Шаг в прошлое

Бонус от Тринадцатой

— Так, — произнесла Тринадцатая. — Пакость.

Она воровато огляделась, но никто этого листка, кроме нее, не видел. Тогда хихикнувшая демиуржка отправилась в сторону обреченного мира. Творец Мира внимательно проследила за девочкой, лукаво улыбнувшись. Мия только вздохнула — что может натворить подопечная, девушка отлично знала. Вдруг к Тринадцатой подбежала Шестая.

— Ты шалить идешь? — спросил непосредственный ребенок. — Я тоже хочу!

— Ура! Вдвоем веселее! — согласилась девочка в сияющем платье, на котором багрово пламенели цифры один и три.

— А как шалить будем? — поинтересовалась Шестая.

— А вот, видишь? — показала листок Тринадцатая. — Сейчас увидишь!

— И не жалко вам мир? — спросила Мия Творца Мира.

— Не-а! — совершенно по-детски ответила та, отчего демиург опять вздохнула.

Маленькие девочки начали активно строить планы, от которых мир уже вроде бы даже задрожал в отдельных своих областях, но было уже поздно. Тринадцатая готовилась разбякивать. Шестая уже уселась перед проекцией, чтобы принимать участие в разбякивании.

Где-то внизу Гермиона и Гарри крутили маховик, чтобы отправиться на спасение Сириуса, да пил чай с Фаджем Дамблдор, поглядывая на часы. Фоукс нецензурно думал о волшебниках, настолько нецензурно, что Тринадцатая даже покраснела, а потом щелкнула пальцами и феникс застыл в стазисе, потому что думать ему уже было нечем. Впрочем, этой метаморфозы Великий Светлый не заметил, он вел своего Избранного через очередное приключение.

— Раз, два, три… Хватит? — поинтересовалась девочка, взглянув на Гарри, как раз чесавшую свою нечесанность.

— Давай еще пару раз для верности? — поинтересовался он. — А то Дамблдор уже старенький…

— Не обижай Дамблдора! — Гермиона стукнула мальчика по голове маховиком, отчего он предупреждающе зажужжал.

— Больно же! — хныкнул герой магической Британии, в следующий момент падая на мягкое. Мягкое обложило Гарри нехорошими словами, отчего было связано Гермионой, считавшей, что нехорошие слова про мальчика может говорить только она.

— Хм… Странно… — задумчиво пробормотала девочка. — Как-то все чуточку иначе выглядит.

Гарри задумываться не любил, он ерзал на том мягком, на которое упал. Мягкое покряхтывало, потому что рот его был закрыт задницей героя, а кусаться оно, видимо, не умело.

— На ком это ты сидишь? — с подозрением в голосе поинтересовалась Гермиона, отчего Гарри сразу же вскочил, осматривая мягкое, на котором сидел.

— Это Волдеморт, — сообщил мальчик, сразу же узнав тело. Несколько долгих секунд спустя эта мысль добралась до мозга героя, отчего Гарри зарычал и уже двинулся было душить недодушенное, но был остановлен Гермионой.

— Надо его перевоспитать! — заявила девочка, осматриваясь. — Я знаю, как правильно перевоспитывать, мальчикам в школе показывали!

— А тебе? — поинтересовался мальчик, отчего его подруга неожиданно всхлипнула.

Передумав душить Темного Лорда прямо сейчас, Гарри принялся обнимать девочку, все еще присматривавшую хорошую хворостину. При этом Гермиона читала лекцию о том, какую пользу наносит приток крови к стимулируемым ягодицам. Зеленоглазый восхищенно, а синеглазый с ужасом слушали. Наконец, Гермиона утомилась и задумалась. Говорить и думать одновременно у нее никогда не получалось, за что она, собственно, и познакомилась с методами охорашивания, принятыми в современном британском обществе.

— Вы кто? — поинтересовался Том Реддл, ибо в качестве сидения его использовали впервые. Галстуки он распознал и теперь активно опасался непредсказуемых гриффиндорцев.

— Ты моих родителей убил, — проинформировал его Гарри. — В восемьдесят первом году.

