не успел. Конечно, он мог бы и сам себя назначить генералом хоть сейчас, если бы захотел, но это было бы не совсем то. Да и я скорее антейский генерал, чем вейрианский, а он, вероятно, не считает это за настоящее звание. И… он улыбается мне. Почему он улыбается мне?

О, предки, точно. Формальности. Вежливость. Петра, не молчи.

— Кронпринц Лисендер, — приветствую я, кланяясь. Что бы там ни говорил Джондар, я не собираюсь приседать в реверансе. Выпрямляюсь, стою по стойке смирно и жду. Какой-нибудь подколки или удара ниже пояса — он непременно выдаст что-нибудь, просто чтобы выбить меня из колеи.

— Я так понимаю, вы с Томом возглавляете переформированную армию? — спрашивает он.

— Да, ваше высочество. Вейрианские и антейские ветераны теперь служат вместе.

Он издаёт смешок. Весёлый, но всё же очень короткий.

— Ты не можешь быть ветераном в таком возрасте, Петра.

Внутри меня всё застывает на мгновение. Я старше Бел, но не сильно. Но с учётом того, что мы пережили во время вторжения, мы определённо считаемся ветеранами. Годы тут не причём.

Надо было позволить Ренне съесть его. Бел бы пережила. В конце концов, у неё есть ещё два брата.

Но вместо меня отвечает Бел, непривычно резким для неё тоном:

— Ты будешь удивлён, как молоды некоторые из наших ветеранов, Зендер. Мы потеряли целые поколения. Это была тяжёлая война. Никто не отсиживался дома… или ты забыл? — укоризненный взгляд. — А теперь пойдём. Нужно возвращаться во дворец. Нас ждёт Кон.

Кон не вышел встречать Зендера. Многие бы сочли это за неуважение, но Зендер, кажется, даже не обратил внимания. Кон по уши в делах в последнее время. Если он не наблюдает за ходом строительства, то занимается каким-нибудь новым изобретением, выделяет финансирование ещё одному приюту или вмешивается в археологические раскопки скрытого города.

Так что «ждёт» может быть сильным преувеличением.

***

Когда мы добираемся до дворца, Кона нигде не видно. Мы задерживаемся на широкой, залитой солнцем террасе, ведущей к залу для аудиенций, который когда-то был всего лишь малым залом приёмов. И всё же это здание прекраснее любой вейрианской постройки, и я чувствую небольшой прилив гордости за свой новый дом. Бел пытается скрыть своё раздражение, а Джондар рявкает в коммуникатор, думая, что делает это незаметно. К счастью, к нам присоединяется Том, и уже через пару минут они с Зендером смеются, обмениваясь историями с фронта. Причём делают это громко и по-мужски грубо. И хотя я к такому уже привычная, эта сцена внезапно кажется совершенно неуместной, неправильной, неподобающей в рафинированной атмосфере Антееса. Я больше не часть этого. Почему Том ещё да, а я нет — не могу сказать. Я стою неподвижно, соблюдая все формальности, в стороне от них и наблюдаю за происходящим.

— Генерал? Вам что-нибудь требуется? — Дуайер выскакивает из ниоткуда. Кто бы ни настоял на этой дурацкой затее засадить меня в кабинет, вдобавок ещё додумался приставить ко мне пажа — пятнадцатилетнего сироту, чьи родители погибли на войне; пугающе исполнительного и напоминающего меня саму в его возрасте.

— Нет, Дуйаер. Я просто… наблюдаю.

— Воздушный отряд передал сообщение. Имперский корабль вошёл на орбиту и просит разрешения посадить шаттл.

А теперь я вся во внимании.

— Что за корабль?

Он проверяет планшет в руке, просматривая информацию.

— Это… эм…

— Выкладывай, Дуайер. Что ещё за корабль?

— Галласийский. Из Куоре.

Из Куоре не прилетало к нам ни одного корабля до этого момента. Я точно знаю. Перехватываю взгляд Джондара. Он хмурится и, извинившись перед собеседником, подходит ко мне.

Я сообщаю ему.

— Галласийский? — он смотрит на меня озадаченно. Дуайер прочищает горло.

— Он отклонился от запланированного маршрута, чтобы, по приказу Империи, высадить здесь группу пассажиров. Это так странно. Зачем им?..

— Каких ещё пассажиров? — перебивает Джондар, в голосе звучит настороженность.

Дуайер передаёт ему планшет.

Я ещё никогда не слышала, чтобы Джондар так ругался, как в этот самый момент.

Глава 2

БЕЛ

Ко времени возвращения во дворец я уже готова задушить всех и каждого из них. Ренну — за собственнические замашки, Зендера — за то, что он Зендер, и Петру — за странное поведение. Я не просто недовольна, я в бешенстве. Но, само собой, не подаю виду. И, конечно же, Кона в зале приёмов нет.

С чего бы ему быть там, где его ждут? Он же правитель этого абсурдного, своевольного мира! Поэтому, разумеется, его нет там, где нужно.

Широкими шагами я пересекаю галерею, сжимая руки в кулаки по бокам. Всем встречным хватает одного лишь взгляда, чтобы убраться с моей дороги. И только мой телохранитель Бек следует за мной. Он выдерживает дистанцию, но я всё равно знаю, что он здесь. Не такой уж он незаметный.

Сворачиваю к уцелевшему крылу, где сейчас находится мастерская Кона. Он хотел разместиться поближе к старому кабинету, как если бы там осталось что-то из прошлого. Поднимаюсь по узкой винтовой лестнице.

Я чувствую присутствие Аэрона. Он тоже здесь — если не телом, то духом, — смотрит глазами Кона на его изобретения. Как и со всем Рондетом, я уже общалась с ним мысленно, но Кон ему ближе всех. У них схожие интересы и одинаково пытливый ум.

Дверь закрыта, и ни следа стражников, которые должны стоять снаружи у входа. Значит, он опять позвал их внутрь. Вероятно, в качестве рабочей силы или подопытных кроликов. Я искоса смотрю на Бека, но тот тут же находит точку на стене и разглядывает её с интересом, лишь бы не встречаться со мной глазами.

Отлично, просто великолепно. Всегда покрывают друг друга.

Прежде я бы стучалась, пока Кон не откроет. Зрителей поблизости нет, шоу не будет. Но жизнь на Антеесе сильно меня изменила. Поэтому вместо того, чтобы устраивать шум, я использую коммуникатор на запястье, похожий на изящный браслет. Подарок Кона. Я люблю эту вещицу за её красоту, гениальность и посыл, вложенный при создании.

Но в этот самый момент я чуточку меньше влюблена в её создателя.

— Я знаю, что ты там, Кон. Открой дверь.

В ответ слышится не очень-то подобающее правителю ругательство, а затем кто-то несётся к двери. Она распахивается, и на пороге оказывается его стражник Кельвин, два метра мышц, весь красный от неловкости под стать рыжим волосам. Совесть не даёт ему посмотреть мне в глаза. Прямо за ним я вижу вставшего в защитную стойку Декса, второго стражника Кона, который, если такое вообще возможно, выглядит ещё более смущённым, чем напарник.

Это маленькое, тесное помещение, ставшее особенным местом вскоре после освобождения Антееса. Жалкое подобие той огромной комнаты с витражным куполом, которая раньше была его кабинетом. Но для моего инженера это, кажется, не проблема. Он забил новую мастерскую всем оборудованием, которое только удалось спасти, и всё продолжает пополнять коллекцию.

Кон стоит, наклонившись, над какой-то скамейкой, освещаемой со всех сторон. На глазах огромные гогглы, волосы растрёпаны, и на нём всё та же простая льняная рубашка, которую он надел на завтрак.

— Бел! Иди сюда, только взгляни на это, — голос Кона звенит от счастья, и, несмотря на всё раздражение, я чувствую трепет в груди. Он как ребёнок утром в свой день рождения. И сейчас он пытается обхватить руками нечто, похожее на крупный обломок антейского кристалла.

— Ты должен был быть в зале приёмов. Зендер только что прилетел.

Радость на его лице затухает. Он оглядывается на Лиетт, одну из своих помощниц. Она же, в свою очередь, избегает моего взгляда. Милая девушка чуть старше двадцати с золотыми волосами и васильковыми глазами, которые кажутся слишком большими на её худеньком личике. Она заметно боготворит Кона. Это могло бы стать проблемой, будь я ревнивицей… Или не будь Кон таким верным. Безответную влюблённость я не перепутаю ни с чем. Мне стоит рассказать Кону об этом наедине, но боюсь, он скорее умрёт от смущения, чем решит вопрос. К тому же она обязательно переключится на кого-нибудь другого. К примеру, оба стражника Кона очень внимательны и заботливы — наверняка она это уже заметила.

— Ой, любимая, — он осторожно возвращает глыбу на место и подходит ко мне. — Прости. Воздушный отряд прислал отчёты о ряде аномалий вокруг Келты, которые могут оказаться признаками вторжения. Возможно, просто контрабандисты… Или ещё, как вариант, метеоритный дождь, обещанный синоптиками, но на всякий случай я решил внимательно прочитать эти отчёты в тихом месте. А ещё тут надо было закончить кое-что. И я… потерял счёт времени.

Скажи это кто-нибудь другой, я бы посчитала такое объяснение весьма посредственной отмазкой, но нет, в случае с Коном, так всё и было. На него невозможно злиться.

— Я удивлена, что Джондар не приказал Кельвину и Дексу запереть тебя в зале приёмов, — если бы эти двое могли заставить землю разверзнуться, они бы обязательно сейчас туда провалились. Судя по их пристыженному виду, им повезло, что их нашла я, а не Петра. — Как ты мог опять забыть?

Я вздыхаю. Стараюсь не винить его, но иногда это сложно. Такое ведь происходит уже не в первый раз.

— Я послал Джона на зону посадки. Мне нужно было совсем немного времени, чтобы закончить здесь.

Скрещиваю руки на груди.

— Кон, прошло уже несколько часов.

Он поднимает глаза, которые выглядят огромными за толстыми стёклами гогглов и, кажется, занимают пол-лица. Насыщенно зелёные, как драгоценные камни.

— Ой, — откликается он. — Я… Прости, Бел. Я просто… давай я…

Он начинается суетиться с гогглами и оборудованием, пытаясь быстро закончить прерванное занятие и прибраться.

— Показатели кристаллов всё ещё сбоят, — из смежной лаборатории выходит его помощница Соррелл. — Мы получили только сорок пять процентов, а нужно не менее… Ой! Простите, ваше высочество.

Она выдающаяся студентка факультета Земли с отделения геологии и инженерии. Ей ещё нет семнадцати, и фигура ещё слегка мальчишеская. Кон приметил её во время оккупации, когда она делала бомбы и мины-ловушки. У неё это хорошо получалось.

— Всё хорошо, Соррелл, — говорю ей. Это не её вина. Я понимаю, что они увлеклись новыми разработками, но у него есть и другие обязанности. Соррелл и Лиетт должны были помогать ему, чтобы у него хватало время на ещё что-нибудь. — Я пришла забрать у вас антейма.

