Шантаж чудовища

Эпилог Челси

— Я не могу поверить, что прошел уже год, — говорит Торн, массируя мне плечи.

— Я могу, — отвечаю я, глядя на бирюзовое море, тихие волны, бьющиеся о берег. Какие-то люди проходят мимо нас и улыбаются. Я улыбаюсь им в ответ. Все здесь, на прекрасном острове Ямайки, кажутся такими милыми. Я постоянно говорю Торну, что счастлива буду с ним везде, где будет он, даже на свалке, но, черт возьми, я рада, что он привез меня в этот рай.

Руки Торна двигаются спереди вниз по моему телу к моему животу. Хотя в белом хлопковом платье, которое на мне надето, почти ничего не видно, но я беременна. Торн выработал потрясающую привычку при каждой возможности дотрагиваться или потирать мой живот.

Интересно, насколько я поправлюсь, если учесть, что я ношу двойню. Я опускаю свою руку на его, потирая его костяшки пальцев.

— Подожди секунду, дорогая, — говорит Торн. Он отодвигается от меня, вытаскивает свой стакан с каким-то тропическим коктейлем из подлокотника своего пляжного кресла и делает глоток.

— Это нечестно, что ты можешь пить, а я не могу, — ворчу я.

— Ты всегда можешь сделать маленький глоток. В основном здесь только фрукты. — Он подносит мне стакан, но я со смехом шлепаю его по руке.

— Ах, я понял. Ты начинаешь капризничать, хочешь, чтобы тебя отшлепали?

Я хихикаю. Любые разговоры о шлепках всегда вызывают во мне воспоминания того первого раза в его лимузине. Тогда мы были совершенно другими людьми.

— Я все изучил. Беременных женщин можно шлепать, — шепчет он мне на ухо.

Он целует мочку моего уха, по телу тут же проходит дрожь, несмотря на то, что мы находимся под тропическим солнцем. Мы прошли долгий путь от той точки, где начали. Нет ни страха, ни ярости, ни боли. Торн все еще страдает своими приступами собственника в отношении меня, но теперь я знаю все его горячие кнопки. Нужно просто стараться не разговаривать у него на глазах с любым мужчиной в возрасте от четырнадцати до девяноста лет. Что касается меня, я учусь доверять и не закрываться от Торна из-за страха, что мне сделают больно.

Конечно, я часто вижусь с Мелоди, с ее новом мужем и маленьким сыном, но Торн — моя единственная семья. Торн помирился с родителями, они пригласили нас в свой огромный особняк в Нью-Йорке. Я чувствовала себя немного напряженно, но я видела, что они пытались наладить отношения. Они хотят участвовать в жизни будущих внуков, поэтому я старалась изо всех сил относится к ним по-доброму. Хотя особых чувств я к ним не испытываю, но я на многое готова пойти ради Торна и наших детей.

Мне было очень трудно отказаться от матери. Я цеплялась всю свою сознательную жизнь за нее, поэтому было ужасно больно, будто я отрезала себе руку или ногу. Вскоре после того, как какие-то заключенные зарезали моего деда в тюрьме, она переехала и не потрудилась сообщить мне свой новый адрес. А я уже больше не хотела знать ничего о ней. Я не желаю ей зла. Она ушла из моей жизни, и так будет навсегда. Я думала рассказать ей о близнецах, потом поняла, что она ничего не сможет дать им в жизни. В этом не было никакого смысла.

Она мне больше была не нужна.

У меня есть Торн. И находясь с ним рядом, я получала столько впечатлений. Мы часто путешествуем, и с каждым новым пунктом нашего назначения, мы открывает друг в друге что-то новое.

Шум моря, теплый песок, соленый воздух и огромные руки Торна, совершающие круговые движения у меня по спине и плечам, вводят меня в полный транс. На пляже мало людей. И такое чувство, что мы находимся в нашем собственном маленьком раю.

Звуки нежных волн, бьющихся о берег, и случайные поцелуи на спине и плечах Торна наводят на меня сон. Я открываю глаза, как только слышу звуки музыки. Это гитара, гавайская гитара. Успокаивает и звучит так красиво.

— Я хочу любить тебя и относиться к тебе правильно..., — кто-то начинает петь.

Я полностью просыпаюсь. По пляжу идет несколько мужчин, которые поют. Я улыбаюсь, глядя на них. Мне нравится эта песня. Это моя любимая песня Боба Марли. Они останавливаются, продолжая петь, словно серенаду.

— Потанцуешь со мной? — шепчет мне на ухо Торн.

Я киваю, он помогает мне подняться с кресла. Целует мой живот, прежде чем я поднимаюсь во весь рост, и обхватывает за талию. Мы танцуем под прекрасную песню.

— Это любовь, это любовь, это любовь, это любовь, которую я чувствую? — продолжают мужчины. Торн берет меня за руку, крутит, потом ловит, прижав к себе.

