Шёпот хаоса

Глава 11. Свидание

Следующий день выдался досвольно хлопотным. Быстрая планерка у Нортона, изучение информации по делегации Алискана, и наконец, сопровождение Элоизы на прогулку с Агатом по парку. Элоиза и Астарт благочинно шли чуть впереди меня, а я, исполняя роль дуэньи, шла в сопровождении одного из алисканцев, Рэйма Зарра. На вчерашнем ужине он сидел рядом с Анхельмом, и из его доклада я уже знала, что он был магом воздуха, достаточно неплохим, но не первой ступени. Собеседником он был никаким, так как в фокусе его внимания была не моя особа, а безопасность Астарта. Но зато я заметила один крайне интересный факт — я была уверена, что он не знал, что я маг. Значит, Хаккен не поделился с ними своей информацией, и это позволяет взглянуть по-новому на взаимоотношения между гармцами и алисканцами. Союзники? Разве что временные.

Чтобы хоть как то развлечься, я прислушалась к разговору между Элоизой и Астартом. Ничего информативного, обычный светский разговор. А вот наблюдать за языком тела было намного интереснее — они шли на расстоянии шага друг от друга, не проявляя какого либо желания сблизится. Голова князя склонена в сторону принцессы, глаза внимательно за ней следят, но не заботой или с интересом, а скорее изучая ее. У Элоизы скрещены руки, шаг скован, смотреть на Астарта она избегает. Но вот он что-то говорит, и она смущенно улыбается. Мне кажется, что лицо Астарта тоже на некоторое время смягчается, а поза становится чуть более непринужденной.

Конечно, все это было очень мило, но время приближалось к вечеру, и когда наконец меня освободили от одних обязанностей, наступило время для других моих… обязанностей. К которым я относила и мою встречу с Джаредом Хаккеном.

К условленному месту мы прибыли почти одновременно. На улице было холодно, но мой спутник был одет в не очень теплый на вид костюм странного покроя, скрывавшем всю фигуру. Сверху темной рубашки с широкими и длинными рукавами был одет длинный кожаный колет с высоким и очень жестким на вид воротником. Вместо привычных бридж, которые носят аристократы в Тайрани, длинные штаны в складку, похожие то ли на неукрепленные к низу шаровары, то ли на юбку. М-да, вкупе с его внешностью иностранца он будет привлекать внимание. Сама я была одета гораздо проще, чем вынуждена была ходить при дворе. Плотная юбка до щиколоток, свитер, сверху накидка, а на ногах крепкие полуботинки.

— Вы не замерзнете? У нас осенними вечерами достаточно прохладно.

— У вас намного теплее, чем в Гарме. Так что к такой погоде я привычен.

Я натянула на руки перчатки, и мы вышли. Мне не хотелось вести его в кафе, находящееся рядом с дворцом, был слишком большой шанс встретить знакомых, а это означало назойливые взгляды и ненужные вопросы. Я вела его в другое место, находящееся в старом районе города, недалеко от моего дома. Собственно говоря, это была не совсем кофейня, а скорее кафе — кондитерская, и публика там была не такой уж и богемной, как в самом центре. Но зато можно было позволить себе расслабиться, так как ни посетители, ни обслуга сего чудного заведения не была излишне любопытной.

Пожалуй, во мне пропадал гениальный экскурсовод. По крайней мере, наша небольшая прогулка до кафе была щедро сдобрена моими объяснениями и комментариями о той или иной достопримечательности нашего города, будь то статуя легендарного основателя нашего города (который по легендам как то просто заблудился в этих краях и решил здесь остаться), или известное место встреч для горожан нетрадиционной ориентации. Впрочем, в отличии от добросовестного экскурсовода, я провела его не только по эталонным улицам, так называемой обложке города, но и по некоторым его "особым" закоулочкам, на которых можно было купить любые услуги и товары. Хаккен хотел увидеть город? Хм, пусть увидит его с разных сторон.

