Сердце на двоих

Глава 5

Эмма

В привычный час Хло ко мне не явилась.

Я догадалась, что причина в том, что новость о смерти короля уже наверняка переполошила замок, и теперь всем было не до кочевой.

Так я прождала час, два, желудок урчал от голода, но я равнодушно терпела.

Не впервой.

А вот совенок начинал беспокойно голосить и требовать еды. И если себя мне было не особо жаль, то его – очень даже. Мне нужно было добыть где-то мяса, и поэтому я решилась на повторную вылазку, несмотря на запрет.

Вновь воспользовавшись плащом Кэрлайла, я выскользнула с чердака.

Но далеко уйти не удалось, буквально через пару пролетов я нос к носу столкнулась с двумя поднимающимися навстречу стражниками.

От испуга я тут же отступила на шаг назад, но куда там.

Меня ухватили за локоть, чем тонко намекнули: поздно уже дергаться.

– Кочевая, – то ли спросил, то ли утвердил один из охранников. – Нас послали за тобой.

Сердце рухнуло в пятки.

Все! Линчевать будут. За смерть его величества.

Кровь тут же отлила от лица, и я буквально ощутила мертвенный холод, прошедшийся по телу.

– З-зачем послали? – едва сумела выдавить я.

– А нам почем знать. Тебя хочет видеть его высочество принц Ричард.

Я нервно сглотнула – прошлая встреча лицом к лицу не принесла мне ничего хорошего, а вчерашние прятки под кроватью я за встречу не считала.

Меня повели длинными коридорами к уже знакомым покоям принца. Подслушивая разговоры охраны, поняла, что не только я мысленно продолжала величать Ричарда прежним титулом, стражники вот тоже явно не свыклись с его новым статусом короля, по привычке продолжая называть принцем между собой.

У дверей королевских покоев стоял еще один отряд, который при виде меня и моих сопровождающих расступился в стороны, пропуская внутрь, и даже двери открыли.

– Проходи, кочевая, – буркнул один из стражей, подталкивая меня в спину, а сам оставаясь за пределами комнаты.

Стараясь унять дрожь, я глубоко вдохнула и сжала кулаки. Если бы меня хотели казнить, то отволокли бы в казематы, а не на аудиенцию к моему пленителю.

Я сделала несколько шагов вперед, и двери за моей спиной закрылись.

Внутри покоев царил полумрак, солнечный свет почти не пробивался сквозь плотно задернутые шторы, и в какой-то миг мне показалось, что в комнате я одна.

– Я долго думал насчет твоей судьбы, кочевая, – неожиданный голос раздался со стороны и заставил меня вздрогнуть.

Принц будто бы прятался в темноте от меня, и пришлось сощуриться, чтобы различить фигуру, стоящую в дальнем углу.

– И что надумали, ваше высочество? – спросила я.

Фигура сделала шаг вперед.

Теперь лицо принца было различимо чуть лучше. Озадаченное, мрачное, бледное. Ричард выглядел все таким же «ожившим трупом», как и в момент нашего знакомства. Взгляд его ледяных глаз скользнул по мне и застыл на лице.

– О том, что манеры кочевым прививать бесполезно, – обронил принц. Только сейчас я обратила внимание, что в руках мужчина сжимал тонкий обруч короны, перебирал по ней пальцами, и все это с явным сомнением.

Мы, кочевые, тонко видим такие моменты.

Ричард с короной в руках был похож на ярмарочного крестьянского ребенка, которому неожиданно перепал кулек конфет. Мальчишка точно так же мнет в ладонях сахарные леденцы, пока те не растекутся сиропом по коже, будто не верит, что это ему. Что можно взять и съесть.

– Если вас беспокоят мои манеры, то эта проблема легко решается, – вновь заговорила я. – Нужно просто меня отпустить из замка.

– И над этим я тоже думал, – отозвался принц. – Но ради твоей же безопасности… нет.

Внутри меня все всколыхнулось. Даже страх сгинул от той волны гнева, которая вспыхнула в груди.

Он что, издевается надо мной? Кто он вообще такой, чтобы думать о моей безопасности? Это в замке мне лучше? Где кухарка с ножом кидается?

