Шестеро смелых и ледяная смерть

Глава 2 НЕ ЖИЗНЬ, А СПЛОШНЫЕ КОНТРАСТЫ

Следующие десять минут Клим с ехидным видом развивал теорию, согласно которой прошлой ночью на берег Серебряных прудов высадились пришельцы из космоса для проведения своих сложных инопланетных экспериментов. А свет, вероятно, мелькнул, когда они что-нибудь очень нужное отсюда к себе депортировали. Вполне вероятно, это был какой-нибудь старый башмак или автомобильная покрышка, обнаруженная ими в пруду.

— Понимаешь, Ди, — с деланно-серьезным видом многозначительно изрек Ахлябин, — они теперь по этому мусору станут изучать наши быт и нравы.

Если бы он удосужился обратить внимание на свою спутницу, то сразу бы понял по ее надутому виду, насколько она оскорблена его насмешками. Но Клим, когда увлекался, вообще мало что замечал.

Они шли по дороге через открытый всем ветрам пустырь, отделявший Новую улицу от основной части микрорайона Серебряные Пруды. Эта, старая, часть была сплошь застроена панельными и блочными многоэтажками, типичными для окраин Москвы. Столь же типичен был огромный Торговый центр, если так можно выразиться, — сердце коммерческой и культурной жизни района. Здесь располагались множество магазинов, кафе, ресторанчиков, салон красоты, многозальный кинотеатр — словом, все, что требуется для воскресного досуга. В будние-то дни основная часть обитателей уезжали на работу и возвращались сюда лишь переночевать. В общем, типичный спальный район.

Путь Дианы и Клима лежал сейчас не к Торговому центру, а совсем в другом направлении, а именно — к школе.

Они заворачивали за угол очередного сине-белого шестнадцатиэтажного дома, когда Ахлябин наконец заметил, что его спутница, пожалуй, чересчур долго не реагирует на его разглагольствования.

— Ди, ты чего? — Он заглянул ей в лицо. — У-у, глаза уже на мокром месте, а я-то хотел тебя развеселить.

— Не ври. — Девочка шмыгнула носом.

— Перестань, — ободряюще похлопал ее по плечу Ахлябин. — Сейчас придем, ребятам расскажем, а после уроков всей компанией смотаемся и изучим обстановку. Наверняка ведь следы остались. Опыт у нас как-никак богатый. Целых четыре преступления раскрыли. В общем, Юсупова, чем носом хлюпать, шевели копытами. Иначе не успеем до звонка поделиться с ребятами. Тем более наша с тобой задача — не просто проинформировать, а вдохновить народ на подвиг. Лизка-то Каретникова гарантированно заведет свою вечную песню: холодно, снега много и вообще зачем так далеко тащиться. Кстати, Марфа запросто поддержать ее может. И останется у нас надежда лишь на энтузиазм Ильи, вздохнув, закончил Клим.

— Марфа поддержит не Лизу, а нас. Она приключения обожает, — вступилась за подругу Диана. — И Данила бы поддержал, если бы мог ходить.

— По поводу Данилы абсолютно с тобой согласен, — энергично закивал Ахлябин. — Коляска для него — не помеха. А насчет Марфы еще вопрос. Она человек настроения. Поэтому надо бы твою ночную историю подать позавлекательнее.

— Ах, значит, ты сейчас на мне упражняешься, как будешь ребятам про инопланетян вворачивать? — покосилась на него Ди.

— Тухлый номер, — отрезал он. — Наши с тобой друзья не лохи. Им не впаришь про зеленых человечков. Хотя… — Он задумался. — Тарелка, приземляющаяся на Серебряный пруд!… А что, звучит вполне достойно! Про других не скажу, а Каретникова реально бы клюнула, — засмеялся Клим.

Диана смерила его суровым взглядом.

— Ладно, молчу, — поостерегся развивать тему Ахлябин. — Изобрету другую фишку.