— А что это за дом? И почему он в таком состоянии? — остановил меня Джаред около руин старинного дома, стоящего посередине улицы, застроенной новыми зданиями. Мне не хотелось поднимать эту тему, и я надеялась он просто пройдет не заметив, но раз уж он спросил, пришлось ответить.

— Это дом Трех Колдунов. Здесь лет двести назад, когда еще магия смерти не была в Тайрани под запретом, жило три некромага, отец и два сына. Отец работал над теорией о преобразовании энергии, сыновья помогали. Когда они представили свои теоретические изыскания придворным магам, те запретили разрабатывать эту тему, и тем более уж проводить практические изыскания. Старший маг хотел чего то доказать, решился на эксперимент у себя в доме. В итоге — весь квартал полетел на воздух, а по городу несколько дней еще бродили неуправляемые твари. Район отстроили заново, а вот дом так и решили оставить в прежнем состоянии, в назидание предкам.

— И что же они хотели добиться, используя свою теорию о преобразовании энергии?

— Использовать магическую энтропию для позитивных целей. Но сила разрушения к сожалению плохо поддается контролю.

— … просто ее не надо пытаться использовать в закрытых помещениях, тогда будет все в порядке, — пробурчал себе под нос некромаг.

— Что-что? — переспросила я, подумав, что не так поняла.

— Да так. И где же ваша кофейня?

— Уже пришли.

Мы остановились у незаметной обшарпанной двери, над которой висела вывеска с названием кондитерской, отсвечивая голубоватым светом. "Угрюмый пончик". И под стать нелепому названию еще более нелепая картинка — тот самый угрюмый пончик на тонких рахитичных ножках, и с выпуклыми мрачными глазенками, держащим в одной руке изящную чашку кофе, а в другой револьвер. Глаза моего спутника против его воли расширились, хотя он удержался от каких либо комментариев.

Когда мы уселись за столиком у камина, и я сняла с себя накидку, то смогла наконец оглядеться в поисках знакомых лиц. Таких было немного — два завсегдатая у окна за картами, и один старичок за чашечкой кофе, дружелюбно мне кивнувший. Пока я устраивалась поудобнее, мой спутник осматривал помещение и местную клиентуру.

Стоит сказать, что здесь было очень уютно — резные деревянные скамеечки с мягкими сиденьями, столики самых разнообразных форм и размеров, и уютные лампы, создающими приглушенный свет. Тут сходство с кафе, куда приходят на выходные семьями, чтобы мило посидеть или отпраздновать какое либо событие, заканчивалось. На стенах, имитирующих красный кирпич, висели отнюдь не пасторальные пейзажи, а гравюры самого разного содержания, подчас странного, а иногда и пугающего — схемы неведомых механизмов, изображение тела человека в анатомическом разрезе, планы неведомых битв, изображение давно забытого ритуала, и многое другое. В этой странной, хаотичной подборке было сложно увидеть какой-то смысл, или логику. И контингент здесь был соответствующий — как будто бы Сони, владелец "Угрюмого пончика", вознамерился собрать под одной крышей людей самых разных сословий, интересов, и рода деятельности.

Так уж получилось, что кофейню эту, имевшую вполне законный юридический адрес, было невозможно найти, если ты не был кем-то из "своих", даже если тебя провели туда друзья однажды. Кстати, Сони гостей очень любил, а приведя сюда столь колоритного посетителя, я тем самым обеспечила Сони возможность познакомиться с "чем-то новеньким". А вот кстати и он, как я и думала, обслуживать будет сам. Я пожала Сони руку и представила ему Хаккена как нашего гармского гостя, и была вознаграждена восхищенным взглядом круглых совиных глаз.

— Ух ты! Настоящий гармский некромаг! — волнуясь, он мял передник в руках. — Большая честь. Что вам принести?

По-моему, Сони был единственным человеком в Тайрани, кто мог искренне радоваться присутствию некромага в своем заведении.

— Мне как всегда кофе по-салдорски и сливовый пирог, а айрину Хаккену что-нибудь на твой вкус… И мороженого.