– А зачем тогда позвали? Поглумиться? Или решили, что я должна вам станцевать, раз вы теперь стали королем? Очень мерзкая идея, особенно если учесть, что ваш отец умер этой ночью.

Мертвенно-голубые глаза сверкнули, в один миг принц преодолел те метры, что разделяли нас, холодные руки сомкнулись на моей шее.

– Откуда знаешь, что король мертв? – прошипел он.

Я захрипела, попыталась набрать в легкие воздух, но не сумела.

Задергалась, попыталась ударить мужчину в грудь, дернулась руками, и только тогда хватка чуть ослабла.

– Так весь замок об этом говорит, – просипела я, понимая, что по глупости прокололась.

– Врешь! – принц, кажется, был готов разорвать меня прямо здесь и сейчас. – В глаза смотри! О его смерти знает с десяток человек в замке. Так откуда?!

– Отпустите, – только и смогла выдавить я, бегая по комнате взглядом. Смотреть в глаза принцу так и не получалось. – Я просто… догадалась…

Пальцы принца разжались, и я обмякшей куклой упала на пол перед мужчиной.

В глазах темнело, но зрение потихоньку фокусировалось на короне, которая так же, как я, валялась на полу. Похоже, принц обронил ее в попытке меня придушить.

– Все дело в короне, – соврала я, радуясь, что нашла лазейку. – Вы держали ее в руках. Это ведь короля, вряд ли он дал вам ее поносить просто так.

– Лгунья, – выплюнул Ричард и присел рядом, поднимая обруч, но не спеша выпрямляться в полный рост. Он вновь смотрел мне в глаза, а после спустился взглядом ниже и еще ниже, пока не уперся в грудь. – Я же говорил, что ненавижу, когда мне врут.

В горле запершило сильнее, и даже слюны сглотнуть не было.

Принц же протянул ко мне руку, на этот раз медленнее, и я попыталась отползти, но он ловко ухватил за ворот плаща.

– Лекарская нашивка. Я видел этот плащ вчера в лекарской, – констатировал его высочество и мрачно усмехнулся. – Кэрлайл, значит, сказал… Предатели, всюду предатели.

Мужчина резко выпрямился на высоту своего роста и двинулся к дверям, я же, охваченная ужасом и пониманием, что подставила доктора, во что бы то ни стало решила его спасти.

Кинулась в ноги принца, схватил за голенище сапога, вцепилась мертвой хваткой, чтобы удержать.

– Нет, – взмолилась я. – Он не виноват. Честно, это все я! Подслушала. Это было случайностью, ваше высочество. Я все расскажу. Совенок, понимаете, вчера в лекарской…

Ричард обернулся и пристально посмотрел на меня сверху вниз. А я, ощущая себя униженной, валяющейся в его ногах, топтала свою гордость, но рассказывала все как есть. О том, что на чердаке есть дыра, о том, какая была ночью буря, о птенце… и как Кэрлайл, боясь королевского гнева, спрятал меня под кроватью.

Умолчала я только о Таисии с летучими мышами.

– Мы не желали ничего дурного! – закончила я. – Кэрлайл просто добрый человек.

Ричард замер, на его лице не отражалось ровно никаких эмоций, а после он выдернул ногу из моих рук и отошел от двери прочь.

Я рвано, но облегченно выдохнула и теперь ждала чего угодно, но не того, что произнес принц.

– Ты больше не будешь спать на чердаке. Тебе выделят комнату. Так и быть, с окнами. Но ты должна кое-что пообещать мне.

Я судорожно закивала. Сейчас я была готова пообещать ему что угодно. И от страха, прикажи он сейчас или пригрози расправой Кэрлайлу, даже станцевала бы.

– Ты никогда не будешь мне врать! Ни-ког-да!

– Да, – кивнула я, и впервые назвала его королевским титулом. – Да, ваше величество!

Ричард скривился.

– Я еще не коронован, – произнес он, а после указал на дверь. – А теперь уходи.

Но я не тронулась с места. Что, вот так просто?

– Но зачем вы приказали меня сюда привести? – все же спросила я.

На лице принца мелькнула тень, будто он вспомнил о чем-то только сейчас.

