Сердце на двоих

Глава 10

Больше Эмма ничего не сказала, принявшись суетно собираться в дорогу. Я наблюдал за ней исподтишка, опасаясь повторения приступа в любой момент. Судя по сосредоточенному виду Кэрлайла, он опасался того же. На сей раз я не почувствовал никакого намека на соперничество, мы оба переживали за здоровье и, чего уж там, жизнь девушки.

– Все готовы? – проверяя упряжь, спросил лекарь. – Если повезет, успеем до темноты. Не хотелось бы провести еще одну ночь под открытым небом.

Эмма насмешливо хмыкнула в ответ и, приподняв юбки, забралась в повозку. Ей наверняка было не привыкать к подобным условиям, и ночевка в чистом поле не пугала.

Но мне даже виду не хотелось показывать, что есть тяготы, способные меня сломить.

– В путь. – Усевшись напротив Эммы, я дал понять, что можно трогаться. – До темноты, скорее всего, не успеть, но ничего страшного, еды у нас достаточно, а ночи довольно теплые. Но я примерно помню, где живет советник, и могу указывать путь.

– Не стоит, – прервал меня Кэрлайл, – дорога мне хорошо известна. Один раз я с другими лекарями, которые обучались врачеванию, бывал в имении мэра Гровера.

Я нахмурился. Это еще что за новости?

– Мэр Гровер серьезно болен, ваше величество, – будто прочитав мои мысли, ответил он. – И я очень сомневаюсь, что с тех пор ему стало лучше.

– Молодых лекарей? – зачем-то переспросил я. – Без опыта и навыков? Но зачем?

– Родственники мэра Гровера уже отчаялись и хватались за любые соломинки. Но безумие не лечится.

Повисла пауза.

– Изумительно, – выдохнула Эмма, чем выразила мои мысли. – Мы едем за советом к сумасшедшему.

Крыть было нечем.

Интересно, знала ли Таис о недуге советника, когда еще тогда, при нашем давнем разговоре, посоветовала мне обратиться к нему.

Наверняка.

В свете переворота, который она затеяла, теперь это выглядело продуманной издевкой.

– Даже безумные иногда говорят дельные вещи, – произнес я, глядя на Эмму. – Мы должны попытаться.

Девушка кивнула.

Сейчас она была бледнее обычного, хотя на ее щеках и пылал болезненный румянец. Кочевая куталась в шаль, будто спасаясь от холода, обнимала себя за плечи и задумчиво смотрела на проплывающие мимо однообразные пейзажи.

– Почему ты не хочешь сказать, что произошло у того ручья? – спустя время не выдержал и поинтересовался я.

Эмма вздрогнула и сильнее обернулась шалью, сделавшись похожей на пойманную в паутину бабочку. Она молчала.

А мое сердце отчего-то ныло так тягостно и тоскливо, будто билось из последних сил.

– Вы ведь слышали мэра лекаря? – заговорила Эмма, не глядя на меня, словно боялась, что я могу рассмотреть нечто, что ей очень хочется скрыть ото всех. – Просто обморок.

– Это ничего не объясняет. Ты проговорилась, что знаешь причину. Ты больна? Только скажи, и я смогу тебе помочь. Когда приедем в имение советника Гровера, можно будет купить лекарства. У нас есть монеты.

Тут я горько усмехнулся.

Хоть деньги у нас были: кошель с золотом всегда висел на всех костюмах, положенных королю. Вдруг захочется отблагодарить верного подданного или просто подать милостыню. Мой отец считал полезным иногда проявлять щедрость перед простым людом.

Я же сейчас был благодарен ему за такую предусмотрительность.

Деньги и вправду полезны, если ты опальный правитель.

– Лекарства не помогут. – Эмма улыбнулась. Улыбка вспыхнула и потухла, оставляя горечь послевкусия. – Не мучьте меня, я не могу рассказать того, в чем сама до сих пор не уверена.

– Вокруг нас без того много загадок, так неужели ты не хочешь раскрыть хотя бы одну из них?