И он изобрел. Заметив на школьном дворе Марфу Соколову, Лизу Каретникову и Илью Бородина, Клим кинулся к ним с радостным воплем:

— A Дианка сегодня ночью видела, как в Серебряный пруд мужики свежего жмурика скинули!

Ди, мигом побагровев, с возмущением прокричала:

— Клим, ну зачем ты врешь? Ничего подобного я не говорила!

— Да ты сама не знаешь, что говорила, отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, тот. — Там ничего другого и быть не могло!

Как ни странно, ребята отреагировали на его слова вяло. Вся троица стояла с мрачными лицами. Ахлябин удивился. Девчонки-то ладно. Они вообще существа странные. Их импульсы не поддаются никакой логике. То из-за полной фигни затеют безумную суету, а то эпохальное какое-нибудь событие, вроде победы нашей национальной сборной по футболу во время чемпионата мира, полностью проигнорируют. Сам Ахлябин, правда, тоже не мог отнести себя к фанатам футбола, однако победа наших есть победа наших. А Каретниковой вот, например, наплевать. Ее ничего не колышет, кроме модных тряпок, похудения и любови-моркови. Соколова более продвинутая, но и она сейчас смотрит на него и на Ди как на пустое место. И совсем уж странно, что точно так же ведет себя Бородин.

— Ребята, вы что, не врубаетесь? Я ведь не шучу, — не обращая внимания на дергавшую его за рукав Диану, продолжил Ахлябин. — Мужики явно от мертвеца избавлялись. Судите сами. Темная ночь, метель, мороз, ни черта не видно, а они на пруд припилили.

— Если ни черта не видно, то каким образом Ди умудрилась там что-то разглядеть? — сердито осведомилась пухлая курносенькая Марфа.

— А я ничего и не разглядела, — поторопилась внести ясность Диана. — Этот балбес несет невесть что. Как сам любит говорить, пургу гонит.

— Какая тебе пурга! — возмущенно взвыл Клим. — Сама ведь со мной согласилась, что там ничего хорошего быть не могло! А теперь, оказывается, это я гоню?

— Ребята, завязывайте, — глухо проговорил Илья. — Если ничего толком не видели, то и проехали мимо эпизода.

— Не проехали, а сосредоточились! — продолжал кипятиться Клим. — Именно потому, что она толком ничего не видела, мы просто обязаны после уроков пойти на пруды и разведать обстановку. Вдруг там реально какой-то мертвяк разлагается!

— Знаешь, я бы тебя попросил: давай-ка поаккуратней, — скривился, словно от боли, Илья.

— В смысле? — вытаращился на него Клим, не понимая, к чему тот клонит.

— Ну, насчет мертвяков, — нехотя объяснил Бородин, отчего-то при этом виновато косясь на Марфу.

Ахлябин расхохотался:

— С каких пор, Илюха, ты стал таким нежным? Раньше-то с выбором выражений особо не церемонился.

— Тупой ты, Ахлябин. Тупой и бесчувственный, — вмешалась Лиза.

Ее реплика повергла Клима в окончательное замешательство.

— Ребята, я что-то не догоняю.

— У Данилы друг умер, — очень тихо отозвалась Марфа.

Ахлябин обвел ребят потрясенным взглядом.

— Какой еще друг? По-моему, мы все здесь и к тому же полностью живы.

— Андрей, с которым Данила познакомился в больнице, когда лежал на операции, — пояснила Марфа.

— Данила хоть пока ходить и не может, но в остальном здоров… — подхватила Елизавета.

— А у Андрея оказалось неизлечимое заболевание, — перебил ее Илья. — Дистрофия мышц. Я, когда Данилу в больнице навещал, тоже с Андреем много общался. Отличный парень. Главное, совершенно не унывал. Верил, что от его болезни обязательно изобретут лекарство, но… — Илья осекся и, резко опустив голову, с трудом выдавил: — Видно, не судьба.

— А как Данила? — встревоженно спросила Диана. — Наверное, очень расстроен?