– Вчера, когда чистили замковые стоки и купальни, нашли кое-что. – Он подошел к столу у окна и взял некий предмет оттуда. – Мне принесли это, сказав, что это подкинула ты, дабы отравить воду в замке. Дай сюда руку. Быстрее, я что, ждать должен?

Я нерешительно протянула вперед свою ладонь, ухватив за которую, Ричард помог мне подняться и встать на ноги, а после положил в раскрытую ладонь прохладный кругляш.

В полумраке сверкнула золотая чеканка.

– Моя монета… – выдохнула я, неверяще разглядывая потерю. Одна из двух, оброненных в купальне… Нашлась.

Я прижала ее к груди, и на душе вдруг стало теплее.

– Это ведь твое? – спросил принц. – Нашивка с платья, в котором тебя привели в замок.

Я кивнула…

– Забирай, – бросил принц. – Забирай и проваливай.

Он вновь указал мне на двери, и в этот раз я не собиралась ему перечить. Сжала в руках утерянную ценность и бросилась к выходу, лишь у самых дверей обернулась и прошептала:

– Спасибо. Спасибо, ваше высочество.

Ричард

Дверь за Эммой захлопнулась, а я прошел к своему столу, сел в глубокое кресло и задумчиво выдвинул ящик стола.

Там на деревянном дне лежала еще одна монетка.

Я взял ее в руки, повертел между пальцами. Металл казался теплым, что странно – в моих покоях всегда прохладно. За годы в замке я уже привык, что тут от всего веяло холодом, но монетка определенно грела.

Вторая, та, которую я отдал Эмме, тоже была теплой, но не до такой степени. И позвал я девушку не просто затем, чтобы отдать ее, а чтобы спросить, откуда у обычного чеканного металла, пусть и с отлитым профилем моего предка, столь чудные свойства.

Крестьяне бы точно сказали: магия.

Но… их нашли не крестьяне.

Тут я солгал.

Сам никогда не терпел ложь, но сейчас соврал.

Еще вчерашним днем, когда мой отец был жив, а я покинул его покои в раздрае, ноги сами понесли по замку. Мне будто не хватало воздуха, я словно задыхался от того, сколько ответственности и невообразимой власти скоро свалится на меня.

Будто в один миг сознание перевернулось.

Пока отец был жив, я четко представлял миг, когда его корона окажется на моей голове: что стану делать после, какие реформы проведу, кого уволю, кого повышу в статусе, от каких пережитков прошлого избавлюсь навсегда. В голове было полно планов.

Но, столкнувшись с действительностью, я вдруг резко осознал, что все не так просто.

И это давило тяжким грузом.

Я и сам не заметил, как ноги вели меня все ниже и ниже по этажам замка, а после по темным коридорам, где обычно гуляли лишь слуги. Так я оказался в замковой купальне. Темной, влажной, но такой свежей из-за проточного ручья, текущего там.

Сюда в любой момент мог войти кто угодно, но я пошел на поводу собственных желаний, скинул одежду и нырнул в воду.

Холод тут же отрезвил, и я уже хотел выбираться наружу, как едва различимое ощущение теплого потока воды откуда-то снизу остановило меня.

Оттуда будто бил теплый ключ, и, влекомый любопытством, я нырнул к темному дну. С первого раза ничего не нашел, пришлось подниматься, набирать в легкие воздух и снова опускаться, пока, ведомый теплом, не обнаружил его источник. Два кругляша, лежащих на дне.

Я поднял их и, только оказавшись у бортов купальни, сумел разглядеть.

Монеты, пусть они и были как миллионы других монет, что до этого я видел в королевской сокровищнице, но эти я точно знал откуда. С платья Эммы.

Все дело было в едва заметной дырочке размером чуть больше иголки – через это отверстие монеты явно пришивались к наряду.

Как они оказались на дне купальни, было неясно, но то, что я чувствовал от них тепло, невозможно было подвергать сомнению.

В голове тогда мелькнула мысль: может, Эмма и вправду ведьма, как говорят о ней в замке? И тогда я решил спросить у нее самой о природе монет и хотел вызвать ее к себе еще вчера.

Но остановил случай.

Странный, я размышлял о нем до сих пор и никак не мог выбросить из головы.

