Сестры. Дом мертвеца

9

У слегка покосившегося дома парень заглушил мотоцикл, снял шлем и сообщил:

– Все, приехали...

В ушах все еще свистело и потрескивало после быстрой езды. Они слезли с мотоцикла и вошли во двор. Сразу за домом открывался простор: холмы и перелески, внизу поблескивало круглое озеро, а вокруг дома за кривым забором все заросло крапивой, лебедой, сурепкой и репейником в человеческий рост.

– Семен Александрия меня зовут, – сообщил их спаситель, отпирая дверь огромным ключом.

– Динара Альбертовна, – представилась младшая, а Света хмыкнула.

Войдя, они с уважением покосились на русскую печь, занимавшую пол-избы. У окна стоял стол с вытертой клеенкой, а сбоку кровать, телевизор и две табуретки. На стене висела полка с посудой. Больше в доме ничего не было. Пацан скинул куртку, сел на табурет и улыбнулся, показав щель между передними зубами.

– Как я его сделал?

– Кого? – удивилась Света, а Дина прошла в комнату и присела на краешек кровати, пробуя пружины.

– Кого-кого... Мента...

Света тоже присела па табурет напротив Семена Александровича. Он оказался русоволосым, с лукавым мальчишеским взглядом. Глаза у него были странные – узкие, разноцветные. С виду он казался веселым, но это если не приглядываться. Где-то на дне глаз стояла неподвижная, как вода, тоска. И казалось, что она может подняться и залить собою все. Это была нешуточная тоска.

– Ты что, один здесь живешь? – спросила Света.

– Ну один... – кивнул парень.

– А родители твои где?

– Мать умерла, отец другую завел.

Дина, встав с кровати, обошла табурет и участливо заглянула ему в лицо.

– И мы одни, – вздохнула она. – Нас уже, наверное, скоро милиция арестует, как бродяг.

Вид у Дины был самый скорбный, как у Пьеро, и брови жалобно подняты.

– Вы не одни, вас двое, – позавидовал Семен Александрович. – А у меня ни братьев, ни сестер. Мать хворая была. Бабка есть, да она спятила совсем. Кочергой дерется. А вас двое. – Он немного подумал. – Женюсь я... Хочешь, – он исподлобья глянул на Свету, – на тебе женюсь?

Света неожиданно для себя улыбнулась, но ничего не ответила.

– А что? – оживился Семен Александрович. – Огород выкосим, вскопаем, картошку посадим, на рынке продадим. Я через два года железку закончу, буду машинистом работать. Мне одному с хозяйством не управиться, а вместе веселей.

– Несерьезный ты человек, Семен Александрович, – усмехнулась Света. – Замуж предлагаешь, а даже не знаешь, как меня зовут. Да и вообще... Ты меня в кино водил?

Он махнул рукой: мол, какие вопросы?

– Будет тебе кино. А что имя? Главное, человек чтобы был хороший. Ты вот красивая девчонка, но городская... Поди, не умеешь ничего, тебя еще испытать надо, а я без испытаний беру, – он лукаво прищурился. – Я тебя в Куровской видел.

– Семен Александрович, – вмешалась Дина, которой этот разговор казался дурацким. – А еда у тебя какая-нибудь есть?

– А то! – Семен, поглядывая на Свету, вскочил, отодвинул стул и дернул кольцо в полу.

Дина заглянула в квадратную яму, куда хозяин быстро спустился по лесенке. Через пару минут показались его руки с миской картошки.

– Держи! – подал он ее подоспевшей Дине, и снова ненадолго пропал.

Затем вылез сам с банкой огурцов, луковицей, половиной батона и салом, завернутым в масляную бумагу. Железная плитка с кастрюлей и сковородой оказалась в сенях. Света осталась чистить картошку, а Дина с Семеном отправились за дровами, чтобы топить печь, а то к ночи похолодает.

Он учил ее разводить огонь в печи, правильно складывая дрова, и открывать вьюшки, чтобы не угореть. С печкой и едой они провозились долго. Ведь нужно было еще воду ведрами носить из колодца, и Дина с этими хлопотами совсем умаялась, потому что ей тоже выделили ведро, наказав таскать по половинке, чтобы заполнить бак. Еще они с Семеном наворовали старого жесткого лука с чужой грядки за колодцем.

