Сердце камня

Мне рассказали о Лиетт. Не могу сказать, что мне жаль.

Меня не пускали к Кону. Не говорили, как он там. Мне оставалось только ждать. Несколько часов показались вечностью.

Когда Хэли всё-таки приходит ко мне, она всё ещё в спецодежде и вся в крови.

Я подскакиваю с кровати, готовая убивать или быть убитой, лишь бы увидеть его. Хэли поднимает руки, и я отмечаю, как она напряжена и измождена.

— Непосредственной угрозы жизни уже нет. И он в сознании. Можешь заглянуть к нему… но только ненадолго! — грозно инструктирует она.

Петра помогает мне встать и сопровождает меня до палаты. Она не выпускает меня из поля зрения, что несколько напрягает. Я не знаю, пытается ли она защитить меня от всех вокруг или все от меня. Но она наблюдает за мной как ястреб.

Кон очень бледный. Он лежит на койке, подключённый к медицинскому оборудованию. Никогда ещё я не видела его столь беспомощным. Его глаза закрыты, а грудь быстро поднимается и опускается от учащённого дыхания.

— Кон?

Его зелёные глаза открываются и фокусируются на мне. И, к моему безграничному облегчению, Кон улыбается:

— Бел, — он произносит на выдохе слабым голосом, но это точно его голос. — Я скучал по тебе.

Я бегу к нему, и слёзы жгут мои глаза, пока я склоняюсь над ним. Но стоит мне только потянуться к нему, как меня охватывает страх. Вдруг я снова причиню ему боль? Что, если он не сможет простить мне то, что я сделала? Что, если…

Он приподнимается — хотя вообще-то должен лежать неподвижно — и прижимается губами к моим.

Поцелуй выходит короткий, но один из самых потрясающих, что у нас были. Он ложится обратно.

— Прости, — говорит он. — Прости, я не… Я просто…

— Ты должен отдыхать. Хэли сказала…

— Ох, она много чего сказала, — шепчет он. — Я люблю тебя. Я всегда знал, что то была не ты, Бел. С первой же секунды, когда она появилась. Клянусь. Я знал, что это не ты.

Что-то внутри меня ломается, я всхлипываю, к горлу подкатывает тошнота, и я начинают рыдать, совсем не как королева. Кон просто обнимает меня и прижимает к себе. Лить слёзы на серьёзно раненого… что бы сказал на это врач?

— Петра? — говорит он через моё плечо. О предки, я забыла, что она здесь.

— Да, ваше величество?

— Можешь позвать сюда принца Лисендера и принца Арториуса?

Я пытаюсь снова взять себя в руки. Я уже столько раз позорилась перед Петрой… слишком много. Но я не могу выказать слабость на глазах у братьев. Они же будут припоминать мне это до конца жизни.

Собравшись с силами, я вытираю лицо и сажусь на стул рядом. Кон просто наблюдает за мной.

— Надо придумать план. Я хочу, чтобы эта штуковина оказалась как можно дальше от Антееса. Я не могу спать спокойно, пока она здесь.

Ему не стоит беспокоиться об этом. Он должен отдыхать и восстанавливать силы. Но он не сможет расслабиться, пока не вернёт себе контроль над ситуацией.

— Конечно. Как скажешь.

Он кривится.

— А ещё я попрошу медиков снова тебя обследовать. Я не узнаю свою жену.

Смеюсь, хотя мне совсем невесело. И затем целую его снова, потому что хочу этого больше всего на цвете. Этот поцелуй длится значительно дольше. И Кон просто отвечает. В его состоянии вряд ли он способен на большее.

— О предки, вы не знаете, что для этого есть спальни? — язвит Зендер. — Я как-то не горю желанием становится зрителем. А о малыше Арте вы подумали? Совратили ребёнка. Сбили с пути истинного, чтобы использовать в своих грязных целях. Снова.

Следом за ним в комнату заходит Арт. Лицо у него красное, как помидор. Мои щёки тоже горят, всё настроение пропало, я прожигаю взглядом брата.

— Твои обвинения несправедливы, Зендер, — отвечаю я. — У Арта и меня не было выбора. Мы были…

— Не в себе? — сухо подсказывает Петра.

— Прости, Петра, — бормочет Арт. Полагаю, их встречи с тех пор, как он проник на Антеес и попал под власть Копариуса, были не самыми приятными.

Она скрещивает руки и приподнимает брови, но ничего не отвечает. Он не должен винить себя в этом. Как и я.

Зендер тем временем ухмыляется, как придурок. Ненавижу это его выражение лица. Хочется врезать ему.

— Что с камнем? — спрашивает Кон, переходя к делу. Его голос звучит устало. Раздавленно. Но Кон не сдаётся.

Петра мигом включается в разговор:

— Под надёжной защитой. Соррел говорит, никаких изменений не наблюдается. Сдерживающее поле работает без нареканий.

— Хорошо, — Кон морщится, пытаясь занять более удобную позу, но безуспешно. — Однако я всё ещё против того, чтобы держать его здесь. Он прилетел из далёкого космоса, как я понял из твоего доклада, Петра.

— Насколько я поняла, да, ваше величество.

Когда она успела составить доклад? И когда Кон успел прочитать его? Я перевожу взгляд с одной на другого, отчего-то чувствуя себя преданной.

— Из доклада?

— Джондар приносил его, пока ты спала, — поясняет Кон. Не помню, чтобы я спала, но помню, что Джондар заходил. Жутко. Почти как те дни, когда Копариус захватывал власть над моим сознанием. — Он вручил мне его сразу же после операции, пока Хэли ходила проверить тебя.

Он пришёл в себя после экстренной операции, предполагавшей использование анестезии, и ещё умудрялся вникать в детали и строить планы. Он не перестаёт меня удивлять.

— Что нам нужно делать? — спрашиваю я.

— Надо как-то увезти его отсюда. Вернуть в космическую бездну, где он не сможет никому причинить вреда. Соррелл может провести расчёты. Я дам ей указания. Нужно сделать переносное сдерживающее поле и увезти как можно дальше отсюда.

Зендер хмурится.

— Но если он найдёт себе новую планету…

— Прикрепим предупреждающий значок. И мы постараемся найти самое отдалённое от всех жилых планет место. Но я хочу, чтобы это было сделано в ближайшее время. И оперативно. Никто не должен узнать о нём. Люди, в том числе наши гости с Куоре, могут заинтересоваться Копариусом, и я не уверен, что им стоит знать правду. Арториус, как я понял, твой корабль достаточно быстр и почти незаметен? Учитывая, что ты проник на мою планету без моего ведома, не говоря уж о дозволении…

Я впервые вижу Арта сжавшимся от неловкости. Не думала, что вообще когда-либо увижу его таким. Но вот он стоит под строгим взглядом изумрудных глаз Кона, как нашкодивший школьник.

— Да, ваше величество. Мой корабль в вашем распоряжении. Я лично отвезу Копариус.

— Нет, — это прозвучало так, что любые возражения отпали сами собой. — Вы с Бел даже близко не должны подходить к камню. Он слишком хорошо на вас действует. Пока мы от него не избавимся, я хочу, чтобы вы оба находились под постоянным присмотром. Для вашей же безопасности. И не спорьте, — он переводит этот же суровый взгляд на меня. Я киваю. Сейчас с ним нужно соглашаться. Как-нибудь потом… ну, посмотрим. Тем более он прав.

— Это сделаю я, — выдвигает свою кандидатуру Петра. — На меня его сила не действует.

На лице Арта отражается ужас.

— Ваше величество, но этот корабль является секретной вейрианской…

— Я вейрианка, — мрачно отрезает Петра.

— Ну, вообще да… — неуверенно отвечает Арт. Он ей не доверяет. Не безоговорочно. Не так, как я. Я доверяю ей, потому что она всегда была на моей стороне. Здесь кроется что-то ещё. Не знаю что. Арт беспомощно смотрит на Зендера. Тот, разумеется, помогать брату не собирается.

— Тогда полечу я, — заявляет он. — Корабль принадлежит Вейриану. Я кронпринц. Это мой долг. Или мне отправить сообщение отцу, чтобы он дал указания? Я скажу ему, что ты…

— Нет! Зендер, ты этого не сделаешь!

Поверьте, мои братья всегда знают слабые места друг друга.