Он виновато улыбается, и я уже прощаю ему то, как сводят с ума и выводят из себя до трясучки его увлечения, из-за которых его блестящий ум забывает обо всём. Не то чтобы я не понимаю его азарта, но у нас ещё очень много дел. А он иногда слишком зацикливается на этом. Или, возможно, таким образом бежит от реальности.

Чтобы восстановить разрушенный мир недостаточно отстроить заново все здания. Нужна ещё дипломатия и укрепление связей. Разговоры, переговоры, уговоры, договоры и всё остальное, что мой жених считает до смерти скучным.

Надо бы как-то подключить к этому Джондара, найти способ исправить ситуацию, но с другой стороны, мне не хочется спускать Кона с небес на землю.

Он до сих пор просыпается, крича от кошмаров. Пытки гравианцев всё ещё живы у него в памяти, постоянно стоят перед глазами. И я ничего не могу сделать, чтобы избавить его от этого.

Моё сердце сжимается при взгляде на него, и я не могу думать ни о чём другом, кроме как о том, что через несколько дней мы поженимся.

— Могу я быстро проверить? — спрашивает он так серьёзно и строго, что я понимаю: стоит мне сказать «нет», и он тут же пойдёт со мной. Но мысли об этом будут мучить его потом весь день, пока он не вернётся сюда вновь. Я не могу с ним так поступить.

Киваю, и Кон расплывается в улыбке. Он знает, что я прощу ему всё ради этой улыбки.

Соррелл подаёт ему планшет, и Кон с ещё большей серьёзностью изучает данные.

— Здесь просто другая передача энергии. Келтанские кристаллы дадут больше, в противном случае нам придётся копать глубже.

— Над чем ты работаешь? — спрашиваю я. Зря, скорее всего. Я редко понимаю его ответы. Кон пытается упростить для меня объяснения, но в процессе становится таким взволнованным, что я не успеваю за скачками его мыслей.

— Это новый способ подключения кристаллов в единую сеть, с помощью которой они будут усиливать действие друг друга, и в итоге их понадобится намного меньше. Они работают по тому же принципу, что и нейронные пути, понимаешь? Мы видим это на примере Рондета. Так что наша задача запрограммировать их так, чтобы они могли справляться с травмами, как физическими, так и психологическими. Также они могут создать связь. Мы могли бы ввести их под кожу или просто…

Я силюсь понять, о чём он говорит. Мне нравится всё, что связано с физикой: техника, действия, реакции. Он создаёт оружие, подобного какому не найти во всей галактике. Его оборонительные технологии и солнечные батареи стали прорывом, не только на Антеесе, но и во всей Вселенной.

К счастью, Джондар напомнил ему запатентовать их. Пока эти двое взаимодействуют, антейская сокровищница никогда не опустеет. Прогнозы после оккупации были ужасными, но Кон не дал событиям пойти по худшему сценарию. Мы потеряли значительную часть населения, преимущественно трудоспособного возраста. Уцелевшие в большинстве своём ещё молоды и не умеют ничего, кроме как выживать. И очень многие получили серьёзные ранения и психологические травмы. Кон пытается не только защитить своих людей, но и найти способ их исцелить.

— Ты имеешь в виду вживить кристаллы в людей? — уточняю я.

— Ну… вроде того…

То есть да. Разумеется. Он берёт меня за руку и тянет к скамье. На подставке из тонких золотых металлических нитей лежит диск, диаметром не больше моего большого пальца. Сплетение проводов с каймой из осколков кристаллов и мелкой электроникой в центре. Довольная красивая вещица, в своей изящности напоминающая мой браслет-коммуникатор. Чем-то даже похоже на лабиринт с высоты птичьего полёта.

Лиетт прочищает горло:

— С их помощью можно лечить паралич или тремор. На разум тоже влияет, блокируя эпизоды посттравматического стресса или подавляя депрессию. Для этого нужна только энергия кристаллов. Кон полагает, что, если нам удастся установить между ними связь, их действие усилится вдвое, — она явно желает угодить и решительно настроена заставить меня понять. Очевидно, она расценивает это как проверку.

Многие антейцы страдают от последствий войны с гравианцами. Оккупация была суровым испытанием, особенно для тех, кто попал в плен и в рабство. В том числе и для Кона.

В голову приходит жуткая мысль.

— И как вы это тестируете?

Виноватое молчание всех — как учёных, так и стражников, — говорит само за себя. Однако Лиетт, видимо, в отличие от Кона, лишена инстинкта самосохранения.

— Мы принимаем все меры предосторожности, ваше высочество…

— Это должно прекратиться, — говорю я ему, не обращая внимания на помощницу. — Что подало тебе идею?

Я снова сверлю взглядом эту штуку, словно она ответит мне, если он промолчит. И внезапно понимаю. Это совсем не антейский стиль, если приглядеться. И на имперские изобретения не похоже.

— Кон? Ты взял за основу гравианскую технологию создания мех?

Трое из них обмениваются виноватыми взглядами. Кон единственный, кто смотрит мне в глаза. Девушки внезапно находят себе занятие, к которому приступают с невероятным интересом.

— Самую малость. Только из благих намерений. Я не собираюсь использовать их разработки, чтобы поднимать из мёртвых отряд киберзомби или ещё что-нибудь, Бел. Но, послушай, сама по себе технология не является чем-то аморальным. Она гениальна. Она помогает отключить эмоциональную связь с телом на миллисекунды, не давая травмирующему эпизоду закрепиться. Она может восстановить двигательную способность и…

— Кон, я не спорю с тобой. Знаю, ты желаешь только добра, но… мехи?

К слову об эмоциональных реакциях. Я не могу воспринимать ничего даже отдалённого связанного с мехами, не вспоминая о том, что сделали гравианцы с Шаем. Они поступили так со многими нашими погибшими: забрали тела и воскресили с помощью технологий, чтобы те сражались за Гравию, таким образом они превращали наших друзей во врагов, в своих безмозглых рабов. Уничтожая всё человеческое, что в них было. И теперь, когда я вижу нечто подобное среди разработок Кона, по моему позвоночнику пробегает холодок. Я уже молчу про то, что он сам себя пытается подключить к этому.

— Оно не работает, — мягко сообщает Соррелл. Полагаю, она пытается помочь, успокоить меня. — Точнее работает не больше минуты. В этом-то и загвоздка. Те кристаллы, что у нас есть, недостаточно мощны, чтобы создать нейронную связь и поддерживать её дольше шестидесяти секунд.

— Мы собираемся попробовать те, что с дальнего севера. Например, с гор Монтсерратта, — добавляет Лиетт, протягивая руки за планшетом. — Показатели там всегда были сильнее. И гравианцы с самого начала сосредоточились на том месте. Мне нужно отправиться туда.

— Да, — ласково отвечаю я. — Было бы неплохо.

Что угодно, лишь бы она заткнулась.

Кон возвращает ей планшет.

— Как сказала Соррелл, это пока ещё не работает.

Ключевое слово «пока». Пока ещё нет, но заработает. Если я во что-то верю, так это в его способность находить решения сложных задачек. Даже когда лучше бы он их не искал.

Я разворачиваюсь на каблуках и ухожу. Даже когда слышу, что он зовёт меня вслед, не колеблюсь и не оглядываюсь. Я помню, что пришла сюда за ним, но теперь уже мне всё равно.

Я иду, не останавливаясь, и выхожу в сад. Проходя мимо Стены потерь, я невольно задерживаюсь. Сначала это была настоящая стена — мемориал с фотографиями и записками от людей, приходивших сюда со всего Антееса. Каждый, кто сражался за свободу своего мира и выжил, чтобы сохранить память о погибших; каждый, кто потерял близких во время гравианского вторжения и оккупации, мог прийти сюда. Здесь не было случайных наблюдателей.

Новая стена представляет собой гладкий стеклянный экран. На нём мелькают картинки, подсвечивающиеся за счёт энергии кристаллов и солнечного света — блестящая задумка моего будущего мужа. Ты как будто видишь призраков в зеркале, навсегда застывших в одном мгновении. Там есть и фотографии, и видео, и прочие свидетельства из личных архивов. Вот Матильда спускается по лестнице в бальный зал, которого уже больше нет. Как и её самой. Портрет Шая — просто фотография из личного дела. Ему не нравилось, когда его фотографировали.

Боль при виде его всё ещё жива во мне, она никуда не делась, но притупилась и скорее полна сожалений о том, что могло быть, но никогда не было. Об иной жизни.

— Бел, — голос Кона мягкий, нерешительный. Так он всё-таки побежал за мной. Ну, хоть что-то.

Наши стражники стоят на лестнице, желая дать мне и Кону личное пространство, насколько это возможно. Я стараюсь выровнять дыхание, но не могу выдавить улыбку.

— Тебе нужно переодеться. Это официальный приём.

— Хорошо, — его ладони оказываются на моих плечах, и он притягивает меня спиной к себе. Он тёплый и нежный, и даже когда я злюсь, с ним это быстро проходит. — Я буду осторожен, Бел, — шепчет он в мои волосы. — Обещаю.

Я смягчаюсь. Ещё одна вещь, в которую я безоговорочно верю, это его обещания. Потому что он никогда ещё их не нарушал. Не тогда, когда это было по-настоящему важно. Он заключает меня в объятья и целует до тех пор, пока я не забываю о братьях, банкетах и обо всём остальном.

Спустя некоторое время я заставляю себя оторваться от него и кладу голову ему на грудь, прислушиваясь к сердцебиению. Так бы и простояла до конца жизни. Но…

— Мы уже опаздываем, — говорю ему, отмечая, каким хриплым стал мой голос.

— Я помню, — он улыбается мне, и теперь я вижу человека, которого люблю, который, как и прежде, заботится обо мне. — Но мы можем ещё немного задержаться, если хочешь.

Он делит меня с воспоминанием. Шай никогда меня не оставит. Но с другой стороны, я делю его с Матильдой — призраком той, кого он потерял дважды. Возможно, поэтому мы так подходим друг другу.

Но я знаю, что дело не только в этом. Для меня Кон удивительный. Не могу представить свою жизнь без него. Странно вспоминать, что когда-то меня пугала перспектива выйти за него замуж и переехать в другой мир — его мир. Теперь я не могу дождаться нашей свадьбы. Осталось меньше недели.

Мы ещё немного задерживаемся, пока Декс, Бек и Кельвин отдают свою дань уважения павшим, а затем направляемся обратно ко дворцу через сады.

Всюду новая жизнь. Весна принесла с собой роскошь зелени растущей листвы, и цвета ещё никогда не были такими яркими и насыщенными. Здесь поселилось множество птиц. Я не помню, чтобы раньше в этих садах с многочисленными террасами всюду слышалось пение, как сейчас.

Джондар ждёт нас на входе во дворец, хмуро сосредоточившись на экране карманного планшета, на котором он что-то листает.

— О, наконец-то, — заметив нас, произносит он. — У нас на повестке целая тысяча вопросов. Я как раз собирался вас искать. Есть проблема.

Кон бросает на меня беспомощный взгляд, но он сам виноват.