Я как раз зашел в свои покои, запер за собой двери и был готов отдать приказ привести кочевую, как понял – в моей спальне кто-то есть.

Помню, схватился за рукоять ножа, боясь покушения. Но…

Мой взгляд метнулся к собственной кровати, и губы скривились в усмешке.

Вчера меня здесь ждала Таис.

Я смотрел на нее, держась за нож, а она испуганно хлопала ресницами, подтягивая повыше покрывало. Ее волосы рассыпались по обнаженным плечам, и выглядела она будто невинный олененок, которого охотник застал за поеданием травы на солнечной лужайке.

– Что ты тут делаешь? – резко спросил я у невесты.

– Ричард… – выдохнула она, и в ее глазах прочиталось смятение, кажется, она ожидала другого приветствия. – Я услышала новости, что твой отец совсем плох, и пришла утешить тебя.

Склонив голову набок, я все же опустил руку с ножа и присмотрелся к невесте. В том, что под покрывалом на ней ничего нет, даже не сомневался. И будь обстоятельства иными…

Я вдруг вспомнил, как желал оказаться с Таис наедине, как мечтал, что овладею ею, что запретный плод вдруг станет доступен и я зайду в эти врата рая.

Но сейчас я смотрел на девушку, на ее черные как смоль волосы, невинный взгляд, которым она буквально пожирала меня, смотря куда-то в одну точку в центре моей фигуры, и даже пальцем не хотел ее касаться. Как отрезало.

– Обстоятельства не те, милая, – произнес я. – Сейчас не время и не место. Оденься и покинь эти покои.

– Ты меня гонишь?! – Тон Таисии взвился вверх, и, кажется, она действительно не поверила, что я ей такое сказал.

– А что не так? – вопросом на вопрос ответил я. – Или ты серьезно решила, что я забуду, что через пару стен от боли мучается моей отец, и кинусь развлекаться с тобой?

– Я… нет… Простите, мой принц. – Она судорожно вскочила с кровати, принялась, будто бы извиняясь, совершенно неловко натягивать на себя ночную рубашку, которая лежала на стуле.

А я равнодушно следил за ней.

Не оставили впечатлений ни голая попа, ни мелькнувшая грудь с твердыми вершинами. Ни-че-го не шевельнулось.

Может, это вина холодной воды в купальне?

Таис тем временем оделась и наконец повернулась ко мне лицом.

За ее маской стеснения я теперь читал четкое раздражение.

– Когда наша свадьба? – совершенно неожиданно спросила она, чем меня озадачила.

– Когда распорядится отец, – ответил я.

– А если он умрет? – Таис сделала несколько шагов ко мне, остановившись в полуметре. – Ричард, мне страшно. Я хочу знать о своем будущем!

– Не понимаю, чего тебе бояться, – совершенно искренне ответил я.

Таис жила в самом безопасном месте королевства, под охраной, ела досыта, одевалась в лучшие наряды, не нуждалась ни в чем. Так о каких страхах шла речь?

– Если твой отец умрет, – она нервно сглотнула, – королем станешь ты, и тогда… Что, если ты не захочешь на мне жениться? Если отвергнешь? Выбросишь как ненужную вещь. Ведь моей матери слово короля давал твой отец, а ты… ты ничего не обещал.

Лицо Таисии побледнело, она и вправду выглядела испуганной.

– Ты поэтому сюда пришла в таком виде? – догадался я, переводя взгляд на разобранную кровать. – Решила, что если мы с тобой переспим, это даст тебе гарантии?

Девушка закивала, а после вдруг вцепилась в меня мертвой хваткой, комкая под пальцами рубашку, и зашептала:

– Я понесу от тебя сына, только возляжь со мной. Обещаю: я рожу тебе наследника, только возьми меня! – Ее губы тянулись к моим, а я попятился назад, пытаясь снять с себя ее руки.

– Таис, не сейчас! – Я все же буквально сдернул ее с себя, по ощущениям показалось, будто оторвал пиявку. – Я не собираюсь заниматься этим, пока умирает мой отец. Немедленно уйди, иначе я точно не дам тебе никаких гарантий будущего.

Лицо невесты вспыхнуло то ли гневом, то ли смущением за собственное поведение, и она испуганно кинулась к дверям.

