Шалунья

ГЛАВА 14

Как и предполагал Морган, большинство жителей города поверили рассказу Хетер о случившемся с ней в тот ужасный вечер. Только несколько дам открыто выразили по этому поводу своё недоверие. Большинство же бросило все свои дела, чтобы поддержать её, и первыми среди них были двенадцать членов общества трезвости. Многие выражали откровенное разочарование и сожаление в связи с тем, что Додж не достиг ещё уровня цивилизованных городов, в которых женщина может в безопасности ходить по улицам без страха подвергнуться нападению какого-нибудь пьяного хулигана. К их возмущению, Хетер была не первой и не последней жертвой нападения, несмотря на усилия и обещания многочисленных мэров, шерифов, начальников полиции и губернаторов.

Если Хетер продолжала пользоваться уважением и сердечным расположением большинства жителей Доджа, отношение к Моргану было не таким единодушным. Часть населения продолжала считать его преступником, заслуживающим наказания худшего, чем то, которое он в настоящее время отбывал. Но так как он спас Хетер, некоторые теперь склонны были видеть в нём героя и выражали сомнения в том, что он действительно совершил преступление, в котором его обвиняли. Небольшая часть жителей города не торопилась пока высказывать своё мнение.

Во всяком случае, многие посетители «Галереи Гаса» теперь относились к Моргану насторожённо, хотя совсем по другой причине. Помимо того что, как и многие другие, Морган отлично владел огнестрельным оружием и ножом, он также был непревзойдённым мастером кнута. Это могли засвидетельствовать многие незадачливые посетители, и слава его постоянно росла. С вечера нападения на Хетер, когда, совершенно безоружный, он вступил в схватку с двумя бандитами, Морган никогда не расставался со своим кнутом. Он носил его на поясе, всегда готовый применить в случае надобности.

Однажды вечером за покерным столом поймали с поличным карточного шулера. Один из игроков, раздражённый, встал и выхватил спрятанный под пиджаком револьвер, пригрозив застрелить того на месте. Остальные посетители, сознавая нависшую над ними опасность, немедленно рассеялись, не желая присутствовать при перестрелке в таком ограниченном пространстве, где шальная пуля или рикошет могут стать роковыми для случайного зрителя. Морган спокойно снял с пояса кнут, подождал подходящего момента и нанёс удар. Кнут, обвившись вокруг ствола револьвера, вырвал его, даже не коснувшись руки. Владелец револьвера и все присутствующие были ошеломлены столь блестящим манёвром.

В другой раз Морган разоблачил жулика, сбив с его головы шляпу, из которой выпали спрятанные там карты. Правда, после этого ему пришлось сдерживать и успокаивать посетителей в разгоревшейся в результате драке. Ещё в одном случае пьяница приставал к одной из девушек, заставляя её подняться с ним наверх. Заметив, что Радость этому не рада, Морган использовал свой кнут как лассо, и не только заарканил этого жеребца, но и сбил с ног. Протрезвев, тот оказался достаточно разумным, чтобы поискать развлечений где-нибудь в другом месте. В ряде других случаев Морган разгонял дерущихся, призывал нарушителей к порядку и быстро заставлял удалиться чересчур агрессивных пьяниц. Гас был очень доволен мастерством, с которым его новый бармен поддерживал порядок.

Однако в попытках обнаружить настоящих бандитов, напавших на поезд, Моргану не удалось добиться существенных успехов. Дрейк объезжал близлежащие города, пытаясь собрать информацию в округе, но его успехи тоже оставляли желать лучшего. До сих пор им не удалось обнаружить никого, кто внезапно начал бы тратить большие деньги, или вдруг получил огромное наследство необъяснимого происхождения, или хвастался тем, как ловко обманул закон. Судя по всему, и грабители, и деньги испарились.

С момента нападения прошло ещё некоторое время, и хотя с Хетер не случилось больше ничего подобного, она пережила несколько неприятных эпизодов, явившихся, видимо, следствием её неуклюжести и невезения, которые Морган теперь расценивал как явления, совершенно нормальные для неё. Он никогда не считал себя суеверным, однако пребывание в её обществе заставляло его всё время ожидать каких-нибудь происшествий.

Сперва она поскользнулась, наступив на шарик мороженого на полу спальни. Она чуть не врезалась в оконное стекло, но вовремя успела схватиться за раму, что спасло её от падения из окна со второго этажа. Хетер клялась, что раньше мороженого на полу не было. Кроме того, скользкой массы не было возле её туалетного столика, и её нашли только под небольшим ковриком возле бокового окна, выходившего на аллею. Было странно и то, что коврик, по её словам, тоже оказался не на месте. Обычно он лежал возле кровати.