— Не то слово, — выдохнула Марфа. Ее огромные зеленые глаза сейчас казались черными. — Никогда еще его в таком состоянии не видела. Бабушка даже на работу сегодня не пошла. Боялась его одного оставить.

— Ребята, — виновато начал Клим, — так сразу бы и сказали. Я ведь не знал.

— Парень наш с Данькой ровесник, — будто не слыша его, подавленно продолжал Илья. — Пару месяцев назад мы с Данькой ездили навещать его. Андрей же в Москву только на курсы лечения выбирался из своего Смоленска. Он тогда был такой веселый. Шутил. Планы строил. Радовался, что мы к нему в клинику ходим. И вот… Мы здесь, а Андрея уже нет.

Бородин отвернулся и сделал вид, будто внимательно разглядывает что-то на крыше школы.

— Боюсь, Данька теперь совсем упадет духом, — печально смотрела на друзей Марфа.

— Как у тебя язык поворачивается говорить такое! — вскинулась Лиза. — Данила сильный! Он не может упасть духом!

— Ты не видела его, после того как ему сообщили об Андрее, а я видела, — возразила Марфа. — Он прямо серый стал. Лег на диван, отвернулся к стенке. Я уходила, а он так и продолжал лежать. И не хочет ни с кем разговаривать.

— Даже со мной, — хмуро добавил Илья.

Услышав это, Клим и Диана переглянулись. Илья был самым близким и давним Данилиным другом. Если он даже его не желает видеть, дело действительно плохо.

— Давай-ка в темпе соображать, как помочь ему. Если не мы, то кто же? — заволновался Ахлябин.

— Попробуй помоги, если он на тебя никак не реагирует, — удрученно покачал головой Илья.

— Пойдем все вместе и станем его тормошить, — видел лишь один выход из ситуации Клим. — А еще лучше взять Данилу с собой на пруды.

— Бесполезно, — уныло бросила Марфа. Говорю же: он лежит, уставившись в стенку.

— Попытка не пытка, — бодрился Ахлябин. — Новое расследование кого хотите переключит с негатива на позитив.

— Клим, ты совсем дурак? — фальцетом воскликнула Лиза. — У человека такое страшное горе, а ты предлагаешь лезть к нему с какими-то дурацкими расследованиями. Тем более, если мы на самом деле там труп обнаружим, Данилу это ох как развлечет! — Она выразительно закатила голубые глаза и резким жестом поправила выбившуюся из-под шапочки прядь золотистых волос.

— Не извращай мои мысли, Каретникова! — рассвирепел Ахлябин. — И вообще… Ты ведешь себя как типичная блондинка!

Краткая, но исполненная эмоций тирада Клима прозвучала настолько забавно, что Илья, тяжелее всех из присутствовавших переживавший трагическую новость и совершенно придавленный ею, не сдержался и фыркнул. Ахлябин тем временем продолжал бурлить:

— Ты, Лиза, мыслишь как инфузория туфелька! Повторяю для особо тупых: я имел в виду не развлечение, а то, что наш долг — вывести Данилу из депрессии. Врубись: чем дольше он будет в ней находиться, тем труднее ее преодолеть!

Лиза вспыхнула и процедила сквозь зубы:

— А ты, я гляжу, у нас, Ахлябин, психологом заделался. Тебе не кажется, что лучше оставить человека на время в покое и дать самому прийти в себя вместо дурацких попыток развлечь его мертвецами?

Ахлябин, тяжело вздохнув, с обреченным видом покрутил пальцем возле виска.

— Каретникова, при чем тут мертвецы? Я вообще о них упомянул только с целью, чтобы вам стало интереснее. Про Данилу-то вы мне потом сообщили. Но на пруду и впрямь происходило ночью что-то подозрительное. Дианка, ну подтверди же ты наконец! Сама ведь меня завела.

— Подтверждаю, — кивнула она. — И считаю, что Клим прав. Сейчас любые средства хороши, только бы Даниле помочь. Если нам удастся его на улицу вытащить, считайте, полдела сделано.

