Сердце камня

Она старательно сдерживает улыбку и оглядывается вокруг. Но стоит её взгляду на секунду пересечься с моим, как она мгновенно преображается: выпрямляется, приосанивается, расправляет плечи, а лицо принимает невозмутимое выражение. Она вежливо завершает разговор и разворачивается ко мне, но Тил ловит её за руку. Будь на его месте кто-то другой, я думаю, она бы уже уложила его на лопатки. Но не с ним.

Не то чтобы она смягчается и послушно возвращается. Но она останавливается. И замирает на месте, как изваяние.

Тил протягивает ей маленькую коробочку, без каких-либо украшений, кроме переливающейся шёлковой ткани, которой обтянута вешняя поверхность. В ней, вне всяких сомнений, находится какое-нибудь украшение. С учётом личности дарителя, подозреваю, что содержимое сравнимо с драгоценными камнями в моей диадеме.

Петра хмуро смотрит на подарок. Я полагаю, что она сейчас вернёт его обратно.

Но вместо этого она кивает, в глазах загорается любопытство, а на губах мелькает улыбка. Она невероятно красива в своём изумлении.

Как они оба могут играть? Разве такие чувства можно изобразить нарочно?

— Бел? — Кон подходит ко мне, нежно касаясь холодной рукой моего плеча. — Что ты?… — он прослеживает мой взгляд. — Ох. Это… всё усложняет.

Я задумываюсь, стоит ли ему рассказывать, что я услышала в саду и о чём попросила Петру.

— Петра — профессионал. Не беспокойся. Она не позволит ему отвлечь её от миссии.

— Я не про миссию.

Он кивает в другую сторону. Зендер стоит у резной входной арки, держа в руке бокал с чем-то слишком крепким. Его взгляд прикован к этой сладкой парочке, Петре и Тилу, а лицо напряжено.

Снова посмотрев на них, я замечаю, что Тил уже отошёл от неё и по пути салютует Зендеру. Лицо моего брата становится белее мела.

Я медленно выдыхаю, пытаясь вернусь себе равновесие. Об этом я не думала.

— Мне стоит поговорить с ними.

Сама не знаю, кого я имею в виду под «ними». Брата? Подругу? Всех троих? Боюсь представить, какой из этого выйдет кошмар.

— Сегодня наша свадьба, — напоминает Кон. — Я попрошу Тома разобраться.

И ухмыляется.

Я стремительно разворачиваюсь к нему.

— Кон, так нечестно.

— Кто сказал, что я должен играть честно? — спрашивает он с невинным выражением лица. А затем он смеётся, закручивает меня в своих объятьях и кружит по залу. От его поцелуев у меня перехватывает дыхание, и сердце поёт.

Но я скучаю по нашей прежней близости, некой общности — по тому ощущению, когда наши разумы сплетены вместе.

Глава 14

ПЕТРА

Я вежливо извиняюсь и ухожу, стараясь максимально незаметно вернуться в свои покои. Благодаря вниманию Тила довольно многие присутствующие — как друзья, так и незнакомцы — открыто наблюдают за мной, и мне это ни капельки не нравится. Я не из тех, кто ищет внимания. Я ненавижу его.

Вернувшись к себе, я закрываю дверь и облегчённо выдыхаю. Скинув с себя платье с корсетом и многочисленными юбками и распутав клубок, в который были закручены мои волосы, я принимаю душ и надеваю свою привычную простую одежду вместе с гладким чёрным бронежилетом. Прикрепив оружие на бёдра, я снова чувствую себя близко к своему нормальному состоянию.

Подарочная коробочка лежит на столе, как напоминание того, что всё ни разу не нормально. Велентин Тил, любимчик всей Империи и самой Императрицы, похоже, решительно настроен соблазнить меня. В лучшем случае, это всё, что ему от меня надо. Но я не верю в свою удачу. Так что же ему от меня нужно? Каким бы обаятельным он ни был, я не такая дурочка, чтобы верить в любовь с первого взгляда и заглядывать ему в рот, внимая каждому слову.

Мы ведь именно этого и хотели. Я и Бел. Я должна отвлечь его. А не наоборот.

Всё это не по-настоящему. Надо почаще себе напоминать.

И всё же… я открываю коробочку, ожидая увидеть нечто броское и вычурное, на что я смогу просто рассмеяться и отбросить в сторону. Даже надеюсь на это.

Подвеска внутри оказывается маленькой, изящной… идеальной. Это звёздочка с бриллиантом в центре. Я ещё никогда не видела столь искусной работы. Как будто настоящая звезда с неба, запечатленная в металле и этом единственном драгоценном камне.

Прошлой ночью он приобнимал меня, указывая на ночное небо, пока я не заметила ту самую звезду вдалеке.

«Видишь вон тот маленький огонёчек? Мы родом оттуда».

Мои губы всё ещё помнят его поцелуй. Это смущает меня так, что не выразить словами. Я не могла спать прошлой ночью, всё думая о нём. И о Зендере. Думая о них обоих.

Чувствуя собственное бессилие, я захлопываю крышку коробочки. И снова открываю. И снова закрываю.

В голове всплывает картинка — как Зендер возвращается в бальный зал вместе с Кейдой. Её голос, насмешливо говорящий: «А ты говорил, она симпатичная!»

По крайней мере, рядом с Тилом я чувствую себя красивой. Даже если понимаю, что он не тот, кто мне нужен. Я достаю подвеску из коробочки, поднимаю её повыше; она сверкает, отражая свет. Так красиво…

За дверью раздаётся шум, какая-то суматоха.

— Дуайер?

Это не может быть он. Дуайер всё ещё в лазарете. Я разговаривала с Хэли сегодня утром, и она сказала, что пока нет никаких улучшений. Но и хуже ему не становится. Он просто спит. Стабильное состояние, как она выразилась. Но в то же время нет никаких признаков того, что он скоро очнётся.

Замираю на месте, подвеска в моей руке качается по кругу. Медленно надеваю её на шею, чтобы не мешалась, пока достаю бластер. На ум приходит меха — смесь человека, животного и машины. Я вспоминаю, как быстро он двигался, как больно мне было, когда его когти вонзились в моё тело. Плечо всё ещё ноет при одной мысли об этом.

Я больше не зову Дуайера. Будь это он, он бы ответил. К тому же он обычно действует бесшумно, а если бы узнал, что я здесь, то тут же дал бы о себе знать. Кто бы там ни был, его там быть не должно.

Я нажимаю на беззвучный сигнал тревоги и захожу в тёмный угол, куда не попадает свет лампы. Чужак не слышит моих передвижений. Ногой толкаю дверь, чтобы открылась, и прижимаюсь назад к стене. Дверь бесшумно качается. Больше всего на свете я ненавижу скрипящие петли.

Худощавая фигура склонилась над столом, роясь в бумагах. Моих бумагах. У меня там личные записи, не какие-то государственные секреты или военные материалы.

— Мог бы просто попросить, — спокойно произношу я, наводя прицел на голову взломщика. Не могу понять даже, мужчина это или женщина. Тонкий силуэт, одетый в чёрное, с какой-то маской на лице. Незнакомец замирает, а я жду ответа. Очень вежливо с моей стороны, не правда ли?

Но не очень вежливо со стороны воришки.

Перешагнув порог, я колеблюсь. В комнате нет никого, кроме этого незнакомца. Или так только кажется. Я задерживаюсь, прислушиваясь, выжидая.

Слышно только дыхание. Одного человека.

Незнакомец движется как тень, я едва его замечаю. Дёргаюсь назад, приготовившись уклоняться от оружия, но никто на меня не нападает. Он бежит к двери.

— Стой, или буду стрелять!

Он не останавливается. Положив руку на дверную ручку, я делаю предупредительный выстрел над его плечом. Джондар убьёт меня за дырку в стене его обожаемого дворца, но мне сейчас не до этого.

— Стража вот-вот будет здесь, а я никуда не уйду. Как и ты. Обернись и сними маску.

Он медленно поднимает руки, будто собирается подчиниться, и я не знаю, почему — из самодовольства, наверное, из-за собственной глупости и самонадеянности…

Но я расслабляюсь на мгновение.

Он прыгает на меня, прямо на меня. Мужчина — молодой, сильный, явно тренированный. Он нападает, переходя от спокойных действий к боевому режиму за долю секунды. Его рука ударяет меня по запястью, выбивая бластер. Новый удар заставляет меня отступить назад, но я быстро беру себя в руки. Боль пронзает всё тело, и я использую это в свою пользу. Адреналин повышается, делая меня жёстче, ловчее, быстрее.

Как всегда, впрочем.

Рукопашный бой — давний навык. Первое, чему мы научились в хаосе и разрухе войны, чуть было не уничтожившей Вейриан. Сражайся или умри — вот как это было.

Но в ход идут не только кулаки, но ещё локти, зубы, колени и ступни. Он этого не знает. Я чувствую это нутром. Он вырос там, где это не было необходимым условием для выживания. Да, он хорош. Он очень хорош. Но ему не сравниться со мной.

Или… мысль мелькает в голове, как взмах крыла бабочки… он не хочет меня ранить.

Я бью его в солнечное сплетение, и он отшатывается назад, хватая ртом воздух, но безуспешно.

А потом он начинает говорить. То, что я никак не ожидала услышать.

— Чёрт возьми, Петра. Ты же должна была быть на празднике!

Он срывает маску, тяжело дыша. И я узнаю его.

— Арт? Какого чёрта ты здесь делаешь?

Брат Бел и Зендера сгибается пополам, упираясь руками в колени. Запыхавшись, он пытается перевести дух, а я не могу пошевелиться.

— Прилетел на свадьбу.

Он старше, чем я его помню. Разумеется, мы же ровесники, а я не видела его уже несколько лет. Он всегда был тихим, серьёзным, но при этом, наверное, самым умным из них. Если под умом подразумевать хитрость.

— Я тебе не верю.

— Ну, — он выпрямляется, шаркая ногами, — правильно делаешь.

В коридоре слышится топот бегущих стражников, запоздавших на несколько минут. Теперь мне нужно решить, что же с ним делать. Он один из Мерринов. Уж не знаю, что он искал в моих бумагах, но… чёрт. Как мы это объясним?

— Что тебе нужно?

Его тёмные глаза сверкают. Намного темнее, чем у Зендера. Почти такие же тёмные, как у Бел. Но он бросает взгляд на дверь, заметно нервничая.

— Прямо сейчас? Мне нужно выбраться отсюда ко всем чертям, Петра.

— Генерал Кел? — зовёт кто-то снаружи. — Генерал? Мы заходим.

Задержать его или отпустить? Он не сможет сбежать отсюда сам. Без моей помощи. Рычу. Не знаю, что он задумал, но это же Арт Меррин. Я не могу просто позволить им арестовать его. Боюсь представить лицо Бел, когда она узнает. Или лицо Зендера.

— В шкаф, быстро.

Я не жду, когда он послушается. Я знаю, что он так и сделает. Открываю окно, как раз, когда распахивается дверь и солдаты толпой вбегают в комнату.

— Генерал, — капрал Лорза впереди всех. Она быстро осматривает комнату вокруг и затем салютует мне. — Мы получили сигнал тревоги и услышали выстрелы.

— Он успел сбежать, — киваю на окно. — Обыщите сады. Человек, не меха. Поймайте его живым, по возможности.

Она слегка хмурится, будто мои слова прозвучали недостаточно убедительно. Но она антейка. Она не станет спорить.

— Мэм, — она склоняет голову и быстро покидает комнату, отдавая указания остальным.

Я жду с малость учащённым сердцебиением, стараясь не смотреть в сторону шкафа, чтобы не выдать его.

Только этого мне не хватало. Ещё один Меррин в моей жизни.

— Разрешите обыскать комнату, мэм?

— Нет. В этом нет необходимости. Ничего не пропало. Я помешала ему.

— Ему? Вы разглядели его? Можете описать? Мы опубликуем данные в межзвёздной сети и свяжемся с…

— Нет, — прозвучало резко, но я не смогла сдержаться. Мне надо успокоиться. Последнее, что мне сейчас нужно, так это описывать Арта или кого бы то ни было ещё. Я просто хочу, чтобы это закончилось. — Это был всего лишь какой-то уличный мальчишка. Решил воспользоваться тем, что все пока на свадьбе, чтобы проникнуть во дворец и… не знаю. Если он хотел найти драгоценности, то ошибся комнатой.

Я прекрасно знаю, что он здесь не за драгоценностями. Нужно выяснить, что он пытался найти и почему именно среди моих вещей. Но я не хочу, чтобы Лорза активно занялась расследованием.

Я немного надеялась, что она посмеётся над моей слабоватой шуткой, но её лицо осталось непроницаемым.

— Мэм, — произносит она, и я знаю, что это не ответ, потому как сама использовала этот приём столько раз, что уже и не вспомнить.

Грохот снаружи заставляет нас подскочить. В небе вспыхивают огни — фейерверки всех цветов рассекают ночную темноту. Свадьба продолжается, и весь Антеес празднует это событие.

Я прочищаю горло.

— Вы свободны, капрал.

Она выходит, громко командуя своим подчинённым и, понизив голос, говоря что-то в коммуникатор. Всё, как я учила.

Жду, пока не стихнут звуки шагов в коридоре.

А когда открываю дверцу шкафа, Арта там уже нет.

***

— Что значит «Арт был здесь»? — переспрашивает Бел. Удивление на её лице заставляет меня мысленно поморщиться. Я не хотела ей говорить. У неё же сегодня свадьба. Да и у меня достаточно проблем с одним из её братьев, не хватало ещё и второго. Но я не могла не сказать ей. Особенно, когда он исчез. Я всё ещё могу только гадать, как ему это удалось.

Он всегда мог выбраться откуда угодно — возможно, это результат того, что его старшие братья — это Зендер и Люц. Я даже представить не могла, как он пользуется этим навыком.

Но проникнуть в мои покои, а потом сбежать из них, не оставив ни следа?

Кто-то другой мог бы так сделать, и в причине я бы не сомневалась, но никак не могу понять, зачем это Арту. Он всегда был заучкой, уткнувшимся носом в очередную книжку. А ещё он очень воспитанный и правильный.

— Арт был в моих покоях. Я не сразу поняла, что это он, и потому подняла тревогу.

— Арториус? Наш брат? — Бел переводит взгляд на Зендера. — Я думала, он сейчас на Вейриане, с отцом. Ты что-нибудь знаешь?

Знает. Стоило мне только назвать имя его брата, как Зендер отвёл взгляд.

— Я… Я знал, что он может оказаться здесь. Но не знал, когда или как.

Бел бьёт его кулаком по руке. Он дёргается в сторону, скорее от удивления, чем от боли или страха.

— Скажи мне, что здесь происходит. Сейчас же.

