Сердце королевы степей

Глава восемнадцатая. Военное положение

На время закрытия намечающегося разлома и проверки прилежащих территорий в приграничных уделах Имбора и Степного Каганата было введено военное положение. Людей из становищ перевезли в города, ограничили перемещения порталами для гражданских. Курсантам военной академии запретили выходить из крепости в свободное время, ввели обязательные утренние пробежки, заменили часть лекций практическими занятиями. Коснулись проводимые меры и преподавателей — они получили предписание находиться при подопечных постоянно и заселились в комнаты в общежитии.

Дирк ворчал:

— Мало того, сидишь, как взаперти, так ещё и надзиратели под боком.

Друзья огневика поддержали, лишь Ровена потихоньку радовалась возможности чаще видеть Ортена.

Отделение боевых магов, оставшееся на время без наставника, — дер Тревор остался на полигоне «Карагач» в качестве консультанта, — взял под своё крыло Кеган из рода Беркутов. Новый наставник давно обещал магам подтянуть их физическую подготовку, чем, воспользовавшись ситуацией, и занялся. Стонали все, кроме братьев орков и Ровены. Лана и Ника дополнительные нагрузки не пугали. Художница же и вовсе получила особое задание — создавала на основе карт местности иллюзорные макеты. После первого занятия Кеган подозвал Ровену к себе. Выглядел орк немного смущённым.

— Ровена, — наедине наставник часто обращался к девушке не по Уставу, — понимаешь, от утренних пробежек я не смогу тебя освободить. По распоряжению Главы должны присутствовать все.

— Ничего страшного, — машинально кивнула девушка и тут же переключилась на очередную иллюзию: — Посмотрите, мне кажется, Северный овраг стоит слегка углубить.

То, что, сказав «ничего страшного», она погорячилась, Ровена поняла на следующее утро. Курсанты бегали с довольно тяжёлым походным вещмешком за плечами, но и без того путь вокруг крепости изобиловал кучей естественных препятствий: ямы, высокая сухая трава, колючий кустарник. На третьем круге Ровена притормозила, приглядываясь к кустам и нескольким деревьям за ними. В голове её начала зарождаться интересная идея. «Завтра попробую», — решила девушка и прибавила ходу, даже усталость немного отступила. Ровене удалось добежать раньше дриад и Дирка. К зеленоволосым целительницам Ровена интерес потеряла, ведь Ортен внял доведённому до него слуху, и дриад довольно заметно избегал.

Настроение художнице подняла внеочередная практика у орка её мечты. Ей даже удалось провести несколько удачных приёмов с деревянным мечом и вновь победить Дирка.

— Так, смотришь, к началу экзаменов тебе и облегчённый клинок можно будет доверить, — похвалил девушку Ортен.

Перед концом занятия Ник с таинственным видом сообщил подруге:

— Он на тебя поглядывает, когда думает, что не видишь.

— А потом спохватывается и взгляд отводит, — добавил Лан, и братья рассмеялись.

— Тихо, не спугните, — шикнула на них зардевшееся Ровена.

Вечером Эрика и Ник закрылись в комнате братьев, а Лан и Земляника отправились на прогулку внутри крепости. При сложившихся обстоятельствах и полоса препятствий неплохое место для свиданий. Художница же выловила Дирка и затащила в свою комнату. Ещё накануне Ровена приступила к созданию иллюзии боевого мага с огненными шарами в руках. Огневику довелось примерить роль модели. Он, конечно, понимал, что и ему самому долгое удерживание огня пригодится для улучшения контроля над магией, но попытку увильнуть предпринял. Наивный.

Ровена и Дирк освободили центр комнаты, сдвинув в угол кресла и закатав ковёр. Затем девушка установила туда друга и скомандовала:

— Магичь. Только сделай пламя в виде шара, а не так, как вчера, колбаской.

Следующие полчаса Ровена самозабвенно творила, а Дирк изо всех сил удерживал огненные шары, стараясь не менять размер и силу пламени. Понимал, если у подруги не получится, стоять ему ещё и стоять.

Внезапно в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения в комнату вкатился комендант с торжествующим:

— А я говорил, что отсюда дымком тянет!

Следом вошёл Марвин дер Молл с повязкой дежурного преподавателя на рукаве.

Дирк дёрнулся, видимо, собираясь притушить пламя, но Ровена прикрикнула:

— Стоять! Не шевелиться! — и с одной из самых милых своих улыбок обратилась к коменданту: — Пожалуйста, разрешите закончить, нам совсем чуть-чуть осталось. Посмотрите сами, Дирк же ничего не подпалил.

Комендант не поленился, посмотрел, обежав комнату и даже заглянув, зачем-то, в умывальню.

— Пусть закончат, — вступился за курсантов Марвин. — Я здесь посижу, проконтролирую.

— Ну, если под твою ответственность, — согласился комендант, однако, выходя, погрозил огневику пальцем: — Смотри у меня!

Марвин устроился в кресле в углу и принялся наблюдать за работой художницы. «Чуть-чуть» Ровены растянулось почти на час. Дирк облегчённо вздохнул, убирая пламя и растирая затёкшие руки. Только тогда курсанты заметили, что дежурный преподаватель мирно спит, откинувшись на спинку.

Ровена приложила палец к губам и кивнула другу на выход. Дирк понятливо закивал и на цыпочках удалился, умудрившись даже не хлопнуть дверью. Художница присела на свёрнутый ковёр и, полюбовавшись безмятежным лицом Марвина, достала альбом.

Когда Марвин открыл глаза, взгляду предстала иллюзия: спящий на густой траве воин в древних одеждах и сидящая рядом фея. Фея смотрела на воина с нежностью и каким-то сомнением, а невдалеке мерцала арка портала, увитая цветами, с клубящимся белым туманом внутри. В воине Марвин опознал себя, а фея оказалась похожа на Ровену.

