Шестеро смелых и ледяная смерть

Глава 6 СОБАЧЬЕ СЧАСТЬЕ

Марфа широко раскрытыми глазами смотрела на пса:

— Где ты это нашел, Тедди?

Тот, словно поняв смысл вопроса, дернулся в обратном направлении.

— Ежу понятно, — сказал Клим. — На берегу обнаружил. В последний момент. А нас отвлек любитель свежего воздуха. Иначе бы раньше заметили.

— Так, может, бумажник как раз и принадлежит этому пешеходу-любителю с нервами недоделанными? — предположил Илья. — Пока пары тут перед нами гонял, так распалился, что не заметил, как выронил. А Тедди подобрал — и молчок.

— Не исключено. — Данила внимательно изучал находку. — Валяется он там, похоже, не очень давно. Смотрите, кожа не отсырела. Ну, разве совсем чуть-чуть. — Мальчик усмехнулся. — От слюней Тедди… Позавчера была оттепель. К вечеру подморозило. Затем снег пошел. Вчера и сегодня тоже морозно. А если бумажник был бы потерян во время оттепели, он сначала бы раскис, а потом уж обледенел. Получается, потеряли его не раньше позапрошлого вечера, — заключил мальчик.

— Ребята, наверное, нам стоит вернуться, — сказала совестливая Диана. — Понимаете, если бумажник потерял тот самый мужчина, который на нас напустился, то сейчас наверняка обнаружил пропажу и ищет. Человек он, конечно, противный, но все равно неудобно как-то…

— Ну, ты у нас, Ди, святая! — вскипел Илья. Неудобно ей! — А этому супертуперу орать на нас, значит, удобно? Совершенно, между прочим, ни за что напал с четверть оборота. Как же, пойду я ему отдавать! Перетопчется!

— Таких наказывать надо! — в свою очередь возмутилась Лиза. — Она не могла простить, что мужик обхамил Данилу.

— Да я, в общем-то, с вами согласна, мне он тоже несимпатичен, — признала Ди. — Но, может, у него настроение было плохое, неприятности там какие-нибудь, вот на нас и сорвался. Тем более в одном-то ведь он был прав: ходить по такому тонкому льду опасно. А в бумажнике может оказаться что-нибудь для него очень важное и ценное.

— Ох и правильная же ты! Аж зубы ломит, — проворчал Илья.

Мужик, по глубокому убеждению Бородина, выступил полным козлом, а на каждого парнокопытного жалости не напасешься. Дианка бы еще ему часть мозгов своих уступила, чтобы он смог наконец в олигархи выбиться! А вот содержимым бумажника стоит поинтересоваться. И совсем не из-за долбанутого хама, а в их же собственных интересах.

— Дань, глянь-ка, что там внутри, — произнес Илья.

— Уже гляжу. — Данила осторожно открыл бумажник. — Та-ак. Пятьсот рублей сотенными купюрами. Это что касается дензнаков.

— И только-то? — Лиза презрительно фыркнула. — Маловато для такого солидного парниши. А может, у него там еще кредиточка?

— Кредиточки не наблюдается, — проверил Данила. — Зато есть несколько визиточек.

— Да-а? — оживился Илья. — Ну-ка, ну-ка… — Он склонился над коляской. — Одинаковые. Значит, мы, считайте, выяснили, чей бумажник. Кем этот дядя у нас именуется?

— Першиковым Павлом Савельевичем, — первым прочел надпись на карточке Ахлябин, который, чтобы лучше видеть, перегнулся через спинку коляски. — Ого! Он, оказывается, заместитель генерального директора ООО «Пластформ-групп». И телефончики имеются. И даже адрес.

— Домашний? — поинтересовалась Елизавета.

— Да нет, думаю, рабочий, — вертел в руках одну из карточек Клим. — По-моему, этот «Пластформ» где-то совсем неподалеку. Окраинная улица, дом два.

— За кладбищем, — уточнил Илья. — Рядом с брошенной деревней. Там и вправду заводик раньше стоял. И чадил, как дымовая завеса.

