Серж. Книга 1

Глава 1

Солнце медленно выползло из-за домов, робко лизнув окружающее пространство своими тёплыми лучами, пытаясь заглянуть в окна высотки на площади Восстания и сообщить о наступлении нового дня. Электронные часы, помигивая зелёным двоеточием, коротко пискнули, показав 5:30. Мужчина чуть за пятьдесят накрыл ладонью клавишу отключения сигнала, и часы притихли, вновь ровно помигивая зелёными точками. Сев на кровати, он задумался на минуту, вставив ноги в тапочки, поднялся. Открыв дверь, ведущую из спальни в гостиную, сморщился от резко ударившего в нос запаха перегара.

Посреди большой комнаты, обставленной дорогой итальянской мебелью, развалившись в кресле, спал молодой человек в помятом дорогом импортном костюме. Приспущенный галстук поверх белой рубашки, на воротнике которой красовалось красное пятно от губной помады, сбился в сторону. Левая рука, свесившись через подлокотник кресла, крепко сжимала початую бутылку французского коньяка. На вытянутых ногах — идеально сидящие импортные туфли.

Мужчина с минуту смотрел на отпрыска, развалившегося в кресле, вздохнул и направился на кухню готовить завтрак. Спустя десять минут на столе стояла сковорода с яичницей и чашка свежесваренного кофе, аромат которого заполнил помещение.

Не торопясь, помыв посуду после завтрака, мужчина отправился в душ. Через десять минут, надев идеально отглаженную рубашку, он вышел из комнаты, пройдя в прихожую, остановился у большого зеркала, закреплённого на стене, повязывая галстук.

— Мужчина, подъём! — подтянув узел, громко произнёс он.

Молодой человек заворочался в кресле, открыл глаза и попытался сфокусироваться на окружающей обстановке. Не сразу, но это ему удалось. Сев поудобнее, он потянулся, посмотрел на бутылку в руке, словно раздумывая, приложиться или нет, и повернул голову на голос.

— О, батя! На труды праведные собрался?

— И как понимать твоё состояние? — мужчина строго смотрел на сына.

— Так вчера выпускной был, я ж тебе говорил, — вздохнул молодой человек и поморщился.

— Аргумент! А главное — замечательный повод нажраться до поросячьего визга…

— Скажешь тоже… — выдохнул молодой человек — Всё в рамках приличия. Ну, перебрал маленько… Так повод серьёзный. Теперь я дипломированный специалист… — улыбнулся сидящий в кресле и, достав из внутреннего кармана пиджака корочку тёмно-синего цвета, протянул отцу.

Мужчина взял документ в руки и, открыв, удовлетворённо покачал головой.

— Что дальше думаешь делать?

— Как что? — молодой человек удивлённо смотрел на отца. — Через три дня распределение. Надеюсь, ты не откажешь в помощи единственному сыну и позвонишь кому следует, чтобы меня правильно распределили. И поеду к буржуям, понесу вечное, доброе, светлое в их загнившие души, — криво улыбнулся он.

— И куда же ты собрался? Так интересуюсь, мне же позвонить нужно… Хотя мне казалось, что ты и сам учился неплохо.

— Мне бы в Западную Европу… А ещё лучше — в Штаты… — блаженно улыбнулся молодой человек.

— А чем тебе Африка не мила?

— Батя, не порти настроение с утра. Я лучший на курсе, к папуасам пусть едут зубрилки, которые пять лет из кожи вон лезли, чтобы доказать, что они тоже чего-то стоят.

— А ты, значит, такой молодец! Учился легко и без напряга, и я не решал твои вопросы? Или напомнить, как тебя хотели отчислить за аморалку?

— Отец, заканчивай… Вот вечно ты нудишь. Сам ведь всё знаешь. Есть мы, а есть те, кто из штанов готов выпрыгнуть, лишь бы встать с нами на одну ступеньку. Вот только ровней нам они никогда не будут… — хмыкнул молодой человек.

— Что-то я тебя не пойму? — мужчина прищурясь смотрел на сына, — Ты что, себя исключительным считаешь? Поясни мне, дураку старому…

— Батя, вот чего ты начинаешь? Ты — партийный функционер, я — твой единственный и, надеюсь, любимый сын. Значит, мне открыта дорога куда? Правильно — куда захочу. А есть те, кто ещё вчера в навозе ковырялся, а приехав сюда, умудрились поступить в МГИМО и теперь считают, что выиграли в лотерею и им открыты те же дороги, что и нам.

