Сферы Снов

Глава Одиннадцатая

Полночь ещё не наступила, а Данила уже стал свидетелем гибели около двадцати бочонков вина и последующего рождения двух новых помолвок, дюжины тайных сделок и трёх вызовов на дуэли, назначенные на утро. По этим меркам ежегодный костюмированный бал Галинды Рейвентри, как обычно, оказался успехом.

Конечно, прибытие Гедрака наделало шуму. Одержимый знатностью город не мог сопротивляться чарам королевской крови молодого человека. Королевский дом Тетира долгое время считался вымершим в ужасных войнах. Выжили лишь несколько далёких родственников, которые время от времени заявляли о своих сомнительных претензиях, но Гедрак прибыл в Глубоководье с неоспоримыми доказательствами, не последними из которых была поддержка Мудреца Эльминстера и барда Шторм Среброрукой. Гедрак выразил желание заключить союз с Зарандой, волшебницей, ставшей наёмником, которую недавно провозгласили королевой Зазесспура, и вместе с ней объединить весь Тетир. Он находился в Глубоководье, чтобы заручиться поддержкой в Воссоединении Тетира у богатых, скучающих и склонных к авантюрам.

Данила подозревал, что Гедрак добьётся неплохих результатов. Смуглый, стройный мужчина с серьёзным лицом и небольшой острой бородкой, он был похож скорее на писаря, чем на воина, но очарованное королевской кровью Глубоководье вне всяких сомнений слетится под его знамя. Забавно было наблюдать, как местная знать отталкивает друг друга, стараясь оказаться замеченной в тени Гедрака.

Но самым интересным зрелищем с точки зрения Данилы было участие Эрилин во всём этом легкомысленном событии. Портниха, сшившая костюмы для них обоих, нарядила Эрилин Титанией, легендарной королевой царства фей.

Идея оказалась практически гениальной. Доставшиеся от эльфов фейские черты, будучи подчёркнутыми, превратили девушку из угрюмой воительницы в существо неземной красоты. Костюм был настоящим чудом из полупрозрачных крыльев и парящих, сверкающих серебристых юбок, но на этом портниха не остановилась. Она уложила чёрные волосы Эрилин гроздьями завитков, присыпанных серебристыми блёстками. Полуэльфийка и так обладала весьма примечательными глазами — ярко-синими с золотыми прожилками — но косметика заставила их казаться огромными, с экзотическим наклоном внешних уголков, и ошеломительно синими на фоне белой кожи. Её лицо было припудрено каким-то переливающимся порошком и как лунный камень сияло в мягком свете свечей. В итоге Данила поздравил себя с наличием достаточного здравого смысла, чтобы влюбиться в эту чудесную женщину ещё несколько лет назад, до начала всеобщего помешательства.

Здесь заключался второй источник его личного развлечения. Немало знатных приятелей Данилы начали оказывать королеве фей знаки внимания — лишь затем, чтобы изменить свои намерения, наткнувшись на холодный, спокойный взгляд полуэльфийки, подходящий скорее для поля боя, чем для бальной залы. Встретившись с суровой Эрилин, даже самые бесстрашные и пьяные мужчины неожиданно вспоминали о срочных делах в другом конце помещения.

Данила находил в этом источник бесконечного веселья. Бард подозревал, что тем самым демонстрирует некий серьёзный недостаток характера, но не видел никакого способа сейчас от него избавиться. Ему всегда нравилась Эрилин, начиная с их не слишком многообещающего знакомства и до запутанных текущих отношений, и от этой привычки он избавиться не смог. Он с насмешливым сочувствием кивнул последним из отвергнутых ухажёров, затем смахнул с манжеты несуществующую пылинку.

- Кажется, ты крайне доволен собой, - заметил Регнет Амкатра.

Настроение Данилы улучшилось ещё сильнее, когда он повернулся к старому другу.

- Почему бы и нет? Заслужить внимание этой дамы — немалый подвиг. Мне нравится думать, что я добился этого благодаря выдающимся личным качествам, которые, должен признать, я тщательно скрываю.

Лорд Амкатра засмеялся. Его веселье резко прекратилось, когда мимо промчались двое одетых в костюм кентавра мужчин, гнавшихся за застенчивой нимфой.

Данила присмотрелся к странной сцене. Голова кентавра принадлежала Саймону Ильзиммеру, чернобородому и широкогрудому магу, который казался так похож на лесное создание, что Данила не стал бы держать пари по поводу искусственности его копыт.

Задний конец кентавра был менее увлечён погоней, но всё равно стойко волочился следом. Однако с недостаточным проворством — «существо» разделилось посередине, и ткань костюма порвалась. Саймон, не смутившись, ускакал в погоне за нимфой. Безымянный круп кентавра, роль которого наверняка исполнял слуга или, возможно, менее знатный и обеспеченный член семьи, сделал несколько неверных шагов, пытаясь вернуться на место. Он быстро оставил эти попытки и отправился прочь в поисках полной кружки, не слишком обеспокоенный впечатлением, которое производила его половина костюма.

Регнет с отвращением помотал головой.

- После этого спектакля я почти готов поверить в то, что говорят об Ильзиммерах.

У Данилы на языке вертелся вопрос, что же это за разговоры, но бард понял, что Регнет скорее всего ему ответит. Дан и Эрилин посетили этот вечер специально с целью сбора информации, но бард не видел особой пользы от непристойных сплетен, которые провоцировал Саймон Ильзиммер.