— Тогда решено. А теперь Кону нужно отдыхать. Все свободны, — говорю я. И они все выходят. Я смотрю, как закрывается за ними дверь. Кто бы знал, что это сработает с моими братьями? Надо было попробовать раньше. — Ты добился желаемого?

— Ну, я же не мог им просто приказать…

— Да ты просто злой гений, Кон. Ты мог бы стать криминальным авторитетом.

— Может ли антейм быть связанным с криминалом? Вряд ли были прецеденты. Ну, сама понимаешь, когда у тебя есть право менять законы, то смысл их нарушать? Не проще ли их переписать, как тебе удобно?

— Ты бредишь. Должно быть, действие лекарств. Я позову Хэли.

— Нет, она прогонит тебя. А я не хочу, чтобы ты уходила, Бел.

Я переплетаю наши пальцы и мягко сжимаю его руку. Ему необходим крепкий сон. А для этого нужны обезболивающие. Я знаю это. И прослежу, чтобы он точно их получил.

— Я не уйду, любимый. Никогда.

Глава 35

Петра

Я правда не продумала этот момент, когда предлагала свою кандидатуру. Я вызвалась, потому что Копариус не влиял на меня, если не считать той невыносимой боли, хуже которой мне не причинял никто, кроме разве что Зендера Меррина. Тот факт, что теперь я нахожусь на весьма небольшом космическом корабле, из которого нельзя просто так выйти, наедине с мужчиной, которого я любила так сильно, что сбежала от него, чтобы защитить, и с которым теперь мы летим несколько часов в открытом космосе согласно плану Кона по избавлению от Копариуса, стал для меня неожиданным побочным эффектом.

Мы взлетаем без происшествий, камень помещён в маленькую тяжёлую капсулу со сдерживающим полем и специальным ярлыком, описывающим все подробности содержимого и предупреждение лично от Кона об истинной природе Копариуса. Он также отмечен международным символом биологической угрозы, несущей опасность всему живому.

Я сижу за пультом управления рядом с Зендером, глядя на капсулу. Она абсолютно герметична и надёжно защищена от возможных повреждений. Соррелл лично этим занималась, и я ей доверяю. Вероятность того, что эта штуковина сможет выбраться и найти себе жертву, нулевая. Зендер не попадал под действие Копариуса, но учитывая то, как легко камень обрёл власть над его братом и сестрой, я предпочитаю не рисковать. Я сразу предупредила его: как только он начнёт вести себя подозрительно, я оглушу его парализатором, который изобрёл Кон, и дальше справлюсь с миссией сама.

Меня беспокоит, что он даже не стал спорить. Он должен был возразить. Мы же всегда ругались по любому поводу.

Мы прибыли на место согласно координатам Соррелл без каких-либо проблем. Зендер и вправду отличный пилот, намного лучше меня. Он делает это так легко и уверенно, что внешне кажется, будто он вообще не смотрит на панель управления, тогда как на самом деле он помнит о каждой детали и подмечает всё вокруг. Я помещаю капсулу в специальную трубу, через которую Копариус вылетает в необитаемое космическое пространство. Сигнал об опасности предупредит любого, кто случайно окажется рядом, что не стоит приближаться к капсуле.

Я вспоминаю слова Копариуса, что он не хочет умереть в темноте, холоде и одиночестве, и на миг мне становится жаль, что это наш единственный выход. Но он мог наговорить чего угодно, лишь бы продолжить питаться энергией такого сильного и процветающего мира, как Антееес. И его жадность не знает границ.

Вместе с тем я мысленно прошу предков приглядеть за ним, подарить ему вечный покой. Уж не знаю почему.

На моё плечо опускается рука, и я резко оборачиваюсь. Здесь, конечно же, кроме меня только один человек.

— Ты в порядке? — спрашивает Зендер.

— Да. Просто… я готова вернуться домой.

На его губах на мгновение появляется улыбка.

— Какой из миров ты называешь домом?

Я внимательно смотрю в его глаза. Они и вправду самого глубокого, насыщенного, красивого и невероятного сочетания коричневого, золотого и зелёного, какого я только когда-либо видела. Его длинные и густые ресницы отбрасывают тени на высокие скулы.

— Ты имеешь в виду сейчас? — я вздыхаю. — В данный момент я говорю про Антеес. Это мой единственный дом. Как мне уже сказали, я больше не вейрианка.

— Прости, Пет, — на его лице мелькает тень вины. — Это было жестоко с моей стороны. Я не должен был так говорить. Я просто… Меня злило, что ты выглядела так, будто тебе легко и комфортно. Я хотел, чтобы ты скучала по мне. Хотя бы немного.

Впервые он так откровенен со мной. Я поражена. Я могла бы пошутить или даже подколоть его. Могла бы рассмеяться ему в лицо. Когда-то я бы так и поступила. Но не сейчас.

— Я скучала, Зендер. Всегда скучала. Подавая заявление о смене назначения, больше всего на свете я хотела вернуться к тебе. Но из этого бы ничего не вышло.

Он задерживает дыхание. Я кладу руки ему на грудь, чувствуя, как он напряжён. Он прикусывает нижнюю губу, перед тем как спросить:

— А сейчас?

Я не хочу отвечать. Просто не хочу. Но он заслуживает знать правду.

— Эм, нет? Мы живём на разных планетах. А даже если бы я вернулась на Вейриан, кто примет отношения кронпринца с дочерью Левандера Кела?

Он нежно проводит рукой по моему лицу. Я прижимаюсь щекой к его ладони. О предки, только бы он не останавливался.

— Ты придаёшь слишком большое значение наследию твоего отца.

— А ты совсем не осознаёшь своё наследие, кронпринц.

Он вздрагивает. Он ведь не задумывался об этом всерьёз, да?

— И что нам тогда делать? — спрашивает он.

От необходимости произносить ответ, который я не хочу говорить вслух, меня освобождает сигнал тревоги. Что-то неизвестно приближается к нам на огромной скорости. Зендер возвращается к панели управления, матерясь, и корабль послушно выполняет виртуозные манёвры.

Я знаю, что происходит. Почему-то я в этом уверена. Я смотрю в перископ на приближающийся корабль и сразу же узнаю его. Он смог подобраться так близко благодаря новейшей маскировочной технологии, что есть и у корабля Арта, вот только мы её не использовали. Однако вражеский корабль быстрее нашего. Быстрее всего, что я когда-либо видела.

Вот только я уже видела эту скорость. Я никогда не забуду ту громадину, заслонившую звёзды.

Имперский корабль, прилетавший на Келту.

Зендер красочно ругается, когда стыковочная балка приближается к нам, и наша панель управления перестаёт действовать. Компьютерная система внезапно прекращает выдавать одно предупреждение за другим, и наступает зловещая тишина.

Зендер бросает на меня взгляд через плечо. Его лицо помрачнело.

— Я ничего не могу сделать.

Холодная уверенность его слов накрывает меня. В них больше злости, чем страха. Я должна что-нибудь придумать, что угодно. Я должна защитить его. Но в такой ситуации я абсолютно беспомощна. Одно неверное движение — и я труп. Кто же тогда его спасёт?

Я вытаскиваю из-под сиденья маленькую коробочку, которую положил туда Арт. Слава предкам, у него не было времени избавиться от неё. Она всё ещё здесь. Я вынимаю подвеску, которую подарил мне Тил.

— Надень, — командую Зендеру. Он смотрит на меня как на сумасшедшую. Он всё ещё пытается включить компьютер, отмахиваясь от меня. Я сама надеваю на него подвеску через голову. — Это имперский корабль, он доставит тебя к Императрице на Куоре, хочешь ты того или нет. Мы сейчас далеко за пределами Антееса на незарегистрированном корабле. Они могут сделать всё что угодно, и об этом никто не узнает. Спрячь подвеску под одеждой, и тогда, возможно, я смогу найти тебя вновь.

Если выберусь отсюда живой. Но этого я не произношу вслух.

Он прекращает отпираться и позволяет мне убрать подвеску так, чтобы её не было видно. Наш маленький корабль встряхивает, и мы вцепляемся друг в друга последний раз, после чего жуткий лязгающий звук говорит мне о том, что мы внутри имперского корабля. Я вынимаю бластер и парализатор. Сейчас нам может пригодиться любое оружие. Зендер тоже готовится к схватке. Перестрелка здесь будет чистым самоубийством. Но, может быть, я погибну в любом случае. Так что какая разница? Я бы лучше умерла в бою.