Двумя днями позже она чуть не проглотила зазубренный кусочек стекла, незаметно плававший в кружке с имбирным лимонадом. Ещё несколько осколков было обнаружено на дне. Никто не имел ни малейшего представления, как они попали туда, и Морган категорически утверждал, что, когда он наливал для неё напиток, осколков в кружке не было. К счастью, она всего лишь слегка уколола язык. Серьёзных повреждений не было, но стоило ей проглотить хоть один из этих осколков, последствия были бы непредсказуемы.

Затем, ко всем неприятностям, у Хетер случился аллергический приступ: однажды утром она съела ореховый хлеб, и через несколько минут после этого у неё на теле появились большие рубцы, которые сильно чесались. Лицо и конечности стали опухать. В течение пятнадцати минут её глаза превратились в щёлки, и она с трудом могла дышать.

— Позови доктора! — приказал Морган Бобу. — Быстро!

К тому времени, когда Морган и Гас перенесли её наверх в кровать и расстегнули воротник блузки, язык Хетер увеличился вдвое больше своего обычного размера, а опухоль почти закрыла горло. Роза прибежала к ним в комнату с куском узкой резиновой трубки, используемой для переливания пива из одной бочки в другую.

— Вот. Протолкни ей это в горло, чтобы она могла дышать.

— Давай, Морган, — скомандовал Гас. — Я запрокину ей голову и буду держать рот открытым, пока ты будешь проталкивать трубку.

Лицо Хетер уже посинело, но, когда Моргану удалось протолкнуть трубку до половины горла, ей стало немного легче. К счастью, вскоре после этого пришёл доктор и, похвалив их за изобретательность, приступил к осмотру и лечению. Только спустя примерно двенадцать часов, вколов Хетер последнюю дозу лекарства, чтобы ещё больше уменьшить её внутренние отеки, врач решил наконец, что его пациентка теперь в безопасности настолько, что он сможет покинуть её.

— Она чуть не умерла, — сообщил он им серьёзно. — Однако она хорошо реагирует на лечение. Я предполагаю, что теперь всё будет в порядке. Дайте ей пару дней отдыха, чтобы восстановить силы. Содовая ванна будет способствовать уменьшению зуда, можно даже просто обтирать её губкой. Давайте ей побольше жидкости. Пудинги и супы благотворно подействуют на горло.

К следующему утру Хетер смогла говорить.

— Мы все ели этот ореховый хлеб, — прохрипела она. — В нём был сладкий картофель?

Гас нахмурился:

— Не знаю, девочка. А какая разница?

— У меня с детства сильная аллергия на сладкий картофель. Я никогда не ем его.

Странно, но никто не мог вспомнить, как попали в заведение Гаса два свежеиспечённых батона. Никто не признался в том, что он покупал, выпекал или доставлял их. И никто не видел, чтобы кто-нибудь другой делал это.

— Я не помню, чтобы видел этот хлеб, когда первым спустился и отпер заднюю дверь, — сказал Гас.

— А я тем утром встал вторым и когда спустился, эти два батона, все ещё горячие, лежали на самом виду на стойке бара, — сказал Морган.

Появление орехового хлеба и личность, принёсшая его, остались тайной, но с этого дня Хетер очень осторожно относилась к тому, что ела или пила.

Когда визит Хетер уже подходил к концу, Гас решил показать ей своё ранчо. Хотя он сомневался, что оно произведёт на неё большое впечатление, но решил, что пребывание там будет для неё менее опасным, чем до сих пор в городе. Возможно, ей будет там спокойнее, и она вернётся в Бостон, увозя с собой несколько приятных воспоминаний о своём отце и о месте, где она побывала. Гас чуть не лопался от гордости, потому что Хетер, сначала отказавшаяся называть его отцом и неосознанно изменившая потом своё решение, сейчас называла его так намеренно и делала это все чаще.

Гас хотел, чтобы дочь вспоминала о нём с любовью, поэтому решил, что будет лучше, если Арлен Клэнси не поедет с ними на ранчо. Хотя обе женщины были взаимно вежливы, признаков зарождающейся близкой дружбы между ними не было. Скорее, можно было сказать, что они просто терпят присутствие друг друга.

Вместо этого сопровождать их Гас пригласил Моргана. Хетер не пришла в восторг от этой мысли, но Гас в присутствии постороннего человека чувствовал себя увереннее в новой для него роли отца и ему было легче вести разговор.