— Точно! — хлопнула себя по лбу Марфа. — В прошлом году наша газета «Вестник Серебряных Прудов» собирала подписи жителей, чтобы его закрыть как экологически небезопасное предприятие, создающее угрозу окружающей среде микрорайона.

— Ну, теперь ясно! — просиял Клим. — Смотрите! Завод закрыли. Мужик лишился работы и дохода. Приперся с горя топиться в проруби, а тут мы стоим. Короче, у кекса облом по всем пунктам. Вот он на нас и взъелся.

Все, кроме Ди, засмеялись, а она снова забеспокоилась:

— А что, если он и вправду решил утопиться? Может, пойдем и проверим?

— Успокойся, это исключено. — По мнению Елизаветы, мужик, встретившийся им на берегу пруда, никак не был похож на отчаявшегося самоубийцу. — Такой скорее других потопит.

— А если он именно это и сделал? — спросил Илья. — Кунул кого-нибудь в прорубь. Ну, например, какого-нибудь активиста эколога, который мешал ему работать. Или главного редактора нашей газеты за то, что сбор подписей организовал.

— Редактора вряд ли, — вмешался Клим. Я вчерашний номер видел. Некролога там не было.

— Вот уж не знала, Ахлябин, что ты некрологами интересуешься, — поддела его Лиза.

— Совершенно не интересуюсь, — отрезал Клим. — Но на память не жалуюсь. Был бы некролог — запомнил.

— Газету-то печатают заранее, — сказала Марфа. — Вдруг они тогда еще не знали, что с их главным случилась беда? Надо сегодня обязательно посмотреть новости по нашему кабельному каналу.

— Опережаешь события, Соколова. Может, никто еще до сих пор не подозревает, что этот редактор кормит рыб на дне пруда, — загробным голосом произнес Илья.

— Перестаньте, — поежилась Ди. — Как вы можете над таким смеяться! Я-то ведь это видела…

Илья не дал ей договорить. Эмоции захлестывали его.

— Ребята, а ведь все одно к одному складывается. Как известно, преступники любят возвращаться на место преступления. Тянет их туда, словно магнитом. И наш мужик тоже пришел. Иначе понять, зачем он туда приперся, совершенно невозможно. Приковылял, наорал на нас и убыл. А место-то какое! Просто так прогуливаться там не станешь. Это надо специально туда тащиться. А с какой радости-то? Неужели чтобы на нас поорать? Только вот неувязочка: он не знал, что мы там окажемся. Значит, у него дело было важное… А мы, видимо, его спугнули!

— А если он свое портмоне как раз искал?.. — предположила Диана.

— Тогда бы он, во-первых, рыскал вокруг, а во-вторых, у нас бы поинтересовался, — опять перебил ее Илья.

— Ребята, удивляюсь я вам! Гипотез настроили на пятьдесят человек. А бумажник, может, совсем и не этого мужика. Другой кто-нибудь выронил, — остудил их пыл Данила.

— Ой, да что спорить! Давайте лучше по телефону на визитке позвоним и вернем человеку пропажу, — предложила Диана.

Лиза демонстративно закатила глаза:

— Ты умиляешь меня своей простотой и наивностью. Вот смотри: бумажник дорогой, правильно? А денег в нем кот наплакал. Тебя саму это не напрягает?

— Нет, — призналась Ди.

— А меня даже очень! — задиристо продолжала Елизавета. — Звонишь ты этому Першикову и объявляешь: «Мы нашли ваше имущество». Он говорит: «Привозите». Ты привозишь. Он внутрь заглядывает и спрашивает: «А бабло мое где? Тут еще было три тысячи евро и кредитка с кругленькой суммой. Верните!» Вот посмотрю я, как ты станешь ему доказывать, что ничего подобного в его кошелечке не видела!

— Я… — Ди опешила. — Но там же ничего подобного не было!

Лиза мелодраматически простерла руки к Даниле. Наконец-то она брала реванш! А то вечно Ди ходит в самых умных!

— Ну, хоть ты ей растолкуй, что это совершенно реальный вариант.