Наш люк взламывают. Из-за специфики небольшого корабля мы тут же оказываемся на виду.

— Петра, — внезапно произносит Зендер таким спокойным голосом, что меня это пугает. — Я люблю тебя. Всегда. Помни об этом.

Сейчас? Он говорит мне об этом сейчас?

Я тяжело сглатываю, глядя на войска, выстроившиеся перед нами. Все в стандартной чёрной униформе имперского спецподразделения. Все вооружены. Все окружают наш корабль.

Я поворачиваю голову к Зендеру, чтобы сказать то же самое в ответ, но внезапно раздаются громкие крики, и я не успеваю. Твёрдо стоя на ногах, я держу оружие перед собой и стараюсь закрыть принца свои телом, насколько могу. Множество красных точек оказываются на нас, подобно рою злых пчёл. В основном, они целятся в меня.

— Оружие на пол, — командует знакомый голос. Это безнадёжно. Всё, что я могу сейчас сделать, это сохранить ему жизнь. Может, и себе тоже. Вдруг они возьмут меня в качестве заложницы. Ну вдруг. Я подчинюсь. А вот Зендер нет.

Кейда де Лоренс стоит позади одного из стрелков первой линии. Она тоже одета в чёрное, но с золотыми эполетами и пятью золотыми звёздами на воротнике. Генерал. Высшее командование. Ближний круг Императрицы. Значит, мы на её корабле. Она чуть было не убила нас на Келте. Следовало догадаться. Я допустила ту же самую ошибку, что допускают со мной все мои противники: упустила из виду, сочтя безобидной.

— Это была ты, — по-дурацки выпаливаю я.

Она кокетливо откидывает синие волосы назад.

— Я была крайне разочарована в тебе, генерал Кел. Ожидала большего. Ты же теперь снова генерал, да? Полагаю, тебя восстановили в должности. На их месте я бы не стала, но эти антейцы такие… как там это слово? Сентиментальные.

Но я уже не вслушиваюсь в её слова. Я замечаю кого-то позади неё, выходящего вперёд, и моё сердце ухает вниз. Велентин Тил, снова одетый в строгий дорогущий чёрно-серебряный костюм, ничего не говорит. С чего я вообще взяла, что ему можно доверять? Повелась на красивое личико. Кто бы мог подумать?

— Бросьте оружие, ваше высочество, — обращается Кейда к Зендеру. — Вы уже можете оценить расстановку сил и понять, каким будет итог.

Он слегка меняет позу, и словно бы становится ещё больше. Как же мне всё это знакомо. Его вечное упрямство. Я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы заметить, как он подносит дуло к своему напряжённому подбородку.

— Зендер, не глупи, — шепчу я в ужасе.

— А что мне остаётся, Пет? Сдаться и позволить им прооперировать мой мозг, чтобы я стал послушной марионеткой? Так не пойдёт.

Все красные точки сосредотачиваются на мне. Особенно на груди и на голове. Я знаю, что они это сделают. Выхода нет. Не для нас обоих.

— Выбор за вами, ваше высочество, — пропевает Кейда. А затем её голос резко становится жёстче. — Я пыталась пойти простым путём. Но ты никогда не обращал на меня внимания. Лишь формальное. Надо было убить её с самого начала, чтобы убрать с дороги. Поверь, я пыталась. Дважды. Тил думал, у него получится лучше, но вот что мы имеем в итоге. Давай, стреляй в себя. Мы сможем подлатать тебя, не сомневайся. Но ты не умрёшь в одиночку. Знаешь же, как в старину провожали в последний путь королей? Хороня самых преданных слуг вместе с ними? Вот только тебя никто погребать не будет. Тебя воскресят довольно скоро. Не волнуйся, ты не будешь скорбеть. Мехи не плачут.

— Ты обещала, что она не пострадает, — вмешивается Тил. У него получается выглядеть по-настоящему обеспокоенным. Да из него актёр даже лучше, чем я думала.

Кейда рявкает на него:

— О боги, хватит с меня твоих игр, Тил. Я отозвала наёмников, как ты и просил. Ты сказал, что сам справишься с ней. Позабавился с ней, обвёл вокруг пальца, помучил их обоих, запудрив им мозги. Было весело, да, но успокойся уже. Посмеялись и хватит.

Тил толкает её плечом и выходит вперёд.

— Зендер, пожалуйста, — в его голосе звучит отчаяние. — Просто опусти оружие на пол, чтобы я мог спасти её. Как в Чувствоцвете на Куоре, помнишь? Обещаю. Я клянусь тебе, она покинет корабль целой и невредимой. Только… пожалуйста, по старой дружбе.

Я чувствую, что Зендер колеблется. Он хочет верить Тилу. Несмотря на всё, что мы о нём знаем. Их связывает любовь, дружба, нечто большее. Зендер хочет доверять ему. И часть меня тоже. Даже если здравый смысл кричит, что нельзя.

— Поклянись, — голос Зендер напряжён от переполняющих его эмоций.

— Клянусь. Опусти оружие и подойди сюда, ко мне.

Тил уже подошёл близко, остановившись рядом с моим оружием на полу. Не заходя в сам корабль, но у самого люка. Своим телом он мешает стрелкам прицелиться. Красные точки исчезают за его спиной. Он не сводит глаз с Зендера, пытаясь улыбнуться. Я почти ему верю. Почти.

Зендер падает духом. Он не может позволить им причинить мне вред, но его смерть будет поражением. И она права. У них теперь есть соответствующие технологии. Мы видели доказательства на Келте. Они просто вживят в него импланты и превратят в безвольного робота. Он не может меня защитить. Но Тил может.

Зендер позволяет бластеру упасть на пол и ногой отпихивает его в сторону.

— Я сказал правду, — обращается ко мне вейрианский кронпринц. — Чистую правду.

— Я знаю, Зен, знаю.

Я с трудом сглатываю, глядя, как он выходит через люк к Тилу. Это похоже на кошмарный сон. И я ничего не могу с этим сделать. Абсолютно ничего.

Велентин Тил, да проклянут его предки, тоже это понимает.

Он обнимает Зендера, глядя на меня через его плечо, и, не сводя с меня глаз, прикладывает крошечный диск, украденный у Кона, к шее моего возлюбленного.

Зендер резко выпрямляется, потрясённый предательством, но тут начинает действовать чип.

— Вот так, — произносит Тил спокойным бархатным голосом. — Теперь слушай мой голос и только его, Лисендер. Развернись, — Зендер подчиняется. У него нет выбора. На его лице нет никаких эмоций, но глаза отражают всё. — Подними её оружие. Вот это ближайшее сойдёт. Направь на неё.

Я с ужасом наблюдаю, как Зендер послушно наклоняется. Он всё понимает. Он предки, он всё прекрасно осознаёт. Чип заставляет его слушаться команд, но при этом он всё осознаёт. Все слова Тила, включая клятвы, были ложью.

Зендер поднимает моё оружие. Оно идеально ложится в его руку, будто и было создано для него.

Кейда взвизгивает от восторга.

— Идеально. Ох, Велентин, как я могла в тебе сомневаться? Так вот что хотела продать нам та дурочка Лиетт? Это идеально. Она будет довольна. Мы изучим устройство, и она даст нам всё, что мы захотим.

Но Тил не разрывает со мной зрительный контакт. На его губах холодная, жестокая усмешка. Я хочу убить его сильнее, чем кого-либо ещё.

— Я обещал, леди де Лоренс, и держу своё слово.

— Да, ты много чего обещал, мы заметили, — не сдерживаюсь я. Поверить не могу, что мы настолько в нём ошибались. Я доверяла ему. Возможно, даже любила его. Меня терзало то, что я испытываю к ним обоим. Я чувствовала себя дурой и предательницей. А теперь я действительно дура. Теряю одного, преданная другим.

— Прости, Петра, — говорит Тил. — Просто не судьба. Ни мне с тобой. Ни тебе с Зендером. Ты бы всё равно не смогла стать его королевой. Давай откровенно: мы оба знаем, какой он на самом деле. Он просто не способен на верность. Как ты там говорила? Его всегда можно было найти в борделе, пьющего по-королевски. А я никогда не держал своего слова, — он снова улыбается, на этот раз мягче, добрее, почти искренне. Если бы во мне оставалась ещё хоть капля надежды, что ему можно верить. — Я мог попытаться ради тебя. Зендер, стреляй.

