Шерлок Холмс и узы крови

ГЛАВА 10

Прежде чем отправиться на вокзал Виктория, я заехал на Бейкер-стрит, чтобы упаковать кое-что из личных вещей. Вернее, мне нужно было просто кое-что переложить, поскольку я ещё не успел распаковаться после предыдущей поездки в Эмберли. А ещё я хотел оставить записку миссис Хадсон относительно своих нынешних планов, а также проверить, не пришло ли в моё отсутствие каких-нибудь сообщений.

Дракула, по-прежнему пребывавший в роли возницы, отклонил моё приглашение зайти в дом. Он заверил, что я найду его на том же месте, когда спущусь. Он также предупредил меня — по моему мнению, без всякой необходимости, — что мне небезопасно разгуливать по улицам без охраны.

Поднимаясь по лестнице к себе в комнату, я столкнулся с миссис Хадсон и Билли. От них я узнал, что уставшая парочка всё ещё спит — каждый на своём месте. Я наскоро черкнул короткие бодрые записки, одну для Армстронга, вторую — для мисс Алтамонт, попросив передать им, когда они проснутся. В записках я известил, что уезжаю обратно в Эмберли.

Мои приготовления к отъезду были скоро завершены, так как я ограничился самым необходимым. Вдобавок к обычным предметам, которые любой путешественник берёт в дорогу, я захватил сумку с медицинскими принадлежностями и свой старый армейский револьвер. При сложившихся обстоятельствах я счёл нужным зарядить его несколькими патронами с деревянными пулями, выполненными по специальному заказу Холмса в 1897 году слепым немецким оружейником фон Гердером. Он когда-то прославился искусством изготовления смертоносных духовых ружей. Пули были сделаны из зеленовато-коричневого дерева, lignum vitae[5] — оно очень твёрдое и такое тяжёлое, что тонет в воде. Эти пули гораздо действеннее против вампиров, нежели металлические. Я хранил их в качестве раритета шесть лет, и мне в голову не приходило, что они могут снова нам понадобиться для серьёзной цели.

Когда я вышел на улицу, Дракула, в обличье возницы, ждал меня, как и обещал. Я заметил, что теперь на графе другая шляпа — из крашеной плетёной соломы, с широкими полями, хорошо защищающими от солнца. В моё отсутствие граф переставил карету на другое место у обочины тротуара, а внутри экипажа я обнаружил ковровый саквояж, которого раньше не было. Очевидно, это был багаж моего спутника, который тот захватил в путешествие. Он где-то раздобыл и саквояж, и шляпу за те несколько минут, пока меня не было. Мне подумалось, что ему, наверно, не пришлось далеко ходить за вещами. Интересно, нет ли у графа Дракулы укромных мест в разных частях Лондона, как у Шерлока Холмса?

Время близилось к полуночи, когда мы прибыли на вокзал. Передавая своему спутнику ковровый саквояж, я услышал, как хрустит содержимое, и догадался, что это сухая земля. Я понял, что Дракула вынужден повсюду возить с собой запас родной земли, необходимой для поддержания его жизнедеятельности. Любому вампиру почва родины так же нужна, как вода и пища людям.

Мы оставили экипаж на улице перед вокзалом и спустя час сели в поезд, следовавший в Бекингемшир. Прошло уже более суток с момента исчезновения Холмса.

В столь ранний час мы были одни в вагоне, освещённом тусклым электрическим светом. Задолго до того, как Лондон остался позади, я начал излагать графу Дракуле подробности спиритического сеанса в Норбертон-Хаус, имевшего столь прискорбные последствия.

Дракула сидел напротив меня, тело его покачивалось в такт движению поезда, и я почему-то увидел в нём сходство с рептилией. Он очень внимательно слушал, изучающе глядя на меня поверх бледных пальцев с длинными ногтями, сложенных «пирамидкой», — этот жест подчёркивал сходство с его пропавшим без вести кузеном. Прервал он меня только раз, чтобы выразить своё презрение ко всяческим спиритическим сеансам.