— Еще могу посоветовать вафельный десерт по ландкрахтскому рецепту, — почему-то шепотом предложил Сони.

— Тащи, — махнув рукой, согласилась я. Провожая спешащего на кухню Сони взглядом, я пояснила Хаккену: — у Сони чудесный вкус. Не знаю, как он это делает, но он всегда угадывает, что именно подойдет и понравится посетителю.

Если честно, мне было интересно, что же Сони принесет моему спутнику. Видимо, мое мнение о Хаккене совпало с интуицией Сони, так он тоже определил в некромаге сладкоежку — перед Хаккеном стояло шоколадное мокко, фруктовое мороженое со взбитыми сливками, и какие то чудесные маленькие тарталетки с вишенками в центре. Ну и конечно, нас обоих ждал ландкрахтский вафельный десерт, почему то называвшийся "погубленный свиток" (все таки надеюсь, бумаги в нем не было). Помните, я говорила что во дворце хорошо кормят? Забудьте, по сравнению с местными роскошествами придворные десерты были совершенно убоги. На полчаса мир остановился, и мы погрузились… нет, не в жадное поедание сладостей, а в тщательное, очень медленное смакование нежнейших лакомств, запивая его божественным кофейным напитком.

Я с сомнением посмотрела на последний кусочек пирога, и поняв, что в меня он уже не полезет, пододвинула его Джареду. Тот, доевший свой десерт уже пять минут назад, не сомневался в вместимости своего желудка. И куда в него, гармского доходягу, столько влезает? Он расправился со своей порцией, и внимательно посмотрел на меня.

— Если бы в Безымянных Пустошах была бы подобная кухня, то я полагаю, они бы избежали полного уничтожения, — сказал Хаккен. Пошутил? Веселый юмор, да.

— Ну что же, не забудь рассказать вашему правителю о "Угрюмом пончике". Может и торговлю наладим — вы нам артефакты, мы вам пончики.

— Тогда уж лучше сразу кондитеров, — сказал Хаккен. Уж не еще ли одну попытку пошутить слышу я?

— Не думаю, что они захотят отправиться так далеко, — пробормотала я.

— А их будут спрашивать? Ах, да. Забыл — в вашей стране нет рабства. Очень неудобно.

— Ну, мы вроде не жалуемся, — чуть прохладно сказала я.

Я вспомнила, кто передо мной сидит, и нарождающееся чувство симпатии пропало. Да, конечно, может он и не виноват — он родился в такой стране, где считается нормой, когда один человек владеет другим, его жизнью и его смертью. Только от этого становится еще сложнее, чем когда я думала о гармцах как нелюдях, бесчеловечных монстрах. И вот передо мной один из них, Хаккен — который нелепо шутит, любит сладости, и с любопытством ребенка взирает на неизведанный им мир Но он все же остается если и не врагом, то противником, хитрым, уверенным, жестоким — опасным. И не потому что он зверь или чудовище, а просто потому, что он таков, каким его воспитали — умеющим идти по трупам, презирающим слабых и мягких, с презрением относящимся к тому, что я считаю нормой.

— Злитесь? Почему? Тема рабства является табуированной в вашем обществе? — спросил Хаккен.

— В какой-то степени. По крайней мере, когда об этом говорит тот, кто их сам держит.

— Поверьте, — мягко сказал некромаг, — наши рабы совсем не страдают от своего рабства. Можно сказать, что это самая счастливая каста в Гарме.

Я удивленно посмотрела на Хаккена.

— Счастливая? Быть говорящим орудием, это счастье? Исполнять чужую волю, против собственных желаний… это мерзко.

— Единственные их желание — это исполнять волю хозяев, так как своей у них нет. Мы лишили наших слуг этого качества. Да и зачем они им? Даже когда они обладали ею, они не знали, что с ней делать, и отдали ее нам. А мы избавили их от сомнений, страданий, подарив им способность находить радость в беззаветном служении.