— Я не знаю. Ну, мне известно, что он выполняет поручение отца. Некая суперсекретная миссия под прикрытием или типа того. Я видел его на Куоре, вот и всё. И мне нельзя было об этом рассказывать.

— То есть тебя не смущает, что твой брат как-то пробрался в мою комнату и обыскивал стол?

Зендер закатывает глаза.

— Уверен, у него были на то причины.

— Да плевать на причины. Если ему нужно было что-то от меня, почему он просто не попросил? Что он задумал? Что за миссия?

Зендер поджимает губы. Значит, больше мы от него ничего не добьёмся.

— Он хорош в своём деле. Я удивлён, что тебе удалось его поймать.

Я округляю глаза, вперившись в него взглядом, чтобы моя реакция не осталась незамеченной.

— Ну, а я, как видишь, хороша в своём деле.

— Я не имел в виду…

— Когда ты закончишь в очередной раз оскорблять Петру… — недовольно высказывает ему Бел, — я хочу знать, что здесь делал Арт. Если не знаешь, выясни. Мы не на Вейриане, и нравится тебе это или нет, Зендер, но это не ваша территория. Это мир Кона. Вейрианцы не могут делать, что хотят, на антейской земле.

— Но это ведь теперь и твой мир тоже, разве нет?

Она, кажется, застывает на мгновение, а затем хмурится. Похоже, пока брат ей не сказал, она этого не осознавала. А вот Зендер как раз успел хорошо обдумать её новое положение и возможные перспективы. Злость пересекает её лицо.

— Передай отцу, что я не его пешка, Зендер.

— Что?

Даже меня это не убедило.

— Я замужем за Коном и верна Антеесу. Не Вейриану. Если он хотел, чтобы было иначе, не стоило изначально меня продавать.

Зендер выглядит шокированным. Не думаю, что он рассматривал это в таком свете. Выйти замуж было её долгом. Она сделала это ради своей родины. Ради нашего мира. Но для того, чтобы сделать это, ей пришлось пожертвовать всем. Домом. Мечтами. Шаем. И даже своим статусом вейрианки.

А я прошла весь этот путь вместе с ней. В памяти всплывают слова Зендера, сказанные мне в лазарете. Что я больше не вейрианка. Что ж, ничуть об этом не жалею.

Она разглаживает своё серебряное платье и поправляет причёску.

— Мне ещё нужно вернуться на свадьбу. А у вас двоих разве нет задания, которым нужно заняться?

Она покидает комнату, задержавшись только для того, чтобы нарочито громко хлопнуть дверью за собой. Я смотрю ей вслед.

Моя маленькая принцесса, наконец, стала королевой.

— Проклятая семейка! — выкрикивает Зендер.

Я скрещиваю руки на груди и жду, когда он вспомнит о моём присутствии.

— Это ты попросил его обыскать мои покои? — спрашиваю после затянувшегося молчания.

— Нет. Я даже не знал, что он заявится сюда. Серьёзно, я понятия не имею, что ему нужно.

— Так выясни.

— У нас своих проблем хватает, — возражает он. — Или ты уже забыла про Келту?

— О, я помню. Кажется, я одна здесь сосредоточена на своей работе.

Он взрывается смехом, резким и неприятным.

— Ха! — Зендер подаётся ко мне, его глаза потемнели от злости. — Я уже почти купился.

— И как это понимать?

— Тил? Без ума от тебя?

О, кто бы говорил.

— Де Лоренс? Без ума от тебя?

Он колеблется, словно хочет что-то сказать. Не знаю, что именно, да и как-то всё равно.

— Ты не понимаешь, Петра. Он опасен.

— Как и я.

— Не так, как он, Пет.

Закатываю глаза и отворачиваюсь от него.

— О, предки, ты всё время это говоришь. Можно немножко больше веры в меня, Зендер? Просто…

Его прикосновение оказывается таким нежным, что я начинаю сомневаться, а не сон ли это. Его рука держит мою руку, пальцы удерживают на месте. Он разворачивает меня лицом к себе и кладёт вторую руку мне на щёку — ласково, тепло и невероятно нежно. При всей его браваде на самом деле Зендер никогда не бывает грубым. Я подавляю всплывающие воспоминания, потому что это слишком больно, но они всё равно наводняют мои мысли.

— Пет… — шепчет он. Всю ярость как рукой снимает. Он смотрит на меня, его взгляд скользит по моим чертам, задерживаясь на губах. — Хотел бы я объяснить…

Я должна его остановить. Нельзя позволить ему бередить старые раны. Они слишком долго заживали. Я сумела оправиться. Мне пришлось научиться жить дальше. Это был единственный способ выжить.

Я должна быть твёрдой, как камень. Должна. Должна.

— Не называй меня Пет, Зендер.

Он так нежен. Как я могла это забыть? Что-то застряло в горле — все слова, которые я хочу сказать, но не могу.

— Мне просто нужно…

Я кладу руки ему на грудь, две ладони на его широких мышцах. Я собиралась его оттолкнуть, но стоило только мне прикоснуться к нему, и я поняла, что не могу. Я в такой растерянности. Даже не знаю, как это происходит, как он это делает со мной.

Жар под моими ладонями должен сжечь меня заживо. Я не могу сдвинуться с места.

Вместо этого я обращаюсь за помощью к тому единственному, что настоящий вейрианец не может проигнорировать. Долг.

— Нам пора, — говорю ему. — У нас есть миссия. Остальные уже ждут.

Он опускает голову: отчасти признавая поражение, отчасти словно пытаясь оказаться ближе. На мгновение мне кажется, что он попытается меня поцеловать. И что я тогда сделаю? Голова отказывается думать.

Но Зендер просто прижимается лбом к моему. Это такой ласковый жест, хорошо знакомый, идеальный… в нём больше нежности, чем в любом поцелуе.

— Нет, — шепчет он.

— Зен… — раньше я называла его так в наши самые сокровенные моменты. — Нам нужно на миссию.

— Ладно, — выдыхает он с тихим стоном и закрывает глаза с видом проигравшего. — Ладно. Но когда-нибудь мы к этому вернёмся, Петра.

Он отпускает меня, и я ухожу. Даже не оглядываюсь, чтобы проверить, пошёл ли он за мной, хотя знаю, что должен.

Когда-нибудь. Между «сейчас» и «когда-нибудь» у меня будет достаточно времени. Возможно, я даже придумаю, что ответить.

Возможно, я даже буду знать, что мне со всем этим делать.

***

Том ждёт нас в шаттле. Если у него и есть какие-нибудь комментарии по поводу того, что мы пришли вместе, он оставляет их при себе. Ему же лучше.

Отряд, который мы собрали, уже погружает экипировку. Всего нас полетит восемь. Пилот не будет покидать корабль. Я попросила, чтобы им была Эллиш, и вот она здесь — завела двигатель и прогревает шаттл.

Хармон Лиз проверяет оружие. Он солдат до мозга костей, состоявший в антейской армии ещё до вторжения, защищал шахты Келты и знает те места вдоль и поперёк. Во время нападения гравианцев он был в отпуске на Антеесе. Повезло, ничего не скажешь. Он опытный, надёжный — как раз то, что нам нужно. Мы киваем друг другу, и я занимаю место рядом с Томом.

— Ты же знаешь Тарена Бека? — интересуется он.

— Телохранителя Бел?

— Да. Она настояла, чтобы он полетел с нами. Сказала, что стражников Кона будет достаточно.

Бел доверяет ему безоговорочно, к тому же Бек был одним из новобранцев Тома, которых он специально отобрал в качестве личной стражи королевы, так что я не удивлена, что она захотела отправить его с нами. Но Том ещё не закончил.

— Нам пришлось заменить Мифину Сорин, — я сверлю его взглядом, чувствуя подвох. — Капрал Дейл Лорза будет вместо неё.

Капрал Лорза? Она же из моих людей. То есть относится к дворцовой страже, а не спецотрядам. Она ведь не проходила подготовку к особым миссиям.

— Какого чёрта? — Том не отвечает, и я выкрикиваю: — Лорза!

Она появляется, до этого занимавшаяся чем-то в задней части шаттла, стараясь не привлекать к себе внимания, и салютует мне с заметной напряжённостью в отточенных движениях.

— Мэм!

— Что это значит?

— Я вызвалась добровольцем, мэм. Когда узнала, что Сорин заболела.

— Добровольцем? Я тебя что, ничему не научила? — она стойко выдерживает моё недовольство. — Подойди сюда, — я хватаю её за руку и отвожу подальше, чтобы никто не услышал. — Это не какая-то дипломатическая миссия. Это опасное задание.

Мой негодующий взгляд — просто картина маслом. Да я на высоте!

— Я это понимаю, мэм. У меня самый высокий балл по стрельбе. Я видела войну своими глазами. И хочу служить своему антейму и его королеве. Хочу быть полезной своему миру.

Если я сейчас откажу ей и разверну обратно во дворец, то тем самым унижу на глазах у всех. А слухи распространяются быстро. К тому же она капрал, под моим прямым командованием. Я выбрала её и несу за неё ответственность. Поэтому она здесь.

Я застряла с ней. Выхода нет. Иногда мне хочется не бояться ранить чужие чувства. Жизнь была бы намного проще.

— Ладно. Держись ближе ко мне и не лезь на рожон, поняла?

Нерешительная улыбка заиграла на её лице.

— Да, мэм.

— И надень бронежилет.

Том кивает мне, когда я возвращаюсь к нему, и на этот раз мне дико хочется врезать по его симпатичной мордашке.

— Она хороша, Петра. Реально хороша. Я пообщался с её тренерами и проверил отчёты с тренировок. Тебе нужно научиться доверять своим инстинктам.

— Мои инстинкты говорят, что она, чёрт подери, слишком молода, и ты это знаешь.

— Мы все слишком молоды, — встревает Зендер.

— Говори за себя, старикашка, — смеётся Том. Он старше Зендера, а я младше их обоих. Если мне, по ощущениям, уже миллион лет, то как себя чувствуют они?

— Если вы закончили… — начинаю тоном, говорящим, что я уже сыта этим всем по горло и скоро начну стрелять.

Если всё идёт по плану, то Бел и Кон сейчас танцуют в бальном зале, отвлекая остальных. В полночь снова зажгут фейерверки, которыми занимался лично Кон. Никто не заметит маленький шаттл.

По крайней мере, на это расчёт.

Я не могу перестать беспокоиться об Арте Меррине, заявившемся сюда без ведома Бел и Зендера. Я не могу перестать переживать из-за Тила, который почему-то проявляет знаки внимания ко мне.

Я не могу перестать думать о Зендере.

Но надо.

Мы забираемся в корабль, и я перебрасываюсь парой слов с Эллиш. Она, как всегда, собрана и сосредоточена на деле. Я знаю, что могу на неё положиться. Рядом с ней в кабине пилота сидит Дария. Она кивает в мою сторону, пока я общаюсь с Эллиш, но по сути всё её внимание направлено на рыжеволосую напарницу, с любопытством поглядывающую в ответ. Уж не знаю, чем всё это время здесь занималась Дария, но начинаю подозревать. Они работают вместе, абсолютно слаженно, зачастую понимая друг друга без слов — я даже представить себе не могу, каково это понимать кого-то вот так.

Шаттл — обычное на вид судно для рутинных полётов, таких много курсирует по орбите планеты, перевозя пассажиров и грузы. Но это только снаружи. На самом же деле Соррелл, Эллиш и Том пересобрали её, усовершенствовав все системы, вставив новейший двигатель, глушилки и ещё несколько технологических чудес за пределами моего понимания. Я даже не пытаюсь вникать.

Время пришло. В шаттле есть таймер, но я всё равно повторяю мысленно обратный отсчёт. Том проводит перекличку.

Мы молча пристёгиваемся. Лорза притихла, погрузившись в раздумья. Зендер садится напротив меня, ничего не говоря. Задний люк закрывается, как крышка гроба. Где-то вдалеке я всё ещё слышу залпы праздничного салюта.

Шаттл отрывается от земли, пробиваясь сквозь атмосферу. Я уже так давно не летала ни на чём, способном вылететь за пределы орбиты, что ощущение стремительного ускорения вызывает прилив адреналина. Ловлю себя на том, что непроизвольно начала улыбаться, а затем замечаю Тома с точно таким же дурацким выражением на лице. Зендер выглядит скучающим, а Лорза не может оторвать глаз от завораживающего вида Антееса, становящегося всё меньше и меньше.

Двигатели затихают: жуткое затишье перед грядущей бурей стремительного полёта. Это крошечное судно доставит нас прямо на Келту примерно за пятьдесят шесть часов.

Из кабины пилота доносится голос Эллиш, зачитывающий стандартные инструкции по безопасности, но мало кто действительно вслушивается. Опытные ребята уже знают все пункты наизусть. Губы Лорзы шевелятся, повторяя за Эллиш, чтобы лучше запомнить.

Том проверяет коммуникатор на запястье, и его лицо смягчается.

— Любовное послание? — дразню его. Он поднимает глаза на меня. Влюблённость делает его взгляд ласковее и теплее.

— Он беспокоится.

— Ну, у него есть на то основания. Ты же у нас любишь влипать в неприятности, генерал Ралей.

Глава 15

БЕЛ

Вторая половина кровати пуста. И уж когда-когда, а сегодня так быть не должно.

— Кон?

Я поднимаюсь с постели, откинув простыни, и пытаюсь зажечь свет. Выходит не очень-то грациозно, не элегантно и совсем не величественно.

— Бел? — голос раздаётся с противоположной части комнаты, и когда мне, наконец, удаётся зажечь свет, я замечаю его у окна — тёмный силуэт на фоне ночного неба. — Я здесь. Всё в порядке.

Он мало спит. С тех пор, как закончилась война, его продолжают мучить кошмары. Он рассказывал мне об этом, мы пытались обсуждать эту тему. Врачи говорят, что это лучшее, что мы можем сделать. Но это не так-то просто.

Я так устала после всех этих празднований, что едва стояла на ногах, пока Делла и Крести помогали мне выбраться из платья и надеть сорочку. Они расчесали мои волосы до идеально гладкого состояния, хотя по ощущениям едва ли не выдрали их. Они подталкивали меня к королевской спальне, постоянно хихикая, и отпускали шуточки, которые, на их взгляд, были довольно непристойными. Но они просто не росли в семье военных.

Мы с Коном так выбились из сил, что пришли и сразу уснули в объятьях друг друга.

— Какие-нибудь новости с шаттла?

— Только формальные отчёты о передвижении.

Закрываю глаза. Как избавиться от чувства, что я каким-то образом подвела их, бросила одних? Там, в темноте, они летят навстречу неизвестности. Потому что несмотря на все предварительные отчёты, мы не знаем точно, что там сейчас. Мы не знаем, что после себя оставили гравианцы.