— Тебе не стоило прятаться так долго, — серьёзно отвечаю я.

Он взглянул на меня, как на предательницу.

— Разве ты не должна быть на моей стороне, любимая?

Не могу удержаться, смеюсь.

— Я всегда на твоей стороне. А сейчас иди помоги Джондару. Увидимся вечером на ужине с Зендером.

— Боюсь, что не только с Зендером, — перебивает Джондар. Он выглядит встревоженным — не как обычно, раздувающим проблемы из пустяков, а по-настоящему встревоженным.

Кон тоже это замечает.

— Что такое? Что произошло?

— Прибыл Имперский корабль, галласийский. С делегацией из Куоре.

Кон хмурится.

— Но мы не ждём никого из Куоре.

— Императрица решила иначе. Она послала нам нового посла, чтобы «поздравить с предстоящей свадьбой», временного, но со всеми полномочиями. Лорд Велентин Тил скоро к нам присоединится, — черты лица Джондара застыли, скрывая эмоции. Плохой знак. Очень плохой знак.

— Что ж, — отвечает Кон, и снова на нём возникает эта странная холодная маска, скрывающая от меня человека, которого я люблю. — Нам будет целесообразно встретиться с ним при первой же возможности. Однако прежде мы уделим внимание кронпринцу Лисендеру. Мой будущий деверь в приоритете. А лорда Тила мы приглашаем присоединиться к нам этим вечером. В дипломатических целях.

Я мысленно отмечаю, что он не назвал куорца «новым послом». Кон ещё не принял его в такой роли. Уж точно не в качесиве того, кто будет говорить от имени Императрицы. Кон вообще недолюбливает послов. Он всё ещё слишком хорошо помнит гравианского посла, Чолтуса. А ещё он, как и я, не забыл, что имперские посланцы не предприняли ровным счётом ничего, чтобы нам помочь.

Джондар кривится, будто от боли.

— Кон…

— Семья в первую очередь, Джондар, — он раздвигает губы в тонкой, напряжённой улыбке. — Тем более что моя будущая супруга так давно не видела брата.

— Хорошо, антейм. Я всё организую, — Джондар официально кланяется и только после этого, наконец, расслабляется. — Кстати, Бел, тебя ищет Арианна.

Я чертыхаюсь, и несмотря на всё сказанное до этого, Кон совершенно несерьёзно прыскает со смеху. Вот совсем не по-королевски.

Этого никак не избежать. Я направляюсь в свои покои, где ждёт моя главная фрейлина, готовая в мельчайших подробностях расписать, что на этот раз я сделала не так.

Глава 3

ПЕТРА

Зендера и его людей разместили в покоях, расположенных недалеко от моих, в одной из сохранившихся старых частей дворца, состоящей сплошь из изящных изгибов и арок, украшенных расписной плиткой и дорогими тканями. Моя команда ещё прошлой ночью проверила все комнаты на предмет безопасности, и ещё раз сегодня утром. Спальни, гостиные, ванные, балконы и террасы. Вид здесь открывается намного лучше, чем у меня, — на сады с их буйством красок и жизни. Покои просто роскошны — насколько это возможно после вторжения гравианцев, укравших многие антейские сокровища. Но местные жители находчивы и изобретательны. От них всего можно ожидать.

Корабль Зендера, «Отважный», остался на орбите, как я полагаю, вместе со всем экипажем. На Антеес же высадились шесть стражников, включая Дарию; их разместили всех вместе. Я не знаю никого, кроме телохранителя Зендера, но судя по их взглядам, направленным на меня, они уже наслышаны обо мне. Ну, или хотя бы имеют представление, кто я. Это напрягает. Я всё думаю о том, что именно они могли услышать обо мне, но в итоге прихожу к выводу, что не хотела бы этого знать.

При первой же возможности возвращаюсь в собственные покои. Я никогда в жизни ни от чего не бежала, и сейчас не исключение. Это не побег, а тактическое отступление.

Дуайер суетится поблизости с материалами на завтра, ожидая поручений.

— Вам ещё что-нибудь нужно, мэм? — спрашивает он.

Там, откуда я родом, пажи есть только у членов королевских семей, но даже Меррины предпочитают обходиться без них. Здесь они есть у высшей знати и высокопоставленных лиц, и Джондар отказался слушать возражения, а Том стоял за ним и ухмылялся этой своей бесящей улыбочкой. К тому же Дуайеру всего пятнадцать, и он приставлен ко мне, чтобы многому научиться — да помогут ему предки. Но есть в нём некая жёсткость и непоколебимость, так хорошо знакомые мне. Он уже немало повидал за свою короткую жизнь. Взгляд его светло-серых глаз подобен камню.

Сироты войны. В этом мы похожи, хотя я никогда не расскажу ему об этом.

— На сегодня всё, Дуайер.

Он остаётся на месте. Оторвав взгляд от бумаг, замечаю его сдвинутые брови.

— Вы не собираетесь переодеться, мэм?

О, предки, он опять наслушался Джондара. Или Арианну. Главная фрейлина Бел решила взяться теперь за меня, потому что Бел уже играет по её правилам и ведёт себя, как полагается будущей королеве.

— Дуайер, как хорошо ты успел меня узнать за это время?

Он краснеет, уже неплохо.

— Вы сегодня будете ужинать с кронпринцем Вейриана и выступать от лица военных сил Антееса.

Дуайер оставил попытки нарядить меня к встречам с Коном и Бел, но это уже новая тактика. Я пытаюсь прочитать его эмоции и замечаю среди них одну неожиданную — восхищение героем. Великолепно. Только этого мне не хватало.

— Я уже ужинала с ним раньше. И при гораздо менее приятных обстоятельствах. Еда тогда тоже не была впечатляющей, не то что здесь.

Он переминается с ноги на ноги. Знаю, ему неловко, когда я разговариваю таким тоном. Я всё ещё ввожу в ступор многих антейцев. Бел нашла способ очаровать их, стала всеобщей любимицей. Меня вроде бы тоже, как и её, считают героиней войны. Вот только не могут смириться с моим категорическим нежеланием носить их изысканные платья и вести себя более женственно. Я же намерена, несмотря ни на что, остаться собой. Упрямой до мозга костей. Но даже пятнадцатилетний солдат, переживший войну, видевший смерть, не может понять меня.

Я уступаю, совсем немного.

— Ладно, доставай мою парадную форму. Можешь добавить немного цацек, если хочешь. Но только быстро. У меня всего полчаса, чтобы надеть это всё на себя.

Дуайер салютует рукой. Ну, не кланяется, и на том спасибо.

Я об этом пожалею. Сегодня и в следующий раз, когда назначат подобное мероприятие. Паж исчезает в гардеробной, и оттуда доносится шорох перебираемой одежды и подозрительно много звяканья.

Я уже знаю, что скажет Зендер. Просто знаю.

***

— Как много у тебя медалей, Петра!

Это я ещё настояла, чтобы Дуайер снял половину из них. Мне не нравится выслушивать мнение Зендера по этому поводу, тем более, когда у него самого Имперская звезда на левом лацкане и лента Ордена Клатина. Будто он их заслужил. Вдобавок у него на боку ещё висит церемониальный меч — просто яркая иллюстрация тому, что такое «перебор».

Я уже готова пошутить про его очень большое оружие. Но сдерживаюсь.

— Она надела лишь малую часть, — добавляет Бел, добивая меня. Она подходит к нам в платье, которое выглядит так, будто было соткано из отражения света звёзд на воде. Я чувствую себя простушкой рядом с ней. Совершенно невзрачной простушкой. И было бы намного хуже, если бы я надела такой наряд, как у неё. Она тонкая и изящная. А я… ну, а я нет. Я создана для войны. И обычно меня это не заботит. Раньше я вообще об этом не задумывалась…

Но здесь всё не так, как я привыкла.

Нахожу в себе смелость бросить взгляд на лицо Зендера, и наши глаза встречаются. Блин. Почему он пялится на меня?

— Конлейт и Беленгария слишком щедры, — осторожно произношу я.

— Судя по тому, что я слышал, ты заслужила каждую из наград. И даже больше.

Я сужаю глаза, а он ухмыляется. Что он задумал? Когда рядом с нами останавливается слуга с подносом, Зендер наполняет бокалы искрящимся вином из Мелии. По вкусу оно словно впитало в себя солнечный свет и сок крыжовника, наподобие того, что растут в моей деревне, недалеко от Эльведена, и этот аромат вызывает во мне тоску по дому.

— Зендер? — спрашиваю я почти шёпотом. — Зачем ты сюда приехал?

— На свадьбу сестры, разумеется, — отвечает он с небрежностью, которую я бы ожидала от какого-нибудь незнакомого принца. Но Зендера-то я знаю. За этим ответом кроется что-то ещё. Он улыбается и чокается бокалом с моим. Я не купилась. Путь до сюда неблизкий, а Зендер немало времени провёл на Куоре. И Куоре, похоже, увязалась сюда за ним.

— Бел права. За тобой нужно приглядывать.

Его бровь взлетает вверх от удивления. Он наклоняется ближе, и я оказываюсь в ловушке его ореховых глаз. У меня перехватывает дыхание.

— И, как и прежде, за мной приглядываешь ты?

Десятки остроумных ответов вылетают из головы, и я могу думать лишь о его губах и о том, как они близко. Старые чары никуда не делись. Я всё такая же идиотка, как и раньше. Но теперь я знаю, к чему это может привести.

Ни к чему хорошему.

Не я успеваю что-нибудь ответить или сделать, как до нас доносится некий шум со стороны дверей. Возмущённые крики. Мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть, что там. А вместе с нами и все присутствующие. Тут сложно удержаться.

В зал входит небольшая делегация: судя по виду, аристократия и жёлтая пресса с планеты Куоре. Я ещё никогда не видела ничего подобного. Антейский двор, конечно, тоже любит роскошь и изысканность, но это какой-то совершенно новый уровень.

Они прекрасны. Все до единого, мужчины и женщины. Их тонкие черты как будто неземные. Наряды женщин обтягивают тела, подчёркивая и привлекая внимание ко всем их изгибам, а драгоценные украшения похожи на переплетённое стекло. На мужчинах идеально сидят сюртуки павлиньих цветов, расшитые золотом. Ни у кого из них нет волос естественного оттенка. Более того, их причёски словно меняют цвет при каждом движении, сияя и переливаясь яркими летними красками. Куорцы подобны райским птицам в окружении стаи голубей.

В центре делегации идёт мужчина, выделяющийся среди них всех, от красоты которого захватывает дух.

Его волосы каштановые с бордовым отливом, как покрытое лаком красное дерево, и они подстрижены коротко сзади, тогда как передние пряди почти доходят до его высоких скул. А большие миндалевидные глаза, немного раскосые и сверкающие серебром, делают его похожим на кота. У него очень светлая и сияющая кожа, будто он сделан изо льда. В отличие от других, он одет во всё чёрное с едва заметной серебристой обшивкой. И выглядит при этом как божество среди них, как эльф из старых сказок и тёмный властелин. Кажется, что чем проще наряд, тем ярче сияет его красота.