– Очень хочу. – Эмма не лгала. – Но я действительно не могу говорить до тех пор, пока сама не пойму все до конца. Вы мне верите?

Верю ли я? Не знаю.

Кто бы мне сказал еще неделю назад, что я в компании кочевой и королевского лекаря стану убегать из собственного дома, гонимый угрозой смерти, поверил бы? Вряд ли! Уж скорее отдал бы приказ вышвырнуть такого шутника прочь.

Вот и Эмме я ничего не ответил.

Мне лишь хотелось одного: понять, о чем думает эта девушка.

Спустя пару часов я попросил Кэрлайла сделать остановку.

Вначале он не хотел, объясняя тем, что с запада надвигались тучи и нам нужно опередить ненастье, но, видимо, что-то было в моем голосе такое, что заставило его натянуть вожжи, заставляя уставшую лошадку замереть на месте.

Спрыгнув на землю, я огляделся.

Впереди вился пыльной лентой пустой тракт. Сезон оживленной торговли окончен, все меньше повозок трамбуют колесами землю. Купцы всех мастей осели на базарах, чтобы распродать свой товар. Сейчас нам такое было на руку. Нам вообще все давалось слишком просто, и такое положение вещей заставляло напрягаться, начинать думать о затишье перед бурей.

Ощущение беспокойства толкнулось в груди, как бы намекая, что оно все время было здесь, просто я отвлекся.

Я вновь достал из кармана монетку, которую мне вернула Эмма.

Прошли сутки, а я уверенно воспринимал ее оберегом.

Повертел кругляш в руках, удостоверился в том, что металл обычной температуры. Не горячий, не холодный.

Неужели все мое беспокойство зря?

– Поехали, – бросил я лекарю, забираясь в карету.

К имению Гровера мы подъезжали в сгущающихся сумерках, наверное, поэтому некогда помпезный дом показался таким заброшенным. Серые стены с облупившейся во многих местах краской, наглухо закрытые ставнями окна, заросшие диким плющом ворота не давали ощущения, что здесь рады гостям.

А ведь в последний раз я тут был… пришлось даже напрячь память… лет шестнадцать назад. Спустя два года после событий на охоте. И все тут просто сияло роскошью и деньгами.

– Ты точно правильно свернул на развилке? – спросил я у Кэрлайла, выбираясь из кареты.

– Ошибки быть не может, – уверенно ответил он, соскочил с козел и подошел к воротам, подергал за тяжелое латунное кольцо, после чего сказал: – Заперто. И, судя по ржавчине на петлях, ими давно не пользовались.

Я прислушался. За воротами было тихо. Тишина казалась неестественной: не бывает такого, чтобы даже собака не гавкала.

– Подсади меня. – Я поманил Кэрлайла к себе. – Да не смотри так, я, как все нормальные мальчишки, тоже лазил в детстве через заборы. Удивлен?

– Вовсе нет, – покачал он головой, – скорее, не вижу смысла в проникновении на территорию, если там никого нет.

– Вот перелезу – и узнаем, есть ли там кто.

Заросли плюща зашелестели, расползлись в стороны, и в бедро мне уперлось что-то острое и холодное.

– Стой, ворюга! – проскрипел голос с другой стороны изгороди. – Не вздумай бежать, стрела из арбалета догонит. Медленно отойди на три шага и замри.

Я выполнил требование, отошел в сторону и теперь мог хорошо рассмотреть оружие, которым мне угрожали. Арбалет старый, казалось, даже пыль с него только что сдули, но на таком расстоянии даже он мог убить.

– Дальше! – скомандовал тот же голос. – Еще два шага.

Я не успел сделать и одного, когда ногу обожгло болью и арбалетный болт со свистом впился в борт нашей повозки.

К счастью, прошло по касательной, серьезной раны я не получил.

Вскрикнула Эмма, к которой немедленно бросился Кэрлайл, а ко мне из неприметной от обилия плюща калитки кинулась темная тень и, с сожалением завывая на одной ноте, ткнулась в колени.

– Ваше высочество, не признал! Простите окаянного! К нам ведь никто не заходит вот так – через забор.