- Стыдись, раз разводишь такие слухи. Ты слишком много времени проводишь с Мирной, - заметил Данила.

Его друг тяжело вздохнул.

- Здесь я с тобой согласен. Кстати о Мирне, кажется, она разыскивает меня в толпе. Я с воплями ретируюсь на улицу, если позволишь

- Разумеется, - ответил Дан. - Я бы предложил её задержать, но одних дружеских уз для такой жертвы маловато.

Регнет фыркнул с притворным презрением.

- Не беспокойся, я бы тоже не сделал такого ради тебя. Прощай, трус.

Дан рассмеялся и снова обернулся, чтобы рассмотреть сцену перед ним. Он был не в настроении для бала, но сейчас ему представилась одна из последних возможностей отыскать среди знати следы вражды достаточно сильной, чтобы привести к убийству Оса. На костюмированный вечер собрался весь высший свет Глубоководья — это была одна из последних крупных вечеринок перед тем, как большая часть знати уедет в свои загородные имения или южные поместья. Бал был одним из самых пышных мероприятий сезона и одним из любимых праздников Данилы.

По крайней мере, до нынешнего года. Обычно он наслаждался помпезностью и блеском, но в этом году костюмы отличались какой-то лесной темой. Вдобавок к обычным пиратам, оркам, друидам Муншаэ, дроу и прочим, здесь присутствовало необычайно много гостей, одетых лесными эльфами.

Этот тон поддержала даже Мирна Кассалантер — пускай даже лишь ради повода обнажить внушительные просторы кремовой кожи, которая была её лучшей чертой. Почти каждый открытый дюйм этой женщины был украшен кружащимся коричнево-зелёным узором, воплощающим представление художника об эльфийских татуировках. Похоже, Мирна слишком близко к сердцу приняла образ диких лесных охотников. В её ярко-рыжие волосы были вплетены павлиньи перья, а на шее висело ожерелье из фарфоровых бусин в форме драконьих зубов.

Всё это подражание лесным эльфам толкало Данилу на мрачные раздумья. Реакция Эрилин оказалась абсолютно неожиданной и совсем ему не помогла. Она бросила один лишь взгляд на Мирну и покинула помещение. Данила нашёл её в гардеробе, хватающейся за бока, содрогаясь от беззвучного смеха.

- Я так понял, наряд не слишком аутентичен, - заметил Данила.

Она вытерла слёзы и ещё раз хихикнула.

- Даже не близко.

Но потом девушка нахмурилась и схватила невесомые слои своих юбок.

- Впрочем, кто бы говорил. Когда ты в последний раз видел фею шести футов роста?

По мнению Данилы, верным ответом было «Недостаточно часто». Они с Эрилин договорились разойтись на большую часть вечера, решив, что товарищи Данилы охотнее распустят языки, если рядом не будет полуэльфийки. Её слух был острее человеческого, поэтому Эрилин могла собирать информацию другим способом.

За исключением разговоров о Гедраке, большая часть услышанных Данилой слухов сосредоточилась на хозяйке дома. Он наблюдал за Галиндой Рейвентри, пока она скользила по залу, ловко направляя друг к другу совместимых гостей и так же ловко предотвращая возможные ссоры. Эта женщина была настоящим чудом — Данила часто замечал своим коллегам, тайным лордам Глубоководья, что из неё вышел бы потрясающий дипломат.

Коллегам-лордам. Коллегам ли? Данила поморщился, осознав, что так и не вернул Шлем Лорда Пьергейрону. Столько других дел требовали его внимания. Он бы с радостью бросил город с его требованиями и принялся устраивать свою жизнь по собственному желанию.

Это уверенно вернуло его мысли к Лилли и разговору, который он намеревался провести с лордом Раммасом касательно обязанностей последнего перед семьёй — перед всеми членами семьи, по какую сторону одеяла они бы ни родились.

Данила вручил пустой кубок проходящему слуге и отправился на поиски отца. Несложная задача — он просто прошёл по запаху табачного дыма и попал в комнату, где лорд Раммас и около дюжины его приятелей вели войну с помощью орудий из толстой раскрашенной бумаги.

Данила никогда не интересовался картами, но правила приличия требовали от него ждать и наблюдать за игрой, пока Раммас от неё не устанет. Наконец, старший мужчина сбросил неудачную руку и заявил, что нуждается в глотке свежего воздуха.

Раммас не ответил на безмолвную просьбу сына о разговоре, но устроился рядом, и они вышли в сад вместе. Никто не начинал беседу до тех пор, пока Данила не убедился, что их не смогут подслушать.

- Всё сделано, как вы просили, сэр.

Старший мужчина кивнул.

- Хорошо. Значит, всё уладилось.

-Можно и так сказать. Но мне интересно: почему о Лилли до сих пор никто не слышал? Вы про неё не знали?

Раммас бросил на него предупреждающий взгляд.

- С этим делом покончено. У нас хватает других, более важных забот.

Более важных, чем новообретённая дочь? Данила не произнёс этих слов, но по вспышке гнева в глазах отца понял, что не сумел сдержать упрямую гримасу. Что ж, раз его мнение стало известно, Даниле было уже нечего терять.

- Не могу представить ничего более важного, - тихо произнёс он.

- В таком случае ты, наверное, не знаешь о нападении на небесный караван консорциума.