— Так ты у нас исключительный? — мужчина скрипнул зубами, — Считаешь себя выше тех, кто добивается всего в жизни сам?

— А что, разве не так? Кто они? Выскочки! Зубрилки. Я даже при всём своём раздолбайстве учился лучше любого из них.

— Вот оно как… — мужчина покачал головой. — А может, это тебе повезло родиться в семье, которая по положению немного выше простых рабочих? Ты хоть раз видел, чтобы я ставил себя выше кого-либо? Или вёл себя неподобающе, общаясь с людьми?

— Всё, бать, кончай… А то ты мне сейчас будешь рассказывать, для чего в восемнадцатом революцию устраивали… Все и так знают, как у нас в стране всё происходит. Таким, как я, открыты все дороги, а выскочкам удастся добраться только до определённого уровня, хоть они и из штанов выпрыгивать будут.

— Это когда же ты таким стал? Когда я тебя упустил? — мужчина вздохнул, глядя на сына.

— Извини, отец, но воспитывать меня поздно. Не надо меня лечить рассказами о любви к Родине и служении народу. Родину люблю, народу готов служить, но по-своему… И лучше где-нибудь в дипломатическом представительстве развитых стран, — засмеялся молодой человек.

— Как же у меня такая циничная сволочь выросла?

— Так, батя, заканчивай. Ты вроде на службу собрался? Так поторопись, а то опоздаешь…

— Серёжа, ты сейчас серьёзно говорил или это коньяк в тебе говорит?

— Батя, езжай, пора Родине служить…

Мужчина внимательно всматривался в лицо сына. Появившийся прищур глаз ничего хорошего отпрыску не сулил.

— Проспишься — и вечером вернёмся к этому разговору…

Мужчина надел пиджак и, открыв дверь, вышел из квартиры. Щёлкнула собачка «английского» замка, оповещая, что дверь закрылась.

Молодой человек не торопясь поднялся по ступеням главного входа Московского государственного института международных отношений, прошел большой светлый холл и поднялся по лестнице на второй этаж. Остановившись, окинул пространство взглядом: группками и поодиночке стояли выпускники, а точнее — уже дипломированные специалисты, прибывшие для получения распределения.

— Серж, здорово! — молодой человек протянул руку.

— Здоровее видали! — пожал руку Сергей. — Был уже? — Кивнув на дверь, молодой человек продолжал осматривать присутствующих.

— Ага, сходил, прослушал наставления. Отправляюсь в Европу! — улыбнулся парень. — В ГДР распределили…

— Тоже мне, Европу нашел, — усмехнулся Сергей.

— Для начала — самое то, не Гондурас какой-нибудь… Это ты у нас исключительный и на Штаты нацелился…

— С Гондурасом у нас нет дипломатических отношений. Чему тебя учили, колхозник, — фыркнул Сергей.

— Да ладно тебе… Что к словам цепляешься, знаю я про тот Гондурас, — смутился парень.

— А этот, что стоит, улыбается? — Сергей кивнул в сторону молодого человека у окна.

— Что ты вечно к Игорьку цепляешься? Нормальный пацан… Ему какое-то предложение сделали… — парень посмотрел по сторонам и понизил голос. — С Площади…

— Что? Ты хочешь сказать, выскочку чекисты работать позвали?

— Серег, не шуми… Так говорят. Ты же знаешь, он сам ничего не расскажет, тем более о таком.

— Да ну на… Он хоть и учился не хуже меня, но не дотягивает…

— Серег, тебе-то какая разница, куда он распределился?

— Тоже верно… Пойду зайду, распределюсь, — улыбнулся Сергей. — Кстати, нам на отдых сколько дают?

— Мне месяц нарезали, думаю, всем так же… А потом — служение нашей социалистической Родине.

— Служи, служивый… — Сергей хлопнул молодого человека по плечу и направился к дверям, откуда вышел очередной распределившийся.