— И эта туда же! — Сердце Елизаветы екнуло от ревности. Опять эта пигалица лезет к Даниле! Он и так чересчур много внимания на нее обращает! Помочь она ему собирается! Лиза, между прочим, сама рассчитывала это сделать. Лично. Без всяких там ненужных помощниц. Расклад для нее получался крайне удачный. Видеть Данила никого не хочет. Но она близкая подруга Марфы и станет чаще обычного ходить к ней, а ненароком заглядывать и к Даниле. Постепенно он разговорится, вновь обретет вкус к жизни, и ему наконец откроется, какая она, Лиза, красивая, добрая и хорошая. И тогда он тоже в нее влюбится… Но все рушится из-за проклятого Клима с его идиотской шуточкой про типичную блондинку. И, не в силах более сдерживаться, она выпалила:

— А интересно, при чем тут, собственно, цвет моих волос?

Остальные ошарашенно на нее уставились. Они думали о том, как помочь Даниле, а про слова Клима уже успели забыть. Не помнил их уже и сам Клим.

— Цвет твоих волос? — переспросил он. — Да не знаю. Пожалуй, действительно ни при чем.

— Как раз при чем, — вмешался Илья. — Это к тому, что до тебя, Каретникова, слишком долго доходит.

Лиза открыла рот для достойной отповеди, но ей снова не повезло: из школы раздался первый, предупредительный, звонок.

Вся компания, стягивая на ходу верхнюю одежду, ринулась к раздевалке. Там скопилась толпа жаждущих сдать в последний момент свои вещи. По вестибюлю плавал недовольный гул голосов, на который накладывалось ворчание гардеробщицы.

— Нет чтобы прийти пораньше, как нормальные люди. Я ж вам не осьминог, у меня не десять рук. Сколько лет уже толкую директору: пусть сами дежурят и принимают друг у друга по очереди. Так по закону, видите ли, не положено. А мне за мои копейки положено? А эти валят скопом и валят. Плевать им на тетю Машу. Эй, ты что в свою куртку наклал? Пуд весит, руки отваливаются. Не приму! Освобождай карманы! А то потом взорвется, а я ответ держи.

— И что же у него в куртке? — Илья высоко подпрыгнул, однако за головами впереди стоящих все равно ничего разглядеть не смог.

Ахлябин попробовал сделать то же самое и приземлился после прыжка на туфлю Дианы. Девочка ойкнула.

— Извини, я нечаянно, — виновато сказал Ахлябин, — но, по-моему, это был Смирнов.

— Нахал! — возмутилась Ди. — Смирнова, как говорится, тут не стояло. Как, по-твоему, он мог умудриться наступить мне на ногу? Тем более я прекрасно видела, что это сделал ты.

— Ты про Фому, а я про Ерему, — махнул рукой Ахлябин. — На тебя, естественно, я наступил, не отрицаю. А Смирнов — это тот, которого тетя Маша с тяжелой курткой завернула. По крайней мере, мне так кажется.

— В таком случае он что-нибудь устроит. Жди неприятностей, — брезгливо скривилась Марфа.

— Неприятности сейчас возникнут у нас, если мы в ближайшие две минуты не успеем сдать одежду, — взглянув на часы, запаниковала Лиза.

— Это, братцы, еще цветочки, — обернулся к ним Вовка Коновалов из параллельного восьмого класса. — Скоро у нас на входе в школу турникеты поставят, тогда попаримся мы все в конструктивной очереди.

— Это еще зачем? — изумился Илья.

— С целью учета и контроля приходов и уходов, — солидно ответил Коновалов. — Ну и конечно же для борьбы с терроризмом. Чтоб ни одна посторонняя сволочь не просочилась!

— А нам, чтобы в школу попасть, билеты придется покупать? — хмыкнул Клим.

— Нет, — потряс головой Коновалов. — Или пластиковые карты выдадут, или биометрический контроль установят. Они как раз сейчас варианты прикидывают.

— Кто «они» и откуда ты все это знаешь? — полюбопытствовала Лиза.