— Вполне реальный, — кивнул тот, а Лиза, довольная собой, окинула соперницу победоносно-высокомерным взглядом. — Кто-то обнаружил бумажник раньше нас, большую часть денег вытащил, а эти для отвода глаз оставил и на месте же выбросил. Не придерешься.

— Ну, Данька, ты даешь! — мотнул головой Илья. — По-твоему, пятьсот рублей уже не деньги?

— Пятьсот рублей — это как раз та сумма, которая создает иллюзию, будто бумажник не трогали, — уточнил тот. — А то, что из него взяли, думаю, несравненно больше.

— Ну и что же вы предлагаете? — окончательно была сбита с толку Диана. — Совсем не возвращать?

— Возвратить-то можно, — ответил Данила. — Но не вступая в контакт с хозяином бумажника. Например, подкинем на завод. Если он, конечно, еще работает.

— А не лучше просто в милицию сдать? — возник другой план у Ди. — Отнесем, и пусть они там сами занимаются.

— Еще умнее, — хмыкнул Илья. — Чтобы этот мужик получил возможность вытрясать у нас свои деньги по официальным каналам? Спасибочки тебе, Ди, большое. Меня настоятельно прошу не впутывать. Предпочитаю в «Пластформ-групп» смотаться.

— Ну ладно, подумаем до завтра. Утро вечера мудренее, — вынес окончательное решение Данила.

— И это правильно, — поддержал его Клим. А то нам пока совершенно непонятно, что там, на озере, понадобилось этому мужику, его ли это бумажник и связаны ли мужик или бумажник с тем, что Дианка видела ночью.

— Ну, положим, за ночь мы этого все равно не узнаем, — сказала Лиза, — если тебе, Ахлябин, конечно, вещий сон не приснится. Но на такое надежды мало… А уж что там Дианка ночью углядела, я лично так до сих пор и не поняла, — не удержалась она от очередного укола в адрес соперницы.

— Да я и сама пока толком не поняла, — словно оправдываясь, проговорила Ди.

— Выясним, — не сомневался Ахлябин. Убежден: или мужик или кошелек — звенья одной цепи с тем, что произошло той ночью. Иначе чересчур много совпадений получается. А я в подобные навязчивые стечения обстоятельств как-то не верю… Ладно, ребята, что-то я подмерз. — Клим поежился, повыше поднимая воротник куртки. — Айда все ко мне, благо мы рядом. Мать сегодня поздно будет, а Лариса, наверное, уже ушла.

— Пирожки-то еще остались? — весьма живо поинтересовался Илья.

— Полно́, — заверил Ахлябин. — Ну, идем?

— С удовольствием, — одобрил идею Данила. Двигался он, по понятным причинам, меньше ребят и замерз сильнее, чем они.

Клим радостно зашагал вперед, как полководец, ведущий в бой войска. Тедди, услыхав слово «пирожки», по-видимому, сделал правильные выводы и, натянув поводок, запрыгал рядом с Ахлябиным, то и дело преданно заглядывая ему в лицо. Клим его уже не боялся. После истории с мужиком на пруду они стали одной командой.

— Пошли, пошли, — фамильярно потрепал он стаффорда по загривку. — Я ведь тебе обещал.

Тедди с удвоенной энергией устремился вперед и вскоре уже был точно возле калитки Ахлябиных, нетерпеливо поглядывая на подходивших ребят.

— Ну, до чего же умный парень! — восхитился Илья. — Все, что ему нужно, понимает.

Лиза испытывала меньший восторг по той причине, что держала поводок и ей соответственно тоже пришлось пробежаться. Клим не успел достать ключи, как дверь распахнулась, Лариса Петровна, оказывается, еще не ушла, лишь собиралась. Увидев свежего человека, который к тому же отдаленно пах пирожками и еще гораздо отчетливее чем-то вкусным и сладким, Тедди радостно начал знакомиться. Один взмах языком и от тщательно наложенного перед свиданием с любимым человеком макияжа у Ларисы Петровны практически ничего не осталось. Она жалобно вскрикнула:

— Уберите собаку!

— Лариса Петровна, вы не волнуйтесь! Он добрый и совершенно не кусается! — с радостной улыбкой сообщил ей Клим. — А то, что Тедди вас облизал… Так это он показывает, что вы ему очень понравились!