Створки захлопнулись, а я ощутил себя выжатым будто заморский лимон.

Мысли путались, сердце уже привычно тянуло легкой болью, и, сам не ведая зачем, я полез в карман и достал найденные монеты.

Одна была чуть теплой, а вторая раскалилась – таким сильным был жар от нее. Я сжал ее в руках, думал, что ожог отрезвит, но вместо этого стала утихать тяжесть в сердце. Будто по мановению волшебства: монета остывала, а вместе с этим уходила боль.

Тогда-то я и предположил, что монета, скорее всего, кочевничий оберег – наверняка все нашивки на платье Эммы были не просто для красоты.

И я бы мог забрать обе себе, но решил, что так будет несправедливо.

Решил вернуть хотя бы одну.

А вторую, ту самую, что пылала и исцеляла сердце, – оставить.

Эмма

Принц свое слово сдержал.

Когда я вернулась на чердак, после того как все же умудрилась раздобыть кусок мяса на кухне (да что греха таить, я его стащила, пока противная Жако куда-то ушла), то наверху меня уже ждала мэра Алура.

– И где тебя черти носят? – подбочив себя руками, спросила она. – Почему я должна тебя ждать?

– Простите, мэра Алура, – пробормотала я, – но как-то не ожидала вас тут увидеть. Обычно ко мне приходила Хло.

– Хло приболела. – На лице мэры отразилось переживание, которое она тут же спрятала за привычной каменной маской. – Так, собирайся. Его высочество сегодня добрый и отдал распоряжение перевести тебя в нормальные покои.

Дважды повторять мне было не надо, и теперь я топталась на чердаке и осматривала каморку. Кроме совенка брать отсюда было нечего, разве что летучих мышей. Но что-то подсказывало, что моя новая соседка, к которой меня решила подселить мэра Алура, не обрадуется.

– Ну что так долго-то? – поторапливала меня женщина.

Я подхватила птенца и вышла к ней.

– Все, я готова.

– Это еще что? – воззрилась на сову Алура. – Не положено.

– Без него не пойду, – твердо сказала я. – И его высочество знает про птенца.

Недолгое мгновение Алура размышляла, а после махнула рукой:

– Пошли.

Плутая долгими коридорами, мы, неожиданно для меня, прошли крыло для низших слуг и двинулись дальше. Я удивленно озиралась по сторонам и понимала, что идем мы сейчас если не по коридору для господ, то точно для более удачливых особ, чем простая горничная. Тут было много окон, больше свечей и факелов, да и намного чище и свежее, чем на нижних уровнях.

Мэра Алура неожиданно остановилась у одной из многочисленных дверей и достала из кармана в переднике связку ключей.

– Будешь жить тут, – произнесла она, отпирая комнату. – Моя комната соседняя, чуть дальше по коридору уборные и купель.

Я изумленно заглянула внутрь.

Комната была небольшой, немного запыленной – сразу понятно: тут давно никто не обитал, но что самое главное – с одной кроватью.

– Я думала, вы поселите меня со слугами, – пробормотала я.

– Чтобы тебе ночью горло перерезали завистницы? – изумилась Алура. – Нет уж, лучше тут, под моим присмотром.

Я неуютно поежилась и на всякий случай напомнила:

– Но ведь принц распорядился, чтобы меня не трогали. Никто не осмелится причинить мне вред.

Алура смерила меня долгим проницательным взглядом.

– Вот именно поэтому и прирежут. В замке не живут долго те, кого выделяют среди массы. Думаешь, почему тебе носила еду Хло? Потому что больше никому в этом замке я не доверяю. Тебе подсыпали бы яд, а на петле вздернули бы меня за то, что не уследила.

Логика в таких словах, несомненно, была.

Я вошла в комнатку, обернулась и спросила:

– А выходить мне отсюда можно? Или я по-прежнему должна сидеть взаперти?

– До особого распоряжения будь тут, – ответила Алура. – Располагайся, а мне бежать пора. Дел полно.

Она захлопнула дверь, разве что ключом не стала закрывать с обратной стороны. А я поняла, что опять оказалась в тюрьме, разве что чуть более комфортной.

Утешало другое – этой ночью мне не придется спать там, где шастает непонятная невеста принца.