И Зендер выстреливает. Он даже не колеблется. Просто нажимает на спусковой крючок.

Это, оказывается, совсем не больно. Не физически, по крайней мере. Меня отбрасывает назад, и я врезаюсь в стену шаттла. Не успеваю я осознать, что происходит, или оценить ущерб, как меня уже поглощает темнота.

Глава 36

БЕЛ

Медицинские отчёты радуют. По всему Антеесу люди, подхватившие сонную болезнь, просыпаются. Кон сидит на кровати, уже перебравшись из лазарета в наши покои, изучает доклады, пока я лежу рядом и слушаю его комментарии, просто радуясь тому, что он рядом.

Свежий доклад Джондара содержал только хорошие новости. Секта Серых распалась. Без Фейстуса и Лиетт, как оказалось, их ничего больше не объединяло. Влияние Копариуса исчезло, и Антеес постепенно восстанавливался.

Конечно, мы ещё не получили сообщения от Петры и Зендера, так что я не могла окончательно расслабиться и избавиться от ощущения, что новая катастрофа подстерегает нас за ближайшим углом.

Возможно, я навсегда останусь параноиком.

Приход Арта не удивляет меня. Он чувство себя неловко и неуверенно. Это значит, что он не знает, как объяснить нам всё то, в чём ему пора признаться.

Зендер бы накричал на него, устроил бы такой нагоняй, что Арт запомнил бы на всю жизнь. Впрочем, ему не впервой.

Я предлагаю ему пройти в сад — в личный сад рядом с покоями антейма, в котором растут розы и жасмин. Эти цветы напоминают мне о маме. Надеюсь, они окажут такое же воздействие на него.

Я знаю, что он готов на всё ради отца. Возможно, именно это им двигало.

— Прости, Бел, — говорит он, резко опускаясь на каменную скамейку, на спинке которой высечены изображения Рондета. — Прости меня за всё.

— Ты про то, что шпионил за нами? — я сажусь рядом с ним, разглаживая юбку своего платья в вейрианском стиле.

— Я шпионил не за вами, а за Тилом. Они с Зендером слишком сблизились. Мы переживали, что Тил может быть опасен. Кстати, где он?

Имперская делегация покинула Антеес сегодня утром, направляясь обратно на Куоре. Не вижу ничего странно в том, что после всего случившегося они захотели как можно скорее покинуть Антеес и вернуться к привычной роскоши. Несколько дней в пещере, сонная болезнь и прочие ужасы, которые они здесь пережили, и при первой же возможности они вызывают ближайший корабль, которых их спасёт из этого ада. Честно говоря, я ожидала, что Тил задержится, чтобы хотя бы поговорить с Петрой напоследок, но нет. А может, они уже попрощались.

— Улетели.

— Вот так просто?

— Видимо, да. У нас не было особо возможности организовывать дипломатические встречи и балы, к которым они привыкли. Да и Кейда де Лоренс, наверное, спешила вернуться к своему парикмахеру.

— Разве что для того, чтобы провести на нём один из своих жутких экспериментов.

— Что?

— Это её основной вид деятельности как руководителя центра исследований спецподразделения Империи. На Келте у неё была своя лаборатория. Но они даже не заглянули туда, кстати. Впрочем, там ничего и не осталось. Я проверял.

Я вспоминаю, как она засыпала Кона вопросами и напрашивалась в его мастерскую. Я тогда думала, что так она пытается втереться к нему в доверие, но теперь у меня появляются более мрачные догадки. Руководитель центра исследований… О предки, лаборатория на Келте принадлежала ей. И все те люди, те мехи… Это всё она. Она пыталась убить Петру, похитить Зендера…

Следом в памяти всплывает подслушанный разговор. «С тем же успехом ты могла бы повесить указатель», — сказал тогда Тил.

Я была так зациклена на его словах о Петре, что не придала значения остальному разговору.

«Быть незаметной не для меня», — ответила Кейда.

А я даже не обратила внимания. Недооценила её. Я упустила из виду нечто важное. Нечто ужасное.

Это были её разработки — что те чудовищные мехи, что огромный военный корабль. Мы следили за каждым шагом Тила. А всё это время угрозу представляла она.

Новостей от Петры и Зендера так и нет. Слишком долго. Теперь уже очевидно, что что-то случилось. Я стараюсь проводить почти всё своё время вместе с Коном, потому что хочу быть только с ним. Когда нужно, я беру на себя разные обязанности, которыми он пока не может заниматься. Но большую часть времени я просто присматриваю за ним, потому что все мы знаем, что как только он будет почувствует в себе силы стоять на ногах, он это сделает, даже если Хэли будет настаивать на продлении постельного режима. Она постоянно кружит над ним.

Все спавшие пациенты уже очнулись. Только у тех, кто спал слишком долго, наблюдаются побочные эффекты. Когда проснулся Дуайер, я первым делом хотела сообщить об этом Петре, но пока такой возможности нет. Бедному мальчику было чрезвычайно неловко, хотя он, конечно же, ни в чём не виноват. Я пыталась поговорить с ним, заверить его, что его место никто не занял и он спокойно может отлежаться ещё несколько дней, но он попросился вернуться к обязанностям сразу же. Петра бы посмеялась и сказала бы, чтобы брал выходной, раз сама королева предлагает. Но её здесь нет.

И вроде бы легко поверить, что всё возвращается на круги своя и всё хорошо. Но почему-то я не могу поверить в это до конца.

Первым звоночком становится прилёт Фавре и Аэрон. Они не выглядят счастливыми.

Пока Кон спит — наконец-то! — я выхожу на террасу и мысленно обращаюсь к ним. Двое древних антейцев спешно приземляются, на меня разом обрушивается поток их мыслей. Не помню, чтобы они когда-либо такими напуганными. В гневе, в скорби, в замешательстве и в тысяче промежуточных состояний, но не в страхе.

— Ренна ведёт себя совершенно иррационально. В её действиях нет никакой логики. Она не слушает голос разума. Ты должна поговорить с ней. Только тебя она послушает.

— Что случилось?

Фавре в ответ издаёт рёв, яростно размахивая хвостом из стороны в сторону. Я понимаю, что он сходит с ума от беспокойства.

— Она прячется ото всех. Вернулась в пещеру, в которой чуть было вновь не погрузилась в спячку, когда сонная болезнь, похоже, настигла и её. И не выходит.

— Я не могу оставить Кона, — отвечаю я. — Он ещё не поправился до конца.

— Как и Ренна, — говорит Фавре. — У нас дурное предчувствие. Ты должна помочь.

— Хорошо, я сейчас скажу подготовить шаттл…

Аэрон недовольно взвывает:

— На это нет времени. Ты должна отправиться сейчас же, Беленгария.

Озадаченная, я тянусь к нему рукой, чтобы погладить успокаивающе, но ощутив его бурю эмоций, отдёргиваю ладонь.

— Не понесёшь же ты меня сам, Аэрон…

Он хватает меня лапами и взлетает. Я вскрикиваю, скорее от неожиданности, чем от страха. Фавре следует за нами. Город, дворец, сады — всё становится крошечным на высоте птичьего полёта.

Я слышу сигналы тревоги и крики стражи, но слава предкам, они не стреляют в Рондет.

«Кон, Джондар?» — посылаю я мысленные сообщения. — «Я в порядке. Просто… Аэрон хочет, чтобы я полетела с ним к Ренне. С ней что-то не так».

«Что происходит? Где ты?» — первым отвечает Джондар. Кон ещё беспокойно спит, и в его сне один кошмар сменяется другим.

«Мы летим над… Корнитскими лесами, кажется? И… я вижу святилище Рондета», — они летят к озеру и горе, где было их убежище последнее время. Аэрон начинает снижаться. — «Они несут меня к той пещере, в которой прятались от Копариуса. Где их бросил Арт».

Он бросил Рондет умирать. Их и ещё нескольких куорцев и антейцев. Я стараюсь не думать об этом. Он не контролировал себя тогда. Ещё одна проблема, с которой нужно будет разобраться. Не только ради блага моего брата. Возможно, на Антеесе не осталось ни одной семьи, на которую не повлиял Копариус.