Художница улыбнулась и произнесла:

— По преданиям фея может забрать возлюбленного на Авалон. Но только одного, а волшебницы влюбчивы. Как угадать, является ли очередной мужчина тем самым, единственным, с кем стоит разделить вечность? Как не ошибиться в выборе?

— Снова выбор? — ответно улыбнулся Марвин. — А ведь ты ещё не рассказала, кого из женихов предпочла Королева Степей.

Ровена закрыла альбом и ответила:

— Никого. Правительница решила не делиться властью. Но воин постарше часто снился ей ночами.

Девушка встала, Марвин тоже поднялся из кресла. Они стояли друг против друга. Мужчина протянул руку и заправил выбившуюся из косы Ровены прядь ей за ухо, нежно проведя костяшками пальцев по заалевшей щеке.

С улицы донеслись шум и крики. Ровена и Марвин отшатнулись друг от друга, словно опомнившись, и поспешили к окну. Перед входом в башню дрались несколько курсантов в форме лучников и арбалетчиков, комендант тщетно пытался их разнять. «Не наши», — с облегчением подумала Ровена. Марвин побежал к двери, уже взявшись за ручку, обернулся:

— Я пойду, — то ли спросил, то ли сообщил смотревшей вслед девушке. Ровена прошептала:

— Иди.

После, прижавшись лбом к стеклу, наблюдала, как черноглазый возмутитель её спокойствия, разнимает драчунов. Предоставляя право их отчитывать и наказывать коменданту.

На следующее утро во время пробежки Ровена на первом же круге от всех отстала. Она притормозила около облюбованных кустов и огляделась. Быстро создала собственную иллюзию, задав ей направление и скорость. Сама же нырнула за куст, скидывая вещмешок с плеч. Найденное убежище показалось ненадёжным, Ровена задумчиво поглядела на деревья неподалёку.

Скорее всего, маневр художницы удался бы, но Кеган из рода Беркутов, чувствуя угрызения совести, окликнул её, намереваясь освободить от пробежки. Сначала наставник подумал, его не услышали, и быстро нагнал девушку. Только вблизи понял — это иллюзия. Он быстро раскусил задумку Ровену: заменить себя иллюзией, а на последнем круге вернуться к остальным. Это значило, девушка выжидает в каком-нибудь укрытии. Пробежав ещё немного, Кеган это укрытие обнаружил по выглядывающему из-за куста боку вещмешка. Ровена лежала на животе, положив голову на руки, и закрыв глаза.

— Подъём, — скомандовал наставник и потянулся, потрясти засоню за плечо. Рука прошла сквозь очередную иллюзию. Кеган еле удержался на ногах, восхищённо пробормотав: — Вот ведь талантливая девчонка. — Выпрямился и нарочито грозно произнёс: — Курсант дира Бранн, если вы сейчас же не появитесь, ваше отделение бежит три дополнительных круга.

Со стороны ближайшего дерева раздался шорох, и Ровена спустилась с него на землю. Девушка развеяла иллюзии и подошла к силящемуся не рассмеяться наставнику.

— Такое больше не повторится, мастер-коммандер, Кеган, — произнесла она.

Орк усмехнулся:

— Ни капли не сомневаюсь. В следующий раз ты придумаешь что-то новенькое, благо, фантазии не занимать.

Тут Кеган громко расхохотался под опасливыми взглядами пробегавших мимо курсантов. Наставник не заставил Ровену присоединяться к остальным, сказав:

— По-хорошему, нужно бы тебя наказать. Но ладно, можешь не бегать. С Главой академии уж как-нибудь договорюсь. Ровена, а ты точно уверена, что хочешь замуж за Ортена? Ты моему сыну приглянулась. А что? Род Беркутов такой же древний, как род Волков.

— Уверена, — твёрдо ответила девушка, и добавила: — Ваш Мирк замечательный парень, но сердцу не прикажешь.

В завершение этого дня Ровене вновь пришёл сон-видение.

На вершине холма на кошме лежит орк в одежде вождя. Ноги перебинтованы, сквозь повязки проступают красные пятна. Вокруг тишина, лишь доносятся запахи только завершённой битвы: кровь и гарь. К нему подходит широкоплечий высокий воин и преклоняет колени, протягивая медальон в виде сердца с красными камнями, вспыхивающими на солнце.

— Волк, предводитель вражеского войска мёртв. Враги разгромлены, крепость взята.

При последних словах орк выглядит так, словно хочет что-то добавить, но не решается. Вождь приподнимается на локте и велит:

— Говори, Беркут.

Орк передёргивает плечами.

— Вождь, в крепости не осталось никого живых. Степные перед тем, как дать нам последний бой, вырезали всех своих женщин, стариков, детей. Чтобы те не попали к нам в плен.

Раненый резко садится, бледнея от боли, и с досадой бьёт кулаком землю. Миг, и искажённое яростью лицо, вновь становится невозмутимым. Вождь объединённых племён отдаёт приказ:

— Готовьте погребальные костры. Для всех. Да, для тех, кто в крепости тоже. Пусть Великая Степь упокоит невинно убиенных. Все крепости, поселения степных сровнять с землёй. Народ, истребляющий своих, не достоин памяти.

— Да будет так, — склонил голову Беркут.

Ровена вновь проснулась в слезах. Она лежала до подъёма, думая о судьбе Степного королевства. Она точно знала теперь, почему о нём нет сведений в летописях. Откуда-то появилась уверенность, трагедии не случилось бы, не реши Королева Степей оставить свой народ. «Узнала ли она? Жалела ли о своём поступке?» — думала художница, наблюдая, как первые лучи солнца проникают в комнату через занавешенное шторами окно.