Когда все было готово, он показал на накрытый стол и улыбнулся.

– Присаживайтесь! – Сам сбегал куда-то и притащил полбутылки водки, налил два стакана до половины и один пододвинул Свете: – За знакомство!

– Она не пьет! – возмутилась Дина.

– Так ведь за знакомство же! – Семен прищурился. – Слабо, что ли?

Света взяла стакан, понюхала, сморщилась и поставила на место.

– Гадость какая-то. Пьют же такое люди.

Семен Александрович бодро махнул полстакана, засунул в рот огурец и, прожевав, сообщил:

– Говорю же, городские все беспонтовые. Даже пить не могут. Наши так все умеют.

– Что ж ты на них не женишься? – съязвила Света.

– Без любви не могу, – категорично ответил Семей.

От выпитого он стал пунцовым и принялся с аппетитом уминать картошку с салом. После ужина он сообщил им расписание жизни на завтра. Он с утра отправляется на рыбалку, они тут приберут, ну там пол, может, помоют, потом почистят рыбу, а он продаст ее дачникам. А вечером поедут все вместе в кино.

– Хотела кино – получишь кино, – заявил он Свете.

Кровать свою он им уступил, а сам отправился ночевать в избушку, которую гордо именовал баней.

Дина все время ворочалась и скатывалась Свете под бок. В середине кровати была яма, в которую они вместе проваливались. Когда кое-как устроились, Дина принялась выяснять, собирается ли Света замуж за Семена Александровича или они так просто. Света уверяла ее, что это шутка, но Дину эти их улыбочки и пересмешки смущали.

А свадьба, думала она, почему он ей про свадьбу ничего не сказал? И работать заставил. Еще хуже Славы оказался. Воду таскать и печь топить – это тебе не коробки клеить. Красные полоски от ведра долго не проходили, да и теперь руки болят, точно их в длину вытягивали. Если с такими ведрами каждый день таскаться, так и руки отвиснут. Будут почти до пола доставать, как у бабы Паши.

– Света, – Дина решила предостеречь сестру. – Что это у него за шутки такие насчет замужества? Не верь ему, он тебя заставит работать, а жениться не будет. Мне лично кажется, что он хитрый. Прикидывается сиротой, а на самом деле у него все есть – и мотоцикл, и дрова, и водка.

На минуту Света представила себе, что она косит этот заросший пустырь, сажает картошку, торгует ею на рынке, раз в неделю ездит в кино на мотоцикле и спит на продавленной кровати с Семеном Александровичем. Она начала смеяться. Так, что кровать затряслась.

– Ничего смешного, – заявила Дина. – Выйдешь за него и станешь деревенской теткой. Будешь с ним водку пить и песни орать под гармошку, а если захочешь новое платье купить, то он тебе дом изрубит, как бешеный Колюня.

Но Света на это предупреждение только улыбалась...

Назавтра все было так, как расписал хозяин. Сам он с утра исчез, девочки позавтракали без него. Вернулся он к двенадцати дня, с полной сеткой рыбы, и они чистили карасей. Рыбу он отнес дачникам, потом они неторопливо обедали, а в пять вечера поехали в поселок.

У старого ДК с колоннами собралась небольшая толпа местных жителей, и Семен общался с ними, не выпуская из виду девочек, оставшихся у мотоцикла. Перед ДК они проторчали больше часу, и вся площадь была уже усыпана шелухой от семечек, а потом выяснилось, что киномеханик не приедет, заболел. Высказав различные предположения насчет его болезни, жители поселка разошлись по домам. Троица села в мотоцикл.

– Ничего, – подмигнул Свете Семен Александрович, трогаясь с места, – сегодня в охотничий домик начальство приехало. Будем смотреть порнушку. – Обратно доехали быстро, но на повороте в Крючкове он вдруг притормозил и вгляделся в следы шин на пыльной дороге. – Атас, девчонки, домой нельзя. Милиция заявилась.

Он лихо развернулся и помчался назад. Начало уже смеркаться, когда возле озера Семен Александрович остановился возле шалаша с настоящей дверью. Вначале они постучали в нее, но никто не ответил, и они зашли без спроса. Похоже было, что в шалаше жил рыбак, но, впрочем, следов человеческого пребывания обнаружилось немного. Они развели на берегу костер и долго сидели, молча глядя на огонь. Семен Александрович вдруг засуетился.