Аэрон так резко приземляется среди обломков у входа в пещеру, что я вылетаю из его лап. Представьте себе королеву, растянувшуюся среди пыли и камней.

«Бел? Ты цела?» — беспокойство Кона похоже на лезвие в горле. Он переживает за меня, но не знает, чем помочь.

«Да. Но такой способ перелёта никому не советую», — пытаюсь я пошутить, но уже знаю, что неудачно. Оглядываюсь на Аэрона и Фавре, но не вижу ни капли раскаяния. Иногда мне кажется, что они принимают нас за прислугу. Это бесит. — «Я в пещере. Ренна вернулась сюда».

Так странно видеть эту пещеру своими глазами, а не её. Она была такой уставшей, такой обессилевшей, когда я была внутри неё, её частью. Я захожу внутрь, отмечая, насколько больше она кажется мне теперь, когда я человек, а не душа в теле моей кристальной хранительницы. Тогда мы ещё не знали, что это Копариус высасывает из неё жизнь, как из всех остальных. Теперь сонная болезнь осталась в прошлом, так почему же она вернулась сюда?

Хотя она говорила, что ей нравится здесь, в своей маленькой, усеянной кристаллами норке.

Я еле пролезаю через узкую щель. Как туда пробралась Ренна я даже представить себе не могу.

— Ренна?

Это поразительно красочное место. Синие, розовые, фиолетовые, голубые, лиловые — кристаллы всевозможных оттенков переливаются. И Ренна лежит, свернувшись клубочком, в самом центре, отражая все цвета и мурлыча себе под нос.

А под ней, в гнезде, я замечаю сферы чистой энергии, будущей жизни.

Яйца. Она высиживает яйца.

— Ренна! — ахаю я. Даже не знаю, что тут можно сказать. Это огромное счастье. Их вымершая раса внезапно получила шанс на возрождение. — Почему ты не сказала Аэрону и Фавре?

Она открывает один глаз и смотрит на меня.

— А зачем? Они в этом никак не участвуют, — она зевает и потягивается, прямо как кошка. Это выглядит очень забавно.

Я сажусь перед ней, скрестив ноги, потрясённая. Они такие красивые. Сверкают, как она сама, отражая свет. Их штук семь или восемь.

— Ну, — я поджимаю губы, пытаясь сдержать улыбку. — Они уже как-то поучаствовали.

Ренна вытягивает шею, чтобы я могла погладить её нос, как она любит.

— Вы, люди, такие… бинарные. Они ничего не сделали. Я сама.

Ох, ксенобиологи это отпраздную. И напишут тысячу статей. И, скорее всего, поймут всё неправильно.

— Как давно ты узнала?

Она неопределённо дёргает головой.

— Я была очень уставшей. Думала, что всё из-за Копариуса. Возможно, отчасти так оно и было. Но даже потом усталость так и не прошла. Поэтому я вернулась сюда. Мне здесь нравится. Цвета успокаивают, придают мне сил. А когда я пою… — она снова замурчала, таким приятным вибрированием, эхом отражающимся от стен в идеальной гармонии. — Теперь понимаешь?

— Но почему ты им не сказала?

Она мотает головой.

— Сама скажи. Но это не их дело.

— Они переживают, Ренна. Думают, что с тобой что-то случилось.

— Да? — сильно удивляется она. — Ох. Ладно, тогда я скажу им.

Она не подключает меня к их связи. Что ж, это их личное дело. Но я чувствую реакцию их обоих: счастье и торжество.

И Кон тоже очень обрадовался, когда я ему рассказала.

Дни медленно сменяли друг друга, а от Петры и моего старшего брата так ничего и не было слышно. Я была как на иголках, не могла расслабиться. Ждала, что вот-вот придёт Джондар с плохими новостями. По-настоящему кошмарными.

— У нас проблема.

Однозначно. У нас всегда проблемы. Я бросаю взгляд на Кона. Он весь во внимании.

— Какая?

— Мы потеряли корабль.

— Но… там же новейшие маскировочные технологии. Может, дело в этом?

— Я уговорил Арта дать расшифровку. С этими данными мы должны были определить его местоположение. Том говорит, что корабль был на радаре, пока вдруг…

— А где Том?

— На «Отважном». Кажется, ему там нравится.

Кон качает головой.

— Не больше, чем тут, Джондар. Не переживай. Продолжайте их искать. Я обеспечу подмогу.

Это привело к звонку моему отцу. Кон — самое обаяние и дипломатия, идеальный правитель. Так мы получили разрешение на то, чтобы Том отправился на «Отважном» туда, где должен был быть шаттл Арта. И так, вопреки всем моим возражениям, мой отец, король Маркус Вейрианский, добился приглашения на Антеес.

Глава 37

ПЕТРА

Не знаю, сколько времени я провела без сознания, но просыпаюсь я, когда «Отважный» подбирает плывущий по космосу на минимальной мощности шаттл. Как выяснилось, меня нашли благодаря аварийному маяку, но не помню, чтобы я его активировала. Последнее моё воспоминание — выстрел Зендера. Парализатором Кона.

Первый, кого я вижу, очнувшись в медотсеке, это Том. Он выглядит таким встревоженным, что я бы посмеялась, если бы у меня не болело всё тело. Не нравятся мне эти парализаторы. Того, кто внушил Кону, что это более «гуманно», нужно оглушить этим самым парализатором. Сто раз подряд.

С другой стороны, это более гуманно, чем умереть.

Я закрываю веки. Перед глазами стоит воспоминание, как Зендер стреляет в меня, в его глазах ужас и отчаяние, но он бессилен что-либо изменить. Такой теперь будет его жизнь? Это всё, что ему остаётся? Лучше бы его сделали мехой. По крайней мере, тогда бы он не осознавал происходящее.

— Мне нужен коммуникатор, — говорю Тому, пытаясь встать. — Надо скорее отследить…

Если только Тил не нашёл маячок. Он вполне мог отключить его или выбросить где-то, чтобы мы искали по ложному следу. Или…

У меня кружится голова, меня тошнит. Я не могу думать о всех возможных «или». Нет, я не могу допустить, чтобы всё кончилось вот так.

— Погоди, давай по порядку. Петра, что случилось?

— На это нет времени, Том. Мне нужно…

— Отчёт, Кел!

Я тут же вытягиваюсь по струнке, хоть и лёжа. У него хорошо поставлен командный голос.

— Кейда де Лоренс и Тил, вот что случилось. Это её корабль был над Келтой. И это она создавала тех мех, гибриды — это её разработки. А Тил украл чип Кона и использовал его на Зендере. Они забрали его на Куоре.

Том матерится и помогает мне встать.

Мне страшно надеяться. Некоторые слова Тила… были странными. Что за Страстоцвет? Он говорил не как о цветке, а как о каком-то месте. И ещё он наверняка видел, какое оружие берёт Зендер. Да и кто мог активировать маяк, если не он? Кейда точно не стала бы делать это ради меня.

— Как обстановка на Антеесе? — интересуюсь я.

— Всё хорошо. Я полетел на «Отважном», когда пропала связь с вами. Бел переживала, что вы не вернулись в предполагаемые сроки, — переживала? Да она наверняка места себе не находила. — И вдруг мы поймали сигнал.

— Какой ещё сигнал?

К тому времени, как мы подходим к штурвалу «Отважного», я уже почти прихожу в себя. По крайней мере, последствия применения парализатора начали проходить довольно быстро, как только я встала на ноги и пошла. Но Том не отходит от меня — на случай, если нужно будет подстраховать меня от падения. В кресле пилота сидит Дария. Она смотрит на меня одним из своих типичных взглядов.

— Прошу разрешить… — в голове всё ещё мутно, не могу подобрать слова. Показываю рукой на панель управления.

— Разрешаю, генерал Кел, — отвечает Дария. — У тебя есть план?

— Есть идея.

— Мы получили твой сигнал и забрались в такую даль, что я надеюсь, что это хорошая идея.

— Мой сигнал?

Том показывает сообщение на одном из экранов, пока я опускаюсь в кресло.

Там написано: «Кел. Следуй за звездой». И дальше повторяется то же самое. Снова и снова.

— Что за?..

