Сердце тигра

50. БЕГСТВО

Размышлять о том, кого из богов он разгневал, у Лоредана не было времени. Преследователи его вновь обнаружили, и сейчас следовало думать, лишь о спасении. Мысленно поклявшись при первом же удобном случае воздать должное Фортуне, молодой аристократ бросился бежать. Его преследователи выскочили с противоположной стороны улицы. Их было человек десять. Громко крича и ругаясь, они устремились за беглецом.

Лоредан бежал так быстро, как только мог. Вообще, он неплохо бегал, но драка на террасе его изрядно вымотала, да и перепрыгивание с одной ограды на другую, карабканье, то на беседку то на сарай, его весьма утомили. Улица начала понемногу поворачивать к юго-востоку. Вот впереди показался перекрёсток. Через него неспешно ползла огромная телега, запряженная волами и груженая здоровенными ящиками. Лоредан разразился проклятиями. Дурацкая телега, как раз преграждала ему дорогу. Более того, возница услышав шум, остановился и приподнявшись стал с любопытством взирать, что же там, на улице происходит.

- С дороги! — закричал ему Лоредан, махая руками. — С дороги, тупица!

Но возница, пожилой финикиец с жиденькой седой бороденкой и вправду, был то ли туп, то ли не понимал по-гречески. Он, лишь, разинул рот от любопытства, глядя на бегущего человек в разорванной тунике и преследующую его группу. Лоредан подбежал к телеге. Ни справа, ни слева он не мог протиснуться, телега, как раз перегородила выход с этой улицы. Может, стоило подлезть под волов? А если они испугаются и начнут метаться? Нет, не стоило так рисковать. Лоредан зацепился за борт телеги и полез вверх, намереваясь перебраться через гору ящиков и спрыгнуть с другой стороны. Тут, возница, словно вышел из ступора.

- Эй, куда! Стой!

По-гречески, он изъяснялся вполне сносно.

Лоредан, не обращая на него внимания, продолжал упорно карабкаться вверх по ящикам. Он уже достиг верхушки, когда возница схватился за кнут. Узкая, жиденькая бородка финикийца, так и тряслась от возмущения

-Куда лезешь, скотина? Это имущество храма Матери богов! [310] Пошел отсюда!

Он размахнулся и ударил кнутом. Правда, сделал это финикиец из неудобного положения, поэтому промахнулся. Разозленный Лоредан, пнул один из верхних ящиков с таким расчетом, чтобы он завалиться на возницу. Так бы и получилось, если бы финикиец не соскочил со своего места на мостовую. Он бросился к Лоредану с поднятым кнутом, но тот уже перелез через самый верхний ящик и чтобы достать его, вознице самому нужно было вскарабкаться на телегу. Лоредан не собирался ждать, когда это случится. Он приготовился, было спрыгнуть с ящиков, но тут, как назло появилась ещё одна неприятность в лице уличного патруля. К телеге спешили два легионера и два городских стражника из александрийского гарнизона. Следом за ними, не отставая ни на шаг, двигался здоровенный центурион. Это был суровый воин с неулыбчивым, словно высеченным из камня лицом, на котором, казалось навек застыло выражение, какое по обыкновению бывает у командиров, вот-вот готовых рявкнуть: «Стройся!». Возможно, центурион не обратил бы на телегу никакого внимания и прошёл бы со своими людьми мимо, но суетливые движения Лоредана неминуемо привлекли внимание патрульных. Подойдя ближе, центурион зычно гаркнул:

- Эй ты!

Лоредан застыл.

- Ты кто такой и что тут делаешь?

- Он хочет украсть священные камни для храма! — завопил по другую сторону от телеги возница.

Услышав голос финикийца, но не видя самого кричавшего, центурион в недоумении начал оглядываться.

- Неправда! — между тем воскликнул Лоредан. — Этот болван перегородил выход с улицы, а мне нужно перейти. Вот я и полез через ящики.

- В самом деле, зачем было преграждать дорогу? — возмутился центурион. И почему-то глядя на Лоредана, добавил: — Ну, живо, убери телегу!