А поддерживать разговор Морган был мастер. Всего лишь одним словом он мог поднять Хетер настроение. Он говорил колкости, дразнил и мучил её, доводя почти до безумия. Гасу было забавно наблюдать за тем, как они пикируются. Фактически, с их появлением люди стали приходить в салун, только для того, чтобы понаблюдать, как они переругиваются, словно это было какое-то комическое представление, которое Гас давал для своих клиентов.

Они выехали на ранчо рано утром. Гас ехал на своей собственной лошади, которую держал на платной конюшне. Там же были арендованы лошади для Моргана и Хетер. Так как они собирались вернуться в город к позднему ужину, то взяли еды только для ленча.

Морган начал дразнить Хетер, подсмеиваясь над манерой её езды верхом:

— Чёрт возьми, женщина! У тебя вид наседки, нервно подпрыгивающей на качающемся насесте! С такой грацией ты слетишь с этого дамского седла носом в землю, прежде чем мы выедем за пределы города. Если бы я заранее знал, что ты поедешь верхом, я поставил бы ставку на тотализаторе на то, как долго ты продержишься в седле, и, вероятно, выиграл бы кучу денег наличными.

— И много ты видел женщин, которые ездят верхом? — попыталась отбиться она. — Да знаешь ли ты вообще дам помимо меня?

— Коли на то пошло, знаю. Но не здесь.

— Где же?

— Главным образом в Сан-Франциско.

Хетер немного подумала:

— Почему именно там?

У Моргана на языке вертелся ответ: «Потому что там находится главное управление фирмы „Уэллс Фарго“. Но он вовремя сдержался и придумал:

— Там находится обувная компания, в которой я работаю.

— Ты напомнил мне, что я ещё не видела обуви, которую ты якобы продаёшь, — заметила она. — Разве у тебя нет с собой чемодана с образцами или чего-нибудь подобного?

Морган поймал насмешливый взгляд Гаса, который давал ему понять, чтобы он выкручивался сам и не ждал помощи от него.

— Я… видишь ли, у меня был такой чемодан, но я потерял его при ограблении поезда. Я предполагаю, что его украли.

На лице Хетер появилось недоверчивое выражение. Она рассмеялась:

— Воображаю воров, крадущих обувь! Их, наверное, очень легко обнаружить, да? Это гордые владельцы новой обуви, которая им не очень по ноге, правильно? Мы должны сообщить шерифу, чтобы он искал людей, ковыляющих в модной обуви и обладающих свежайшими мозолями!

— Очень смешно, Бостон. Кстати, — добавил Морган, — ты говорила с девушками о своих маленьких проблемах?

Хетер сердито посмотрела на него:

— Тебе отлично известно, что говорила! Ты сам их подбил на это. Не успел закончиться тот день, как они все до одной по очереди заходили ко мне для откровенного разговора.

— Надеюсь, ты почерпнула для себя кое-что из этих разговоров, — издевался он, и усы его дёргались от удовольствия.

— Боже, да! — воскликнула она с иронической улыбкой. — Ты даже не подозреваешь, как много они мне дали!

Всю остальную часть пути Морган думал, что же такое узнала Хетер из этой женской болтовни и как ему убедить её раскрыть некоторые секреты, которыми поделились с ней женщины.

Старый деревенский дом и различные служебные постройки располагались в центре владений Гаса, окружённые акрами пастбищной земли. Хотя Хетер была предупреждена о жалком состоянии хозяйства, увиденное поразило её. Все строения выглядели одно хуже другого. Жилой дом — двухэтажное деревянное здание — был сильно повреждён непогодой и остро нуждался в ремонте. Окна с выбитыми стёклами были заколочены досками для защиты от ненастья и чтобы в дом не проникли змеи или грызуны. Небольшое парадное крыльцо сильно покосилось. Половина черепицы на крыше отсутствовала. Полы так сильно покоробились, что напоминали волны в открытом море, а стены покрылись плесенью в тех местах, где отсутствовали краска или обои. Даже старая уборная стояла, наклонившись под углом в сорок пять градусов. В общем, это было не самое привлекательное жилище.

Увидев все это, словно впервые, глазами Хетер, Гас состроил гримасу и, извиняясь, пожал плечами:

— Конечно, это далеко не Букингемский дворец, но у меня полно времени, чтобы привести здесь все в порядок. А древесину и всё остальное можно доставить теперь по железной дороге. Когда дом строился, всё было дороже, поэтому, например сарай получился такой низкий.

