Шестеро смелых и ледяная смерть

Глава 9 ТЯЖЕЛЫЙ ЖРЕБИЙ

Как раз когда Клим подходил к девчонкам, Диана взволнованным голосом объясняла по телефону Даниле:　

— Ты понимаешь, Илья куда-то исчез. Последним его видел Клим, но подробностей еще не знаю. Он нам не объяснил... А! Вот и он! Как раз возвращается. — Она помахала рукой Ахлябину. — Данила велел тебе прямо сейчас набрать Илью.

Ахлябин конечно же первым делом выхватил из кармана чужой телефон, затем, чертыхнувшись, споткнулся о некстати попавшуюся под ногу снежную кочку, с трудом удержал равновесие, изогнув свое длинное, тощее тело под каким-то немыслимо тупым углом, и наконец достал свой мобильник.

— Уже звоню... — набрав номер друга, Ахлябин долго слушал длинные гудки. — Не отвечает.

— Неудивительно, сказала Диана. — Оказывается, он свой телефон вместе с учебниками у Соколовых оставил.　

— Откуда ты знаешь? — вытаращился на нее Клим.

— Данила сообщил. Он у него в квартире звонит, — ответила Ди, находящаяся все еще на связи с Марфиным братом.　

— Иди врать! — обозлился мальчик. — Нашла время для шуточек!　

— Данила, возьми трубку Бородина, ответь Климу сам. Он мне не верит! — взмолилась Диана.　

— Алло. — раздался голос Данилы в Ахлябинском телефоне.　

— Ну, наш Илюха сегодня творило! — воскликнул Клим. — Разве можно идти в стан врага, не имея средства связи!　

— Полагаю, Илюха до сих пор уверен, что это самое средство связи лежит у него в кармане. Клим, ты лучше расскажи, куда он делся-то?　

— Спроси что полегче. Он вышел с завода и заторпедил на полной скорости куда-то в сторону дома. Я следом, но не догнал.

— За ним следили? — задал новый вопрос Данила.　

— Я проверил. Никто за ним не шел, — с уверенностью отозвался Клим.　

— А на машине?　

— Ну, какие-то мимо проезжали, но возле него не останавливались, насколько я видел. А дальше — не знаю... Ладно, Данила, автобус подходит. Едем к вам. Здесь нам делать больше нечего.　

И Клим отключился.

Лизе с Данилой по-прежнему оставалось лишь ждать. Данила, к возмущению девочки, опять уткнулся в компьютер. Для нее этот вечер был не просто неудачным, а самым неудачным в жизни. Она поняла, что Даниле совсем не нужна. Он воспринимает ее лишь как подругу сестры. Вот за Бородина он сейчас волнуется. Места себе не находит. А если бы она, Лиза, пропала? Наверняка ему было бы все равно!　

В дверь три раза позвонили.

— Ребята пришли! — бросилась в прихожую Лиза.

Но это оказались не ребята, а Бородин. Раскрасневшийся, запыхавшийся, со съехавшим набок рыжим париком. Он на ходу скинул ботинки и, не раздеваясь, кинулся в Данилину комнату, отпихнув со своего пути Лизу.　

— Першиков — этот самый! — громко возвестил с порога экс-курьер и наконец расстегнул куртку. — Телефон я где-то посеял. Жалко. Хороший был.　

— За телефон не волнуйся, он здесь, — поспешил успокоить его Данила. — Лучше давай рассказывай поскорее.　

— Да чуть не попался! — выпалил Бородин, сдирая с головы парик. — Какие же эти духи вонючие! Весь пропах. Даже мороз не помог.　

— Ты чуть не попался, когда бумажник подкидывал? — ахнула Лиза.

— При чем тут бумажник! — отмахнулся Илья. — Он в лицо меня узнал. Фигово вы с Марфой меня загримировали!

— То есть он прямо сказал, что видел тебя на пруду? — широко распахнула глаза Елизавета.　

— Нет, просто сказал, что где-то меня уже видел. — Илья никак не мог отдышаться.

— А ты? — спросил Данила.　