Вокруг, уже начали собраться любопытные. Подошёл какой-то благообразный старичок, по виду бродячий проповедник с осликом на поводке. Рядом с ним остановился пьянчуга-оборванец с большим глиняным кувшином в руках. Из окон двухэтажной лупанары, расположенной на другой стороне перекрёстка, высунулись полуголые девицы.

- Ну, убирай телегу с пути! — снова крикнул центурион.

- А почему я? — возмутился Лоредан. — Пусть возница и убирает.

- Мне плевать, кто из вас уберёт! — прорычал римлянин. — Телеги здесь быть не должно!

В это время в затуманенном мозгу пьяницы, созрела какая-то мысль и он, пошатываясь, приблизился к центуриону.

- Не… не надо так, — икая и едва выговаривая слова, забормотал оборванец. — Не надо ругаться… Ик! За… зачем? Может, вы… выпьем? Ик!

Он начал тыкать кувшином центуриону в спину. Тот обернулся и заорал:

- Ты кто ещё такой?

- Я? — пьянчуга пошатнулся, при этом с его небритой физиономии не сходила дурацкая улыбка, а мутные глаза никак не могли поймать фокус. — Я Мирон. Я живу… Ик! Тут рядом. Чудесную настойку сде… сделала моя жена. Особый рецепт. Ик! Крепче вина!

- Убирайся!

Центурион выхватил из рук Мирона кувшин, швырнул его на мостовую, а самого грубо оттолкнул, так что тот растянулся на проезжей части дороги. Кувшин вдребезги разбился и под телегой начала растекаться лужа с каким-то необычно резким запахом.

В это мгновение послышались громкие крики и топот множества ног. Преследователи, уже были возле телеги. Центурион слышал, что с той стороны что-то происходит, но никак не мог понять что же. Наклонившись и заглянув под днище телеги, он увидел множество ног, как босых, так и обутых в солеи, которые по обыкновению носят рабы.

Не долго думая, преследователи полезли на телегу, чтобы схватить Лоредана. Тот принялся сталкивать на них ящики. Два из них раскололись и на мостовую вывалилось с десяток плоских прямоугольных камней черного цвета.

- Что там происходит? — орал центурион, взбешённый тем, что не контролирует ситуацию. На его изумлённых глазах какие-то люди, судя по всему рабы, лезли на телегу. Все они пытались схватить незнакомца в разорванной тунике. Лоредан хотел уже, было, наплевав на центуриона, спрыгнуть и бежать дальше, но тут патрульные повыхватывали из ножен мечи.

- Всем стоять на месте! — заорал центурион. — Не двигаться!

Лоредан не особенно то рассчитывал на помощь солдат. Скорее всего, его задержат вместе с остальными и до разбирательств отправят в городскую тюрьму. А это в его планы никак не входило. Что же делать? С одной стороны преследователи, с другой солдаты! В поисках спасения молодой аристократ отчаянно озирался по сторонам. И тут, взгляд его поймал край балкона, оказавшийся теперь, когда он стоял на ящиках, совсем рядом. На балконе находилась молодая гречанка одетая, как знатная особа и рядом с ней была рыжеволосая скифянка-рабыня в коротком хитоне и с факелом в руке. Видимо, услышав крики и шум, доносившиеся с улицы, влекомые любопытством, госпожа и ее служанка и вышли на балкон, чтобы поглазеть, что происходит.

Высоко подпрыгнув, Лоредан зацепился за перила балкона и начал подтягиваться, чтобы влезть полностью. Женщины вскрикнули и отпрыгнули от перил. В это мгновение, один из преследователей ухватил Лоредана за ногу, точнее, вцепился в сандалию. Молодой аристократ начал отчаянно брыкаться. Он пытался избавиться от повисшего на его ноге раба и одновременно удержаться. И то и другое ему удалось. Раб упал вниз, сжимая слетевшую с ноги беглеца сандалию. При этом, на мостовую грохнулись и раскололись ещё несколько ящиков внутри которых, как и в предыдущих, оказались такие же чёрные кирпичи.

- Священные камни храма! — вопил возница, ползая возле телеги и пытаясь собрать рассыпавшиеся кирпичики. — О Мать-богиня, смилуйся!