Внезапно осознаю, что стою с открытым ртом. И быстро его закрываю. Я никогда не видела никого, подобного ему. Никогда.

— Велентин, — мягко произносит Зендер. Это прозвучало так, будто он заговорил о давно потерянной любви.

— Прости, что? — я даже не поворачиваю к нему головы. Просто не могу. Мой взгляд приклеен к делегации из Куоре, которая в настоящий момент пересекает зал в ошеломлённой тишине. Они приветствуют Кона с глубоким уважением, какого я от них не ожидала.

— Велентин Тил, — поясняет Зендер, уже чуточку твёрже. — Хотя правильнее называть его лорд Тил, — он издаёт краткий и даже немного горький смешок. — Интересно, что он на этот раз натворил.

— Ты о чём?

Вместо Зендера отвечает Дария. Она бесшумно встаёт рядом с нами. Её-то не заставили надеть вычурную пародию на форму. Посмотрела бы я на идиота, который попытался бы это сделать. Она выглядит холодной и собранной — идеальный солдат. Как же я завидую ей в этот момент.

— Видишь ли, Императрица не позволяет ему слоняться по галактике. Она предпочитает держать его при себе. Догадываешься почему, да?

Это риторический вопрос. Я прекрасно понимаю почему. Если у тебя в руках есть нечто настолько… неземное, с чего бы это отпускать?

— Откуда он родом?

— Куоре, — пренебрежительно сообщает Дария. — Всю свою жизнь провёл в столице Империи. Прямо сейчас ты смотришь на результат многих поколений селективного размножения лучших представителей империи и генетических манипуляций. Говорят, он родился в Первомире, но я сильно в этом сомневаюсь. Он любит раздувать слухи о себе — чем грандиознее, тем лучше.

— Идеальный представитель человеческого вида, как он сам себя называет, — добавляет Зендер.

Дария прыскает от смеха.

— Ну, вы-то ему легко поверили, ваше высочество. Он миловидный, но не славится верностью. У него большой выбор любовников, женщин и мужчин, и он меняет их чаще, чем мелийская тусовщица.

Смех Зендера звучит странно. Вообще не похоже на смех, который я помню. Возможно, он научился этому там, на Куоре. Императрица потребовала его присутствия при дворе, и он ещё долго там оставался. Явно наслаждался всем, что только могла предложить ему столица Империи. Возможно даже, что в компании Тила.

Не знаю, как я к этому отношусь. «Ревность» — первое, что приходит на ум, но я не уверена, к кому именно.

— Ты знаешь его лично?

— Конечно. Не слушай Дарию. Она слишком опекает меня.

Дария ни разу не похожа на ту, кто душит его своей заботой. Скорее она выглядит раздражённой им. Она тоже провела всё это время на Куоре? Присматривая за ним? Пытаясь удержать в узде? Я хочу спросить её, но она уже отвернулась и сейчас выискивает взглядом всех своих подчинённых, которых расставила по разным углам зала и за которыми осторожно наблюдают мои ребята.

Когда с формальностями покончено и все церемониальные нюансы соблюдены, Кон и Бел без какого-либо труда заводят разговор с делегацией Куоре. Со стороны выглядит как обычная беседа на совершенно обычном приёме. Кон обсуждает последние разработки в области гелиоэнергетики с женщиной с голубыми волосами. Она внимает каждому его слову.

Я отвлекаюсь на мгновение, и это становится моей ошибкой. Не успеваю понять, что происходит, как Зендер берёт меня за руку и тянет вперёд.

— Идём, я тебя представлю.

Шокированная, я не могу ничего сделать, кроме как пойти с ним. В любой другой ситуации я бы не побоялась разругаться на глазах у всех, но прямо сейчас это кажется кощунством. Я оглядываюсь назад в поисках подмоги. Дария, продолжающая стоять на месте, мотает головой.

И вот я, вместе с Зендером — в роли его приза или питомца, я ещё не поняла, — вот-вот буду представлена членам императорского двора. Любимчику Императрицы. Кон улыбается и любезно приветствует Зендера, когда тот приближается к ним. Он же член семьи — может приходить и уходить, когда вздумается, и правила этикета тут не помогут. У Бел, однако, появились почти неуловимые морщинки недоумения над переносицей.

Женщина с голубыми волосами, свободно спадающими роскошным каскадом за спиной, смотрит на меня так, будто Зендер представляет им какую-то скотину с фермы. Она прикрывает рот ладонью, чтобы скрыть язвительную усмешку, и разворачивается к своей подруге, не обращая на нас внимания.

Не стоило мне подходить. Я пытаюсь сделать шаг назад, но ладонь Зендера сжимает мой локоть железной хваткой. Я не могу ускользнуть, не устроив сцену, а скандал — это последнее, что мне сейчас надо. На меня и так уже смотрят слишком много глаз.

— Вел, — произносит Зендер в своей привычной манере, но она кажется совершенно неуместной здесь. — Не ожидал увидеть тебя вдали от двора.

Велентин Тил склоняет голову вбок, изучая нас. Я чувствую, как его взгляд не упускает ни одной детали.

— Лисендер, — я готова поклясться, он промурлыкал это имя. Его голос невероятно мелодичный, с мягкой вибрацией, удивительно мягкий. — А где же ещё мне быть? Все только и говорят об этой свадьбе. И твоя прелестная сестра довольна известна. После всего, что ты рассказывал мне о ней на Куоре, как я мог устоять?

Бел смеётся, немного неловко. Она терпеть не может подобного внимания к своей персоне, но после всех тех статей в СМИ, окрестивших её «Кровавой невестой» и «Спасительницей Антееса», это стало неизбежным. Как я понимаю, Зендер работал над улучшением её репутации. И, как следствие, своей, разумеется.

Мою руку он так и не отпускает. Я продолжаю стоять, как неприметный предмет мебели, в который не осмеливаются ткнуть пальцем. Будто бы я влезла, куда ни звали.

Я перекатываюсь на пятки и предпринимаю новую попытку отступления. Безуспешно.

— Ты не представишь Петру, как полагается, раз уж притащил её сюда, Зендер? — с намёком спрашивает Бел. Не знаю, помогает она мне или наоборот. Я бы предпочла оставаться на заднем плане, наблюдать за окружающими, охранять принцессу. Серьёзно, я не создана для подобного рода вещей, и такое всегда заканчивается чьим-то недовольством. В лучшем случае.

— Конечно, — подхватывает он, будто только сейчас вспомнил обо мне. Как лестно. Ну, разве не джентльмен? Всего-то надо было оказаться в центре внимания против воли, чтобы увидеть его смущение. Вот только он совсем не смущён. — Генерал Петра Кел, герой Антееса, позволь представить лорда Велентина Тила…

— … ни разу не героя, — заканчивает за него Тил и берёт мою ладонь в руки, низко наклоняясь. Не успеваю я осознать, что происходит, или понять, как на это реагировать, он прижимается губами к моим костяшкам.

Моя рука вздрагивает, и в тот же самый момент сжимается горло. Я подавляю трепет удивления и, возможно, даже желания, хотя я думала, что уже давно задушила в себе все эти детские фантазии. Солдату они ни к чему. Совсем.

Он поднимает на меня глаза, скрытые тенью волос, и порочно улыбается. Всего на мгновение. Словно он знает, какой эффект произвёл на меня, и наслаждается этим. Думаю, он на всех производит такое впечатление. Судя по обожающим взглядам его спутников и растерянности Зендера, скорее всего, так оно и есть.

— Это честь для меня, генерал Кел.

— Лорд Тил, — отвечаю я, и отчего-то мой голос звучит холодным и отчуждённым, не впечатлённым. Как это произошло, я не поняла. Это не было намеренным, я просто не знала, как мне ответить. Заинтригованный блеск мелькает в его глазах, когда он выпрямляется, безупречно держа лицо. Даже представить невозможно, что на этом лице только что была ухмылка.

— Я слышал истории про оккупацию, — говорит он. — Ужасные трагедии, но в то же время истории о величайшем героизме и стойкости. Её императорское величество пожелала, чтобы я составил доклад о том, как это было на самом деле. И, само собой разумеется, королевская свадьба — это всегда отличный повод для радости и торжества.

— Она не верит нам? — спрашивает Кон. Каждое его слово как глыба льда.

Тил раскидывает руки в стороны:

— Напротив, жители Антееса — одни из немногих, кому она верит. Она не доверят СМИ, журналистам. Она считает, что за их словами стоят их собственные цели.

Я обмениваюсь взглядами с Бел, но в тот же момент вспоминаю сенсационные заголовки и жадные до внимания отчёты, появившиеся вскоре после освобождения планеты. Возможно, Императрица поступает мудро.

Но мы посылали им доказательства, официальные отчёты и в итоге нам были обещаны репарации. Империя, союзные планеты и все участники межзвёздных соглашений договорились наложить санкции на Гравию. Но не предприняли ничего конкретного. Пока что. Такие вопросы за раз не решаются. Это то, что известно на данный момент. Слова выскакивают раньше, чем я успеваю их обдумать:

— Так вы здесь, чтобы нас проверить? — спрашиваю я. Зачем давать ему ходить вокруг да около?

Не знаю, удивила я его или позабавила.

— Я её глаза и уши. Лисендер, признаю, каждое твоё слово было правдой. Зря я сомневался, — он улыбается мне, его глаза сияют от искреннего удовольствия. — Вы очаровательно прямолинейны, генерал.

Я не заметила, когда Зендер успел выпустить мой локоть, или я сама непроизвольно высвободилась. Но теперь я стою, никем не удерживаемая, и чувствую прилив раздражения. Что там Зендер болтал про меня?

Поднимая брови, отвечаю Тилу:

— Да, это всем известно.

Стоящий за его спиной Джондар становится белее снега. Бел пытается сдержать смех, потому что она тоже уже сыта по горло всем этим, и мы на многие вещи смотрим одинаково. Женщина с голубыми волосами, кажется, хочет меня придушить. Ну-ну, пусть попытается. Кон… С ним же всегда сложно. У него такое лицо, по которому ничего не прочитать.

Мы все знаем, что настаивать на моём присутствии на дипломатических мероприятиях — так себе идейка. Сколько раз мне нужно это доказать наглядно?

А затем на мою талию опускается рука: нежный и очень личный жест. Это рука Зендера. Я бы узнала его прикосновение из тысячи. Он неожиданный, этот жест поддержки, и я даже выразить не могу, как благодарна ему за это. Удивлена. Но благодарна.

— Не пора ли нам пойти на ужин? — беззаботно спрашивает Бел, как ни в чём не бывало. Словно я не намекнула минуту назад, что фаворит Императрицы — шпион, и все об этом знают. Она берёт Кона за руку, как любящая невеста, и с той же непринуждённостью ведёт гостей в обеденный зал, смежный с залом приёмов. Лорд Тил выступает вперёд, женщина с голубыми волосами, напряжённая и раздражённая, присоединяется к нему. Они идут впереди нас, хотя этот ужин вообще-то был устроен в честь Зендера.

Как только они скрываются из вида, гость, которого лишили чести быть впереди, смеётся.