Я посмотрел вниз, там блестела красная лысина, обрамленная седым пушком редких волосенок.

– Поднимись, – велел я, но мало что изменилось.

Лысина едва доставала мне до груди, а ее обладатель никак не решался поднять лицо, чтобы я наконец-то смог его рассмотреть.

– Ферез, вы? – прозвучал голос Кэрлайла.

Из кареты ко мне уже спешила Эмма, которую пытался остановить Кэрлайл, все еще опасаясь нападения.

– Лекаренок Кэрлайл? – удивился тот.

– Старший лекарь Кэрлайл, – поправил того доктор. – Но я рад, что вы меня узнали спустя столько лет.

– О-хо-хо, – залепетал лысый. – Но какое же счастье! Вы приехали помочь хозяину?

Да что за напасть! Лысый никак не хотел показать свое лицо, принявшись обнимать опешившего от такого приема лекаря.

– Ферез, мы с его… высочеством, – вовремя опомнился Кэрлайл, – приехали поговорить с мэром Гровером. Дело чрезвычайно важное.

– Ваше высочество, не гневайтесь, – лысый все же повернулся ко мне, но я его не узнал, зато он, скорее всего, видел меня еще в детстве, если опознал в подкравшейся темноте. – Хозяин очень болен. Он уже полгода, как не говорит ни слова. Ну чего же мы стоим? – опомнился он, – пройдемте же в дом. Вы голодны с дороги? И что произошло, почему ваши костюмы в таком непотребном виде?

В тот самый момент он заметил Эмму, вежливо кивнул и продолжил:

– Вашу прислугу я размещу в западном флигеле, там ей будет удобно, и в случае необходимости она быстро явится для поручений.

– Эмма не прислуга. Она… – Я опешил, не зная, как представить Эмму. На помощь мне пришел Кэрлайл:

– Девушка – моя подмастерье, – уверенно выдал он так, что я сам едва не поверил.

– Вы смешной, мэр Кэрлайл, – хитро улыбнулся Ферез, подмигивая лекарю, – женщина не может быть лекаркой, им не даются науки. Или она занимается ворожбой?

Слуга сунул руку за пазуху, где, скорее всего, прятал амулет от злого глаза.

– Вы в своей глуши многое пропустили, дорогой Ферез, – отшутился лекарь, – время не стоит на месте, все меняется.

– Еще скажите, что женщина теперь может родом главенствовать и имуществом командовать! Ну право слово – смешно!

Это был почти удар под дых.

Женщина теперь еще и почти сумела свергнуть короля!

Лысого спасли лишь его дремучесть и неосведомленность.

От Кэрлайла не укрылась моя реакция, и он поспешил сгладить конфликт, переведя разговор в иное русло.

– Давайте лучше о деле: как самочувствие мэра Гровера? Все настолько плохо?

Ферез издал еще один тягостный и красноречивый вздох.

– Да что зря болтать, мэр лекарь, – развел он руками. – Сами завтра посмотрите и все поймете.

– Почему завтра, а не сегодня? – вырвалось у молчавшей до тех пор Эммы.

Лысый удивился так, будто с ним заговорила деревянная колода, и ответил не напрямую, а все через того же Кэрлайла:

– Хозяин спит, едва укачали. Он третьего дня сделался очень уж беспокойным, все пытался подняться, мычал неразборчиво. И ведь только сидеть начал сам, да вот снова обездвижен. Завтра, все завтра.

Краем сознания я отметил совпадение по времени ухудшения здоровья советника с захватом власти Таис, но тут же подумал, что сам притягиваю связь за уши.

Поместье, несмотря на мельтешащую прислугу, казалось вымершим. Ощущение одиночества не покидало меня, стоило шагнуть за ворота. Лысый распорядился подготовить для каждого из нас комнаты, намекнув, что может выделить общую спальню для мэра лекаря с его спутницей, на что Кэрлайл подавился куском пирога и вежливо отказался от предложения. Лысый пожал плечами и больше к теме «женщина лишь довесок к мужчине» не возвращался.