Я настолько невероятно счастлива, что даже не представляю, что еще может сделать этот день лучше и радостнее. Затем я оглядываюсь, все, кто находился на пляже, почему-то идут к нам. Они все поют эту песню. Я бросаю растерянный взгляд на Торна. Почему они все поют? Как такое возможно, и у них так складно получается?

Торн улыбается, пока я завороженно наблюдаю за подходящими людьми, слушая песню. Он берет мои руки в свои. И у меня замирает сердце. Торн по-прежнему улыбается, даже поднося мои руки к своим губам и целуя их попеременно. Я смотрю на него во все глаза, в уголках его глаз виднеются морщинки, и вдруг мои глаза наполняются слезами.

— О, Торн, — выдыхаю я.

Я закрываю рот рукой, когда он опускается на одно колено. Слезы текут у меня по лицу. Я не могу поверить, что это происходит на самом деле.

— Челси Эпплби, — говорит он.

Музыка и пение продолжаются.

— Я собираюсь спросить тебя, сделаешь ли ты меня самым счастливым человеком на земле, но ты уже сделала меня самым счастливым мужчиной. Этот год был лучшим в моей жизни. Каждый день приносит в мою жизнь новую надежду, новую радость, новую любовь. Ты любовь всей моей жизни и мать моих будущих детей, и я хотел бы просить тебя, любимая Челси, стать моей женой.

Я рыдаю, поэтому даже не могу говорить. Каждый раз, открывая рот, вырываются только всхлипывания. Наконец, я киваю головой. Это все, на что я способна в данный момент.

Торн достает из штанов черную коробочку, открывает — кольцо с большим бриллиантом. На солнечном свете его блеск ослепляет. Все вокруг начинают хлопать и кричать «Ура!», он надевает мне кольцо на палец. Не могу поверить в происходящее. Я чувствую себя такой глупой. Он смахивает слезы у меня с лица.

— Больше никаких слез, только от счастья, — шепчет он, и я обнимаю его, оставляя на его красивых губах поцелуй.

Через несколько минут толпа рассеивается, музыканты продолжают свое движение по пляжу, чтобы спеть серенаду другим парам.

— Ты все это спланировал, да? — Спрашиваю я, перестав плакать. Торн и я собираем наши вещи, чтобы вернуться в коттедж.

Он улыбается.

— Да, спланировал. Ты всегда говорила, что если я буду делать предложение, то оно должно быть простым.

Я качаю головой.

— Если это простое, я даже не хочу представить, какое тогда не простое.

Правда, Торн способен совершить и гораздо более экстравагантные вещи, чем спланировать поездку по всему миру и заставить сотню людей петь нам, хотя он думает, что это довольно-таки просто.

Он хмурится.

— Ты считаешь, я перебрал?

Не то, чтобы мне не нравились такие жесты и проявления его любви, но я хочу, чтобы он помнил, что люблю его не за это. А просто люблю его. Все его деньги могут завтра исчезнуть, а я все равно буду с ним каждый день до конца жизни.

Я сжимаю его руку.

— Я пошутила, любовь моя. Это было прекрасно. Лучше, чем я могла себе вообразить. Спасибо.

Мы почти подходим к нашему коттеджу. Мне жалко будет через два дня улетать отсюда, из этого рая.

— Хорошо. Потому что я сделаю для тебя все, что угодно, Челси. Черт побери, все, — говорит Торн.

— И ты бы съел слизистого червяка? — С усмешкой спрашиваю я.

Он смотрит на меня сверху вниз.

— Да.

— А двух слизняков?

— Тебе лучше отправиться в другое более интересное место, — говорит он, открывая дверь нашего деревянного коттеджа.

Странно, но до Торна я считала себя полностью инфантильной, поэтому с мужчинами всегда чувствовала себя глупо. Только с ним я смогла исцелить часть потерянного детства.

Он пропускает меня вперед, и кондиционер тут же ударяет холодом. Я вдыхаю прохладный воздух, снимая сандалии и чувствую прохладный деревянный пол босыми ногами. Коттедж прекрасен. На стенах висят картины, написанные местными художниками, кровать таких размеров, словно ее привезли из дворца шейха.

Торн кидает наши сумки, запирает входную дверь и поднимает меня на руки. Я визжу от неожиданности. Хихикая, оставляю поцелуйчики на его лице, пока он несет меня в спальню. Его губы такие сладкие, я никогда не пробовала такой сладости.

Он снимает с меня белое хлопковое платье. Расстегивает верхнюю часть моего бикини, оставляя поцелуйчики везде, где только можно. Я немного начала стесняться своего растущего живота. Я не уверен, что он выглядит сексуальным, но Торн особо задерживается на моем животе, оставляя нежные прикосновения своих губ. Он спускает мое бикини вниз, продолжая целовать меня, опускаясь все ниже.