Но это не объясняет, почему Кон сейчас не в кровати, а у окна.

Я босиком прохожу по мягкому синему ковру, пока не оказываюсь рядом с ним, и обнимаю обеими руками за талию. Он отклоняется назад, запрокидывая голову к потолку. Его глаза закрыты, будто бы моё присутствие рядом — само по себе уже чудо, и он наслаждается каждым мгновением. Я это знаю, потому что сама чувствую то же самое.

— Что ты делаешь? — спрашиваю, прижавшись щекой к его спине.

— Да просто… — вздыхает. — Пытаюсь связаться с Аэроном.

Болезненный укол, который я ощутила, отражает не только мои чувства. Рондет также страдает от этой разлуки. Кон пытался скрыть свои переживания от них, от меня, от всех. Но не может больше притворяться. Он скучает по ним — важная частичка его души исчезла.

— Пойдём обратно в кровать.

На секунду мне кажется, что он согласится, мы прижмёмся друг к другу и забудем обо всём. Но тут его коммуникатор пиликает, привлекая внимание.

Моё сердце пропускает удар. И так будет всегда, да? Другие заботы, дела, требующие нашего внимания.

— Всё хорошо?

Он улыбается, заметив моё беспокойство.

— Автоматический сигнал. Мне нужно кое-что проверить в мастерской. Я исследую Копариус в нескольких направлениях, и…

— Я пойду с тобой, — говорю без малейших колебаний. Это моя жизнь, я посвятила себя ему. Мне вполне по силам попытаться понять его удивительные изобретения, чтобы в очередной раз восхититься его гениальным умом, который я так люблю. Знаю, мне всегда придётся делить его с другими делами. Но в то же время я могу заниматься частью из них вместе с ним.

— Ты уверена? — потрясённый, он разворачивается ко мне лицом. Есть много вещей, которые я в нём обожаю, но, когда он так взволнован, как сейчас, я просто не могу не любить его. — Я имею в виду… что ты не обязана. Но буду рад, конечно же. То есть… если ты действительно этого хочешь. Но если ты просто…

Целую, чтобы прервать его сбивчивую речь.

— Да, я правда хочу. Покажи мне.

Скорее всего, у его первой жены, Матильды, не было на это времени. И у меня прежде тоже, если честно. Но я не собираюсь совершать эту ошибку: давать ему заниматься своими делами, а самой держаться в стороне.

Его мастерская совсем не та, что была раньше под разноцветным куполом, разрушенным в ходе нападения. В тот самый день, когда я потеряла Шая. Руины башни — не более чем обгорелые камни, и я не думаю, что кто-то возьмётся за её восстановление. Но Кон переехал вместе со своими новыми изобретениями не сильно далеко от прежнего места, заняв два нежилых помещения.

Мы поднимаемся по лестнице, держась за руки. Мне даже немного кажется, будто мы пробираемся тайком. Отчасти так и есть: ни один из нас не позвал стражу. Но это не тот момент, когда нам нужны посторонние.

— Я запустил систему сканирования и мультидиагностики внутри защитного поля. Поверхностное обследование не показало ничего необычного, поэтому на этот раз я запустил более широкий спектральный анализ.

Скажи он, что там танцуют маленькие бесы, я бы также слушала и верила на слово, ничего не понимая. Но я его не перебиваю, пусть рассказывает. Мне достаточно просто слушать любимый голос. В этом есть особое удовольствие. Я готова слушать его всю ночь напролёт, если он захочет. И, похоже, что так и будет.

Он подносит свой коммуникатор к двери, и та открывается. Стоит ему перешагнуть порог, как загорается свет, и я захожу вслед за ним, в пещеру сокровищ, чудес и технологий.

Больше похоже на палатку, в которой он работал над своими изобретениями в нашем лагере, где мы укрывались от гравианцев во время войны, чем на мастерскую, которая раньше была на самом верхнем этаже башни, где мой телохранитель Шай пожертвовал собой, чтобы спасти нас обоих. Если у всего это хаоса есть некий порядок, то он известен только Кону.

Камень лежит в чём-то наподобие стальной колыбели на рабочем столе. Кон подключил к нему около дюжины всяких разных сенсоров и настроил на него несколько сканеров. Все они передают данные в одно устройство. На экране мелькают какие-то данные.

Кон застывает на месте.

— Кто-то здесь был?

Уж не знаю, какая деталька оказалась не на своём месте, но я доверяю его суждению. Это его мир, его территория. На ум сразу же приходит Арт. Что мой брат делал на Антеесе? Может ли он всё ещё быть здесь? Петра — единственная, кто его видел, и, хотя я не сомневаюсь в её словах, больше никаких доказательств у нас нет.

Я попыталась связаться с отцом, но ответ пока что ещё не получила. Межзвёздная связь может быть затруднена многими факторами. Солнечные вспышки, пересекающиеся орбиты, вышедший из строя спутник… Но в то же время мне уже должен был прийти ответ. Я использовала особый сигнал — допуск альфа-Йоланда. И ничего.

Мне это совсем не нравится.

В углу раздаётся некий шорох. Здесь никого не должно быть. Совсем никого. Кон реагирует быстро, хватая новый вид бластера, разработкой которого занимался в последние дни. У оружия инновационный дизайн, более эффективный, и дополнительные настройки — Кон как-то рассказывал мне об этом. Он разворачивается, пытаясь закрыть меня спиной. Из тени выходят Серые. Их трое: двое мужчин и Лиетт, а вместе с ними моя горничная, Делла.

Она поднимает на меня беспомощный взгляд, умоляющий о прощении, но никто не держит её силой.

— Вызови стражу, — говорит мне Кон.

— Нет, пожалуйста, не надо… — умоляет Делла. — Мы не сделали ничего плохого.

— Делла? Подойди сюда, — мягко произношу я, но она не двигается с места.

Лиетт кладёт руку ей на плечо.

— Всё в порядке. Никто не причинит тебе вреда. Мы им не позволим. Ты теперь вместе с Копариусом. Ты одна из нас.

— Лиетт, пожалуйста… Она же королева…

— Она не моя королева, — Лиетт поднимает оружие, тоже из последних разработок, и наводит прицел на меня. Я уверена, что над этим бластером она работала сама. У него более жуткий вид, чем у того, что создаёт мой муж. И она определённо знает, как пользоваться этим оружием. — Выключи защитное поле и освободи Копариус, — командует она Кону.

— И не подумаю, — отвечает он, его рука не дрогнула ни на секунду.

Её бластер включается с пронзительным гудением.

— Я не питаю особых симпатий к твоей вейрианской жене. Это уже должно быть понятно. Делай, что говорю.

— А если я выстрелю первым?

В ответ на это она улыбается. Серьёзно, она улыбается.

— Не выстрелишь, антейм. Не сможешь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо.

Но он это делает. К моему ужасу, Делла оказывается быстрее, закрывая собой Лиетт. Кон вскрикивает, опуская руки, осознавая, что он только что сделал, ещё до того как Делла падает на пол. А Серые уже подоспели к нему: они вырывают бластер прямо из его рук.

Делла не шевелится. Она лежит на полу, без каких-либо признаков жизни. Я всхлипываю в ужасе, а Лиетт смеётся. Реально смеётся. Поднимаю взгляд на неё, готовая разорвать предательницу голыми руками, но замечаю фанатичный блеск в её глазах.

— Похоже, я ошиблась. Ты всё-таки смог.

Что с ней произошло? Что её так изменило? Раньше она не была такой. Я догадывалась, что она меня недолюбливает, но в ней не было жестокости. Не было всего этого.

Хватаю себя за запястье и посылаю сигнал тревоги по коммуникатору. Стража скоро будет здесь. Нам не стоило приходить сюда без них. Петра и Том, когда вернутся с миссии, будут долго ругаться и прочитают мне длинную лекцию о мерах предосторожности. Война закончилась, и мы стали слишком беспечными. Думали, что находимся в безопасности, что никто не сможет до нас добраться. Как же мы ошибались.

— Выключи защитное поле, — повторяет Лиетт, пока её спутники грубо толкают Кона к нужному столу. Он сверлит её взглядом, но она просто подходит ко мне и прижимает холодное дуло бластера к моей шее.

Где, чёрт возьми, стража?

Пальцы Кона скользят по клавиатуре, и тихое гудение прекращается. Светящееся поле гаснет.

— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю её, стараясь говорить ровно и спокойно. Не хочу спровоцировать её, но нужно попытаться отвлечь от камня. Пусть держится подальше от Кона. — Фейстус хотел, чтобы Кон получил камень.

— Фейстус — глупец, — отвечает Лиетт, даже не глядя на меня. — Он думал, что камень заговорит с антеймом, но всё без толку. А Кон же просто запер его, спрятав ото всех. И теперь святотатствует.

— Я изучал его, — рычит Кон. — Лиетт, послушай меня. Ты была права, он невероятен. Это чудо, решение всех наших проблем с чипом. Я могу тебе это доказать.

Она вздрагивает, будто внутри неё идёт борьба.

— Да, это чудо. Моё чудо. Оно всё мне показало. Ты мне не нужен.

— Лиетт, — не сдаётся он, умоляюще раскинув руки в стороны. — Пожалуйста, выслушай меня. Мы можем изучить его вместе. Просто успокойся и…

— Да тебе нет дела до исследования, лишь бы провести больше времени со своей вейрианской сукой!

Она бьёт меня бластером по голове, и я падаю на колени. Кон что-то выкрикивает, Лиетт визжит в ответ, а комната вокруг меня нехорошо вращается. Голова пульсирует, и когда я поднимаю руки, чтобы нащупать рану, ладони утопают в крови. Петра и Том уже прибежали бы сюда, но мы отослали их прочь. Где же стражники? Какого чёрта…

— Возьми Копариус, — командует Лиетт своему сообщнику. — Дай его мне.

Он уверенно тянет руку к камню, как вдруг выстрел попадает ему прямо в живот. Он отшатывается назад, на лице отражается шок, когда он врезается в верстак.

— Кон, пригнись! — кричит Джондар. Стражники толпой забегают в мастерскую.

Гудение бластера Лиетт за моей спиной оглушает. Я двигаюсь чисто инстинктивно, отклоняясь в одну сторону и делая ей подсечку ногой. Столешница над моей головой разлетается на части. Место, где должна была быть я, дымится. Как бешенная, я налетаю на неё, выбивая оружие из рук.

Она вырывается и карабкается по полу среди поднявшейся суматохи. Экспериментальный бластер Кона лежит неподалёку. Если она дотянется до него, я труп. Бросаюсь следом за ней, и мы крутимся по полу, врезаясь в основание верстака, на котором лежит камень. Не успеваю понять, что происходит, как она вцепляется когтями в мои волосы и бьёт меня головой об пол.

Лиетт хватает камень, выдёргивая его из «колыбели», и всё словно бы замирает.

Она опускается на корточки, прижимая его к груди. На лице играет безумная улыбка победителя.

— Положи камень! — кричит Кон.

Но она не двигается. Просто смотрит на свечение, которое исходит от камня, и оно отражается на её лице, как лучик солнца, как всполохи пламени. Оно мерцает на её коже, полосы света тянутся вдоль её вен, как расплавленное золото.

Она медленно разворачивается ко мне, двигаясь так, будто ей непривычно в этом теле. Её глаза светятся, словно бы сверкающими слезами, а лицо застыло в гримасе — перекошенной улыбке.

— Беленгария Вейрианская, — произносит она нараспев не своим голосом. Это не Лиетт. Она полностью изменилась, словно нечто постороннее использует её голос, нечто, что не до конца понимает, как работает человеческая речь. — Королева Антееса, но не из Антееса, защитница, освободительница… избранная… особенная… Я могу дать тебе то, чего жаждет твоё сердце…

И медленно сгибается пополам, падая на пол, как снятая одежда. Я подаюсь вперёд, чтобы поймать её — или камень, не знаю точно. Просто бросаюсь к ней.

Кон кричит моё имя, пока мои окровавленные руки тянутся к камню. Он холодный. Не знаю, почему я думала, что он будет горячим, но почему-то мне так казалось. Возможно, из-за свечения. Взяв его в ладонь, я начинаю слышать голоса — очень много голосов, но каким-то образом они сливаются в один. Единый хор потерянных душ вздыхает в моей голове, плачет, кричит, вопит. Это как Рондет, но только безличный, без юмора, любопытства, без индивидуальности, которая делает каждого из них столь близким мне. Но это мощная штука, Копариус или что там внутри. Постепенно один из голосов становится громче, заглушая все остальные. Один голос, шепчущий моё имя.

— Беленгария…

Волна силы, энергии проходит через меня, переполняет меня, волна силы и света. Всё, о чём я когда-либо мечтала, пронеслось через моё тело.

Кон выхватывает камень из моих рук, обернув ладони какой-то тканью, и небрежно бросает его обратно в «колыбель». Он движется, как одержимый, восстанавливая защитное поле так быстро, как только может, закрывая камень ото всех. После чего сжимает мои плечи, притягивает к себе, встряхивает.

— Ты в порядке? Поговори со мной. Бел, скажи что-нибудь! Кто я? Ты помнишь, где мы находимся?

Потрясённая, оцепеневшая, я смотрю в его пронзительные зелёные глаза.

— Кон, — шепчу. — Ты Кон. Мой муж.

Кажется, мой ответ подействовал волшебным образом. Он заметно расслабляется, его облегчение передаётся и мне, когда он обнимает меня с такой силой, какой я и представить в нём не могла в нашу первую встречу.

— Не пугай меня так больше, — говорит он, уткнувшись лицом в мои волосы. Я вдыхаю его запах, чувствую его тепло. Облегчение такое мощное, что всё моё тело обмякает, а внутри разгорается пожар.

— Ваше величество, — обращается один из стражников. Кон отстраняется, глядя на него в ожидании отчёта. — Двое под арестом, двое мертвы.

Кон тяжело выдыхает, беря себя в руки.

— Допросите их. Выясните, что им было нужно.

Но я смотрю на Лиетт, на её руки, связанные за спиной, на то, как её держат два стражника. Её голова опущена, лицо пустое, ничего не выражающее. Не думаю, что им удастся что-то вытащить из неё.

— Соберите их единомышленников, — добавляю я. — Фейстуса и остальных.

— Разумно ли это? — уточняет Джондар. — Это закрытая религиозная группа. Если они пожалуются на гонения…

— Тогда действуй деликатно! — Кон растерял остатки терпения. Все думают, что он безгранично спокоен и мудр, но он такой же человек, как и остальные. У него есть свой предел. — Но соберите их всех и допросите. Приведите их сюда, во дворец. Мне нужно знать, чего они хотели этим добиться. Я хочу выяснить, как они добрались до неё.

