Шажком за монстрами!

Глава 12

Опять охрана тюрьмы запоздала с тревогой.

Прожектор заскользил по тюремной стене после того, как Рэмбо рванул за какое-то большое здание напротив.

Затем попугай пролетел мимо охнувшего дозорного на вышке, который начал поворачивать прожектор на шум крыльев.

Поздно, тормоз ты педальный. Мой крикун уже пролетел через лазейку, вылетая с охраняемой территории.

Конечно, после того как я развоплотил змейку и перестал так обильно напитывать маной нашу с ней связь, меня посетил откат. Но он уже был не столь болезненным и прошёл быстро. Ай да, старичок! Эликсир-то его работает, хе-хе!

Через полчаса я услышал шум крыльев на чердаке. Рэмбо уже вернулся.

И тут же заклевал по своей миске, доедая коньячные конфеты. Чуть позже он засопел.

И мне тоже пора.

Перед сном я ещё раз обдумал свой запасной план.

В тюрьме полно крыс. Да и пауки найдутся. Думаю, следующая ночка будет у авторитета разнообразной. И программа следующего мероприятия обещает быть гораздо более насыщенной.

В предвкушении очередного нападения на Жирнова я закрыл глаза и уснул с улыбкой на лице.

Следующее утро, ясельная группа элитного детского сада «Сказка».

В этот раз меня привела в садик пышка. Родители опять укатили на фабрику. Видно, оценивать её стоимость.

Но время ещё есть. Два дня. На третий открывается аукцион.

— Серёжа, ты чего такой задумчивый сегодня? — присела передо мной Лена.

— Всё холосо, — кивнул я и тут же улыбнулся.

— Ну вот, это другое дело, — улыбнулась в ответ Лена и протянула руку. — Пойдём?

Ну пойдём, красотка, коли не шутишь. Мы прошли коридор, зашли в большой игровой зал.

Я прошёл мимо Андрюши, который загадочно посмотрел на меня. Что-то изменилось в его взгляде. Да к тому же кивнул мне и хитро улыбнулся.

Что ты затеял, хомячок? Неужели на пакость какую-то созрел?

Я подошёл к Мишке, который улыбался.

— Хоосая новось, — ответил он.

— Говоли, — отозвался я, когда мы обменялись рукопожатиями.

— Я исё останусь, на полмесяса, — ответил Миша. — Ну а потом… Пелеведут всё лавно.

Я же ему рассказал о вчерашнем разговоре с директрисой.

— О, так это зе клуто! — вскрикнул он.

Ну да, круто. Но остальные две недели я буду куковать в этой группе без друга. Скукота… Но ладно. Две недели не два года, эт точно.

Лена позвала нас на завтрак.

Когда уселся за стол, передо мной поставили тарелку с кашей. Да вы издеваетесь? Опять манка? Я задумчиво размешал её ложкой и заметил комочки.

Да ну нахер. Сами это жрите. Отодвинул от себя это варево.

— Серёж, ну что опять такое? — подошла ко мне Лена.

— Комоськи, — пробурчал я и заметил, как некоторым зубастым малышам меняют блюда. Там был омлет.

— Омет, — показал я пальцем.

— Хорошо, спрошу, есть ли порция, — кивнула Лена.

— И мине тозе, — отозвался Мишка.

Воспитательница удалилась на кухню. А мы с другом переглянулись.

— Ну это плям постава, — ответил Миша.

— Исё какая, — ответил я.

— Хоть бы хватило омьета, — вздохнул Мишка.

— Плинесут, тосьно тибе говолю, — уверенно сказал я.

Куда они нафиг денутся! Не окажется омлета — ещё приготовят. Я лично даже добавку готов попросить. Если будет вкусно приготовлено, конечно.

Вот пришла Лена и довольно ответила, что специально для нас готовят ещё омлет.

Ну вот, я же говорил. А то — «не хватит». Ты смотри на них.