— Ты, как всегда, само совершенство, Петра.

Я уверена, что это сарказм, и пропускаю слова мимо ушей.

— Кто эта женщина с голубыми волосами?

— Леди Кейда де Лоренс, дочь троюродного брата Императрицы, глава Имперских Исследований и будущая леди Тил. На всякий случай уточняю, что таких будущих леди Тил у него наберётся не один десяток.

Я понимаю почему. Положение при дворе, внешность, обаяние и чувство юмора. Его есть за что любить. По крайней мере, он воспринимает меня всерьёз. Даже если только он один.

Зендер словно читает мои мысли. Он понижает голос, и на его беззаботном лице мелькает странное беспокойство.

— Он опасен, Петра.

Эти слова заставляют меня ощетиниться. Как будто мне нужно предупреждение. Тем более от него. Всё, что связано с Зендером, раздражает меня на пустом месте. Он точно знает, на какие кнопки нужно надавить.

— Я тоже.

Зендер в ответ только качает головой, и его голос звучит странно. Больше похоже на того Зендера, которого я знала.

— Не так, как он, Пет.

Застываю. Никто не называл меня Пет вот уже больше двух лет. Прежде, чем я нахожусь с ответом, он уже уходит в сторону обеденного зала за всеми остальными. Я должна пойти за ним. Я привлеку к себе ненужное внимание, если опоздаю. А не прийти вовсе я не могу. Но не знаю, как заставить себя двигаться.

Я знала, что это будет катастрофой. Я не справляюсь с Зендером, а только делаю всё ещё хуже.

Он навлёк на себя недовольство Императрицы. Нам всем это известно. Его вызвали на Куоре, чтобы он ответил за неосторожные слова, сказанные публично, но вместо того, чтобы явиться к Имперскому двору, он отправился сражаться за Антеес. Потом у него не было иного выбора, кроме как подчиниться, и он застрял в столице Империи на несколько месяцев в угоду Императрице. А теперь, когда он, наконец, вернулся к нам — даже не к себе на родину, заметьте, а на планету будущего зятя ради свадьбы своей сестры — события, которому даже Императрица не могла помешать, за ним последовал наиболее видный представитель Имперского двора, приближенный к самой Императрице. Её фаворит. Её глаза и уши. Её рука в тени, сжимающая кинжал.

Бел считает, что Зендер в опасности. Я склонна с ней согласиться.

Если Зендеру и нужна защита от кого-либо, так это от Велентина Тила.

Глава 4

ПЕТРА

При дворе есть определённый распорядок, которого Джондар придерживается с прямо-таки фанатичным рвением. У него это хорошо получается, безусловно. Я знаю, что он не единственный, кто чётко следует правилам, но он делает это всю сознательную жизнь и знает все подводные камни, как никто другой. Он крепко держит этот руль.

Следующие несколько дней станут для меня тяжёлым испытанием, включающим череду обедов, ужинов и всяческих развлечений, и на этот раз мне никак не уклониться от этого. Как генерал, подчиняющийся непосредственно Кону и Бел, я должна там присутствовать.

Кейда де Лоренс сидит между Коном и Зендером. Мне не очень нравится, что у неё такие умные глаза и что она постоянно переключает внимание между ними. Она расспрашивает Кона о его изобретениях и нахваливает его интеллект. Но её руки постоянно тянутся к Зендеру. Я готова поспорить, его это очень даже устраивает. Ещё немного, и она пересядет ему на колени.

Банкетный зал — не самое большое помещение, сохранившееся во дворце. Когда-то оно было малым залом приёмов, теперь же это одна из немногих комнат, уцелевших после освобождения. Я лично была причастна к взрывам, поэтому совесть немного царапает меня. Бальный зал, например, обвалился, когда мы с Томом взорвали генератор во время сражения с гравианцами, и, хотя это была не только наша вина — значительную часть дворца разрушили захватчики ещё в ходе вторжения, — жаль было потерять такую красоту.

В этом зале арочные двери из затемнённого стекла тянутся вдоль одной из стен и ведут на террасу. Сводчатый потолок окрашен в насыщенный синий цвет с тонкими узорами из крошечных золотых звёздочек. Круглое окно, занимающее большую часть дальней стены, открывает вид на западные холмы, за которые прямо сейчас садится солнце, и потому зал залит золотым светом. Восхитительное архитектурное творение древних антейцев, достояние этого мира — это место было создано, чтобы впечатлять. И, на мой взгляд, оно успешно справляется со своей задачей.

Я наливаю себе ещё немного газированной воды в тонкий хрустальный бокал и делаю глоток. Я сижу рядом с Томом, который откинулся на спинку стула и смеётся вместе с собеседником по другую руку от него. Он прекрасно чувствует себя на подобных мероприятиях. Я же просто обмакиваю сочную розовую рыбу в кремовый соус, пытаясь слиться с обстановкой. Может, мне стоило выпить больше вина. Только это показалось плохой идеей. Особенно когда здесь Зендер и куорцы. Я должна сохранить голову ясной. Немного выпила — и хватит.

— Наверняка генерал Кел может рассказать нам пару историй с фронта, — говорит Кейда с другого конца стола достаточно громко, чтобы услышали все. По крайней мере, она перестала допрашивать Кона о его последних разработках. Он всё равно никогда ей не расскажет. Ну, я надеюсь. Может, это какая-то другая тактика. Мне всё равно.

Стол затихает в ожидании, я поднимаю глаза на неё и, неизбежно, на Зендера рядом с ней. Интересно, какая история ей бы пришлась по вкусу? О том, как из фрейлины Бел сделали меху, пока она ещё была жива, и отправили обратно к нам в качестве шпиона и убийцы? Или о том, как пытали Кона, чтобы он подписал договор?

Я ловлю взгляд Дарии, сидящей чуть дальше. Я бы сказала, что она выглядит такой же недовольной, как я себя чувствую, но не могу утверждать наверняка. Честно говоря, это её обычный вид.

— У каждого здесь есть военные истории, — вмешивается Кон, пока я не успела сказать что-нибудь ужасное. — Может, лучше поговорим о чём-нибудь другом? Мы недавно перевели одну старинную легенду, высеченную иероглифами на стенах древнего подземного города, прямо под нами, тысячи лет назад…

Я едва сдерживаю выдох — смесь облегчения и смирения. Я знаю, что будет дальше, даже если ни один из гостей ещё этого не понял. По крайней мере, я могу молча сидеть дальше.

— Ой-ой! Ты готова проторчать здесь ещё четыре часа? — шепчет мне Том. Я смотрю на него, он отвечает улыбкой. На его счастье, его услышала только я, а не его муж.

Рассказы Кона обычно не понять без графиков и пояснительных слайдов. Его не назвать прирождённым рассказчиком. Я наливаю себе ещё воды и вновь задаюсь вопросом, зачем я отказалась от вина.

— Это легенда о богине, или о существе с огромной силой — слово не имеет точного перевода, — которая появилась в Антеесе во время грозы. Она поселилась под землёй, среди камней и кристаллов, погрузившись в их энергетические потоки, как в морскую пучину. Интересное сравнение, правда? Кристаллы, как море? Нам удалось выяснить, что антейские кристаллы содержат энергию, гораздо более мощную, чем любые другие, точно так же, как вода является проводником…

Бел улыбается, слегка подталкивая его локтем.

— Так что там с богиней?

— Ах да, Копария. Примерно так звучало её имя, насколько мне удалось выяснить из общения с Рондетом. Эти легенды намного старше них. Она была их богиней на протяжении нескольких тысяч лет. Её прикосновение могло навеять сладчайшие из снов — чудесный эпитет — и всякий, кто знал её, не мог не обожать её. Она могла открыть любую тайну или исполнить самые заветные желания своих подданных. Наверное, мне стоит устроить вам прогулку в подземный город, чтобы показать эти записи, как думаете?

Наступает тишина, и Велентин Тил заполняет её с почти незаметной задержкой. Но я чувствую, что его энтузиазм поддельный.

— Это будет огромной честью для нас, ваше величество!

— Я переговорю с главным археологом, профессором Дейном Фуксилем. Вы его знаете? Помнится, он часто проводил лекции на Куоре.

Тил мягко смеётся.

— Я не поклонник лекций, ваше величество. Разве что, если лектор захватывает моё внимание, — он подмигивает Кону. Серьёзно, он подмигивает ему. Он что… флиртует с антеймом?

Скорее, пытается. Но Кон ничего не замечает.

— О, вам стоит услышать, как он рассказывает. Он удивительный. Так на чём я остановился?

— Копариус, — подсказывает Джондар, будто это его прямая обязанность. — Каменное сердце.

Том беззвучно артикулирует ему слово «подлиза». Как Джондар умудряется сохранить лицо, для меня загадка.

— Да, точно, Каменное сердце. Так вот, потом случилось восстание… Или коренные антейцы просто оставили верования в прошлом и начали развивать науку и технологии. И Копариус стала просто словом. Оно всё ещё есть в их языке. Смотрите…

Кон использует столовый нож, чтобы соусом нарисовать на своей тарелке символ и поднимает его вверх.

С этим символом что-то не так. Не могу объяснить почему, но у меня от него зубы сводит.

— Что это значит? — спрашивает Кейда, восторженно глядя на тарелку Кона. — Как это слово используется теперь?

— Оно означает «бессердечный», — поясняет Кон. — Незавидный конец для богини, согласитесь?

Копариус. Повелительница снов с каменным сердцем. Я не слышала этой истории прежде. Не самая приятная сказочка на ночь.

***

После ужина начинает играть музыка, тихий и мелодичный струнный квартет. Я выхожу на террасу. И ничуть не удивляюсь, когда за мной появляется Зендер. Он не может просто взять и оставить меня в покое. Я успеваю спуститься по лестнице на террасу этажом ниже, перед тем как он догоняет меня, не давая ускользнуть.

— Привет, Петра, — мягко произносит он.

Я, если честно, не хочу разговаривать с ним. Но не могу отрицать, что скучала. Всё же прошло немало времени.

— Сбежал?

— Это показалось лучшим решением. Кейда де Лоренс слишком…

— Приставучая?

Он смотрит на меня укоризненно.

— Полна энтузиазма.

— Чудесно. Может, это тебе следует быть осторожным. Ты же не хочешь в итоге покинуть Антеес женатым человеком, не правда ли?

Отметив, как он отпрянул, я ухмыляюсь. Может, это было необоснованно с моей стороны, но может, и да, учитывая его реакцию.

«Я бросила его», — напоминаю себе. — «Так было нужно». И всё же внутренне радуюсь, что он не ведёт себя так, будто находится в активном поиске кого-то другого.

— Я бы сказал, её больше интересует Кон, — рассеянно отвечает он.

— Лучше не говори этого сестре.

Он смеётся — резкий, почти надломленный звук.

— Его мозги. Его изобретения. Она же тоже учёный, ты знала?

Фыркаю, пытаясь представить её в лаборатории. Или хоть в чём-нибудь, кроме этого сползающего с груди платья.

— Она-то? И на чём же она специализируется? На косметике?