— Ну, у меня же мать работает в районном отделе образования. Им деньги специально на это выделили. И они собираются оборудование сразу на все школы района закупать. Оптом дешевле.

— А что такое биометрический контроль? — не отставала Елизавета.

— Твоя, Каретникова, отсталость от процесса мирового технического прогресса меня просто убивает, — скорбно изрек Илья. — Ты даже не чайник, а гораздо хуже. Чего тут непонятного? Компьютер сканирует твои биометрические параметры: рост, длину рук, расстояние между глазами…

— Полный бред, — не дослушала Елизавета. — Какой рост! Какая длина рук! Мы же еще растем. Выходит, через месяц или два этот мировой технический прогресс тебя не пропустит.

— Так это я в общих чертах объяснил, — немного обескуражила ее логическая выкладка Илью. — В нашем случае устройство зафиксирует лишь те параметры, которые в процессе роста не изменяются.

— Таких не бывает, Бородин! — торжествовала победу Каретникова. — А если ты такой умный, приведи хоть один пример.

— Да пожалуйста, — ничуть не смутился он. — Отпечатки пальцев.

— И нас, как преступников, заставят каждый день прикладывать пальцы к этой штуковине? — ужаснулась Диана.

— Ничего не поделаешь, мировая практика, — развел руками Илья.

Сдав наконец верхнюю одежду, ребята поднялись к кабинету, где предстояло заниматься восьмому «А».

— Ладно, я побежал к себе. Встретимся на большой перемене в столовой! — уже на бегу крикнул Илья.

Он и Данила учились в десятом «А». Данила, правда, последние годы, после того как с ним произошло несчастье, в школе появлялся довольно редко. Коляска сильно затрудняла его передвижение. Москва, увы, до сих пор плохо приспособлена для инвалидов, и в те дни, когда старший брат Марфы все-таки добирался до школы, ребятам приходилось втаскивать его вместе с коляской на руках. Ни одного лифта в школьном здании не было.

Беда случилась с Данилой три года назад, прямо на школьном дворе. Он пытался защитить Марфу и Лизу от великовозрастных хулиганов. Силы были неравные, его отбросили на груду железных труб. Хирург, осматривавший его в больнице, скорбно качал головой. На все, мол, судьба. Придись падение на руку, Данила отделался бы вполне банальной травмой, о которой забыл бы уже через два-три месяца. Но он упал на спину, сломал позвоночник и теперь не может ходить. Врачи, правда, не теряли оптимизма. По их словам, у Данилы еще оставался шанс расстаться с инвалидной коляской. Но несколько операций, которые он перенес с тех пор, так и не принесли желанного результата. Теперь оставалось лишь надеяться на будущее. Медицина-то развивается. Биотехнологии, нанотехнологии… В школу Данила почти не ходил, однако занимался упорно. И учителя к нему заглядывали, и Интернет помогал, и верный Илюха приносил и уносил домашние задания. Данила решил: если врачи ему не помогут, то он сам изобретет какое-нибудь средство, которое снова поставит его на ноги.

Друзья помогали ему не чувствовать себя оторванным от жизни. Они всегда были рядом — Илья, младшая сестра Марфа и ее одноклассники — Лиза, Клим и Диана. Комната Данилы стала любимым местом их сбора. Он был настоящим мозговым центром их компании. Особенно в детективных расследованиях, которые им довелось самостоятельно провести. Эти шестеро постоянно набредали на запутаннейшие криминальные истории, и Даниле особо скучать не приходилось…

Урок в восьмом «А» начался. Биологичка Капитолина Львовна начала объяснять новую тему. Она всегда сперва объясняла новое, чтобы оно, по ее собственному выражению, «упало на свежие мозги», а потом уж принималась опрашивать по старому материалу. Обычно в форме мини-тестов, которые позволяли проверить знания сразу у всего класса, да и учеников это держало в постоянном тонусе, вынуждая готовить домашние задания к каждому уроку, а не так что спросили — и следующие две недели живи спокойно, пока снова очередь не подойдет. Предмет свой Капитолина Львовна любила, рассказывала увлекательно, и класс ей внимал с интересом. Тема, вроде строения человеческого сердца, звучала в ее изложении как настоящий триллер со своими тайнами и разгадками. Так было и сегодня, но Марфа, Диана и Клим никак не могли сосредоточиться.