— А мне повезло. — Илья с размаху плюхнулся на диван. — К нему в это время мужик прискакал с каким-то срочным вопросом. Ну я и смылся. Задачу-то уже выполнил. Теперь даже автограф Першикова имею. И образец почерка. Возможно, пригодится.　

— Не убежден, но кто знает, — ответил Данила. — Лучше иметь, чем не иметь.　

И только тут Бородин вспомнил, что должен был после завода встретиться с ребятами.　

— А остальные-то где? — поинтересовался он. — Неужели по-прежнему меня ждут?　

— Нет, уже не ждут, — хохотнул Данила.　

— Ну и нормально, — успокоился Илья.　

В дверь опять позвонили. На сей раз это действительно вернулись Марфа, Диана и Клим. Илья быстро рассказал им о результатах своей вылазки на завод.　

— И ты сразу после этого ушел? — возмущенно уставился на него Клим.　

— А ты бы что, интересно, делал?　

Теперь, когда Першиков и завод остались далеко за прудами, Илья ужасно досадовал на себя за то, что поддался панике и пустился в бегство, даже забыв о ребятах. Собственное поведение казалось ему малодушным, но и оправдываться ни перед кем он не собирался и сейчас прятал смущение за вызывающей агрессивностью тона.　

— Естественно, походил бы там, осмотрелся, раз уж туда удалось попасть, — ответил Ахлябин. — Вдруг бы что-нибудь подозрительное обнаружилось.　

— Все подозрительное Першиков уже давно на дно пруда отправил, — никак не мог угомониться Бородин. — Я в этом совершенно уверен. А если бы я там еще хоть чуть-чуть побродил, то тоже в пруду оказался бы. Таким, как Першиков, не нравится, когда их секреты кто-нибудь раскрывает. Он меня и без того почти вспомнил. Не отвлеки его тот мужик, он бы еще немного на меня поглядел и точно бы опознал. Сложил бы два и два — и в Серебряный пруд как лишнего свидетеля. А позже — и вас за компанию.　

— То есть ты, значит, сбежал, чтобы нас спасти? — Марфа искоса глянула на Илью, и в ее глазах блеснуло ехидство.　

— Посмотрел бы я на тебя, Соколова... — начал было тот, но его перебила Лиза:　

— А мы с Данилой, кажется, выяснили, что, а вернее, кто находится благодаря Першикову на дне пруда!　

— Как это вы умудрились, не выходя из квартиры? — изумился Клим.　

— Всего один звонок, — с таким хвастливым видом пояснила Лиза, словно звонок в редакцию был ее идеей.　

— Радоваться-то особо нечему, — нервно потер подбородок Данила. — Боюсь, мои подозрения оправдываются. Правда, пока еще не на сто процентов.　

— Ничего не понимаю! — воскликнул Илья. — Вы можете толком сказать, кого они утопили?　

— Повторяю: стопроцентной уверенности у меня нет, — ответил Данила. — Но, думаю, они ночью скинули в прорубь главного редактора «Вестника Серебряных Прудов» Артемия Рэмовича Кривенкова.　

— Кошмар! — всплеснула руками Ди. — И я это видела собственными глазами!

— Ты видела, а я вчера первый об этом сказал, — потер руки Илья. — Что, Данька, исчез мужик?　

— Да в том-то и вопрос, что, с одной стороны, вроде да, а с другой — как бы и нет, — покачал головой тот. — В газете говорят, уехал в отпуск и четыре дня о нем ни слуху ни духу. Но, насколько я понял, так и планировалось. Во всяком случае, пока я не позвонил, они о нем не беспокоились.　

— Кошмар! — повторила Диана. — Ребята, мне кажется, нам пора сообщить нашему участковому о том, что мы знаем.　

— Дианка, не спеши, — возразил Илья. — Формально у нас никаких зацепок. Капитан Сенюшкин, конечно, нам доверяет, и мы ни разу еще его не подводили, но сейчас ведь у нас сплошные подозрения и догадки без единого доказательства.　

— Да, — согласился Данила. — Придется ждать конца недели. Вот если Кривенков не вернется в срок и его начнут искать, тогда и выскажем свои соображения. И Сенюшкину, и в редакции.　