— Терпеть не могу всю эту спиритическую чушь, и мне неважно, занимаются ли медиумы мошенничеством сознательно или сами верят в подлинность своих эффектов.

— В самом деле? — Вопреки логике, я был удивлён.

— Да. — Он решительно покачал головой. — На основании собственного опыта могу сказать, доктор Уотсон, что мужчины и женщины, которые умерли по-настоящему, навсегда отделены от людей и предметов этого света. По моему мнению, никакие совместные потуги их живых собратьев, сидящих в тёмной комнате, не могут изменить этот факт. А теперь я буду вам признателен, если вы начнёте с самого начала, или откуда сочтёте нужным, и изложите причины, заставляющие вас думать, что в настоящий момент кузену Шерлоку лично угрожает большая опасность. Вы действительно полагаете, что он не исчез по собственной инициативе, дабы испробовать один из своих эксцентрических методов расследования?

Я начал с истории, рассказанной нашим клиентом Эмброузом Алтамонтом, к которой добавил результаты расследования, которое мы провели по его просьбе. Я старался не упустить ни одной детали. Дракула слушал не прерывая и только порой задумчиво кивал. Заканчивая свой рассказ, я непроизвольно зевнул. Каким облегчением было разделить с кем-то свои страхи и сознавать, что ты выполнил свой долг, сделав всё что мог.

По-видимому, граф придерживался того же мнения.

— Я считаю, что вы поступили правильно, вызвав меня. К сожалению, я не питаю особых надежд относительно шансов вернуть кузена Шерлока живым, но в самом крайнем случае, доктор, мы жестоко отомстим его врагу. — Мой спутник улыбнулся, вероятно, намереваясь меня подбодрить. — А теперь вам нужно немного поспать.

Голос Дракулы, когда он произносил последнюю фразу, донёсся до меня как бы издалека. Он уже задёрнул шторы на окнах, чтобы защититься от лучей солнца, которое недавно взошло. При сумрачном свете в купе ясно видны были только его глаза. Покачивание поезда и приглушённый перестук колёс убаюкивали меня, и я не в силах был противиться. Кажется, я возразил графу и сразу же куда-то провалился, а следующее, что я помню, — это бледная рука у меня на плече и спокойный голос, сообщивший, что мы подъезжаем к Эмберли.

Я нашёл, что короткий сон очень меня освежил. В пути было несколько задержек, и мы прибыли в середине утра, всего на несколько часов раньше, чем в мою предыдущую поездку с Холмсом.

Ещё в поезде мы с графом решили отложить визит вежливости в Норбертон-Хаус, а то и вовсе отказаться от него. Таким образом снимался вопрос, должен ли я представить семейству Алтамонтов моего нового товарища, и если да, то под каким именем? Да и в любом случае я не получил приглашения в дом Алтамонтов, и меня ждал бы там холодный приём.

Вместо этого мы с графом Дракулой сразу же занялись выбором гостиницы. К счастью, в деревне, да и во всей округе их было много. Сюда уже приехали журналисты и высокие полицейские чины — их привлекло продолжавшееся расследование и обещанное дознание по поводу смерти Абрахама Керкалди. Мы слышали, что дознание отложено по просьбе полиции, поскольку один важный свидетель — несомненно, имелся в виду Шерлок Холмс, — пока что не найден.

Но когда мой спутник пустил в ход своё недюжинное обаяние, чтобы очаровать владельца гостиницы, мы получили комнаты в «Голове сарацина», где остановился инспектор Меривейл. Мне показалось, что графу по какой-то причине понравилось название этого заведения. Хозяин сообщил нам, что человек из Скотленд-Ярда сейчас отсутствует, так как руководит поисками Холмса и Луизы Алтамонт на местности.