Отец впервые в присутствии Данилы заговорил о семейном бизнесе. Удивление по этому поводу быстро прошло, когда до юноши дошёл смысл сказанных Раммасом слов. Чувство холодного страха пробилось сквозь его раздражение.

- Караван воплощал собой объединённые усилия нескольких благородных семейств, - объяснил Раммас, не замечая ошеломлённой реакции сына на эти новости. - Он летел в Серебристую Луну с драгоценным грузом — камни, статуэтки и тому подобное — планируя привезти обратно другие товары аналогичной природы.

Мысли Данилы закипели от беспокойства. В первую очередь его волновала безопасность Бронвин. Она сообщила ему, что планирует присоединиться к небесному каравану Ильзиммеров и Гандвиндов, место в котором приобрели Элайт Кроулнобер и Миццен Доар, торговец хрусталём.

- Летел, - повторил он.

Раммас принял единственное слово за вопрос.

- Грифоны, пегасы, большие птицы. Мы все предупреждали лорда Гандвинда, что он потеряет целое состояние, если что-нибудь пойдёт не так. Эти звери были практически такими же ценными, как их груз.

- Где?

На сей раз реплика Данилы действительно подразумевала вопрос. Нападение должно было быть сокрушительным, чтобы в бою пострадал один из этих зверей!

Отец либо пропустил вопрос мимо ушей, либо решил не углубляться в неприятную тему.

- Должен сказать, подобная сдержанность реакций для тебя нехарактерна. Поздравляю. Очень освежает.

Данила отмахнулся от фразы, которая равно могла быть и комплиментом, и оскорблением. Если с тем караваном путешествовали Бронвин и Элайт, один из них или оба могли погибнуть.

- Выжившие остались?

- О, с лордом Гандвиндом ничего не случилось. Крепкая старая птица — этого мужчину и мясницким топором не прикончишь. Некоторые из наёмников и большая часть купцов тоже уцелели. Караван потерял несколько охранников и пару наёмных рабочих. И груз, конечно же. Сплошные убытки.

Для отца Данилы речь была необычайно длинной. Лорд Раммас поднял трубку, недвусмысленно давая понять, что закончил. Он затянулся, нахмурился и вынул трубку, чтобы на неё взглянуть. Дыма не было. Он пробормотал что-то неразборчивое, затем ушёл в поисках огонька.

Данила оглядел помещение в поисках подходящего источника дополнительной информации. Поблизости занималась семейным ремеслом Мирна Кассалантер. Сплетница тихим, торопливым голосом беседовала с парой молодых женщин — странной парой, поскольку одна была одета как пастушка с оплетённой лентами крючковатой палкой, а вторая носила меха и волчью маску на шесте. Защитница и похитительница овец слушали Мирну с одинаковыми выражениями скандального удовольствия, и взгляды, которые они бросали на хозяйку вечера, не оставляли особых сомнений о предмете злобных сплетен Мирны. Данила всё равно подошёл ближе. Может быть, Мирна и раздражала, но сплетница тоже могла оказаться полезной.

- Галинда в долгах, видите ли, - объясняла сплетница, - но чтобы поддерживать видимость богатства, она заменяет свои драгоценности фальшивыми.

- Но её украшения выглядят точно так же, как и всегда, - заметила одна из женщин, глазея на изумрудную подвеску, устроившуюся во впадинке у горла Галинды.

- А чего вы ожидали? Даже ненастоящие драгоценности — искусная работа, если считать подделку искусством.

Мирна сделала паузу, чтобы придать вес следующим словам.

- Семья Ильзиммер, очевидно, так и считает.

Сплетница оглянулась на Данилу, когда тот приблизился, и дрожь злорадного наслаждения пробежала по её лицу.

- Лорд Танн. Вы наверняка слышали про небесный караван? Ну разумеется, поскольку ваша семья инвестировала в успех этого предприятия.

Ударение на слове «успех» содержало в себе коварный намёк. Данила не знал, какой именно. Он натянул пустую улыбку на лицо.

- На самом деле, я хотел расспросить вас именно об этом. Вам не довелось слышать что-нибудь помимо общеизвестных сведений?

Женщина наклонила свою яркую голову и окинула его взглядом, каким торговец лошадьми оценивает плуговую лошадь для возможной перепродажи.

- Я слышала, что вино на зимнем празднике в этом году будет просто исключительным. Десять бутылок будет разумной ценой.

Спутницы Мирны нахмурились, недовольные этой прямолинейной демонстрацией коммерции на званом вечере. Неглубоко и холодно поклонившись, они упорхнули распускать собственные сплетни.

- Странно, что вы ищете ответы у меня, - промурлыкала Мирна, заметно довольная собой. - Другие могли бы поговорить с вами за меньшую плату — или вовсе бесплатно. Но я не жалуюсь, не подумайте.

Данила был не в настроении для пикировки.

- За простой и быстрый ответ вы можете рассчитывать на лишнюю бутыль.

Женщина надула губы.

- Что ж, хорошо. Слухи гласят, что ограбление было делом рук кого-то из участников предприятия. Бандиты были слишком хорошо и хитро вооружены, и ждали в засаде на том самом месте, которое караван использовал для привала по пути на север. Большинство, конечно же, подозревают Элайта Кроулнобера. Он путешествовал с караваном в Серебристую Луну, но не обратно. Но многие видели, как он принимает участие в битве. Вскоре после этого он исчез, оседлав пегаса Гандвиндов.