Зендер с улыбкой качает головой, и на этот раз я вижу, что его веселье искреннее.

— Ты никогда не меняешься, Петра. Мне пора возвращаться, — он наклоняется и целует меня в щёку до того, как я успеваю понять, что он задумал. Лёгкий жест, совершенно расслабленный и ни к чему не обязывающий… Его запах всё тот же, я чувствую тепло его кожи, и от этого у меня внутри по-прежнему возникает давно знакомый трепет. Даже сейчас.

— Иди, пока ничего важного не пропустил, — не сдерживаюсь я. Его лицо на долю секунды мрачнеет, прежде чем он разворачивается и поднимается обратно по лестнице.

Я жду, пока он не окажется наверняка внутри, просто на всякий случай.

И вдруг слышу этот странный звук. Постукивание металла по камню. Этого звука здесь быть не должно, только не в цитадели. Я внимательно прислушиваюсь, барабаня пальцами по коммуникатору. Пока что не подаю сигнал тревоги. Это просто предчувствие. Отдалённое.

Но я привыкла доверять своей интуиции.

Что-то скользит в тени стены в дальнем конце балкона передо мной. Делаю резкий вдох и хватаю с пояса бластер. Чья-то фигура, одетая в чёрное, высокая и стройная. Я ещё никогда не видела, чтобы кто-нибудь так двигался.

Нет, вру. Видела. Я замечаю блеск металла вместо кожи и понимаю, что это значит. Протезы.

Меха.

Какого чёрта здесь делает меха? В ходе освобождения Антееса мы уничтожили немало этих людей-машин, смертоносных и ужасающих, сделанных из мёртвых солдат путём вживления механизмов, с помощью которых гравианцы контролируют их и используют в качестве оружия. Я нажимаю кнопку вызова на коммуникаторе, но не могу сказать ни слова. Просто смотрю, как эта штуковина несётся к стене, а затем поворачивает голову в сторону террасы у банкетного зала, из которого я только что вышла.

Он следует за Зендером. Однозначно. Я думала, мы уничтожили их всех до единого, когда прогоняли гравианцев с Антееса, но этот выглядит иначе. Он подбирается к арке и прыгает. Металлически шипы выдвигаются из его ладоней и ступней, вонзаясь в старый камень. Меха медленно начинает взбираться.

— Стой, или буду стрелять! — кричу ему. Он резко разворачивается, глазные импланты фокусируются на мне. Я слышу шум шестерёнок, пока он изучает меня.

— Кел Петра, — издаёт меха бесцветным голосом. — Генерал. Вейрианец. Уничтожить на месте.

Не колеблюсь ни секундой дольше. Начинаю стрельбу, но эта штуковина отталкивается от стены и летит прямо на меня. Я отскакиваю в сторону, приземляюсь на пол с кувырком. Меха карабкается по мозаичному покрытию, как ящерица, и снова появляется в поле зрения. Плазма отскакивает от него. Видимо, покрыт бронёй. Чёрт. Значит, победить его можно только в ближнем бою. Это мы выяснили ещё во время вторжения.

Я тянусь к длинному кинжалу на поясе и отскакиваю назад, когда меха приближается. Я окидываю его взглядом, пытаясь найти слабое место. Он двигается совсем не как те мехи, которых мы видели до этого. В его движениях появилось нечто более звериное. Это напрягает. Где же подкрепление? Стражники уже должны были прибежать сюда.

Меха снова бросается на меня, быстрый, как дикий кот. Я увёртываюсь, но долго так не протяну. У него на руках длинные металлические когти, с помощью которых он взбирался по стене. Они пробивают каменную кладку в том месте, где только что была моя голова. Фонтан искр освещает его лицо. Рот широкий, волчий, с обнажёнными зубами, которые при ближайшем рассмотрении оказались металлическими шипами. Я снова слышу клацанье шестерёнок, когда меха фокусирует взгляд на мне.

Я дёргаюсь прочь от него, но слишком медленно. Он валит меня на пол и придавливает ноги. Я дёргаюсь, пытаясь высвободиться, металлические когти вонзаются в моё плечо, и я не могу сдержать крик боли, чистой агонии, когда он поворачивает их. Но моя вторая рука всё ещё относительно свободна. Та, что держит кинжал.

Я бью его в лицо, пронзая челюсть и дальше в горло. На меня выливается поток чёрной жижи. Это отчасти кровь, но с примесью чего-то обжигающего, как кислота.

Я слышу, как прибегают стражники, начинают стрелять, но плазма рикошетит от брони. Они так рискуют попасть в меня.

— Генерал, вы можете выбраться? — по голосу похоже на Лорзу, капрала четвёртой королевской стражи. «Нет, я не могу высвободиться. И меха тоже», — хочу ответить ей, но пока нет возможности. Я не отпускаю хватку, пока меха судорожно дёргается на моём кинжале. Шипы в моём плече разрывают рану ещё сильнее.

— Петра! — кричит Том, но его опережают. Зендер скидывает с меня эту тварь и церемониальным мечом, который он носил при себе весь вечер, который я ещё считала просто декоративной игрушкой, отрубает мехе голову.

Зендер стоит надо мной, роняет меч и опускает взгляд. Он дрожит, хотя это заметно, только если находиться очень близко.

— Как ты?

— Отлично, — лгу, не дыша, пока кровь плещет из моего плеча. — Лучше не бывает.

Я пытаюсь подняться, но Зендер падает на колени рядом со мной, останавливая.

— Что это было?

— Меха. Направлялся в банкетный зал. Подозреваю, что за тобой. Он был один?

— Проверьте территорию, — отдаёт приказание Лорза своей команде. — Всеми способами. Выясните, есть ли ещё хоть один из них на Антеесе.

Она хороша, Лорза. Одна из лучших, обученных нами. Я нашла её в лесу, когда мы готовили личный отряд Бел. Внимательная, точная, отличный лидер. Ещё бы действовала быстрее, но я не говорю ей об этом сейчас. Оттолкнув Зендера, я мучительно поднимаюсь на колени, держась за плечо. Предки, как же больно.

— Я таких ещё не видела, — обращаюсь к Тому. — Кон захочет на него взглянуть.

Опираюсь на него, главным образом потому, что он первый, чью руку помощи я готова принять. Зендер просто смотрит на меня. Его лицо бледное, а губы сжаты в тонкую линию от злости. Я помню этот взгляд. Он обещает неприятности.

— Меха знал меня, Том. Знал, как меня зовут.

Глава 5

БЕЛ

Прибытие делегации из Куоре и последовавшее за ним нападение мехи взволновали весь антейский двор. Теперь мы должны разместить во дворце главного соглядатая Императрицы и всех её миньонов, параллельно с этим изучить новый вид мехи, которого Кон ещё не видел. Да никто, если честно, не видел. Я прошу Джондара устроить гостям экскурсию по строительным объектам вместе с главным архитектором. Творческие гении редко бывают дико скучными, но Ультан как-то умудряется, особенно когда начинает описывать стилизацию колонн и арок под эстетику архитектурного стиля коренных антейцев и новейшие методики в сфере строительства, вдохновлённые подземными городами. Так что с этой стороны всё должно пройти гладко.

Велентин Тил решительно настроен пленить всех нас своим обаянием и завоевать наше расположение, поэтому он будет вести себя хорошо… Но надолго ли? У нас не так много времени, чтобы продумать свою партию.

Он хочет проследить за нами. И для этого ему нужно подобраться как можно ближе. Кажется, у меня есть идея.

Но это ещё не всё. Хэли, королевский врач, подходит к нам перед завтраком с тревожной новостью. Среди людей, проживающих у подножия Монсерратта, довольно быстро распространяется некое заболевание. Будучи одной из самых густонаселённых местностей Антееса, они уже серьёзно пострадали во время оккупации. А теперь ещё и некая инфекция грозит подкосить население, как будто нам без этого мало проблем. Хэли назвала новое явление сонной болезнью. У неё почти нет других сведений, но она нацелена докопаться до сути. Ей всегда это удаётся вместе с собранной ею командой, равных которых в мире нет.

— Я подумывал отправить туда Лиетт, чтобы раздобыть больше кристаллов, — сообщает Кон. — Она могла бы вам помочь.

Хэли смотрит на него тяжёлым взглядом.

— Лиетт может поехать с моей командой. Но прежде всего нам надо понять, как передаётся болезнь. Я бы не хотела, чтобы из-за нас на планете развернулась полномасштабная эпидемия.

— Как там Петра? — беспокоюсь я.

Хэли закатывает глаза к потолку.

— Всё с ней хорошо. Я её подлатала. В ближайшее время ей нельзя перенапрягаться, но пластыри reGen сделали своё дело.

***

Я нахожу Петру в её кабинете. Дуайер безостановочно суетится вокруг, но она не обращает на него внимания. Впрочем, это нормально для неё. Заметив меня, Дуайер застывает, его глаза чуть ли не выскакивают из орбит, занимая пол-лица. Впрочем, это нормально для него. Он делает это каждый раз, хотя я постоянно захожу к Петре.

Я уже привыкла. У антейцев бывает такая реакция на меня. До тех пор, пока они не узнают меня получше.

— Пройдёмся? — предлагаю Петре.

Дуайер пытается возразить, но Петра уже на ногах.

— Со мной всё будет хорошо, — уверяет она его измученным тоном с предупреждающими нотками.

— Я присмотрю за ней, Дуайер, обещаю.

Мой стражник, Бек, следует за нами, предусмотрительно выдерживая дистанцию, но не отходя далеко. Последний раз, когда я пошла гулять одна, он так дулся, что теперь я не могу никуда пойти без него. Петра выглядит уставшей, словно почти не спала прошлой ночью. Стресс, наверное. Или боль. Ночь в больничном крыле едва ли можно назвать выходным, но для Петры это могло быть небольшой передышкой. Потому что обычно она целыми днями либо тренируется сама, либо проверяет своих подчинённых, либо с головой погружается в бумажную волокиту. Надо будет уговорить её взять отпуск, хотя это всё равно что отобрать бутылку у алкоголика. Было бы лучше, если бы я не давала ей невозможных заданий.

Но именно это я и собираюсь сейчас сделать.

Она бросает на меня подозрительные взгляды, пока мы идём в полной тишине. Её золотисто-карие глаза изучают меня. Конечно, она уже знает, что я что-то задумала. Она видит меня насквозь. Но не спорит. Её волосы собраны в тугой хвостик, опускаясь пышной чёрной копной до лопаток. Она снова в своих чёрных облегающих доспехах, в которых выглядит смертельно опасной. Хотя она таковой не только выглядит, но и является. Причина, по которой Петра чувствует необходимость носить доспехи как повседневный наряд, говорит мне о её тревогах, но вслух она этого никогда не признает.

Справедливости ради следует заметить, что вчера вечером она была в парадной форме, и все мы знаем, чем это закончилось. Возможно, у неё есть все основания носить доспехи.

Я вспоминаю, как вели себя с ней перед ужином Зендер и Тил. Иногда доспехи в переносном смысле также полезны, как настоящие. И это только всё усложняет. Вообще всё.

