Шантаж чудовища

28. Челси

Я украдкой смотрю на Торна. Он выглядит таким властным и стильным в своем черном смокинге. Его волосы цвета воронова крыла переливаются от сверкающих огней хрустальных люстр большого бального зала, с высокими золочеными потолками и богато украшенными колоннами.

И при каждом своем шаге я чувствую себя здесь более или менее не к месту. Несмотря на то, что у меня волосы уложены и макияж идеальный, вечернее платье, которое я выбрала, превосходно сидит на моей фигуре и подходит мне по стилю, я все равно чувствую себя неуверенно, каким-то полным ничтожеством. Возможно потому, что от всех присутствующих здесь исходит запах привилегий и «высшего класса».

Родители Торна организовали эту вечеринку, чтобы отпраздновать его успех с Элли. Я не хотела идти. Я знала, что буду себя чувствовать, как рыба, выброшенная на берег, но Торн настоял, чтобы я сопровождала его. Пока мы идем в глубь зала, он кивает кому-то, но не завязывает с ними разговор.

По дороге в машине мы почти не разговаривали. Последние два дня он выглядит каким-то задумчивым и отстраненным, вернее с тех пор, когда он подъехал к дому моей матери, чтобы забрать меня, и мы тогда крупно поругались.

Мне интересно, он такой задумчивый и отстраненный потому, что все еще злиться на меня или я перестала представлять для него какую-то ценность, и этот первый лучик желания от меня избавиться. И также я отметила, что он появлялся в моей комнате всего лишь один раз с того времени. И даже в этот один раз он не позволил себе кончить. Он делал все, чтобы удовлетворить меня, и хотя я своим взглядом молила его остаться, он молча прикрыл меня одеялом и вышел из моей комнаты.

И несмотря на то, что наши тела каким-то образом примкнули друг к другу, как только мы вышли из машины, но несмотря на эту телесную близость, я все же чувствую дистанцию между нами. Я как на буксире, держусь за его руку, пока он тянет меня вперед.

— Куда мы направляемся?

— Я хочу найти своих родителей, — бормочет он, оглядывая толпу.

— Хорошо.

— Ах, я вижу свою мать, — говорит он, двигаясь вместе со мной к высокой, элегантной женщине. Каждый волосок на ее голове искусно уложен и покрыт лаком, превратив в ее прическу в гладкий шиньон. Я замечаю, что она выше меня и немного худощава. Она похожа на королеву или пристарелую голливудскую звезду.

Она разговаривает с двумя женщинами, поэтому не видит нас. Когда мы подходим, высокий седовласый мужчина с бородкой приближается к матери Торна. Он выглядит точно также как Торн, только в возрасте, мне кажется, что это его отец. И то, как держится этот седовласый мужчина, прямой и высокий, уверенный в этом месте, которое он занимает в этом деловом мире, наводит меня на мысли, что должно быть он родился в обеспеченной семье, с детства познав, что такое богатство. Его рука на долю секунды касается поясницы жены, но только на такую долю секунды, когда он приносит свои извинения за вторжение в их разговор.

Торн крепче сжимает мою руку, пока мы идем в их сторону, я с удивлением поднимаю на него глаза. Лицо у него напряженное.

— Только вспомни о дьяволе, — нараспев произносит мать Торна, переводя взгляд с двух женщин на своего сына. Она обладает такими же холодными серыми глазами, как у Торна, но она приподнимает голову вверх, словно в комнате стоит неприятный запах. Я даже вижу, как ее узкие ноздри сжимаются.

— Торн, — вполне официально приветствует его отец.

— Мама, отец, — отвечает Торн, кивая каждому из них.

— Мы как раз обсуждали Элли. Леди Боскомб и миссис Уоткинс интересовались твоими планами на будущее. Я сказала, что совершенно не знаю твоих планов. Твои планы хранятся под большим секретом, не так ли? – спрашивает его мать, при этом интонация ее голоса и выражение лица остаются такими же. Я во все глаза пялюсь на ее гладкое, припудренное лицо, чуть ли не в шоке, что между членами его семьи нет никаких нежных объятий или типа того.

— Миссис Боскомб, миссис Уоткинс, — каждой кивает Торн.

Они также вежливо кивают и улыбаются ему в ответ.

Ух ты! У меня возникает такое чувство, будто я сейчас попала в сумеречную зону. Никто открыто радостно не улыбается и не дотрагивается друг до друга. С таким же успехом я могла войти в комнату, заполненную роботами. Похоже все здесь забыли, что есть такое понятие, как выражение чувств.

— Пожалуйста, извините меня, — говорит он женщинам, прежде чем обратиться к матери. — Мама, я хочу познакомить тебя с Челси Эпплби.

Его родители переводят на меня совершенно безразличный взгляд. Если эти люди именно те, кто родил и воспитал Торна, именно теперь я начинаю понимать, почему он скрывает все свои эмоции и постоянно так сдержан. Как возможно научиться выражать свои эмоции, если ты рос в среде, полностью лишенной их?