Мне почему-то казалось, что предстоящей ночью мне снова не удастся заснуть, и как же я ошибался, когда, едва коснувшись головой подушки, провалился в благодатное небытие.

Мне снился солнечный день, деревушка на краю леса и незнакомые люди – мужчина, женщина и девочка, совсем кроха. Все они смотрели на меня с плохо скрываемой надеждой, будто силились что-то сказать и никак не могли. Я совершенно точно не видел этих людей раньше, тогда почему так тянуло в груди, почему я хотел попросить у них прощения и за что?

В нос забился запах пыли и почему-то масляной краски – и вот я уже стою в своем тайном убежище во дворце, передо мной моя картина, после завершения которой я потерял всякий интерес к живописи.

Моя ли?

Тот же пейзаж с деревенькой на окраине леса, так же три человека стоят и смотрят прямо на меня.

Трое: Кэрлайл, Эмма и я.

Как такое вообще возможно? Я не рисовал ничего подобного!

В каком-то порыве я схватил стоящую здесь же емкость с краской и выплеснул на холст, чтобы не видеть, не запоминать.

Алая, похожая на кровь краска потекла по холсту на пол, подбираясь к моим ногам. Я интуитивно попятился назад, что-то заставило меня опустить взгляд на руки.

Они оказались перепачканы все той же алой краской, от которой невыносимо пахло железом.

Кровь. На моих руках была кровь!

Крик застрял в горле, и… я проснулся.

В просторную комнату большим круглым глазом пялилась луна. Очертания стен, мебели казались зыбкими, ненастоящими… нарисованными.

Ущипнув себя и убедившись, что не сплю, я опустил ноги на пол и в тот же самый момент услышал шаги за своей дверью. Кто-то быстро удалялся прочь по коридору.

Одеваться было некогда, я вышел в чем был, успев заметить черную тень, исчезнувшую за поворотом.

Не раздумывая, бросился следом и, оказавшись у развилки, едва не зарычал от бессильной злобы. Не поймал. Кто бы ни прятался за моей дверью, он хорошо знал расположение дома, и теперь мне вряд ли удастся его вычислить.

Хотел уже возвращаться обратно, когда слева раздался шум: что-то тяжелое металлическое упало на пол.

Я поспешил на звук и вскоре увидел нечто копошащееся под грудой старых доспехов. Кто бы там ни был, сам он выбраться не мог, пришлось помогать.

Отбросив в сторону тяжеленный панцирь, я лицом к лицу встретился с лысым слугой, едва не покалечившим меня из арбалета.

– Ваше величество, не губите! – завел он прежнюю песню.

Стоп! Величество?

Новый титул резанул слух и заставил подобраться.

Так получается, Ферез знал? Почему же тогда сыграл роль идиота?

– Вставай, – приказал я, игнорируя протянутую за помощью руку. – Сейчас ты мне все расскажешь, и даже не пытайся врать.

Лысый часто закивал, неуклюже поднявшись на короткие ножки.

Эмма

Я чувствовала себя неуютно в этом доме с гигантскими комнатами, в каждой из которых могла бы с комфортом разместиться большая семья. Даже понимание того, что за стеной спит Кэрлайл, а через две двери от меня расположился Ричард, не позволяло расслабиться.

Но лечь мне все же пришлось. Почти зажившая нога немного ныла, и я боялась, как бы не вернулась боль. Не снимая платья, пристроилась на краю кровати, укрылась шалью, чувствуя, как на мягких лапах подкрадывается сон.

Кажется, я задремала или даже проспала какое-то время, когда отчетливо услышала быстрые дробные шаги. Кожа немедленно покрылась мурашками, я спрятала босую ногу под подол платья, затаилась. Спустя какое-то время скрипнула дверь.

Слуга, встречавший нас по приезде, сказал, что в этом крыле, кроме нас, никого нет, а это могло значить только одно: кто-то из мужчин вышел из своей спальни. Но зачем?

