Шерлок Холмс и узы крови

ГЛАВА 18

Шокированные угрозами в адрес Ребекки Алтамонт, мы устроили военный совет, чтобы определиться с дальнейшими шагами.

Конечно, нас сильно обеспокоил этот новый вызов Кулакова. Особенно мы опасались, как бы он не увёз Ребекку в одно из отдалённых загородных имений. Дело в том, что хозяин имения обычно олицетворял собой закон и правил там полновластно, чего не мог позволить себе в городе. К тому же там нам было бы очень трудно или даже невозможно добраться до преступника и его жертвы.

Граф Дракула имел собственный взгляд на вещи. Он заявил, что даже если мы потерпим неудачу в Санкт-Петербурге, соображения чести заставят его начать продолжительную кампанию. Он потратит годы на то, чтобы вернуть девушку или хотя бы отомстить её похитителю.

Мы одобрили такой настрой графа, но вместе с тем нас не устраивала месть вместо спасения.

Поначалу мы хотели послать врагу гордый вызов и устрашающее предупреждение, но потом решили, что единственным достойным ответом будет действие.

Чем больше я узнавал Санкт-Петербург и его жителей, тем более иностранным представлялся он глазам англичанина, несмотря на туманы и сырость, напоминавшие о родине. И в то же время этот город был вполне европейским, а не восточным или азиатским, и производил очень сильное впечатление.

Город раскинулся на нескольких островах и заболоченном краю материка. Посередине он разделён Невой, от вод которой веет ледяной свежестью родника в лесной чаще. Я был поражён, узнав, что длина Невы всего сорок шесть миль. Она вытекает из Ладожского озера, которое подпитывают родники, берущие начало в необъятных северных лесах.

В числе островов, на которых построен город: Аптекарский остров с Ботаническим садом; Елагин остров с дворцом и знаменитыми дубами; Каменный остров, где расположены церковь Иоанна Крестителя и Летний театр; Крестовский остров, где находятся средневековый замок, сады и яхт-клуб.

На эти острова летом устремляются изголодавшиеся по простору и свежему воздуху горожане. Целиком поглощённые поисками, мы с унылым видом бродили в жизнерадостной толпе петербуржцев, которые обедали в ресторанах, окружали оркестровые эстрады и посещали концерты в кафе.

Планировка и архитектура Санкт-Петербурга скорее не русские, а европейские, в большей степени итальянские.

Люди всё ещё обсуждали двухсотлетний юбилей города, отмечавшийся в мае 1903 года.

Все мы были заняты сбором информации. К примеру, я хорошо узнал русских кэбменов (извозчиков), многие из которых говорили по-французски и даже немного по-английски. У всех извозчиков было что-то вроде формы, которая состояла главным образом из длинного синего кафтана, подбитого ватой, и яркого кушака. Летняя форма одежды включала цилиндр оригинального вида, в котором извозчик, на мой взгляд, был похож на фантастическое создание, вышедшее из-под пера Льюиса Кэрролла. Как ни странно, в этом краю, где такие суровые зимы, кэбы были открытые, и только кожаный верх защищал пассажиров от дождя.

К счастью, я сносно говорил по-французски, а большинство русской знати предпочитало этот язык родному. К моему облегчению, моего французского хватало для общения. При встречах я изображал из себя путешественника, которого случайно занесло в Россию.

Холмс чуть ли не каждый день обменивался телеграммами с Майкрофтом, пытаясь узнать, достаточно ли оправились родители Ребекки, чтобы выдержать последние новости о младшей дочери. Телеграммы приходили в Лондон на имя посредника, поскольку по ряду причин было желательно держать Майкрофта в тени.

Если бы наше пребывание в Санкт-Петербурге не было связано со столь трагичным событием, как похищение девушки, Холмс, наверно, получал бы большое удовольствие от визита в этот город. Теперь он мог лично встретиться с людьми, с которыми прежде общался только посредством писем и телеграмм, и обменяться с петербургской полицией информацией по профессиональным вопросам.

С точки зрения англичанина, главные улицы Санкт-Петербурга поразительно широкие и прямые (на элегантной Большой Морской вывески в витринах магазинов — на французском и порой на английском языке), и у многих зданий необычайной красоты каменные фасады. Благодаря сырости и туману англичане чувствуют себя здесь как дома. В городе очень много соборов и церквей.

Бронзовый всадник — памятник Петру Великому, воспетый Пушкиным в его знаменитой поэме, — стоит к востоку от Английской набережной, вблизи Адмиралтейства. Конная статуя, выполненная по заказу Екатерины Великой в честь её славного предшественника, изображает Петра в римском венке и тоге. Его правая рука указывает на запад, и он поднял на дыбы бронзового коня, попирающего копытами мятежного змея.

Мы неустанно разыскивали нашего неприятеля и его пленницу и в городе, и в пригородах. И лишь через несколько дней бесплодных поисков и расследования, вконец истрепавших наши нервы, нам удалось установить, где находится дом Кулакова в Санкт-Петербурге. Примечательно то, что официальные документы были выписаны на другое имя.

Осторожно подобравшись к дому, мы начали вести наблюдение. Где бы в настоящее время ни находился хозяин, сейчас он определённо отсутствовал, точно так же, как не оказалось его в снятом им загородном доме в Англии, когда мы туда наведались. Вообще-то похоже было на то, что в петербургском доме с маленьким садиком давно никто не жил. Но вскоре появились несколько слуг и поспешно занялись проветриванием здания, очевидно готовясь к приезду хозяина. Холмс, используя официальные и неофициальные источники, выяснил, что по пути из Англии граф послал домоправительнице телеграмму из Копенгагена.

В ту ночь мы вчетвером незаметно вошли в дом, не потревожив слуг, и тщательно обыскали помещение. Не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что мисс Алтамонт здесь нет. Значит, Кулаков наверняка вкушает свой дневной сон в другом месте.

Нам в голову пришла ужасная мысль, что заложницу русского пирата уже увозят в какую-нибудь отдалённую сибирскую деревню в карете или по железной дороге. Граф Дракула и Сара Керкалди по-прежнему проводили свои ежедневные сеансы гипноза, и, по их сведениям, ни Ребекка, ни Кулаков не покидали города. Тем не менее нельзя было исключать возможность их отъезда.

И вот, когда перспективы были совсем мрачными, мы получили радостное известие. Я не стану уточнять, из какого именно источника, — даже теперь, четырнадцать лет спустя. Мы узнали, что мисс Алтамонт держат в доме одной персоны, которая либо находится в сговоре с Кулаковым, либо вынуждена под угрозой шантажа выполнять требования вампира.

Наскоро посовещавшись, мы решили рискнуть всем и проникнуть в особняк этого лица — если возможно, хитростью, если не получится, силой. Там мы сделаем всё, что потребуется, чтобы освободить Ребекку Алтамонт, живую или превратившуюся в носферату, из плена. Соединив наши руки, мы торжественно поклялись в этом.