Тедди, пока суд да дело, успел еще несколько раз лизнуть потрясающе, по его мнению, вкусную штуку, которой намазалась симпатичная новая знакомая. Изумило его лишь одно: зачем такую вкуснятину тратить на лицо, когда она могла бы сама ее съесть? Все-таки загадочные существа эти люди!

— Брысь! Брысь! — уже чуть не плакала помощница по хозяйству.

Пятясь в дом, она добралась до ванной комнаты и скрылась там.

— По-моему, ей наш Тедди не очень понравился, — обеспокоенно прошептала Марфа.

— Да все нормально, привыкнет, — отмахнулся Клим. — Сейчас по новой заштукатурится и убежит. Главное, что к нам приставать не будет. А то иногда на нее находит такое занудство!… Да чего мы стоим? Давайте раздевайтесь — и на кухню. Я сейчас чайничек поставлю.

— А какао у тебя нет? — вдруг спросила Лиза.

— Найдется, — кивнул Ахлябин. — Растворимое. И молоко есть.

— Каретникова, я тебя не узнаю, — изобразив ужас на лице, выглянул на девочку Бородин. — Это же смерть фигуре! Неужели не знаешь, что какао — высококалорийный продукт!

— Зато вкусный, — ничуть не смутившись, сказала Елизавета.

— А вы тоже какао будете? — решил уточнить гостеприимный хозяин у друзей.

— Нет, — ответил Илья. — Мне, пожалуйста, к пирожкам горяченького чайку. Сладкое с мясом ненавижу!

— Эстет, — усмехнулась Марфа.

Хлопнула входная дверь. Это Лариса Петровна, восстановив красоту, поспешила скрыться, пока «невоспитанная собака» снова не испортила ей лицо.

— Ребята, свобода! — воскликнул Клим и, схватив огромное блюдо с пирожками, исполнил с ним зажигательный дикарский танец.

Тедди, решив, что танец посвящен ему, встал в пару. Вышло это, правда, неудачно. Клим, совершенно не ожидавший присоединения партнера, сбился с ритма, что не замедлило крайне пагубно отразиться на состоянии блюда. Оно накренилось в руках, и пирожки полетели во все стороны.

— Ахлябин, ты нас сейчас всех оставишь голодными! — панически взвыл Илья и выхватил блюдо из рук Клима.

Тедди, немедленно охладев к танцевальным па, принялся заглатывать упавшие на пол пирожки.

— По-моему, в результате ему достанется больше, чем кому-либо из нас, — сокрушенно покачала головой Марфа. — Ну, что ты за человек такой, Ахлябин! Ничего тебе доверить нельзя!

— Во-первых, прошу не преувеличивать, Соколова, — с достоинством отозвался тот. Мне очень даже многое можно доверить. А во-вторых, пирожки-то мои. Хочу угощаю, хочу на пол кидаю. Опять-таки животному радость.

Счастливое животное, смачно чавкая, перемещалось по кухне в поисках закатившейся под стол и стулья добычи.

— Вы как хотите, а я буду греть молоко, — объявила Лиза. — На кого еще рассчитывать? Кто из вас за какао?

— Я, — к великой ее радости поднял руку Данила.

Наконец у них хоть в чем-то сошлись вкусы. Остальные захотели чай. Вот и пусть себе пьют, А они с Данилой будут какао. Главное теперь — не упустить молоко. Чтобы не закипело.

Процесс подогревания молока прошел вполне гладко. Елизавета выбрала в шкафчике две большие, очень красивые, а главное, одинаковые кружки и заварила душистый шоколадный напиток. Направляясь к столу, она увидела, что место рядом с Данилой свободно. Сердце у Лизы заколотилось. Только бы кто-то другой не плюхнулся! Например, Ди. Или тот же Илья. С него станется… Но лучше бы она смотрела себе под ноги! Ей попался последний пирожок, который Тедди не заметил. Нога заскользила, Лиза запнулась, ойкнула, какао коричневой волной плеснуло частично на пол, а частично на нос стаффордшира.