Новости были тревожными, но не слишком неожиданными. Эльфа в любом случае стали бы подозревать, принимал ли он участие в грабеже или нет.

- А Бронвин?

- Кто?

- Молодая женщина, которая владеет «Любопытным Прошлым». Вы по крайней мере дюжину раз бывали в её лавке. Невысокая женщина, длинные каштановые волосы, большие глаза.

- А, она, - голос дамы был безразличным, почти презрительным.

- Знаете, что с ней? - настаивал Дан.

Мирна пожала плечами. Казалось, женщине не нравится выслушивать вопросы, на которые у неё нет ответов — даже если предметом этих вопросов была торговка-простолюдинка.

- Спросите эльфа. Он там был.

Она указала в противоположный конец помещения. Глаза Данилы широко распахнулись, когда он увидел высокую, стройную фигуру в серебряном и тёмно-фиолетовом. Элайт выбрал затейливый костюм из давно минувшей эпохи, какой носили люди и эльфы древних дворов Тетира. Либо эльф проявил необычайную дипломатичность, либо его костюм служил эквивалентом зелёного плаща в лесу — попыткой слиться с окружающим. В честь Гедрака сегодня многие надели фиолетовые цвета Тетира.

Данила направился к эльфу настолько быстро, насколько позволяла ему толпа.

- Я слышал, у тебя выдалась насыщенная поездка, - начал он.

Эльф слабо и насмешливо улыбнулся ему.

- Давай оставим обычные любезности и перейдём к сути. Когда я расстался с Бронвин, она была в добром здравии, пускай и в плохой компании. Она — девушка находчивая. Крайне находчивая, - грустно добавил он.

Данила начал понимать, что к чему. Кроме того, он почувствовал себя виноватым в том, что дал согласие на слежку за Элайтом.

- Я всегда рад услышать весточку от Бронвин, - осторожно заметил он. - Она — мой старый друг.

- И новый арфист, - добавил эльф. - Избавь меня от словоблудия. За мной следят арфисты и не только. Ничего нового. Я не знаю, имеешь ли ты отношение к заданию Бронвин, и мне всё равно. Так или иначе, уверен, тебя интересуют последствия.

- Раз уж ты об этом заговорил.

- Мы оба — Бронвин и я — потеряли сокровище при нападении. За которое, уверяю, я ответственности не несу.

Это заявление застало Данилу врасплох.

- Вот тебе и остроумный диалог, обмен финтами, защитой и выпадами. Я обезоружен ещё до того, как достал меч.

Эльф поднял одну серебряную бровь.

- Вот как? Ты так легко готов поверить мне на слово?

- Почему нет?

- Многие люди сочли бы подобную доверчивость неразумной, - заметил Элайт. - И не без причины.

Данила пожал плечами. Так оно и было, но инстинкты барда утверждали, что эльф говорит правду. Очень хотелось услышать версию Бронвин, но с того дня, как Элайт принёс клятву Друга Эльфов, у Данилы не было причин сомневаться в его словах. Элайт действительно был необычайно прямолинейным — в каком-то отношении даже больше, чем Данила. Бард организовал слежку за Элайтом и теперь оказался на грани того, чтобы нарушить обязательства, налагаемые подобными почестями.

- Здесь тоже кое-что произошло, - начал юноша. В нескольких словах он рассказал эльфу о своей новообретённой сестре. - Эрилин и я отправимся на восток, чтобы встретиться с ней в Сюзейле.

Элайт разглядывал его непроницаемыми янтарными глазами.

- Зачем ты мне это говоришь?

- За исключением требований вежливой беседы? - отозвался бард с усмешкой. Но улыбка быстро угасла. - Должен признать, перспектива покинуть город меня немного огорчает. На тебя напали трены, и может быть, ты до сих пор в опасности. Клятва Друга Эльфов действует в обе стороны. Я не хочу уезжать, пока это дело не разрешится. А Эрилин не хочет тем более.

- Эрилин? - её упоминание, казалось, удивило эльфа. - Уж точно не из-за меня?

- Не совсем, - сказал Данила, хотя выражение на лице Элайта заставило его пожалеть, что он не может дать другого ответа. - Ты же знаешь, что в последнее время лунный клинок звал Эрилин, когда наступало время выполнять долг перед эльфами. Поскольку меч уже какое-то время молчит, она решила, что её обязанности перед Народом — здесь, в Глубоководье. Возможно, твои недавние злоключения имеют к этому какое-то отношение.

- В этом я сомневаюсь, - небрежно заметил Элайт. - Тебе не стоит беспокоиться. Можешь сопровождать свою сестру в Сюзейл. Зима в Глубоководье уж очень сурова. Тебе же лучше будет её избежать.

От Данилы не укрылась ирония в голосе эльфа — и предупреждение. Он ответил и на то, и на другое.

- Почему-то я сомневаюсь, что в этом году ничто не будет отвлекать нас от стужи.

Улыбка Элайта не касалась его глаз, золотистых и полных тайн, как у кошки.

- Осмелюсь предположить, что ты можешь оказаться прав.