Любопытство сгубило кошку – так говорила Агве, и сейчас я была той самой кошкой. Некая сила буквально вытолкнула меня из кровати, и я на цыпочках подкралась к двери, приоткрыла небольшую щелку, в которую увидела Ричарда в одних штанах для сна, крадущегося по темному коридору.

Первая мысль мелькнула вернуться в постель и притвориться спящей, а лучше мертвой, но ее тут же догнала вторая, нашептывающая немедленно двинуться за принцем и узнать, чего он шляется по ночам.

Чувствуя себя лазутчицей, я оставила на кровати шаль, которая легко выдала бы меня звоном нашивок, и вышла в прохладную темноту.

Глаза быстро привыкли к отсутствию света, к тому же белоснежные панталоны принца служили отличным маячком, удаляясь куда-то вглубь дома. Я кралась вдоль стены, когда Ричард вдруг остановился и по всей видимости собрался вернуться.

Вместе с ним остановилось и мое несчастное сердце.

Я заозиралась в поисках места, куда спрятаться, но раздался металлический лязг, от которого сердце забилось с удвоенной силой, наверстывая пропущенные удары.

Ричард кинулся на звук, а я поспешила за ним, все еще не понимая, почему просто не спросить, зачем он бродит полуголый по ночам.

Ричард с кем-то говорил, а я не решалась подойти ближе и не могла разобрать слов.

Новый звук заставил меня замереть. Кто-то приближался со стороны спален. В этом доме вообще хоть кто-то спит по ночам?

– Эмма? Ты что здесь делаешь?

От неожиданности я вскрикнула. И наверняка бы подняла на уши весь дом, если бы не рука, закрывшая мне рот за секунду до катастрофы. Вторая обняла меня за талию, прижимая к твердому телу. Рука была горячей, пахла лавандовой водой и немного щелоком.

– Тише, – попросили меня шепотом. – Если я правильно понял, нам не нужно лишнее внимание.

Я закивала.

– Сейчас я уберу руку, и ты мне расскажешь, почему не спишь. Хорошо?

Снова кивнула. Меня больше не прижимали к себе, и я почему-то чувствовала досаду, но, справившись с собой, повернулась к Кэрлайлу. В отличие от Ричарда он оказался полностью одетым и даже, кажется, умытым, с аккуратно уложенными волосами. Когда только успел?

– Я спала, когда услышала шум и вышла посмотреть, что происходит. Увидела Ричарда, крадущегося по коридору. Затем раздался шум, и тут появились вы, мэр лекарь.

– Не густо, – усмехнулся он и потянулся ко мне, чтобы убрать за ухо прядку волос.

Невинный жест заставил меня покраснеть от макушки до самых пяток, а заодно порадоваться царившей вокруг темноте.

– Идем? – Он оттеснил меня за спину.

Я кивнула, и Кэрлайл пошел вперед. Мне ничего не оставалось, как семенить следом.

– Осторожнее, здесь какие-то железки разбросаны, – внезапно остановившись, сказал он. – Надеюсь, ты не забыла, что нужно беречь ногу?

– Вы видите кого-нибудь? – Я попробовала перевести тему.

– Нет, но слышу голоса. Кстати, почему мы крадемся? Мы же не воры?

– Не знаю, – я пожала плечами, – просто предчувствие. Можем вернуться обратно и лечь спать. Каждый в своей спальне, – добавила быстро, даже в темноте рассмотрев блеск в глазах мужчины. Может быть, Агве говорила о Кэрлайле и именно он должен стать моим покровителем? Я ведь не слепая, замечаю его интерес.

Лекарь ничего не ответил, я мысленно выдохнула.

Коридор вскоре закончился, расширившись до просторного круглого холла.

– Куда они делись? – выглядывая из-за спины мужчины, спросила я. Решение вернуться уже не казалось чем-то абсурдным, к тому же я только теперь поняла, что покинула спальню босой, а каменные полы морозили ноги.

– Идем, там дверь, – было мне ответом.

Кэрлайл взял меня за руку, бережно сжал пальцы, и я ощутила, как уходит тревожность, отступает страх.