Мишка отщипнул вилкой кусочек от ещё как следует не остывшего омлета, подул и попробовал его.

— Кусно, — кивнул он.

Друг плохого не посоветует. Я приступил к дегустации. Конечно, я попросил добавки. Было приготовлено очень достойно. Почти как дома.

По-любому лучше, чем вылавливать эти дурацкие комки по всей тарелке и давиться белой массой.

А позавтракав, мы вернулись в игровой зал.

За окном пошёл ливень. Поэтому прогулка откладывается на неопределённое время.

Будем торчать в четырёх стенах. Хотя, мы с Мишкой умудрились придумать нечто новое.

Я подал идею, а он подхватил её.

В общем, собрали из пяти железных дорог одну большую, на половину зала. И прицепили к паровозу с двадцать вагонов. Он работал от магического источника. Достаточно было нажать на кнопку сбоку, как он засвистел, из трубы повалил пар и локомотив тронулся с места.

Все собрались в одну толпу и радостно закричали, подбадривая поезд. А тот, посвистывая дымом из трубы, уже проехал горку и нырнул в небольшой тоннель.

Я оглядел радостные лица пацанов и девчонок. На время мы забыли о распрях. И мне это понравилось.

Только Андрюша стоял в стороне и сопел в две дырочки.

— Вот это вы молодцы! — воскликнула Лена, складывая руки на груди. — Я впервые вижу такую большую железную дорогу!

— Это Сиоза подал идею, — положил мне руку на плечо Мишка.

— Какой ты молодец! — удивлённо и в то же время восхищённо взглянула на меня Лена.

Считаю это личным достижением. Ещё года нет, а на меня уже так красотки поглядывают. Ммм. Как бы побыстрей вырасти?

Хотя я понимал, что всё идёт своим чередом. И всё равно достаточно быстро. Все вокруг только и делают, что удивляются.

Я огляделся и не увидел Андрюшу. Он исчез из дальнего угла.

И куда ты намылился, сало ходячее?

Через две минуты он проскользнул в зал из коридора и занял место позади своих ребят, начиная пялиться на проезжающий мимо состав и радостно кричать вместе с остальными.

Потом поднял взгляд и как-то нехорошо посмотрел на меня. Этот засранец уже успел нагадить. Только вот как?

А через полчаса я понял, что произошло.

В это время мы с Мишкой уже потеряли интерес к железной дороге и из нескольких фрагментов собирали картинку. А Лена замельтешила по комнате, окидывая взглядом игровые столы и шкафчики с игрушками.

— Ребята, браслет не могу найти, — растерянно ответила воспитательница, продолжая поиск. — Хотя я не могла здесь оставить. Вообще, ничего не понимаю… Золотая такая штучка… На руку надевается. Не видели?

Но, кого бы она ни спрашивала, все не понимали, о чём речь.

— Я виел, как Смийнов выхотил в колидор, — показал на меня пальцем Андрюша.

— Серёжа?.. — Лена замерла у полок и посмотрела на меня. — И что ты там делал?

— Я тозе виел, — поддержал его ещё один мелкий, из его отряда.

— И я, — ответил следующий пацан, ехидно поглядывая в мою сторону.

— И почему ты выходил? — спросила меня Лена.

— Да потому сто он волишка! — крикнул Андрюша. — Навелное сплятал где-нибуть у себя в скафсике.

— Я не выхотил из зала, — выдавил я. — А вот Анлюша убегал в колидор.

— Ага, я тозе виел, — кивнул Мишка.

— Длуга поклываес, — зашипел толстяк.

Лена покраснела от раздражения, выскочила из зала, а потом вернулась, держа в руках поблёскивающий золотой браслет.

— И как это понимать, Серёжа? — она с претензией смотрела на меня, тщательно подбирая слова. — Я нашла свою вещь в твоём ящике, в раздевалке. Ты клептоман?

— Ага, он такой, ха-ха! — заржал, потряхивая пузом, Андрюша.