— У меня была такая же реакция. Как говорится, у гениев мысли сходятся. Мы получили этот сигнал на аварийной частоте, и он привёл нас к тебе. А сам сигнал расшифровывался именно так…

Он наклонился к панели управления и нажал несколько кнопок. На экране появилось изображение цветка. Очень странного цветка. С вытянутыми белыми лепестками, фиолетовой бахромой, напоминающей шипы, и зелёным пропеллером в центре. Причудливый такой, не особо красивый. Я уже где-то видела такие цветы, но не могу вспомнить где.

— Что это за цветок? — спрашиваю я. — Где он растёт?

— Происходит из Первомира, называется Пассифлора или…

Антеес, дворцовые сады, Тил… Он протянул мне один из них, чтобы я понюхала.

— Страстоцвет, — произношу одновременно с Томом.

«Как в Страстоцвете на Куоре», — сказал Тил Зендеру. Что ещё за Страстоцвет на Куоре?

Я начала поиск сразу в трёх направлениях. Первое — корабль Тила и Кейды. Знаю, бессмысленно, но попытаться стоило. Второе — маячок в подвеске. Третье — Страстоцвет и Куоре. Название корабля? Магазина? Бара?

«Его всегда можно было найти в борделе…»

Я стремительно вбиваю в поиск.

— Петра? Зачем ты ищешь бордели? — едва слышно спрашивает Том рядом со мной.

И поиск даёт результаты. Не на Куоре. Даже близко не там. Есть одна станция на орбите одного промышленного мира на границе центрального космического пространства, на которую не распространяется власть Империи. Из-за царящего на ней беззакония её даже переименовали в Дедвуд по одной из легенд Первомира.

И вот на этом Дедвуде есть бордель под названием «Страстоцвет».

В эту же секунду я получаю координаты маячка в подвеске. То самое место.

— Туда, — говорю Дарии. — Нам нужно туда.

***

Это не тюремные камеры, не в обычном понимании. Они больше похожи на собачью конуру: крошечные комнатки без окон, обставленные вычурной мебелью и надёжно запертые. Наконец, я нахожу в одной из них Зендера, растянувшегося на кровати с раскинутыми руками и ногами, взгляд направлен в потолок с отслаивающейся золотой краской. На нём только лишь подобие набедренной повязки и ошейник. И, похоже, его накачали наркотиками.

— О предки, — ахаю я, сжав прутья железной решётки. — Откройте!

На двери висит огромный старинный звонок, похожий на кирпич. Часть специфического антуража. Такой не взломаешь с помощью компьютера.

Собственник борделя суетится с ключами. Раздражённая его медлительностью, я выхватываю связку из его рук, пока Том отталкивает в сторону его самого.

— Я не понимаю… Тот джентльмен оставил весьма чёткие указания. Мы должны были присмотреть за ним. Никто к нему не прикасался. Мы хорошо о нём заботились. Клянусь, мэм, здесь все следуют инструкциям. Товар в идеальном состоянии.

Товар. О предки, я добавлю его в свой список людей, которых хочу стереть в порошок после того, как доставлю Зендера в безопасное место. Когда замок поддаётся, я бросаю ключи Беку.

— Освободи остальных. Всех. Если кто будет возражать — стреляй.

А сама тем временем захожу в камеру. Всё пропитано запахом ладана или типа того. До тошноты. Подозреваю, что это тоже какое-то вещество, вызывающее привыкание. Чтобы клиенты хотели вернуться. А товар был послушным.

Закашлявшись, я опускаюсь на пол рядом с кроватью.

— Зендер? Слышишь меня? Проснись.

Он шевелится, слава всем известным мне предкам. И неизвестным тоже. Я поставлю столько свечей в благодарность, что выйдет целый костёр. На секунду его рот дёргается, словно он пытается что-то сказать или вспомнить, как вообще это делается. Затем он с трудом приподнимает голову, будто она весит целую тонну, и пытается сфокусировать взгляд на мне.

— Петра? — хрипло произносит он. — Я знал, что ты придёшь. Сказал, что тебе здесь не место. Что ты будешь злиться.

Злиться. Надо бы. Но у меня голова кружится от облегчения. Надеюсь, всё же от облегчения, а не от этого приторного дыма.

— А тебе? Кронпринцу самое то находиться здесь?

Я помогаю ему принять сидячее положение. К нам подбегает Том, и вместе мы вытаскиваем Зендера.

— Голова раскалывается.

— Даже не сомневаюсь, ваше высочество, — отвечает Том. — Но прямо сейчас нам нужно вытащить вас отсюда.

— Я убью этого подонка Тила, — бормочу я.

— Он говорил, что ты придёшь, — не умолкает Зендер. — Сказал, что мне нужно просто дождаться. Сказал… Петра, здесь такие прикольные напитки.

— Да, Зендер, — терпеливо отвечаю я. — После кенхенола всем весело, а ты определённо выпил немало.

Я подзываю одного из вейрианских солдат — хороших, талантливых, верных ребят, отобранных лично Дарией, — который потрясён увиденным не меньше меня. Но хорошо хоть мы смогли вернуть его целым и невредимым.

Разворачиваюсь к владельцу.

— Кто тебе заплатил?

— Я не… Я не понимаю, мэм.

У меня лопает терпение. Я хватаю его за горло и бью головой о стену.

— Хватит называть меня так. Я генерал. А если продолжишь меня бесить, то я стану твоим личным ночным кошмаром. Кто. Тебе. Заплатил?

— М-мужчина. Хорошо одетый. Лорд. Прибывший на имперском корабле. Сказал выделить ему комнату. Что он предназначен кому-то конкретному, поэтому мы должны держать его под успокоительным и не причинять никакого вреда, вообще не трогать его. А желающие, знаете ли, были. Но никто к нему не прикасался, клянусь! Мы просто прятали его здесь и ждали, когда вернётся тот лорд или кто-нибудь от него…

Я поднимаю его за горло, перед тем как ударить снова.

— И вы раздели его, накачали наркотой и держали здесь в качестве экземпляра коллекции?

— Прошу, мэм… Генерал. Умоляю, я просто…

Не хочу его больше слушать. Потом допрошу его. Или лучше передам Дарии. Ей понравится. А я и так знаю ответ без всяких допросов.

Тил. Это был Тил. Вполне в его духе. Уж не знаю, как он провернул. И отчасти мне даже плевать. Зендер здесь. Живой. Со мной.

— А ещё он оставил это, — мужичок с поросячьими глазками судорожно ищет что-то в своих карманах. — Он сказал, что если придёт девушка, очень злая девушка, то ей нужно дать это. Вы же Петра, верно? Он сказал… что вас лучше не злить…

Он протягивает мне мятый заляпанный конверт. Его однозначно уже открывали и коряво запечатали снова. Бумага тонкая, хлопковая, едва ли где-либо можно найти дороже. На задней стороне изображён имперский герб. Герб Тила.

Я отпускаю владельца заведения, выхватываю конверт и напоследок бью его в нос, довольная хрустом.

Он сползает к моим ногам.

Зендер смотрит на меня с обожанием. Он поворачивается к Тому и говорит серьёзным тоном:

— Тсс. Никогда не зли Петру.

***

Я не открываю конверт до возвращения на «Отважный». Пока из Зендера выводят токсины в медотсеке, я стараюсь не путаться под ногами. Но это не значит, что я ухожу от него.

Он лежит на койке, без сознания. К счастью, прикрытый простынёй. Я сижу рядом. Ошейник всё ещё у него на шее — жёсткая чёрная полоса, заклеймившая моего принца как собственность публичного дома. Что-то во мне окончательно ломается, я сгибаюсь пополам, роняя голову на руки и стону. А ведь могло быть намного хуже.

Ошейник кажется величайшим унижением, поэтому я осторожно снимаю его, случайно задевая пальцами пылающую кожу. Под ошейником, настолько вдавленная в кожу, что остался след, оказывается подвеска. Маленький бриллиант в форме звёздочки, подаренный мне Тилом, который я надела на Зендера и таким образом смогла его найти. Судя по всему, Тил специально его спрятал под ошейником. А значит, он знал обо всём с самого начала.

Я оставляю подвеску на месте.

«Кел. Следуй за звездой».

А вот чипа уже нет. Зендер вновь стал собой. От него пахнет дешёвым парфюмом и ладаном, но никаких ран я не вижу. Вероятно, у него будет болеть голова, как у меня после парализатора. Забывшись, я убираю его пряди с лица. Он открывает глаза, ловит мой взгляд и сонно улыбается.