— Здравствуйте, мистер и миссис Блэкмор. — Вежливо отвечаю я. От моих слов реакция его матери становится еще более странной, словно она смотрит на некое насекомое, которое сидит на травинке. Я не понимаю, зачем я сделала свой следующий жест. Возможно от огромной нервозности, вызванной настолько ее ледяным отношением ко мне, но мои колени сами собой подгибаются, и я совершаю небольшой реверанс.

— Боже правый, — насмешливо восклицает миссис Блэкмор, положив руку на грудь и издав единственный звук после моего реверанса. — Ха.

Я понимаю по ее возгласу, что она надсмехается надо мной, отчего у меня краснеет не только лицо, но и шея.

— Ты могла не делать реверанс. Мы не королевские особы, — упрекает меня мистер Блэкмор.

— О, простите, — бормочу я с горящим лицом.

— Где ты отрыл эту особу, Торн? — Спрашивает миссис Блэкмор, все еще ухмыляясь при таком же прохладном и практичном выражении лица.

— Тебе не следовало приводить проститутку в такое место, сынок, — тут же замечает мистер Блэкмор.

Я понимаю, что это шутка, но на мой взгляд она звучит грубо, поэтому у меня глаза становятся огромными, Торн выглядит таким же ошеломленным, как и я.

— Твое замечание не достойно, отец, — медленно отвечает он, как будто не может поверить, что услышал от отца нечто подобное. — Вам следует извиниться перед Челси для начала, прежде, чем мы продолжим разговор.

— Извиниться?! За что?! — Его отец жестко смотрит на меня, даже с каким-то отвращением, хотя оно едва завуалировано. — Одного взгляда достаточно на нее, я точно могу сказать, что она золото искательница. Дай угадаю, в какой должности она у тебя работает в этот вечер. Стюардесса или девушка из эскорта, которую ты нанял?

Я не могу поверить, что они в моем присутствии так обо мне говорят. Они ничего обо мне не знают, но почему-то решили, что я золото искательница. Хорошо, возможно, они и правы. Богатые люди всегда чувствуют, по нюху распознают людей, у которых нет денег. И если уж быть до конца честной, то я украла деньги у Торна. Я однозначно не принадлежу этому месту, этому шикарному бальному залу. Но по-прежнему стоя на своем месте, мне хочется исчезнуть и никогда больше не встречаться с этими ужасными снобами.

Торн буквально шипит:

— Хотя это совершенно не ваше дело, чем Челси зарабатывает себе на жизнь, но хочу вас заверить, что она очень квалифицированный бухгалтер. — И то, как он это говорит, сообщает мне, что он буквально готов взорваться в любую минуту, едва сдерживая свой контроль.

И тогда миссис Блэкмор поворачивается ко мне.

— У моего сына всегда была слабость к бродячим собакам. Торн настолько великий, что существует только определенная порода женщин, способных справиться с его уровнем величия. Но вы явно не та женщина, поэтому я очень надеюсь, что вы не будете строить долгосрочные планы в отношении него.

— Я не..., — начинаю я, но ледяной голос Торна прерывает меня.

— Хватит, мать! — выпаливает он, еле сдерживаясь. Люди вокруг начинают оборачиваться и пялиться на нас.

— Не смей разговаривать подобным тоном со своей матерью, — резко замечает мистер Блэкмор.

— Отчего же? Она похоже может говорить с совершенно незнакомым человеком, как хочет. — Он поворачивается к своей матери. — Челси более чем достойна меня. На самом деле, это я ее не заслуживаю. В ней есть все, чего нет во мне: доброта, забота, сочувствие, она настолько настоящая и красивая. Но вам не дано этого увидеть, потому что во всем, что вы видите, вы выискиваете акцент высшего общества, хорошее воспитание и сколько в ее семье денег. Сегодня вы заставили меня устыдиться, что я являюсь вашим сыном.

Я во все глаза пялюсь, окончательно пораженная его словами, на Торна. Добрая, заботливая, сочувствующая, настоящая и красивая? Почему? Он сам верит в то, что говорит. Ему же известно, что я воришка, которой нельзя доверять. И мне приходит в голову единственная мысль, почему он за меня заступился — ему не понравилось видеть, как его родители запугивали и унижали меня.

— Хотя уже неважно. Я зря теряю время. Просто забудьте об извинениях, — говорит вдруг Торн, потом переводит взгляд на меня. — Ты хочешь еще здесь оставаться, а?

Я вскользь бросаю взгляд на его родителей, которые выглядят определенно растерянными. И, наконец, с их стороны я вижу хоть какие-то эмоции. Но я отрицательно качаю головой. Я не хочу находится там, где мне не рады.

— И вы достаточно долгое время не увидите меня, я вам обещаю, — резко говорит Торн родителям, протянув мне руку.

Я полностью подчиняюсь его инициативы, пока он ведет меня на выход, и мы выходим на улицу в прохладную ночь. Мы молчим, ожидая, когда подгонит паринек-парковщик нашу машину, Торн крепко сжимает мою руку. И я чувствую что-то очень успокаивающее от его прикосновения, поэтому улыбаюсь в ночь.