По мере того, как продолжался вечер, росло уважение, которое Эрилин испытывала к Даниле. Она устало заполняла свою бальную книжицу, переходя от одного партнёра по танцам к другому и пытаясь узнать что-то ценное. Девушка продолжала твердить себе, что это занятие не слишком отличается от её учебы на мастера меча. Запутанные танцы освоить было проще, чем несколько дюжин стоек и движений, которые она отрабатывала в юности. Необходимость предугадывать движения партнёра или целого круга во многом напоминала сражение. Финты и выпады в легкомысленной болтовне знатных джентльменов и дам имели много общего с поединками, а жестокие удары в спину, наносимые с помощью сплетен, были такими же острыми, как клинок убийцы.

Но к полуночи Эрилин выдохлась. Челюсть болела от вымученной лживой улыбки — и от необходимости сдерживать едкие замечания.

Последнее было особенно сложно, когда речь заходила о Воссоединении Тетира. Эрилин до сих пор не пришла в себя, оказавшись замешана в бедах этой страны. Несколько месяцев она провела, притворяясь участницей гильдии убийц, собирая сведения о наделённых властью в этой стране и тех, кто способен её обрести, просеивая мусор их тайных действий и наихудших импульсов. Её последним заданием от арфистов было «спасение» Изабо Тион. Уход возможной наследницы из Тетира укрепил претензии Заранды, равно как и силу тетирской знати, которая поддерживала новую королеву. Ради помощи арфистам Эрилин была готова почти на всё, но она слишком много знала о людях, которых арфисты поддерживали. На её возражения арфисты ответили аргументами политической необходимости, безопасных торговых маршрутов и важных договоров. Вдобавок, никого не беспокоило, что Изабо быстро показала себя одной из худших представителей тетирской знати. Она пировала в Глубоководье, отчасти спонсируемая деньгами арфистов. В отвращении Эрилин покинула арфистов и полностью посвятила себя долгу перед эльфийским народом. Но всё-таки оказалась здесь, танцуя со следующим королём Тетира и поддерживая необременительную беседу с полным залом лордов, зная всё это время, что кто-то из присутствующих мог быть организатором покушения тренов.

Но на балу Галинды Рейвентри подобные мрачные раздумья казались абсолютно неуместными. Никто по-прежнему не говорил о смерти Оса Элторчула. Единственное объяснение, которое смогла придумать Эрилин, заключалось в том, что Эрия Элторчул решила как можно дольше держать эту новость в тайне, надеясь продавать созданные учениками заклинания и зелья под видом работы своего брата. Сомнений не было лишь в одном: как только новости станут известны, финансовое состояние Элторчулов пошатнётся. Эрилин нравился старший лорд Элторчул, и она сомневалась, что тот опустится до обмана, но охваченный горем мужчина мог просто дать волю своей испорченной дочери.

С другой стороны, второй самой популярной темой вечера была история об ограблении каравана — превосходя даже безвкусных подражателей эльфам, которые слонялись вокруг, одетые практически только в зелёную и коричневую краски.

Эрилин внимательно прислушивалась к тому, что говорят ей, и к тому, что говорят поблизости. Из разрозненных и зачастую противоречивых обрывков она составила две истории. Одна школа мысли считала, будто ограбление организовал эльфийский лорд. Другие слухи, произносимые тихими голосами, зато обладавшие ароматом заговора и измены, предполагали, что предательство совершила одна из семей-участников профинансировавшего караван консорциума.

Лорд Гандвинд находился в самом низу списка возможных виновников — по крайней мере, того списка, который могли составить представители купеческой знати. Он предоставил летающих животных и эльфийскую охрану, и его потери были огромными. С другой стороны, эльфийские менестрели с горечью отмечали, что Гандвинд использовал своих эльфийских наёмников почти тем же манером, каким орки использовали в битве солдат-гоблинов; чтобы отвлечь на них вражеский огонь и заставить противника обнажить свои позиции, выиграв время для «более ценных» воинов. Эльфы не утверждали, что Гандвинд всё подстроил — не совсем — но были невысокого мнения об этом мужчине и его методах.

Семья Амкатра, поставщик первоклассного оружия, потеряла некоторую часть ценных мечей и кинжалов, выкованных их ремесленниками в Серебристой Луне, но незапятнанная и выдающаяся репутация этой династии была слишком блестящей, чтобы происшествие могло её запятнать.

С другой стороны репутация семьи Ильзиммер уже и так страдала от дюжины мелких скандалов. Боральдан Ильзиммер, глава семьи и не особенно популярный человек, вместе с караваном ожидал получить небольшое состояние в хрустале и драгоценных камнях. Конечно, после распущенных Мирной сплетен никто не знал, какая часть из объявленных им потерь была настоящими камнями, а какая — дешёвыми кусками разноцветного стекла.

И наконец, оставалась семья Танн, приложившая руку практически ко всем коммерческим предприятиям в городе — по крайней мере в том, что касалось перевозки товаров. Если верить докладам, их потери были незначительны и ограничивались вложениями в этот новый способ путешествия. Если Танны действительно снабдили разбойников нужными сведениями и ресурсами, эти вложения могли быстро окупиться.

Подобные спекуляции заставили Эрилин не на шутку встревожиться. Насколько она знала историю, междоусобная война была для семей Глубоководья не в новинку, и девушку не прельщала перспектива увидеть возвращение старых времён.

Эрилин отыскала в толпе леди Кассандру. Дама была одета в мерцающее серебряно-синее платье, намекающее на чешую русалки, но не подражающее ей напрямую. Кассандра казалась как всегда спокойной и собранной, будто не слышала слухов вовсе и уж тем более не волновалась по их поводу.