Кон смотрит на тело Деллы. Он убил её. Да, он этого не хотел, но всё же он не сможет так просто об этом забыть. Так или иначе, она мертва. Была ли она предательницей или нет… для него это не имеет значения.

— Я всё организую, как надо, — с полной серьёзностью кивает Джондар.

— Давай, — Кон разворачивается ко мне. — Пойдём отведём тебя к доктору Хэли. Пусть посмотрит твою рану на голове.

А я уже и забыла. Голова болит, кровь всё ещё течёт по моему лицу. У меня кружится голова, и подкатывает тошнота. Возможно, сотрясение. Наверное, поэтому я чувствую себя так странно и отстранённо, будто наблюдаю за происходящим со стороны.

Я смотрю на свои руки, пока мы идём к двери. Кровь с них исчезла — напрочь, будто испарилась. А под подушечками пальцев появилось необычное золотистое свечение.

Глава 16

ПЕТРА

Темнота. Бескрайняя, безмолвная темнота. Планета, виднеющаяся за стеклом ближайшего иллюминатора, становится всё меньше и меньше, жемчужиной в ночи, и я задерживаю дыхание. Рядом со мной сидит Том, его глаза закрыты, и он уже несколько минут тихонько посапывает. Спать в дороге — хорошая идея: накапливаешь силы и время летит быстрее. Хотела бы я также: просто расслабиться и отключиться на эти несколько часов. Но даже сейчас, хотя это далеко не первый мой полёт, я не могу уснуть. Эти удивительные ощущения, искренний восторг и чувство невероятной мощи, поднимающей нас в атмосферу, гениальная инженерия, благодаря которой наш полёт происходит плавно и безупречно — это всё сильнее меня.

Мои мысли постоянно возвращаются к Бел, чья свадьба, наконец-то, состоялась. Она осталась там, далеко внизу, в мире, где все её обожают. Надеюсь, она счастлива, не беспокоится о нас, нашей миссии или за Кона. После всего, через что она прошла, Бел заслуживает немного счастья. Но я же знаю её. Она всё равно будет переживать.

Хорошо, что с ней Джондар. Он надёжный. Серые со своим проклятым камнем, Тил с остальными куорцами и таинственное заболевание — обо всём этом он уже в курсе. В его распоряжении всё, что нам удалось выяснить, если не больше. Я уже знаю, что не стоит недооценивать Джондара. Антеес, королевский двор и в первую очередь Кон для него превыше всего.

Он собрал вокруг себя хорошую команду. Мы втроём отбирали лучших из лучших.

Но есть ещё Арт. Что бы он ни забыл на Антеесе…

— Петра? — Зендер всё ещё сидит напротив меня, как он всегда это делал в прошлом. В полумраке он красив, прямо как в прежние времена — до того, как стал кронпринцем. Мой командир и возлюбленный. Бывший, по крайней мере.

Образ Вела Тила всплывает в моей голове, тот чувственный поцелуй, и вот уже моё предательское тело вновь охвачено жаром.

— Что?

— Выглядишь так, будто твои мысли за миллионы световых лет отсюда.

Ухмыляюсь одним уголком губ. Это так в его духе.

— Может, так оно и есть?

Он тянется ко мне и сжимает мою ладонь, а я слишком потрясена, чтобы отдёрнуть руку.

— Вот бы всегда было так, как сейчас.

— Как так? В полёте на мёртвый спутник, где нас ждёт неизвестность?

Я пыталась пошутить, но Зендер не улыбается. Возможно, он именно это и имеет в виду.

— Раньше всё было проще.

Не знаю, что на это ответить. Да, всё было проще, когда мы были никем и могли умереть в любую секунду.

Моя свободная ладонь тянется к подвеске, которую подарил мне Вел. Она касается кожи, под одеждой, под бронежилетом. Знаю, не стоило её надевать. Нельзя, чтобы кто-нибудь её увидел. Но никто никогда не делал мне таких подарков до Тила. Даже Зендер.

Я ужасный человек. Высвобождаю ладонь, отстраняясь от принца, и прежде чем успеваю ляпнуть какую-нибудь глупость, о которой потом пожалею, корабельный коммуникатор прерывает неловкую тишину.

— Мы приближаемся к Келте, — объявляет Дария. — Посадка ориентировочно состоится через двадцать часов. За работу, народ. Оборудование само себя не приготовит.

— Вы её слышали, — подхватывает Том. Его голос звучит чересчур громко. Очевидно, он не так крепко спал, как я думала. — Петра, за мной.

Ещё никогда я не была настолько благодарна ему — и в то же время настолько раздражена его вмешательством, — как в этот самый момент.

Мне было интересно, пойдёт ли Зендер с нами, но вместо этого он направляется к компьютерному терминалу и уверенными движениями вбивает данные. Мы собираемся просканировать спутник, когда подлетим ближе, и всё, что удастся выяснить, будет передано на Антеес и на космический корабль Зендера. Если что-то заблокирует сигнал, нам придётся разбираться с причинами.

И это тревожит меня больше всего. Если что-то блокируется, то, скорее всего, за этим кто-то стоит. Кто-то с продвинутыми технологиями и большими деньгами.

Оружейная — это место, где от нас с Томом больше всего толку. Так было всегда. Мы молча проверяем оружие, не нуждаясь в словах. Да, конечно, мы могли бы поручить это другим. Но я могу быть уверена, что всё в порядке, только когда делаю это сама. Мы с Томом не обсуждали это, но мне кажется, он чувствует то же самое. Он тренирует новобранцев, знает каждого из них лично. И ни одного из них он не отправит неподготовленным.

А ещё мы никуда не ходим без оружия, даже если в пункте назначения пусто, как в гробнице. Мало ли что может выбраться из могил…

Некоторые виды оружия здесь сделаны лично Коном — это настоящие произведения искусства: лёгкие, удобные, простые в использовании, при этом с мощной ударной силой. Когда он несколько недель назад представил нам усовершенствованный гранатомёт, он потом ещё несколько часов сидел на одном месте и в ужасе смотрел на дыру, проделанную в мишени. Бел говорит, он ненавидит создавать оружие. Его больше привлекают двигатели и всё, что связано с аэродинамикой, а ещё источники энергии, механизмы для очистки воды — в общем то, что помогает людям в обычной жизни. Оружие (а мне это известно лучше, чем кому-либо) создаётся не для того, чтобы помогать. Оно ранит, калечит, убивает. Да, Бел пыталась рассказать Кону об обороне и внешней демонстрации силы, сдерживающей потенциальных врагов. Но лично я его понимаю. Просто меня это больше не смущает. Вещи, которые он создаёт, — это инструменты. Люди вроде меня — вот настоящее оружие.

— Ты хочешь поговорить об этом? — предлагает Том. Пару секунд я сверлю его взглядом, пытаясь понять, о чём он вообще. — О тебе, Зендере и Тиле, — терпеливо поясняет он. — Хочешь поговорить об этом?

— Нет.

По-хорошему, наверное, надо бы. Тем более, Том — мой друг. Если с кем-то и обсуждать, то лучше всего с ним. Но, честно говоря, я вообще не хочу об этом говорить. Даже думать об этом не хочу. Не сейчас.

— Это Бел тебя попросила…

О предки, с каждой минутой всё хуже.

— Я не сделаю ничего, что могло бы поставить её в неловкое положение.

Он мягко улыбается.

— Да ладно тебе, она всё понимает. И переживает за тебя, и за них. Из-за скрытых мотивов Тила.

Во мне вспыхивает неожиданная злость.

— Скрытые мотивы… Ведь не могла же я ему понравиться просто так, да?

Том застывает с бластером в руках.

— Я не это…

— Не это имел в виду. Знаю. Но именно так оно и звучит, когда все только об этом и говорят. Ведь все так считают, правда?

— Они волнуются за тебя. Бел, Кон… и Зендер тоже.

Я закатываю глаза. О, Зендеру наверняка есть что сказать по этому поводу.

— Я могу сама о себе позаботиться. Мои личные отношения — это моё дело.

— Так отношения всё-таки есть?

Бросаю ему пояс с энергонакопителями.

— Не твоё дело.

— Значит, есть. «Отношения» во множественном числе. Речь идёт не только о Тиле, верно?

— Ещё один вопрос — и я ухожу. С остальным справишься сам, — это ультиматум, который (даже не сомневаюсь) он проигнорирует. Я знаю его ничуть не хуже, чем он меня.

— Ты любишь его?

Я швыряю снаряжение на стол.

— При чём здесь вообще любовь?

Разворачиваюсь к нему спиной и вылетаю из оружейной. Поверить не могу, что он действительно заговорил об этом. Нашёл же время и место.

С болезненным осознанием отмечаю, что он не уточнил, про кого именно спрашивает.

Проношусь мимо Зендера в узком коридоре, не встречаясь с ним взглядом, хотя он пристально смотрит на меня. Я чувствую его взгляд, его злость, его боль. Сердце сдавливает невидимая рука. У меня нет времени на всю эту ерунду. Ни у кого из нас его нет.

До меня доносится, как Том здоровается с Зендером, и я понимаю, что в коридоре всё слышится так же отчётливо, как в самой оружейной. А значит, Зендер слышал каждое моё слово.

Оставшиеся несколько часов пути на этом корабле, откуда нельзя сбежать, где нельзя спрятаться, будут бесконечно долгой пыткой.

***

Уж не знаю, чего я ожидала от Келты. Каждый раз, когда я о ней думала (если думала вообще), то представляла спутник Антееса как месторождение кристаллов, которые заряжают энергией множество удивительных изобретений. Умом я понимаю, что это горнодобывающая индустрия, и такие места редко славятся своей красотой. Но опять же, шахты и местные поселения здесь строили антейцы, а от них можно ожидать необычных архитектурных решений.

Гравианцы захватили Келту перед тем, как вторгнуться в Антеес. Мы знали, что они добывали здесь кристаллы и что о людях, которые были здесь до нападения, больше ничего не слышно. Подозреваю, что большинство из них стали мехами на передовой. Когда мы освободили Антеес, гравианцы покинули и Келту тоже, разрушив всё за собой. Оставить после себя выжженные земли — типичный гравианский стиль.

Чего я не ожидала увидеть, так это такого опустошения. Всюду лишь чёрные скалы, песок, развалины, сожжённые места, которые невозможно узнать. Мы пролетаем над уничтоженной территорией, пустошью. Никто не произносит ни слова. Вдалеке я вижу свет, отражающийся от металла, и догадываюсь, что там была база, местная штаб-квартира. Значит, они не всё уничтожили.

Эллиш совершает безукоризненную посадку. Она бросает взгляд на Дарию, и несколько секунд они молча смотрят друг на друга.

— Ты знаешь, что делать, — обращается к ней Том. — Возвращайся на орбиту. Мы пошлём сигнал, когда нас нужно будет забрать.

— Да, я помню. Мне просто не хочется оставлять вас здесь. Будьте осторожны.

Дария ухмыляется ей. Её белые зубы контрастируют с тёмной кожей.

— В этом вся суть.

Эллиш краснеет. Том мученически вздыхает, а Зендер усмехается. Он знает Дарию лучше нас всех. Есть у неё такая черта: менять девчонок в каждом порту. На этот раз, я надеюсь, у неё более серьёзные чувства. Не хочу, чтобы Эллиш осталась с разбитым сердцем.

Мы высаживаемся и проводим перекличку: Том, Зендер, Дария, Лорза, Бек, Соррелл, Лис и я. Один крошечный отряд на огромной пустой земле.

— Надеваем кислородные маски, проверяем коммуникаторы и оружие, — командую я, никто не спорит. — Раз.

— Два, — голос Тома эхом повторяется в моём наушнике.

— Три, — голос Зендера звучит тише, и я отгоняю от себя воспоминания о давних миссиях.

Бек и Лорза встают вместе, Лис — за главного в их тройке, и они соглашаются с этим без вопросов. Соррелл немного нервничает, проверяя снаряжение. Я знаю каждого из них и всем им доверяю. Хорошие антейские солдаты, закалённые гравианским вторжением. Они сумели выжить тогда — теперь моя задача, чтобы они выжили сейчас.

Надо гнать от себя такие мрачные мысли. Да, это не просто тренировочный полёт, но нет никаких оснований считать, что кто-то может не вернуться с этой миссии. «Секретная» не обязательно значит «смертельно опасная». Но всё же у меня какое-то дурное предчувствие. Я не могу выкинуть из головы тех мех, что напали на меня на дворцовой территории. Они были быстрее и смертоноснее всего, с чем я имела дело до этого.

Прежде, участвуя в вейрианских вылазках, я была не из суеверных. В отличие от многих. Защитные амулеты, талисманы удачи, поставленные свечки и молитвы предкам перед боем… Интуиция, инстинкты, предчувствия, предзнаменования, знаки свыше и вещие сны — ходили разные истории о том, как такие вещи спасали кому-то жизнь.

Я никогда прежде не испытывала такого унизительного страха, как сейчас, выходя из шаттла на пустое пространство рядом с базой. Над головой тёмное небо. Эллиш закрывает за мной люк, вновь слышится шум двигателя, пока мы отходим подальше. Дария смотрит вслед улетающему шаттлу, прикрывая глаза ладонью, пока Эллиш расчищает атмосферу. Дышать здесь можно, но уровень кислорода довольно низкий. Кислородные маски дают нам достаточно, чтобы можно было спокойно действовать. Без них, не имея достаточно времени на акклиматизацию, мы бы очень быстро столкнулись с риском гипоксии.

Воздушный шлюз шипит, когда мы заходим внутрь. Значит, всё работает. И это меня напрягает. Если здесь уже несколько месяцев никого не было, то что-то должно было выйти из строя. Для этого мы взяли Соррелл — Кон зарекомендовал её как талантливого инженера. Если уж он так её назвал, то в ней, определённо, что-то есть. Первая дверь закрывается за нами, и здесь уже больше насыщенного кислородом воздуха. Показатели настолько хороши, что мы снимаем маски, экономя запасы. И вот тут наш план даёт сбой. Код для второй двери не срабатывает. Том пробует снова. Ничего не выходит. Мы застряли в маленьком помещении, запертые с обеих сторон. Мои инстинкты кричат об опасности.

Соррелл отодвигает Тома, снимает панель и рассматривает провода за ней.

— Короткое замыкание, — сообщает сухо, будто для неё оскорбление — разбираться с таким пустяком. — Подержите.

Она отдаёт своё оружие Беку и берёт инструменты со своего пояса. Парень растерянно смотрит на неё, держа в руках два бластера. Похоже, для него вот так просто отдать оружие — это нечто немыслимое. Над доверием в нашем новом отряде ещё надо поработать.