— А не поздно ли будет? — испуганно спросила Диана.　

— Если он уже на дне пруда, несколько дней особой роли не играют, — практично подошел к теме Бородин.

— Тут многое еще нужно уточнить, — подхватил Данила. — Кстати, эта история прежде всего тебя, Ди, коснется. Получается, ты — главный свидетель. Не думаю, что твои родители этому обрадуются. Вот почему, прежде чем поднимать панику, мы и должны сто раз все проверить. Иначе только зря тебя подведем.　

Лиза недоуменно повела плечами:　

— Значит, с человеком беда, убийцы пускай следы заметают, а мы обо всякой ерунде беспокоиться будем?　

Пристальный и обескураженный взгляд серых Данилиных глаз заставил ее смутиться.　

— Лиза, ты же сама мне недавно доказывала, что Кривенков вполне еще может оказаться жив и здоров!　

Но девочка уже нашлась:　

— А если нет? Мы, значит, убийцам дадим сбежать?　

— Никуда они не сбегут, — заверил Данила.　

А Бородин добавил:

— Я там был. Они еще вовсю работают. Так что время у нас есть.

— Ой, я теперь в свое окно даже смотреть не смогу, пока не выяснится, что там на самом деле произошло! — все сильнее охватывал ужас Диану.

— Поганая история, ничего не скажешь, — мрачно подтвердила Марфа. — Они вполне реально могли от этого Кривенкова избавиться.

— И чувствуют себя теперь совершенно безнаказанными, — проворчал Клим. — Зря ты, Илюха, бумажник ему отдал. Надо было у себя оставить. Какая-никакая, а улика.

— Правильно, Клим. Это я виноват, — согласился Данила. — Бумажник действительно не стоило подкидывать, но совсем по другой причине. Если Першиков и впрямь узнал Илью да еще обнаружит после его ухода у себя в кабинете бумажник, то может сделать довольно неприятный для нас вывод. А улика... Бумажник ведь не мы сами, а Тедди нашел. Какой из него свидетель?

— Бросьте вы! Мы хорошо Илюху загримировали! Не мог он его узнать! — убежденно выкрикнула Марфа. — А сказал, что видел... Мог ведь с кем-нибудь перепутать. Да и бумажник неизвестно когда еще обнаружится.　

— Все равно не следовало так рисковать, — в который раз за сегодняшний день испытал сожаление Данила. — На всякий случаи, Илюха, будь начеку. Не ходи лишний раз никуда в одиночестве. А на рожон больше точно не полезем. Не хватало еще Дианку подставить.　

Лиза сидела, низко опустив голову и стиснув зубы. Как же Данила заботится об этой Ди! Даже о родителях ее подумал: ах, не побеспокоить бы их! И Ди опять вылезла. Оказывается, она теперь главный свидетель. Нет, сегодня поистине самый неудачный день!　

А тут еще Бородин возьми да спроси:　

— Ты чего, Каретникова, вся скукожилась? Боишься, наверное? Не дрейфь. Он про тебя вспомнит в последнюю очередь. А вот мы с Дианкой под номером один идем.　

Опять Дианка! Это было выше Лизиных сил.　

— Знаете, мне домой пора! — вскочив, сказала она.　

Остальные тоже засобирались. Тем более что дедушка Соколовых уже вернулся с работы. Нельзя злоупотреблять гостеприимством.　

Совсем уже вечером Даниле позвонил Илья:

— Слушай, мне математику нужно сделать. Глянь, моя тетрадка у тебя?

— С какой стати ей у меня-то быть? — опешил Данила.　

— Ну, я учебники ведь выкладывал, потом опять закладывал. Вот, видно, и оставил. Фальшивый конверт в наличии. А тетрадь куда-то уплыла.

Данила внимательно оглядел стол.　

— Илюха, нету. Ты уверен, что она сегодня была у тебя в рюкзаке?　

— Стопудово! — В голосе Бородина послышалось смятение. — Я когда конверт для Першикова там, на заводе искал, ее видел. Конверт именно в ней оказался.

— Так! Значит, ты конверт вынул, Першикову отдал, а тетрадка? — принялся выяснять Данила.