Так бы и дал этому свину в пятак. Да вот руки марать не хочется.

— Это сделал Андлей. Я пледлагаю посмоеть камелы, — предложил я.

Лена задумалась. Затем посмотрела на меня, следом перевела взгляд на слегка побледневшего Андрюшу. Ага, заволновался, боров жирный⁈

— А что, это решение. У нас есть камеры видеонаблюдения, — ответила Лена. — Я сейчас вернусь.

Воспитательница ходила на пост охраны. Я заметил, как она прошла мимо окна. Затем, через пять минут, вернулась.

— Оль, соберите с Катей экран. Сейчас мы посмотрим кино. Олег нам будет транслировать видео со своего поста, — обратилась она к своей коллеге. Та кивнула, и девушки засуетились, раскинув два рулона на стене. Между ними засветилась энергия, которая уплотнилась, и поверхность стала белой.

Интересно, Лена уже поняла, кто подбросил мне украденную вещь?

Воспитательница выглядела хмурой и очень напряжённой. Да, видно, что она уже знает, кто это сделал.

Да и реакция её понятна. Получается, что все её советы вроде «Ребята, давайте жить дружно» и «Твори добро на всей земле», которые этот мелкий ублюдок должен был впитать за полгода, пошли лесом. Получается, что он ими просто подтёрся.

Вот на экране что-то замелькало, а затем мы увидели запись. В кабинете Лены только отодвинулся ящик и золотой браслет будто сам замаршировал к выходу.

Затем он вильнул в коридор. Хотя никого мы так и не увидели.

Я взглянул на Андрюшу, который старался не показывать волнения. Но вот он оглянулся, и в его взгляде я прочитал страх.

Ах ты мелкий подонок. Значит, использовал артефакт невидимости!

В раздевалке была одна камера, но она была установлена так, что охватывала всё пространство помещения.

Вот открылся мой шкафчик, затем закрылся и… Андрюша спалился. Он так спешил вернуться в зал, что налетел на скамью, стоявшую рядом.

Та опрокинулась, а он появился перед нами, скорчившись от боли, затем вновь исчез.

Этого было достаточно.

Малыши загалдели, недобро посматривая в сторону толстяка. Треть из них не понимала, что произошло. Зато остальным всё было ясно.

— И как это понимать, Андрей⁈ — строгий голос Лены зазвенел в воздухе, заставляя всех затихнуть. — Я сейчас же сообщу о твоём преступлении родителям. И да — это преступление. Ты обвинил Серёжу в том, что он не делал!

— Ни нада-а. Ну пазалуста, — начал канючить Андрюша, сложив ладони лодочкой в умоляющем жесте. — Миня опять в угол поставят.

— Я должна сообщить твоим маме и папе, — продолжила Лена. — Ты даже не понимаешь, что сейчас натворил!

Лена развернулась и, пока остальные воспитательницы сворачивали экран, вышла из зала.

— Я болсе не буду, — услышали мы из коридора плач Андрюши, который побежал за Леной. — Меня убют!

А я довольно улыбнулся и подмигнул Мишке.

— Смоли, — сказал я ему.

Два пацана из лагеря Андрюши, посмотрели вслед своему лидеру — теперь уже бывшему — переглянулись и… подошли ко мне.

— В обсем, много кофет плосить не буем, — деловито обратился ко мне высокий пацанёнок.

— Ага, совсем сюсють, — кивнул крепко сбитый малыш. — Лутсе ты, сем этот товстяк.

— Холосо, — кивнул я. — Добло позаловать в сплаведливый отляд.

И поздоровался с ними. Мишка последовал моему примеру. А следом — и остальные из моего войска.

Андрюша вернулся через пять минут. Опухший от слёз и очень грустный.

Наверное, именно так выглядит поросёнок, когда узнаёт, что его откармливали, чтобы поставить в печь, а затем подать на стол с яблоком в заднице.