Соррелл издаёт радостный возглас, и дверь открывается. Делаю себе мысленную пометку: стрессоустойчивая, компетентная, но слишком доверчивая. При необходимости можно поставить её в пару с Беком. Он был приставлен к Бел примерно столько же времени, сколько она работала с Коном. Они могли бы положиться друг на друга. Бросаю взгляд на Лорзу, но с ней всё в порядке. Такая же спокойная и уверенная, как всегда, полностью сосредоточенная на деле. Внимательно наблюдает за происходящим. Лис и Зендер заняли пост у двери на выход.

— Заходим внутрь, — командует Том. — Делимся на две группы: налево и направо.

Мы быстро распределяемся. Свет включен, помещение чистое. Но заметно, что здесь уже давно никого не было: воздух затхлый, пол покрылся пылью.

Мы вместе идём по коридору. Соррелл выводит схемы помещений на своём планшете, но Лис уже знает дорогу. Я киваю, чтобы он шёл вперёд. На стенах на уровне бедра закручиваются изящные рельефные узоры, запутанные и завораживающие, хотя это определённо работа колонистов, а не древних антейцев. Тёмно-коричневые, они выделяются на кремовых стенах, поблёкших со временем. Местами встречаются пугающие тёмно-коричневые пятна или следы пепла. Мы спускаемся по лестницам, а не на лифтах. Комната видеонаблюдения находится тремя этажами ниже, а вся база включает в себя пять подземных этажей. И кто знает, что здесь успели натворить гравианцы. Устройства показывают, что есть что-то ещё глубже.

Что именно? Остаётся только гадать. В памяти снова всплывают эти новые жуткие мехи. Могли ли они прибыть на Антеес отсюда?

Мы обследуем каждый этаж по очереди, пока не доходим до третьего, где уже направляемся к нужному помещению. Здесь мы и делимся на группы: Соррелл, Дария и Бек остаются тут, а остальные продолжают идти дальше.

Дверь снова закрывается, и Соррелл первой заходит в круглую комнату. Посреди гладкого сверкающего пола вырастает колонна, в которую встроены три треугольных экрана. Комната видеонаблюдения оказывается более современной, чем я ожидала. Намного проще, чем терминалы на Антеесе, где экраны окружены резными рамами, встроены в зеркала и поверхности столов. Здесь же всё устроено максимально практично, с последними новинками техники. Лампы загораются, и я слышу гудение включающихся устройств. Том выкрикивает какое-то предупреждение, но Соррелл его не слушает. Её внимание уже захватил сервер перед нами с экранами, показывающими всё необходимое.

Стоит ей только коснуться ближайшего экрана, как она вся каменеет, через неё проносится электрический заряд. Её крик больше похож на долгий писк. Вокруг срабатывает сигнализация, оглушающая, буквально причиняющая боль.

Ловушка.

— Чёрт бы подрал все эти… — толкаю её со всех сил, чтобы разорвать подключение. Бек ловит её в полёте, бьющуюся в конвульсиях. Дария падает на колени рядом с ними, проверяя зрачки и дыхание.

— Всё нормально. Через минуту пройдёт. Дай аптечку, — едва слышу её во всём этом шуме.

Лорза реагирует первой. Не колеблясь ни секунды, она опускается на колени, чтобы помочь.

— Жжётся?

Соррелл пытается отдышаться, разминая пальцы.

— Нет, всё хорошо. Кажется.

— Хорошо или нет, решу я, — перебивает Дария, успокаивая всех твёрдым, уверенным голосом. — Все остальные, займитесь делом. Отключите тревогу, пока мы тут все не оглохли. Я осмотрю её.

— Как отключить тревогу?

— Полная перезагрузка? — предполагает Лис. Соррелл мотает головой, не в силах говорить от боли. Дария вкалывает ей в руку успокоительное, и девушка немного расслабляется. — А что тогда?

— Отмена, — выдавливает Соррелл. — Старая система, — она пытается сесть, но получается только с помощью Дарии. — Идиотка. Надо было догадаться, что здесь будет поставлена защита.

— Забей, это сейчас неважно. Что за отмена? — спрашиваю я.

— Вторая консоль. Внизу устройства, за панелью.

Бек добегает первым. Он находит панель почти сразу же и снимает её. Механизм под ней явно антейский, аккуратный и продуманный, а главное, всё ещё работающий. Клавиатура светится изнутри.

— Какой код? — кричит Бек.

Соррелл называет набор каких-то цифр и букв. Бек не колеблется, вбивая их на клавиатуре. Машина пиликает в ответ, почти поёт, а затем экран расчищается. Сигнализация замолкает, хотя эхо всё ещё звучит в моей голове.

Все смотрят на мерцающие экраны, не рискуя проверить.

— Ох, ну давайте я, — собираюсь сделать это сама, но Зендер опережает меня. — Как пожелаете, ваше высочество, — едко добавляю я. Его плечи напрягаются, но он ничего не отвечают. Предательский голосок пищит, что не стоит так жёстко вести себя с ним.

Устройство послушно включается, и Зендер выводит на экраны изображения с камер. Большая часть местного оборудования совершенно новая. Слишком новая, чтобы быть антейской. Гравианцы, видать, постарались. А часть устройств — например, экраны и сам терминал, — выглядят даже новее…

— Что это? — спрашиваю я, заметив крошечный квадратик в углу экрана. Там какое-то движение, которого там быть недолжно. Мерцающие лампы, механизмы и что-то ещё.

— Там кто-то есть, — отмечает Зендер.

Мы все собираемся вокруг него, даже Соррелл приподнимается с пола. В темноте какие-то фигуры. С ходу насчитываю трёх: они стоят в ряд и смотрят строго вперёд. Их что-то удерживает на месте.

— Дайте мне, — Соррелл тянется к терминалу и залезает в настройки, повышая яркость, чтобы нам было легче разглядеть.

— Это антейцы, — шепчет Лорза. — Выжившие во время оккупации. Или местный персонал…

Запертые, всеми забытые, оставленные гнить здесь. Но ведь уже прошло несколько месяцев. Нет, это не могут быть выжившие. Кто бы их кормил, как минимум? Это нечто другое. Мне вспоминаются слова Кона о пропавших людях из Кира и Дуна. Возможно, мы их нашли. Но кто привёл их сюда? И что с ними сделали?

Один из них поднимает взгляд к камере, и мы все понимаем.

— Нет, не выжившие, — озвучивает общую мысль Бек. — Мехи.

— Не все из них, — я показываю на дальнюю часть комнаты, где видно клетки и другие фигуры. Они не стоят, как статуи, неподвижно, а лежат на полу, равнодушные и потерявшие надежду. Один из них шевелится, перекатываясь с одного бока на другой, как будто ему снится кошмар. — Вон тот точно не меха. Нам надо спуститься туда. Как это сделать быстрее всего?

— Есть лифты и лестницы. Но… — Соррелл выглядит растерянной. — Это оборудование не похоже на гравианское. Совсем.

— А что это тогда?

— Нечто иное, — мрачно отвечает Зендер. — Абсолютно новое.

Мне хочется его ударить. Вот никогда так сильно не хотелось, как сейчас. Даже считая все те разы, когда у меня руки чесали врезать ему так, чтобы он потерял сознание, а в идеале ещё и несколько зубов. Он стоит прямо передо мной, такой спокойный, собранный. Он знал, что такая вероятность есть. Он знал, когда вызвался полететь с нами. Он знал, когда убил того первого меху.

— Так что, у нас теперь спасательная операция? — уточняет Лорза.

Повисает долгая, мучительная пауза.

— Да, — отвечаю в итоге. И это окончательное решение. Я не брошу их там. Не позволю сделать из них мех, извратить их ДНК, вживить в их тела оружие. Вопрос только, кто за этим стоит… Что ж, скоро выясним. — Соррелл, загрузи столько данных, сколько сможешь. Мне нужны документальные материалы того, что здесь происходило.

Она мигом принимается за работу, погружаясь в файловую систему. То ли почти ничего не зашифровано, то ли для неё все эти меры защиты — не помеха.

— Петра, — одёргивает меня Том, — это не спасательная операция.

— Мы слабо представляли, какой будет наша миссия, разве нет? — бросаю взгляд на Зендера, который равнодушно смотрит на меня, точно бессердечный меха. — Мы их не бросим.

— Мы не можем спасти их всех. На корабле не хватит места.

— Значит, найдём другой корабль.

— Петра. Мы не можем привести мех на Антеес.

Сверлю его взглядом. В каком-то смысле он прав. Но не все из них мехи. И я не улечу отсюда без них, зная, что из них сделают этих монстров. Я уже потеряла слишком много близких таким образом.

— К чёрту всё, — поднимаю бластер и направляюсь к дверям.

Глава 17

Бел

Дирижабль забирает нас из Лимасилла ранним утром. По земле путь неблизкий, а вот по воздуху можно добраться довольно быстро. Сам полёт обставлен как бы в честь Тила, имперского посла, но на самом деле моя цель — выяснить, что происходит внутри его красивой головы. Я уже успела привыкнуть к роскоши дирижаблей. Немного странно осознавать, что после того, как мы потеряли многие из них в ходе вторжения, они теперь кажутся даже более удивительными. Большая часть была уничтожена, некоторые разобраны на запчасти или спрятаны. На восстановление ушло некоторое время.

«Королевский Бриз» прекрасен. Им так же легко управлять, как маленькими судёнышками, а по сути — это летающий дворец. Я сижу на смотровой площадке, на скамеечке из красного дерева, обшитой алым бархатом, с вылитыми из золота листьями. Мы пролетаем над тёмным лесом, запах хвои доносится до нас. Разрушенные участки природы начинают восстанавливаться. На месте вырванных деревьев растут новые — результат организованной нами масштабной посадки. Кон консультировался с группой учёных-лесоведов из Мелии, и их советы оказались весьма эффективны. Деревца ещё совсем молодые, но успехи тем не менее ошеломительные.

Река похожа на расплавленное золото в свете восходящего солнца, а горы вдалеке напоминают скопление сиренево-серых облаков на горизонте.

— Ваше величество? Вы хотели меня видеть? — Тил стоит в дверном проёме и смотрит на стеклянные панели под ногами так, будто они треснут от одного его шага, и он полетит вниз вместе с градом осколков. Так он у нас не любитель высоты? Я даже не думала, что он может чего-то бояться. Запомню эту деталь на будущее.

— Лорд Тил, прошу, присоединяйтесь.

Нет, я не злорадная. Просто не доверяю ему — не когда речь идёт об Антеесе и уж тем более не тогда, когда дело касается Петры. Мне важно знать, что у него на уме. Но если я спрошу его в лоб, он, конечно же, не ответит. Этот человек весь состоит из секретов.

И всё же, признаться, мне приятно видеть, что ему не по себе.

— Церемония вчера была восхитительной.

— Согласна.

— И последующая вечеринка выше всяких похвал.

— Спасибо.

— Мы так и продолжим ходить вокруг да около?

Я смотрю на него краем глаза. Он ухмыляется. Да, он по-прежнему выглядит благородно и элегантно, но это самая настоящая ухмылка. Я выросла с тремя братьями. Мне хорошо знакомо такое выражение лица.

«Я могу раскрыть тебе всего его секреты. Могу сделать его твоим, если пожелаешь».

Вздрагиваю. Это не голос кого-то из Рондета. Их ментальная связь ощущается иначе. А это… где-то в крови, бежит по моим венам и выходит вместе с дыханием. Я уже слышала этот голос, когда коснулась Копариуса. Моё сердце покрывается льдом.

Не знаю, как рассказать об этом Кону. Не знаю, как вообще рассказать кому-либо.

Вот что я скажу? Слышать неведомые голоса — плохой признак. Очень плохой.

Это совсем не как с Рондетом. Не так, как с Коном.

Я привыкла всем делиться с Коном: мыслями, эмоциями, радостями и печалями. Теперь я особенно сильно чувствую утрату этой связи, и новый голос в моей голове не облегчает ситуацию. Может, мне попросить Тила позвать Кона? Если я смогу рассказать своему мужу, если смогу показать ему…

— Ваше величество? Вы хорошо себя чувствуете? Вам принести что-нибудь? Вы побледнели.

Сама забота, идеальный аристократ. Он не касается меня, но всё же наклоняется опасно близко. Будь я Императрицей, то немедленно бы велела отсечь ему руку. К счастью для него, я не Императрица.

Надо взять себя в руки.

— Всё хорошо. Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Но нам стоит обсудить ваше присутствие здесь. И ваши намерения в отношении моего генерала.

— Генерал Кел — удивительная девушка. Я не проявлял никаких нежелательных знаков внимания и ничем её не обидел.

Увильнул от ответа.

Было бы глупо просто поверить ему.

Внезапно у меня начинает раскалываться голова, и перед глазами всё плывёт. Если бы я стояла, мне пришлось бы сесть. Ладони горят. Я смотрю на них в ужасе.

— Ваше величество, — Тил выглядит встревоженным. Он возвращается к двери, чтобы позвать на помощь.

— Стой, — говорю я. Или пытаюсь сказать… Но мир вокруг живёт своей жизнью. Я закрываю глаза, а когда открываю, то вижу присевшего передо мной Кона с тревогой в глазах.

— Дыши, Бел. Просто дыши.

— Я… Кон?

Только что же здесь был Тил, а теперь… вместо него Кон. Как это произошло? В любом случае, я так счастлива видеть его здесь, что обхватываю руками его шею и крепко обнимаю. Он гладит меня по волосам, прижимая к себе.

— Ты вроде как отключилась, — объясняет он. — Казалось, что ты спишь с открытыми глазами.

Вот как? Тил стоит в стороне и наблюдает. Наверное, я должна быть рада, что он привёл одного только Кона.

— Всё хорошо, — уверяю мужа. — Честно. Просто…

Не знаю, что тут можно сказать. Со мной всё в порядке. Но в то же время… Я не уверена, что произошло и сколько времени прошло. Тил внимательно смотрит, и я чувствую себя неловко.

— Возможно, нам стоит повернуть назад, — предлагает Кон. — Поговорить с Хэли и проверить…

Уже представляю, как распространяются слухи, поднимается паника.

— Нет, всё нормально, правда. Не надо разворачиваться, любимый.

Резкий поток воздуха предвещает появление Ренны, летящей рядом с дирижаблем.

— Бел? Вот ты где! Мне показалось, с тобой что-то случилось. Но ты здесь.

Я встаю и протягиваю руку. До неё, конечно, не дотянуться, но она всё равно довольно мурлычет.

— Давайте скорее к нам. Остальные уже ждут, — непостоянная, как ребёнок, она пролетает вокруг нас, взлетая и ныряя, крутясь в воздухе.