Эта информация Тома несколько озадачила, ибо то, что к нему придут мстить за то, что он сделает через сорок лет, мальчик не ожидал. Поэтому решил воспользоваться приютскими наработками.

— А чего я-то сразу? — спросил он, видя, что еще более страшная гриффиндорка чарами срезает длинную палку, украшенную дюймовыми шипами.

— Ты мне сам это сказал! — ответил ему Гарри Поттер.

— И в книге об этом написано! — добавила милая девочка, примериваясь к будущему Темному Лорду. — Ты будешь Темным Лордом и еще будешь убивать таких, как я.

— Девочек?! — ошарашенно вылупился его будущее темнолордство. — Почему?!

— Потому что темные искусства! — сообщила не желавшая уточнять по поводу статуса крови Гермиона. — Поэтому мы тебя сейчас будем осветлять!

Том Реддл, конечно, сопротивлялся, орал, даже вырывался, но Гермиона подошла к делу с вошедшим в кошмары профессора Снейпа упорством, потому будущий Волдеморт дал непреложный обет. Он поклялся никогда не вредить магглам, любить магглокровок, никого не убивать, даже комаров, и не бить Дамблдора лопатой по голове. Почему именно лопатой, Гарри не понял, но уточнять не стал — очень уж страшной была Гермиона.

Тому еще предстояло узнать, что повреждения его кожного покрова — магические, потому будут напоминать о себе всю жизнь. Будущий Темный Лорд горько плакал…

— Как-то слишком быстро… — задумчиво произнесла маленькая девочка в сияющем платье. — Неинтересно получилось…

— Лохматая такая страшная, просто бр-р-р! — шестой от сцены разбякивании будущего Темного Лорда было страшно, а его жалко. А он же бяка, поэтому если бяку жалко, то так неправильно же!

— Значит, надо придумать что-нибудь другое, — проговорила Тринадцатая, стирая этот эпизод. Будущее темного лордства в 1941 году мелко задрожало.

— А если их поменять? — поинтересовалась Шестая, показав как.

— Ага-а-а-а, — протянула девочка постарше. — А потом как-нибудь лохматиков между собой поменяем…

Гермиона крутила Маховик, Гарри покорно ждал, готовясь наносить справедливость там, где скажет девочка. В верхнюю голову он пока только ел и отбивал ею бладжеры, а нижняя у него по малолетству еще не работала, хотя уже было пора, но тяжелое детство в темном чулане сказывалось. Когда девочка делала третий оборот, откуда-то сверху спикировал Малфой с криком «Грязнокровка!», ударив по дороге прибор строгой отчетности и в этот момент что-то случилось.

Всю ночь Тому Реддлу снилась больно… наказывавшая его Дагворт-Грейнджер, поэтому утром он решил присмотреться к девочке и при случае убить ее. Представительница древнего рода зельеваров смотрела на Тома с некоторой брезгливостью, явно планируя отравить. Ну это ему так казалось, потому Реддл предпочел держаться поблизости. И вот в тот черный миг, когда девочка предложила подружиться, что для сорок первого года было не очень обычно, произошло что-то еще более страшное.

Он внезапно оказался рядом с мисс Дагворт-Грейнджер где-то за пределами замка. При этом Том, только осознав, что делает, немедленно отдернул руку от девочки, уже представляя себе, как сон становится явью. Девочка, неуловимо изменившись, была все такой же, только волосы Дагворт-Грейнджер оказались в совершенном беспорядке, что для нее обычным не было.

— Вы изменились, мистер Реддл, — заметила девочка, затем ойкнув, ибо голос ее также привычным не был. — Что произошло?

— Н-не знаю, — запнувшись, ответил Том. — Вы тоже изменились, мисс Дагворт-Грейнджер…

— Надо сообщить отцу! — произнесла мисс Дагворт-Грейнджер командным тоном и попыталась что-то сделать палочкой, но ничего не вышло. — Не поняла… — в глазах ее разгоралась паника.

— Как я изменился? — поинтересовался мальчик, чтобы отвлечь девочку. Пятая точка неприятно заныла от плохих предчувствий. Но ответить ему мисс Дагворт-Грейнджер не смогла. С земли поднялся кто-то, смутно похожий на Абрахаса.