Толстячок заметил двух пацанов, которые перебежали к нам и злобно скривился:

— Вы исё позалеете, — прошипел он им.

— Ити отсюта, пвакса, — усмехнулся ему высокий пацан.

Толстяк грозно направился к нему, но я встал у него на пути.

— Это узе мой селовек. Поплобуй тойко, — взглянул я ему в глаза. И этого оказалось достаточно.

Толстяк отвернулся от нас и вернулся в дальний угол со своим поубавившимся отрядом.

А ещё через полчаса в зал заглянул хмурый бородатый мужик.

— Андрей! Пошли домой! — крикнул он ему.

По ходу его батя готов был всыпать ремня. Хорошо так, разков пятьдесят с размаху, чтобы сидеть не мог!

На такой хорошей ноте и меня забрали домой.

— Что-то ты, Серёжка, необычайно весёлый сегодня, — обратился ко мне батя, крутя круглую штуковину, которую он называл рулём. — Делись с родителями.

— Тебя за что-то похвалили? — спросила маман.

— За усё, — засмеялся я. — Я молодес.

Родители, услышав эти слова, улыбнулись в ответ, засияв взглядами.

Они искренне радовались за меня. А я был счастлив, что у меня такая хорошая семья. Пусть и приёмная. Сейчас это не имеет значения.

Бутырская тюрьма, комната для свиданий, в это же время.

Жирнов сидел в небольшой серой комнатке за столом и ожидал Мышинского. Он предвкушал то, что тот скажет. Хотя слегка волновался. Да и последствия прошлых бессонных ночей давали о себе знать.

Кто этот смельчак, он не знал. Ведь этот был тот же попугай, что напал на него и отобрал мелкую.

Ничего… рано или поздно он узнает о его хозяине. Всё узнает! Но кому выгодно спасать дочь какого-то барона?

Зажравшийся князь с кучей элитных магов за плечами? Если только какой-то родственник.

Или какой-нибудь залётный бандюган, который решил, что можно взять и просто так обокрасть криминального авторитета, которого уважают и побаиваются конкуренты. Но тогда он вообще на голову отбитый.

Когда Олег выйдет на свободу, начнёт копать в эту сторону.

Дверь щёлкнула, и надзиратель завёл щуплого человечка в коричневом костюме. На носу его поблёскивали круглые небольшие очки, и та же идиотская причёска, с чёлкой, зачёсанной налево.

Когда человечек поставил портфель под ноги и сложил руки на столе в замок, он посмотрел в его бегающие глаза. Но адвокат явно не торопился передавать ему новости.

— Ну, говори, Юрий Романович, — пробормотал Жирнов.

— У вас десять минут! — гаркнул надзиратель и скрылся за дверью.

Мышинский молчал.

— Ну, не томи, — добавил, уже раздражённо, авторитет. — Всё прошло успешно?

— Я бы не сказал, Олег Львович, — сухо ответил адвокат.

— Что это значит? — начал краснеть Жирнов. — Ты можешь нормально сказать? Нет здесь прослушки. Говори уже!

— В общем, нужен ещё месяц… — Мышинский поймал тяжёлый взгляд Жирнова и осёкся.

— Ты что, с дуба рухнул⁈ — начинал свирепеть Жирнов. — Я тебе кто, фраер⁈ Какой нахер месяц⁈ Говори давай, сколько они хотят!

— Они выпустят вас. Дело закроют, — начал лепетать бледнеющий на глазах Мышинский. — Но на это нужно время. И… и полмиллиона.

— Я плачу такие деньги, чтобы сидеть здесь ещё месяц? — начал раздувать ноздри Жирнов. — Ты сам понимаешь, что сказал⁈

— Поймите, Олег Львович, за дело взялся очень серьёзный следователь…

— Так его можно подкупить. В чём проблема? — Жирнов просверлил адвоката взглядом и тот слегка даже отпрянул от стола.