Хетер удивилась про себя, почему то, что он назвал сараем, выглядит так странно. Не то чтобы ей приходилось видеть на своём веку много сараев, но она предполагала, что у них должно быть четыре стены. У этого же сарая их было всего три: передняя стена с широкой дверью и две короткие боковые, подпиравшие собой небольшой холмик.

— Неверное, в этом есть какой-то смысл, — предположила она. Морган кивнул:

— Особенно в этих местах, где ураганы возникают внезапно, и ничто не в силах остановить ветер.

Как раз в этот момент из сарая появился невысокий толстый мужчина, похожий на мексиканца.

— А вот и Педро, — обратился к нему Гас. — Подходи и познакомься с моей дочерью и новым барменом.

Когда Педро приблизился, Гас сказал:

— Педро сторожит и ухаживает за животными, пока я в городе. Он также хороший повар, если вы, конечно, не боитесь устроить у себя в горле пожар. Он очень любит блюда с острым перцем чили.

Педро, по крайней мере на первый взгляд, казался приятным, безобидным человеком, хотя Хетер подумала про себя, что просто чудо, как они с её отцом понимали друг друга, учитывая шотландский акцент Гаса и ломаную, насыщенную испанскими словами речь Педро.

— Я рад вашему приезду, сеньор, — сказал Педро, обращаясь к Гасу. — Какой-то cucaracha сломал забор, и tres caballos убежали.

— Где?

— De norte пастбище. Я собирался попытаться пригнать их, pero es muy dificil самому.

— Что он говорит? — шёпотом спросила Хетер у Моргана.

— Что какой-то таракан разрушил ограду северного пастбища и три лошади убежали, и он рад приезду твоего отца, потому что ему самому трудно пригнать их назад, — перевёл Морган.

— Ого! — Она посмотрела на него вопросительно. Я и не знала, что ты говоришь по-испански. Не слишком ли это для коммивояжёра по продаже обуви из Сан-Франциско?

— Совсем нет, если вспомнить, что Сан-Франциско был основан испанцами. И есть ещё много такого, чего ты не знаешь обо мне, принцесса, — добавил он, подмигнув. — Захочешь познакомиться поближе — буду рад помочь.

— Спасибо, но я, пожалуй, отклоню твоё предложение.

— Ну что ж, клёцка[2], тебе же будет хуже.

— Ничего, уверена, что переживу.

Вскоре Хетер наблюдала, как Педро, Гас и Морган окружили убежавших лошадей и пригнали их обратно на пастбище. Затем она смотрела, как трое мужчин заделывали брешь в ограде. После этого Педро вернулся на ранчо, а Гас, Хетер и Морган совершили объезд его владений и полюбовались на скот, пасущийся в открытой прерии.

— Только лошади находятся за оградой, — объяснил он. — Конечно, придёт время, когда скот тоже придётся туда поместить. Фермеры в округе в ярости. Они утверждают, что мой скот вытаптывает их посевы и огороды. Скоро настанет такое время, когда открытые пастбища и перегоны скота отойдут в прошлое. Тогда, наверное, Додж просто погибнет, как и все другие города, расположенные на пути перегонов скота. Не знаю, как мы сможем выжить без денег, которые получаем от гуртовщиков.

Было далеко за полдень, и к тому времени, когда они повернули лошадей к ранчо, Хетер уже подумывала о ленче. Живот не был единственной частью её организма, которая начинала напоминать о себе. У неё ужасно затёк зад после стольких часов, проведённых в седле. Она решила, что этим вечером воспользуется своей ванной.

Занятая этими мыслями, она не заметила, как поднялся ветер и масса чёрных облаков собралась на юго-западе, постепенно затемняя дневной свет.

— Я надеюсь, что мы вернёмся в город до дождя, — сказала она.

— Не рассчитывай на это, милая, — посоветовал Морган. — Похоже, собирается настоящая буря.

— Да, — согласился Гас. — Может, нам даже придётся заночевать на ранчо и попробовать стряпню Педро.

Они пустили лошадей галопом, но Хетер вскоре стала отставать. Она просто не могла ехать в таком темпе, сидя в женском седле. Наконец Морган заметил, что они с Гасом намного опередили её. Он повернул лошадь и подъехал к ней.

— Держись, — сказал он, обняв её за талию, пересадил на свою лошадь перед собой и крепко обхватил одной рукой. Улыбаясь, он прошептал ей на ухо: — Держись, Бостон. Это будет поездка, которую ты запомнишь на всю жизнь.