– Надо бы вернуться, наврать им что-нибудь, а как я вас тут одних оставлю? Голодных.

– Нам не привыкать, – сказала Света.

– Малявка забоится. Вдруг филин заухает или зверь какой придет на запах?

– А какой зверь? – осведомилась Дина.

– Ну, медведь там. Или лось. Забредают иногда.

Дина поежилась. На берегу было свежо, с озера тянуло холодом, в шалаше не было света, только лежанка из досок прямо на земле и дверца, которую любой мог открыть. И все бы это можно было пережить, если б Семен Александрович не уезжал.

– Ну зачем тебе ехать? Давай тут вместе останемся, – предложила она. – Втроем спать теплее.

Так они и спали втроем, положив Дину посередине, на голых досках.

Утром Семен Александрович заявился откуда-то веселый и скомандовал:

– Пошли за грибами.

Они, умывшись водой из озера, направились за ним в лес и вместе набрали целую куртку белых грибов. В кустах за шалашом обнаружился припрятанный котелок, они развели огонь, нагрели воды и попили чаю, набросав туда малинового листа, а потом поехали обратно в Крючкове со всеми предосторожностями. Но в деревне милиции не было, хотя сосед сказал, что да, приезжали.

Зато в доме обнаружилась одна странность: на столе лежали листок бумаги, на котором что-то было написано от руки, и деньги. Все это Семен Александрович моментально сгреб в карман. Дина успела увидеть, а Света нет.

С этого момента Дина насчет хозяина успокоилась. Она догадалась, что Семену Александровичу кто-то платит деньги, чтобы он их прятал. Кто это может быть, Дина тоже догадалась. Это поручил ему папа, но запретил рассказывать. Может, Семен Александрович даже сам не знает, кто они такие. Не знает, но и не спрашивает. Потому что это тоже запрещено. В сказках такое часто встречается – нельзя заходить в черную комнату, нельзя жечь лягушачью кожу, нельзя надевать красные башмачки. Потом причина все равно откроется, а пока ему надо делать вид, что он хочет жениться на Свете. Как можно жениться на девочке? И работать он их тоже заставляет, чтобы ни о чем не догадались.

Значит, Семен подосланный. К полудню выяснилось, что у него и лодка есть, и он повез их на другой берег. Пока они гуляли, он собирал сетки с рыбой, а потом выдал им по ножу, а сам сел стругать что-то. Получился у него смешной человечек в кепке. Он подал его Свете:

– Дарю. Мой портрет на память.

– А что, – улыбнулась Света, – жениться не будем, передумал уже?

– Не верю я тебе, – сообщил Семен. – Городская ты. Такие наших не любят.

– Слушай, – попросила Света. – Где бы телефон найти? Позвонить нужно.

Семен сделал вид, что оскорбился: им что, не хватает его общества? Или у Светы кто-то есть в городе? Какой-нибудь репер в широких штанах, таких же, как у нее? Он отвернулся и сделал вид, что не слышал вопроса.

– Маме, – решила уточнить Дина. – Маме позвонить, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Семен и, внезапно загрустив, потянулся к веслам.

– Э-эй, люди, – вдруг раздался где-то совсем рядом усталый и хриплый голос. – Эй, люди! Есть кто-нибудь? Перевезите на берег.

Семен навострил уши, а потом небрежно махнул:

– Опять грибники заблудились!

– Люди! Эй, кто-нибудь, перевезите!

Голос канючил еще минут пять, и Света вопросительно посмотрела на Семена: может, перевезти?

Он встал, вставил весла в уключины, толкнул лодку, запрыгнул и молча погреб.

– Куда ты? – удивилась Дина. – Они же тут. – И показала на ближние кусты, откуда слышались крики.

Семен, налегая на весла, молча покачал головой. Когда он уже приставал к противоположному берегу, из-за деревьев вышли трое и сели в лодку.

– А кричали не оттуда, – заметила Дина. – Может, это другие?

– Нет, – Света, опустив голову, смотрелась в озеро, как в зеркало. – Так звук идет по воде...