Да, с таким взглядом он убивал своих врагов. Именно так. Правильно боится.

— Я беседовал с ним. И там… в общем, такие не берут деньги, — выдавил Мышинский.

— А-а, неподкупный чертяка? Дьявол… — Жирнов схватился за голову. Затем ударил по столу. — Твою мать! Да как же так?

— Поэтому и надо подождать. Чтобы не рисковать и сделать всё чисто, — промямлил адвокат.

— Месяц… месяц… — забормотал Жирнов, пялясь в стол. Затем перевёл взгляд на Мышинского. — Ладно… Скажи им, что я заплачу деньги.

Тут же загремел замок, и массивная дверь открылась.

— Время! — загрохотал надзиратель, появляясь на пороге.

— Я попробую поговорить с ними… — напоследок ответил адвокат. — Может, получится уменьшить срок.

— Вот когда получится — тогда и скажешь, — зарычал в ответ Жирнов.

Ух, как он разозлился. На судью и прокурора. На всю эту сволочную систему. И особенно на этого таинственного смертничка, который решил, что может угрожать криминальному авторитету.

Вернувшись в камеру и услышав, как дверь за ним с грохотом захлопнулась, он забормотал под нос:

— Я найду тебя. И тогда ты пожалеешь, что родился на свет.

Поместье Смирновых, после обеда.

После плотного обеда, а точнее, изумительного борща, а также тефтелек, которые буквально таяли во рту, я вышел во двор.

Там меня уже встречал Иннокентий Павлович. Умник был бодр, как никогда, и предложил заниматься на свежем воздухе.

Да мне пофиг. Хоть на крыше дома. Главное, чтобы источник увеличивался, и маны в нём становилось больше.

Я же ему передал свежую новость. Рассказал, что скоро экзамен, после которого меня могут перевести в группу постарше.

А батя, наблюдающий, как Захарыч красит беседку, услышал наш разговор и подтвердил мои слова. Рассказал, что будет четыре этапа.

— Замечательно, — довольно причмокнул умник. — Великолепно… А вы знаете условия по нормативам? Владение магией минимального уровня. А что под этим подразумевается? Ведь я могу подготовить ученика, если буду знать, что именно будут проверять.

— Да чёрт их разберёшь, — пожал плечами батя. — Условий мы пока не знаем. Сегодня директор детского сада сказала, что узнает в Бюро Магии о требованиях. Но ответа пока нет.

Кажется, я понял, с какого хрена, спрашивается, эта ведьма так усмехалась.

Никуда она запрос не отправляла. Даже больше — всё она прекрасно знает, просто не сказала из-за вредности.

Но я-то могу узнать. У меня есть свои методы. Пока батя общался с умником, я нашёл воробья, страдающего фигнёй на дереве, как раз напротив кабинета директрисы.

Небольшое приоткрытое окошко будто приглашало в гости. Да и хозяйки не было.

Связавшись с птичкой, я переключился на её зрение и направил временного питомца в кабинет ведьмы.

Через пять минут воробей перерыл все папки, раскидав их по полу. И вот, в очередной тоненькой зелёной книжице, нашёл то, что мне и надо.

Понятно, что скрывалось под определением магии минимального уровня. Всего лишь её визуальное проявление. Причём требований никаких не было. Ну вот и отлично.

— Серёга, а ты чего застыл? — внимательно посмотрел на меня батя.

— Он приручил кого-то, — улыбнулся умник.

Не зря я тебя так назвал. Прошаренный старикан.

— Ах ты, паскудник! — в кабинет зашла ведьма и бросилась в сторону воробья, который расположился посреди бумажного хаоса. — Кыш отсюда!

Я вывел птичку через приоткрытое окошко и разорвал связь.

А затем передал бате и умнику, что прочитал в документе. Слово в слово.

— Ну ты красавец! — воскликнул батя. — Ты что, только что был…

— … в абинете тилектрисы, — тихо ответил я, улыбнувшись.