Он целует клитор, и у меня перехватывает дыхание. Я уже мокрая. Торн касается клитора большим пальцем, он уже набух. Как обычно, Торн достаточно только прикоснуться ко мне, и я вспыхиваю, как зажженная спичка.

Я раздвигаю ноги по шире, приглашая его. Торн дотрагивается губами до моего клитора и скользит пальцем внутрь. Я выгибаю спину. Он всегда знает все нужные места для прикосновений и ласк.

Пока он посасывает клитор, не сводит с меня глаз.

Я прикусываю нижнюю губу, наблюдая за ним. Каждый раз с ним я открываю в себе, что-то новое. Тело начинает дрожать, нижняя часть двигается вместе с ним. Я приближаюсь к оргазму. Его пальцы еще глубже погружаются в меня, двигаясь быстрее. Звуки, издаваемые моей мокрой киской, вызывают во мне огромное желание ощутить его член внутри себя.

— Торн! — Выкрикиваю я, как только замираю на пару секунд, не в состоянии выдохнуть, от напряжения во всем теле. Первая бурная волна удовольствия проходится по всему телу, я слышу, словно со стороны, свои крики, эхом отскакивающие от стен коттеджа. Торн вынимает пальцы и с жадностью начинает их сосать.

— Как может женщина быть настолько чертовски сексуальной? – спрашивает он, вставая с кровати.

Он снимает рубашку, не отводя от меня взгляда. Я разглядываю его идеальное тело. Солнце поцеловало его точеные контуры, придав золотистый оттенок, такое чувство, будто он отлит из металла. Я пробегаюсь подушечками пальцев по его накаченному прессу. Этот мужчина принадлежит мне. Он мой.

Его штаны падают вслед за рубашкой.

Торн ложится на кровать рядом со мной, я перекатываюсь на него сверху, наши поцелуи становятся более глубокими и страстными, когда мы оба голые. Торн ласкает мое тело. Сначала его прикосновения нежные, но он знает, что иногда мне нравится жесткость, поэтому впивается пальцами мне в задницу.

Я громко выдыхаю через нос, наслаждаясь еле заметной болью. Мне хочется почувствовать его внутри, но он не торопится, растягивая момент наслаждения, поэтому я делаю то же самое. Я полностью поглощена его действиями, как он дотрагивается до меня, целует и покусывает. По всему моему телу.

Торн обхватывает свой твердый член и трется им о мою мокрую киску. У меня вырывается стон, когда я опускаюсь на его эрекцию, чувствуя, как растягиваясь под его толщиной. Его член продолжает пульсировать внутри меня, и это еще больше заводит меня. Я наклоняюсь к его лицу, чтобы поцеловать. Этот мужчина для меня больше, чем мой любовник. Он мой спаситель и будущий муж.

Он точно знает, что я хочу. Торн удерживает меня и дышит в шею. Я запрокидываю голову, волосы падают на спину. Я чувствую, как мои соски трутся о голую грудь Торна, пока мы синхронно двигаемся вверх и вниз, вперед-назад.

У меня начинает покалывать клитор.

Я беру его лицо в ладони, он перекатывает меня на спину вместе с собой. Его руки по-прежнему исследуют все мое тело. Но его член внутри меня вызывает во мне электрический разряд, распространяющийся по внутренним стенкам моей киски и по всему телу.

Ощущения от Торна, когда он входит в меня, невозможно описать словами. Я поддаюсь его каждому толчку и каждому поцелую. Он прикусывает меня за шею и начинает двигаться быстрее. Киска сжимается вокруг его пульсирующего члена. Торн крепко удерживает меня на месте, с каждой секундой увеличивая свои толчки, целуя мне шею и грудь.

Громкое рычание слетает с его губ.

— Я сейчас кончу, — стонет он.

Он смотрит мне в глаза, тяжело дыша, глубоко вонзаясь в меня. Затем ревет, как зверь, как только его сперма выстреливает внутрь. Моя киска сжимается, пока он наполняет ее, и меня накрывает оргазм. Даже после того, как Торн кончил, он все равно продолжает двигаться, желая полностью меня удовлетворить, пока я могу еще с этим справляться. Я стону, кричу, мурлыкаю и даже не знаю, какие звуки еще издаю, пока полностью расслабляюсь в удовольствие. Я только чувствую более мягкие волны своего оргазма и почти такие же нежные поцелуи Торна.

Я разжимаю руки, отцепившись от него, он кладет меня рядом с собой на кровать, интересуясь все ли со мной хорошо. Меня всегда удивляет, что он спрашивает меня об этом. Я киваю, давая ему понять, что я в порядке.

И тут же у меня начинают закрываться глаза. Мне хочется бодрствовать, но как только я забеременела, стала уставать быстрее.

— Я готов съесть любое количество слизняков ради тебя, — шепчет он.

Закрывая глаза, я улыбаюсь. Поцелуй в щеку — это последнее, что я чувствую перед сном.

Конец

Возможно, не совсем…