Лоредан, извиваясь всем телом и тяжело дыша от усталости, наконец, вскарабкался на балкон. И тут, рабыня-скифянка шагнула вперёд и попыталась ударить его факелом.

- Прочь, разбойник! Не смей приближаться к госпоже!

Молодой аристократ успел перехватить руку девушки, иначе ему, было бы не миновать ожога лица. Они начали бороться возле самых перил. Юная скифянка, оказалась на удивление сильной и вёрткой. В результате отчаянной возни, во время которой Лоредан не без удовольствия, не смотря на ситуацию, ощутил какие у его соперницы большие и упругие груди, факел был уронен вниз. В одно мгновение под телегой вспыхнул огонь. Двое преследователей, уже приготовившиеся, как и Лоредан запрыгнуть с телеги на балкон, вместо этого поспешно соскочили вниз. Пламя занялось нешуточное.

- Что там горит? — взвыл центурион. — Уберёт кто-нибудь эту проклятую телегу?

- Твои камни горят, старик! — крикнул один из рабов Мессалы.

- Это не камни, — проскулил в ужасе финикиец, поспешно отползая в сторону. — Но их всё равно нельзя нагревать. Это разрешено, лишь посвященным неиствующим!

- Моя настойка! — воскликнул пьяница, глядя на пламя, как зачарованный.

И тут из камней, вдруг повалил какой-то сизо-зеленоватый дым.

- Священные воскурения! — охнул возница. — Бегите! Они вызывают безумие!

Две толпы по обе стороны телеги в испуге отпрянули. Дыма становилось всё больше, он клубами пополз по улице. Все ощутили какой-то тревожно-горьковатый запах. Телега уже вся была охвачена огнём. Загадочный дым, исходящий от нагретых камней в большом количестве скопился под балконом и в глубокой нише, что была в стене под ним. Едва первые языки пламени ворвались туда, раздался оглушительный грохот. Под балконом на мгновение вспух огромный огненный шар. Телега и её содержимое, обуглившиеся ошмётки, бывшие мгновение назад волами, всё это разлетелось в разные стороны. Горячая ударная волна прошла по всей улице. Центурион, стоявший ближе всего к телеге, был подброшен вверх. Он перевернулся в воздухе, как акробат и через мгновение, вдруг очутился верхом на ослике бродячего проповедника. Причем, оказался лицом к задранному вверх хвосту. Бедное животное, перепуганное грохотом и огнем, рвануло по улице, издавая душераздирающие вопли. Центурион, чтобы не свалиться, вынужден был ухватиться за хвост осла обеими руками. Мужественное, словно высеченное из камня лицо воина, расположенное немного выше ослиного зада, быстро удалялось, пока совсем не скрылось в противоположном конце улицы.

Сам проповедник, был подброшен вверх и влетел в распахнутое окно лупанары прямо в кучку полуголых девиц. Они же, под воздействием загадочного дыма из камней, клубы которого ветром относило в сторону лупанары, пришли в какое-то исступленное состояние. Все разом, безумно хохоча, сорвали с себя всю одежду и набросились на орущего от ужаса старичка. Пару секунд его рука ещё цеплялась за нижний край оконной рамы, потом исчезла.

Людям, толпившимся по обеим сторона повозки крепко досталось: кого-то зацепили обломки, кто-то был сбит с ног ударной волной, двое из числа из рабов, преследовавших Лоредана, охваченный огнем, с дикими воплями побежали по улице. Товарищи нагнали их, опрокинули на мостовую и принялись поливать их мочой [311], черпая её прямо ладонями из бочек, тут и там, расставленных на улице.

С беглецом же, произошло следующее: ударная волна от взрыва отшвырнула Лоредана, вцепившуюся в него скифянку, а также, ее визжащую от ужаса хозяйку в глубину комнаты, прямо на большое полукруглое ложе. Под самим балконом полыхал огонь и раздавались истошные вопли. Языки пламени начали лизать перила, поскольку они были деревянные. И ещё, Лоредан опасался за занавески, которые могли вспыхнуть от малейшей искры. Вскочив с ложа, он резко сорвал их и отшвырнул подальше. В это мгновение, молодая хозяйка дома, глядя на беглеца каким-то странным безумным взглядом, начала срывать с себя одежду. Юная скифянка, тоже смотрела на Лоредана, как-то ненормально, и уже потянулась руками к застежкам своего хитона. При других обстоятельствах, молодой аристократ не отказался бы поразвлечься с ними обеими, но только не сейчас. Да и вели себя женщины очень странно. Похоже, загадочные воскурения, предназначенные для жриц Матери-богини, коснулись, таки, их обоняния, помутив разум и госпоже и служанке.