— Привет, Пет.

— Привет, Зен, — шепчу я. В горле застревает ком.

— Он обещал, что ты придёшь.

Вздыхаю. Чувствую себя выжатой как лимон.

— Возможно, он всё-таки держит своё слово.

— Возможно.

В медотсек возвращается врач, и мне всё-таки приходится покинуть его. Даже если это последнее, что я хотела бы сделать. Меня валит с ног от усталости. Если задержусь, боюсь, меня тоже начнут лечить, а я уже сыта по горло всеми этими медицинскими манипуляциями.

Я возвращаюсь в свою маленькую каюту, сажусь на кровать и долго, не отрываясь, смотрю на конверт.

В итоге всё-таки решаюсь открыть его. Внутри оказывается записка и какая-то сломанная металлическая штуковина, которая, видимо, когда-то была изящным переливающимся диском с лабиринтом. Почерк, конечно же, безупречный, такой оттачивают годами только для того, чтобы хвастаться всем своим блестящим образованием и аккуратностью.

«Моя дорогая генерал Кел,

Прости меня. Мне пришлось так поступить, чтобы спасти его. К тому моменту, как ты прочтёшь эти строки, я уже буду далеко: изгнан или казнён. Кейда будет настаивать на том, чтобы меня бросили в самую тёмную дыру на Куоре, где меня никто не найдёт, но я сомневаюсь, что дойдёт до такого. У меня всегда был талант выкручиваться из сложных ситуаций. Если обо мне ничего не будет слышно, знай, что я всё ещё где-то жив. Но наш Зендер предназначен одной лишь тебе. Будь рядом с ним.

Тил»

И ниже постскриптум:

«Верни, пожалуйста, осколки антейму и передай мои извинения. Никто не должен владеть такой технологией, особенно те, у кого плохие намерения».

И всё. Это всё, что он написал. Никаких больше извинений.

«Наш Зендер предназначен одной лишь тебе».

Если бы.

Я складываю всё обратно в конверт. Верну то, что осталось от чипа, Кону вместе с извинениями Тила. Остальное же оставлю себе.

Когда я засыпаю, даже не раздевшись, мне ничего не снится. Отмечаю корректировки курса, оживление и замедление двигателя. Это как спать в сердце огромного зверя, плывущего среди звёзд. Внезапно понимаю, что скучала по этому ощущению. По какой-то неведомой причине я чувствую себя как дома. В безопасности.

***

Когда я просыпаюсь, атмосфера на борту корабля заметно меняется. Я не сразу понимаю, в чём дело. Единственное предупреждение — это сообщение Тома о том, что он ждёт меня.

— Его величество, король Маркус Вейрианский, взошёл на борт в одиннадцать ноль ноль. Со всеми почестями. Антеес уведомлён о скором прибытии.

Отряд вейрианской королевской стражи уже стоит у дверей моей каюты, но вроде бы они никуда не торопятся. Я спокойно принимаю душ и переодеваюсь в свой обычный чёрный костюм. Завязываю волосы в аккуратный хвост, чтобы не мешались у лица. И вот я вновь выгляжу как солдат. Не как антейский генерал, а скорее как новобранец. Но я должна это сделать. Это единственное оружие, что у меня осталось.

Я должна выглядеть подобающе.

Я шла по коридорам «Отважного» в окружении солдат, как королевская особа. Или преступница. Опаснейшая преступница.

Как минимум, меня ждёт строгий выговор.

Король Маркус Вейрианский сидит за столом Зендера. Кронпринца нигде не видно. Я стараюсь не выдавать своего разочарования. Он, скорее всего, ещё в медотсеке. Иначе бы он пришёл. Ну, я хотела бы, чтобы он был здесь. Хотя бы раз. Я могла бы положиться на него, потому что мне хочется верить, что он бы не подвёл меня. Но каждый раз — каждый — результат один и тот же.

Король просматривает материалы на экране перед собой. В его чертах я узнаю скорее его дочь, чем сыновей. Бел хмурится точно также. Но тем не менее могу представить, что когда-нибудь Зендер тоже станет таким. Настоящим королём.

— У меня к тебе дело, Петра, — начинает он глубоким размеренным голосом, который вызывает доверие у народа. И страх у меня. — Я хочу прояснить один момент, прежде чем мы долетим до Антееса. Чтобы не осталось никаких недопониманий.

— Да, ваше величество.

Нет смысла прикидываться дурочкой. Я знала, что так и будет. Знала много лет назад и знаю сейчас. Я прекрасно отдаю себе в отчёт в том, кто я и что из себя представляю.

— Мой сын известил меня о своём намерении жениться на тебе, — король поднимает на меня глаза. Не сказать, что взгляд был враждебным, но и дружелюбия в нём не было. — Более того, он заявил мне, что не женится ни на ком другом.

Вот как? Мне он сказал, что любит меня. И всё. О чём он только думал? Что это величайшая честь? Или ультиматум? Он не мог пойти более дипломатичным путём или хотя бы поговорить об этом сначала со мной. Уже представляю, как бы мы разругались. Его легендарное упрямство появилось не на пустом месте. Оно есть у всех Мерринов. Это не просто типичная вейрианская твёрдость. Это их особая семейная черта.

— Ваше величество, — произношу я, потому что он определённо ждёт от меня ответа, хотя формально никакого вопроса не прозвучало. А я не знаю, что сказать. Я в тупиковой ситуации. Могу только стойко выдержать бурю, что вот-вот грянет. И лучше мне сейчас говорить только правду.

— Ты любишь моего сына, Петра?

Ох.

Я распрямляю плечи и смотрю на стену позади него, чуть левее его уха. Глаза жжёт, потому что я знаю, что будет дальше. Просто знаю. И не могу выказать слабость.

Так вот, правда. Какими бы ни были последствия.

— Всем сердцем.

Долгая пауза.

— Что ж… прискорбно, — он снова смотрит в планшет, читая что-то, словно потерял ко мне всяческий интерес. Я смотрю, как его взгляд бегает по строчкам. Жду. — Ты же понимаешь, что эти отношения невозможны?

О предки, он старается быть добрым и благоразумным. Это даже хуже, чем я ожидала. Если бы он кричал, угрожал, велел запереть меня в каюте, а потом отправить в изгнание, мне было бы проще. Я могу выдержать королевский гнев, возмущаться несправедливостью обвинений. Но это…

— Д-да, ваше величество, — а толку спорить? Он прав. Кронпринц Вейриана никогда не сможет жениться на дочери Левандера Кела. — В скором времени я вернусь на Антеес. До тех пор прошу разрешения остаться в своей каюте. Уверяю, я не доставлю никаких хлопот на «Отважном».

— Разумеется. Тем более что мы уже в пути, — учитывая, что я служу скорее Кону и Бел, чем ему, то формально он не вправе запретить мне вернуться. Но он вполне мог выставить меня со своего корабля на ближайшем астероиде, чтобы дальше добиралась сама. Вот и всё. Конец моим глупым надеждам, которые я лелеяла, хотя с самого знала, чем всё закончится. — Жаль, что всё так обернулось, Петра. Ему следовало понимать, к чему это приведёт, и не заходить так далеко.

Его слова для меня как пощёчина. Ему следовало понимать? Не стоило ему заходить так далеко? А я что, в этом не участвовала?

Нет. Я не могу это так оставить. Я не потерплю от него жалости.

— Дело не только в вашем сыне, ваше величество. Я не какая-то там случайная девчонка, на которую он запал. Вы знаете меня, знаете, какой я человек. Я бы пошла на всё ради Зендера. На всё. Я едва не умерла ради него. Я пролетела три планетные системы, чтобы разыскать его, когда все остальные бы сочли это безнадёжным. Вы готовы были отдать его Императрице, но не я. Я бы вышла за него замуж сию же минуту, если бы это могло остановить её, но она бы тогда просто убила меня и решила тем самым проблему, верно? Мне не нужна вечность с ним. Я не жду этого. И уж точно мне не нужна корона. Теперь я понимаю вашу жену. Корона всегда на первом месте, ведь так?

Он сужает глаза:

— Ты ступаешь по тонкому льду, Петра.