— Ренна, — смеюсь я. — Давай чуть медленнее? Мы за тобой не поспеваем.

Скорость она, конечно, не сбавляет, но её поведение немного разряжает обстановку и смещает внимание с моей персоны. Мне становится намного легче, но Кон всё ещё сидит рядом, положив одну ладонь на моё бедро, а другую — на локоть. Он не до конца убеждён, что я так быстро оклемалась, и, честно говоря, мне самой не верится. Что-то явно случилось. Оно напугало Тила, привело сюда Ренну, встревожило Кона.

Тил смотрит на Ренну с распахнутым ртом. Любой будет шокирован, впервые увидев её так близко. Он наверняка видел её на свадьбе, но издалека, к тому же там она не танцевала в воздухе, как сейчас, в свете солнца, отражающегося от её чешуек, создавая маленькие радуги вокруг.

«Королевский Бриз» плавно совершает посадку, и мы выходим. Эту местность я знаю, как родной Эльведен. Раньше тут находились покои Рондета. Во время Вторжения мы прятались здесь от гравианцев. Ущерб, нанесённый бомбами, уже почти не видно: бурная растительность восстанавливается по всей планете, стирая все следы войны, словно бы сам мир пытается поскорее восстановиться. В этом нам повезло. Вдобавок нам не приходится беспокоиться о запасах еды. Наука, конечно, тоже помогла, но даже учёные сказали, что ещё никогда не видели столь быстро восстанавливающийся мир. Кон сиял от счастья, когда услышал это.

Иногда мне кажется, что комплименты Антеесу ему приятнее, чем комплименты его собственной персоне.

Купол Рондета так и остался грудой расплавленного металла и разбитого стекла. Стоило мне зайти внутрь, как воспоминания нахлынули волной. Здесь погибла моя фрейлина Элара, из которой сделали меху и направили против нас: она отчаянно пыталась сопротивляться заданной программе и спасти меня. Здесь был захвачен в плен Кон, после чего гравианцы забрали его во дворец и пытали. Тогда я думала, что потеряла его навсегда.

Я беру его за руку, и он переплетает наши пальцы. Улыбаюсь, потому что не могу иначе. Мы прошли через всё это. И выжили.

Ренна и Фавре появляются первыми. За ними Аэрон, парящий высоко в небе. Я чувствую, как он пытается установить связь с Коном, его мысли тянутся к нему. Он всё также тоскует по этой связи. Они были так близки друг с другом: два разума в идеальном сочетании логики и креативности.

Теперь, когда все трое рядом, коллективный разум ощущается сильнее, чем когда-либо. И это место — их дом, где они провели в спячке много-много лет. Они облетают нас по кругу, пристально наблюдая за имперской делегацией.

— Они не кусаются, — бормочу я, чтобы не услышал никто, кроме Кона и Тила. Кон улыбается. Тил пытается.

Ренна поворачивает голову ко мне.

— Я кусаюсь, — весело произносит она. Общие шутки и многое другое: о такой дружбе я и мечтать не смела.

— Пойдёмте с нами, лорд Тил, — говорит Кон, не слышавший её реплики, но догадавшийся по моей улыбке.

Я вспоминаю тот день, когда впервые прилетела сюда. Принцесса, которая не хотела быть принцессой. И они собеседовали меня, будто речь шла о какой-то работе. Тогда Рондет выглядел иначе. Их тела находились в спячке, а сами они встретили меня в виде проекций, которые двигались и вели себя почти как настоящие люди.

Должно быть, Тилу нелегко идти вперёд под пристальными взглядами драконоподобных инопланетян. Я-то хотя бы принимала их за людей. Именно такой была иллюзия, которую они выбрали для нашей первой встречи: красивые, благородные люди, одетые в причудливые одежды, которые наливали сладкий чай в ходе тщательно продуманной церемонии и задали всего один вопрос, чтобы решить мою судьбу.

Но если честно, я с самого начала не верила, что это люди. В глубине души, я чувствовала, что они не те, за кого себя выдают.

Тил уже видел их на расстоянии, но вблизи они ещё более неземные.

Ренна подлетает к нему, принюхиваясь, оглядывается на остальных и скалится. Ни мурлыкания, ни урчания. Они настроены враждебно — это не предвещает ничего хорошего.

— Маэстре Аэрон, — формально представляю их, чтобы подчеркнуть их значимость на Антеесе, если Тил ещё не проникся в полной мере. — Маэстре Фавре. И маэстра Ренна.

Каждый из них смотрит на него глазами голодных сов, не моргая, почти как статуи.

Рондет намеренно запугивают Тила. Они хороши в этом деле.

Тил сгибается в глубочайшем поклоне, явно пребывая под впечатлением. Не стоило мне беспокоиться, что он легкомысленно отнесётся к этой встрече. Он всё понимает.

— Это огромная честь для меня.

И я верю ему. Он переводит взгляд на нас с Коном, ожидая какой-нибудь подсказки относительно дальнейших действий в этом странном ритуале.

— В первую нашу встречу я боялся, что вовсе не смогу их услышать, — рассказывает Кон. — Матильда… предыдущая антейма… показала мне, что нужно делать.

— Она была во всех отношениях мудрой и сильной женщиной. Как и ваша новая супруга.

Скрываю улыбку. Интересно, что бы о нём сказала Матильда. В его словах есть своя правда, но всё же…

Я вновь чувствую странную эйфорию. Ренна касается меня своим боком.

— Бел? — шепчет она мне.

«Я в порядке», — мысленно отвечаю, зная, что она услышит. — «Просто последние дни выдались тяжёлыми, вот и всё».

А вслух говорю:

— Почему бы нам всем не присесть?

Кейда и другие куорцы впадают в ступор. Кон нежно берёт меня за руку, и мы утраиваемся на траве, а Ренна и Аэрон занимают места по обе стороны от нас. Фавре снова ведёт себя холодно и устрашающе. Тил нервно сглатывает, но опускается на землю рядом с нами, вытягивая ноги в изящной манере. «Он действительно очень привлекательный человек», — мелькает у меня мысль.

— Разве? — спрашивает Ренна. Надеюсь, что больше никто не слышит. — Но твой пульс не учащается, когда ты смотришь на него. Только с Коном.

«Да», — мысленно отвечаю я. — «Но привлекательный — это ещё не любовь. Я люблю Кона, и это совсем другое».

— Интересно, — она вздыхает. — Пульс Тила учащается, когда он думает о Петре.

Правда? Этого я не ожидала. Ты уже проникла в его мысли?

— Не слишком глубоко. Только то, что лежит на поверхности, о чём он думает, не таясь. Хочешь взглянуть?

Вздрагиваю, представив. Иногда я забываю, что она не человек. И мыслит иначе, чем я.

— Без его разрешения — нет.

— Тогда зачем он здесь?

Я не собираюсь спорить с хрустальной инопланетянкой-телепатом… Тем более, что в её вопросе есть свой резон.

— Закройте глаза, — инструктирует Кон, не замечая нашего разговора с Ренной. — Бел вас направит.

Я? Похоже, больше некому. Если возникнут трудности, Ренна будет рада помочь. Ей уже понравилось на периферии сознания Тила. Я протягиваю руки приглашающе, и после пары секунд сомнений Тил берётся за них. Его колебания вызывают любопытство. Может, я кажусь более опасной, чем я думала. Может, Императрица бы не дала разрешения на всё это. Или есть ещё какая-то причина, связанная с ней. Сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть. Нельзя сейчас показывать слабость. Его прикосновение лёгкое, но в руках чувствуется сила. Они не такие мозолистые, как у Кона или Джондара. Не инженер и не рыцарь. Сталь под шёлком. Я гадаю, какие тайны он хранит, какую силу скрывает от окружающих.

Подняв взгляд, я замечаю, как его серебристые глаза внимательно изучают меня. Он боится, но никому этого не показывает. Впечатляет. Помню, как сама была напугана. Кажется, будто это было в прошлой жизни.

— Ты была особенной, юная королева, — говорит мне Аэрон. — Избранной. Мы сразу это поняли. Нам не требовалось никаких усилий, чтобы почувствовать тебя. Нам судьбой было предначертано создать связь.

Его слова напоминают то, что сказал Копариус, используя Лиетт. Я отогнала эту мысль.

— Закройте глаза, — обращаюсь к Тилу. — И слушайте. Не напрягайтесь. Просто ждите.

Связь устанавливается мгновенно. Я чувствую их проникновение в свой разум, словно иголочкой в пузырь. Тил дёргается назад, но через секунду замирает, впервые услышав их и увидев все те чудеса, что они могут показать изнутри.

— Поразительно, — теперь я слышу его в своей голове. — Невероятно. Покажите мне больше. Пожалуйста.

Просьба не очень-то деликатная, но Рондет не обижается.

Ренна и Аэрон не теряют времени даром, намеренно отвлекая его. Мне хорошо знакомо это чувство. Оно похоже на полёт, где каждая секунда не перестаёт удивлять. Я всего лишь сторонний наблюдатель — смотрю, как он исследует мир с почти детским любопытством. Я-то считала его пресыщенным, повидавшим всё, но нет. Они показывают ему мир таким, каким видят его сами во время полёта. Они показывают, сколько опустошения принесло Вторжение гравианцев и какую боль они испытали из-за этого. Они показывают смерть Матильды и ту предсмертную агонию, которую ощутили коллективным разумом, хоть и не раскрывают при этом её личности.

Всё это время я наблюдаю за Фавре, блуждающего по закоулкам разума Тила. Возможно, это неправильно с моей стороны — использовать их таким образом, даже если они сами согласились. Возможно, это неправильно — поступать так с ним, но нам нужно понять, зачем он здесь. Чего он хочет. И это единственный способ. Я искренне так считаю.

Потому что лорд Велентин Тил весь окутан ложью, полуправдой и обманом, под которыми почти невозможно разглядеть его настоящего.

— Достаточно, — произносит Фавре. — Этого достаточно.

— Нет, подождите! — выкрикивает Тил вслух, взволнованный, позабывший как дышать.

Но они уже покинули его разум. И вот он сидит передо мной, держась за меня трясущимися руками, и его глаза блестят от набежавших слёз.

Мне даже жаль его немного.

Остальные члены его делегации ждут, обеспокоенные, уже намереваясь забрать его у нас, но не решаясь подойти близко.

Тил медленно поднимается на ноги и снова кланяется, возвращая себе некое подобие обычной грациозности.

— Мне… Мне нужно поразмыслить над этим. Премного благодарствую, маэстре. Ваши величества.

Ренна незаметно следует за ним, когда он спешит покинуть покои Рондета. На этот раз она не рычит. Она всё ещё не определилась со своим отношением к нему. Обычно она легко считывает характер. Надо будет расспросить её чуть позже. Я уверена, им всем есть, что нам рассказать.

Но первым озвучивает своё мнение Фавре:

— Он не такой, каким ты нам его описывала, — внезапно произносит он. — Душа, хранящая множество секретов, глубоко обеспокоенная. И ещё… в нём много противоречий. Это интригует меня.

Я улыбаюсь ему, но как только перевожу взгляд на Кона, то вижу боль на его лице. Он чувствует себя потерянным, брошенным, после того как прямо у него на глазах постороннему удалось установить связь, которую он утратил.

— Стойте! — внезапно восклицает Аэрон.

Его мысль передаётся мне — внезапная идея, которая может помочь. Кон смотрит на меня озадаченно, потому что не может их слышать. В этом-то и проблема. Но может быть… хотя это не точно… но если Аэрон прав…

— Кон… Ты сказал, что Матильда помогла тебе, когда ты впервые установил связь с Рондетом? — осторожно уточняю я.

— Ну… да.

— Любопытно, — задумчиво произносит Фавре. Я чувствую, как идея снова и снова прокручивается у него в голове. — Это вполне возможно. Если ты смогла помочь Тилу, которому не доверяешь, то что ты можешь сделать для Кона, которого любишь?

Я протягиваю руки своему мужу и прошу довериться мне. Стараюсь говорить тихо, чтобы Тил и другие не услышали. Они стоят достаточно далеко, но не хочу рисковать, что Кон покажется слабым в чьих-то глазах.

— Если я смогла помочь ему, то, возможно, смогу помочь и тебе. Давай попробуем, Кон.

Он хмурится в замешательстве. Возможно, ему страшно поверить, что это возможно.

Тил и его компания держатся на расстоянии, у края разрушенного купола. Но никуда не уходят. Они ждут продолжения зрелища, каким бы оно ни было. Но мы не можем позволить им узнать. Хотела бы я, чтобы они просто куда-нибудь ушли, но мы должны вести себя так, будто ничего не происходит, словно всё в порядке. Ренна снова приземляется рядом со мной и кладёт голову на мои колени. Она тяжёлая, но я не возражаю. Провожу подушечками пальцев по гладкой, похожей на стекло чешуе.

— Здесь у нас, возможно, получится сломать блок. Здесь мы были сильнее всего, и энергия кристаллов помогала нам, — Ренна утыкается в меня носом. — Возьмитесь за руки, как ты это делала с Тилом. Сядьте как можно ближе. И потянитесь вместе с нами к кристальной сети.

Я делаю всё, как она сказала. Сажусь напротив своего мужа, притягиваю его к себе, и сама наклоняюсь, прижимаясь лбом к его лбу, и позволяю нашим разумам слиться с ними. Я чувствую их, как они проносятся через меня и устремляются к нему. Кристаллы были разбиты, но осколки разбросаны вокруг нас. Они зарыты в земле, спрятаны в молодой траве, они повсюду, и я мысленно тянусь к ним, чтобы усилить эффект.

Разум Кона похож на камень: тёмный и твёрдый, точно Копариус. Я сосредотачиваюсь на нём, представляю, как он раскрывается, полный света внутри. Того самого света, что отразился на его лице; того самого света, что грозился поглотить Лиетт. Того света, который окружал мои ладони.

— Кон… — я чувствую тепло его кожи, вдыхаю его запах. Я знаю его лучше, чем кто-либо. Моя любовь к нему настолько абсолютна, что мне больно даже думать о других вариантах. Он нужен мне.

Вместе с моей тоской переплетаются чувства Рондета. Внутри Кона скрывается какая-то тёмная искорка, уносящая его от нас, поглощающая его. Опустошающая его. Я тянусь к ней, но она отдаляется. Решительно настроенная, я догоняю её, хватаю, сжимаю в кулаке и выдёргиваю из него.