Большая лекционная аудитория, похожая на амфитеатр. На нижнем ряду за столами, где были разложены какие-то бумаги и личные дела выпускников, разместились восемь мужчин и две женщины. Сергей прикрыл за собой дверь и прошел в аудиторию. Из всех присутствующих он знал только двоих — остальные, вероятно, представляли ведомства, в которых предстояло работать выпускникам.

— Можно?!

— Сережа, проходи! — улыбнулся мужчина, сидевший в центре. — Рекомендую: лучший на курсе. — Он посмотрел на рядом сидящего. — Практику проходил в Министерстве иностранных дел, получил только положительные отзывы от наставников и начальника отдела. Думаю, Сережу ждет блестящее будущее на дипломатическом поприще.

— Где бы вы хотели приносить пользу нашей Родине? — спросил мужчина, сидевший с краю, просматривая бумаги в папке.

Сергей внимательно смотрел на присутствующих, понимая, что его бравада тут попросту неуместна. Заявлять комиссии о своих желаниях, мечтах и «хотелках» не просто не рекомендуется, но иногда и опасно для будущей карьеры.

— Думаю, что Родина направит меня туда, где смогу приносить больше пользы.

Мужчина посмотрел на Сергея, что-то отметив для себя, и его губы искривились в легкой ухмылке.

— Как нам только что сказали, вы лучший на курсе. А значит, у вас есть право выбора дальнейшего места работы… — Мужчина внимательно смотрел на Сергея, отмечая малейшие изменения в его выражении лица. — Тем более ваш батюшка — достойнейший человек, известный в некоторых кругах. Как мы видим, он вырастил достойного отпрыска, который принесет немало пользы Отечеству…

Сергей слегка прокашлялся, посмотрел на всех присутствующих и набрал в легкие побольше воздуха.

— Мне кажется, что уважаемая комиссия лучше знает, где использовать полученные мною знания и навыки.

— Достойно… — произнес мужчина, улыбнувшись. — Вы закончили военную кафедру, — продолжал он, глядя в бумаги. — Свободно владеете тремя языками… Думаю, вас действительно ждет блестящее будущее. — Он посмотрел на Сергея, на лице которого появилось волнение. — Вам предстоит пройти специальную программу подготовки… После чего вы отправитесь выполнять свой долг гражданина в Народную Демократическую Республику Йемен… — Мужчина заметил, как изменилось выражение лица молодого человека.

Сергей шумно сглотнул и растерянно посмотрел на всех присутствующих. Кто этот мужчина, сидящий с краю, он не знал — да уже было и не важно. Только что его мечты последних лет рухнули, и видения небоскребов сменились безжизненной пустыней…

— Но… Как… — Сергей закашлялся.

— Вы что-то хотите добавить? — Мужчина прищурился, глядя на молодого человека.

Сергей смотрел на сидевших напротив мужчин и женщин, которые старались не встречаться с ним взглядом.

— Нет, — через силу выдохнул молодой человек. — Можно идти?

— Не забудьте зайти в секретариат. Получите дополнительные инструкции. Свободны…

Сергей вышел из аудитории, прикрыв дверь. Его обступили сокурсники.

— Куда, Серега? Штаты? Европа? Ну не тяни, партизан… — раздавалось со всех сторон.

— Йемен… — обреченно произнес Сергей и, растолкав недоуменно стоящих сокурсников, кинулся к лестнице, ведущей на первый этаж.

Сидя на кухне за столом, мужчина курил, пил кофе и просматривал газету. Поговорить с сыном в последующие дни так и не получилось: сын возвращался поздно, когда отец уже спал, а уходил рано, когда сын, вернувшись с очередной гулянки, ещё спал.

Поправив очки, мужчина прислушался к происходящему в прихожей. Кто-то пытался открыть замок входной двери, но, видимо, никак не мог вставить ключ в замочную скважину. Он снял очки и, покачав головой, горько улыбнулся. Поднявшись, вышел в прихожую — как раз в этот момент дверь открылась, и в квартиру ввалился молодой человек. На нём была грязная, рваная белая рубашка, приспущенный галстук болтался на спине, а измазанный побелкой пиджак он держал в руках.

— О… Мой правильный, замечательный отец… — заплетающимся языком произнёс молодой человек и попытался изобразить реверанс.

— Что ты творишь? По какому поводу напился в этот раз?