Поздно вечером Света с Семеном решили пробраться в охотничий домик. Обитатели его, полковник и его девица, где-то гуляли, а охранник ушел ставить сети. Вокруг дома не было ни души, стоял он совсем близко у берега, на небольшой поляне. Семен подкопал забор лопаткой, и они ползком пролезли на территорию. Потом он ловко выставил стекло в нижней раме и помог Свете забраться в дом, а сам остался на шухере. Штор на окнах не было, с улицы в дом попадал свет, поэтому телефон она обнаружила быстро и набрала номер. Трубку неожиданно быстро взяли.

– Мама, – сказала Света.

– Света... – ответила Наташа и больше не могла произнести ни звука, точно почувствовала на горле удавку. Мысли ее заметались. Стало радостно и страшно одновременно.

– Мама, мы живы. Дина в порядке. Вообще все в порядке. Только...

– Больше ничего не говори, – у мамы был встревоженный голос: – Не называй место... Мы сами вас найдем, она бросила трубку...

Одновременно за окном раздался короткий крик. Света оставила в покое телефон и осторожно выглянула: под окном Семен с охранником катались по траве, вцепившись друг в друга. Она заметалась по дому, ища выход, но дверь не открывалась или Света в панике не могла сообразить, как ее открыть. Она крутила оба замка, верхний и нижний, но все больше запутывалась. В голове стучало, руки дрожали.

Снаружи слышны были удары и приглушенные вскрики, и, отчаявшись бороться с замком, Света метнулась по лестнице на второй этаж, где между двумя небольшими комнатами обнаружилось что-то вроде кладовки с широкими полками. Света забралась на верхнюю полку кладовки и забилась в угол, задвинувшись корзинами и коробками. Сколько она пролежала в темноте, было неизвестно.

В душную, плотно закрывающуюся кладовку звуки едва доходили, голоса сливались в слабый гул, потом и они стихли. Света решила не выходить, пока окончательно не стемнеет, и обитатели дома не заснут, но определить этот момент было трудно. Она почувствовала себя замурованной, представив, что будет, если они не лягут спать, а уедут, замкнув все двери в доме и оставив ее взаперти. А если она высунется, милиции уже не миновать. И что будет с Динкой?

Занервничав, она пошевелилась – и корзина, неосторожно задетая локтем, с грохотом свалилась на пол. На самом деле она не загрохотала, а прошелестела, но сердце забилось так, будто рядом разорвалась бомба.

Уже наступила ночь. Бок заболел от лежания на твердой полке. Света боялась расчихаться от пыли – дышать было почти нечем. Но если ее еще не нашли, значит, Семен никому о ней не обмолвился, и надо попробовать выбраться. Она осторожно села, дотянулась носком до пола и начала ощупывать стену в поисках двери. Свет с улицы от стоявшего неподалеку уличного фонаря помог ей найти лестницу на первый этаж. В доме было темно, звуков не слышно. Она начала спускаться по лестнице и миновала гостиную на первом этаже, приближаясь к входной двери, как вдруг сбоку раздался шум сливаемой воды, дверь слева распахнулась и оттуда шагнула крошечная девушка в халатике. Из ее рук выпала книга, и девушка крикнула: «Ой!» Они впились друг в друга взглядами, но незнакомка среагировала быстрей.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотела позвонить...

– Не ври, – отрезала та. – Говори правду, может, я тебя и не сдам.

Света опустила голову и, подумав, задала беспроигрышный Динин вопрос.

– А еда у тебя есть?

– У меня все есть. Пошли. Яна меня зовут, – добавила она, зажигая свет в кухне.

Из холодильника появились колбаса, сыр «Виола», салат с оливками. Быстро вскипел электрический чайник. Света принялась за еду, а Яна уселась напротив, листая книжку.

– Представляешь, Никанорыч с Борькой повязали этого твоего жулика... – сообщила она. – Это ведь твой дружбан?

Она мельком взглянула на Свету и, не дождавшись ответа, снова принялась листать книжку.