Оттолкнув, цепляющуюся к нему гречанку, Лоредан стремглав выскочил из комнаты. Он увидел мраморную лестницу, ведущую вниз в великолепный перистиль, усаженный диковинными цветами и побежал по ней.

Между тем, огонь, бушевавший на улице под балконом начал утихать, но искры, подгоняемые ветром, разлетелись в разные стороны и возле одного из домов занялась деревянная пристройка. Оттуда пламя перекинулось на дощатую крышу соседнего сарая. Вспыхнуло и несколько старых деревьев с усохшей листвой. В это время на перекрёстке пришли в себя солдаты патруля. Двое из них, с почерневшими от копоти лицами уставились друг на друга.

- Что это было? — спросил один из легионеров, испуганно озираясь по сторонам. — Так громыхнуло…

- Должно быть, молния Юпитера, — пробормотал его товарищ, с опаской и удивлением взирая на совершенно безоблачное небо.

Пожар, между тем разрастался. Здесь, возле перекрёстка и на прилегающих улицах появилось много народа. Разбираться, как всё произошло, никто не стал. При виде солдат, кто-то крикнул, что римляне подожгли город. Разъяренная толпа начала смыкаться вокруг легионеров.

- Проклятые римляне хотят спалить Александрию!

Этот крик был подхвачен и разнёсся по всем близлежащим улицам, быстрее самого пожара.

В легионеров и их товарищей из гарнизона полетели камни и комки грязи. Потом, со всех сторон на них набросились горожане кто с палками, а кто и с кухонными ножами. Патрульные, прижавшись спинами, друг к другу отчаянно отбивались. Конечно, через пару минут, толпа смела бы их, но в самый критический момент в конце улицы появился усиленный наряд. Дюжина легионеров вклинилась в толпу и разорвала кольцо вокруг своих товарищей. Горожане, не долго думая, набросились на вновь прибывших, вновь стремясь окружить, теперь уже всех.

- Бей римлян! Бей собак! — неслось отовсюду.

Александрийцев, напавших на солдат, было в пять или шесть раз больше и число их всё прибывало. Они, неминуемо расправились бы с горсткой солдат, но в другом конце улицы появились ещё легионеры во главе с центурионом. Этот отряд из трёх десятков человек, тут же атаковал толпу.

- Грязные мятежники! — гремел центурион, раздавая направо и налево пинки и удары витисом. — Вот мы вас, псы!

Постепенно в драку втягивались все новые горожане и солдаты. Уже две улицы были охвачены побоищем. Дрались и на проезжей части и на тротуарах, в местных кабаках и возле торговых лавок. Солдаты хватали особо активных мятежников, но их товарищи отчаянно пытались освободить их, набрасываясь на солдат со всех сторон. И словно хаоса вокруг ещё было недостаточно, из распахнутых дверей лупанары на улицу выбежали голые девицы. С безумным блеском в глазах, с расширенными зрачками, они набрасывались на всех встречных мужчин и пытались, тут же принудить их к занятию любовью.

Лоредан, пробежав через весь дом и перепугав всех встречных слуг, вбежал сначала в атриум дома, потом через вестибюль выскочил на улицу. Тут, к своему ужасу он попал в самую гущу уличных беспорядков. Прямо на него мчалась молодая смуглокожая эфиопка, совершенно голая, с неестественно расширенными зрачками, похоже, окончательно спятившая. Молодой аристократ поспешно захлопнул дверь прямо перед ее носом и кинулся обратно в атриум. Ему вновь предстояло пересечь покои дома, только уже в обратном направлении. Когда Лоредан юркнул в таблиний, до его слуха донёсся крик одной из служанок:

- Вон туда побежал разбойник!