Горячий душ явился для пса полной неожиданностью. Он дико взвыл и шарахнулся прямо под Лизины ноги. Все смешалось на кухне Ахлябиных — Лиза, Тедди, какао. И две красивые кружки, которые, упав на выложенный плиткой пол, разбились. Ди, оказавшись ближе остальных к месту катастрофы, бросилась на помощь подруге. Ужасное унижение! У Елизаветы из глаз ручьем полились слезы.

— Лизка! Ошпарилась? — уже тормошила ее за плечи Марфа. — Показывай где! Сейчас что-нибудь придумаем.

— У матери классная мазь от ожогов имеется, — заметался по кухне Клим.

— Ничего я не ошпарилась, — сквозь слезы проговорила Елизавета. — Мне кружки жалко. Такие красивые были, — не смогла ничего лучше придумать она.

— Вот уж не парься! — воскликнул Ахлябин. — У нас этого добра полон дом.

— И молоко еще осталось, — потрясла пакет Марфа. — Сейчас новую порцию сварим.

Лиза, однако, продолжала горестно всхлипывать. Да при чем тут какао, при чем тут кружки, когда разбилась мечта о единении их с Данилой душ! Но разве кто-нибудь сможет понять! Впрочем, и хорошо, что не понимают.

— Ахлябин, перестань метаться! — крикнул Данила. — Иначе еще что-нибудь упадет.

Тот, достав две новые кружки, покорно уселся за стол. Марфа дотерла пол, а потом засмеялась:

— Вы только поглядите! Среди нас еще один любитель какао выявился. Вон как облизывается!

Тедди с совершенно сомнамбулическим видом облизывал морду.

— Наркоман, — сказал Клим.

— А какао собакам не вредно? — сквозь слезы улыбнулась Елизавета.

— Вообще-то, наверное, вредно, но ему ведь совсем немного досталось, — успокоила ее Марфа.

Тедди вздохнул. Действительно, мало. Он бы хотел еще.

Справившись с пирожками, которых даже после разрушительных действий Клима на блюде оставалось достаточно много, ребята вновь начали изучать бумажник.

— Дорогой, — с придыханием произнесла Лиза.

— Но почти пустой, — хмыкнул Илья.

— Видимо, это чей-то подарок. — Марфа улыбнулась, на ее пухлых щеках возникли две ямочки, веснушчатый носик чуть вздернулся.

— А положить бедняге внутрь нечего, — понял, куда она клонит, Илья.

— Если хозяин бумажника тот тип, которого мы встретили на берегу, то он на беднягу совсем не похож, — сурово бросил Клим.

— Может, он и не бедняга, но наверняка банкрот, — хохотнул Илья.

— А вы не предполагаете, что он в тот день просто мог все деньги потратить? — Диане казалось такое вполне реальным.

— Мог, — подтвердил Данила. — Я другого никак не пойму: какое вам всем дело до его денег?

— Дело не в деньгах, — мотнул головой Ахлябин, — а в несоответствии формы и содержания.

— Вот именно, — подхватила Елизавета.— Бумажник, как у Рокфеллера, а внутри, считайте, шиш. Убеждена: кто-то этот бумажник вычистил, а для отвода глаз оставил пятьсот рублей.

Данила еще раз внимательно изучил бумажник в поисках потайного отделения. Ничего. Золотой кредитной карты швейцарского банка не обнаружилось. И никаких компрометирующих записок тоже.

— А может, не станем его никому отдавать? — вкрадчивым голосом предложила Елизавета. И быстро добавила: — Ну, вот, например, представьте: нашли бы мы эту вещь без визиток. Кому звонить — неясно. Что бы мы с ней при таком раскладике стали делать?

— Отнесли бы в бюро находок, — твердо проговорила Ди.

Лиза отмахнулась:

— Вот уж напрасный труд! Думаете, хозяин туда побежит его искать?

— Братцы, я снова не усекаю, что мы обсуждаем? — проговорил Данила. — У нас-то есть координаты хозяина. И нам нужно главное установить: потерял эту штуку мужик с пруда или кто-то другой. Выясним — и подкинем владельцу.