После непродолжительного осмотра комнаты я подошла к окну, выглянула наружу. За стеной располагался один из внутренних дворов замка, не тот, что со скотным двором, а другой, более чистый и ухоженный. Внизу сновали стражники, кто-то просто занимался своими делами, кто-то сидел за большим деревянным уличным столом и обедал, кто играл в кости, кто махал мечом, тренируясь. Судя по всему, внизу располагались казармы, и здесь солдаты проводили свободное время.

Совершенно неожиданно двор стал наполняться людьми. Солдаты удивленно переполошились, повскакивали с мест, вытянулись так, будто сам король вышел к ним.

Даже я нервно сглотнула.

Тем временем народ все прибывал, я узнавала лица прислуги и живущих при замке дворян. Казалось, все обитатели замка сейчас оказались в этом закутке, где уже не оставалось места.

И все они как один смотрели куда-то в одну точку, где-то под моим окном, и подобострастно замирали.

Я не сразу догадалась, кто именно там стоит – только перед одним человеком в замке все испытывали столь священный страх и лестеподобный ужас.

Ричард.

Принца я не видела лишь потому, что с моей точки обзора это было невозможно.

Но я могла слышать.

Толпа обеспокоенно перешептывалась, бурлила, но слова оставались неразборчивыми. Одной из последних во двор прибыла Таисия в сопровождении фрейлин. На ней и двух других девушках были черные траурные наряды – и я сразу поняла, какое именно объявление сейчас услышат все в замке.

Мои руки сами потянулись к оконной раме, чтобы хоть чуточку ее приоткрыть. Как назло, она была наглухо заколочена, но прислушиваться даже не пришлось.

Толпа сама утихла до состояния буквально гробовой тишины.

В этой давящей обстановке громко раздался голос глашатая:

– Его высочество принц Роберт Первый, единственный наследник короля Франциска Третьего Бессмертного!

И толпа зароптала, а я невольно усмехнулась.

Насколько нужно было быть тщеславным, чтобы назвать себя Бессмертным и умереть!

– Подданные мои! В этот суровый час я вынужден обратиться к вам с дурной вестью, – раздался голос принца. – Сегодня ночью после тяжелой болезни почил мой отец.

Толпа охнула, но принц продолжал, даже несмотря на несколько выкриков «Кочевница!», раздававшихся от собравшихся.

– Вопреки народной молве причиной смерти короля стал удар, а не магия или проклятье. Это может подтвердить главный королевский лекарь, почетный мэр Кэрлайл. Он лично осмотрел тело покойного и может рассказать о результатах.

Толпа загомонила вдвое громче. А я прикусила нижнюю губу. Еще вчера ночью Кэрлайл был младшим лекарем, а теперь возвысился до приближенных принца. Быть может, зря я пару часов назад хваталась за королевские сапоги и была готова даже целовать их, лишь бы Кэрлайлу ничего не угрожало? Может, принц блефовал?

– Тише! – крикнул кто-то зычный на толпу, и все умолкли.

– Но прежде чем королевский лекарь начнет свою речь, – голос Роберта сделался грубее и тверже, стал властным и проникающим, даже мне сделалось неуютно, – я хочу, чтобы все здесь собравшиеся твердо уяснили. Я – не мой отец, и при мне не будет места предрассудкам и глупым страхам перед магией и суевериями. С этого часа любые гонения на кочевой народ запрещены! Все кочевые признаются такими же полноправными жителями королевства, как каждый из вас. И за покушения на их жизнь и вред, причиненный имуществу, наказание будет соразмерным преступлению. Смерть или лишение владений. Надеюсь, все меня здесь услышали? Этот указ будет подписан сразу после моей коронации – завтра на закате.

Толпа изумленно молчала.

Переваривала.

А мое сердце колотилось так сильно, что я даже не поверила. Прижала руку к груди и ощутила гулкие частые удары – впервые в жизни. Это пугало и радовало одновременно.

Ричард еще не стал королем, но его первый указ уже мог изменить мою жизнь и жизнь других кочевых до неузнаваемости.

Только боюсь, окружающие будут не рады.

Мой взгляд был прикован к Таисии, чье лицо отражало такую гримасу ненависти, что становилось жутко.