С другой стороны, Эрилин заметила, что дама необычайно рано попрощалась с Галиндой Рейвентри. Эрилин последовала за Кассандрой к экипажу и скользнула внутрь, прежде чем испуганный конюх успел захлопнуть дверцу.

- Всё в порядке, Нельсон, - уверенным голосом сказала Кассандра. Бросив красноречивый взгляд на крылья, составляющие часть костюма Эрилин, она подвинулась, освобождая место.

- Скажи кучеру объехать квартал по кругу.

Кассандра молчала до тех пор, пока скрип и грохот экипажа не обеспечил прикрытие их словам. Она смахнула в сторону лениво парившее в воздухе перо.

- В Краю Фей что, какие-то проблемы? Обычно линька — признак тревоги.

- Ох. Простите, - почти обрадованная представившимся поводом, Эрилин оторвала надоедливые крылья и нетерпеливо выбросила их из окна.

- Надеюсь, это важно?

- Скажите мне сами, - полуэльфийка быстро посвятила собеседницу в текущее положение дел. Выражение Кассандры ни разу не выдало никаких признаков огорчения или беспокойства.

- Слухи не совсем безосновательны, - осторожно произнесла она. - Потери Таннов невелики, это правда, но предателем просто не мог быть один из участников консорциума.

- О? И почему же?

- Ответ очевиден, - заметила дама. - Подумай о нашем прошлом — о разрухе Гильдейских войн, когда семьи сражались на улицах. Ни одна семья не может быть настолько глупа, чтобы считать, будто добьётся успеха в подобном предприятии, а значит, никто не осмелится бросить подобный вызов. Только чужаки, которые пытаются отжать свою долю, способны на такой смехотворный поступок.

- Не такой уж и смехотворный, - возразила полуэльфийка. - Судя по всему, при нападении на караван погибли по меньшей мере две дюжины людей и эльфов. Пропал груз. Некоторые могли бы назвать это успехом.

Дама наградила Эрилин снисходительной улыбкой.

- Слухи похожи на пьяниц, - заметила она. - Большую часть времени они бормочут бессмыслицу, но иногда звучит правда, которая иначе осталась бы несказанной.

- Например?

- Взглянем на Элайта Кроулнобера. До сих пор немногие отваживались обвинять эльфийского лорда, а если таковые и находились — они отказывались от обвинений ещё до того, как Совет Лордов успевал собраться и вынести вердикт. Те, кто продолжал упорствовать, никогда не могли отследить преступления эльфа до самого их источника. Но на этот раз Кроулнобер зашёл слишком далеко, и правду о нём начали говорить вслух.

- В этом я сомневаюсь, - немедленно возразила Эрилин. - Я знаю Элайта уже несколько лет. Он не безгрешен, это правда, но я никогда не видела, чтобы он действовал так открыто и опрометчиво. Не просто так его преступления нельзя отследить. Он хитёр.

- Ограбление было хитрым.

- Я видела и получше, - заявила полуэльфийка. - Для засады необходима информация и планирование, но не выдающаяся хитрость. Сомневаюсь, что в этом замешан Элайт.

Кассандра окинула её взглядом холодного недоверия.

- Ты защищаешь его?

- Просто пытаюсь увидеть все руны на страницы. Здесь происходит что-то большее, чем простое нападение разбойников. Данила рассказал вам, что Ос Элторчул был убит тренами. Недавно на Элайта тоже напали трены — в вашем особняке.

Спокойный взгляд знатной дамы даже не дрогнул.

- И я полагаю, ты считаешь семью Танн ответственной за это.

- Пока нет, - отозвалась Эрилин, - но сам Элайт мог так решить.

- Понимаю твою точку зрения, - признала Кассандра, - но тем больше у него причин отомстить, нанеся удар по нашим деловым интересам.

Предположение было логичным, но Эрилин покачала головой.

- Вы знаете, кто погиб в бою? В основном эльфы. Среди них было четверо наших молодых воинов, недавно покинувших Эвермит. Это были орлиные всадники — одни из самых уважаемых эльфийских солдат. Что бы ни делал Элайт, кем бы ни являлся, не могу поверить, что он обрёк этих юношей на смерть.

- Почему нет? Если в легендах и кабацких байках есть хоть доля правды, за всю свою ужасную жизнь Элайт Кроулнобер совершил несколько сотен убийств, почти не останавливаясь, чтобы вытереть клинок.

- Он не убивал эльфов, - настаивала Эрилин. - Насколько я знаю, эльфов — никогда. Признаю, что в этом мало благородства, но есть определённое постоянство. Всё, что я знаю об Элайте Кроулнобере, заставляет меня считать его невиновным в этом ограблении.

Кассандра откинулась на спинку сидения и ледяным взором посмотрела на девушку.

- Ты должна понимать, к чему клонишь. Ты обвиняешь по крайней мере одну благородную семью в предательстве, грабеже и убийстве. Это очень серьёзное обвинение.

Полуэльфийка не дрогнула.

- Кто-то заранее знал маршрут каравана и устроил засаду. Кто-то несёт ответственность за смерть этих эльфов. Мой долг — проследить, чтобы виновник заплатил по счетам. Если по какой-то причине не справлюсь я, этим скорее всего займётся Элайт. Иногда стоит прислушаться к тому, что говорят слухи. Не надо нас с ним недооценивать.