Тяжёлый топот позади подсказал ему, что за ним теперь гонится не эфиопка, а, скорее всего стражники.

Лоредан миновал кухни и через один из узких полутёмных коридорчиков выбежал в перистиль. Наперерез ему неслись хозяйка дома и рыжая скифянка, обе голые с распущенными волосами и безумным блеском в глазах. Перехватить беглеца они не успели, зато налетели прямо на двух стражников, что бежали вслед за Лореданом, буквально по пятам. Все четверо упали среди кустов и там началась такая возня, что во все стороны полетели листья. Благодаря этому, Лоредан смог оторваться от преследователей. Он добежал до очередной стены не особенно высокой и вплотную примыкавшей к другой, что была чуть выше. Молодой аристократ начал затравленно озираться. Никакого сарайчика или беседки поблизости не оказалось, зато возле яблони, что росла неподалёку, он обнаружил лесенку садовника. Схватив так удачно подвернувшееся средство спасения, Лоредан приставил лесенку к первой стене. Забравшись на неё и используя, как уступок, он дотянулся до верха второй стены. Хруст веток за спиной и крики, заставили его поторопиться. Лоредан перелез через вторую стену и спрыгнул в очередной сад, засаженный пальмами, фруктовыми деревьями и развесистыми кустами.

Крики с улицы сюда, едва доносились. Лоредан отбежал от ограды и присел под одну из пальм, чтобы, хоть немного отдышаться. Переведя дух и ополоснув лицо прохладной водой из маленького фонтана, беглец продолжил свой путь. Чуть пригибаясь и прячась за деревьями, он двинулся вперед, держась по правую сторону от извивающейся, выложенной гравием дорожки. Нервно поглядывая по сторонам и вздрагивая от каждого звука, Лоредан пытался сообразить, где же он находится. Со всей этой беготнёй он запутался и потерял направление.

Тут, впереди он увидел небольшой одноэтажный домик с черепичной крышей, показавшийся ему знакомым. Потом ему попалось ещё два таких же домика. Двери из красной меди явственно указывали, что это жилища куртизанок. Возле небольшого пруда он увидел целый десяток домиков. Их хозяйки, кто выйдя наружу, а кто выглядывая в окна, с тревогой наблюдали за странным типом, вторгшимся в их владения.

Дорожка привела Лоредана к широкой мраморной лестнице, ведущей на террасу какого-то двухэтажного дома. Не заметив других дверей и выходов, беглец, крадучись поднялся по лестнице. Едва оказавшись на террасе, он сразу же узнал это место. Дом Мелиты! Ну, конечно же, ошибки быть не могло! Обернувшись и глядя теперь на сад сверху, он тоже, сразу узнал его. Тут, внимание молодого аристократа привлекли звуки, раздающиеся из другого конца террасы, где находилось ложе Мелиты, так хорошо ему знакомое. Там, под прозрачным пологом-балдахином, куртизанка занималась любовью с каким то молодым мускулистым мужчиной.

- Ой, Лоредан! — воскликнула она, заметив гостя. Вскочив с ложа и не потрудившись одеться, Мелита, как была, в одних лишь золотых украшениях, устремилась к молодому аристократу.

- Ты откуда? Что с тобой случилось? Милостивые боги! Ты весь растрепан, твоя одежда порвана и обгорела.

В это время с улицы раздался зычный крик:

- Ищите поджигателей и бунтарей! Обыскать все дома!

- Спрячь меня, — зашептал Лоредан. — Умоляю, спрячь.

- Это тебя ищут?

- Я не виновен. На улице начались беспорядки, ну, а я попал в самую гущу. Теперь меня могут принять за мятежника, если найдут в таком виде.

Мелита раздумывала, лишь секунду. Потом, в глазах ее заплясали озорные огоньки.

- Раздевайся! Все снимай!

Лоредан был удивлен, но не стал задавать вопросов. Через мгновение он стоял перед куртизанкой совершенно голым, а обрывки его одежды, она сунула под ложе.

- Эгис, друг мой, — обратилась Мелита к мужчине, сидевшему на постели и в полном недоумении наблюдавшим за происходящим, — ты не возражаешь, если Лоредан присоединиться к нам?