– В общем, буйный оказался, они его вдвоем куда-то повезли... А я одна задремала, и снится мне сон, что я хочу есть, встаю, беру из морозилки двух цыплят и начинаю жарить. Потом поднимаю крышку сковороды – а там коты жарятся вместо кур, и причем живые, один голову поднимает и на меня уставился желтым глазом. Я крышкой его прихлопнула, а потом снова открываю, а у котов шерсть почти облезла, и они превращаются в розовых человечков. И пятки человеческие, и пальцы на руках, и уши. В общем, просыпаюсь в крике и ужасе... Давай искать свой сонник. И с книжкой иду в туалет. А выхожу – тут ты стоишь. Думала, помру от страха, но выжила. Так, смотрим, вот. – Она, наконец, нашла нужную страницу. – «Если кошка приснилась девушке, значит, ее избранник лукав и ненадежен». Тьфу ты! Погоди у меня, Никанорыч. А вот еще: «Сон, в котором вы убиваете кошку, означает, что вскоре вы раскроете гнусные замыслы врагов». А про кур ничего нет.

Яна подозрительно посмотрела на Свету:

– Ну, давай выкладывай свои гнусные замыслы. Что вам тут надо было? Не за едой же лезли?

– Если честно, – Света отодвинула чашку с недопитым чаем, – надо было только позвонить. Телефонов же тут нет.

Яна от изумления всплеснула руками.

– Как это нет? Кто такое набрехал? У Мариванны есть мобильник, у Кузьмича тоже. Оно, конечно, у Никанорыча лучше, потому что связь военная. А куда звонить-то?

– В город, родителям.

– Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, – констатировала Яна. – Я тоже от матери ушла. Главное, что мы ведь вместе братана отправились отмазывать от дисбата. Он тут служит, у Никанорыча, в части. Гуся они украли у деревенских и съели, подумаешь. А на него все свалили потом, и что сами офицеры разворовали, тоже на него повесили. Главный вор оказался в ихнем хозяйстве. И маскировку унес, и кирпичи для склада. На кой черт ему кирпичи? А Никанорыч нам помог. А мы же люди благодарные.

Яна лукаво подмигнула.

– И что? – удивилась Света. – Поэтому ты с ним живешь? Что он помог?

– С матерью через него поругалась, потому живу. Вот она мне все – он старый да старый, помрет – одна останешься. Как будто только старый может помереть. У меня двое одноклассников от наркоты сгинули, еще и двадцати не было. Никанорыч в сто раз крепче этих... Я теперь на узловой парикмахершей работаю, там и комнату снимаю. А тут только на выходные, когда полковник выходной. Никанорыч меня любит. Говорит, мол, нельзя откладывать взлет на конец полосы, а любовь на конец жизни. – Яна засмеялась. – А этот, которого взяли, это парень твой? Ниче такой малый, бойкий, не из пугливых. Борька ему и ружьецо под ребро совал, да тот не раскололся. Так что пришлось до милиции проехаться.

Света забеспокоилась. Милиция – это уже лишнее.

– Что, испугалась? Поди, натворили дел?

– Да нет. Просто... зачем ему из-за меня в милицию попадать?

– Раньше сядет, раньше выйдет, – отрезала Яна. – Таким полезно. Не будут лазать, куда не след. Ведь наглость, разве нет? Есть тут телефоны, есть, точно тебе говорю. А боец твой приключений себе на жопу искал. Вот и получил.

А ведь точно, подумала Света, Семен такой и есть. Любит рискнуть. Только уж рисковал бы сам, а то им с Динкой и Алика хватает, из-за которого они бездомными стали.

За разговорами Света совсем позабыла о Дине. На улице стояла глубокая ночь, а ребенок в доме один остался. Она поблагодарила за еду и собралась уходить. Яна уговаривала ее хоть что-нибудь съесть или остаться ночной канал посмотреть, но Света отказалась. Конечно, хорошо сидеть, смотреть телевизор и жить жизнью жука, забыв о том, что Дину ищут, что мама по телефону не может сказать ни слова, что об Алике никаких вестей, а Семен оказался в милиции, да только вот никак не получалось. Света вздохнула и попрощалась с Яной. Славная девушка, понятливая, а живет со стариком. Тому ведь лет сорок, а может, и того больше. Зато у него шикарный дом у озера, охрана и полный холодильник, да и Яну он, наверное, любит.

Света дошла до дому и на ощупь открыла дверь. На улице было темно, хоть глаз выколи, один фонарь горел у шоссе, один – у дома Никанорыча, а в промежутке – тьма непроглядная. Дина спокойно спала, и Света, раздевшись, улеглась рядом, перед этим проверив баню. Там никого не было. Света не знала, который час, но ясно было, что далеко за полночь.