— А-а… Ты типа не знаешь? Молодец! Браво! — молодой человек похлопал в ладоши. — Или ты хочешь сказать, что не знаешь, куда меня рас… — он икнул, — рас-пре-де-ли-ли? — Сергей шумно выдохнул.

— А должен? Или ты считаешь, что меня ставят в известность по любому вопросу, связанному с тобой? Ты себя слишком высоко ценишь… Опустись на землю. Мне звонят только тогда, когда ты забываешь, кто твой отец, и позоришь меня не только в глазах моих товарищей, но и тех, кто мне подчиняется. Видимо, в твоём воспалённом мозгу всё перевернулось с ног на голову. Ты думаешь, что, напиваясь, устраивая дебоши в ресторанах и попадая в милицию, оказываешь мне услугу? Ты, Серёжа, мой позор… Мне очень жаль, что ты вырос таким уродом. Конечно, в этом виноват я сам — не уделял тебе должного внимания. Но я старался, как умел: нанимал тебе гувернанток, считая, что женщины повлияют на тебя, и ты будешь расти достойным мужчиной. Наверное, моя главная ошибка в том, что я определил тебя в спецшколу с проживанием, и мы виделись не каждый вечер, как в нормальных семьях, а только по выходным. Тогда я думал, что поступаю правильно… — Мужчина тяжело вздохнул. — И вот результат передо мной: пьяный и грязный… Ты получил отличное образование, но, к сожалению, это не помогло тебе стать человеком. — Он снова покачал головой.

— Это ты позвонил в комиссию? — Сергей исподлобья взглянул на отца.

— Разве это важно?

— Меня распределили в жопу мира! — прокричал Сергей. — Ты понимаешь, мне загубили жизнь!

— И какую же жизнь тебе загубили? Вот эту? — Мужчина усмехнулся, оглядывая сына. — Это не жизнь, а существование, удовлетворение животных потребностей.

— Отец, я должен знать… — Сергей шумно выдохнул. — Ты звонил в комиссию или нет?

— Нет, Серёжа, не звонил. Это мне позвонили… Интересовались тобой. И, естественно, спросили моё мнение о твоей дальнейшей судьбе.

— И что ты ответил? — Сергей сверкнул глазами.

— Сказал, как есть… Что ты умный, но при этом дурак… Правда добавил, что при определенных обстоятельствах тебя еще можно наставить на путь истинный.

Сергей, держась за стену, бросил пиджак на пол, едва не упав, снял туфли, гневно посмотрел на отца и, шатаясь, прошёл в комнату, где рухнул в кресло.

— Отец… Жизнь кончилась, не успев начаться, — горько выдохнул он, уставившись в пол.

— И куда же тебя распределили? Что за катастрофа? — усмехнулся мужчина.

— Как сказал какой-то хрен… — Сергей тяжело вздохнул. — Мне надлежит пройти доподготовку… Охренеть, доподготовку!.. А потом — в Йемен. Это ж жопа мира, где местные папуасы уже двадцать лет что-то делят… Пасли бы своих коз, так нет им пострелять хотца…

— Серёжа, ты знаешь, что значит доподготовка для человека, владеющего тремя языками и имеющего офицерское звание?

— Да плевать! Ты пойми: я еду туда, где нормальный человек жить не может!

— Тебя одного отправляют или ещё кого-то из вашего выпуска? — быстро спросил отец, игнорируя нытьё сына.

— Понятия не имею… После «приговора» общаться ни с кем не хотелось. Все эти однокурсники, которые мне в подмётки не годились, едут в Европу, а я — в Йемен… Зачем я учился? Зачем был лучшим? Я же готовился на перспективу — уехать в Европу или Америку, работать там… А теперь… — Он вздохнул. — Даже бабы отвернулись, а ещё неделю назад любая была готова прыгнуть ко мне в постель…

— Серёжа, ты не просто дурак, — засмеялся мужчина. — Ты безмозглый дурак, хоть кое-что и соображаешь. Но я рад, что ты начинаешь понимать: ты не исключительный. И что твои «друзья» — просто собутыльники и приспособленцы. О доподготовке поговорим завтра, когда проспишься и сможешь адекватно воспринимать слова.

Сергей уже не слушал. Он уставился в пол, глаза его закрылись, голова упала на грудь. Мужчина тяжело вздохнул, провёл рукой по растрёпанным волосам сына и направился на кухню…