Батя меня всегда поймёт. Он широко улыбнулся, потрепав меня по голове.

— Хорошо сработано, красавчик, — ответил он.

А старик расплылся в улыбке:

— Тогда вообще не переживайте. Сергей приручит любое животное. Оно спляшет перед комиссией. И поставят галочку. Ему это не составит труда. Да, ученик? — подмигнул он мне.

Я подмигнул в ответ.

После тренировки я засел за книги. Пышка принялась читать мне более подробно про дуэльный кодекс. Всё это я уже слышал, но хотелось закрепить знания. Затем настал черёд этикета, на котором я чуть не уснул.

Но не время спать. Основной проблемой для меня была речь.

И я напросился на очередную прогулку, вызвав Рэмбо. Кто, как не этот мастер риторики может поднатаскать меня в этом деле?

Буква «Р» — вот что мне нужно отточить. Ну и остальные — «Ж», «Щ», «Ч», и ещё по мелочи.

Пышка сидела рядом, в беседке и посматривала в нашу сторону. А я сел на полянке, а рядом расхаживал попугай.

От него шёл устойчивый перегар, что означало — Рэмбо плотно натрескался коньячных конфет.

— Р-РЮМКА! — крикнул он, взмахнув крылом. — ШКУР-Р-РА! ПР-РИБУХНУТЬ!

— Л-юмка, — выдавил я. — Скула…

— ДА НЕ СКУЛА! ШКУР-РА!

Я напряг голосовые связки и протянул:

— С-скул-ла…

— ШКУР-РА! — настаивал попугай.

— Это что у нас за словечки, а? Разве так можно? — запричитала пышка.

— ПР-Р-РОСТИТУТКА! — крикнул Рэмбо.

— Ах ты ж, негодяй! — Лариса сорвалась с места, подбегая к Рэмбо. — Я не позволю так себя называть!

— Мы тленилуемся, — ответил я, улыбаясь. Старался не засмеяться.

— ДА, ТР-РЕНИРОВКА! — посмотрела на неё наглая птичка.

— Понятно, значит, он не мне. Но такие слова тоже нельзя произносить! Серёжа, может, я попробую? — умоляюще посмотрела на меня няня.

— Неть, — категорично ответил я. — С Лэмбо!

— Р-РЭМБО! Р-РЭМБО! — закричал в ответ попугай.

Я вздохнул, поднатужился и ответил:

— Л-л-лэмбо!

М-да, пока безрезультатно. Но мы будем тренироваться каждый день. Каждый. И толк точно будет, я уверен.

После двух часов тренировки я не хотел ни говорить, ни видеть кого бы то ни было. Устал.

Подкрепившись вечерним омлетом из перепелиных яиц, я выдул стакан яблочного сока, а затем, довольный и счастливый, вернулся в детскую.

И снова наивная Лариса Батьковна якобы меня усыпила. Пропев очередную колыбельную, уплыла, прикрывая дверь.

Ну что ж, сегодня мне нужно хорошо постараться. Буду доставать Жирнова по-полной. Никакой пощады!

Но всё-таки мне пришлось отвлечься.

Мой чуткий слух различил чьи-то голоса, раздававшиеся со стороны кухни. Ну-ка, послушаем. Вроде родители. Ну да, точно.

Змейка подобралась к источнику, и я понял, о чём они беседовали.

— … Наташ, если всё выгорит, мы оплатим штраф, — услышал я взбудораженный голос бати.

— Ты серьёзно? — ахнула маман. — Ну-ка, расскажи!

— Помнишь Федориных? — спросил батя. — Ну тех, кто у нас в прошлом году заказал крупную партию артефактов?

— Да, ещё бы… Мы тогда машину купили и ремонт сделали в доме, — ответила маман. — Неужели? Они опять хотят сделать заказ?

— Именно, дорогая. Именно, — ответил батя. — И готовы оплатить хоть завтра. Им позарез нужны артефакты.