Мы предполагали, что Армстронг скоро вернётся из Лондона и снова поселится в Норбертон-Хаус. Американец поднял вопрос об эксгумации, но представлялось маловероятным, что ему удастся убедить родителей Луизы и полицию в необходимости данной процедуры.

Вскоре после прибытия мы уже были в курсе слухов, ходивших по деревне, будто бы мистер и миссис Алтамонт стремятся провести ещё один спиритический сеанс, причём муж настаивает на этом даже больше, чем жена. На этот раз чета Алтамонтов была настроена не приглашать никаких скептиков, которые только испортят всё дело. Нам также стало известно, что Сара Керкалди вовсе не находится под домашним арестом — она по-прежнему желанный гость Алтамонтов. По одной версии, распространённой в деревне, Сара так горюет о смерти брата, что опасаются за её рассудок; согласно же другой, у неё воспаление мозга.

Полиция уже допросила молодую спиритку, однако все сходились на том, что Алтамонты предложили ей покровительство и готовы воспользоваться своим богатством и влиянием, чтобы защитить Сару. Они считали, что она помогла им связаться с покойной дочерью и даже установить с ней прямой контакт.

Тот факт, что Абрахам Керкалди роковым образом пострадал во время последнего сеанса, несомненно, говорил о том, что медиумы невиновны во всех совершённых преступлениях.

И мне, и Дракуле была неясна нынешняя позиция Сары Керкалди. Представлялось весьма вероятным, что семья, понёсшая тяжёлую утрату, захочет провести новый сеанс тайно и, по возможности, без надзора полиции.

Нам также казалось, что старшие Алтамонты, стремясь убедить молодёжь в правильности своей точки зрения на сложившуюся ситуацию, пожелают, чтобы Мартин Армстронг и их младшая дочь присутствовали на сеансе. Что касается Армстронга, то он вполне может предпочесть спиритический сеанс расследованию в склепе, где, по его мнению, похоронена какая-то незнакомка.

Однако мы приехали в Эмберли не для праздных размышлений. Я даже отклонил предложение графа Дракулы задержаться и позавтракать перед тем, как мы приступим к поискам Холмса. Правда, мы захватили с собой сэндвичи и термос с кофе, а также мои традиционные медицинские запасы бренди, разбавленного водой.

В конюшне возле станции мы наняли двуколку с лошадью. Когда мы уселись, Дракула взял вожжи и спросил, куда ехать. Он хотел начать со склепа, где покоилась Луиза.

— Вряд ли мы найдём там кузена Шерлока, но можно напасть на какой-нибудь след.

— Тогда давайте начнём оттуда, и поскорее.

Дракула явно чувствовал себя некомфортно. Пару раз я заметил у него гримасу боли, когда в разрыве между облаками появлялся ослепительный луч. Но, демонстрируя выдержку бывалого путешественника, он надвинул на глаза широкополую шляпу и надел перчатки, попросив не упоминать о его личных неудобствах, когда он ведёт поиск Холмса.

В пути я сказал своему новому товарищу, что у меня есть причины считать похитителем Холмса вампира.

— Буду рад их услышать.

— Во-первых, Холмс, как правило, вполне способен себя защитить, и никакому обычному противнику не удалось бы утащить его так быстро, без единого вскрика.

— Да, если предположить, что его действительно похитили, а не он сам предпочёл исчезнуть. Вам прекрасно известно, что так бывало не раз. Что ещё?

— Вторая причина заключается в том, что люди… — Я сделал паузу и откашлялся: мне трудно было выговорить это слово. — Что тут действительно замешаны вампиры.

— Вы в этом уверены?

— Уверен. И вот почему…

Если я и ожидал защитной реакции, то ошибся: мой спутник и бровью не повёл.

— Я уверен, что девушка в белом, появившаяся на спиритическом сеансе, самый настоящий вампир, была ли то Луиза Алтамонт или нет. А там, где есть один вампир…

— …Есть хотя бы ещё один. Очень хорошо, доктор Уотсон. Если допустить, что вы правы и примерно три недели назад мисс Алтамонт довольно внезапно обратилась в носферату, то, вполне возможно, кто-то вроде меня — её любовник или насильник — всё ещё находится поблизости.