— Куда мы идём? — интересуется Петра. Последние пять минут я шла молча, погрузившись в собственные мысли. А она просто следовала за мной, преданная, как всегда.

Надо быть осторожнее и не злоупотреблять этим. Я должна давать ей возможность отказаться. Не то чтобы она когда-нибудь этим воспользуется. Но всё же. С моей стороны нужно хотя бы пытаться.

— В мастерскую Кона, — отвечаю ей.

— Он узнал что-то о том мехе? Откуда он взялся? Почему он не похож на остальных?

— Кон много чего выяснил. И сам всё объяснит, — не хочу, чтобы сказанное мной услышали посторонние уши. Слишком многое стоит на кону.

— Не сомневаюсь. Бел, ты… Как ты себя чувствуешь? — она возвышается надо мной, как обычно. Но нет никого, с кем бы я чувствовала себя в большей безопасности, чем с ней. Никого из живых.

— Нормально.

— Это не ответ, принцесса.

— Я беспокоюсь за Зендера, — это ложь. Ну, не совсем. Я всегда волнуюсь о нём. Но сейчас сильнее, чем когда я думала, что он просто собирается прилететь на свадьбу.

— Зендер, — повторяет она немного глухо. Так же, как в тот раз, когда я попросила её присмотреть за ним. Возможно, мне не стоило этого делать. Но мне нужно было участие Петры во всём этом.

Я ускоряю шаг. Она подстраивается: с её длинными ногами это несложно. Моя подруга прекрасно понимает, что я избегаю разговора. Но она умеет подчиняться приказам. Моим, по крайней мере.

Интересно, простил ли её уже Зендер. Или даже не собирается?

Он спас её вчера. То есть, Том и капрал говорят, что она уже справилась по большей части сама, но именно мой брат нанёс последний решающий удар.

— Прежде чем мы встретимся с остальными, я бы хотела тебя кое о чём попросить… — мой голос предаёт меня. Я не уверена, правильно ли поступаю. Это не входит в план.

— То есть приказать, да?

От неё ничего не утаишь. Она слишком хорошо меня знает.

— Тил заинтересовался тобой. И я подумала…

Она разворачивается ко мне в ужасе.

— Бел, нет!

— Я не говорю, что ты должна заставить себя делать то, что не хочется. Просто… ты могла бы поощрить его немного.

Её взгляд без эмоций скрывает всё, но я нутром чувствую, что моя идея её не вдохновила.

— Поощрить его?

— Он же мужчина. Отвлеки его.

— Я не настолько привлекательная.

— Уверена, тебе это по силам.

По ней не скажешь, что она поверила моим словам, но весь остаток пути она молчит. Наверно, задаётся вопросом, почему я прошу об этом наедине.

Когда мы доходим до мастерской Кона, я слышу какой-то грохот и лязг. Бедный Кон ходит за моим братом по пятам, пытаясь помешать Зендеру трогать всё, что тому попадается на глаза.

— А это что за штука?

— Новый вид коробки передач. Понимаешь, она…

— А это?

— Экспериментальный бластер с несколькими новыми функциями. Он ещё немного нестабилен. Пожалуйста, не…

Заходя в мастерскую, я вижу, как Кон забирает бластер обратно себе и торопливо его выключает. Но Зендера это не останавливает. Его ничто не может остановить.

— Мило, — он берёт небольшие соты из крошечных отполированных кристаллов, разложенных на панели из стекла и бронзы.

— Батарейка. Солнечная. Это для…

— Прямо-таки ювелирная работа.

— Да, точно, это…

— Если сломаешь, тебе придётся заплатить, Зендер, — предупреждаю его. Петра закрывает за нами дверь, осторожно наблюдая за ним. Бек занимает пост снаружи. Кон улыбается, и я подхожу к нему, обнимая на мгновение. Не могу удержаться. Иногда мне просто нужно быть рядом с ним. Как сейчас, например. — А где Том?

— Они с Джондаром уже идут сюда.

— Хорошо, — я замечаю, как Зендер и Петра прожигают друг друга взглядами, и вздыхаю. Кто бы мог подумать, что вчерашнее нападение только усилит неловкость между ними? Или это из-за того, о чём я попросила её несколько минут назад? Чёрт, где Том и Джондар? Они идут слишком медленно… — Положи туда, где взял, Зендер.

— У тебя даже интонация как у нашей мамы, ты в курсе?

Его подколки стали какими-то жалкими. Наверное, давно не практиковался.

Он берёт один из кристаллов и, крутя его над собой, пытается поймать им свет.

— Я могу его забрать? В качестве сувенира?

Оглядываюсь на Кона, который просто пожимает плечами. Это всего лишь кристалл. Почему бы и нет. Зендер ухмыляется Петре, старательно его игнорирующей, пока он кладёт находку себе в карман. Он как сорока — любит всё блестящее.

Мы ждём, болтая о пустяках и стараясь избегать в разговорах нависшей тени Велентина Тила с Императрицей и, что ещё важней, причины, по которой мы все здесь собрались. Неправильно будет начать разговор без Тома, а повторяться я не хочу.

Но Джондар никогда не подводит. Я попросила его помочь всего полчаса назад, и вот он уже притаскивает своего мужа. Том выглядит раздражённым, и я понимаю, что его выдернули с утренней тренировки новобранцев. Но ребятам придётся подождать.

Я киваю Кону, который закрывает дверь и щёлкает по ряду переключателей. Все выходы блокируются, глушилки гудят, активируясь. Теперь мы отрезаны от всего остального мира.

— Сколько таинственности, Бел, — отмечает мой брат.

— Я получила сообщение от нашего отца, — отвечаю ему. — Отношения между Вейрианом и Империей ухудшаются. Торговые лобби оказывают давление, а совет союзных миров отказывается вмешиваться. Отец велел мне получить полный и исчерпывающий отчёт от тебя. Допуск альфа-Иоланда.

Имя нашей матери — это кодовое слово, по сути команда «Выкладывай всё». Неважно что. Это всё началось как игра, когда мы были детьми: кодовые слова и уровни доступа. Мы даже не осознавали, что отец с ранних лет готовит нас к чему-то. Но к чему именно, я не знаю до сих пор. Никто не ожидал, что он станет королём. Возможно, это была привычка в его семье, близкой к правящему роду, его так растили.

— Нам нужно действовать осторожно, — продолжаю я. — Что произошло на Куоре? Ты провёл там несколько месяцев и внезапно покинул планету, а теперь за тобой следом прилетает Тил…

— И ты тревожишься обо мне, — его взгляд становится серьёзным. Всё же он мой старший брат, хоть и ведёт себя порой как придурок. — Как и отец. Я уже говорил с ним. Он всё знает.

— Как на самом деле обстояли дела на Куоре, Зендер? — спрашивает Кон. До него доходили те же слухи, что и до меня, он видел отчёты. О пьянках, драках и ряде происшествий в клубах, борделях и на вечеринках, которые легко могли бы растоптать репутацию любого другого аристократа. — Нам важно знать.

Мой брат вздыхает и выдвигает один из стульев, чтобы сесть. Он скрещивает лодыжки внизу, устраиваясь поудобнее. И внезапно выглядит измождённым. Уязвимым. Я начинаю волноваться сильнее. Зендер ещё никогда не выглядел слабым при мне.

— Да много чего, — начинает он. — И ничего хорошего. Мой отъезд откладывали бесчисленное множество раз, предъявляли новые требования и условия для разрешения. Всё в вежливой форме, разумеется. Постоянно твердили о безопасности. Что бы я ни делал, каким бы возмутительным ни было моё поведение, она не позволяла мне уйти. И серьёзно, я устал. Меня должны были изгнать раз двадцать за всё то, что я творил. Я испробовал всё, выходку за выходкой, договаривался с прессой, чтобы они это освещали. В конце концов у меня получилось — чисто повезло, иначе не скажешь. Когда я доложил отцу на Вейриане, он сослал меня сюда. За пределы союзных миров, чтобы она не могла до меня дотянуться.

— Но почему, Зендер? — спрашивает Петра. — Почему она так одержима идеей удержать тебя? Почему они так настойчиво пытаются тебя вернуть?

— Императрице нужен консорт.

Долгое потрясённое молчание.

— Ты? — выпаливаю я чересчур громко.

Его взгляд пронзает меня насквозь.

— Да, я. Не переживай. Ничего романтического в этом нет. Дело даже не во внезапной страсти. Я нужен ей как способ взять Вейриан под контроль, а после смерти отца наш мир окажется крепко связан с Империей. Что обяжет тебя и, как следствие, Антеес.

Обдумываю услышанное. Сколько я себя помню, у Императрицы никогда не было консорта. Даже представить не могу, к чему обязывает этот статус. Судя по лицу Зендера, его подобная перспектива явно не радует.

Когда-то меня пугала необходимость выйти замуж за человека намного старше меня и не иметь права выбора. Я прекрасно помню это чувство.

— Но Вейриан…

— После смерти отца потеряет свою независимость. Как и я. Она хочет, чтобы я был более… послушным, наверное. Покорным. Не столько мужем, сколько слугой или заложником. Пока я подчиняюсь, Вейриан в безопасности. Пока Вейриан подчиняется, я в безопасности. И у неё есть способ гарантировать это — технологии создания мех. Малую её часть, но достаточную для воплощения замыслов.

Зендер вытаскивает небольшую коробочку из своего кармана. Простую, без каких-либо украшений, максимально практичную. Он передаёт её Кону, и тот открывает её. В ней лежит небольшое устройство. Имплант. Кон внимательно изучает его с мрачным выражением.

— Это не из Гравии, — после тщательного осмотра сообщает он. — Это имплант для мозга, но он…

Кон сканирует его и просматривает полученные результаты на экране.

Затянувшееся молчание.

— Зендер… Это ужасно, — выдыхает Петра. Она вся бледная. Как и я, она полагала, что Зендер просто валяет дурака, как обычно.

— Они, разумеется, заворачивают это всё в красивые слова, — продолжает Зендер. — Мол, Императрице нужны гарантии преданности консорта, после того как один из них несколько веков назад попытался устроить бунт. Они называют это величайшей честью, какую она только может оказать Вейриану за самоотверженную защиту Антееса и всей Империи. Но если вникнуть в суть…

— Ты её страховка, — добавляет Кон, не сводя глаз с экрана. — Чтобы держать вашего отца, а заодно и нас всех, в узде. И поэтому она собирается влезть в твой мозг и заставить подчиняться.

— Да. Именно. Но это вторая причина, почему отец отправил меня сюда. Я пытался навести справки о технологии, которую они используют… или планируют использовать.

Договариваться ради этого с заклятым врагом Империи — это просто неслыханно. Я оглядываюсь на Кона, который явно пришёл к той же мысли. Отец послал Зендера сюда, на Антеес, не просто поздравить меня со свадьбой, но для его же блага. Не для того, чтобы он повеселился, а чтобы спасти ему жизнь.

И то, что произошло вчера… меха, который был намного сложнее обычных гравианских мех…

— Кон?