— Грязнокровка, — презрительно плюнул он в сторону девочки, и вот теперь у мисс Дагворт-Грейнджер все получилось.

Невоспитанный грубиян обзавелся рогами, длинным хоботом, и рыбьим хвостом. Он упал на траву и забился, как рыба. Девочка несколько минут посмотрела на грубияна, а потом отправила чарами в озеро, обнаружившееся неподалеку. Громкий плюх, а потом и скрежет русалок, заменявший им визг, продемонстрировал, что приложенный фамильными чарами мальчик попал по назначению.

— Предлагаю забыть этот досадный инцидент, — с угрозой в голосе произнесла мисс Дагворт-Грейнджер, отчего Том быстро закивал, потому что очень уж страшной девочка оказалась. — У меня только один вопрос: почему вы гриффиндорец?

— Я… Кто?! — воскликнул Том, схватившись за красно-желтый галстук. Внимательно осмотрев его, мистер Реддл упал в обморок.

— И почему я вдруг гриффиндорка? — поинтересовалась у воздуха девочка, раздумывая над тем, не упасть ли и ей в обморок. Но взглянув на траву, передумала, приложив Тома Эннервейтом.

— Где я? Кто я? — отреагировал приложенный.

— Вы — Томас Реддл, — меланхолично ответила ему мисс Дагворт-Грейнджер. — Не соблаговолите ли проводить даму?

Том пытался представить, что происходит и не мог, привычная злость ушла, заменившись страхом. Что здесь делает и почему он вдруг Гриффиндорец, мальчик не понимал, но, конечно же предложил благосклонно смотревшей на него аристократке руку, чтобы сопроводить.

А в это время Дамблдор попивал чай с Фаджем, поглядывая на часы. Его герой уже должен был выполнить задание, спасая своего «крестного». Альбус ничуть не переживал по поводу своих игр с мальчишкой, ведь у того была великая миссия — вести за собой людей, а потом тихо сдохнуть, предоставив свое тело более подходящей для этого душе.

Наконец Фадж допил чай и поднялся, подмигнув Дамблдору. Деньги Министр любил, как и все остальные, поэтому с удовольствием поддался на уговоры, подкрепленные звонкими монетами. Он прошел по коридору, резко открывая дверь и замер на пороге. В комнате сидел, изображая узника совести, Сириус Блэк. Не настоящий, разумеется, настоящий-то давно уже упокоился на псарне Азкабана, но так как Гарри никогда Сириуса не видел, то и это отребье подошло.

— А где Поттер? — поинтересовался Корнелиус.

— Не было еще, — пожал плечами «Сириус». — Вообще никого не было.

— Дамблдор! Мы так не договаривались! — воскликнул Министр.

— Наверное, что-то произошло… — задумчиво проговорил Дамблдор, устремляясь прочь из замка. По дороге директор встретил Гарри, светски беседовавшего со своей грязнокровкой. — Гарри, — едва сдержался Альбус, чтобы не приложить «героя» пыточным. — Разве ты не хотел освободить своего крестного?

— Крестного? — удивился мистер Поттер. — В Мире Магии?

— Вам нехорошо, мистер?.. — грязнокровка его явно не узнала и это поразило Дамблдора до глубины души.

— Мисс Грейнджер… — начал он, но был оторван.

— Дагворт-Грейнджер! — с выражением, свойственным только аристократам, заявила магглорожденная. — Я немедленно сообщу отцу о вашей возмутительной непочтительности к нашему роду!

— Дагворт-Грейнджер?! — поразился Дамблдор.

Происходящего просто не могло быть! Откуда девчонка узнала?! Он же тщательно закрыл ей любые возможности… замерев, Альбус пытался представить, что теперь делать, но только попытавшись прочитать мистера Поттера, Дамблдор чуть не лишился сознания — такой ненавистью на него дохнуло из мыслей мальчика. Голова директора закружилась, он почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Если мальчишка узнал, как именно погибли его родители, то перед Дамблдором враг.