До сих пор я не бывал на фамильном кладбище Алтамонтов, но слышал о нём от Армстронга и точно знал, где оно находится.

Поездка от гостиницы до места назначения заняла менее получаса. Старинное кладбище окружала железная ограда, почти полностью скрытая разросшимся кустарником. С дороги сюда можно было попасть через калитку. Всю территорию покрывала густая растительность. Кое-где буйные травы и дикие цветы были недавно смяты человеческими ногами, колёсами и копытами лошадей — последние несколько недель это место часто посещали.

На невысоком холме возле кладбища стояла маленькая полуразрушенная церковь или часовня, явно на несколько веков старше, чем надгробные камни. От здания уцелело немного — лишь осыпающиеся стены, поросшие мхом и лишайником и увитые плющом и жимолостью.

Мы проехали к центру кладбища — именно там располагался фамильный склеп Алтамонтов. Здесь было особенно много следов посетителей. Склеп можно было сразу узнать по надписи: на камне была высечена фамилия семьи.

Выбравшись из двуколки, Дракула успокоил норовистую лошадь, прошептав несколько слов и потрепав её по шее. Затем он подошёл к склепу с теневой стороны. Сначала граф приложил к каменной стене обе руки, потом, сняв шляпу, прижался к ней лбом. Постояв так минуту-другую, он повернулся ко мне и спокойно изрёк, что обнаружил явное доказательство присутствия внутри склепа вампира. Он добавил, что не нашёл там следов Холмса, живого или восставшего из мёртвых.

Я содрогнулся при мысли, что мой старый друг мог стать вампиром или что его заточили в склеп.

Нахмурившись, граф надел шляпу и отступил на шаг от склепа Алтамонтов.

— Мы должны расширить круг поисков, — заметил он и медленно пошёл прочь. Потом вернулся ко мне, словно ему пришла в голову какая-то мысль: — Вы абсолютно правы насчёт одной вещи, доктор. Внутри склепа спит молодая девушка, бездыханная, но не умершая по-настоящему. — И он снова дотронулся рукой до старой каменной стены.

Я не смог справиться с дрожью:

— Луиза Алтамонт?

Дракула пожал плечами:

— Не могу назвать её имя. Может быть, позже мы разбудим её и спросим. Но лучше сделать это после заката. Однако сначала нам нужно найти кузена Шерлока, пока ещё у нас есть основания надеяться, что он жив.

На площади в пол-акра были разбросаны ещё несколько склепов, вероятно, столетие назад здесь было небольшое кладбище при церкви. Эти склепы были меньше, чем у Алтамонтов. Одни были совсем старые, другие новее, и сюда явно не наведывались годами, а то и десятилетиями. Были тут и памятники, и надгробные камни, тоже в запущенном состоянии.

Дракула обошёл могилы, проверяя каждую каким-то особым способом. Его поиски не дали результатов, хотя несколько раз он останавливался, иногда на целую минуту, и пристально смотрел на спутанные ползучие растения под ногами.

Вдруг он быстро наклонился и, что-то задумчиво пробормотав, выпрямился. В руке он держал какой-то предмет, блеснувший жёлтым пламенем. Им оказалась золотая булавка с зеленоватыми камешками, которые, на мой взгляд, были не изумрудами, а скорее нефритами, аквамаринами или гранатами.

— Это, — сказал я, — вполне может быть одной из вещей, похищенных из дома в среду ночью, во время спиритического сеанса или вскоре после него. Все они были не особенно ценными. Но почему она здесь?

Дракула ничего не ответил и, передав мне золотую вещичку, снова сосредоточился на поисках.

Я осмотрел булавку, прежде чем положить её в карман, с тем, чтобы потом передать полиции. Это была фамильная вещь, и обычный взломщик никогда бы её не выбросил. С другой стороны, золотая булавка, конечно, не могла быть тем сокровищем, которое вызвало жажду мести, не утихавшую более столетия.