Губы женщины дрогнули.

- Я возьму на заметку, - с неожиданной ноткой мрачного веселья отозвалась она. - Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за предупреждение.

- Не стоит. Просто ни с кем не делитесь.

- По рукам, - согласилась знатная дама. - В любом случае, я вряд ли стану рассказывать, что спутница моего сына — предполагаемая убийца, о чём ты при каждом удобном случае мне напоминаешь — рыщет среди знати в поисках предателя. Вокруг и так достаточно скандалов — только ещё одного не хватало!

Она покосилась на Эрилин.

- Тебя как-нибудь можно разубедить?

- Никак.

Кассандра кивнула, как будто ожидала такого ответа.

- В таком случае, у меня тоже найдётся для тебя предупреждение. Это расследование ничем хорошим не кончится — ни для тебя, ни для Данилы. По крайней мере, держи глаза открытыми, а меч — по рукой, и убедись, что хорошо приглядываешь за моим сыном.

- Я занимаюсь этим последние шесть лет, - напряжённо сказала Эрилин.

- Неужели? Какое чудо, раз тебя так редко видят в его обществе. Не волнуйся. Твоя преданность эльфийскому народу достойна уважения, не сомневаюсь. О, мы вернулись к воротам. Ты, конечно же, возвратишься на бал.

Это был не вопрос, а приказание. Поскольку Эрилин не видела особого смысла в продолжении интервью, она покинула экипаж и смотрела, как он уезжает.

Слова леди Кассандры глубоко её обеспокоили. От мелких уколов и тонкого сарказма Кассандры она до сих пор отмахивалась, как от назойливых мошек. Эрилин привыкла к пренебрежению. Когда дело касалось изящных оскорблений, даже самый высокомерный дворянин не мог сравниться с эльфами — а полуэльфы были любимой целью для эльфийских камней и стрел.

Однако на сей раз всё было иначе, и Кассандра недвусмысленно дала это понять. Как умелая мечница, Кассандра преодолела защиту Эрилин и нанесла удар прямо в сердце. Она использовала самый острый меч — болезненную правду, сказанную без всяких увёрток.

- Правда — острейший клинок, - прошептала Эрилин. Эти слова укрепили её решимость. Девушка подобрала мерцающие юбки и направилась в особняк Рейвентри. Они с Данилой узнают истину, и это оружие поможет расправиться с обманом и кознями. Правда всё исправит.

Взгляд наёмницы ухватил небольшое подрагивающее движение. Резкий осенний ветер прижал одно из её оторванных крыльев к каменной стене, окружавшей сад Галинды. Крыло лежало там, как умирающая птица, почти прозрачное среди темноты камней и кружившихся сухих листьев.

Эрилин не верила в приметы, но фальшивые крылья показались ей предзнаменованием. Она отбросила иллюзии, и результатом стала смерть. Хотя её решимость докопаться до истины осталась непоколебима, девушка не могла не задуматься, кто ещё падёт от этого острого клинка.

Лилли быстро собрала вещи, готовясь покинуть Глубоководье и отправиться навстречу свободе. Собираться было легко — несколько предметов одежды, её драгоценные сферы снов, костяной гребень, в котором не хватало всего нескольких зубцов, побитая оловянная кружка и небольшой, но ухоженный набор ножей и отмычек.

Она замешкалась, прежде чем положить воровские инструменты в мешок, поскольку они казались неподходящими для предстоящего светлого будущего. После некоторых раздумий, она сунула их внутрь и крепко завязала узел. Девушка никогда не знает, что может ей пригодиться.

Резко распахнулась, ударив о стену, дверь. Лилли вздрогнула и потянулась к оружию. Слишком поздно — она вспомнила, что сложила ножи в мешок.

Изабо влетела внутрь, как лист на ветру, исступлённая и растрёпанная даже сильнее, чем в битве.

- Ты выглядишь так, будто увидела призрака, - сообщила Лилли, - причём не особенно дружелюбного.

Это вызвало слабую, болезненную усмешку на бледных губах женщины. Она немного собралась, но продолжала шагать по маленькой комнате, как будто разыскивая нечто жизненно важное. Казалось, её особенно интересует раздувшийся мешок. Разглядывая его, Изабо начала играться с завязками, удерживающими её собственный кошелёк.

- Ты уезжаешь?

Лилли сунула мешок за спину.

- Я просто собрала вещи для прачки, только и всего.

Женщина какое-то время её рассматривала, потом улыбнулась.

- Внизу о тебе расспрашивали мужчина и женщина.

У Лилли дрогнуло сердце. Изабо знала о запланированном побеге!

- Конечно, - продолжала женщина, - я притворилась тобой, узнав, что их интересует. У меня есть причина покинуть город на несколько дней. Ты же не возражаешь, если я займу твоё место, правда?

Прежде чем Лилли смогла пошевелиться, женщина взмахнула своим кошелём и нанесла Лилли болезненный удар по уху, от которого в голове зазвенело. Комната закружилась, и неожиданно служанка почувствовала под коленями твёрдые половицы.

Изабо подобрала юбки и ударила Лилли ногой под рёбра. Не в силах вдохнуть, воровка не смогла бороться, когда Изабо засунула надушённый платок ей в рот.