Эгис удивленно моргнул. Мелита приняла это за согласие и потащила Лоредана к ложу. Как раз во время! Снизу послышался шум и грохот. Потом, на террасу вбежал запыхавшийся раб.

- Госпожа, солдаты!

На террасу, грубо оттолкнув раба, ворвались центурион и десяток солдат.

Мелита поднялась, накинула на этот раз полупрозрачную накидку, которая, в общем-то, ничего не скрывала и грациозно ступая, направилась на встречу стражникам. Голые Лоредан и Эгис замерли на ложе.

Центурион, увидев прекрасную женщину и никоим образом не ожидавший ничего подобного, застыл перед куртизанкой, совершенно обалдевший и ошарашенный.

- В чем дело центурион? — мягко, но требовательно спросила Мелита. — По какой причине ты побеспокоил меня и моих любовников?

- Я… Прошу прощения. Мы ищем поджигателей и бунтарей, что учинили безобразие на соседней улице.

- И как по-твоему, здесь есть такие?

Центурион посмотрел сначала на Лоредана с Эгисом, потом на Мелиту.

- Должно быть, произошла ошибка. Ещё раз прошу прощения.

- Тогда, центурион, я бы хотела вернуться к моим любовникам и продолжить то, отчего ты и твои солдаты нас отвлекли.

Сказав это, Мелита повернулась к растерявшимся стражникам спиной, скинула накидку и забралась на ложе. Лоредан и Эгис прильнули к ней с двух сторон.

С минуту центурион обалдело наблюдал за ними, потом махнул рукой своим людям

- Идем. Живо!

Солдаты с удовольствием остались бы поглазеть, но грозные окрики центуриона и тычки, которые он раздавал лозой, заставили их убраться с террасы, а затем и из дома.

Когда всё стихло и воцарилось спокойствие, Лоредан сказал, обращаясь к Мелите:

- Благодарю тебя. Теперь, я твой должник.

- Конечно, должник, — улыбнулась Мелита. — Эгис, тоже, кое, что мне должен. — Куртизанка звонко, весело рассмеялась и притянула к себе обоих любовников. — Так что, давайте, возвращайте долги. Прямо сейчас.

По правде сказать, после всего случившегося Лоредан не был особенно настроен, но одуряющая красота Мелиты и ее похотливое желание сделали свое дело. Лоредан и Эгис отдавали свои долги долго, старательно и с воодушевлением.

Рабы, бросившиеся в погоню за убежавшим гостем, вернулись в дом Мессалы, побитые, многие в лохмотьях и с ожогами, покрытые ранами, синяками и ушибами. Они рассказали, что беглец от них ускользнул. Потом, на одной из улиц, где они его почти настигли, начался пожар. Затем набежали солдаты и начали драться с горожанами. Людям Мессалы едва удалось выбраться из этой заварухи. Но не всем. Что стало с тремя их товарищами, когда начались беспорядки, до сих пор было неизвестно. Может, они заживо сгорели, а может их просто прикончили, или мятежники, или солдаты.

Мессала был мрачен, как грозовая туча. В не лучшем настроении прибывал и Тит Минуций, которого, наконец, освободили из его унизительного плена. Оба римлянина сидели на стульях возле столика. Несколько рабов наводили на разгромленной террасе порядок.

- Что же теперь делать? — пробормотал Мессала и не скрывая своего раздражения посмотрел на Минуция. — Тит, друг мой, зря ты повёл себя так. Не стоило набрасываться на моего гостя с кулаками, только из-за одного подозрения.

- Твой гость, вор и мошенник! — резко ответил Тит Минуций. — Я тебе — это, уже в сотый раз говорю. Атиба узнал его и с дуру проговорился. Этот твой гость, никакой не Эмилий Валерий Вестула. Я встретил этого проходимца ещё на корабле, когда мы вышли из Анциума. Он попытался заговорить со мной но, я поставил этого плебея на место. Поверь мне, друг Марций, я узнал его. Никакой это не римский всадник. Настоящий Вестула человек, безусловно, достойный, а это обычный мошенник назвавшийся его именем. На украденные у меня деньги он приоделся и купил тот экипаж, что стоит сейчас возле дверей дома. А кстати, зачем этот негодяй явился к тебе?