Я решил, что, хотя эта находка может помочь в расследовании, нельзя допустить, чтобы она отвлекла нас от главной цели.

Дракула, по-видимому, уже забыл о булавке.

— Ни один из тех, кто здесь лежит, не подаёт признаков жизни, — наконец заключил он. Затем, подняв голову, погрузился в созерцание старой церкви на холме.

Несколько минут спустя мы уже взбирались на этот холм, поросший деревьями. Дракула вошёл в церковь первым. Сделав три шага по старинному полу с сохранившимися кое-где фрагментами мозаики, он остановился, прислушиваясь, и сделал мне знак замереть на месте.

Пауза была мгновенной. Граф устремился вперёд со словами:

— Здесь, доктор Уотсон. Под полом! — Он легонько пнул каменную плиту, вероятно весившую не меньше тонны. — Слышно дыхание. И биение сердца, медленное, но пока не слабое.

Если под старинным полом и было полое пространство, масса камня была слишком большой, чтобы от пинка сапогом возник звук, по которому это можно было бы определить. Я заколебался:

— Тогда нужны инструменты…

— Вам нужно только принести из двуколки ваши медицинские инструменты. Поторопитесь!

Граф присел на корточки и стал ковырять нервными костлявыми пальцами края плиты. Камень крошился и отслаивался под длинными ногтями, которые, казалось, обладали твёрдостью металла.

Без дальнейших промедлений я побежал к двуколке, путаясь в высокой траве и спотыкаясь о могилы, и быстро вернулся в церковь со своей сумкой. За эти несколько минут Дракула сделал поразительные успехи, освобождая камень, который не был закреплён извёсткой. Голыми руками граф расковырял сбоку от плиты отверстие и теперь, растянувшись во весь рост на полу, сунул худую руку под плиту, которую пока не пытался сдвинуть.

Он издал радостный смешок — надо сказать, звук был довольно неприятный. Когда Дракула заговорил, в его голосе звучал скорее восторг, нежели возмущение.

— Так я и думал… Очень остроумно… Ловушка для неосторожных. При попытке поднять камень он бы выскользнул и упал прямо на жертву, находящуюся под ним.

Я содрогнулся:

— Как вы узнали, что тут ловушка?

Он слегка повернул голову в мою сторону, и его тёмные глаза блеснули. Тело было совершенно неподвижным, работала лишь рука, и меня снова поразило сходство Дракулы с рептилией.

— Потому что, доктор… что-то в таком роде придумал бы я сам… будь я на месте нашего противника. Ну, вот и всё!

Как только граф обезвредил механизм ловушки, он с ликующим возгласом вынул руку из-под камня и приготовился поднять тяжесть. Прежде чем я успел предложить свою помощь, он без всяких видимых усилий приподнял с одной стороны огромную каменную плиту. Такой подвиг был бы под силу трём-четырём обыкновенным мужчинам.

Под плитой обнаружилось небольшое пространство, не больше обычного гроба; там лежал на спине человек с закрытыми глазами, крепко связанный верёвками по рукам и ногам.

— Холмс!

Ринувшись в яму, я схватил его тонкое запястье. С огромным облегчением я нащупал пульс.

— Холмс! Холмс, ответьте мне!

К моей неописуемой радости, бледные веки затрепетали и приподнялись. Я откупорил фляжку с бренди, разбавленным водой, и поднёс к пересохшим губам друга. Он начал жадно пить, закашлялся и наконец заговорил очень слабым голосом:

— Уотсон… Вы появились как раз вовремя. Я… был уверен, что… что вы…

— Конечно, конечно. Вам пока нельзя утомляться. Дышите глубже.

— Благословенный дневной свет, — еле слышно прошептал Холмс. — Была минута, Уотсон, когда я испугался, что никогда больше не увижу его.