А в следующий миг она подняла взгляд вверх по замковой стене.

Ровно на меня!

И я отпрянула от окна.

Ох, не так что-то было с этой невестой. Я всем нутром ощущала ее враждебность, но не понимала, чем заслужила такое отношение.

Я хотела вновь подойти к окну и послушать, о чем же будут говорить дальше, но каждый раз, стоило только шагнуть ближе, вновь сталкивалась взглядом с Таисией, будто она следила за мной сквозь стены.

Быть может, мне все это только казалось? Но неприятные ощущения никуда не подевались.

Толпа вновь гомонила. Я слышала отголоски речи Кэрлайла, но не разобрала ни слова.

И лишь когда все утихло, я подошла к окну. Двор опустел от слуг, и, как прежде, тут остались лишь стражники, да и те теперь не веселились. Вид большинство из них имело озадаченный.

Я же, глядя на вооруженных солдат, невольно подумала, что было бы неплохо и самой обзавестись ножом или чем-то потяжелее в целях самообороны. Не зря мэра Алура намекнула, что меня ночью желающие и прирезать могут. Да, принц, конечно, порадовал указом, но что-то подсказывало – легко и просто не будет. Люди неохотно меняют предубеждения, особенно если до этого привыкли кого-то люто ненавидеть.

* * *

До вечера я промаялась в комнате, зато от нечего делать облазила все углы и обнаружила одинокий сундук для вещей, который тут остался от кого-то из предыдущих владельцев. Там нашелся старенький потрепанный плащ, изъеденный молью; на одежду он не годился, зато приглянулся совенку в качестве подстилки. Второй находкой были клубок ниток и иголка. Им я обрадовалась, будто подарку небес: тут же пришила найденную монетку к внутреннему подкладу платья. На душе сразу стало легче, будто что-то родное вернулось.

А когда за окнами разлилась вечерняя тьма, я могла только маяться от скуки, но внезапный стук разрушил мое одиночество.

– Кто? – всполошилась я.

– Кэрлайл, – раздался голос снаружи, и я бросилась открывать – так обрадовалась.

Распахнула дверь и увидела лекаря. Он выглядел так же, как и вчера: темноволосый, статный, разве что сероватые круги залегли под глазами, и я догадалась, что он так и не спал с ночи.

– Мэра Алура сказала, что ты теперь будешь жить тут, – с порога произнес он. – Я могу войти?

– Конечно, – кивнула я, чуть посторонясь.

Кэрлайл сделал шаг вперед и осмотрел комнату:

– Где пациент? – деловито спросил он.

Я указала в угол комнаты, где совенок гнездился на тряпках.

– Кормила? – подходя к нему ближе, спросил Кэрлайл.

– Да, мясом, – рассказала я и для очистки совести даже призналась, где достала. – Стащила у Жако.

Лекарь обернулся и удивленно уставился на меня.

Я же пожала плечами.

– Клянусь, это первая вещь, которую я стащила в жизни.

– Я тоже принес ему еды, – Кэрлайл принялся разворачивать сверток, с которым пришел. – И тебе.

Я заглянула через спину лекаря и увидела кусок мясного рулета, два яблока и белый сдобный калач, посыпанный сахаром. Последнее было невиданным лакомством, которое даже при удачных днях на ярмарке мы с Агве не всегда себе позволяли, предпочитая покупать более практичные и сытные вещи про запас.

– Это мне?.. – не поверила я, когда калач перекочевал в мои руки. – Но он ведь такой дорогой.

Жако никогда не пекла булочек, так что если Кэрлайл где-то и достал такое лакомство, то значит – купил.

Кэрлайл недовольно глянул на меня исподлобья.

– Чтобы я это слово от тебя больше не слышал. Хорошо?

– Какое слово? – не поняла я.

– Дорого, – ответил он. – Если я что-то делаю, значит, так решил. Да и тебе в замке достается, так почему бы мне не порадовать тебя вкусной булкой?

Я неловко повела плечами, чувствуя себя маленькой девчонкой. Это же и вправду всего лишь калач, так почему я растрогалась? Будто мне подарили целую лошадь и новую кибитку в придачу?

– Как совенок? – решила спешно перевести тему, глядя на то, как Кэрлайл ощупывает сломанное крыло.