Меня переполняют чувства, и я едва не начинаю паниковать. Тот же свет, что окружал мои пальцы, что исходил от камня… Это ощущение, будто я погружаюсь в него, похоже на то, что было на дирижабле рядом с Тилом и в другие моменты, когда я незаметно от себя отключалась. Теперь я вспоминаю их все, начиная с того мгновения, как Копариус оказался в моей руке. Он завладевает мной, прорастает во мне, и вместе с ним приходит тьма. Свет разрывает что-то внутри меня, и на мгновение мне становится страшно. Но всё это ради Кона. Ради Рондета. Я чувствую, как он им нужен — больше всего на свете. Они знают его уже давно, тесно общались с ним всё это время, а теперь тоскуют без него…

Я открываюсь навстречу, забирая его блок себе, который тут же поглощает золотое свечение. Я растворилась в процессе, растворилась в Коне, в нашей ментальной связи. И свечение пропадает вновь куда-то в пустоту во мне, во тьму. Оно тянет меня за собой, тащит, высасывает силы, лишает воли. Чувствую, как слабею и лечу вниз. Я так устала. Очень-очень устала.

Что я наделала? Это всё неправильно. Я понимаю это только сейчас с кристальной ясностью. Я только что сделала что-то ужасно неправильное.

— Бел, — это он.

Внезапно я возвращаюсь в реальность, чувствуя, как он держит меня, слыша, как он что-то говорит мне. Он в моей голове, в моей душе.

Моя любовь, моя жизнь.

Ренна, Аэрон и Фавре — все одновременно испытывают прилив небывалой радости. Их мысли парят на крыльях любви и счастья, кружа, как стрекозы на ветру. Они плачут, и Кон тоже, содрогаясь всем телом. Его разум повсюду. Я чувствую такое облегчение, что кружится голова. Но не успеваю я упасть, как он ловит меня и поднимает на крыльях. Я даже не знала, что они у него есть.

— Бел, — повторяет он вслух. — Спасибо.

Слёзы текут по его лицу, и я только сейчас замечаю, что у меня тоже.

Он целует меня, а Рондет радостно кружится в коллективном разуме: мы восстановили связь, мы снова все вместе. Я даже не осознавала, насколько сильно мне его не хватало, как эта связь ощущалась неполноценной без него.

Как вдруг во взгляде Кона отражается замешательство и тревога.

— Бел? Что-то не так. Я видел что-то… какую-то пустоту… в твоём разуме.

Глава 18

ПЕТРА

Я первая выхожу в коридор и прямо сейчас мне всё равно, что я сама по себе. Какими бы ни были указания сверху, я не брошу этих людей в заточении, чтобы с ними совершили нечто немыслимое. Я никогда не нарушаю приказов. Кроме как… в исключительных случаях. В голове вихрь мыслей, а в жилах закипает кровь. Я могу думать только о том, что моих друзей, моих товарищей жестоко убивают, воскрешают и превращают в машины для убийств, в наших врагов, с которыми обращаются как с легко заменимыми запчастями. У меня стучит кровь в ушах, как океан в шторм, и всё внимание сосредоточено на коридоре впереди, на холодном металле бластера в моих руках, на поясе для кинжалов на моих бёдрах и на гранатах, прикреплённых к ремням у меня на груди.

Я дошла до двери, ведущей к лестничному проёму, и дёргаю её, чтобы открыть. Не поддаётся. Они заблокировали её. Соррелл, или Том, или Зендер… кто-то из них.

— Петра! — кричит Зендер, догоняя меня. У меня нет на это времени. И терпение на исходе. Пинаю дверь со всей силы, три попытки. Нацеливаю бластер на панель управления и уничтожаю её одним выстрелом. Пинаю снова, и на этот раз дверь распахивается, ударяясь о внутреннюю стену. Не колеблясь ни секунды, забегаю внутрь и спускаюсь по ступенькам. Едва пробегаю один лестничный пролёт, как Зендер хватает меня за плечо, и это срабатывает как триггер.

Оборачиваюсь, отталкивая его от себя.

— Я их там не оставлю!

— Знаю. Я с тобой. Как и все мы. Мы их не бросим.

Прямо за ним я замечаю Тома. Следом подбегают Лорза и Лис. Голос Дарии слышится в наушнике.

— Мы пока остаёмся здесь. Соррелл копирует данные и отслеживает каналы передачи. Мы с Беком проследим, чтобы путь был свободен. Действуйте быстро, генерал.

Я пытаюсь восстановить дыхание. Смотрю на Зендера, не в силах поверить.

— Но ты же сказал… что у нас другая миссия, — мой голос дрожит.

— Задачи можно изменить, — вмешивается Том, который всегда чётко следовал инструкции. Настороженно улыбаюсь ему. Он закатывает глаза к потолку. — Если ты не можешь менять ход миссии, то в чём смысл быть генералом?

Спустившись по лестнице до конца, мы оказываемся на том самом этаже, который увидели через экраны наверху. Тусклый свет, безупречная чистота. Ни пыли, ни мусора, ни обломков, ни каких-либо признаков экстренной эвакуации, как было на верхних этажах. На стене рядом с дверью висит монитор, мигающий огоньками.

Место выглядит пустым. Я поворачиваю голову к Лису, но тот качает головой.

— Я никогда сюда не спускался, — мрачно сообщает он.

— Куда дальше? — спрашивает Том по коммуникатору.

— Последняя дверь слева, — подсказывает Дария. — Она приведёт вас в комнату с мониторами. Будьте осторожны. Соррелл говорит, что оттуда поступают какие-то подозрительные сигналы.

— Какие ещё подозрительные сигналы? — перебиваю я. — Можно чуть конкретнее?

Соррелл берёт коммуникатор.

— Есть несколько сигналов, приближающихся к вашему местоположению, но по камерам ничего не видно. Они каким-то образом защищены, я не могу сломать эту защиту. Сигнал прерывается, генерал. Не знаю, что это к вам приближается… просто следит… сеть…

Коммуникаторы хрустят и скрипят, голос Соррелл теряется в помехах. Плохой знак. Все мои инстинкты кричат об опасности. Волосы встают дыбом. Остальные тоже напряглись. Мы решили держаться ближе друг к другу, проверяя каждый угол. Что-то приближается.

Оно врывается из ниоткуда — нечто из металла, зубов и ярости — и несётся по коридору, отскакивая от стен, пола и даже потолка, на пугающей скорости. Мы едва успеваем среагировать, как оно налетает на нас и придавливает Лиса к полу. Остальные кое-как отпрыгивают, пытаясь устоять на ногах.

Я начинаю обстрел, практически вслепую, просто стараясь поспевать за скоростью этого монстра. Он движется слишком быстро, никакие сенсоры не успевают уловить его манёвров. Я мельком замечаю его морду и острые зубы, сверкающие, как серебро. Слышу его рычание, когда он разворачивается и снова устремляется к нам, на этот раз накидываясь на Лорзу.

Она кричит, когда тварь кусает её. Зендер выстреливает из бластера в бок мехи. Ничем незащищённый, слава предкам. Я наношу удар через пару секунд, заставляя отпрянуть. Огонь Тома лишает тварь ног, но тот просто скользит по полу и нападает снова, на этот раз нацелившись на меня.

Я прочно стою на ногах и стреляю раз за разом, но его это не останавливает, даже не замедляет. В следующее мгновение я уже лежу на лопатках, весь воздух выбит из лёгких.

Лис кричит что-то бессвязное, вновь поднявшись на ноги и вступив в бой. Лорза всё ещё визжит, выстрелы бластеров повсюду. Их стало больше. Пять минимум.

И один из них смотрит на меня сверху, обнажая несколько рядов стальных зубов, похожих на зубчики пилы. Когда-то оно было животным типа волка или собаки, пока его не разделали и не собрали вновь, добавив металла, кровожадного безумия и программирования. По крайней мере, я надеюсь, что это было просто животное… Обхватываю горло обеими руками и пинаю в живот, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но так не получается: монстр сильнее меня. Намного сильнее. Челюсть открывается, из неё вылезает ещё одна и устремляется к моему лицу.

Кто бы ни создавал этих мех, он явно обладает больной фантазией.

Кто-то бьёт тварь по голове задней стороной бластера, мешая ей добраться до меня. Зендер быстро переворачивает оружие и выстреливает мехе в голову. От взрыва обломки металла разлетаются во все стороны, как ножи, но я едва обращаю на них внимание. Стряхиваю с себя обездвиженную тушу, хватаю свой бластер и тут же замечаю, как ещё трое несутся к нам по коридору.

Я не думаю, а сразу действую: срываю гранату и запускаю её в ту сторону. Она взрывается под одним из них, и часть потолка обваливается сверху.

— Осторожно! — выкрикивает Том, но слишком поздно: ещё одна тварь набрасывается на Зендера со спины, размахивая когтями, челюсти в опасной близости от его шеи. Он падает и перекатывается, придавливая меху всем своим весом, и я выстреливаю несколько раз в голову монстра, молясь всем предкам, чтобы Зендера не задело.

Наконец, меха замирает и падает грудой плоти и металла. Внезапно всё затихает.

— Что, чёрт побери, это было? — ругается Том. — Кто ранен, откликнитесь. Кому нужен врач?

Лорза стонет, пытаясь встать. У неё сильное кровотечение. Я помогаю ей снять бронежилет, чтобы наложить бинты. Побледневшая и молчаливая, она смотрит на меня. Ни одной жалобы. При первой же возможности она поднимается на ноги. Не слишком твёрдо, но решительно.

У меня несколько царапин и ушибов, но, к счастью, ничего серьёзного. Лис и Том в принципе целы. Зендер отмахивается от любых подозрений, говоря, что всё в порядке. Но я ему не верю.

— Нам надо двигаться дальше, — только и отвечает он.

— Сними видео, — командует Том Лису. — Надо задокументировать произошедшее и отправить отчёт на Антеес. Это не гравианские мехи. Это нечто иное.

Лис включает камеру на коммуникаторе.

Нечто иное. Нечто иное. С использованием гравианских технологий, но с совершенно иной извращённой фантазией.

Я вырываюсь вперёд, проверяя дорогу первой. Связи всё ещё нет, здесь работают какие-то глушилки. Надеюсь, те, кто остались наверху, не предпринимают ничего безрассудного. Мне всё больше кажется, что это какая-то изощрённая ловушка.

Мы подходим к последней двери, она открывается со скрипом.

Пять мех разворачиваются к нам, за моей спиной все бластеры заряжаются. Но мехи не спешат нападать.

У них нет оружия в руках, а если есть встроенное, то оно пока не активируется. Их просто привлёк свет из коридора и движение, не более того. «Они не запрограммированы», — понимаю я. Пока что. В них уже вживили импланты, и они сейчас подключены к системе через множество проводов. Они, как бездушные роботы, смотрят на нас, не моргая.

Представляю, как бы Кону хотелось их изучить. К несчастью для него, мы не собираемся забирать их с собой.

Зендер подходит к одному из них с оружием наготове, протягивает руку к затылку и что-то вытаскивает. Часть механизма отсоединяется с хлюпающим звуком, от которого у меня желудок сворачивается в узел, и меха падает, точно марионетка, у которой обрезали нити. Я узнаю штуковину в его руке. Это тот же самый имплант, который Зендер привёз с Куоре. Тот же самый, что был в мехе, атаковавшем меня и пытавшемся похитить его.

Имперский. Это всё имперские мехи.

Холодная уверенность накрывает меня. К горлу подкатывает тошнота, но я сдерживаюсь. Сейчас не время.

— Будьте начеку, — шепчу остальным. Хотя это излишне. Все и так на нервах, никто не расслабляется. — Лорза, останься здесь и понаблюдай за ними. Одно движение — открывай огонь.

Из дальнего угла комнаты доносится всхлип. Отчаянный, ослабленный. Мы их нашли — сбившихся в кучу и сломленных, в рваной одежде и собственных фекалиях, закованных, умирающих с голоду. Их семеро, все молоды — не старше тридцати, ещё совсем недавно они были крепкими и полностью здоровыми. Их лица искажены страхом, пытки лишили их разума. Одним только предкам ведомо, что случилось с их ДНК. Раздавленные, истерзанные, измученные, использованные в качестве подопытных кроликов. Брошенные умирать. Конечно, имперцам же они нужны мёртвыми.

Стараюсь не думать об этом. Освободить голову.

— Надо их проверить и вытащить отсюда, — тихим, устрашающим голосом говорит Том. Стеклянный блок, в котором находятся несчастные, открывается. Нам нужно убедить их выйти, чтобы мы могли увести их в безопасное место. Ни у кого из них нет имплантов. Хоть что-то хорошее.

Коммуникаторы внезапно оживают.

— Входящее… корабля… — голос Дарии звучит словно издалека. Она повторяет одни и те же слова раз за разом. — Входящее сообщение от корабля. Вы слышите меня? Ответьте.

— Мы здесь, Дария, — отвечает Зендер. — Коммуникаторы заработали. Повтори сообщение.

— К нам приближается космический корабль, военный, с пушками наготове. Эллиш маневрирует, избегая его. Надо срочно эвакуироваться.

— Все слышали? — обращается Том к отряду. — Выдвигаемся. Возвращаемся к лестнице. Выживших берём с собой, — он разворачивается к ним. — Мы здесь, чтобы помочь. Мы вытащим вас отсюда.

Оставляем мех на месте. Им уже ничем не помочь. Они мертвы, даже если кровообращение продолжается. Посторонний корабль наверняка принадлежит тем, кто ответственен за весь этот ужас, и они не обрадуются, если обнаружат нас здесь.

Мы уже на полпути наверх, как происходит первый взрыв. Всё строение содрогается. Заключённые вскрикивают, сжимаются, отступают. Нам приходится приложить все усилия, чтобы уговорить их идти с нами, не напугав окончательно. Лис уже поднялся наверх и поторапливает нас. Зендер пропускает выживших вперёд себя и встаёт рядом со мной, замыкающей, следя, чтобы никто не отставал. Он мрачен и суров и скорее пугает их, чем помогает, но прямо сейчас нам нужно, чтобы они ускорились.

Как только мы добираемся до шлюза, Эллиш приземляется максимально близко. Я встаю в защитную позицию, Лис с другой стороны, и мы подгоняем всех, чтобы проходили между нами. Зендер, разумеется, последний. Не может позволить кому-то рисковать больше, чем он сам, хоть кронпринц, хоть нет. Серьёзно, ему нужно сменить ориентиры, он теперь не просто солдат.

Коммуникаторы снова заработали нормально, я слышу, как Эллиш выкрикивает указания на борту корабля. Мы уже почти справились. Почти. Места, конечно, маловато, но разберёмся с этим потом. Дария затаскивает внутрь за собой Лорзу и Соррелл. Остались только Лис, Зендер и я. Мы бежим.