Лиза вздохнула. Ей страшно понравилось дорогое портмоне. Но раз Данила сказал…

— Ребята, кто из вас храпит? — вдруг вытаращился на друзей Илья.

— Наверное, ты сам, Бородин, — не преминула поддеть его Лиза. — Заснул — тебе храп и приснился.

— Да нет! Послушайте сами! — совершенно серьезно проговорил мальчик.

Умолкнув, ребята и впрямь услышали храп. Он доносился из-под стола.

— Тедди! — первой сообразила Лиза.

Пес, пристроившись у батареи, дрых без задних ног.

— Тедди, просыпайся, скоро домой пойдем, — попыталась разбудить его Елизавета.

Стаффорд что-то тихо проворчал, но даже не удосужился открыть глаза.

— Тедди! — прикрикнула Лиза.

— Это он так с пирожков закосел, — пришел к однозначному выводу Клим.

— Точно. Обтрескался, — согласился Илья. Предупреждаю, Каретникова, я его на руках домой не понесу.

— Можете положить его ко мне на колени, — предложил Данила.

— Да ты что! — ужаснулась Лиза. — Он ведь тяжелый. Задавит тебя.

Она осторожно потыкала ногой Тедди в бок. Тот даже не пошевелился.

Марфа прыснула:

— По-моему, он решил у Ахлябиных поселиться. Понравилось ему: и готовят вкусно, и диетами не изводят.

Тедди, по-прежнему не открывая глаз, казалось, пробормотал нечто одобрительное.

— Подтверждает! — совсем развеселилась Марфа.

— Дайте-ка пирожок! — потребовала Лиза.

— Не можем, — развел в стороны длинные руки Ахлябин. — Все съели. Могу сыра ему предложить.

Почуяв запах сыра, стаффорд открыл один глаз, нюхнул подношение, вяло чихнул и опять погрузился в спячку.

— Сыр не годится! Ищи мясное, — распорядилась Марфа.

— Есть еще котлеты, — рылся в холодильнике Ахлябин. — Но это мой ужин.

— Он еще может думать об ужине! — поразилась Елизавета.

— Запросто, — с достоинством подтвердил Ахлябин. — И не только думать.

— Клим, ну хоть полкотлеты пожертвуй! — взмолилась Марфа. — Или… — Она выдержала выразительную паузу. — Тедди у тебя здесь на ночь останется.

Клим заволновался. Что ему потом делать с большим чужим псом? Вдруг он проснется не в таком хорошем настроении, как сегодня? Или, хуже, решит, что его украли у хозяев, чтобы беспрестанно потчевать пирожками. А пирожки-то — тю-тю. Он обидится и начнет кусаться…

— Я вообще-то не против, — неуверенно произнес Ахлябин. — Только не знаю, как мать отнесется. На, Марфа, лучше держи полкотлеты.

Котлета в исполнении Ларисы Петровны произвела магическое действие. Тедди открыл глаза, встал и, пьяно пошатываясь, побрел за Лизой в прихожую.

— Ребята, уходим! — распорядился Данила. — Иначе он снова заснет.

— Ничего, сейчас на морозе мигом проснется, — не сомневался Илья.

— Подождите, мне его еще обратно в комбинезон запихнуть надо, — напомнила Лиза.

— Тогда быстро пихай и выстави его на улицу, — посоветовал Данила. — Привяжи к крыльцу. Иначе в доме его снова разморит.

Выходя, Тедди в последний раз принюхался. «Живут же люди!» — красноречиво говорило выражение его морды.

Клим и Диана проводили друзей до конца Новой улицы, а потом еще какое-то время глядели вслед удалявшейся коляске и трем шествующим рядом фигурам.

— Кажется, Данила чуть-чуть успокоился, — тихо проговорила Ди.

— Чуть-чуть? — удивился Ахлябин. — Да он сегодня совсем как обычно.