Возможно, упоминать Иоланду Астол было ошибкой. Возможно. Но я уже сделала столько их, что теперь это неважно. Всё равно всё летит к чертям. Так пускай и меня унесёт в ад.

— Не выставляйте всё так, будто это всё его инициатива. Будто мои чувства незначительны, будто я не готова умереть за него. Я сотню раз доказала обратное. И не только за него, но и за Бел. Вы недооцениваете их, ваше величество. Они не ваши марионетки, они ваши дети. Вы даже не замечаете, как сильно их любят окружающие. Даже Тил пошёл на всё, что было в его силах, чтобы защитить Зендера от Императрицы. Вы знали об этом? Если он всё ещё жив, то он проведёт остаток дней в бегах. Вы не представляете, на что готовы пойти ради него другие.

Король хлопает руками по столу и, опираясь на них, поднимается.

— Так значит, ты и, как я понимаю, Велентин Тил, известный своей сомнительной репутацией, любите моего сына больше, чем его родной отец?

— Конечно, люблю. Как Иоланда любила вас. Разве она смогла бы просто отказаться от вас и уйти?

— Если бы того требовал долг? Да. Смогла бы.

Долг. Мы всегда возвращаемся к одному и тому же. Долг. Будто это наша суть. Долг каждого вейрианца… Ох, я не хочу об этом говорить.

— А вы бы её отпустили?

Он смеётся. В самом деле смеётся. Медленно, горько, безрадостно. И вот теперь я жалею, что заговорила о ней. О предки, надо было подумать дважды. Какая же я идиотка. Надеюсь, на астероиде, где он меня высадит, будет достаточно кислорода в атмосфере.

— Ты очень похожа на неё, знаешь?

Меня охватила такая паника, что я не сразу осознаю его слова. В голове только одна мысль, что нужно бежать. Пока я не сделала хуже. Но паника быстро сменяется гневом. Я злюсь на короля, на себя и на потрясающе отсутствующего Зендера.

— Сочту за величайший комплимент, ваше величество. Я могу идти?

Мне просто нужно уйти отсюда, вернуться в свою каюту и не высовывать носа до конца полёта, чтобы никто не увидел, как я сломлена.

Но тут вдруг я слышу его голос.

— Я же говорил, — произносит Зендер за моей спиной. — И на меньшее я не согласен. Как и ты когда-то, отец. Я откажусь от прав на престол, перееду на Антеес, если придётся, или ещё куда-то, хоть на другой конец галактики. И ты ничего не сможешь с этим сделать.

Он что, был здесь всё это время? Слушал, что я скажу? Прятался в углу, пока я изливала душу, оскорбляла его отца и приводила в пример его покойную мать…

Но тут до меня доходят его слова, и я резко разворачиваюсь, с ужасом глядя на него.

— Я серьёзно, Петра. Я больше никогда тебя не отпущу.

Я сбегаю.

Это нельзя назвать иначе, и нет, мне не стыдно. Я отталкиваю его и бегу по коридору, к чёрту приличия.

Все, кого я встречаю на пути, заметив моё выражение, прижимаются к стенам, уступая дорогу. Я слышу, как он бежит следом, но не оглядываюсь. Я добираюсь до своей маленькой каюты и захлопываю дверь. Панель тут же блокирует вход.

— Петра, впусти меня! — я слышу, что он пытается совладать с собой, но не может. Его голос дрожит от волнения. — Пожалуйста, нам нужно поговорить. Впусти меня! Пожалуйста! Я люблю тебя.

Я стараюсь дышать глубже, но не могу сдержать всхлипы. Это нечестно. Это просто нечестно. Я похожа на ребёнка. Капризного, избалованного ребёнка, который не понимает, как устроен мир. А ведь я знаю. Знаю лучше, чем кто-либо. В жизни нет справедливости.

Жизнь… и любовь… всё ужасно.

— Петра, — снова зовёт он, уже тише. — Пет…

Я легко могу представить его, прислонившегося к двери с той стороны. Я прикладываю ладонь и прижимаюсь лбом, словно он стоит передо мной. Словно между нами нет этой двери.

— Я сказал правду, Пет. Я именно так и поступлю. Если мне придётся отказаться от всего, пускай. Всё это мне не нужно без тебя.

— Не надо… — пытаюсь возразить я, но он реагирует мгновение.

— Я серьёзно, Петра. Я перееду с тобой на Антеес. Как думаешь, Бел согласится дать мне работу?

Зендер и работа. Под руководством младшей сестры.

Взяла бы она его на работу? Я бы не стала. Хотя кого я обманываю, конечно, взяла бы. Даже без работы, я бы всё равно его не оставила. Разве он этого не знает?

Но всё же…

— Зендер, это… это невозможно… — хотя я сама уже не знаю, во что верить. — Императрица так просто не отступит, ты же понимаешь? Она постарается убить меня. А если ей не удастся, кто-нибудь другой это сделает. Вон Кейда, например, продолжит создавать своих жутких мех…

— Тогда я остановлю их. Всех до единого. Если… если ты сама не справишься, конечно же.

— Зен, тебе же будет постоянно стыдно за меня. Я опозорю весь Вейриан.

— Это неправда.

Я судорожно вдыхаю. Его не переубедить. Его невозможно переубедить.

— А как же союзы и договоры с другими мирами?

— Это уже проблемы моего отца, любовь моя, — он замолкает на секунду и горько усмехается. — Нет, это уже не мой отец. Это король Вейриана, политик и дипломат, ведущий игры с Империей.

— Игры, в которые когда-нибудь придётся играть и тебе. Что скажут люди? Ты не сможешь править вместе со мной.

Я прижимаю ладонь к двери, рядом с лицом, раздвинув пальцы. Он тоже прижимает руку с другой стороны? Прислоняется ли он лбом так же, как я? Могут ли его губы быть так близко и так далеко одновременно?

— Почему? Я не смогу без тебя. Плевать, что скажут люди. Я никогда не парился из-за чужого мнения. Мне нужны ты и только ты.

«Но наш Зендер предназначен только тебе одной», — оставил напутствие Тил. — «Будь рядом с ним».

Моя рука действует вопреки здравому смыслу. Я нажимаю на кнопку, открывая дверь, и вейрианский кронпринц теряет равновесие из-за внезапно исчезнувшей опоры.

Я ловлю его, не давая упасть. Как всегда это делала.

— Но, Зендер, твой отец…

Улыбаясь, он заключает меня в объятья.

— Хочешь знать, что мне сказал отец? Не король. Отец, — он делает глубокий вдох, на губах играет его потрясающая улыбка, и я не могу оторвать от него глаз. — Он сказал мне, чтобы я никогда больше тебя не отпускал.

— Но, Зен…

— Хватит спорить, Пет. Хотя бы раз.

И он целует меня так, что я забываю обо всех своих возражениях.

Письмо от автора

Петра Кел — одна из тех самых героев. Она была задумана, как героиня второго плана. Её роль не предполагалась ключевой. От неё ожидалось присматривать за Бел, снести пару дверей и убить несколько плохих парней. И уж точно она не должна была получить свою собственную историю.

Но Петра — это Петра, она не могла остаться на заднем плане, согласны?

Это видно даже в «Крыле королевы». И когда пришло время начать «Сердце камня», я уже знала, что она просто обязана стать центральным персонажем. Её история с Зендером и его история с Тилом усложняют её жизнь, тогда как всё, чего хотела бы Петра, — это выполнять свой долг, заниматься своей работой. Она целеустремлённая и безгранично преданная. И во многом из-за Мерринов её жизнь никогда не будет простой. Как потенциально будущая королева Вейриана, она не та, кого все ожидают увидеть. Но она может стать именно той, кто им нужен. Прямо как Бел.

И, конечно же, Бел никуда не делась. Нам уже хорошо известно её вейрианское упрямство.

Сиквелы — интересная штука. Мы возвращаемся к героям, которых успели полюбить, мы видим, что их жизнь продолжается, что они сталкиваются с новыми испытаниями и опасностями. И это оставляет вопрос: что же будет дальше? Что случится в будущем со всеми этими людьми и их мирами? Космические оперы — это жанр о приключениях и новом опыте, это истории о других планетах и огромных кораблях, бороздящих просторы Вселенной. Это фантазия среди звёзд и планет о других мирах с другими существами. Но в первую очередь, это всё о героях.