— Да нет. Там по-другому вышло. Я конверт нашел, потом спрятал обратно тетради, потом еще искал блокнот, чтобы Першиков в нем расписался. Потом к тебе пришел, учебники запихнул... Родина любимая, поляны дорогие! — исторг панический вопль Илья. — Это что же, я у Першикова тетрадь оставил?

— Дружище, ты так не шути, — в свою очередь перепугался Данила.

— Какие тут, на фиг, шутки! — проорал в трубку Илья. — Ищи, Данила! Как следует ищи! Она обязательно должна у тебя оказаться!　

Данила очень старался, но поиски ни к чему не привели.　

— Наверное, она там, у них на столе, среди проспектов затерялась. Тогда, скорее всего, Першиков ее и не увидит. Секретарша найдет и выкинет, — успокаивал сам себя Илья.　

— Это единственное, на что нам остается надеяться, — с тревогой проговорил Данила.

Втянул он ребят в историю, ничего не скажешь. Еще ни в одном расследовании они не совершали столько оплошностей!

Лиза, поторопившись расстаться с Климом, Ильей и Дианой, в совершенно расстроенных чувствах шла домой. Отвратительный день и отвратительный вечер! Весь мир словно бы сговорился против нее. Ну и пусть! Ну и ладно! Данила еще пожалеет, что с ней так поступил! Она, Лиза, ему докажет!..　

— Привет! Куда это мы так торопимся? — вторгся в ее злые мысли знакомый ненавистный голос.

Харитонов! Только его сегодня и не хватало для полного счастья! Сейчас начнет липнуть! Хотя нет, он ведь со Смирновым! Ой! Лишь сейчас до нее дошло, что рядом с Харей стоит Смирнов, да не тот. Не Колька, ее одноклассник, а его старший брат Генка. В голове Елизаветы мигом щелкнуло: «Генка-то в «Вестнике Серебряных Прудов» работает водителем. Наверняка про своего главного начальника все знает! И наверняка его возит!» Вот сейчас она и утрет нос Дианке!　

Совершив над собой неимоверное усилие, Елизавета растянула губы в обольстительнейшей улыбке, которая адресовалась не Харитонову, а Геннадию Смирнову. Физия у Хари горестно и недоуменно вытянулась, масленый блеск в глазах погас.　

— Здравствуйте, Гена! — пустив в ход все свое обаяние, начала Лиза. — Давно мы с вами не виделись. Как поживаете?　

Геннадий весьма удивился такому внезапному вниманию.

— Каретникова, что ли? — Он оценивающе оглядел девочку с ног до головы и результатом остался явно доволен, ибо продолжил: — Как выросла-то молодежь. Хорошенькие, Серега, у вас девчонки в классе. — Он хрипло хохотнул. — Эх, поторопился я жениться! Надо б еще погодить. Вот Лизка совсем подрастет... — И Геннадий плотоядно причмокнул.

«Разбежался, урод, держи карман шире, — подумала Лиза. — Ты когда-нибудь в зеркале-то себя видел?» Однако в интересах дела она задавила свои истинные чувства и, откинув голову, звонко расхохоталась, точно комплимент Геннадия несказанно ее обрадовал.　

— Да, Гена, подумайте. Как говорится, сто раз отмерь, один раз женись, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, — повторила она от кого-то услышанную шутку. — Кстати, а вы на прежнем месте работаете?　

— О, Харитонов, смотри, какая практичная девушка! — заржал «завидный жених».　

«И почему все братья Смирновы так дебильно смеются? — озадачилась Лиза. — И старший, и младший, и средний. Клонировали их, что ли?»　

— Практичная девушка, — повторил Геннадий. — Прежде чем соглашаться, зарплату мою посчитать решила.　

Харя трагически вздохнул. У него зарплаты пока вообще никакой не было. Правда, они с Коляном придумали одно дельце. Вот оно скоро выгорит, и окажутся оба при хороших деньгах. Тогда, вероятно, Лизка и на него, Серегу, внимание обратит. Смеется тот, кто смеется последний.　