Эта дверь отличалась от тех, что я видела в доме раньше. Она вся оказалась исписана знаками, похожими на древние руны, и приближаться к ней не особо хотелось, но Кэрлайл шел впереди, и я не успела предупредить, когда он шагнул за нее. Мне ничего не оставалось, как поступить так же.

Оказавшись в тесной передней, я прижалась к спине лекаря. Не нарочно, просто места для двоих здесь было слишком мало, особенно если один из двоих высокий и широкоплечий.

Я хотела спросить, зачем он сюда сунулся, когда услышала голос Ричарда:

– Давно советник в таком состоянии?

– Третьего дня как поплохело. – А это слуга Ферез. – Раньше мог сидеть, я уж понадеялся, что поднимется хозяин, наведет порядок в поместье, да вот не сбылось.

Мне очень хотелось посмотреть на того, о ком они говорят, но мужская фигура закрывала весь обзор.

От одежды Кэрлайла пахло чистотой и свежестью, да и выглядело все безупречно. Когда он успел переодеться и отмыться?

– Мне нужно с ним поговорить, – Ричард нервничал, это отчетливо слышалось в его интонациях. – Разбудите его.

– Но ваше величество, я же объяснил, хозяин очень давно не способен разговаривать. Лекари, все как один, удивляются, почему он вообще до сих пор жив, ведь причину его недуга никто так и не смог объяснить. Был один шарлатан, кричал что-то о проклятье, но кто в такое верит в наше время?

– Потому ты прячешь защитный амулет за пазухой, что не веришь в колдовство? – В интонациях Ричарда слышалась издевка.

– Откуда… – Голос слуги сорвался. – Это не амулет, а памятный медальон.

– Я приехал сюда не для того, чтобы вернуться ни с чем. Так что выкладывайте, вы уже достаточно лгали и знали правду, называя меня высочеством. У вас последний шанс все рассказать.

– Сами посмотрите, он ведь живой труп, – голос Фереза испуганно дрогнул. – Да простят меня светлые боги.

Желание выйти усилилось в разы, а тут еще мне в нос попала пылинка, и, не сдержавшись, я чихнула.

Скрываться более не имело смысла. Первым в покои советника прошел Кэрлайл, следом семенила красная от стыда я.

Ричард будто совсем не удивился нашему появлению, смотрел прямо и чуть насмешливо. Может, он и раньше понял, что мы где-то рядом. Зато слуга не знал, куда деться, и метался, будто застигнутая на кухне мышь.

– Присоединяйтесь к беседе, – указав на широкое ложе, предложил король.

Под покрывалом лежало нечто, лишь отдаленно напоминающее человека. Худой настолько, что сквозь кожу просвечивали кости. Свет от тусклых свечей только усиливал сходство больного с трупом.

– Но как? – пискнул Ферез, став больше похожим на мерзкого грызуна. – Вы ведь должны были спать? Я лично… проверял ваши комнаты, там есть все для спокойного сна.

– Вы не учли одного, – Кэрлайл выступил вперед, – снотворный порошок, который вы подсыпали нам в еду, не на всех действует одинаково. Например, у меня от него случилось страшнейшее расстройство желудка, хоть и весьма кратковременное. Кстати, благодарю за предоставленный костюм, с размером вы угадали. А вот вода в купальне холодновата, да и лавандовой воде я предпочитаю хвойные настойки.

– Какой еще порошок, мэр лекарь? О чем вы говорите?

Лысина Фереза покрылась пупырышками пота.

– Это правда? – Ричард сжал кулаки, его мышцы напряглись, наливаясь силой.

– Зачем бы мне подсыпать вам какой-то порошок? – хихикнул Ферез и добавил: – Да и стояли бы вы здесь сейчас такие бодрые и отдохнувшие, будь оно так?

Слуга задавал совсем не праздный вопрос, он в самом деле не понимал и хотел разобраться.

Он обвел каждого взглядом, будто требовал немедленных объяснений.

Я не стала говорить, что лишь делала вид, будто ем, когда на самом деле не притронулась к еде. Никаких предчувствий, я просто не была голодна. Но Ричард точно ел, я видела. Почему же не заснул он?