Взрыв сотрясает всё здание. Шлюз отрывается от основной постройки. Мы втроём падаем на пол и невольно перекатываемся снова и снова. Я останавливаюсь на спине, глядя на звёзды над головой, пока голова кружится. Пытаюсь дышать, но кислорода здесь недостаточно. Перед глазами всё плывёт. Ещё один корабль появляется над нами, звучат выстрелы. Это не судно, это огромное пятно в небе, тяжело вооружённое и непробиваемое. Никогда не видела, чтобы что-то так двигалось. Громадное произведение искусства. Космический корабль нового поколения. Надеюсь, Лис всё ещё снимает это на видео. Жуткий вой режет уши. Я не слышу ничего: ни рёва двигателя нашего шаттла, ни каких-либо звуков от этого титана. Вижу только, как они открывают огонь, и шаттл дёргается в сторону, ускользая. Держится пока. Повреждён, но не падает. Качаю головой, пытаясь прояснить разум. Мысленно командую им улетать отсюда.

Эллиш поднимает шаттл выше, прочь с линии огня, в темноту. На несколько секунд она пропадает из виду. Я лежу одна и смотрю в никуда.

Ей не хватит топлива, чтобы вернуться. Я знаю это, мы все знаем. Мы тут застряли. Мы теперь сами по себе. Я выползаю из обломков и понимаю, что нет никаких «мы». Я единственная, кто стоит здесь и пытается куда-то переместиться.

Другой корабль, чёрного матового цвета, снова снижается, оценивая обстановку и разыскивая выживших, которых можно перехватить. Плазмопушки в нижней части корабля разрушают остатки здания, и штаб шахты мгновенно вспыхивает огнём. Я пригибаюсь вниз, глядя, как корабль взлетает. С недостаточным уровнем кислорода в атмосфере пожар быстро заканчивается, но всё же оставляет за собой обгорелые руины.

Но Эллиш смогла улететь. Это всё, что сейчас важно. Я заползаю в дыру, куда упала часть здания, надеясь, что меня не видно, и надеваю маску. Кислорода хватит на некоторое время. Я обдумываю свои дальнейшие действия.

Корабль ещё разок пролетает над поверхностью Келты. Имперский — даже не сомневаюсь в этом, хотя ничего подобного раньше не видела. Идеальная форма, точное маневрирование, мощность оружия и плавный взлёт… Это круче любой известной мне технологии. Густой воздух сотрясается несколько мгновений, и всё заканчивается.

Остатки шлюза всего в нескольких метрах от меня. Как только чёрное судно улетело, я бросаюсь к ним, пытаясь найти двух оставшихся товарищей. Первым замечаю Лиса и с первого же взгляда понимаю, что уже поздно. Шея сломана, безжизненный взгляд устремлён вдаль, к бесконечным звёздам. Я закрываю ему веки. Не знаю зачем. Чтобы не видеть этого взгляда, наверное. Один из моих людей погиб. Снова. Почти машинально я забираю у него коммуникаторы. Записи уже должны были оказаться в системе, но на всякий случай… на всякий случай…

Жуткий холод сковывает мои внутренности.

Зендер… он должен быть в порядке. Он должен быть где-то здесь.

Некое движение привлекает моё внимание. С другой стороны разрушенного штаба, прижатый половиной двери шлюза, но слава всем предкам, я его нашла, и он шевелится — а значит, жив. Пониженная гравитация помогает мне вытащить его из-под завала. Зендер смотрит на меня, но не может сфокусировать взгляд. Возможно, у него сотрясение. Он хватает ртом воздух, но не может достать своё оборудование.

Я помогаю ему подняться и надеть маску. Облегчение преображает его прекрасные черты, он тянется ко мне, касается моего лица. А затем снова обмякает.

Знаю, его лучше не двигать. В идеальных условиях к нам бы уже спешила команда врачей. Они бы позаботились о его травмах позвоночника и сотрясении. А я бы просто стояла и ждала. Но сейчас такой роскоши у нас нет. Корабль может вернуться в любой момент. Я беру его за подмышки и тащу обратно к остаткам здания. Оборудование даёт нам кислород, но не помешало бы какое-нибудь укрытие. А если попадём внутрь, на подземные этажи, то сможем нормально дышать. Решение временное, потому что напавшие могут запросто прилететь снова, чтобы посмотреть, что осталось. И если они увидят нас, то непременно добьют.

А ещё там может быть оборудование, которое мы могли бы использовать. Может, даже какой-нибудь летательный аппарат. На поверхности нам делать нечего. Должен быть способ уйти отсюда. И как можно быстрее.

— Ну же, Зендер, очнись. Мне нужна твоя помощь. Я тебя не утащу.

Но Зендер не отвечает.

Глава 19

БЕЛ

Кон не отходит от меня до самого возвращения в Лимасилл. Перелёт на самом деле не такой уж долгий, но мне он показался вечностью. Тил тоже наблюдает, не упуская ничего из виду. Как и Кейда де Лоренс. В её взгляде меньше сочувствия, чем у Тила, но с чего вдруг её должно волновать моё самочувствие? В основном, всех беспокоит, что я могла подхватить сонную болезнь. Кон уверяет окружающих, что это просто слабость — перегрелась на солнце или мало поела. Не удивлюсь, если пойдут слухи о моей беременности. Я уже на грани того, чтобы задушить кого-нибудь. Например, своего чересчур заботливого мужа.

Рондет парит рядом с шаттлом, величественные создания: их раскинутые в стороны крылья отражают солнечный свет, и тела переливаются миллиардом ярких красок. Они моё единственное спасение: внимание большинства сосредоточено на них, а не на мне. Вообще-то в межзвёздной сети уже есть видео с многочасовыми свидетельствами существования Рондета. Но куорцы продолжают снимать их.

— Такой шанс выпадает раз в жизни, — доносятся до меня слова одного из них. Другие упоминают различные кинопремии.

Ну и ладно. Пусть лучше они будут сосредоточены на крылатых диковинках, чем на глупых сплетнях обо мне.

Но чувствую, я долго не протяну. Я всё ещё помню, как меня прозвали Кровавой Невестой после первой примерки свадебного платья.

В Лимасилле я немедля направляюсь в операционную доктора Хэли, где меня всю тыкают и колют. И я далеко не одна такая: человек шесть лежат на низких временных койках, погрузившись в глубокий сон, пока их показатели жизнедеятельности отображаются на экранах ряда устройств. Сонная болезнь распространяется всё быстрее. Я бы потребовала у Хэли полный отчёт, но все суетятся вокруг меня. Кон сразу же ушёл в свою мастерскую, чтобы проверить камень и изучить литературу в поисках чего-то, что могло бы мне помочь.

***

…и вот я тоже там, слушаю его голос, не имея ни малейшего представления, как попала сюда или о чём он говорил секундой ранее.

Моргаю, и он обрывает себя.

— Бел? Ты хорошо себя чувствуешь?

Я нервно вдыхаю.

— Я… я только что была с Хэли.

— Знаю, — отвечает он. — Она уже подготовила отчёт. Полная выписка о твоём здоровье. Ты сказала об этом, как только вошла.

Сердце ухает вниз. Меня вот-вот стошнит. Что-то здесь не так. Ужасно не так. Раньше я сомневалась, а теперь знаю наверняка.

— Хочешь, чтобы я позвал её? — спрашивает Кон, не дождавшись от меня ответа.

— Я пришла сюда сама? Я разговаривала с тобой? Что я тебе сказала, Кон?

— Ты не помнишь? — скептически переспросил он. Я бросила на него предупреждающий взгляд, который он хорошо знает. Но всё равно чувствую, как ярость поднимается во мне. Несвойственная мне ярость. — Ладно, ладно, не паникуй. Я позову Хэли, и мы…

— Нет, — перебиваю его. — Лиетт. Нам надо поговорить с ней. Она знает, что происходит. Должна знать. Когда она держала камень, она говорила со мной, и это было так, словно… она стала кем-то другим.

Он берёт мои ладони в свои, нежно поглаживая запястья большими пальцами.

— Она опасна, любовь моя. Она пыталась тебя убить.

— Но не убила же. Пожалуйста, Кон, мы должны попытаться. Кажется, я схожу с ума или теряю память, но не по какой-то физиологической причине… Это как-то связано с камнем. Фейстус или Лиетт… один из них должен знать.

Хочу я того или нет, меня перевозят обратно в лазарет, и Хэли ни на секунду не оставляет меня без присмотра. Кон не разрешает мне поговорить с Лиетт или с кем-либо ещё из последователей Копариуса. Они все здесь, в цитадели, совсем рядом, но для меня они как будто на другом конце мира.

***

Я сижу у окна, смотрю на сады и больше всего на свете хочу понять, что происходит. Вот бы здесь оказался Зендер, или Петра, или Том, или хоть кто-то, с кем я могу быть самой собой — Бел, а не Беленгарией Антейской. Не неизлечимо больной королевой.

Когда приходит Джондар, я чувствую неожиданный прилив радости. Пока не замечаю его выражение лица — крайне встревоженное. Следом за ним заходит Кон.

— Это не очень хорошая идея, — говорит мой супруг. — Она не в лучшем состоянии. Джон, пожалуйста…

Я ещё никогда не видела, чтобы Джондар так открыто не повиновался Кону. Значит, это не просто срочное дело. Что-то пошло не так. Чудовищно не так.

— Том вышел на связь: они нашли выживших на Келте и оборудование по созданию мех.

Но ведь это невозможно.

— Выжившие? Спустя столько времени?

— Оборудование… не похоже на гравианское. Точнее, изначально оно их, но кто-то его доработал и изменил технологию. И эти люди не с Келты. Бел…

Пропавшие без вести. Мне следовало догадаться. Со всей этой эпидемией и послевоенными миграциями мы упустили их из виду.

Я качнулась назад, Кон хватает меня за руку, помогая удержать равновесие.

— Джон, не сейчас.

— Она должна знать! — вскрикивает Джондар. — Она предпочла бы знать.

— Знать что?

Желудок сворачивается в узел, и жуткая пустота всасывает всё, что есть внутри меня. Я цепляюсь за то, что осталось от меня прежней. Потому что я знаю точно: произошло нечто ужасное.

— На наших напали, неопознанный корабль имперского происхождения. Антейский шаттл был повреждён, но не серьёзно. Эллиш смогла вытащить большинство из них, но…

Мир вокруг вращается.

— Большинство…

Кон снова предпринимает попытку:

— Бел, пожалуйста, присядь.

— По возвращении не досчитались твоего брата, Петру и Хармона Лиса.

Я не могу пошевелиться. Не чувствую ног, и что-то в голове кричит, но я не могу произнести ни звука. Падаю обратно в кресло, и всё перед глазами темнеет.

***

Я просыпаюсь в тёплой и мягкой постели и в первые секунды не могу ничего вспомнить. Пока не открываю глаза. И воспоминания обрушиваются на меня, как цунами. Я даже не знаю, какой сегодня день. Но знаю, что мой брат и моя лучшая моя подруга пропали. И что на Келте людей превращают в новые, более чудовищные виды мех.

Я нахожу свой коммуникатор — браслет лежит на прикроватном столике — и звоню Джондару.

— Есть новости с корабля?

— Ваше величество, корабль покинул Келту и уже летит сюда.

— А что насчёт Зендера, Петры и… Хармона, кажется?

— Да, Хармон Лис. Пока никаких известий. Бел, Кон попросил ограничить тебя от некоторой информации. Я не могу сказать ничего больше.

Что? Почему?

Я приподнимаюсь на кровати. Это не наши покои. Я в лазарете. В отдельной палате, за закрытой дверью, с окном для наблюдения из соседней комнаты… Ничего хорошего это не означает.

Я отключаю Джондара и набираю Кона.

— Что я здесь делаю? Где ты?

— Сейчас подойду. Ты спала. Буду через минуту.

Спала? Разве что под действием успокоительного. У меня на руке пластырь, которого раньше не было. Я срываю его, и голова раскалывается от боли.

***

Внезапно я промерзаю до костей. Стою, босая, на жёсткой поверхности, и не понимаю, где я. Оборачиваюсь вокруг в поисках чего-нибудь знакомого. Чего угодно. Результат не обнадёживает.

— Скажите это снова, — просит Лиетт. Она падает на колени передо мной и сжимает мои ладони. Развернув их тыльной стольной, она целует костяшки. Я вырываю руки.

— Где я?

Её черты вновь искажает чистая ненависть. Рот кривится в презрительной усмешке.

— Опять ты. Это ненадолго. Скоро всё закончится. Принцесса. Смотри.

Мои ладони светятся, золотой пульсирующий свет исходит от кожи, прокладывая путь по венам. Я поднимаю руки, чтобы изучить внимательнее. Будто так я смогу увидеть способ это остановить.

Боль пронзает меня. Агония и замешательство. Я теряю себя. Пустота накрывает меня с головой, поглощает до самых пят. Я ничего не могу с этим поделать. Разум цепляется за образ Кона. Одна только мысль…

***

— Бел, пожалуйста, прошу, услышь меня. Я знаю, ты ещё там.

Открываю глаза, снова оказываясь в новом месте. На этот раз в мастерской. Мастерской Кона. Он на полу, кровь течёт по его виску. Вся его золотая кожа в порезах и ушибах, под глазом синяк, а белок покраснел от лопнувшего капилляра. Его рука тянется ко мне, умоляюще. Голос надрывается от боли.

Камень прямо передо мной, достаточно опустить ладонь — и я коснусь его, возьму его.

Он поёт мне — словно сирена, зову которой я не могу противостоять. Я ещё никогда не хотела ничего так сильно, как этот камень. Ни Шая, ни Кона. Этот камень мой. Мне нужно только его взять…

— Не делай этого, Бел. Остановись, — голос Ренны звучит глухо, как эхо чего-то потерянного. Словно она в миллионе световых лет от меня. Я зажмуриваюсь так крепко, что перед глазами пляшут чёрные и белые пятна.

— Бел…

Кон шепчет моё имя, точно молитву, и я снова поднимаю взгляд на него. Это всё какая-то бессмыслица. Нет никакой нити, за которую можно было бы уцепиться. Я потерялась во времени и пространстве. Не знаю, сколько дней прошло с нашей свадьбы. Всё потеряло смысл. Слова, потребности, желания… Они не принадлежат мне.

Его кровь льётся мощным сверкающим потоком, на скуле глубокий порез. Я сжимаю ладони, и они болят: повреждённые костяшки говорят мне больше, чем я хотела бы знать.

Это я сделала?

Это я напала на Кона? Зачем мне это делать? Я же люблю его.

— Кон? — моё горло жжётся, словно я сорвала голос криком. Глаза болят, будто что-то проталкивает себе путь изнутри.

Я подаюсь к нему, но он отшатывается назад, выставляя перед собой руку.

Что я натворила?

— Другая напала на него, — рычит голос Аэрона в моей голове. — Паразит из Копариуса. Ты должна бороться с ней, Беленгария. Не дай ей взять над тобой верх.