— Вы… отняли у своих слуг волю?! Это нарушение всех магических законов, противоестественно самой природе человека. Некромаги не боятся кары за нарушение божественных законов? — мой взгляд впился в некромага.

— У нас свои боги… и свои законы.

Я молчала, нервно сжимая в руках салфетку. Что я могла? И имела ли я на это право? Я не судья, не каратель, чтобы обвинять мага в бесчеловечности. Я подняла глаза на мага… мне показалось, или в его глазах действительно была насмешка? Он хотел проверить мою хладнокровность, выдержку, подняв эту тему. Или просто — попытался разрушить мои эмоциональные блоки такой вот встряской, хотел вынудить меня раскрыться перед ним, стать более уязвимой.

— Ладно. Чужая страна — чужие правила. Но, надеюсь, общаясь с нашими слугами, вы не попытаетесь на них… воздействовать?

— Нет, что вы, — он усмехнулся, — чужая страна — чужие правила.

Он перевел разговор на более нейтральные темы, и через пятнадцать минут мы уже увлеченно спорили о воплощении древней магической формулы по изменению личины, которая считалась в Тайрани утерянной, а в Гарме использовалась в очень усеченной версии. Сравнить разницу подходов наших школ было очень интересно.

— Ну ладно, — шипела я, — допустим, я все же решила пустить бедного, невинного котеночка в расход, и достала необходимое количество крови. Но обычно изменение личины требуется в достаточно экстремальных условиях, и я не думаю, что я смогу там где-нибудь достать кровь бедного животного.

— Почему обязательно котенка? У тебя какое-то превратное представление о магии крови! — возмущался некромаг, — подойдет любая кровь, даже человека… его же не обязательно досуха выцеживать. Так, литр-два, не так уж и много.

— Да здесь вообще не нужна магия крови! Достаточно использовать универсальную гексаграмму, — я лихорадочно чертила на салфетке магические символы.

— Что наполовину опустошит магический резерв. К тому же если гексаграмму найдут, и разрушат, вся маскировка полетит к чертям. Хотя если к твоей гексаграмме добавить вот этот символ и замкнуть ее на самой себе, то получится очень интересный результат… — он вырвал из моих рук салфетку, и что-то подрисовал около нижнего луча. Мы склонились над салфеткой, изучая получившуюся схему. Я была восхищена — действительно, так заклинание, над которым я билась уже месяц, и не могла воплотить его в жизнь, действительно могло сработать. Как бы я не относилась к моральным качествам Хаккена, магом он был гениальным.

Тут откуда-то сверху послышалось деликатное покашливание:

— Господа маги, айри Эйнхарт, айрин Хаккен… не могли бы вы не колдовать в моем заведении, — он осуждающе смотрел на нас. — У меня из-за вашей магии на кухне стали неестественно себя вести продукты.

— Это как? — ошеломленно спросила я.

— Я как раз собирался наносить на торт последний слой крема… когда заметил, что он пришел в движение. Я не могу подать к столу торт, который плюется сливочным кремом, это ужасно!

— Ну, если хотите, я его упокою, — серьезно сказал Хаккен, но уголки губ едва заметно подрагивали, грозясь перерасти в улыбку. Этот тип оказался куда более симпатичным, чем мне показалось в начале По крайней мере, он не был лишен своеобразного обаяния.

— Нет! То есть, спасибо, но мертвые торты нам не нужны. Впрочем, как и живые.

Мы вежливо распрощались с Сони, оплатили весь ущерб, и лишь отойдя от кофейни на приличное расстояние, позволили себе расхохотаться.

— Ну да, — отсмеявшись, промолвил Хаккен, — а вот о магическом балансе мы забыли. Хотя мы вроде не собирались вообще магичить.

— Как всегда, само получилось. И как результат, живой торт… Нам еще повезло, что заклинание лишь подпортило сладости, а могло и на человека срикошетить. И, чувствую, дело бы закончилось лишением магии на год.

— Я бы вас спас, у меня же дипломатический иммунитет.