— Авада… — поднял палочку директор, но немедленно согнулся.

Том вспомнил навыки, полученные в приюте, когда его хотели… И ударил изо всех своих сил. Мальчик не мог ударить слишком сильно, но еще стихийный выброс просто от страха и Дамблдор оказался на траве, поскуливая. Понимая, что неизвестный старик — точно враг, Том схватил камень, и…

— И авроров вызовем, — согласилась мисс Дагворт-Грейнджер, творя простые чары даже без палочки, а потом девочка задорно улыбнулась и предложила Тому: — Бежим!

Явившиеся авроры внимательно изучили Дамблдора и его палочку. После чего Великий Светлый оказался в Мунго с яичницей, а палочка — в Отделе Тайн. Мальчик и девочка чинно проследовали в «свою» по цвету галстука гостиную. Нужно было приучаться жить среди… этих… которые по мнению, что Тома, что мисс Дагворт-Грейнджер, были «фу».

— Воть, — сообщила Тринадцатая, демонстрируя Шестой, что получилось. — Дамби в больнице, бяка будет разбякиваться…

— А с лохматыми что? — поинтересовалась маленькая девочка.

— Ну, наверное, у них там хнык… — задумчиво проговорила более старшая девочка. — Давай смотреть?

— Давай! — захрустела кукурузными палочками Шестая.

Гермиона и Гарри упали на пол. Девочка медленно поднялась, с ужасом глядя на разбитый Маховик, а потом взглянула на Гарри. Мальчик потирал гудевшую голову.

— Ты кто?! — воскликнула Гермиона, пытаясь нащупать палочку.

— Гарри я! Поттер! — обиженно сообщил Гарри и замер — голос звучал как-то не так. — А ты когда причесаться успела? — удивился он.

— Какой-то ты не правильный Гарри, — сообщила ему Гермиона. — Ну-ка… Что такое амигата секстурус?

— Чего?! — вытаращился на нее мальчик. — Ты что, опять переучилась?

— Точно Поттер, — констатировала девочка. — Ладно, а почему ты так изменился?

— Как? — поинтересовался ее визави, на что Гермиона, сориентировавшись, потащила его в туалет. Женский, естественно, но она об этом не подумала. Затащив Гарри внутрь, девочка ткнула его носом в зеркало.

— Ах ты гад! — воскликнул мальчик, выхватывая палочку, но был остановлен Гермионой.

— Гарри! Это зеркало! — воскликнула она.

Гарри несколько минут смотрел в стекло, а потом просто сел на пол. Он смотрел остановившимся взглядом в стену и ни на что не реагировал — ни на воду из палочки, ни на подзатыльник — ни на что совсем.

— Гарри Джеймс Поттер! Немедленно ответь мне, в чем дело! А то я плакать буду! — пригрозила ему страшными карами Гермиона, что заставило мальчика отмереть.

— Я… Я, получается, убийца… — Гарри поднял мокрое лицо. — Это Волдеморт там, в зеркале…

— Ты не убийца! — испугалась за него девочка. — Ты еще никого не убил! И не убьешь!

— Не убью… — тихо согласился ставший Томом Гарри. — Надо его убить! — он начал поднимать палочку, но обнаружил перед носом крепкий кулак Гермионы и резко передумал.

— Ты еще и слизеринец… — заметила цвет галстука Гермиона.

— Ты тоже, — хмыкнул Гарри. — А давай всех убьем?

— Странно как-то на тебя перенос подействовал, — сообщила ему девочка. — Темпус! — и вот тут, наконец, настало время для истерики.

Гарри не знал, как успокаивать плачущих девочек, особенно если это Гермиона, поэтому мальчик просто обнял ее, принявшись гладить. Мальчик в школе видел, как в школе успокаивали других девочек и даже слышал, поэтому принялся говорить все то же самое.

— Ты самая лучшая на свете, самая хорошая, все будет хорошо, — Гарри не очень понимал, что говорит, потому что у него такого опыта не было, но рыдания начали стихать.

— Ты меня никогда не оставишь? — поинтересовалась Гермиона, от цифр Темпуса ей было страшно, поэтому девочка сама не понимала, что говорит.