Какая тут анатомия, когда все их мысли о Даниле! Смерть близкого человека сама по себе ужасна, но для Данилы уход Андрея из жизни значит гораздо больше потери друга. Эти двое ребят, оказавшиеся в схожих ситуациях, поддерживали друг друга и верили в выздоровление. Теперь Данила остался один на один со своим несчастьем. Конечно, он человек сильный, однако ребята боялись, как бы его не одолели мысли о собственном близком конце. Главная их задача — не дать ему опустить руки…

Капитолина Львовна, объясняя тему, не стояла на одном месте, а расхаживала по классу — взад-вперед, между дверью и окном, иногда останавливаясь возле муляжа. Затем, не переставая говорить, учительница начинала шествие по левому ряду. Грохот. Рассказ оборвался на полуслове. Капитолина Львовна с недоумением посмотрела себе под ноги. Ребята, сидевшие в других рядах, пихая друг друга, пытались разглядеть, что случилось. Смирнов, полыхая щеками как маков цвет, нырнул в проход и принялся судорожно возиться со своим рюкзаком, который и стал источником грохота.

— Николай! — резким окриком остановила его учительница. — Что это у тебя?

— Сумка такая, рюкзак называется, — глухо откликнулся тот, изо всех сил пытаясь закрыть заевшую молнию.

Класс дружно засмеялся. Учительница тоже усмехнулась.

— Конечно, я человек прошлого века, но все-таки в курсе, что твоя сумочка называется рюкзаком. Только интересует меня, Смирнов, не форма, а содержание. Точнее, содержимое сумки-такой-рюкзака, которое произвело шум.

— Это личные вещи, — не поднимая глаз, буркнул Колька.

— А по-моему, там есть запрещенные вещи. Вынь сейчас же бутылку! — строго приказала Капитолина Львовна.

— Но это же всего-навсего кока-кола, — заныл Смирнов.

— Вот именно, — не смягчилась биологичка. — Тебе должно быть прекрасно известно, что сей вредный напиток категорически запрещен на территории нашей школы. Как ты посмел его принести?

— Значит, отберете? — обреченно выдохнул Колька и дернул себя за белобрысый чуб.

— Можешь пить эту гадость сколько угодно, но только во внеучебное время, — сказала учительница. — Если, конечно, тебе собственного желудка не жаль.

По классу пронеслись смешки.

— Да вы за него особо не беспокойтесь! — выкрикнул Степа Колесников. — У него желудок луженый! Гвозди может переваривать!

Смирнов смерил шутника тяжелым, недобрым взглядом. Степа, зябко поежившись, мысленно проклял свой длинный язык. Сколько раз ведь уже обещал себе ограничиться с плюрализмом мнений насчет Смирнова! Теперь жди расплаты на ближайшей же перемене. Самое неприятное, что отвечает этот дремучий бизон не словами, а кулаками.

— Ладно, Николай. На первый раз отбирать не стану, — сжалилась Капитолина Львовна. Сдай свою бутылку в гардероб и возвращайся на урок.

— Так мы в гардероб и хотели, — ринулся на подмогу другу Колькин сосед по парте Серега Харитонов, по прозвищу Серая Харя. — Но тетя Маша у нас не приняла. Категорически! — подчеркнул он. — А домой нести уже было поздно. Иначе бы на урок опоздали. И так конкретную очередь пришлось отстоять, — жалобно прохныкал он. — Вот на большой перемене обязательно отнесем домой! Обещаем.

— А то! — оживился Смирнов. — Зуб даю, отнесем!

— Только вы, Капитолина Львовна, записку напишите, что мы идем по вашему поручению, — вновь перехватил инициативу у друга Серая Харя. — Иначе нас из школы не выпустят.