— Нет, не совсем, — покачала головой она. Я несколько раз за сегодняшний день замечала: вроде смеется вместе с нами и даже шутит, а потом вдруг уйдет в себя и лицо такое грустное-грустное…

— Ничего подобного не заметил, — признался Клим. — Думаю, Ди, тебе показалось. «Эти девчонки вечно все усложняют, — добавил он про себя. — Неинтересно им жить без переживаний».

— Нет, Клим, не показалось. Он просто с нами на время забывается, а потом вдруг словно спохватывается: «Как же так? Я вот он, живой, смеюсь, гуляю, ем, а Андрея уже нет».

Климу стало не по себе, ему совершенно не хотелось дальше развивать эту тему. И, гоня от себя бередящую смуту черного негатива, он резко буркнул:

— Время лечит. Очухается.

Диана с недоумением на него посмотрела. Клим всегда казался ей чутким и отзывчивым человеком, а сейчас вот, похоже, Даниле совсем не сочувствует! Что с ним случилось? Или у самого какие-то неприятности? И она осторожно продолжила:

— Наверное, ты прав. Со временем Данила окончательно смирится с потерей, но сейчас ему очень тяжело, хотя он и прячет от нас свое состояние.

— А ты бы не прятала? — нарочито грубо бросил Клим. — Чего на посторонних проблемы вываливать?

Девочка вконец растерялась:

— Но мы же ему не посторонние, а близкие друзья!

— Совершенно не повод рыдать у нас на плече, — отрезал Ахлябин. — Ладно, Ди. Пошли по домам. Уроков еще полно нужно выучить.

Он был рад любому предлогу, чтобы отделаться от все сильней и сильней смущавшего его разговора. С Ди они, конечно, близкие друзья, но эмоции не тот предмет, который он собирался с ней обсуждать. Тем более когда речь шла о смерти парня чуть старше его самого. Она вообще нереальна, немыслима. И в то же время из головы не идет. Мысли о смерти пугали его и вместе с тем каким-то ужасающим себе образом завораживали. Ахлябину стало не по себе.

— До завтра, — бросил он Ди и поспешил скрыться за дверью.

Девочка в растерянности пожала плечами. Какая муха его укусила? Надо потом у мамы узнать, не рассказывала ли ей что-нибудь Юлия Павловна. Вдруг у Ахлябиных какие-то проблемы?

В доме у Соколовых развернулась своя драма. Черчилль встретил Данилу и Марфу в прихожей.

— Соскучился, котик? — улыбнулась девочка.

Едва скинув куртку, она сгребла его в охапку. Черчилль, однако, вместо того чтобы замурлыкать, принялся вырываться. Даже оцарапал любимую хозяйку. Марфа, вскрикнув, опустила его на пол. Кот, громко шикнув, брезгливо дернул задней лапой и удалился на кухню. Стукнула форточка — Черчилль ушел гулять.

Марфа, разинув рот, взирала на брата. Данила захохотал:

— Ты бы, сестра, хоть руки вымыла, прежде чем с ним обниматься. Сэр Черчилль тебе не простит измены с презренным, поганым псом!

— Ой, какая я дура! Совсем забыла, что на прощание Тедди погладила! — запоздало спохватилась Марфа. — Бедный мой киса! Он мне сперва так обрадовался, а я его собачьими руками…

— В следующий раз будешь умнее, — усмехнулся Данила.

Черчилль угрюмо брел по заснеженному двору. Гадость и мерзость эти собаки! И кто их только придумал! От них абсолютно никакой пользы. Сплошной вред, шум и беспокойство. Однако людям они отчего-то очень нравятся. Некоторым даже больше, чем коты, Наверное, потому, что собаки — подлизы. Как люди не понимают, что это полное двуличие! И отсутствие собственного достоинства! Ходить по команде, сидеть по команде, приносить никому не нужную палку, прикидываясь, словно большего удовольствия в жизни не существует… Черчилль возмущенно фыркнул. Ни один уважающий себя кот не унизится до подобного! Хорошо, что он, Черчилль, не родился собакой! Но Марфа-то, Марфа! Предательница! Снова якшалась с паршивым стаффордом. От ее рук удушающе разило собачьим духом. Так бы и выцарапал его бесстыжие глаза!

Вечер для Черчилля был безнадежно испорчен.