– Со вчерашнего дня ничего не изменилось, – ответил он, а дальше вкратце рассказал, что пообщался с местным егерем, но тот ничем не смог помочь, разве что посоветовал по возможности кормить птенца мышами и живыми цыплятами.

Я аж передернулась, представив себя идущей по замку с кучей пищащих мышей в руках. Воображение вновь подкинуло образ Таисии. Может, зря я ее демонизирую? Вдруг она тоже где-то откармливает какого-нибудь приблудившегося птенца живым кормом?

Судя по количеству и размеру летучих мышей – очень большого и прожорливого…

За этими мыслями я и сама не заметила, как присела на край своей новой кровати и откусила кусок булки. Сладкая…

Кэрлайл тем временем закончил с совенком, встал и повернулся ко мне.

– Я пришел не только за этим, – произнес он, и я вскинула на него непонимающий взгляд. – Дай сюда свои руки.

Я безропотно отложила сдобу в сторону и протянула Кэрлайлу ладонь. Но пальцы его не заинтересовали, подушечками он скользнул выше по запястью и коснулся рабского браслета.

– Принц распорядился, чтобы с тебя это сняли. Я вызвался, – тихо произнес лекарь, а у меня дыхание перехватило. – С завтрашнего дня все гонения на твой народ будут вне закона. Ты ведь уже наверняка слышала.

– Я буду свободна?! – прошептала я, вспоминая утренний разговор с Ричардом. Он ведь сказал, что не отпустит.

– К сожалению, не до конца. – Кэрлайл опустил взгляд и достал из кармана своего сюртука ключи. – Кочевым сейчас не сладко. Весть о том, что король заболел из-за проклятия одной из вас, быстро расползлась по окрестностям. Нужно время, чтобы все улеглось, особенно после того, как все узнают, что теперь у нас новый король.

– Но ведь Ричард издаст указ, – будто за соломинку ухватилась я.

– Ричард молод, – напомнил Кэрлайл. – Избалованный мальчишка. Поверь мне, скоро по королевству поползут домыслы, что и он околдован. Одной кочевой.

Он недвусмысленно посмотрел на меня, и я отчего-то покраснела и отвела взгляд.

– Почему сразу мальчишка… – не в тему заговорила я, лишь бы вообще что-то сказать. – Ты, значит, тоже мальчишка, не выглядишь старше, чем он.

– Мы ровесники, – неохотно ответил лекарь. – Но иногда мальчишество измеряется не возрастом.

Он провернул ключами во всех замочках оков, и те с лязгом упали на пол.

Я ненавистно отшвырнула рабские браслеты от себя ногой.

– А если я сбегу? – спросила у лекаря, интуитивно ощущая, что он не выдаст, даже если будут пытать. – Теперь ведь меня ничто не держит. Что там за пределами замка с кочевыми? Почему меня запугивают?

– Ничего хорошего, – мрачно заявил Кэрлайл и совершенно неожиданно положил свою руку на мою щеку, мягко провел пальцами по коже от скулы до краешка губ. – Но у тебя есть шансы. Твоя внешность слишком благородна для обычной кочевой. Так что, если решишь сбежать, просто не говори никому, кто ты…

Он убрал руку от меня так же неожиданно, как коснулся, а я замерла, не зная, что ответить. Что это было сейчас? Подсказка? Нежность? Попытка ласки?

– И да, Эмма. – Пока я молчала, Кэрлайл успел отойти обратно к двери, но, прежде чем уйти, решил еще о чем-то сообщить. – Мясо, что я принес, с особой приправой. В замке небезопасно, так что приятного аппетита.

Столь странная фраза могла бы показаться угрозой, если бы ее сказал не лекарь.

Он запер за собой двери, а я тут же кинулась к еде, которую принес мужчина в свертке.

Мясной рулет не выглядел необычно, пока я его с осторожностью не разломила: блеснуло лезвие короткого ножа, чуть длиннее ладони размером, но очень острого.

Коснувшись лезвия, я едва не поранилась. Настолько оно было острым.

– Вот уж точно с сюрпризом, – пробормотала я, ощутив прилив благодарности к лекарю. – Но надеюсь, он мне никогда не пригодится.