Женщина присела рядом с ней. Она прижала ладонь к губам и подула, как будто посылая воздушный поцелуй. Красный порошок облачком окутал лицо Лилли.

Лилли сделала испуганный вдох. Она сразу же осознала свою ошибку. Девушку быстро охватила вялость, затуманив путь между волей к действию и способностью двигаться. Это походило на воздействие сферы сновидений, только без забвения и без удовольствия. Хотя Лилли не могла управлять своим телом, она отчётливо ощущала всё, что с ним происходит. Она почувствовала второй оглушающий удар по голове и ощутила, как стягивается узел на запястьях. В нос ударил сухой запах пыли, когда Изабо затолкала её под кровать.

Сквозь парализующую дымку Лили услышала скрип старых деревянных ступеней, сообщающий о прибытии её предполагавшейся спасительницы. Она безрезультатно пыталась найти способ заявить о своём присутствии. Наконец, с растущим отчаянием она услышала, как Изабо притворяется ею и занимает её место.

Женщина-арфистка была такой же маленькой и тонкой, как Лилли. Хотя её рыжие волосы не были настолько густыми, светлыми и блестящими, она всё равно была неплохой заменой. Арфистка натянула лишнее платье, которое Изабо достала из сумки Лилли, и вручила Изабо верхнюю рубаху и штаны, в которых вошла в таверну. Синтия выразила озадаченность тёмными волосами Изабо, но легко приняла рассказанную той историю о внезапном желании замаскироваться, исполненном с помощью ученика мага и заклинания за пять медяков. Лилли не винила арфистку за её доверчивость. К собственному сожалению она знала, насколько убедительной может быть воровка.

Когда женщины поменялись местами, Изабо скользнула по лестнице в переулок, к ожидавшей снаружи повозке.

Койка опасно провисла, когда сверху уселась юная арфистка. Синтия принялась скучающе напевать себе под нос, чтобы провести время до закрытия таверны. Тогда на улицах будет достаточно темно, чтобы сохранить фальшивую личину, когда она выскользнет наружу.

Лестница снова заскрипела, на этот раз — с большим протестом. Синтия встала и подкралась к двери. Она упёрлась ногами в пол, когда дверь начала медленно открываться.

Лилли первой увидела создание — и узнала его по огромным когтистым лапам. Она собрала всю свою силу и волю в напрасной попытке закричать.

Тишину нарушил не её голос, а неожиданный шорох шагов трена. Существо бросилось вперёд, развернулось и хрюкнуло, вложив все силы в единственный удар.

Даже получись у Лилли закричать, времени на это не осталось. Арфистка рухнула на пол. Глаза Лилли широко распахнулись от ужаса, когда под Синтией большой лужей растеклась кровь. Красное пятно толстыми струйками поползло к ней. Струйки показались напуганной девушке скрюченными пальцами, указывающими на её укрытие.

И всё равно она вздрогнула, когда крупная зелёная рука сунулась под койку и загребла в горсть её юбки. Существо одним рывком вытащило девушку наружу, затем поставило на ноги.

Каким-то затуманенным уголком сознания Лилли поняла, что может стоять без посторонней помощи. Яд Изабо начал выветриваться. Но ужас был почти таким же парализующим. Она стояла неподвижно, как мышь перед хищником, сухим, неморгающим взглядом широко распахнутых глаз глядя на клыкастую усмешку трена.

- У тебя бывают очень интересные грёзы, - музыкальным голосом заметило чудовище. - Жаль будет обрывать их. Но, видишь ли, это необходимо. Шаг к тому, чего я крайне желаю. Как и этого.

Трен поднял кусок пергамента. Это была записка, украденная Изабо у бородача. Там в подробностях излагался маршрут небесного каравана. Страница заканчивалась подписью. Имя принадлежало её тайному любовнику.

- Они найдут тебя и узнают, что ты сделала. Конечно, обвинят твоего красавчика. Он заплатит за каждую потерю, каждую смерть. Как и твоя семья, разумеется. О да, семья Танн тоже заплатит.

Лилли покачала головой; крохотный жест мучительного отрицания. Её любовник не имеет к этому никакого отношения! Она была воровкой, а не он! Никогда, никогда она не желала никому смерти!

Пока девушка пыталась произнести слова протеста, существо перед ней начало меняться. Толстое тело стало длиннее и тоньше, черты — острее.

Лилли вспомнила, что знает про Изабо Тион, и решила, что понимает, от какого врага та сбежала. Но Изабо украла её побег и вместо себя оставила этому красивому монстру Лилли.

Смертоносный посетитель улыбнулся, как будто довольный тем, что жертва понимает его истинную природу и намерения. Затем его улыбка ужасающе расширилась, а лицо удлинилось, превращаясь в рептилье рыло. На морде проступила чешуя. На клыках фальшивого трена повисла ниточка слюны. Он поднял когти, уже измазанные кровью Синтии, и с демонстративной неторопливостью их согнул. В глазах чудовища виднелось злобное удовольствие. Он намеревался насытиться её страхом, как настоящие трены насытились бы плотью.

Лилли не стала закрывать глаза. Пускай ей и было отказано в благородной жизни, но смерть она выберет себе сама.

Изо всех сил, которые могла собрать, она боролась с парализующим ядом. Задрав подбородок со смесью отваги и гордости, она спокойно посмотрела на существо, когда смертоносные когти нанесли удар.