— И сколько платят? — спросила мама Наташа.

— За срочность они заплатят больше. Около восьмисот тысяч! Представляешь⁈

— Ты не забывай о зарплатах работникам, — напомнила маман.

— Да помню я. Это не больше сотни. Со всеми надбавками за ночные и переработки. И как раз остаётся на оплату штрафа, — ответил батя. — Ф-фух, если получится, то можно будет ставить красную дату в календаре. День возрождения Смирновых.

— Меньше недели, Ваня, — напомнила мама Наташа.

— Можно успеть, — твёрдым голосом ответил батя. — Поговорю с Мартыновым. Он не откажет. Снабдит работягами, илидием в нужных количествах… И фабрика пять дней будет работать круглосуточно…

Дальше я не слушал. Отозвал змейку.

И эта новость была просто замечательной.

Конечно, я думал насчёт алиби семьи Смирновых.

Когда заберу у Жирнова миллион, этот фекальный отброс общества будет искать, кто это сделал.

И когда родители оплатят крупный штраф, он точно об этом узнает. Жирнов хоть и мудак, но уж точно не тормоз.

А так — есть прикрытие. Вот, выкрутились. Нашли оптового покупателя. А его миллион я, пожалуй, спрячу. До поры до времени.

У бати всё получится. В этом я ни капли не сомневаюсь. И тогда семья решит все проблемы. Выгребем из этой ямы, куда нас пытается затолкать князь Демидов.

Ну что ж, теперь пора за дело. Хе-хе. Я радостно потёр ладоши от энтузиазма.

Вызвал Рэмбо, который тут же вылетел на задание.

Затем простёр связующие нити, приручая паучков и крыс. Десять грызунов, а членистоногих — чуть больше сотни.

Этого за глаза хватит.

Змейка у меня была теперь в роли наблюдателя. Мои глаза и уши. Бесшумно залетела в камеру, в которой отбывал заключение авторитет.

В этот раз Жирнов открывал бутылку спиртного. Вроде водку или что-то вроде того. Интересно, за сколько он её купил у охраны?

Авторитет очень старался, а крышка всё не поддавалась. И вот…

— ПР-РИВЕТ, ЧЕПУШ-ШИЛА! — раздался крик Рэмбо.

Жирнов дёрнулся. Бутылка выпала у него из рук и ударилась о бетонный пол камеры. Всё содержимое растеклось из разбитой тары прозрачной лужицей.

— Ах ты… тва-а-арь! — закричал авторитет, и лицо его покраснело так, будто сейчас бедняжку удар хватит.

Э, не смей отбрасывать копыта. Ты мне ещё пароль от сейфа не сказал!

— ТВАР-РЬ ТЫ ДР-РОЖАЩ-ЩАЯ, ЖИР-РНОВ! ШКУР-Р-РА ПОЗОР-Р-РНАЯ! — добивал его Рэмбо. — ГОВОР-РИ ПАР-РОЛЬ, ШКУР-РА!

— Иди ты нахер! — Жирнов кинул в решётку горлышко от бутылки, и то разлетелось ещё на несколько осколков. Рэмбо вовремя отпрянул от стены.

Итак, теперь паучки!

Войско чёрных, белых, больших и мелких насекомых, надвинулось на авторитета. Затем крысы. Десяток грызунов подскочили к нему, оскалившись, а затем заклацав зубами.

— Да кто ты такой, а-а-а-а! — задрожал от ярости авторитет.

— ТАК БУДЕТ КАЖ-ЖДУЮ НОЧЬ, ШКУР-РА! — крикнул Рэмбо. — ПОКА НЕ СКАЖЕШ-ШЬ ПАР-РОЛЬ!

Жирнов сломался… да, это произошло.

Одна из крыс прыгнула на его плечо, щёлкнув челюстью возле уха.

Авторитет размахнулся, пытаясь ударить её. Но как бы не так! Я не позволю бить своих питомцев. Вот себя можешь.