— Геннадий, да я совсем не о том! — Двигаясь к намеченной цели, Елизавета начала сочинять на ходу благовидный предлог: — Понимаете, хочу в будущем журналистикой заняться, но узнала, что для поступления на факультет журналистики нужны публикации. Вот и хочу попробовать свои силы. А знакомств в прессе никаких. С улицы же глупо идти. Может, вы меня кому-то порекомендуете?　

— Во, девки пошли серьезные! — изумился Геннадий. — Всего четырнадцать, а уже о карьере думает! Все шаги вперед рассчитала. — Молодец! — Он игриво потрепал ее по щеке. Лизу накрыло волной брезгливости, но она, снова взяв верх над эмоциями, одарила Генку благодарной улыбкой. Тот не замедлил откликнуться на аванс: — Будь спокойна, помогу. Отведу сразу к главному.

Лиза состроила ему глазки:

— Когда, Гена, прямо завтра?

— Завтра не выйдет. — Старший брат Смирнов, казалось, немного расстроился. — Главного нет на месте.

— В командировке? — невинно осведомилась Елизавета.

— В отпуске. Сам отвозил.

— В пансионат какой-нибудь? — задала новый вопрос девочка.

— Пансиона-ат, — протянул Геннадий. — В деревню, к бабке своей. И охота ему в такой дыре отдыхать! Каких-то сто двадцать километров от Москвы, а глухомань... Ни связи, ничего. Даже мобильник не берет. Да и до бабки не довез. Там зимой не проехать. До фермера за десять километров от бабки доставил, а дальше наш главный на лыжах попер. Во, чудак-человек! — Генка хмыкнул. — Говорит, ему так лучше всего отдыхать нравится. Ну, вероятно, и бабке помощь. Там вся деревня-то — три старика. Как они выживают? Случись чего, и похоронить некому. Один фермер их только раз в месяц и навещает. Он бэтээр списанный где-то купил, на нем даже туда добраться можно.

— Мутная жизнь, — сказал Харя. — Я бы так не смог.

«А я бы тебя как раз в такую глушь и отправила, — размечталась Лиза. — Чтобы мне глаза не мозолил и не отравлял воздух в цивилизованном мире. И Колька, твой друг, там очень пригодился бы, он здоровый, на нем пахать можно».

— То есть, значит, вашему главному даже и позвонить нельзя? — решила уточнить она у Геннадия.

— А ты никак ему звонить собралась! — присвистнул тот.

Лиза разыграла смущение.

— Ну, что вы! Просто интересно: вот вдруг ему понадобится, чтобы вы его раньше забрали?

— Так ему без проблем, — ответил Геннадий. — Добежит на лыжах до фермера, оттуда телефон пробивает. А что ему из Москвы никто дозвониться не может, так его это даже радует. Не дергают, говорит, по пустякам... Да ты, Лизок, не волнуйся, — подмигнул ей Смирнов. — Вот пока буду обратно его везти, насчет тебя и обработаю. Из машины-то он у меня никуда не денется.

— Спасибо вам большое! — воскликнула Лиза.

— Как договорюсь, позвоню, — пообещал Геннадий. — Только телефончик свой оставь.　

— У него есть, — презрительно ткнула пальцем Елизавета в сторону Хари. — А я, извините, домой опаздываю. Мама волнуется, — бросила она уже на ходу.

Лизина мама не просто волновалась. Она кипела. Вернулась с работы — а дочери нет. Посуда лежит в раковине немытая. Пол, который Лиза должна была протереть, остался таким, каким был утром. Тряпка совершенно точно его не касалась. Обед в холодильнике стоит нетронутый. Наверняка после школы дочь даже домой не заходила. Совсем отбилась от рук девица! Взрослой себя вообразила! Болтается неизвестно где почти до ночи. Пора, видно, гайки закручивать, чтобы привести в чувство. А все компания эта ее непутевая! Надо с Марфиной матерью потолковать. Пусть их от своего дома немного отвадит. А то у них прямо какой-то клуб там. Нет, Жанну, конечно, понять можно. Она о своем сыне-инвалиде беспокоится, хочет, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Только не за чужой же счет! Лизка совсем уроки забросила. Дома почти не бывает. А ей школу надо хорошо закончить, в институт поступить. Чтобы не хуже чем у людей. А она что? Вместо занятий Данилу развлекает! Его, разумеется, жалко. Но дочь потом жальче будет, если жизнь зря профукает.　