— Никогда! Клянусь магией! — воскликнул мальчик. Ничего не произошло, но Гермиона почувствовала, что она должна что-то ответить. Девочка на минуту задумалась — они унеслись на сорок лет назад, у нее никого, кроме Гарри, нет. И у него, кроме нее…

— Я тоже… тебя не оставлю… — прошептала Гермиона. — Клянусь!

И вот в этот момент что-то ярко засверкало вокруг, как будто они оказались в центре фейерверка. Это длилось всего минуту, но казалось, будто прошла вся жизнь. Затем сияние исчезло, а Гарри и Гермиона обнаружили у себя на пальцах по колечку, при этом дети обнимались, чувствуя друг друга родными.

— Мисс Дагворт-Грейнджер? Мистер Реддл? — услышали они удивленный женский голос. — Вас я вижу, можно поздравить. Полная магическая помолвка, объединяющая тела и души, по нынешним временам явление редкое.

— Да, мэм… — пролепетала Гермиона.

— Я бы на вашем месте связалась с батюшкой, — посоветовала незнакомка, затем кивнув и удалившись.

— Ой… — тихо сказала девочка. — Я — Дагворт-Грейнджер? Но как же так?

— Ну вот! — удовлетворенно сообщила Тринадцатая. — Теперь можем менять обратно!

— Ага! — радостно согласилась Шестая, предвкушая.

В этот момент все снова завертелось и Гарри с Гермионой осознали себя стоящими посреди гостиной факультета. Девочка еще не поняла, что они вернулись, поэтому прижималась к своему мальчику. Но Эти тела еще помолвлены не были, зато души — да, а где-то наверху воровато оглядевшаяся маленькая девочка щелкнула пальцами, демонстрируя другим то, что и так уже было фактом. Вокруг Гермионы и Гарри поднялся кокон полного магического принятия, а рядом с Тринадцатой уселась улыбающаяся женщина в сверкающей мантии.

— Воля Магии! Воля Магии! — зашептали гриффиндорцы, мозгов у которых на такое хватало.

— Да какая еще воля магии! — мистер Уизли проявил лучшие черты факультета. — Опять этому… — на этом его речь закончилась, потому что женщина в сверкающем платье обиделась.

— Тетя Магия, — зашептала Тринадцатая на ушко Магии. — А я вот слышала, что глазки на попу натягивают…

— Я ему все лицо натяну, — мрачно пообещала обидевшаяся женщина. И стало так, поэтому шестой Уизли сначала оказался в Больничном крыле.

Но на этом история не закончилась, и так как свидетелей было великое множество, то Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер стали недоступными для любых зелий, игр и тому подобное. Магия явила свою волю, поэтому связываться с ней никто не хотел. Впереди лохматых ждала счастливая жизнь, в которой у Гарри были мама с папой и, конечно же, Гермиона.

А вот у Тома Реддла и мисс Дагворт-Грейнджер жизнь резко осложнилась, ибо, вернувшись в свои тела, молодые люди обнаружили, что помолвлены. Спустя полчаса в Хогвартс явился отец девочки, уже знавший, что будущий зять происходит из древнего рода и придумавший, как это использовать… В общем мисс Дагворт-Грейнджер принялась лепить из Реддла идеального мужа, тот уже не сопротивлялся, ибо боялся, что сон будет в руку. Поэтому Темного Лорда из него не вышло — папа не дал. Великого Светлого из Дамблдора тоже не получилось, потому что Том тестю будущему пожаловался, отчего Дамблдор немножко отравился и всю жизнь занимался спиливанием рогов. Первой Магической не случилось, все остались живы и были счастливы.

— Так… — констатировала Мия, отчего две маленькие девочки синхронно прикрыли руками попу. — И как это называется?

— Ябосинибуууудю! — заявили малышки хором.

— Будете, — убежденно ответила наставница малышей.

— Будем, — обреченно согласилась Тринадцатая, закрывая собой Шестую.

Но тут подошла Творец Мира и девочки радостно заулыбались — они поняли, что по попе не будет. Тут и сказочке конец.