Грызун увернулся, и авторитет врезал по собственной ключице.

— Я не знаю, кто ты, и как ты это делаешь… Как ты этих тварей контролируешь… Но я тебя найду, слышишь⁈ — крикнул авторитет в пустоту.

— ГОВОР-РИ КОД, ШКУР-РА! — крикнул Рэмбо.

— Только обещай, что оставишь меня в покое, — скорчился от боли Жирнов, продолжая с ненавистью смотреть в пустоту.

— ГОВОР-РИ, И ОСТАВИМ В ПОКОЕ! — ответил попугай.

— Пять, семь, три, два, один. Код от сейфа, — процедил он, и тут же послышались шаги в коридоре. Затем снова включился прожектор.

Жирнов успел сказать адрес, прежде чем дверь открылась.

Всё. Этого мне было достаточно.

— Я тебя найду, мразь, и разорву на куски! — зарычал Жирнов.

Я разорвал связи с питомцами, и бо́льшая часть крыс и пауков вылезла через решётку, остальные разбежались по норам и забились в щели.

— К стене! Руки в гору! Ноги шире! — закричали два надзирателя, забегая в камеру.

Рэмбо пришлось делать пару кругов, чтобы оторваться от теперь уже нескольких лучей света.

Через минуту он вылетел через лазейку в куполе, которую пытались закрыть несколько надзирателей.

Да, пожалуйста. Мне она больше не нужна.

Спустя час с небольшим, Рэмбо вооружился большой сумкой, которую нашёл на чердаке дома Смирновых, и направился в сторону особняка, в котором находился тот самый сейф.

А ещё через двадцать минут попугай влетел через открытую створку большого окна, приземляясь в чёрное кожаное кресло.

Змейка, которую я материализовал, зависла в воздухе перед большим сейфом и принялась за ювелирную работу. С моей помощью, конечно.

Кончиком хвоста начала тыкать в небольшие кнопки на стальной двери хранилища. Вот же, печёнка собачья! Ещё и хрен так просто попадёшь, куда надо.

Попугай молчал и нервничал. Затем подумал… принялся раздирать клювом обивку кресла. Потом спрыгнул на паркет, начиная расхаживать взад-вперёд.

— БЫСТР-РЕЕ! ТЫКАЙ ПР-РАВИЛЬНО! — начал он давать советы.

— Ш-Ш-Ш-Ш, — угрожающе прошипела в ответ змейка.

Ещё пара минут и с десяток попыток и…

— КЛАЦ! — что-то громко щёлкнуло в двери. Зашибись!

Теперь ты, Рэмбо. Вперёд!

— ПР-РЕЛЕСТНО! — крикнул Рэмбо.

Тут же подлетел, схватил в клюв металлическую ручку двери, напоминающую вентиль. И провернул по часовой стрелке.

Дверь со скрипом открылась.

Мама дорогая! Да там, и правда, до хрена денег!

Попугай поднялся в воздух, раскрывая сумку своими лапами, а змея принялась ловко перекидывать тугие пачки денежных купюр.

Не знаю, сколько в сумке было денег, но попугаю всё тяжелее было держать её на весу. Он грубо матерился, чаще хлопая крыльями. Причём многих ругательств я ранее не слышал.

Когда бо́льшая часть была в сумке, которая распухла, словно воздушный шар, дверь с грохотом распахнулась.

А вот это не очень хорошо.

Человек пять в чёрных костюмах забежали в комнату. У двоих в руках блистали магические сети.

— Стреляй в попугая! Я займусь змеёй! — крикнул один из них и скрючил пальцы, с которых сорвалась блёклая энергия. Змейку окружил пузырь магии, и она забилась в нём, будто в клетке.

— КЛАЦ! — сработал механизм, выстреливший сеть.

Она, потрескивая, летела в Рэмбо, а я спешно думал, как выкрутиться из этой непростой ситуации.