Чем больше Лизина мама об этом думала, тем сильнее раздражалась. И едва дочь возникла на пороге, претензии щедрым потоком вылились на ее голову. Девочке пришлось быстренько поесть, а потом мыть посуду, пол и пылесосить мягкую мебель. Лиза делала все, не споря, потому что изнывала от нетерпения. Ей очень хотелось поскорее закончить уборку и позвонить Даниле. А мама ни на секунду ведь не оставит в покое, прежде чем не убедится, что все ее требования выполнены.

И вот наконец долгожданная свобода! Приняв работу, Лизина мама включила телевизор и, довольная, устроилась на диване с блюдцем несладкого обезжиренного творога. Она, как и дочь, невзирая на худобу, постоянно сидела на диете, чтобы, по ее собственным словам, потом поздно не было.

Лиза прокралась на кухню, плотно закрыла за собой дверь и набрала номер Соколовых. Только бы подошла не Марфа! Разговаривать с подругой сейчас совершенно не входило в ее планы. Секунды напряженного ожидания и... встревоженный голос Данилы. Когда он узнал ее, тревога из голоса ушла, сменившись равнодушием:

— A-а, Лиза, ты. Сейчас Марфу позову.

— Не надо. Я тебе звоню! — остановила его девочка.

— Что случилось? — Данила вновь напрягся.

— Я выяснила, что главный редактор жив! — выпалила Лиза.　

— Каким образом? — Теперь она слышала крайнее ошеломление.

Она рассказала.　

— Лизка, ты, конечно, молодец! Не упустила возможности выведать информацию, — выслушав, похвалил ее мальчик. — Только, боюсь, до конца это ничего не доказывает. Если за Кривенковым следили, могли и по дороге к бабушке перехватить. Но все равно умница, что постаралась.

Казалось бы, Данила ее похвалил, и она должна быть довольна. Однако почему она испытывает такое опустошающее разочарование? Столько унижении перед двумя уродами, а Дианку все-таки переплюнуть не удалось. Она по-прежнему основной свидетель, а Лиза просто-напросто «умница» и «конечно, молодец», но... Тут в кухню влетела мама с криком:

— Опять по телефону трепешься, вместо того чтобы уроки делать! Целый день неизвестно где болтались! Не наговорились еще?　

— Отстань! — глотая слезы, крикнула Лиза и убежала к себе в комнату.

Наступило воскресенье. День выдался ясный, солнечный и не очень морозный. То, что как раз и надо для удачного забега на лыжах. Сбор участников мини-олимпиады был назначен у рощи, на берегу первого пруда. К счастью, не того, где случилось таинственное ночное происшествие. Никакие доводы Лизы не в силах были убедить Диану, что там не произошло ничего страшного и главный редактор, скорее всего, жив-здоров. Ее до сих пор при одном взгляде на тот пруд бросало в дрожь. Она никогда и ни за что на свете не побежала бы вокруг него! И сейчас девочка старалась в ту сторону даже не глядеть.　

Народу собралось немало — человек триста. Это были участники, учителя и группа поддержки, состоящая из родственников и друзей. Плюс две походные кухни, от которых в морозный воздух поднимался густой ароматный пар. Перед забегом, чтобы немного согреться, участников угощали кофе и какао. А после соревнования все получали по большой миске аппетитного плова с мясом — для восстановления сил.　

Кароль Вацлавич, забравшись на одну из кухонь, произнес бурную, зажигательную речь. Впрочем, его никто не слушал. Одни надевали лыжи, другие натирали их мазью, ибо не позаботились об этом заранее, некоторые, подобно Елизавете, подпрыгивали на месте, жалуясь, что им холодно, а когда придется бежать, неизвестно. Лыжни-то только две. Пока дождешься своей очереди...

Смирнов и Харитонов стояли неподалеку от Марфы, Лизы, Дианы и Клима, то и дело отпуская в адрес друзей двусмысленные шуточки.