Он снова просматривает данные и одним взмахом руки перекидывает изображение на большой экран на стене, чтобы мы тоже увидели. Фотографии мёртвого мехи шокируют, но я уже столько всего повидала за прошедший год, что меня уже ничем не напугать.

— Это не гравианский меха. Явно, — Кон показывает ещё несколько более подробных снимков, но я отворачиваюсь. — Устройство, показанное Зендером, основано на той же технологии. Вот, здесь видно, что они полностью совпадают. Тот, кто создал этого меху, вживил частицы животных во внутренности человека, генетически изменив их, прежде чем имплантировать и запрограммировать. Гравианцы так не делают. Они помешаны на чистоте. Они бы сочли подобную идею омерзительной. Они бы не сделали это… вот так, — Кон указывает на фотографии мёртвого и сломанного мехи.

— Ну, вообще-то, — вмешивается Петра с определённой долей бравады в голосе. — До такого состояния его довела я.

Я ожидала, что Зендер напомнит о своей роли в этом, но вместо этого он, единственный из всех нас, весело смеётся на её замечание. Могла ли она сказать это за тем, чтобы выдернуть нас из пучины отчаяния и тревоги, которую ощутили все присутствующие в этой комнате? Не исключаю такой возможности.

— Верно, — отвечает Кон с едва заметной улыбкой. — Однако до того как меха был разорван на части, с ним тоже было не всё в порядке. Я обнаружил следы ДНК волка и рептилий, какой-то птицы, кого-то хищного и… В общем, это жуткая генетическая смесь, на разбор которой уйдут недели. Тут нужен эксперт, но я не уверен, что могу привлечь кого-то к исследованию. Это может посеять панику среди населения. Меха не был случайно забыт при отступлении гравианцев. Эта технология имеет мало общего с их мехами. Он другой, новый. Усовершенствованный. И я думаю, что знаю, откуда он.

Я сразу понимаю, к чему он клонит.

— Келта, — произношу вслух, хотя сама понимаю, что это звучит как бред. — Но это же гиблое место. Гравианцы забрали со спутника Антееса всё, что представляло собой какую-либо ценность.

Они захватили Келту, перед тем как напасть на Антеес. Убили всех, кто там жил, забрали все природные ископаемые, особенно кристаллы, обеспечивавшие энергией половину галактики. Они оставили за собой много бед, помимо горы трупов.

— Да, но мы провели сканирование и заметили некие аномальные следы. Прошлой ночью прошёл метеоритный дождь. Они могли воспользоваться этим, чтобы скрыть какую-то высадку, — Кон подходит к монитору и быстро открывает несколько файлов, работая напрямую с главной системой. Джондар присоединяется к нему, указывая на несколько дополнительных связей.

Том смотрит на Зендера.

— Так они просто взяли и раскрыли тебе план? — спрашивает Том, всегда копающий чуть глубже остальных. — И всё?

Зендер качает головой.

— Возможно, это подразумевалось как предсвадебный сюрприз… На самом деле именно Тил передал мне информацию и устройство.

— Тил? — перебивает Петра. — Зачем ему тебе помогать?

Зендер пожимает плечами, но избегает встречаться с ней взглядом. Он всегда так делает, когда сомневается в реакции собеседника. И когда говорит не всю правду.

— Зачем Тил вообще делает что-либо? В этом есть какая-то выгода для него. Может, он не хочет, чтобы Императрица вышла замуж за кого-либо. Это может ослабить его позицию.

— Принц-марионетка ему не угроза. Да и зачем ему тогда лететь за тобой сюда?

— Полагаю, его отправили. Я не всё знаю, Петра, — он посылает ей раздражённый взгляд.

Она улыбается в ответ. Одна из самых неприятных её улыбочек.

— А я-то думала, ты всезнайка.

Кон успевает вмешаться, пока тут не началась перепалка или ещё что похуже.

— Сложно сказать наверняка из-за радиационного фона, но есть идентификаторы, указывающие на вторжение в Антейское пространство близ Келты, а от Келты сюда. И то, и другое является грубым нарушением мирных договоров. Мы не давали ни повода, ни разрешения высаживаться здесь. Только посылали своих людей в краткие экспедиции после освобождения. После того, как мы узнали, что спутник Антееса мёртв, и гравианцы покинули нашу планету, мы были занятыми более насущными вопросами. Если в этом месте возник вражеский пост, то даже на тактическом уровне это очень плохие новости для Антееса.

— Мы должны отправиться туда, — говорю я, — и разобраться. Если они там, то их надо прогнать.

Как призыв к бою, это было не очень убедительно. Но вдохновляющие речи никогда не были моей сильной стороной.

— Нам нужен небольшой отряд, — добавляет Зендер. — Из тщательно отобранных людей, которым можно доверять. Том, Петра, я, пара моих ребят и ещё кто-нибудь из ваших, самых надёжных. Никто не должен узнать. Никто, кроме присутствующих и тех, кого мы возьмём с собой. И как только мы улетим, вам нужно будет занять чем-то Тила. Я имею в виду, организовать побольше балов, выставок, экскурсий, прогулку в подземный город.

— И к Рондету, — внезапно добавляет Кон.

Даже Зендер замолкает, глядя на него в недоумении. Спустя несколько секунд я выдавливаю одно-единственное слово:

— Что?

— Давайте отведём его к Рондету, — поясняет он. — Не обязательно делать это здесь. Можем устроить целую церемонию. Мы же антейцы. Мы умеем устраивать церемонии из чего угодно. Он хочет узнать о них больше. Всё спрашивал за ужином о наших диковинных друзьях. Пускай Аэрон и Фавре заглянут в его разум и скажут, что они там увидят. Но… давайте сделаем это так, чтобы он думал, будто сам этого добился. Дадим ему секрет, и пусть он будет занят разгадыванием.

Это даже коварнее, чем я предполагала. Но Кон всегда умел меня удивлять. Бросаю взгляд на Петру. Последнее время мы все думаем о том, как бы отвлечь Велентина Тила.

— Хорошо. Если только они сами согласятся. Возможно, Рондет не захочет, чтобы чужак знал о них слишком много.

— У нас есть два дня до свадьбы, — говорит Джондар. — Завтра бал-маскарад. Ваше отсутствие заметят.

— Значит, сразу после свадьбы, — решаю я. — Мы подготовим для вас корабль. Выясните, что случилось на Келте, и принесите доказательства. Вы можете обнаружить то, чего мы не ожидаем. Если это дело рук гравианцев, то они делают серьёзные успехи, и это плохо для нас. Если же там разместились войска Империи, мы обязаны об этом знать.

В любом случае Императрица не получит моего брата в качестве безмозглого раба. Я не дам ей вонзить когти ни в мой родной мир, ни в мой второй дом. И если она каким-то образом использует Келту или если они переняли оттуда новую технологию, то мы должны как можно скорее положить этому конец.

Кон берёт меня за руку. Он либо прочитал всё по моему лицу, либо чувствует эхо моих эмоций через ментальную связь, созданную Рондетом.

— Нужно предупредить их. Они имеют право знать, что мы задумали.

Общение с Тилом — это риск и для Рондета тоже, на который они могут не согласиться. Они уже достаточно рисковали ради нас.

— Конечно, так и сделаем.

Глава 6

ПЕТРА

Знаю, каждая минута на счету, но мне отчаянно нужно очистить голову. Идея Бел про отвлечение Тила, разумеется, не сработает. С чего бы? Особенно если я тоже полечу на Келту вместе с Зендером. Если Тил «отвлечётся» слишком сильно, то захочет знать, куда я собралась.

Доктор Хэли подлатала моё плечо, но я всё ещё чувствую себя деревянной, поэтому мне срочно нужна небольшая разминка. Я переодеваюсь в одежду для бега и отправляюсь в сад. Бегу по каждому ярусу вниз, а затем обратно наверх, и так несколько раз, пока есть силы. И только когда дыхание становится тяжёлым, а кровь разгоняется от адреналина, я вновь чувствую себя человеком. Стоило мне услышать о намерениях Императрицы в отношении Зендера, как что-то внутри меня скрутилось в узел, тугой и болезненный. Я не могла это объяснить, не могла развязать его. Только побежать, чтобы ослабить его.

Как отреагирует Зендер, если я начну флиртовать с Тилом? Не то чтобы меня это волновало. Да и вообще, что значит флиртовать? Я никогда не флиртую. Это несвойственно мне. Я буду похожа на идиотку. Он сразу обо всём догадается. Дурацкий план.

Да ещё и Зендер…

Я бегу уже пятый круг, сосредоточенная на движении. Обращаю внимание на происходящее всё вокруг, но не позволяю ничему отвлечь меня. Внезапно замечаю, что кто-то следует за мной. Бежит.

Дожидаюсь подходящего момента и резко разворачиваюсь, расставив ноги и выставив одну руку, чтобы преградить путь, а другой бью со всей силы, чтобы повалить оппонента на пол. Любимый приём Шая.

— Чёрт, Петра! — ахает Зендер, едва успев остановиться, перед тем как я сбиваю его с ног. Он стонет, падая на колени передо мной.

Я в ужасе смотрю на него.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю его. Какого чёрта он здесь забыл? Разве он не должен быть где-то ещё, исполняя обязанности принца?

— Бегаю. Думал, что бегаю.

Помогаю ему подняться на ноги, главным образом потому, что по моей вине он оказался на земле.

— Бегаешь?

— Я увидел твою пробежку и решил присоединиться. Это что, запрещено?

— Если тебя не звали, то вообще-то да, — предки, он думает, что ему дозволено всё. — Можно было хотя бы спросить.

— Ты даже ни разу не сбавила темп, чтобы тебя можно было спросить. Я всё смотрел, как ты бегаешь, а ты даже не заметила.

Зендер отряхивается. Он тоже успел переодеться: из роскошного наряда, подобающего принцу, в простую практичную одежду. Ему идёт. Всегда шло. Вынуждаю себя отвести взгляд, пока в голове не начали крутиться неправильные мысли. Однажды он станет королём. Нельзя забывать об этом. Он женится на принцессе из другого мира, будет править Вейрианом, положит начало династии. Он ничего не делает наполовину.

В памяти всплывают планы Императрицы на него, и узел затягивается вновь. Если у него, конечно, будет возможность самому строить свою жизнь. Если не попадёт в её хитро расставленные сети. Я пытаюсь представить его без этой искры независимости, без его безрассудного поведения, без всего, что делает его Зендером. Мне больно от этой мысли.

К тому же, если я собираюсь отвлекать Тила, мне нельзя самой отвлекаться на Зендера.

Где его телохранители? Дария не могла отпустить его разгуливать в одиночку. Я бы точно не отпустила. Мог ли он сбежать от них? Это может быть их семейная черта — зная Бел, я бы не удивилась. Он был с Коном, поэтому стражники могли решить, что он находится в безопасности и не нуждается в пристальном наблюдении. Но сейчас он не с Коном, и его должен сопровождать хотя бы один телохранитель. Я не могу бросить его и убежать. В конце концов, я обещала Бел присмотреть за ним. Как за ребёнком. Я много чего обещаю Бел, но иногда мне кажется, она сама не знает, чего хочет.