- Он сказал, что два его человека: друг и верный раб случайно попали в число пленников, которых я завтра выставляю в навмахии. Он хотел, чтобы я освободил их, тем более он отыскал их в лагере за городом. Конечно же, я согласился. Кратий слышал, как он угрожал пожаловаться проконсулу. Мне ведь не нужны скандалы. А что теперь? Он подвергся в моём доме нападению и ему пришлось бежать. Теперь, он точно будет жаловаться.

- Не будет, — усмехнулся Тит Минуций. — Как я сказал, он, всего лишь жулик и вор. — Нет, не пойдет он, ни к проконсулу, ни в суд.

- А если пойдет?

- Не пойдет. Точно, тебе говорю.

- Да откуда такая уверенность? — воскликнул Мессала. — Ты лучше скажи, что теперь делать?

- Он сказал, какие его люди? Описал их? Назвал имена?

- Да. Одного, тот что римский гражданин зовут Фабий, а раба — огромного негра, кажется Нарбо.

- Огромный негр?! — вскричал Минуций — Ну точно, это та самая шайка! Вот, что нужно сделать: просто, прикажи прикончить этих двоих и все.

- Ты думаешь, так будет правильно? — оживился Мессала. — Как говорится, концы в воду.

Но тут, он с хмурым видом задумался и через минуту покачал головой.

- Ну, а если, все таки это дело, как то дойдет до проконсула? Если этот… настоящий Вестула? Нет! Любые скандалы надо исключить. Я должен быть на хорошем счету и у префекта и у всех городских магистратов, иначе не видать мне поста распорядителя!

- Господин, осмелюсь предложить вам один выход — подал голос управляющий Тиберий.

- Да? Какой же?

- От этих двоих, Фабия и негра, безусловно, лучше избавиться

- Вот, я же говорю, — закивал Минуций.

- Но не так, как вы предлагаете, — заметил Тиберий. — Скажите, кто например, это будет исполнять?

- Кратий разумеется! — воскликнули разом и Минуций и Мессала.

- Но ведь он в одиночку не справиться, — Тиберий хитро прищурился. — Ему понадобятся помощники человека три-четыре. А где гарантия, что потом, они никому не проболтаются? Да и сам Кратий, как выпьет лишнего, становится слишком уж разговорчивый.

- Так, что же ты предлагаешь? — нетерпеливо воскликнул Марций Мессала.

- Фабия и негра нужно зачислить в гребцы и по всем правилам приковать к скамье, — ответил Тиберий. — Во время боя они непременно погибнут. Не понадобиться ничьих услуг, чтобы избавиться от этих двоих. Кто там потом станет разбираться сколько кого погибло и кто они?

- Отличная мысль! — воскликнул Мессала — Вот за что я плачу этому человеку!

- И у этого Вестулы или кто бы он там ни был, не будет сегодня времени обратиться к проконсулу, — продолжил хитрый управляющий. — А завтра уже будет поздно. И он не сможет предъявить никаких претензий, поскольку у него не будет никаких доказательств. Все доказательства пойдут на корм рыбам.

- Что ж — это выход, — закивал Мессала обрадовано. — И мне представляется — выход самый наилучший.

- Ну, а если эти двое все-таки выживут? — хмуро спросил Минуций, хотя идея Тиберия ему в принципе, тоже пришлась по вкусу.

- Исключено, — отрезал управляющий — Шансов выжить у гребцов во время гибели корабля никаких.

- Эй, позвать сюда Фокла и Фастия, — приказал Мессала одному из рабов.

Первым явился скриба. Усевшись за стол, он начал записывать всё, что диктовал господин. В письме, Мессала велел Кратию при подготовке к выходу в море особо проследить, чтобы те люди, за которыми приезжал человек назвавшийся Эмилием Валерием Вестулой были прикованы к седельным доскам гребцов и чтобы этот корабль шёл в бой одним из первых. Когда письмо было готово, Мессала вручил его надсмотрщику Фастию.

- Вот, мой ответ Кратию готов. Поезжай немедля. Он сегодня же должен получить это письмо.

Взяв пергаментный свиток и молча поклонившись, надсмотрщик покинул террасу.