— Что-то два наших гамадрила сегодня чересчур оживленные, — забеспокоилась Марфа. — Боюсь, не к добру.

— А я их никогда в другом состоянии и не видела, — отозвалась Лиза, всячески избегая встречаться глазами с Харей.　

Клим сосредоточенно молчал. На последнем уроке физкультуры судьба сыграла с ним злую шутку. Кароль Вацлавич, чтобы ребята не жаловались на несправедливость, устроил жеребьевку, которая и должна была показать, кто с кем побежит в воскресенье. Каждый вытягивал бумажку из кепки учителя физкультуры. Сначала девочки, потом мальчики.

Девчонкам повезло: Марфе досталась в пару Диана, а Лизе — Марина Калинкина. Вполне равноценные соперники. Толпыжкиной вообще предстояло бежать в одиночестве — выпавшая ей по жребию Тата Тевекелян неожиданно заболела, и, таким образом, ни одной из девчонок травматизм не грозил.

А вот Ахлябину сильно не повезло. Злой рок поставил его со Смирновым. Оставалось либо умереть, либо победить. Третьего варианта мальчик для себя не видел. Тем более что Харя, поставленный в пару с Колесниковым, должен бежать непосредственно за Климом с Колькой, и можно было с большой долей вероятности подозревать, что «гадкая парочка» обязательно найдет способ где-нибудь посредине дистанции объединиться и устроить Климу веселую жизнь...

— Между прочим, Кароль маршрут объясняет, — прислушалась к словам физкультурника Марфа.

— Да какая разница! — буркнул Клим. — Нас же, как волков, по флажкам гнать будут.

— Эй, ты что нас пугаешь! — накинулась на него Ди.

— Погодите трепаться, — остановила их Марфа. — Слушайте. Это ведь важно. Красные флажки — наш маршрут. А синие — для десятых и одиннадцатых.

— Вот я и говорю: по флажкам погонят, — обреченно выдохнул Клим.　

— Ахлябин, по-моему, ты уже проиграл, — бестактно заметила Лиза. — С таким настроением не то что победить, до финиша не дойдешь.　

— Заткнись, — вызверился на нее Клим.　

Неожиданно сильный удар в спину едва не сбил его с ног. Хорошо, что лыжи, на которые он опирался, помогли устоять. В следующий миг его схватили за капюшон куртки и закрутили на месте. По неоскверненному интеллектом хохоту Клим безошибочно узнал Смирнова и Харю. Тычки и пинки летели на него со всех сторон. Он отбрыкивался, моля Провидение лишь об одном: чтобы во всей этой кутерьме не пострадали лыжи. Если бы не девчонки, плохо бы ему пришлось. Но они втроем смело бросились на «гадкую парочку». А Марфа к тому же пообещала, что если они тут же не уберутся, то она позовет Илью, стоящего неподалеку со своим классом.

— Друг ты мой! — Смирнов внезапно заключил Ахлябина в медвежьи объятия. — Куда ж я от тебя уберусь? Нам вместе бежать во второй паре!.. Вон Кароль уже сигнализирует. Пошли на старт.

— Шуток не понимаете? — подхихикнул Харя. — Мы с Коляном от всей души, а вы...

И он рассыпался в дробном гаденьком смехе.

— Ни пуха, Клим, — напутствовали девочки Ахлябина, не обращая внимание на Харитонова.

— Пух-перо летит из нас, потому что парни — класс! — опять захихикал Харя.

Лиза брезгливо отвернулась.

— К черту, девчонки, — на полном серьезе произнес Клим.

— Мы тебя проводим. — Диана не хотела оставлять друга наедине с «гадкой парочкой».

Они вместе дошли до старта. Клим надел лыжи. Попробовал. Вроде скользят нормально. Кароль Вацлавич крикнул:

— Ахлябин, Смирнов! На старт! Приготовиться! Внимание!

Кароль Вацлавич взмахнул флажком. Биологичка, стоявшая рядом с учителем физкультуры, взглянула на часы и что-то пометила в своем блокноте. Забег начался.