– Отпираться бесполезно, – заключил Ричард, – вы не успели придумать себе оправдания, потому ваша ложь теперь выглядит неубедительно. При желании я могу вытрясти из вас правду, но даю шанс признаться самому.

– Ваше величество, простите! – Ферез рухнул на колени, подполз к Ричарду и попытался обнять его за ноги, но получил обидный пинок. Закрыв лицо руками, слуга начал каяться: – Меня заставили поверить! Сказали, что новый король одержим магией кочевой, убившей прежнего правителя, и теперь он сам не знает, что творит. Королева Таис обещала помочь все исправить. Я хотел как лучше!

– Что именно ты сделал? Зачем пытался задержать нас в доме?

– Я очень испугался, увидев вас возле ворот, и первое, что пришло в голову, позвать на помощь. Но кого звать-то? Вокруг глушь. Ваш отец специально выслал моего хозяина сюда, с глаз долой.

– И тогда ты решил предать меня? – Ричард, не сдержавшись, схватил слугу за шею, отчего тот захрипел, безуспешно пытаясь разжать пальцы его величества.

– Я отправил весточку во дворец. – Из покрасневших глаз слуги потекли крупные слезы, от вываливающегося языка речь сделалась невнятной: – Сейчас там как раз должны… Отпустите, молю!

Ричард ослабил хватку, Ферез рухнул на пол, начал жадно хватать ртом воздух, растирать пострадавшее горло.

– Я расскажу все, что знаю. – Одной рукой слуга все еще держался за горло, вторую выставил перед собой в жалкой попытке защититься. – Хозяин часто бредил и говорил всякое, но я не верил ему, хотя запомнил каждое слово. Он вспоминал охоту с вашим отцом, случившуюся восемнадцать лет назад, убитого единорога и ваше ранение. По его убеждению, вы не могли выжить, он видел вас мертвым, ваше величество.

Все потрясенно уставились на Ричарда. Мне показалось, или шрам у его сердца налился алым, а сквозь огрубевшую полоску кожи проступили капельки крови? Я потрясла головой, и видение исчезло.

– Он просыпался ночами и кричал криком, – продолжил слуга. – Я все время находился рядом, больше никто не выдерживал. Видели знаки на двери? Тот шарлатан, который говорил, будто хозяина прокляли, нанес их. Обещал, что все исправится, но, кажется, стало только хуже.

– Быстрее, – не выдержал и поторопил Ричард, – что еще рассказывал советник? Ну же!

– Да говорю же, бредил он, – слуга пожал плечами, – про ведьму талдычил без конца, будто она вынула сердце у какой-то девчонки и отдала вам. Как чужое сердце может подарить кому-то жизнь, скажите на милость?

– Вас не должно здесь быть! Вы мертвецы! – От раздавшегося неожиданно хриплого голоса все разом развернулись к его источнику. – Уходите… Не мучьте меня! Я искупил свою вину!

– Хозяин?! – сдавленно выдал Ферез и упал без чувств.

Никто не спешил ему помогать. Все наше внимание было приковано к советнику, твердо стоявшему на собственных ногах. На изможденном болезнью теле безразмерной тряпкой болталась ночная сорочка. Глаза советника оставались закрытыми, из темного провала рта летели оскорбления, перемежаемые просьбами оставить его в покое.

– Во всем виновата ведьма… Она сказала, другого пути нет. Мы убили девчонку, чтобы спасти принца… – Неестественно длинный палец указал сначала на меня, потом переместился на Ричарда. Холод каменных полов от ступней переместился выше, туда, где все еще билось мое обреченное сердце. – Вы оба – мертвецы! Я все видел!

Последнее слово сорвалось с посиневших губ бывшего королевского советника, и он рухнул на кровать.

Было что-то странное в том, как упало тело. Я не успела понять, что именно, когда зашевелился Ферез и выдал заплетающимся языком:

– Я все расскажу, только заберите меня отсюда. Хозяин не мог встать, он ведь умер перед самым вашим появлением в доме.