Они с Колькой обменялись многозначительными взглядами, предвидя заманчивую перспективу законно смыться с последних уроков, но многоопытная Капитолина Львовна мигом разгадала маневр:

— Записку я вам, разумеется, напишу, но непременно проверю, вернулись вы вовремя или нет.

Серая физиономия Харитонова скисла.

— Не доверяете, значит, — разыграл оскорбленную добродетель он.

— Доверяй, но проверяй, — отрезала биологичка. — А пойло твое, Смирнов, пусть «поживет» до конца урока в моем шкафу.

Смирнов тяжело вздохнул и с надеждой покосился на друга. Сереге порой удавалось пресечь учительский произвол убийственным аргументом, против которого не попрешь. Щупленький, мелкий, серенький Харитонов был мозгом этой «гадкой парочки», как называла их Марфа, а огромный, здоровенный Колька воплощал собой ее мускулы, и два друга-приятеля считали, что вместе они непобедимы.

Увы, сейчас хитроумный Серега молчал. Аргументы его исчерпались, и двухлитровая емкость, сопровождаемая тяжелыми Колькиными вздохами, отправилась в стенной шкаф, заняв место между пластмассовыми муляжами человеческих органов.

— А теперь успокоимся и продолжим урок, — призвала класс к тишине Капитолина Львовна. — Ты, Смирнов, навел меня на мысль. Отведу-ка я одно занятие изучению того, как прием различной пищи сказывается на работе наших внутренних органов и что из этого в результате получается, — задумчиво добавила она, уже представляя, какие опыты продемонстрирует для наглядности.

— А по-моему, и так все знают, что после приема любой пищи получается! — гоготнул Смирнов. — Какашки, естественно.

Класс застонал, давясь от смеха. Колька, почувствовав себя настоящим героем, гордо расправил могучие плечи.

— Не зарывайся, Смирнов! — Капитолина Львовна было нахмурилась, однако лицо ее почти немедленно просияло. — В принципе, Николай, ты прав. Вот и подготовишь нам к тому самому спецзанятию доклад на основе собственных экспериментов.

— Да он только экскременты умеет производить! — не упустил возможности поиздеваться над давним врагом Клим.

Восьмой «А» зашелся от нового взрыва хохота. Даже верный Смирнову Харя тоненько захихикал.

Колька показал Ахлябину кувалдообразный кулак.

— Очень испугался! — задиристо крикнул тот. — Прямо дрожу уже весь!

— Тишина! — постучала указкой по столу Капитолина Львовна. — Так вот, Клим тоже в чем-то прав. Итак, Смирнов, формулирую для тебя тему доклада: «Что я съел и что из этого вышло». Для примера возьмешь несколько продуктов: свеклу, инжир…

— Капитолина Львовна, вы что, меня совсем опустить хотите? — оскорбленно осведомился Смирнов.

— Николай, откуда такой жаргон? — подняла брови учительница.

— Из телевизора, — угодливо подсказал Харитонов.

— Никто, Смирнов, не собирается тебя опускать, то есть, тьфу, унижать, — спохватилась биологичка. — Ты сам затронул сию деликатную тему. Вот я и решила, что она тебе интересна и ты мечтаешь по сему поводу высказаться.

— Ну, уж спасибо, — глухо пробормотал Колька. — Можно я лучше про мозги напишу?

— Странный выбор, — опять не сдержался Клим. — Совершенно незнакомый для тебя предмет. Чтобы писать о мозгах, нужно их для начала иметь самому.

Колька с утробным рыком ринулся на обидчика.

— После с ним разберемся, — попытался остановить его осторожный Харя.

Громкий удар указкой по столу пресек вылазку хищника из берлоги.

— Смирнов! На место! А ты, Ахлябин, если не уймешься, тоже сейчас у меня интересное задание на дом получишь! — Учительница взглянула на часы: до конца урока оставалось лишь десять минут. — Тест мне придется провести на следующем занятии, — объявила она. — А сейчас сосредоточились. Слушайте дальше!